Текст книги "Мелочи, от которых другие чувствуют себя чуть лучше"

Зрение – бедным

Моя бабушка, как и Хильде, была человеком, который отвечает добром на добро, поэтому часто жертвовала небольшие суммы на благотворительность. Она говорила нам, что все имеет значение, и мне ужасно нравилось, как внимательно она каждый раз подходила к выбору адресатов для ее 25-долларовых пожертвований.

Однако бабушка не только жертвовала деньги. Она также регулярно делилась мудростью с членами семьи. Я никогда не забуду один теплый вечер вторника, когда я на себе испытал бабушкину заботу, выслушав ее советы по здоровью. Тем летом я часто принимал участие в еженедельных пробегах по городу в составе Клуба роллеров Филадельфии. В тот день мы уже проехали половину дистанции и как раз остановились, чтобы отдохнуть и восполнить запас жидкости в организме. У меня было около десяти минут, и пока я стоял возле круглосуточного магазина со своим спортивным напитком, я решил потратить оставшееся время на звонок бабушке. Ей было тогда восемьдесят пять лет.

– Брэд, я так рада, что ты позвонил, – сказала она. – У меня есть очень важная информация, которой я хотела бы с тобой поделиться. – Она остановилась. – Мне кажется, у тебя очень тугое белье. Поэтому вы никак не можете завести ребенка.

Что?!

К счастью, в тот момент я не пил, а иначе бы обрызгал случайных прохожих. Я потерял дар речи. Наконец, лучшее, что пришло мне в голову, было: «Спасибо, я стану носить более свободное нижнее белье».

Бабушка всегда старалась помочь по части здоровья. Она никогда не училась в медицинском училище, и ее работа не была связана ни с медициной, ни со здравоохранением, но всякий раз, когда речь заходила о здоровье, она стремилась помочь всем – будь то родственники или люди, которых она впервые видела. Однажды она даже вылечила случай слепоты в Эфиопии.

Восьмилетняя девочка по имени Нуну была слепа с раннего детства – последствия врожденной катаракты. Во многих развивающихся странах нет понятия инвалидности, поэтому такие дети, как Нуну, часто подвергаются остракизму: их не берут в общие игры и не принимают в школы. Что еще хуже, меры безопасности часто оставляют желать лучшего, и даже просто передвигаться по скалистым районам и проходить мимо открытого огня может быть опасным. Такие дети становятся тяжелым бременем для членов семьи, которым приходится жертвовать работой и учебой, чтобы ухаживать за ребенком-инвалидом.

– Мне приходилось полагаться на кого-то из родственников, чтобы просто ходить и передвигаться, – говорит Нунуⁱⁱⁱ. – В большинстве случаев я предпочитала оставаться дома целый день. Я не могла выйти и поиграть с друзьями. Даже если бы хотела, никто бы все равно не принял меня из-за моей слепоты. Все смеялись надо мной. Мне не дали возможности пойти в школу, потому что я слепая. Никто не потрудился мне помочь. Я плакала каждый раз, когда слышала, как другие дети говорят о школе, и постоянно думала со страхом и беспокойством о собственном будущем.

В отсутствии инфраструктуры для людей с особыми потребностями, многие незрячие дети в таких странах, как Эфиопия, растут в изоляции. И, став взрослыми, они не могут поддерживать семью и не рассматриваются как выгодные партии для брака. В общем, складывается мрачная картина.

К счастью для Нуну, ее семья не теряла надежды. До них дошли сведения о компании Himalayan Cataract Project («Гималайский проект катаракты», ГПК), и в декабре 2016 года девочка в сопровождении отца отправилась в город Харэр, где для Нуну и еще 1200 пациентов провели бесплатные операции по удалению катаракты, то есть подарили им надежду на будущее. Сама процедура занимает около десяти минут, а это значит, что один хирург в день может выполнить десятки операции. Другими словами, один врач за день может преобразовать десятки жизней.

Когда операция Нуну была окончена, она чувствовала себя так, будто открылись двери в новый мир.

– Сначала я не могла понять, что чувствую. Я была просто в шоке, потому что и подумать не могла, что снова смогу видеть. Сейчас я самый счастливый человек в мире. Мне не терпится вернуться домой и показать всем своим друзьям, что я могу видеть так же, как они. Они наверняка позволят мне поиграть с ними на этот раз. Еще я хочу пойти в школу. Я так счастлива.

Но при чем здесь моя бабушка? Из денег, которые она оставила мне после смерти, я пожертвовал 200 долларов ГПК. Если мои расчеты верны, общая стоимость операции на оба глаза на одного пациента в рамках «Проекта» – 195 долларов. Для сравнения, в США за операцию на одном глазу берут более 3 000 долларов. 195 долларов при расчете, что «Проект» тратил бы весь свой бюджет только на операции, но это не так. ГПК также предоставляет бесплатные обследования и базовую офтальмологическую помощь почти 1,7 миллионам человек. Кроме того, сотрудники ГПК обучают врачей, которым будет доверено проводить спасительные операции на глазах. Так что реальная стоимость операции, спасающей людей от слепоты – меньше 195 долларов.^iv

Скорее всего, деньги бабушки не пошли на операции лично Нуну, но их оказалось достаточно, чтобы излечить кого-то, кто, подобно Нуну не мог видеть. За сумму меньше, чем 100 долларов за глаз, «Проект» восстановил зрение сотням тысяч людей по всей Азии и Африке к югу от Сахары. ГПК не только предоставляет врачей-добровольцев и открывает временные глазные клиники в труднодоступных районах. Он еще и обучает местных врачей и медицинских работников процедуре удаления катаракты, помогает создать устойчивую инфраструктуру, которая сможет функционировать и после того, как ГПК прекратит свою деятельность в этом регионе.

В настоящее время восемнадцать миллионов человек все еще находятся в ожидании операции, которая может изменить их жизнь. Это восемнадцать миллионов возможностей для таких неравнодушных людей, как бабушка, повлиять на жизнь человека, пожертвовав менее 200 долларов. Или, если у нас нет 200 долларов, вы можем собрать двадцать друзей, и пусть каждый пожертвует по 10 долларов на лечение слепоты. Это шанс всей жизни во многих смыслах.

Банка надежды

Сью Ингалсбе тоже может подтвердить, как много могут значить малые дела. За какие-то три года она потеряла родителей, брак и дом, и столкнулась со страшным диагнозом – рак груди. Все вокруг разваливалось, и как она ни пыталась верить, что все наладится, в конце концов она потеряла последнюю надежду. Она больше не верила, что ее жизнь может измениться к лучшему, и уж тем более не думала, что когда-нибудь сможет зажить нормальной жизнью. Она чувствовала себя одинокой и неважной.

– Я работала шесть дней в неделю, чтобы просто прокормить себя, оплатить медицинскую страховку, другие счета и покрыть текущие расходы на лечение рака, – говорит Сью. – По профессии я социальный работник, и работала как менеджер и консультант по уходу за престарелыми в течение недели, а каждую субботу и иногда в особых случаях по воскресеньям – официанткой. Я просто выбивалась из сил.

Несмотря на то, что она столько работала, ей еле-еле хватало на жизнь. А когда наступило время праздников, дела стали еще хуже. Все вокруг напоминало о том, что другие люди счастливы и что они будут встречать Рождество семьями.

Но через несколько дней после того, как она опустилась, по ее словам, «на самое дно», кое-что произошло. Она получила посылку по почте – тяжелую коробку, обернутую в коричневую упаковочную бумагу, без обратного адреса. Сью поставила коробку на пол в гостевой спальне в доме подруги, у которой она временно останавливалась, и разрезала обертку ножницами. Когда она подняла крышку, то обнаружила там еще один лист упаковочной бумаги, который скрывал от нее содержимое. Под слоями красивой обертки была пластиковая банка из-под арахисового масла. Она был до отказа набита монетами и смятыми бумажными купюрами.

Сью ахнула. Кто мог это прислать?

К банке прилагалась простая записка: «Потрать эти деньги на себя». Обхватив банку, она почувствовала еле заметный запах арахисового масла, и тут к горлу подкатил комок. Она не была неважной. Кто-то видел, как ей тяжело, кто-то заботился о ней настолько, что решил помочь.

В банке оказалось 157 долларов и 52 цента, но Сью обнаружила в ней кое-что еще, гораздо более ценное.

– Эта банка вселила в меня надежду. Я почувствовал себя любимой, почувствовала, что кто-то заботится обо мне. В тот период это значило для меня очень много. Я понятия не имела, кто прислал мне этот подарок, но я больше не чувствовал себя одинокой.

Этот случай также вернул ей веру в человечество.

Сью тратила деньги на еду и счета, но часть денег сохранила в той же банке. В день после Рождества она добавила к ним еще немного мелочи. В течение следующего года продолжала кидать туда мелочь, пока не накопилось 127 долларов. И тогда Сью анонимно отправила банку человеку, у которого не было денег купить рождественские подарки детям. И была очень рада, видя, как к малышам, несмотря ни на что, на Рождество пришел Санта.

И если аноним, который прислал банку Сью в предыдущем году, имел бы возможность видеть последствия своего жеста внимания, он бы увидел, что из женщины, которая сдалась, Сью превратилась в женщину, полную решимости поделиться своей удачей с другими. Наполнение Рождественской банки превратилось в ежегодную традицию, и Сью всякий раз прикладывала от себя простую записку, в которой призывает получателя продолжить цикл «заплати вперед»[22]22
  Заплати вперед (англ. «pay it forward») – выражение для описания бенефициара доброго дела, воздающего доброту другим, а не первоначальному благодетелю.


[Закрыть].

– Каждый день я смотрю на банку, куда кидаю мелочь, и вспоминаю как она изменила мою жизнь. В этом истинный дух Рождества. Каждый день я помню о Рождестве и надеюсь, что смогу поделиться этим счастьем с другими.

Позже Сью узнала, что идея Рождественских банок появилась благодаря книге Джейсона Райта «Рождественские кувшины». С момента публикации в 2005 году она побудила людей во всем мире перенять эту традицию, и сейчас в интернете можно найти сотни историй о людях, которые получили такие банки на Рождество и затем начали сами дарить их другим.

– Суть этого движения в том, чтобы сохранить надежду и веру в доброту людей, – говорит Сью. – Деньги мне очень помогли, но это не самое главное. Мне было важно больше не испытывать такое одиночество и отчаяние. Кто-то видел, через что мне пришлось пройти, и хотел помочь. Это простой маленький дар заставил меня снова поверить в то, что все будет хорошо.

Что мы можем сделать

Мой дедушка каждую неделю обедал со своими друзьями в Subway. Но затем цены на сэндвичи взлетели вверх, и, не захотев мириться с таким возмутительным положением дел, дедушка и его товарищи перешли на Wendy’s. Дедушкин восторг по поводу этого перехода невозможно описать словами. Он регулярно рассказывал нам, почему Wendy’s – лучшая забегаловка в округе: «Целый ланч можно купить всего за девяносто девять центов. Я плачу девяносто девять центов и получаю стакан воды бесплатно». Его друзья брали себе то же самое, а потом часами сидели за столом, болтая. Иногда сотрудники даже приносили им бесплатные замороженные десерты (из-за которых я стал фанатом Wendy’s на всю жизнь).

Мой дедушка так многому меня научил и был таким добрым человеком, что каждый год в день его рождения мы по традиции вспоминаем о нем и стараемся делать добро. После ужина в один из тех дней рождения Мия объявила, что пришло время десерта, и вытащила из холодильника замороженные десерты Wendy’s. Мы были так заняты в тот день, что даже не говорили о дедушке, но она все-таки успела сбегать и купить их. Это было просто потрясающе, и значило для меня очень много.

Вы можете пожертвовать своим временем и силами, как Мия, или же сделать денежные пожертвования, как бабушка. Вот несколько примеров малых добрых дел, которые окажут огромное влияние на людей в вашей жизни.

Все хотят, чтобы их услышали, но нас редко выслушивают до конца. Вот, как научиться слушать по-настоящему. Перед тем, как ответить, выждите три-пять секунд, чтобы убедиться, что человек закончил говорить. Сдержать себя на пару секунд – сложно, но это полностью изменит вашу привычку слушать и научит не перебивать собеседника. Умение слушать – это подарок, которые потребует всего несколько секунд вашего времени, но обрадует любого.

Перечислите на бумаге десять-пятьдесят черт, которые вам нравятся в ком-то. Затем выпишите каждую причину на отдельном листе бумаги и положите их в конверт или небольшую баночку. Предложите этому человеку доставать по одному листочку всякий раз, когда ему понадобится моральная поддержка.

Тим, мой друг, который раньше работал учителем в школе, рассказывал, что, когда у его учеников все было хорошо, он звонил их родителям. Он преподавал в альтернативной школе, где родителям обычно звонили, когда у детей были какие-то проблемы, но Тим обязательно звонил, чтобы порадовать родителей хорошими новостями – отличная практика как для детей, так и для их родителей. Находите позитивные моменты каждый день и делитесь ими с близкими.

А чем вы можете поделиться на этой неделе?

Это то, что вы можете сделать для незнакомых людей. Следуя заветам моей бабушки, которая так заботилась о каждом центе, что присылала мне скидочные купоны на протяжении всей моей сознательной жизни, я выбрал для «Зала Славы» одиннадцать некоммерческих организаций, для которых пожертвования имеют огромное значение. Удивительно, как много может сделать каждый из нас по отдельности и вместе с друзьями, благодаря организациям, подобным тем, что находятся в «Зале Славы»: 500 долларов вернут ребенку способность ходить, 200 долларов вылечат слепоту, а 20 долларов обеспечат кому-то год обучения в рамках программы доступного образования. Со списком можно ознакомиться на странице.

* * *

Зачастую мелочи – важнее всего, и чтобы найти эти маленькие возможности нужно не забывать их искать.

Потратьте пятнадцать минут на то, чтобы…

Есть ли в вашем окружении потрясающий человек, для которого вам бы хотелось что-то сделать? Начните с друзей и семьи. После того, как выбрали такого человека, подумайте, что для него на первом месте по важности. Не то, что по вашему мнению должно было бы быть на первом месте для него, но что действительно важно ему. Поразмышляйте об этом хотя бы десять минут, и вам в голову придет несколько небольших, но значимых идей. Что это за идеи? Сможете ли вы что-то из этого воплотить в жизнь прямо сейчас? Если нет, назначьте дату, когда вы сделаете это.

Часть 4
Лучшее лекарство

Дружба не одно великое дело. Дружба – это миллион мелочей.

– НЕИЗВЕСТНЫЙ

Когда Мия проходила лечение, сложнее всего было делать вид, что все нормально. Социальные работники сказали мне, что лучшее, что я могу сделать для Джека, – это поддерживать привычный образ жизни. Если он увидит, что я веду себя как обычно, он последует моему примеру. Это, конечно, было так, но оказалось, что рассуждать гораздо проще, чем осуществить на практике.

После дня, проведенного в больнице, я надевал маску счастливого отца семейства и ехал забирать Джека из школы, как это обычно делала Мия. Дома мы проводили пару часов за играми, потом ужинали, а затем снова играли до тех пор, пока Джеку не пора было в постель. Под конец я сам так уставал, что часто, читая ему сказку на ночь, сам клевал носом. Уложив Джека, я тащился на кухню, чтобы приготовить ему ланч на следующий день, а потом валился без сил на кровать.

Хотя я изо всех сил старался сохранить привычный порядок вещей, все валилось из рук. Например, я пропустил письмо о школьной вечеринке по случаю Дня святого Валентина и купил по коробке конфетных сердечек одноклассникам Джека, хотя в письмо черным по белому просили, не присылать еду. Я не замечал, что Джек вырос, и его штаны стали ему коротки, пока один мой друг не указал мне на шестидюймовую щель между его лодыжками и манжетами брюках. В другой раз я устроил страшный переполох. А все из-за сумки, набитой гигантскими водяными пистолетами для игры в перестрелку, с которой я явился забирать Джека после уроков. Здравый смысл сегодня подсказывает мне, что в школу с оружием лучше не ходить, но почему-то это мне не приходило в голову до этого.

После того, как Мию выписали из больницы, она не могла делать всю работу по дому, которую выполняла до болезни, и нам по-прежнему было трудно справляться со всем сразу. Поэтому, когда моя кузина Бетси рассказала лагере, куда можно было отправить Джека на предстоящие каникулы, мы ухватились за эту возможность как утопающие за соломинку. Все равно Мие нужно было ездить в больницу четыре раза в неделю на сеансы химиотерапии, и я мог бы отвозить ее сам, пока Джек был в лагере.

Но видимо что-то ускользнуло от моего внимания, и когда у меня наконец-то дошли руки, чтобы записать Джека в лагерь, мест уже не было. На мою просьбу, нельзя ли вписать еще одного участника, мне ответили, что по закону количество детей и консультантов в лагере не должно превышать установленное число.

Я был раздавлен. Это означало, что свои двухнедельные каникулы Джек целиком проведет дома, и его придется брать на сеансы химиотерапии и консультации с врачами, что непременно окажется тяжелым опытом для пятилетнего ребенка. Он увидит множество больных, борющихся за свою жизнь, людей, подключенных к разным аппаратам, и, что еще хуже, он внезапно осознает, как уязвима его мама. Она была таким большим молодцом – старалась быть сильной перед Джеком, но теперь реальность могла просто сбить его с ног, привести в ужас от того, чем может обернуться любой новый день. И все потому, что я на секунду потерял из виду какую-то логистическую деталь.

Что делать? Это было самое начало лечения, и я был слишком озабочен состоянием Мии, чтобы на раз-два решать такого рода задачи, поэтому, хотя наши родители давали понять, что готовы помочь чем угодно, я просто перестал видеть дальше своего носа и тупо решил пробить стену головой. Но прежде, чем я смог найти выход из этой ситуации, я получил сообщение от Бетси:

– Джек ждет-не дождется лагеря?

– Когда я захотел записать его, мест уже не было, – мрачно ответил я ей.

Ее ответ был более, чем неожиданным.

– Джек во что бы то ни стало отправится в лагерь.

Я понятия не имел, что она собиралась делать, но через три часа она позвонила, чтобы сообщить, что Джек едет в лагерь.

– Я освободила часть дней, которые забронировала для Шарлотты, и мои друзья освободят дни, которые они забронировали для своих детей.

Для некоторых из этих мам, которых я даже не знал лично, это решение, без сомнений, означало, что им придется потратить часть собственного отпуска, чтобы остаться дома с детьми. Это было та пресловутая «доброта незнакомых людей», и я был тронут до глубины души.

И самое приятное случилось потом. Когда Бетси позвонила в лагерь, чтобы объяснить, что они собирались сделать и рассказать о Мие, сотрудники смогли выделить еще одно место, чтобы никому не пришлось сокращать свой отдых. Когда все было оговорено и сделано, мне даже не пришлось заставлять себя делать счастливое лицо.

За два с половиной года химиотерапии Мие выписали бесчисленное количество лекарств, но «лекарство», которое подарила Бетси и ее друзья, было чуть ли не более действенным, чем любое из них. Врачи обеспечили Мие выносливость, чтобы физически справиться с болезнью, а близкие и незнакомые люди подарили ей силы пережить все трудности психологически. Эта помощь была критически необходима, чтобы настроиться на выздоровление, и именно она спасла ей жизнь.

Помочь спасти чью-то жизнь – удивительно просто. Это может быть несложно – просто заказать несколько дополнительных чашек кофе во время очередного похода в Starbucks, и тем самым поднять настроение пациентам онкологического центра. А может быть и нелегко – на протяжении нескольких поколений вкладывать сердце и душу в проект, призванный спасти бесчисленное количество жизней от смертельно опасных заболеваний. Каждый из нас может подарить миру что-то свое. Важно лишь стремление помочь, вне зависимости от того, в каких обстоятельствах мы сами находимся.

Сваха, сваха, найди мне мою пару[23]23
  Строчка из песни «Matchmaker» из мюзикла «Fiddler on the roof» («Скрипач на крыше»).


[Закрыть]

Двадцатидвухлетний Джей Файнберг, недавний выпускник колледжа, работал в сфере финансов и только-только стал студентом юридического факультета. Как многие новоиспеченные выпускники колледжа, он чувствовал, что скоро весь мир будет у его ног.

Но потом он заболел. От страдал от болей в животе и во всем теле и подозревал, что у него тяжелый случай кишечного гриппа. Однако в больнице, куда он отправился сдавать анализы ему поставили другой диагноз: лейкемия.

– Это было сложно принять и осознать, – рассказывает Джей двадцать восемь лет спустя. – Я слушал, что говорил гематолог, пытаясь понять его слова, но был словно во сне.

Джей помнит момент, когда врач сказал, что пересадка костного мозга могла бы спасти ему жизнь. Доктор объяснил особенности операции по пересадке и сказал, что Джею нужно найти кого-то с подходящим костным мозгом. Лучше всего было начать с его двух братьев, потому что вероятность того, что кто-то из них подходил, была примерно один к четырем.

После того, как Джей вышел из больницы и рассказал своим братьям о ситуации, они сделали анализ костного мозга, но оба не подошли. Затем Фейнберги проверили всех родственников, которых они знали, и начали искать дальних родственников, с которыми не были лично знакомы. С помощью Еврейского генеалогического общества и других специалистов в области генеалогии, они нашли несколько ветвей семьи, о которых не знали. Одна их ветвей, которая, по их сведениям, была полностью уничтожена во времена Холокоста, обнаружилась в Австралии. В общей сложности они проверили более двухсот родственников, но ни один из них не подошел.

На следующем этапе они попробовали найти доноров, с которыми их не связывали родственные узы. Кого-то, кто готов был отдать частичку себя ради спасения жизни абсолютно незнакомого им человека, с которым они возможно никогда бы не встретились. Существовали национальные и международные реестры, по которым можно было найти совпадения, и Джей был полон надежды.

– И вот тогда-то последовал второй удар, – говорит он. – Врач сказал, что совпадений в реестре – ни в национальном, ни в международном – не обнаружено. И потом он добавил, что мне будет очень сложно найти себе донора, потому что я еврей.

Его родители, братья и сестры, которые все толпились в крошечном кабинете, обменялись озадаченными взглядами. Дискриминация пациентов?

Затем врач объяснил, что тип тканей передается по наследству, подобно цвету глаз или волос, и больше шансов будет найти совпадение с человеком со схожим этническим происхождением. А реестры в самом деле не могли похвастаться разнообразием по этническому или расовому признаку. Потому-то доноров для евреев восточноевропейского происхождения не было.

Врач был предельно честен. Он сказал, что без донора не получится много сделать. Было лекарство, которое могло помочь Джею выживать какое-то время, но в конечном итоге болезнь бы убила его. Врач сказал, что донор может появиться, а может и нет, и предложил Джею пойти домой и подумать о том, что бы он хотел сделать в жизни. Иными словами, составить список предсмертных желаний.

– Он столько знал о медицине, разбирался в трансплантации и много знал о процедуре поиска доноров, – говорит Джей, – но была вещь, о которой он не имел понятия – феномен еврейской мамы. Моя мать ответила доктору, что мы собираемся провести агитацию в еврейской общине, и попробуем увеличить процент евреев в реестрах доноров настолько, чтобы найти донора смог не только я, но и бесчисленное множество других пациентов.

Итак, Арлин и Джек Файнберг начали международную кампанию по поиску донора для своего сына. Они устроили штаб в гостиной и столовой их дома в Нью-Джерси. Джек даже вышел на пенсию несколько годами раньше, чем планировал, чтобы посвятить поискам все свое время. (Арлин была уже на пенсии.) Каждый день приходили от шести до двенадцати добровольцев, чтобы потом работать из каждого уголка дома Файнбергов. Джек присоединялся к ним в свободные от лечения дни. Тогда не было социальных сетей, поэтому, чтобы найти организацию, готовую разместить объявление и продвигать списки доноров костного мозга, потребовалось сделать множество телефонных звонков и разослать сотни факсов.

Местное отделение Еврейской Федерации также вызвалось оказать посильную помощь в ходе первой акции, которую Файнберги провели в ближайшей синагоге. Родные Джея и волонтеры ухватились за эту возможность: они оповестили газеты, чтобы создать рекламу, и попросили синагогу разрешения разослать листовки прихожанам. Сочувствующие члены коммуны увеличивали листовки и прикрепляли их к витринам своих магазинов и на телефонные столбы.

– Когда мы приехали проводить акцию, мы увидели невероятное количество людей, которые пришли добровольно. Всеми ими двигало желание помочь спасти человека, которого они даже не знают. Это было потрясающе, – сказал Джей. – В те времена нельзя было просто сделать анализ слюны, чтобы проверить совместимость – приходилось брать кровь, но очередь из добровольцев выходила из здания и тянулась по тротуару на улицу. Потребовалась даже местная полиция, чтобы контролировать толпу. Я испытал невероятные чувства от этого зрелища – так много людей хотели помочь.

Поскольку такие акции по регистрации доноров для костного мозга были относительно новыми, и их массовый характер оказался невероятно вдохновляющим, ими заинтересовались СМИ. Семье Файнбергов стали звонить журналисты со всего мира, и кампания по поиску донора Джея приобрела международный масштаб. В довершении, со всего мира хлынули пожертвования, чтобы покрыть расходы на анализы.

– Мы мешками получали письма с чеками, а иногда нам на почте выдавали их в больших пластиковых контейнерах. – вспоминает Джей.

Местный строитель Дэйв Кали даже позвонил, чтобы узнать, не нужно ли им офисное помещение. Когда Файнберги пришли посмотреть, там оказалось две тысячи квадратных футов – мебелированные, с установленными копировальными аппаратами, принтерами и проведенной телефонной линией. Была лишь одна загвоздка.

– К сожалению, мы не можем предоставить это даром, – сказал Дэйв. – Но мы подготовили договор аренды, и мы думаем, что условия покажутся вам приемлемыми.

«О боже», – подумал Джей, обмениваясь скептическими взглядами со своими родителями.

Он взглянул на договор. Арендная плата составляла 1 доллар в год.

– Мы подписали этот договор очень и очень быстро, – смеется он.

В то время как химиотерапия поддерживала жизнь Джея на протяжении следующих четырех лет, его родители и десятки добровольцев – в том числе женщина в декрете, которая приходила несколько раз в неделю со своим ребенком – работали вне офиса, находя потенциальных доноров для всемирного реестра и координируя акции в США и Канаде, Австралии, Южной Африке, Израиле, Англии и даже Токио. Они также отправляли наборы для тестов людям, которые не смогли приехать лично, а потом обрабатывали присланные результаты. Кроме того, они нашли доноров для более чем ста пациентов.

Но ни один из найденных ими доноров не подходил Джею, и его здоровье стремительно ухудшалось. Наконец, его врачи решились на пересадку от донора с не стопроцентным совпадением, потому что угасающий Джей вскоре вовсе не смог бы пережить операцию.

Примерно в то же время Джей получил звонок от студента из Чикаго по имени Бенджи Мерзель, чей друг остался жив только потому, что Файнберги нашли ему донора костного мозга.

– Он сказал, что хочет замкнуть этот круг и найти донора для меня, – рассказал Джей. – И был настроен решительно.

Бенджи сказал, что он и несколько его друзей и соседей собирались через пару дней отправиться в Институт изучения Торы Висконсина в округе Милуоки, чтобы принять участие в акции. Джей выразил признательность и подчеркнул, что эта акция, может, и не принесет пользы лично ему, но поможет другим пациентам.

В тот день пришло около 130 человек, и последней проверили анализы Бекки Файбисофф, одной из соседок Бенджи. Она тянула со сдачей, потому что боялась уколов.

– В самом конце акции, когда организаторы уже убирали приборы, она вдруг объявила: “Я хочу это сделать. Только быстро”, – рассказывает Джей. – Через две недели пришли результаты, и мы узнали, что Бекки могла стать моим донором.

И она стала его спасительницей. Ее пример демонстрирует, на что может быть способен один единственный человек, и что иногда одного человека бывает достаточно, чтобы изменить мир.

Благодаря Бекки, Джей вернул себе жизнь, и теперь, наконец, мог вернуться снова на юридический факультет, не так ли?

– После операции мне позвонили из университета со словами: «Ну что, трансплантация прошла успешно, Вы снова в строю. Мы сохранили за Вами место. Когда Вы возвращаетесь?» И я принял самое простое в жизни решение. И думаю, что многие люди в похожих обстоятельствах поступили бы также. Благодаря щедрости и состраданию огромного числа абсолютно незнакомых людей, мы превратились в такую огромную силу, что уже не могли просто взять и остановиться.

Джей не вернулся на юридический факультет, а Файнберги сохранили созданную ими организацию Gift of Life («Дар Жизни»).

С тех пор, когда все это начиналось за обеденным столом в доме Файнбергов, прошло много времени, и «Дар Жизни» прошел долгий путь. В те далекие времена вероятность того, что пациент-еврей сможет найти донора костного мозга был ничтожно мал. Сегодня эта цифра выросла до 70 процентов, и уже более трех с половиной тысяч человек нашли свои шансы на спасение с помощью этой организации. «Дар Жизни» также оказывает другим меньшинствам помощь по привлечению доноров и увеличению их шансов найти совпадения в реестре.

Файнберги не просто спасли тысячи жизней. Они создали механизм для спасения жизней, который может быть использован последующими поколениями. Для Джея это стало делом всей жизни. Он и его команда из шестидесяти пяти сотрудников проводят более двух тысяч акций в год для привлечения новых доноров в реестр и не планируют останавливаться на этом. Их новая штаб-квартира будет включать центр сбора стволовых клеток. Кроме того, они спроектировали камеры для хранения клеток так, чтобы обеспечить более быструю и эффективную доставку пациентам.

Словом, они хотят быть готовы ко всему.

– Жизнь подкидывает новые испытания, – говорит Джей. – Вот почему я хожу на работу каждый день.