Текст книги "Ближе, чем ты думаешь"

18 мая? Меня собирались держать в тюрьме до 18 мая? Мистер Ханиуэлл на мгновение исчез с экрана. Когда он вернулся, то сказал:

– Хорошо, ваша честь.

– Хорошо, тогда, я думаю, мы договорились, – сказал судья. – Миссис Баррик, вы предстанете перед заседанием окружного суда восемнадцатого мая. Вам нужно будет переговорить со своим адвокатом, чтобы подготовиться к судебному разбирательству. Он сможет проконсультировать вас по этому поводу. Есть ли лично у вас вопросы?

Вопросов были тонны. Но ни один из них не мог спасти меня.

– Нет, ваша честь, – ответила я.

– Хорошо. Удачи вам, мэм. Мистер Ханиуэлл, есть ли у вас еще информация для вашей подзащитной?

– Я навещу вас на следующей неделе, чтобы мы могли все обсудить, – сказал тот. – Скорее всего, меня также назначат защищать вас по обвинению в хранении наркотиков, так что у нас, похоже, очень даже будет о чем поговорить.

– А вы можете… Вы можете помешать им предъявить обвинение в хранении наркотиков?

– Не совсем так, миссис Баррик. Извините, но все выглядит немного иначе.

– Но эти наркотики не мои, – в очередной раз сказала я.

Все это он уже слышал раньше.

Глава 15

Когда я более или менее освоилась с бытом тюрьмы, жизнь стала для меня обыденностью, реальность постепенно стала оседать на мне густым, деморализующим туманом.

До 18 мая оставалось больше двух месяцев. К тому времени Алексу должно будет исполниться пять месяцев, и как же сильно он будет отличаться от того ребенка, которым помнила его я! Я видела, как это происходит с детьми моих друзей. Младенцы претерпевают неудержимые метаморфозы в течение четвертого и пятого месяцев жизни, отбрасывая последние кусочки присущей новорожденным непонятности и быстро превращаясь в маленьких, но совершенно настоящих людей.

Через два месяца половина его прожитой жизни будет мной пропущена. При этом предполагалось, что я смогу разобраться с обвинениями в нападении, хранении наркотиков и в абсурдном желании продать моего ребенка: из тюремной камеры выполнить хоть что-то из подобного было более чем непросто.

Мне едва удавалось сохранять самообладание, когда я находилась в обществе других заключенных. Чтобы хоть как-то отвлечься, я раздобыла книгу Норы Робертс[11]11
  Американская писательница, автор современных любовных и детективных романов.


[Закрыть] в мягкой обложке, и притулилась в углу, уткнув в нее свой нос так глубоко, словно передо мной была реинкарнация романа «Убить пересмешника».

Наверное, целый час я просидела там, погруженная в свои страдания. Я даже не понимала, что происходит, когда ко мне подошел один из охранников.

– Баррик? – сказал он.

– Да.

– Пошли со мной.

– Что… куда? – спросила я, готовясь к самому худшему. Что меня бросят в карцер, что мне опять устроят внеочередной допрос, что меня отправят куда подальше на зону.

– Тебя отпускают, – сказал он, открывая мне дверь и позволяя мне пройти вперед. – Давай.

Вскоре я подписала форму, где говорилось, что я получила обратно все свое имущество, которое в данном случае состояло только из разорванного платья и туфель, что были на мне в день ареста. Я переоделась в ванной, нетерпеливо выбираясь из кошмарной оранжевой робы.

Вскоре меня провели в приемную: по-видимому, я уже почти стала свободной женщиной, а там, среди прочих посетителей, меня ждал Тедди. Он встал и подошел ко мне, как обычно, широкоплечий и красивый.

Я даже не знала, прийти ли мне в ярость или просто растеряться.

– Что… что ты тут делаешь? – спросила я. – Где Бен?

– У него занятия. Вот я и сказал, что смогу заменить его.

Как бы я ни была благодарна ему, в тот момент мне до ужаса хотелось одного: трясти его до потери пульса. Ведь всего этого не было бы, если бы не он.

– Да ладно, после всего того, что ты для меня сделала? Не хотелось бы мне терять свой шанс вытащить мою старшую сестренку из тюрьмы, – добавил он, и его губы тронула легкая и очень красивая улыбка.

– Но откуда у тебя взялись две тысячи долларов?

– Не беспокойся об этом, – сказал он, бросая взгляд на пожилую пару, которая тоже ждала вновь освобожденного преступника. – Поехали. Тут просто отстойно.

– Нет, Тедди, я серьезно. Где ты взял эти деньги?

– Накопил, – сказал он. – Подумаешь, большое дело. Давай.

Он пересек зал ожидания и исчез в проеме двери. Я стояла на месте, уперев руки в бока. Я не хотела идти вместе с ним. Я слишком на него злилась.

В углу висел таксофон. Я могла бы позвонить Бену, где бы он ни был, и подождать, пока он не приедет и не отвезет меня. Единственное, что заставляло меня двинуться за Тедди – это то, что я хотела получить ответы. Кроме того, ему нужно было понять, что мне придется сделать все возможное, чтобы вернуть Алекса, даже если это означало, что он сам отправится в тюрьму.

Я догнала его на парковке, когда он находился еще в добрых трех четвертях пути от своего насквозь проржавевшего пикапа.

– Эй, – сказала я, хлопая его по плечу, чтобы привлечь к себе внимание. – Я же не идиотка. И знаю, что ты опять взялся за старое. Ребята шерифа нашли у нас в доме полкилограмма кокса. Где, черт возьми, ты взял его? Ты работаешь на картель или что-то в подобном духе?

Он обернулся.

– Да ладно? Господи, я пришел сюда, чтобы помочь тебе, можно сказать, сделал тебе одолжение, а ты собираешься обвинить во всем меня? Ты что, не рада, что тебя освободили?

– Рада? Алекса забрали работники службы социального обеспечения, а мне, возможно, придется отсидеть пять лет в тюрьме за то, что поцарапала копа – не говоря уже о том, что мне предъявлено обвинение в хранении наркотиков – и ты спрашиваешь, отчего я не радуюсь?

– Ладно, неудачно выразился. Давай так: просто садись в машину. Я не изготовлял и не продавал наркоту, вообще ничего подобного. Я работал и сумел сэкономить, понятно? Просто удивительно, как быстро растет банковский счет, если его регулярно не обчищать.

Я скрестила на груди руки и уставилась на него. Будучи подростком, Тедди сумел разбить немало девичьих сердец, одно за другим. Но если и было что-то, что мешало мне отвернуться от него – кроме родственных связей, конечно – так это то, что он почти никогда не врал мне. Даже когда он крал у меня, чтобы удовлетворить свои наркотические аппетиты, или когда его ломало, или когда он в очередной раз нарушал одно из своих многочисленных обещаний начать жизнь с чистого листа, он всегда был способен образумиться, трезвея и чувствуя себя неловко из-за своих недавних поступков. Такое поведение и помогло сохранить наши отношения в лихие времена. Однажды он сказал, что слишком уважает меня, чтобы лгать мне.

– Ты утверждаешь, что ни разу не срывался? – требовательным тоном спросила я.

Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

– Клянусь, я чист на сто процентов. Я бы пописал в стаканчик для тестов прямо сейчас, если тебе так захотелось бы.

– И это была не твоя наркота? Ты не продавал ее, не припрятывал для Венди, ничего такого?

– Сестренка, я знаю, нам вместе пришлось хлебнуть немало дерьма. Но повторяю: я к этому не имею никакого отношения.

– А с Венди ты снова встречаешься?

– Нет! Клянусь! – ответил он.

Я изучала его так, словно была ожившим детектором лжи. Но он просто стоял, глядя мне в глаза.

– А Бен уже решил совсем спалить меня на этой теме? – продолжил он. – Я было подумал, что он вот-вот врежет мне. Но мне удалось убедить его, что это не моих рук дело.

– Как? – спросила я.

Тедди пожал плечами. – Может, потому что это правда? Не знаю. Но думаю об этом. Я никогда не связывался с коксом. Он, мать его, чертовски дорогой. Обычно я глотал колеса или торчал на героине. Ты же в курсе.

– Так откуда же взялась та наркота? – спросила я. – Полкило кокаина не появляется из ниоткуда.

Тедди подошел поближе.

– Сестренка, то, что я сейчас скажу, прозвучит как бред сумасшедшего, но… Бен рассказал мне всю эту чушь насчет того, что ты типа собиралась продать Алекса… В смысле, это же полное безумие, но… Ты не думала, что за всем этим кто-то стоит?

– Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул.

– Знаешь, ты, конечно, умница, но иногда бываешь такой глупенькой. Мне кажется, тут все ясно как божий день. Кто-то подбросил наркотики в ваш дом, а потом настучал об этом шерифу. Затем тот же тип накапал в соцслужбу, что вы, мол, хотите продать своего ребенка. За всем этим стопудово кто-то кроется и хочет тебя подставить.

Было поразительно слышать, с какой простотой и уверенностью он все это выложил… неужели он прав?

– Но кто мог бы пойти на такое?

– Я не знаю, – сказал он. – Но вам лучше с этим разобраться. Потому что если вы этого не сделаете, тот хрен продолжит в том же духе.

У меня сжалось сердце. Я даже и не думала об этом.

– Давай, – сказал он. – Садись в машину.

Ехали мы в молчании. По дороге домой мы с Тедди прогулялись по «Уолл-марту», потом я одолжила у него денег на покупку ручного молокоотсоса. Электрический я хотела оставить на работе.

Когда мы подъехали к Деспер-Холлоу-роуд, я поняла, что изо всех сил сжимаю ручку двери его фургона.

Несмотря на правдоподобие того, что сказал Тедди, мне было трудно убедить себя, что кто-то действительно сможет меня спасти. Я просто не понимала, чего ради это кому-то стоит делать. Что бы ни говорили о миллениалах и о нынешних избалованных детишках, я вовсе не считала себя особенной. Все подростковые иллюзии из меня давно выветрились.

Настоящая правда моей жизни заключалась в том, что я в свой тридцать один год работала диспетчером в транспортной компании и вела совершенно обычную жизнь вместе с мужем и ребенком.

Кроме того, мне обычно казалось, что большинство людей в этом мире слишком поглощены своими собственными драмами, чтобы тратить время, делая пакости другим. Еще ребенком, которого методично уродовала «система», я пришла к выводу, что ее представители, общавшиеся со мной, были просто сборной солянкой и каждый из них, хотя и возился со мной, как мог, по-настоящему не был заинтересован в моей судьбе: их работа напоминала случайные всплески альтруизма, без которых я бы просто растворилась в общей массе детей, попавших под опеку.

Думать же, что среди них был некто, тщательно спланировавший замысел против меня, окончательно подрывало мое доверие к «системе». И слишком уж подобная мысль была похожа на теории заговора, столь любимые Бобби Рэем Уолтерсом.

И все же не было никаких сомнений в том, что слова Тедди имели смысл. Ведь не упало же с неба в наш дом такое дикое количество наркоты. И когда мы только покупали дом, никаких наркотиков там однозначно не было. Последней его владелицей была пожилая вдова священника, которая никак не подходила на роль наркоманки.

Но ведь каким-то образом наркотики все же попали в наш дом. Да и то, что я якобы хотела продать Алекса, тоже не могло возникнуть на пустом месте. Директриса социальной службы, как бы я ее ни невзлюбила, все же должна была опираться на информацию, которая, по ее мнению, заслуживала доверия.

Но откуда же взялась эта чудовищная ложь?

Я по-прежнему была совершенно сбита с толку, как и тогда, в ее офисе.

Мы свернули на Деспер Холлоу-роуд, затем проехали мимо хозяйства Бобби Рэя – выставленного на улицу дивана, поднятого флага Конфедерации и знака – Улэбнись! Тя снемают!

Тедди свернул с дороги и остановил свой фургон. Затем повернулся и серьезно посмотрел на меня.

– Что? – спросила я.

– Ничего, просто… Не хотел поднимать эту тему, потому что… Не знаю, в общем, просто не хотелось бы волновать тебя еще сильнее. Но не кажется ли тебе странным, что тебя до сих пор не арестовали по обвинению в хранении наркотиков?

– Да не знаю я, понимаешь? Прокурорша что-то толковала о том, как она может поступить со мной, чуть ли не сходя с места, но как-то бестолково. Да и особого опыта в таких делах у меня нет.

– А у меня есть. Законники обычно не вламываются просто так в дома, а если находят кучу наркоты, то уж никак не позволяют тебе болтаться где угодно, словно ничего не произошло. Тебя арестовывают, а потом либо отпускают под залог, либо нет, – сказал он. – Все это очень странно. Есть у меня приятельница, у нее мама в суде работает. Я хочу спросить у нее обо всем этом, потому что не думаю…

Тут он запнулся. Похоже, ему вовсе не улыбалось сообщить своей старшей сестре, что ей придется вернуться в тюрьму.

– Спасибо, – сказала я. – Спасибо, что вытащил меня. Даже не знаю, как тебя и благодарить. Это просто…

Внезапно слова застряли у меня в горле. Я отчетливо поняла, как по-доброму поступил мой брат. Тедди не рос в такой же бедности, как я, но и у него были свои проблемы, частью возникшие из-за него самого, частью – нет. Он боролся с ними и только сейчас, похоже, сошел с кривой дорожки.

Вероятно, впервые за всю жизнь ему удалось накопить сумму в 2000 долларов. У него явно были планы на эти деньги. И все же он без колебаний потратил их на меня, на свою старшую сестру, которая когда-то отвечала за него; тоже мне, квази-мать: это я должна была спасать его, а не наоборот.

– Эй, да ничего страшного, – сказал он, наклоняясь и обнимая меня. – Я все равно должен тебе и буду должен еще тысячу раз.

– Ничего ты не должен, и еще раз огромное тебе спасибо, – ответила я.

Мне едва удалось выскочить из его фургона, прежде чем мои слезы намочили его одежду. Я добралась до входной двери и потянулась было за ключами, когда вспомнила, что у меня их нет. В последний раз, когда я уходила из дома, со мной был Бен, и я предполагала, что вернемся мы тоже вместе. Я бегом вернулась к фургончику Тедди, когда он уже съезжал с дороги, и помахала, чтобы привлечь его внимание. Он опустил окно.

– Слушай, – сказала я. – Могу я одолжить твой ключ? Своего при мне нет.

– Извини, у меня тоже. Я понятия не имею, куда он делся. Кстати, это одна из причин, по которой Бен понял, что кокс был не моим. Я бы даже не смог попасть в твой дом, если бы захотел. Хочешь поехать со мной?

– Нет, нет, – сказала я. – Я просто подожду Бена. Ничего страшного. Серьезно.

– Хорошо.

– Спасибо, – сказала я, похлопав по борту его грузовичка. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю, сестренка.

Я вернулась на переднюю ступеньку крыльца, глядя на вырванные луковицы, которые мы еще успели посадить.

Для начала марта было необычно тепло. Я могла бы запросто свернуться калачиком на крыльце и подремать, пока не вернется Бен.

Вместо этого я присела. Мой взгляд снова упал на трейлер Бобби Рэя. Я никогда не обращала особого внимания на его камеры. Подумаешь, еще одна странность и без того странного парня. И, конечно, я никогда не задавалась вопросом, что попадает в «поле зрения» их линз, а что нет. Иногда чем меньше знаешь, тем лучше для тебя.

Но теперь я заинтересовалась: а вдруг паранойю Бобби Рэя мне удастся обратить в свою пользу? Дорога к нашему дому в любом случае проходила мимо его трейлера. Если бы кто-нибудь решился забраться туда и подбросить наркотики, возможно, камеры могли заснять хоть что-то из этого.

Я никогда не бывала в трейлере Бобби Рэя. Мы общались либо на его лужайке, либо на нашей – на открытых, безопасных местах. Так что мне, скорее всего, следовало подождать, а не сразу бросаться к нему. Подождать, пока не вернется Бен. Пока мой мозг вновь не заработает как следует. Пока я не переодену это изодранное платье.

Если бы я пошла туда и со мной что-нибудь случилось, со всех сторон сразу раздались бы обвиняющие голоса. Она входила в его трейлер одна. Кому, как не ей, было известно, куда она направляется? Что, по ее мнению, должно было там произойти?

Но нет. Я не могла позволить этому беспочвенному страху захватить власть над моей жизнью. Если хоть одна из тех камер запечатлела что-то, имеющее для меня значение, это могло бы помочь вернуть Алекса. И для меня это было гораздо важнее, чем для Бобби Рэя – любая надуманная им угроза.

Эта мысль сначала заставила меня встать на ноги, а затем – двинуться вниз по склону. Всего лишь символический рубеж между нашим участком и землей Бобби Рэя. Ведь не все же люди подобны хищникам, хотя среди них и немало таких.

Я миновала выставленный на улицу диван, а затем постучала в его шаткую сетчатую дверь.

– Секунду! – крикнул он.

Я слышала, как внутри под его весом скрипит пол. Бобби Рэй появился в дверях в белых гольфах, камуфляжных шортах грузчика и футболке с надписью «Потребкорзина». На рисунке, располагавшемся под этой надписью, эта самая корзина была завернута во флаг Конфедерации, а рядом с ней красовалась группа парней, выглядевших так, словно они соскочили прямо с экрана во время показа «Утиной династии[12]12
  Американский телесериал, изображающий жизнь семьи Робертсон из штата Луизиана, т. н. реднеков – «красношеих» (жаргонное название жителей глубинки США, вначале преимущественно юга, а затем и области при горной системе Аппалачи).


[Закрыть]». За пресловутой корзиной были выстроены в ряд винтовки всех размеров и калибров, в основном весьма крупных.

Меня поразило, и не в первый раз, насколько большим был Бобби Рэй – ростом больше метра восьмидесяти и весом наверняка больше ста. Его сердечно-сосудистая система явно была не в лучшей форме, но мощные руки, плечи и шея явно говорили о том, что со своим концом бревна при случае он справится один.

Он весит три сотни, а я, что называется, тяну на доллар двадцать. Да если надо будет, он меня прихлопнет как муху.

– Привет, – сказал он. – Видел тебя в новостях. Думал, что какое-то время тебе придется побыть в отлучке.

– Меня выручил брат.

– Молодец парень.

– Да, он классный.

– И что… В смысле, тебя ждет суд, или…

Он позволил своему вопросу повиснуть в воздухе. Не помню, сколько вопросов юридического характера я уже обсудила с Бобби Рэем Уолтерсом? И действительно ли он пытался помочь мне?

– Да, что-то в этом роде, – сказала я. – Мне бы хотелось узнать, не можешь ли ты помочь мне в моем деле.

– Конечно. Давай толкуй.

– Ты же в курсе, что ребята шерифа нашли у нас в доме кокаин?

– Да уж.

– Он был не мой. И не Бена. Мой брат клянется, что тоже не имеет к нему никакого отношения. Мы на самом деле не знаем, как он туда попал.

Бобби Рэй фыркнул и проглотил мокроту.

– Въехал. По ходу, шериф притаранил их с собой. У них один незаметно залезает куда-нить и подкидывает, чтобы остальные следаки, значит, были в курсе, куда глядеть. Так что тот парень, который по итогу все это дело нарывает, может потом преспокойно пойти под присягу и сказать: «Да, ваша честь, готов поклясться на целой стопке библий, что никогда раньше не видел этого дерьма». Но все это туфта.

Такой вариант мне как-то даже не приходил в голову.

– Они что, в самом деле так поступают? – спросила я.

– Да будьте-нате. Постоянно. С одним моим корешем они как раз так и обошлись. Пошел, значит, он как-то на работу, а когда вернулся, бац – сюрприз: распотрошили ему дом и нарыли, значит, кучу наркоты. Потом вытаскивают еще вдобавок пакеты да весы и говорят: ты, мол, хотел всем этим делом барыжить. Вот так они и химичат.

Могло ли быть, что со мной поступили так же? Не приходил в голову ни один человек, который мог бы иметь на меня такой огромный зуб.

– Знаешь, думаю, что это возможно. Поэтому я и пришла. Я тут подумала… – начала было я, но затем остановилась. Я просто не знала, как спросить его об этом, а мой мозг из-за жуткого недосыпа отказывался помогать мне. – У тебя же тут стоит несколько камер, так?

– Кое-какие из них ты фиг вычислишь, – гордо ответил он.

– А могла какая-нибудь из них заснять то, что происходит на дороге возле моего дома или рядом с ним?

Он посмотрел направо, в направлении, ведущем к моему дому.

– Может быть. А что?

– А вдруг кто-то другой, вовсе не из офиса шерифа, подбросил мне наркоту? А потом настучал, чтобы те организовали рейд?

Если и был человек, которого не приходилось долго убеждать, когда речь идет о заговоре, то это был Бобби Рэй.

– Ага, – сказал он. – Да, думаю, такое запросто возможно. Хочешь посмотреть?

– Было бы просто здорово.

– Заходи, – сказал он, отступая от двери.

Я сделала несколько робких шагов внутрь. Кругом лежали тени. Ни одна лампа не горела. Маленький кухонный стол был завален предметами неряшливой холостяцкой жизни: коробка из-под пиццы, остатки от замороженного полуфабриката, груда нераспечатанных писем, смятые банки из-под пива.

– Прости за беспорядок, – сказал Бобби Рэй. – Горничная обещала зайти на недельке.

– Нет проблем, – сказала я, хотя эта картина только усилила мое беспокойство.

Она вошла в маленький грязный трейлер, на ней было порванное платье, вокруг наверняка полно оружия… Ей что, жить надоело?

Я последовала за Бобби Рэем через небольшую гостиную в его спальню, которую тоже окутывал мрак. Я подумала, что, может быть, увижу оружейную стойку, или висящий на стене дробовик, или еще хоть какие-то признаки его увлечения оружием, но ничего подобного не заметила.

Он тяжело уселся перед своим компьютером. Я окончательно оказалась не в своей тарелке, когда увидела заставку с обнаженной женщиной, на лице которой играла призывная улыбка. На тот случай, если у джентльменов недоставало воображения, она широко расставила ноги, а пышные груди похотливо сжимала в руках.

Ей нужно было выбежать сразу же, как только она увидела порнуху. Ее рассудок буквально молил об этом.

– Прости за эту штуку. Это подружка моя там, – сказал он явно в шутку, потом двинул мышкой, и картинка исчезла.

– Может, купишь ей кое-что из одежды? – ответила я, тоже пытаясь пошутить.

Он продолжал тыкать мышкой.

– Хорошо, что я сам все это барахло настроил. Все пишется на жесткий диск и хранится там в течение двух месяцев, а потом стирается. Так что любой деятель, который попытается тебе что-то подбросить, мигом попадет в Честную камеру[13]13
  Американская телепередача, героев которых снимают скрытой камерой.


[Закрыть], сечешь, о чем я?

Бобби Рэй развернул окошко программы, которое представляло собой разделенный на шесть секторов экран, показывавший вид снаружи из шести различный мест, и продолжил рассказывать. – Значит, есть две внутри, четыре снаружи и… Ага, вот этот съезд.

Он нацелил мышь на один из секторов наблюдения и щелкнул по нему, развернув на весь экран. Теперь я в реальном времени наблюдала за его задним двором; в кадр вверху попадала и часть подъезда к моему дому.

– Да, – сказал он. – Камера три. Погоди.

Он отключил прямую трансляцию и вскоре открыл папку, в которой должны были храниться архивные съемки.

В течение следующих двадцати минут мы потихоньку перематывали записи четверга, среды, а потом – вторника, дня, когда в офисе шерифа был назначен рейд. И все мотали, мотали назад.

Во вторник не произошло ничего подозрительного. Тем утром Бен, как обычно, отправлялся в школу, я – на работу. У меня слегка сперло в горле, когда я увидела свою машину. Это был один из последних моментов, когда Алекс был со мной рядом, прежде чем я высадила его у дома миссис Фернклифф. Как жаль, что я не удосужилась тогда искренне насладиться этим временем.

Бобби Рэй прокрутил запись еще дальше назад. Ночь понедельника прошла без происшествий. Бен вернулся из университета, а потом домой приехала и я со своей работы в «Даймонд Тракинг», мы просто два человеческих существа, выполняющие обыденные ритуалы.

Затем в 1:17 ночи понедельника перед моими глазами что-то вспыхнуло: какой-то светлый, быстрый, размытый кадр, никак не соответствующий вышеупомянутым ритуалам. Это был какой-то автомобиль. Но этот автомобиль не принадлежал нам.

– Постой, постой, притормози, – сказала я. – Назад можешь отмотать?

– Ага, погодь.

Бобби Рэй перебирал отснятый материал, пока не добрался до нужного места, а затем включил воспроизведение в обычном режиме. Та размытость оказалась фургоном с наклейкой на боку, катившимся по дороге рядом с моим домом.

– Что там написано? – спросила я.

– А черт знает. Дай гляну, вдруг получится поймать его в кадр, когда он только въезжать будет.

Он продолжал крутить запись, пока не добрался до времени 1:01 вечера – времени появления этого грузовика.

– Опаньки, – сказал он. – А вот тут мы сделаем паузу.

Он вернул фургон обратно на экран, затем опять нажал паузу, и я сумела разобрать то, что было на борту.

Сантехнические работы долины Шенандоа А1.

Официальные. Лицензированные. Оценка стоимости работ – бесплатно.

«У вас протечка? Мы летим к вам»

Телефон: 1–800-GET-VALLEY

Фургончик этот выглядел, как и все прочие, и, казалось бы, ничего в его появлении не было особенного, за исключением одной малюсенькой детали.

Я не обращалась к сантехникам.