Текст книги "Фиолетовое пламя"

Глава 7

В среду Грейс с утра не находила себе места, с волнением думая о собрании, назначенном на вечер. Уроки, казалось, никогда не кончатся, и Грейс с трудом могла сосредоточиться на своих ученицах; она то и дело отвлекалась, размышляя, как ей лучше подойти к дамам с вопросом женского голосования, чтобы привлечь как можно больше сторонниц. Как только девочек отослали в их комнату, чтобы умыться и переодеться к ужину, Грейс, прихватив сумочку и пачку брошюр, стремглав сбежала по лестнице и выскочила за дверь.

На террасе она прямехонько налетела на уже знакомую мускулистую стену – на Рейза

– Все в порядке? – Он, посмеиваясь, притянул ее к себе так близко, что тела их соприкоснулись

Грейс рванулась, пытаясь высвободиться. Он неохотно отпустил ее. Брошюрки рассыпались по всему крыльцу, и она опустилась на колени, чтобы собрать их. Лицо ее пылало. Хуже того, сердце предательски заколотилось.

– Дайте-ка я помогу, – сказал Рейз, присаживаясь на корточки рядом с ней. – Куда вы так спешите? Или, может быть, вы заметили, как я подъехал, и выбежали мне навстречу? – усмехнулся он.

– П-ф-ф, – только и ответила Грейс. Она взглянула на него и поняла, что совершила ошибку.

Его ярко-синие глаза были устремлены прямо на нее; взгляды их встретились, и время, казалось, остановилось. Мгновение, а может быть, вечность она не в силах была отвести от него глаз. Его лицо было совсем рядом. Золотые искорки сверкали в глубине его зрачков. Ресницы были короткие, но густые и очень темные. От уголков его глаз веером расходились смеющиеся морщинки. Она все смотрела и смотрела, и насмешка в его глазах постепенно растаяла, вспыхнуло нечто другое. Синева его глаз становилась все жарче, все темнее, она словно густела. Взгляд стал таким откровенным, что Грейс вдруг встряхнулась, будто вырвавшись из колдовского оцепенения; она торопливо принялась подбирать валявшиеся вокруг брошюрки, упорно глядя в пол, стараясь не смотреть на него.

Рейз крепко сжал ее руку.

Она опять замерла. Слышала свое собственное дыхание, чувствовала, как неистово колотится сердце. «О Господи, – воскликнула Грейс про себя, – Боже милосердный!» Она ощущала пожатие его руки, широкой, мозолистой, шершавой, видела краем глаза его колени в каких-нибудь нескольких дюймах от своей груди. Бриджи бесстыдно обтягивали его мощные бедра, напрягшиеся от сидения на корточках. Взгляд Грейс скользнул выше и натолкнулся на заметно вздыбившийся бугор у него между ног. Едва сообразив, куда она смотрит, Грейс рывком вскочила на ноги. Рейз тоже поднялся.

– Ну-ну, – пробормотал он, – успокойтесь, Грейс. Она ни за что, ни за что на свете не могла снова встретиться с ним взглядом.

– Я опаздываю, – сказала она, окончательно смутившись, и решительно начала собирать свои листовки. Да что ж это с ней, в конце концов?

– Куда вы собрались? – поинтересовался Рейз, помогая ей. Он кинул взгляд на заголовок брошюрки, которую она держала в руках:

– «Элизабет Кэйди Стэнтон. Речи о разводе», – и засмеялся.

Грейс сердито выхватила брошюрку. Он ласково потрепал ее по подбородку.

Она отшатнулась, сунула свою литературу под мышку и, фыркнув, проскочила мимо него.

– Вы забыли вот это, моя радость, – окликнул он, поднимая ее сумочку и следуя за ней. – Куда вы направляетесь, Грейс? Может быть, вас проводить?

Мысль об этом ужаснула ее.

– Ни в коем случае! – воскликнула она.

– Тогда вас, может быть, подвезти?

Предложение было соблазнительным, поскольку ей предстояло проделать весь долгий путь пешком. Но она скорее умерла бы, чем приняла хоть что-нибудь от этого развратника и негодяя.

– Нет, благодарю вас, не надо, – ответила она ледяным тоном, торопливо шагая по подъездной аллее.

– Вы собираетесь идти пешком? – недоверчиво спросил Рейз, шагая рядом. – Куда вы направляетесь? Не можете же вы идти пешком в город! Если хотите знать, я приехал в Мэлроуз только ради того, чтобы увидеть вас.

Она презрительно усмехнулась:

– У меня есть ноги, мистер Брэг, и великолепные легкие. Так что я прекрасно могу прогуляться пешком. Он широко улыбнулся, искоса поглядывая на нее:

– Могу поклясться, что легкие у вас действительно великолепные.

Грейс перехватила его взгляд и поняла намек; щеки ее стали пунцовыми. Она решила сделать вид, будто не замечает его. Он не достоин того, чтобы уделять ему столько внимания. Может быть, в этом-то все и дело: вместо того чтобы равнодушно не замечать его, она каждый раз попадается на его уловки, что доставляет этому развратнику, по-видимому, немалое удовольствие. Грейс заметила, что он отстал, и ей с трудом удалось удержаться и не оглянуться, чтобы узнать, чем он занят. Она упрямо продолжала идти вперед, не позволяя себе поддаться разочарованию, оттого что настырный техасец на сей раз сдался так быстро.

Однако минут через десять ей пришлось-таки оглянуться: она услышала стук колес приближающегося экипажа. Рейз улыбался, сидя как ни в чем не бывало в открытой коляске, – истинный джентльмен Юга, в куртке, бриджах и глянцевых, лоснящихся сапогах. Грейс поразила его дерзкая настойчивость. Когда коляска поравнялась с ней, она решила сделать вид, что не замечает его.

– Садитесь, Грейси, я подвезу вас до города. Она не ответила.

– А как вы собираетесь возвращаться? Через пару часов начнет темнеть. Вы не должны бродить по дорогам одна, в темноте. Вы рискуете заблудиться, или может произойти еще что-нибудь похуже.

– Что-нибудь похуже, как вы изволили выразиться, скорее может случиться, если я поеду с вами!

Она была в восторге от своей находчивости.

– Ну, Грейси, это нечестно. Разве вчера вечером я не вел себя как истинный джентльмен?

– Что-то не припомню, – солгала она. Щеки ее запылали. Вряд ли ей когда-нибудь удастся забыть эти ласковые нотки в его чуть хрипловатом голосе. Даже сейчас, при воспоминании об этом, она чувствовала, как внутри у нее что-то странно сжимается.

– Вы не были бы столь забывчивы, если бы я поцеловал вас, – сказал Рейз серьезно. – Послушайте, Грейси, я ведь только хочу подвезти вас. И я действительно проделал путь до Мэлроуза лишь ради того, чтобы увидеть вас. – Лицо его осветилось чудесной улыбкой.

До дома Сары Белели было около двух миль, и Грейс с удовольствием проехала бы их в коляске. Но она боялась уступить ему хотя бы в чем-то. Она не доверяла ему. Или самой себе?

– Нет, спасибо, мистер Брэг. Может быть, вы перестанете наконец докучать мне своими заботами? Вам лучше бы позаботиться о миссис Баркли. Я уверена, что в эту самую минуту она ломает голову, гадая, куда вы пропали.

– Сомневаюсь, – сказал Рейз.

– Меня не нужно провожать, – заявила Грейс. К ее удивлению, он, улыбнувшись, согласился:

– Ну конечно, у вас ведь есть ваши легкие.

Вечер был душистый, мягкий, восхитительный. Рейз откинулся на спинку сиденья коляски, в который раз поглядывая на освещенные окна в доме Белели. Там собралось около десяти дам. Рейз улыбался, представляя себе, как Грейс воспламеняет их своими эмоциональными речами. После того, что он видел в особняке ван Хорна, ему нетрудно было вообразить ее теперь: как хороша эта девушка, охваченная волнением!

Через открытые окна до него долетали обрывки разговоров. Поначалу дамы Натчеза чувствовали себя шокированными. Они не готовы были к таким крайностям. До него долетал высокий, звенящий от напряжения голос Грейс:

– Но они устанавливают законы! И мы вынуждены им подчиняться! Разве, по справедливости, мы не должны в этом участвовать на равных с мужчинами? Разве мы не заинтересованная сторона?

Послышалось смущенное бормотание собравшихся.

– Мы равны! А участвуя в голосовании, мы сможем провести новые законы – законы, которые позволят нам заботиться о наших детях в случае развода, позволят сохранять права на наше собственное имущество, когда мы вступаем в брак…

Рейз услышал достаточно, чтобы понять, как, должно быть, напуганы речью Грейс благопристойные дамы Натчеза. Он напрягал слух, пытаясь уловить все, что она скажет, впервые признавая, что у Грейс и вправду имеются кое-какие неплохие идеи. Если бы во всех семьях существовали такие же отношения, как у его отца с матерью или у его сестры с мужем, тогда законы, которые Грейс требовала изменить, не имели бы особого значения. Но беда в том, что подобные отношения встречались редко. Многие женщины были несчастливы в браке, но ничего не могли изменить. Однако, мысленно возразил он Грейс, многие мужчины тоже несчастны. Но она твердо стояла на своем: мужчины извлекают пользу и из двойственных моральных норм, и из власти, которую они получают благодаря голосованию. А женщины страдают.

Рейз все еще напряженно прислушивался, когда она вдруг поменяла тему на другую, более понятную местным дамам, заговорив о пьянстве.

– Это возмутительно! – кричала Сара Белели. – Упадок, пороки, позор! Да что там, я не стану называть имен, но у трех из присутствующих здесь дам мужья каждый вечер проводят на Силвер-стрит, выбрасывая деньги на выпивку и… на продажных женщин!

– Силвер-стрит омерзительна! – подхватил кто-то так яростно, что Рейз вздрогнул.

Хор возбужденных, воинственных голосов поддержал это утверждение.

– Моего Уиларда, когда он выпьет, просто невозможно узнать, – заметила одна из женщин. – Обычно он такой добрый. Но стоит ему накачаться виски – и он превращается в дьявола. Я боюсь его. Я не могу – не смею – даже словечком упрекнуть его!

Собрание заволновалось, послышались возгласы понимания и поддержки. Дамы согласились, что это их христианский долг – организовать общество трезвости.

Рейз покачал головой. В ближайшие дни кое-кому из мужей придется несладко. Если дать Гpeйc волю, она перевернет Натчез.

Вскоре заседание подошло к концу. Рейз попыхивал сигарой, посматривая на расходившихся дам. Их прощание показалось ему бесконечным. Когда экипажи разъехались, он заметил Грейс она вышла за ворота и медленно пошла по улице Он смотрел на нее, укрывшись в тени старого орехового дерева. Неужто она и в самом деле думает, что может пешком возвращаться в Мэлроуз одна, в такое время? Неужели она и вправду считает, что он позволит ей это?

Одним легким, неслышным движением Рейз соскочил на землю. Он не хотел пугать ее, но, когда он возник перед ней в кругу света от газового фонаря, Грейс, ахнув, отшатнулась.

– Это я, Рейз. К вашим услугам, мисс. Она посмотрела на него молча, потом презрительно спросила:

– Что это с вами? Разве я высказалась недостаточно ясно? Он с притворным огорчением покачал головой:

– Ну вот, так я и знал! Я отвезу вас домой, Грейс. Не глупите и не упрямьтесь.

– Мне ничего от вас не нужно! – сердито закричала она.

– Я знаю. Вы объяснили мне это даже слишком доходчиво. Но послушайте, Грейс. Уже темно, до Мэлроуза путь неблизкий, а по ночам тут всегда околачиваются всякие подонки и негодяи.

– О-о-о-о! – простонала она.

– Означает ли это «да»?

– Вам что, всегда удается настоять на своем?

– Во всяком случае, до сих пор удавалось, – пробормотал он тихо.

Грейс не расслышала.

– Ну хорошо, сдаюсь! Если уж вы так беспокоитесь…

Рейз смотрел, как она идет к экипажу – высоко подняв голову, держась очень прямо, точно христианская мученица, шествующая на съедение львам. Он улыбнулся. Потом спохватился и подбежал, чтобы помочь ей подняться в коляску. Не обратив внимания на его руку, она подобрала юбки и поставила ногу на ступеньку. Этого уж он никак не мог позволить. Обхватил руками ее тонкую талию и секунду стоял так, наслаждаясь ощущением близости.

– Что вы делаете?! – вскрикнула она, вырываясь так отчаянно, будто на нее напал какой-нибудь маньяк.

Рейз тяжело вздохнул, подсадил ее в коляску, потом сел сам.

– Ну вот, ведь ничего страшного, а?

Грейс взглянула на него с опаской. Она сидела, напряженно выпрямившись, отодвинувшись от него подальше и сложив руки на коленях. Ему казалось, он читает ее мысли.

– А когда начнется страшное? – спросила она. Рейз расхохотался. Встретившись с ней взглядом, заметил, что она тоже улыбается – чуть-чуть, но улыбается. Мисс Грейс О'Рурк оттаивала.

Глава 8

Луиза Баркли ждала их на террасе. Она переводила с одного на другую разъяренный взгляд.

– Что же это, в конце концов, происходит? – выговорила она наконец.

Рейз улыбался как ни в чем не бывало:

– Добрый вечер, Луиза!

Грейс замерла, проклиная свои светящиеся даже в темноте золотые волосы и нежную, уже зардевшуюся кожу. Луиза заметила смущение девушки, и глаза ее еще более потемнели.

– Что происходит? – повторила она. «Луиза ничего не знает о сегодняшнем собрании, – подумала Грейс. – Почему же она так злится?»

– Я подвез мисс О'Рурк после собрания дамского общества, – спокойно объяснил Рейз.

– Сара Белели познакомила меня с местными дамами, – тотчас добавила Грейс.

Луиза бросила на нее уничтожающий взгляд:

– Мисс О'Рурк, с вами я разберусь позднее. Оставьте меня с мистером Брэгом.

Грейс вовсе не хотелось уходить. Ей необходимо было слышать все, о чем они станут говорить, до последнего словечка. Она должна знать, расскажет ли Рейз, для чего она собрала сегодня местных дам, и чем это в конце концов обернется для нее. Девушка проскользнула в дом, но остановилась тут же в холле, за дверью. Луиза в это время допрашивала Рейза:

– С каких это пор вы катаете в коляске служанок, мистер Брэг?

– А разве мисс О'Рурк служанка?

– Она гувернантка! И еще один вопрос, – повысила голос Луиза. – Ты ехал ко мне, когда наткнулся на эту О'Рурк и решил ее прокатить?

– Нет, Луиза, – ответил Рейз. – Единственное, для чего я приехал, так это чтобы довезти Грейс до дома в целости и сохранности.

– Мерзавец! – воскликнула она, но тут же почувствовала, что зашла слишком далеко, и схватила его за рукав:

– Прости меня! – Луиза пыталась улестить его:

– Мне так недоставало тебя! – Голос ее упал до хрипловатого, ласкового шепота. – Вчера я всю ночь не могла заснуть, все думала о тебе.

– Мне очень жаль. – Рейз высвободил руку.

Луиза кокетливо улыбнулась:

– У тебя усталый вид. Мне кажется, я знаю, что тебе может помочь.

У Рейза стало легче на душе при мысли, что связь их наконец-то подошла к концу.

– Видишь ли, Луиза, сегодня вечером у меня дела в городе.

– То же самое ты говорил и вчера, и позавчера.

Он едва заметно улыбнулся и поднес к губам ее руку. Потом провел большим пальцем по ее нижней губе, уже начинавшей дрожать.

– Мне очень жаль.

– У тебя кто-то есть, – обиженно сказала Луиза. – Я чувствую. И ты с ней сегодня встречаешься. Он подумал о Грейс.

– Никого у меня нет, Луиза. Сегодня вечером я буду играть в карты.

Она нахмурилась.

– А все-таки, что ты делал с этой гувернанткой? Не думаю, чтобы она была в твоем вкусе, но…

Рейз почувствовал, как в нем закипает злость. Он не любил сцен и не обязан был отвечать ей, но до сих пор Луиза только раздражала его, не больше. Оскорбительные намеки на Грейс – уже совсем другое дело, и это, на удивление, разозлило его. Он тут же напомнил себе, как нужна Грейс эта работа. Будет ужасно, если из-за него ее уволят.

– Я ведь уже сказал тебе: я просто подвез ее до дома. Оставь это, Луиза, – сказал он, мрачнея.

Интуиция мгновенно подсказала Луизе все, что она хотела знать. Она поняла: между ее любовником и гувернанткой что-то произошло, и просто остолбенела от ярости.

– Ну и шлюха!

– Луиза, ты ошибаешься.

– Ошибаюсь? О нет, я не ошибаюсь! Я чувствую, между вами что-то было. Неужели ты проделывал все это тут, прямо у меня под носом?

– Между нами ничего нет, уверяю тебя, – все еще надеялся переубедить ее Рейз.

– Я тебя ненавижу! – прошипела Луиза. Рейз вздохнул:

– На этой ноте, я думаю, мы и расстанемся. Передай девочкам, что я еще заеду проститься с ними. Не забудешь?

– Не смей больше переступать порог моего дома! – завопила Луиза.

Рейз пожал плечами и пошел прочь. Грейс отскочила от двери и взлетела по лестнице.

Луиза схватила первое, что попалось ей под руку – медный фонарь искусной работы, – и запустила ему вслед. Фонарь, не долетев, ударился о землю, подняв фонтан пыли и щебня. Задыхаясь, Луиза взбежала по лестнице и, даже не постучавшись, ворвалась в комнату гувернантки. Грейс стояла посреди комнаты, прижав руки к груди.

– Вы уволены! – крикнула Луиза. – Забирайте ваше барахло и убирайтесь отсюда вон, немедленно!

Ее так трясло, что она почувствовала дурноту.

Грейс без сил опустилась на постель. Она укладывала вещи в свои два чемоданчика и саквояж. Господи Боже, что же ей теперь делать?

У нее оставалось всего лишь несколько долларов. Большую часть своих жалких сбережений она истратила на дорогу сюда. Грейс рассчитывала на жалованье, которое будет получать в Мэлроузе, ведь скоро нужно оплачивать счет за лечение матери. Теперь ей придется срочно искать работу – и это когда вся страна еще бьется, пытаясь вырваться из тисков экономической депрессии. А на Юге из-за войны положение значительно хуже, чем на Севере. Будь все проклято! Будь все трижды проклято! Будь проклят этот негодяй с его ухаживаниями! Вот и сиди теперь без денег, без жалованья в чужом, незнакомом городе! И даже если ей посчастливится и она найдет себе сразу два места, жалованья все равно не хватит. Хотя, конечно, у нее есть Аллен.

Аллен. Она пойдет к нему, и они все обсудят. Он ее самый близкий друг, и Грейс знала, что он непременно поможет. Чего бы ей на самом деле хотелось сейчас, так это… Воображение нарисовало сладостную картину: она самозабвенно колотит кулачком по очаровательному, с ямочками лицу Брэга. Это он во всем виноват. Если бы только он держался подальше, не лез в ее дела… Ох, будь он проклят!

Грейс закончила паковать вещи, перекинула через плечо ремень саквояжа, который тут же врезался ей в ключицу, но она не обратила внимания на боль. Взяв в каждую руку по чемодану, начала осторожно спускаться по лестнице. Чтобы не потерять равновесия, ей пришлось сосредоточить внимание на ступеньках, и все же она подумала о детях.

Конечно, ей нетрудно расстаться с Маргарет-Энн и Мэри-Луизой, хотя она всегда будет жалеть о том, что ей не удалось достучаться до их сердец, открыть им радость познания. Но Джеффри… Грейс почувствовала болезненный укол сожаления. Нужно будет поговорить о нем с Алленом. Может быть, удастся как-нибудь устроить, чтобы их тайные занятия продолжались. У мальчика слишком большие способности, чтобы обречь его на жалкую участь поденщика.

Мелкие камешки попадали ей в туфли. Натертые ладони жгло, руки болели. Ремень саквояжа все сильнее впивался в плечо. Ей пришлось остановиться, чтобы немного передохнуть, а она еще не прошла и половины аллеи. На глаза навернулись слезы, слезы бессильной ярости. Грейс отчаянно старалась не расплакаться.

Она подняла чемоданы и, спотыкаясь, пошатываясь, побрела дальше.

Рейз придержал жеребца у пансионата Харриет Голд.

Он глубоко задумался. Конечно, никакой игры в покер сегодня не было. Он жил в гостинице «Силвер леди» на обрывистом берегу Миссисипи и сейчас возвращался к себе. У него не было никаких причин остановиться здесь, если не считать того, что он опять, в который уж раз, вспомнил о непостижимой, неукротимой Грейс О'Рурк, а здесь жил Аллен Кеннеди. Рейз подумывал, не заглянуть ли ему на минутку к Харриет, но никак не мог решиться окончательно. Теперь он вспоминал события этого вечера, особенно то, как пылко Грейс пыталась обратить местных дам в свою веру. Он вспомнил ее интонации, звук ее голоса и улыбнулся. «Дамы, – кричала она, – мы должны объединиться! Мы должны выступить вместе. Иначе эти тираны не отступят, они и впредь будут угнетать нас!»

Неужели она и вправду считает мужчин деспотами?

Рейз усмехнулся. Наверняка так оно и есть: она свято верит в каждое слово, слетающее с ее губ. Грейс не умеет кривить душой. Она будет держаться за свои убеждения до последнего вздоха. Встречал ли он когда-нибудь человека, мужчину или женщину, столь целостного и чистого? Разве до сих пор хоть одна женщина пленяла его так сильно? Чем же она так очаровала его?

Жеребец под ним нервно переступал с ноги на ногу, и Рейз ласково погладил его по холке. Он думал об Аллене Кеннеди, точнее – об Аллене Кеннеди и Грейс. Он понимал, что они прекрасная пара; но это не утешало его. И как поступит Луиза Баркли? Она показала себя законченной стервой, способной выместить свою ревность на Грейс. Если Луиза и в самом деле уволит ее, у Грейс будут все основания проклинать его, Рейза. И – что еще страшнее – приведет ее в раскрытые объятия Аллена.

Слабый, болезненный стон заставил его резко обернуться. Темная, неясная фигура остановилась посреди улицы, потом с трудом, неуверенно двинулась дальше, сгибаясь под тяжестью невидимого груза. Рейз уже хотел было отвернуться, когда фигура оказалась в кругу света газового фонаря.

– Грейс!

От неожиданности она оторопела, широко раскрыв глаза. Рейз соскочил на землю и бросился к ней.

– С вами все в порядке? Постойте, дайте я возьму чемоданы. Что вы делаете здесь одна, ночью? Черт побери! Еще ведь и двух часов не прошло, как я оставил вас в Мэлроузе!

Последние слова он выкрикивал с нарастающим бешенством, понимая, что девушка попала в ту самую ситуацию, которой он старался избежать, – брела одна по ночным улицам, в темноте.

– Вы! – вскрикнула она. Щеки ее пылали. – Пустите! Поставьте мой чемодан! Мне не нужна ваша помощь. Да поставьте же его!

Она ухватилась за саквояж, который он поднял, и дернула с такой силой, что Рейз от неожиданности выпустил его из рук. Грейс покачнулась, и он потянулся, чтобы поддержать ее.

– Все из-за вас! – задыхаясь, выкрикнула она, отталкивая его. – Не трогайте меня! Вы и так уже достаточно сделали!

Потрясение, испытанное Рейзом в первую минуту, когда он увидел ее, теперь прошло; ему уже было ясно, что произошло.

– Так, значит, Луиза вас выгнала, – покачал головой Рейз, чувствуя, как под ложечкой у него противно заныло от сознания собственной вины.

– Да! Из-за вас!

– Это несправедливо, – спокойно возразил Рейз, но в душе он проклинал себя.

– Она ваша любовница! – крикнула Грейс. – И я не хотела, чтобы вы подвозили меня до Мэлроуза! Я не просила вас увиваться за мной!

– Не мог же я позволить вам идти пешком до поместья одной, в темноте, – мягко напомнил Рейз.

– Вы хотите сказать, что не могли противостоять искушению, – бросила Грейс.

– Мне, право, очень жаль, что все так получилось.

– Жаль, – эхом отозвалась она. – Как будто это что-то меняет! Как будто это поможет оплатить мои счета!

Грейс решительно взялась за свои вещи: перекинула через плечо саквояж, подняла чемоданы. Рейз взял их у нее из рук, мрачный, снедаемый чувством вины. Она взглянула на него. Он ожидал, что взгляд будет ненавидящим, испепеляющим, но обнаружил, что девушка вот-вот заплачет. Она пошла по дорожке к пансионату. С чемоданами в руках Рейз последовал за ней.

Было еще не слишком поздно, и свет из окон гостиной лился на улицу, а с террасы доносились приглушенные голоса: кое-кто из постояльцев Харриет наслаждался ночной прохладой. Все разговоры смолкли, когда Грейс с Рейзом ступили на террасу; две пожилые женщины с откровенным любопытством уставились на них. Рейз перехватил оба чемодана одной рукой и распахнул перед Грейс дверь. Она вошла, будто и не замечая его.

На полу лежал лоскутный коврик, слева тянулась вверх лестница с белыми обшарпанными перилами. Старые, выцветшие занавески чуть колыхались от легкого ветерка. Дом явно нуждался в ремонте, но был чистеньким и веселым, и Харриет по праву славилась как добродушная, заботливая хозяйка, которая готовит лучшие блинчики в целом штате.

До войны этот пансионат был особняком в Натчезе, где жила семья Харриет Голд, когда переезжала в город с плантации на противоположном берегу Миссисипи. Муж ее умер в шестьдесят четвертом, два сына погибли на войне, а младший изучал право далеко на северо-востоке страны. Харриет открыла этот пансионат несколько лет назад, когда из-за высоких послевоенных налогов у нее не оставалось другого выхода.

Как раз в эту минуту миссис Голд, полная седая старушка, суетливо вошла в холл, неся целую кипу выглаженных скатертей и постельного белья.

– Рейз!

– Добрый вечер, Харриет! Чудесная погода, не правда ли?

– Чудесная-то чудесная. Но что это ты задумал, повеса неугомонный? Вижу-вижу, как глазки-то блестят! – Она приветливо улыбнулась Грейс:

– А вы, должно быть, новая гувернантка девочек Баркли? Грейс вспыхнула:

– Да, это так, но…

– Мисс О'Рурк решила подыскать себе другую работу, – вмешался Рейз. – Ей нужна комната. И кстати, – внезапно добавил он, вспомнив о Кеннеди, – мне она тоже нужна.

Он сделал вид, что не замечает недоверчивых взглядов Грейс и хозяйки, обращенных к нему.

– У меня есть несколько свободных комнат, – добродушно улыбаясь, сказала Харриет, – но зачем тебе жить здесь, когда у тебя роскошные апартаменты в «Силвер леди», – вот чего я понять не могу! Ты совсем как твой папочка: вечно что-нибудь выдумываешь! Послушайте меня, Грейс, держите с ним ухо востро!

– Хорошо, миссис Голд.

– Это ваши чемоданы? – спросила старушка. Рейз все еще держал их в руках. Харриет подмигнула Грейс:

– Каков джентльмен! Ну пойдемте наверх, у вас усталый вид. И можете называть меня Харриет.

Не прошло и нескольких минут, как Рейз обосновался в уютной бело-голубой комнатке, из окна которой утром увидит яркую зелень деревьев на берегу Миссисипи. Харриет предложила ему спуститься на кухню подкрепиться тем, что осталось от ужина, и Рейз согласился. Он повесил куртку в небольшой платяной шкаф, снял галстук и расстегнул верхние пуговицы белой полотняной рубашки. Пошире открыл окно, с наслаждением вдыхая любимый аромат магнолий, и хотел уже отойти, когда услышал голос Грейс, доносившийся из сада. Он перегнулся через подоконник, стараясь получше расслышать и разглядеть, что там происходит.

Ни то ни другое ему не удалось. Тогда Рейз вышел из комнаты и спустился по лестнице, стараясь не спешить и сохранять невозмутимый вид. Он вроде бы случайно зашел в гостиную, в которой, как и предполагал, была дверь, ведущая в сад. Возле этой двери он и остановился, чуть подавшись назад, чтобы Грейс его не заметила. Рейз хотел знать, как она настроена и что собирается предпринять.

Рейз сразу понял, что она не одна – с ней Аллен Кеннеди. В нем тотчас же вспыхнула ревность.

– Что мне теперь делать? – говорила Грейс, стоя к Аллену совсем близко, так близко, что он держал ее за руки

– Не волнуйся, родная, есть один выход, совсем простой.

Он смотрел на нее с такой нежностью, что Рейз не в силах был этого вынести.

– У меня почти нет денег, – сказала Грейс, и в голосе ее зазвенели слезы. – О, и все из-за него! Из-за этого мерзкого, распутного ловеласа!

Рейз широко раскрыл глаза: она говорила о нем Она рассказывала о нем Аллену!

– Грейс, – прервал ее Кеннеди. – Грейс, выходи за меня замуж! Я люблю тебя. Знаю, что и я тебе небезразличен. Мы подходим друг другу. Я буду заботиться о тебе и твои тревоги навсегда уйдут прочь…

Грейс гневно, с возмущением отняла у него свои руки

– Как ты смеешь опекать меня, Аллен?

– Грейс, я не…

– Я сама могу о себе позаботиться!

– Грейс, но я совсем не это имел в виду!

– Нет, это! Уж от кого от кого, но от тебя… Я бы скорее могла ожидать этого от Рейза Брэга, но только не от тебя! – Ее голос прервался.

– О, Грейс, я, наверное, просто не правильно выразился. – Аллен обнял ее, привлек к себе. – Я хотел сказать, что люблю тебя. Я всегда в твоем распоряжении Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мы могли бы вместе учить детей. Это было бы чудесно. Грейс?

Она молча смотрела на него; Рейз был так уверен что Грейс с восторгом уцепится за это предложение, что просто ушам своим не поверил, услышав ее ответ:

– Аллен, ты же знаешь, я не хочу выходить замуж. Зачем? Мне нравится моя жизнь, и я не собираюсь ничего менять. Я не намерена превращаться в собственность какого-то мужчины.

– У нас все было бы по-другому, Грейс.

– О, Аллен, прошу тебя, не теперь,

– Я ведь нравлюсь тебе.

– Конечно. И даже очень!

– Я был бы хорошим мужем, Грейс. У нас с тобой одни взгляды, одни убеждения, и, что самое главное, мы глубоко уважаем друг друга. Обдумай это как следует.

– Хорошо, – ответила Грейс.

Рейз почувствовал, как внутри что-то тревожно сжалось – странное, незнакомое ощущение. Грейс задумалась над предложением Аллена. По-видимому, она ни разу всерьез не обдумывала его до сих пор. И он нравился ей. Рейз сам слышал, как она это сказала.

Грейс отступила чуть в сторону, сжимая на груди руки. Аллен смотрел в землю. Рейз вспомнил, как она бросилась в объятия Аллена в прошлое воскресенье, какими страстными поцелуями они осыпали друг друга, с каким упоением смотрели друг другу в глаза! Ему делалось все больнее и больнее. Грейс наверняка выйдет замуж за Кеннеди… если только что-нибудь этому не помешает.

Она снова повернулась к Аллену:

– У меня есть немного денег, их хватит, чтобы снять комнату на несколько дней, и я надеюсь, что мне удастся найти работу. Мне даже не на что вернуться в Нью-Йорк.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал Аллен. Рейз полностью разделял его чувства.

– Я так волнуюсь за маму. Мне необходима работа. Если я не смогу оплатить счета из больницы… Завтра же утром я найду работу, даже если мне придется скрести полы!

– О Грейс! – воскликнул Аллен. – Позволь мне одолжить тебе немного денег.

– Ты очень добрый, – шепнула она. – Но не сейчас.

Может быть, потом. Спасибо.

Рейз уже не слушал. Спасительная мысль пришла ему в голову, разорвав плотную, непроницаемую завесу ревности. Ей нужны деньги. У него они есть. Сердце его билось надеждой. Существует прекрасный выход из положения. Он будет заботиться о ней. Он сделает ее своей любовницей.