Текст книги "Самозванка"

– Какое это имеет значение?

– Простите, это, видимо, слишком личный вопрос.

– Я работала продавщицей. В аптеке. А он зашел туда за лекарствами, – замявшись, сказала Виолетта.

– Боже, как ему повезло, – протянул Блэйк. Виолетта затаила дыхание.

– Почему вы всегда так добры ко мне?

– Это мой чудовищный недостаток.

Ему хотелось задать Виолетте еще добрую дюжину вопросов. Кто ее родители? Где она родиласй? Как прошло ее детство? Но задать их он не мог. Тем более сейчас, когда она была смущена собственным признанием о том, что познакомилась с сэром Томасом будучи продавщицей.

– Расскажите мне немного о Ральфе, – попросил он.

– Мы дружим с самого детства.

Блэйк внимательно посмотрел на девушку:

– Дружите?

– Да, дружим, – словно защищаясь от его ненужного любопытства, подтвердила Виолетта.

Блэйк в задумчивости подошел к окну. Он не подозревал Виолетту во лжи. Может, она и думает, что они с Хорном друзья, но Хорн, очевидно, думает по-другому. В этом Блэйк не сомневался.

– А как вы познакомились с Хорном?

– Какое это имеет значение?

Она явно не хотела раскрывать свои секреты, и Блэйк отступил, как и подобает джентльмену. Он сменил тему разговора.

– Леди Гудвин, я приехал, чтобы оказать вам посильную помощь, в которой вы, очевидно, нуждаетесь. Теперь, когда вы стали домовладелицей, вам, безусловно, понадобятся мои советы.

– Нет у меня никаких вопросов. С чего вы взяли, что они должны быть?

– Теперь у вас появились новые обязанности. Теперь вы должны платить жалованье своим слугам. Вы должны обеспечивать сами себя. Вы должны платить налоги.

Виолетта замотала головой и побледнела.

– Из завещания следует, что никакого денежного содержания сэр Томас вам не оставил.

– Содержание? Вы имеете в виду деньги?

– Да, – подтвердил Блэйк, – именно деньги.

– О Боже! – прошептала леди Гудвин. – Что же мне делать?

– Не отчаивайтесь, – утешил ее Блэйк. – Я приехал сегодня с визитом, потому что предполагал, что вам понадобится моя помощь. У меня есть свой банк, и довольно часто мне приходится оказывать людям финансовую помощь.

– У вас свой банк?! – всплеснула руками Виолетта.

– Да, и первое, что вам необходимо сделать, это определить свои траты. Второе – вычислить свои доход или дать себе отчет в отсутствии такового. А затем мы вместе поищем выход из положения, в котором вы оказались.

– О чем вы говорите?

– Леди Гудвин, так у вас нет никаких источников доходов?

– Нет. Кроме того, что мне удалось скопить тридцать пять фунтов из моих карманных денег.

– Леди Гудвин, чтобы содержать дом, нужны деньги. Вы должны платить жалованье слугам и налоги государству.

– Кухарка мне не нужна, а Ральфу не нужно жалованье, – быстро нашлась Виолетта.

– Тридцати пяти фунтов не хватит, чтобы платить налоги каждый год. Кроме того, вам ведь необходимо содержать самое себя. – Блэйк чувствовал себя злодеем, добивающим жертву, в то время как он всего-навсего пытался наставить ее на путь истинный.

– О Боже! – воскликнула Виолетта. – Так вот зачем вы пришли! Чтобы запугать меня до смерти! Что же мне делать?

– Я приехал, чтобы помочь вам найти выход из создавшегося положения.

– Нет, вы приехали, чтобы сказать мне, что я снова окажусь на улице, что буду бездомной и голодной, как того хочет леди Фелдстоун.

– Этого не случится никогда, я вам обещаю, леди Гудвин.

Едва он произнес эти слова, как понял по ее глазам, что она верит в него, и понял, что никогда не предаст эту женщину.

– Если я не заплачу налоги, у меня отберут дом? – с тревогой в голосе спросила Виолетта.

– Боюсь, что так, – подтвердил Блэйк. – Поэтому я предлагаю вам продать этот дом как можно скорее.

– Продать его???

– Да. За этот дом вы получите известную сумму наличными, которая позволит вам безбедно жить в маленькой квартирке, которую я советую вам купить вместо этого дома.

Виолетта подняла на него глаза, в которых выражение ужаса сменилось радостью.

– Мне нравится этот дом, но, по правде говоря, он великоват для меня. – Помедлив, она добавила: – Для меня и Ральфа.

« Для меня и Ральфа «, – повторил про себя Блэйк и постарался как можно скорее избавиться от всяких подозрений. Если бы между ними была неприличная связь, леди Гудвин не стала бы так открыто говорить об этом.

– Если вы действительно решитесь продать дом, я помогу вам.

– Да, но ведь через несколько лет деньги, вырученные от продажи дома, закончатся. – Блэйк не ожидал от нее такой прозорливости. – Что же мне делать тогда? Тогда мне придется вернуться в магазин, так что ли?! – Виолетта покраснела.

– Нет, не так. Вы можете сделать то же самое, что делает большинство вдов.

– Что же это? – Глаза Виолетты вспыхнули надеждой.

– Снова выйти замуж.

Произнеся эти слова, Блэйк представил леди Гудвин в центре гостиной Хардинг-Холла, всю усыпанную драгоценностями.

– Вам предстоит найти себе мужа со средствами, – продолжал наставлять ее Блэйк.

Виолетта впилась в него взглядом и, замирая от страха, спросила шепотом:

– Вы имеете в виду, что я должна подыскать себе в мужья человека вроде вас?

Глава 7

Блэйк онемел.

Виолетта не сводила с него глаз. Она даже не слышала, как он повторил вопрос. Она снова – в который раз – вспомнила: Блэйк в лунном свете танцует с золотоволосой женщиной, а они с Ральфом – голодные оборванцы, надеющиеся украсть немного еды, – прячутся под террасой. И другую ночь вспомнила она, когда Блэйк увел ее в сад любоваться бесчисленным множеством цветов. Он обнимал ее и страстно целовал. Это был самый счастливый миг ее жизни. Но тогда она была замужем за сэром Томасом, и поведение ее было предосудительным. Теперь сэра Томаса уже нет.

Господи, прости его, и пусть ему там будет хорошо, но он был старым, добрым, но старым, а Блэйк, который теперь находится рядом с ней, молод и красив. И богат. Блэйк – воплощение мечты любой женщины. И она вспомнила, как в детстве поклялась себе стать богатой и выйти замуж за благородного человека.

Может быть, даже тогда, в свои десять лет, она уже мечтала выйти замуж за Блэйка? А может быть, подумала Виолетта, может быть, она и в самом деле любит Блэйка. О Боже, она и впрямь влюблена.

А если и он любит ее? Виолетта задрожала. Она с трудом могла представить себе, каково это быть женой Блэйка и проводить с ним время день за днем, ночь за ночью. Как ни странно, она с легкостью могла представить себя в Хардинг-Холле, одетую в шелк и бархат.

– Леди Гудвин, – замялся Блэйк, – то, что я предлагаю вам в действительности…

Она не дослушала.

– Вы хотите сказать, что мы должны пожениться? Вы и я?

Глаза у него стали размером с блюдце. Блэйк был не на шутку озадачен.

– Блэйк, вы хотите, чтобы мы поженились?

– Леди Гудвин. – Блэйк выдавил из себя улыбку. Он был смертельно бледен. – Прошу прощения, я неправильно выразился. Я вовсе не имел в виду, что пожениться должны мы с вами. Я хотел сказать, что большинство вдов, как правило, по экономическим соображениям выходят замуж снова.

Только теперь Виолетта поняла, как она ошибалась. Он вовсе не имел в виду, что они должны пожениться. Она была раздавлена, ей казалось, что на нее опустился непосильный груз. Оказывается, он имел в виду, что она должна выйти замуж за кого-то другого.

– Леди Гудвин. – Блэйк схватил ее за рукав платья. – Вы не так меня поняли.

Виолетта подняла на него глаза, в которых еще мгновение назад блестели слезы:

– До чего же я глупа! Должно быть, я похожа на идиотку! Конечно, вы никогда не женитесь на такой, как я! Господи! Что со мной! Ведь сэр Томас еще не успел остыть в могиле!

– Кто вы, не имеет для меня никакого значения. Я не женюсь на вас, потому что я не создан для брака. А если мне когда-нибудь и придется идти под венец, то я сделаю это только из соображений удобства.

– Нет, я не верю вам. Кто я, значит очень многое. Я не умею правильно говорить, я не умею пройтись по гостиной и не уронить что-нибудь дорогое, я вовсе не леди, и мы оба знаем это. – Виолетта отпрянула от Блэйка, чувствую себя чудовищно униженной.

– Если бы я хотел жениться на вас, я бы сделал это. Но я не собираюсь жениться. Ни на ком. Я даже не думаю об этом.

– Почему? – не веря своим ушам, спросила Виолетта.

Ответ был неожиданным и холодным:

– Это не ваше дело.

Внимательно посмотрев на собеседника, Виолетта произнесла:

– Все равно вы когда-нибудь женитесь. На ком-нибудь вроде леди Катарины.

– Я отношусь к Катарине как к сестре. Уверяю вас, я не собираюсь жениться ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем.

Виолетта не ответила. Ей захотелось, чтобы лорд Блэйк уехал, тогда она сможет всласть погоревать о сэре Томасе, да и о себе тоже. Впрочем, она все равно ему не верила.

Блэйк медлил, не собираясь уходить.

– Леди Гудвин, не возражаете ли вы, если мы изменим тему?

– Конечно, я уже устала, – сказала Виолетта, надеясь, что он поймет намек. Ей хотелось забраться в кровать, спрятаться под одеяло и пожалеть себя за то, что она вела себя как дурочка и выставила себя на посмешище.

Но Блэйк намека не понял.

– Не хотите ли продолжить тему продажи дома? Я бы все устроил. Вам не придется и пальчиком шевелить, разве для того только, чтобы поставить свою подпись на документе.

Виолетта повернулась к окну.

– Я не умею писать, – не поворачиваясь, бросила она через плечо. Она произнесла эти слова с тайным злорадством, словно пытаясь отомстить человеку, который не оправдал самых интимных ее надежд и оказался к ней безразличен.

– Вы не умеете писать? Не можете даже поставить свою подпись? – недоумевая переспросил Блэйк.

– Даже своих инициалов, – зло подтвердила Виолетта. Боже, почему сэр Томас умер? Почему он оставил ее и Ральфа, совершенно беспомощных в этой жизни? Почему он своей смертью способствовал тому, чтобы она влюбилась в этого красивого богача без всякой надежды на взаимность?

– Оставьте меня, – не затрудняя себя вежливостью, попросила она.

– Конечно, должно быть, вы устали, – спохватился Блэйк. – Когда решитесь продавать дом, дайте мне знать, пришлите кого-нибудь в Хардинг-Холл. Всего доброго.

Виолетта стояла у окна. Она боялась, что, простившись с молодым лордом, больше его никогда не увидит.

Не дождавшись, чтобы она повернулась, Блэйк ушел, оставив ей на память звук своих шагов.

Виолетта не смогла бы ответить, сколько времени она провела у окна, глядя вслед давно ускакавшему Блэйку. Услышав за спиной какой-то шум, она поняла, что это Ральф. Девушка вздохнула и обернулась.

– Я все слышал. Должно быть, ты совсем свихнулась.

– Не надо, – предупредила его Виолетта, и глаза ее налились гневом.

– Ты хочешь выйти за него замуж! Ты с ума сошла?! Он не женится на тебе, даже если ты останешься единственной женщиной на земле!

– Хороший же ты друг, нечего сказать! – закричала Виолетта и стиснула кулачки.

– Ты влюбилась в этого… в этого… а твой муж еще не успел окоченеть в могиле!

Виолетта изо всех сил ударила Ральфа в живот. Но Ральф знал свою подружку так же хорошо, как знал себя, поэтому он сжал мускулы живота и слегка отпрянул. Виолетта, потеряв равновесие, повалилась прямо на Ральфа и, в конце концов, разрыдалась у него на груди.

Молодой человек нежно гладил ее по голове.

– Успокойся, девочка, ты же смелый и мужественный парень. Конечно, я не одобряю твоих чувств к сэру Блэйку, все твердят, что он дамский угодник, а попросту сказать, бабник. Говорят, что он перепортил много женщин. Я, нечего греха таить, не хочу видеть его возле тебя.

Виолетта прижалась к Ральфу и успокоилась. Она понимала, что он причиняет ей боль, сам того не желая.

– Откуда ты знаешь, что он бабник?

– Все говорят. Правда, он привлекательный мужчина. Мы последуем его совету и продадим этот дом. Но даже не смей думать о новом замужестве. Сэр Томас оказался порядочным человеком. В этом нам действительно повезло. Но снова выйти замуж я тебе не позволю. Мы будем жить вместе, как в старые добрые времена.

Виолетта припомнила, что Ральф был против ее брака с сэром Томасом. Она же была решительно настроена на союз с сэром Томасом, потому что он был добрым человеком и отвечал всем ее требованиям. Или почти всем. Возможно, она приняла бы его предложение, даже если бы он потребовал делить с ним постель, но он этого условия не ставил. Ральф опасался, что замужество Виолетты разлучит их, но она объяснила сэру Томасу, что Ральф единственное близкое ей существо на всем белом свете, и сэр Гудвин был настолько великодушен, что нанял Ральфа на службу, не задавая лишних вопросов.

Слова Ральфа не нравились Виолетте. А что, если ей вздумается выйти замуж» из экономических соображений «? Это ведь она должна принимать решения, а вовсе не Ральф. Впрочем, пока говорить было не о чем.

– Как же нам жить дальше, Ральф? Я не хочу больше голодать. Я не хочу больше спать на скамейках. Я не хочу возвращаться в Сент-Джилс.

– Мы не будем голодать и не вернемся туда, это я тебе обещаю, – угрюмо сказал Ральф.

– Прежде чем выйти замуж за сэра Томаса, я работала продавщицей и очень уставала, но я не припомню, чтобы ты, Ральф, когда-нибудь работал.

– Но ведь я приносил в дом кое-какие деньжата, – прищурившись, сказал он.

Виолетта отодвинулась от приятеля:

– Ральф, мы с тобой договорились жить честно, а ты все равно продолжал воровать кошельки.

В это время хлопнула входная дверь.

– Кого это черт принес? – нелюбезно закричал Ральф, но Виолетта догадывалась, как втайне он рад тому, что разговор закончился. Виолетта пожалела о своих резких словах и снова прижалась к нему, чтобы выразить свою нежность и привязанность. Так легко быть богатым и так трудно быть бедным. Да и вообще… если что-нибудь случится с Ральфом, она останется на свете одна-одинешенька.

В это время в гостиной появилась леди Джоанна. Увидев мачеху и слугу едва ли не в объятиях друг друга, она едва не задохнулась от возмущения.

Братья шагом ехали вдоль ручья, давая возможность своим жеребцам отдохнуть. Небо было изысканно-голубым, вокруг них простирались поля, покрытые цветущим вереском. Вдали виднелись башенки Хардинг-Холла.

– Катарина удерживала тебя от ухаживаний за леди Гудвин, – откровенно сказал Джон.

– Самый ужасный момент в моей жизни наступил, когда я осознал, что собственно она сказала, – посетовал Блэйк. – Впрочем, я не хотел обижать ее, она этого вовсе не заслуживает. Я сказал, что вообще не думаю жениться. И с какой стати мне жениться. Я не наследую ни титул, ни графство.

– Когда-нибудь придет и твое время, – начал пророчествовать Джон.

– Что это значит?

– Это значит, что когда-нибудь ты почувствуешь несокрушимое влечение к какой-нибудь женщине. И ты поймешь, что это та единственная женщина, которая предназначена именно тебе, и остаток жизни ты хочешь провести только с ней.

– Не означает ли твой пафос, что ты уже встретил подобную женщину? – изумился Блэйк.

– Разве ты видишь меня у алтаря?

Не будучи в силах проникнуть в сокровенный смысл сказанного братом, Блэйк ограничился следующим глубоким высказыванием:

– Любовь это занятие для дураков.

– Следовательно, ты был дураком, когда ухаживал за Габриэллой? Или твои родители дураки?

Блэйк устало ухмыльнулся:

– Все знают, что я уступил Габриэллу этому маркизу. Да, она отвергла меня. А я любил ее именно так, как ты описывал, мечтая скоротать с ней остаток жизни. И самое болезненное: ведь она тоже любила меня и отказала только из-за страха, что наш брак треснет из-за разницы в возрасте. Мне оставалось только одно – удалиться. Но знаешь ли ты, что я до сих пор люблю ее, вернее, какая-то часть меня до сих пор мучается этой любовью?! И я всегда буду любить ее и восхищаться ею!

– Блэйк, мне очень жаль, что все произошло именно так. Надеюсь, что ты все-таки изменишь свое мнение о браке. Я прекрасно помню время, когда ты хотел только одного – дома и семьи. Очень обидно, если, однажды разочаровавшись, ты предашь свои прекрасные мечты.

– Жизнь есть жизнь, – философски заметил Блэйк, и образ Габриэллы сменился образом Виолетты.

– Не будь циником. Жизнь полна сюрпризов. Вроде Виолетты Гудвин.

Блэйк пустил своего жеребца вперед. У него складывалось впечатление, что Джон всячески подталкивает его к развитию отношений с вдовой сэра Томаса.

С благородными намерениями – Виолетта Гудвин прелестна. И, несмотря на свою хрупкость и беспомощность, она стойкий и цепкий человек, иначе она бы не смогла таким волшебным образом изменить свою жизнь.

Джон улыбнулся:

– Давай поторопимся, а то мама накажет нас, как делала это в детстве. Нам нельзя опаздывать к ужину – у нас сегодня гости.

Они пустили лошадей вскачь, наслаждаясь скоростью и распугивая водоплавающую дичь, которая по берегам ручья искала себе пропитание.

Напротив дома их встретили два грума, которые, взяв жеребцов под уздцы, дали братьям возможность спрыгнуть на землю. Парадная дверь распахнулась, и на крыльце появилась Катарина.

– Ну, кто из вас победил?

– Я, – гордо ответил Джон, обвивая рукой ее талию и целуя девушку в щеку. – Блэйк сегодня не в форме.

– Он все преувеличивает, – рассмеялся Блэйк и тоже чмокнул Катарину.

– Мы все время говорили о леди Гудвин.

– Надеюсь, ничего плохого? – Катарина перевела взгляд с Джона на Блэйка.

– Почему бы нам говорить что-нибудь дурное о юной вдове? Напротив – только хорошее, – сказал Джон.

Однако лицо Катарины выдавало беспокойство.

– Сегодня я была в деревне и слышала совершенно омерзительные сплетни.

– Ты должна рассказать нам все. – Джон едва ли не просверлил в ней взглядом дыру.

– Сплетни касаются леди Виолетты, и ты, Джон, или граф обязаны пресечь их. Леди Фелдстоун уверяет, что сэр Томас умер не своей смертью! – наконец созналась Катарина.

– Странные сплетни. Сэру Томасу было семьдесят, и он неважно себя чувствовал.

– Но тем не менее самочувствие его было удовлетворительным. – Катарина принялась комкать в руке платочек.

– Катарина, дорогая, я никогда не видел тебя такой взволнованной. Ты ведь хочешь сообщить нам что-то еще? – мягко улыбнулся Джон.

– Нет, об этом нельзя говорить вслух. – Катарина уставилась на Блэйка.

– Что, сплетня касается меня? – поинтересовался он.

Катарина покачала головой:

– Нет, в деревне говорят, что… сэра Томаса убили… леди Гудвин и ее слуга… этот парень… Хорн.

Глава 8

– Сэр, – обратился дворецкий к хозяину Хардинг-Холла, – вас хочет видеть стряпчий. Он приносит вам извинения за бесцеремонное вторжение, но уверяет, что у него к вам дело чрезвычайной важности.

Граф завтракал вместе со своими сыновьями. Все только что вернулись с утренней верховой прогулки. Еще не было и девяти утра. Еще лежала роса на траве, и туман не успел развеяться. Блэйк и Джон обменялись настороженными взглядами, когда дворецкий вручил графу визитную карточку посетителя. Взглянув на карточку, граф произнес:

– Это тот самый стряпчий, который заверял завещание сэра Томаса. – Кивнув дворецкому, он распорядился: – Пригласите его войти, Неддингам.

Едва дворецкий вышел, Блэйк нервно оттолкнул от себя тарелку!

– Не прошло и четырех дней после смерти сэра Томаса. Меня терзают самые мрачные предчувствия.

Блэйк представил себе Виолетту Гудвин. Он не видел ее с тех пор, как жестоко отверг ее предложение пожениться. Всякий раз, когда он вспоминал об их последней встрече, он мрачнел. Но когда он вспоминал о жуткой сплетне, распущенной леди Джоанной, он становился еще мрачнее. То, что она придумала, было абсурдом. Блэйк прекрасно понимал, что Виолетта никого не убивала.

Улыбаясь, в столовую вошел Кардиф, стряпчий. Это был высокий, худой человек, на котором черный костюм болтался как на чучеле. Граф поднялся из-за стола и протянул ему для приветствия руку.

– Рад знакомству с вами и прошу меня простить за то, что нарушил ваш покой, но мое дело не терпит отлагательств.

Граф представил стряпчему своих сыновей и пригласил разделить с ними завтрак. Сэр Кардиф, однако, отказался от всего, кроме чашки чаю.

– Что привело вас сюда? – поинтересовался Блэйк, наблюдая, как мистер Кардиф размешивает ложечкой сахар в фарфоровой чашке от Веджвуда.

– Весть о смерти сэра Томаса достигла определенных кругов в Лондоне. Признаюсь, о существовании заинтересованных лиц мне не было прежде известно. Мне сообщили, что в настоящее время вы, сэр, – он обратился к графу, – являетесь обладателем завещания сэра Томаса. Об этом мне поведала леди Гудвин.

– Так вы уже были в доме сэра Томаса? – с удивлением поинтересовался Блэйк, недоумевая, почему Виолетта не послала за ним, если она все-таки решилась продать дом.

Кардиф кивнул.

– Да, действительно, завещание у меня, но оно, может быть, подождет, пока мы закончим завтрак.

– Конечно, – весьма неохотно согласился стряпчий.

– Могу я поинтересоваться, что случилось? – вмешался Блэйк. – Продажа такого строения, как дом сэра Томаса, как правило, не вызывает затруднений.

– Здесь все не так просто, как вы думаете, – таинственно ответил стряпчий. – Как только мы перейдем к делу, вы сможете убедиться в этом сами. – Он вздохнул. – Оказывается, у сэра Томаса было много долгов. Речь идет о многих сотнях фунтов. Едва о смерти сэра Томаса стало известно в Лондоне, как его кредиторы вознамерились завладеть его имением. Выяснилось, что сэр Томас давно был объявлен банкротом. В имение Гудвинов уже отправился судебный пристав, чтобы описать все имущество.

Чтобы погасить долги сэра Томаса, понадобится продать все имение. Судебные власти надеются, что мебель будет продана на октябрьском аукционе, тогда они смогут приступить к продаже дома.

– А что леди Гудвин? Она уже знает о случившемся? – вскочил на ноги Блэйк.

– Боюсь, что да. Она теряет больше всех.

– И как она восприняла известие? – Блэйк чувствовал себя так, словно безжалостный мучитель медленно поворачивал у него в животе нож.

– Не знаю, что и сказать. Выслушав постановление, она не проронила ни звука.

– Я еду в дом Гудвина, – объявил Блэйк.

– Я с тобой, – поддержал брата Джон. Братья вышли. Следом за ними покинули столовую граф Хардинг и стряпчий.

Блэйк и Джон вошли в дом леди Гудвин, когда в гостиной шумно переговаривалась о чем-то с мужем леди Джоанна. Удивившись столь странной встрече, Блэйк, тем не менее, поклонился:

– Доброе утро, леди Фелдстоун.

Леди Джоанна присела, ее муж, барон Фелдстоун, важно кивнул.

– Должно быть, это ошибка, – первой начала разговор дочь покойного. – Вчера вечером со мной связался мой адвокат. На деньги, которые отец оставил мне, наложен арест. Если это правда, то все наследство уйдет на то, чтобы расплатиться с долгами отца. – На глаза Джоанны навернулись слезы. Блэйку, однако, вовсе не было ее жалко: супруг ее был финансово обеспечен и крепко стоял на ногах.

– Где же леди Гудвин? – спросил Блэйк.

– Должно быть, наверху, наедине со своими иллюзиями. Она, наверное, в ужасе оттого, что вышла замуж за старика и ничего от этого не получила. Я стучала, но мне никто не ответил, даже этот убогий слуга. – Джоанна скрестила могучие руки на могучей груди.

– Леди Фелдстоун, известно ли вам, что распространение сплетен в нашем графстве карается законом? – спросил Блэйк.

– Простите? – едва не поперхнулась Джоанна.

– Или вы можете привести конкретные доказательства того, что ваш отец умер не своей смертью? – наступал Блэйк.

– Боже! О чем вы говорите? – Барон переводил взгляд с Блэйка на Джоанну.

– Ваша жена распространила в деревне слухи о том, что ее отец был убит молодой женой, леди Гудвин, – пояснил Блэйк.

Барон Фелдстоун в гневе повернулся к жене:

– Мадам, надеюсь, я ослышался, или мистер Блэйк чего-то не понял.

Джоанна нервно теребила внушительный подбородок.

– Мой отец вовсе не находился на краю могилы, и у меня есть все основания предполагать… что эта… что его убила эта женщина.

Блэйк сложил руки на груди и замер в напряжении. Вперед выступил Джон.

– Леди Джоанна, какие у вас основания, полагать, что леди Виолетта это сделала? Я сам видел, как она плакала на могиле вашего отца. А он… он был старым человеком.

– На каком основании? – воскликнула леди Джоанна. – Да она выскочка, самозванка, искательница приключений! И это было ясно с самого начала! Она соблазнила моего отца и вынудила его жениться, и мы все это знаем! Она вышла за него замуж ради денег. Я удивляюсь только тому, что ее замужество длилось целых шесть месяцев, ведь она могла бы отправить его к праотцам еще пять месяцев назад. Полагаю, она была страшно огорчена, что получила только дом без денежного содержания.

– Леди Фелдстоун, большинство женщин ищут себе мужей побогаче, – философски заметил Блэйк, – но это вовсе не значит, что они убийцы.

– Вы просто защищаете ее! – воскликнула леди Джоанна. – Я ничуть не сомневаюсь в том, что она убила моего отца вместе с этим слугой, который был ее любовником!

У Блэйка заныло сердце.

– Я прекрасно разбираюсь в людях. Леди Гудвин не может быть убийцей! Я полагаю, вам следует воздержаться от распространения грязных сплетен и от того, чтобы порочить леди Гудвин.

– Я застала их наедине, – прошипела Джоанна.

– Неужели? – переспросил Блэйк. Уверенность в невиновности леди Гудвин мало-помалу покидала его.

– Леди Джоанна, что бы вы ни видели, это вам померещилось или вы это неправильно поняли, – голосом, не вызывающим возражений, произнес Джон.

Блэйку очень хотелось согласиться с братом. Что бы там ни показалось Джоанне, она ошиблась. Или нет? Он ведь тоже с самого начала заподозрил связь Виолетты с этим Хорном.

– Как бы там ни было… скандал нам не нужен, – сказал барон и сделал предупреждающий знак жене. – Что бы ни видела моя супруга, она, безусловно, ошиблась. И вам не следует беспокоиться: никто больше слова дурного о леди Гудвин не скажет. Уверен, что все это со временем забудется.

Джон поклонился, Блэйк остался недвижен.

– Хорошие слова, сэр, а теперь не поискать ли нам вдову?

Блэйк заторопился вверх, на второй этаж. Преодолев лестничный марш и оказавшись на втором этаже, он откашлялся и громко произнес:

– Леди Гудвин, это я, Блэйк. Мы с братом ждем, чтобы вы спустились вниз.

Ответа не последовало.

– К черту приличия. – Блэйк направился прямо к спальне Виолетты.

Дверь комнаты была распахнута.

– Леди Гудвин! – еще раз позвал Блэйк, уже не сомневаясь, что Виолетты нет дома.

Из-за его плеча в комнату молодой вдовы заглядывали Джон, Джоанна и ее супруг.

Спальня была не то что пуста, она была опустошена. Перед всеобщим взором предстала абсолютно голая кровать – без одеял, простыней и подушек; дверь шкафа болталась на одной петле, а сам он был пуст; на туалетном столике – ни флакончика, ни расчески – пустота. На полу не было даже ковра. В комнате остались только кровать и старая, облезлая мебель.

– Она сбежала! – выдохнула Джоанна. – Она унесла с собой все, что смогла взять.

Блэйк побледнел. Джон положил ему руку на плечо. Она сбежала.

– Не знаю, что и думать, – прошептал Блэйк, оборачиваясь к брату.

– Все это не очень хорошо, – согласился Джон, – совершенно ясно, что она исчезла.

– Она ничего не взяла из комнаты моего отца, – сказала Джоанна, побывав в спальне покойного. – Ну, разве я вас не предупреждала, мистер Блэйк?

– Прошу прощения, леди Фелдстоун. – Блэйку ничего больше не оставалось делать, как извиняться.

– Она всего лишь искательница приключений, – продолжала Джоанна, – и как только она поняла, что дом продадут за долги, она тут же исчезла прихватив вещи, которые смогла унести на себе.

– Леди Фелдстоун. – Джон попытался урезонить разбушевавшуюся леди. – Нам всем ясно, что леди Виолетта забрала только то, что принадлежало лично ей, – вещи и туалетные принадлежности.

– Но она захватила и одеяло, и ковер!

– Наверное, она боится холода, – вывернулся Джон.

Блэйк не вымолвил ни слова. Конечно, плохо, что после смерти мужа Виолетта осталась ни с чем, но значительно хуже, что она сбежала. Намного хуже.

– К тому же она еще и воришка. Уличный воришка. Иначе почему она сбежала только тогда, когда вы-ленилось, что ей нечего наследовать? Так порядочные люди не поступают. Она ведет себя как преступница. – Джоанна торжествовала. – Она мошенница. Значит, и папу моего убила она. А потом удрала.

Блэйк молча обошел Джоанну, которая вызывала у него презрение, и направился вниз. К несчастью, он разделял мнение Джоанны.