Текст книги "Тени истины"

Сделав еще глоток виски, Уэйн не спеша вернулся в кухню. Вакс, без шляпы и плаща, в одном жилете и слаксах, сидел на корточках рядом с покойницей.

– Вижу, ты нашел выпивку, – заметил Вакс. – Какая неожиданность.

Уэйн с ухмылкой протянул бутылку. Вакс сделал глоток:

– Тьфу! Какое-то безобразие, Уэйн.

– Уверен, она тоже так считала.

– Слишком много вопросов. Почему она покинула Поселок и решила жить здесь? Не очень-то похоже на поведение террисийки.

– О, я могу тебе сказать, почему она оказалась тут.

– И почему же?

– Вообрази себя террисийкой за сорок, которая всю жизнь прожила под надежной защитой, – начал Уэйн. – Достаточно зрелой, чтобы упустить все шансы на бурную молодость, и начинающей сожалеть о том, что не удалось совершить чего-нибудь более дерзкого.

– Террисийцы не тоскуют по бурному времяпрепровождению, – возразил Вакс, продолжая осматривать тело и делая пометки в маленьком блокноте. – В них нет дерзости. Они сдержанный народ.

– А мы разве не террисийцы?

– Мы исключение.

– Каждый человек – исключение из какого-то правила, Вакс. Девушка оказалась за пределами Поселка и обнаружила, что вокруг простирается целый мир. Должно быть, ей была свойственна жажда приключений.

Глоток виски.

– Ты прав, – признал Вакс. – Я не очень-то хорошо ее знал, но она выбиралась из Поселка в молодости. Это было давно.

– И ушла оттуда снова, – продолжил Уэйн, – потому что в Поселке от скуки и клерк с ума сойдет. Проклятье, Стернс и та бы его возненавидела!

– Уэйн…

– Наша мисс, – перебил Уэйн, взмахнув бутылкой в сторону покойницы, – она сперва попыталась хранить верность традициям и устроилась клерком, потому что это занятие, достойное террисийки. Убедила себя, что хорошая квартира – где ей не будут грозить предполагаемые ужасы кварталов с плохой репутацией – стоит своих денег. Все просто. Но потом какие-нибудь сослуживцы из ювелирной лавки повели ее в бар, и она попробовала алкоголь. Ей понравилось. Пробудило воспоминания о том, как она выпивала, когда была молодой. Захотела еще – потому и накупила уйму разной дрянной выпивки, чтобы все перепробовать. Кстати, больше всего ей понравился портвейн.

– Звучит логично.

– И вот она меняет наряды на все менее строгие, демонстрирующие больше тела, и уходит по вечерам из дома. Будь у нее еще хоть несколько месяцев, она бы превратилась в правильную девчонку, с которой можно хорошо провести время.

И еще глоток виски.

– У нее не было этих месяцев. – Вакс достал из кармана и протянул Уэйну книгу карманного размера в кожаном переплете. – Взгляни-ка на это.

Уэйн пролистал несколько страниц:

– Что это такое?

– Книга, которую мне дала Смерть.

Никто не услышал крика Мараси, потому что в тот момент губернатор как раз закончил речь. Знать вежливо зааплодировала, со стороны большинства рабочих раздались крики и проклятия. Крик потонул в гвалте, словно одинокий всплеск посреди надвигающегося прилива.

Охранник в темном мундире целился в губернатора. Мараси схватилась за сумочку. Нет. Не успеть достать пистолет…

И тогда она прыгнула, ухватив гвардейца за лодыжки, и замедлила время.

На этот раз Мараси проглотила металл – не забыла, после утреннего позора. Ее алломантия создала пузырь сильно замедленного времени, который накрыл лейтенанта Колмс, предполагаемого убийцу и нескольких случайных свидетелей. Все, кто остался за границей пузыря, превратились в размытые пятна.

Охранник нажал на спусковой крючок, и посреди доносившихся снаружи, искаженных до неузнаваемости звуков раздался треск выстрела. Другой охранник, также угодивший в пузырь, встревоженно закричал.

Пуля достигла границы временного пузыря – и уже по измененной траектории пролетела над размытой толпой. Фигура губернатора исчезла – Мараси предположила, что его быстро увели охранники. Прыжка не хватило, чтобы повалить незадачливого убийцу, и потому она так и лежала наполовину на ступеньках, держа его за ноги и ощущая себя полной дурой, пока второй охранник не стукнул его как следует и не опрокинул на землю.

Мараси сбросила скоростной пузырь и отпрыгнула назад. Нахлынул внезапный рев толпы. Схваченный бился и кричал под навалившимися всем скопом охранниками.

– Выходит, с помощью этой… гемалургии, – проговорил Уэйн, – можно превратить кого-то в металлорожденного.

Листая книгу, Уэйн то и дело шмыгал носом; на его щеках проступила какая-то сыпь.

«Откладывает здоровье про запас», – подумал Вакс.

Когда Уэйн это делал, у него часто появлялась странная сыпь.

Прикрыв труп простыней и отправив мальчика-разносчика газет за местными констеблями, Вакс и Уэйн переместились в комнату.

Вакс стиснул зубы. Рана Айдашви… она была в точности как описанные в книге. Кто-то убил женщину, воткнув штырь ей в грудь, и украл ферухимический талант. Книга описывала процесс как «отрывание частицы чужой души». С помощью такого штыря можно было потом эффективно прикрепить эту самую частицу души к собственной, заполучив способности усопшей.

В прежние времена инквизиторы вгоняли штырь напрямую через тело того, кого убивали, в тело тому, кому передавали силу. Сила при этом не терялась. Видимо, покрывая новый штырь кровью, можно было достичь похожего эффекта.

«Он знал, – подумал Вакс, – Железноглазый знал, что произойдет нечто подобное».

Книгу много лет назад написал лорд Рожденный Туманом с целью оставить хоть какие-то записи об искусстве под названием «гемалургия». Согласно книге, Лестиборнес считал преступлением то, что в Словах Основания – собственных записках Гармонии – не было ни слова о темном искусстве.

– Итак, наш убийца разбирается в гемалургии? – спросил Уэйн.

– Да. Убийца использовал штырь, чтобы украсть ферухимический талант Айдашви, потом применил эту способность, чтобы убить лорда Винстинга и его гостей. Следует предположить, что убийца может также обладать и другими силами – любой комбинацией алломантических или ферухимических способностей. Или всеми сразу.

Уэйн тихонько присвистнул.

– Что-нибудь еще нашел в комнате? – спросил Вакс.

– Ничего особенного.

– Мотив этого преступления понятен. – Вакс бросил взгляд в сторону кухни, где лежал труп. – Но у меня все еще нет такового для преступления в особняке Винстинга. Или… М-да, предположить я могу слишком многое, но об истинном мотиве можно только…

– Что ты нашел в карманах покойницы? – перебил Уэйн.

Вакс не ответил.

– Ты не проверил карманы?! Гробокопатель из тебя никудышный, Вакс.

– Меня отвлек способ убийства. Вот до этого дело и не дошло.

Слово «отвлек» на самом деле не отражало всей полноты эмоций – вернее, всей полноты шока, оцепенения. На протяжении месяцев эта книга была всего лишь предметом исследования, но теперь ее содержание внезапно из простых слов на бумаге превратилось в мотив для убийства.

«Мы забрели слишком далеко в темный лес, – думал Вакс, возвращаясь в кухню. – Ступили на земли богов. Гармония, Железноглазый, лорд Рожденный Туманом…»

Уэйн поднял простыню, открывая разверстую дыру в груди женщины – прямо возле грудины. Кто мог знать, как сотворить подобное? Зачем Гармония позволил кому-то это знать?

– Ну-ка! – Запустив руку в карман юбки покойницы, Уэйн достал сложенный лист бумаги. Развернул, хмыкнул: – Ух ты! Это для тебя.

У Вакса упало сердце. Уэйн медленно развернул бумагу. Поверх заполненного цифрами, видимо, вырванного из бухгалтерской книги листа была написана другим почерком единственная фраза. Те самые слова, что произнес Кровавый Тэн перед тем, как рывком подставить Лесси прямо под пулю Вакса. Пулю, убившую любимую женщину.

«Кто-то другой управляет нами, законник».

7

– Послушай, Вакс, – сказал Уэйн, когда они вошли в особняк Ладрианов. – Я видел труп Тэна. Ты всадил ему пулю прямо в лоб. Тип был мертвее чучела льва в охотничьем домике. Это не он.

– А если Тэн на самом деле металлорожденный? Майлза ведь выстрелом в голову было не убить.

– Это не так работает, дружище, – возразил Уэйн, закрывая дверь и швыряя в Дэррианса плащ. Плащ угодил дворецкому прямо в лицо. – Если ты кроветворец, то ранение в голову надо исцелить прямо по ходу дела. Если тип на самом деле умер, никакая сила – ни алломантия, ни ферухимия – обратно его не вернет.

– Но я его видел, Уэйн. Дважды.

«Один раз – во время погони за Метким Стрелком, и второй – сегодня, чуть раньше».

– Хозяин, для вас прибыло новое оборудование от мисс Ранетт, – доложил Дэррианс, складывая плащ Уэйна. – Она просила узнать, захотите ли вы его опробовать.

– Ох, Разрушитель! – воскликнул Уэйн. – Я с нею разминулся? Что еще она просила передать?

– Она… сказала, что я должен вас шлепнуть, – признался Дэррианс.

– Ух ты! Значит, ей не все равно. Видишь, Вакс, – ей не все равно!

Вакс рассеянно кивнул и, когда Уэйн попытался заставить Дэррианса шлепнуть его по заду, машинально отметил, что вряд ли Ранетт подразумевала именно это.

– Сэр, – продолжил дворецкий, увертываясь от подставляемого Уэйном седалища, – помимо посылки, вас еще дожидается в гостиной леди Хармс.

Вакс приостановился, ему не терпелось подняться к себе. Было о чем поразмыслить – предпочтительнее всего с серьгой в ухе; потом как следует изучить посылку Ранетт. Она всегда присылала интересные штуки.

Но он не мог просто так игнорировать Стерис.

– Спасибо, Дэррианс. Пошли записку моей бабушке в Поселок с сообщением о том, что мы нашли исчезнувшую террисийку – но кто-то нашел ее раньше и, к сожалению, убил еще до нашего появления. Прибавь, что констебли объяснят остальное и, возможно, у них будут к ней вопросы.

– Хорошо, милорд.

Вакс распахнул дверь и вошел в гостиную. Стерис поднялась ему навстречу – Вакс поцеловал ей руку.

– У меня маловато времени, Стерис.

– Выходит, ты рьяно взялся за дело, – сказала она, осматривая его с головы до ног. – Полагаю, это может пойти на пользу. Если ты поймаешь убийцу брата губернатора, это будет политически выгодно.

– При условии, что я не вытащу наружу скелет из чужого шкафа.

– Ну, пожалуй, мы успеем подготовиться. Ты не забыл, что сегодня вечеринка у леди Зобелл?

Ржавь. Он совсем забыл.

– Наше приглашение пропало – подозреваю, винить в этом стоит Уэйна, – но ничего страшного. Ты глава Великого Дома. Нас не прогонят.

– Стерис, не знаю, найдется ли у меня время…

– Там будет губернатор. Сможешь поговорить с ним о брате.

«Снова бессмысленные разговоры, – подумал Вакс. – Снова танцы и политические игры, а нужно работать, охотиться…»

Кровавый Тэн. У Вакса дернулся глаз.

– Ходят слухи, что губернатор не появится, – продолжала Стернс, – учитывая произошедшее сегодня. Однако из достоверных источников известно, что он будет точно. Он не захочет, чтобы в столь трудное время подумали, будто ему есть что скрывать.

Вакс нахмурился:

– Погоди-ка. А что сегодня произошло?

– Покушение на убийство губернатора. Ты правда не знал?

– Я был занят. Ржавь! Кто-то пытался его убить? Кто?

– Какой-то помешанный. – Стернс пожала плечами. – Явно не в ладах с головой. Вроде бы его удалось схватить.

– Мне надо поговорить с подозреваемым, – заявил Вакс, направляясь к двери. – Это может быть как-то связано с делом.

– Серьезной угрозы не было, – уточнила Стернс. – По донесениям, целился он ужасно. Даже близко не попал в того, кого хотел убить. Ваксиллиум?

– Уэйн! – распахивая дверь, крикнул Вакс. – У нас…

– Уже знаю. – Уэйн продемонстрировал вечерний выпуск, который выписывал Вакс.

Верхний заголовок гласил: «ДЕРЗКОЕ ПОКУШЕНИЕ НА ГУБЕРНАТОРА, СОВЕРШЕННОЕ У ВСЕХ НА ГЛАЗАХ!»

Уэйн снял с вешалки шляпу Вакса и бросил ему, потом щелкнул пальцами, подзывая дворецкого, который как раз вешал пыльник Уэйна в чулан для верхней одежды. Дэррианс со вздохом подал пыльник хозяину.

– Постараюсь успеть на вечеринку, – надевая шляпу, пообещал Вакс. – Если не вернусь, можешь спокойно отправляться без меня.

– Да? – Стернс скрестила руки. – Полагаю, вместо тебя я должна взять дворецкого?

– Если пожелаешь.

– Осторожнее, Стернс, – встрял Уэйн. – Дворецкие Вакса имеют обыкновение взрываться.

Вакс бросил на него сердитый взгляд, и оба выбежали из особняка, направляясь к карете.

– Тебе все еще надо уединяться для этих твоих размышлений? – поинтересовался Уэйн.

– Да.

– Никогда не занимался ничем подобным. У меня от такого голова болит. Привет, Хойд. Можно я поеду с тобой?

Пожав плечами, новый возница подвинулся, освобождая место. Уэйн забрался наверх, Вакс – внутрь кареты. Не идеальный вариант, но сгодится. Когда карета покатилась вперед, он опустил шторки на окнах, откинулся на спинку сиденья и достал из кармана серьгу – знак, свидетельствовавший о принадлежности к религии Пути.

Серьга Вакса была особенной. И получил он ее при загадочных обстоятельствах. Впрочем, последнее время избегал ее надевать, потому что книга не оставила сомнений в том, чем является это «украшение». Давным-давно такой вот металлический штырек позволял людям общаться с Разрушителем и Охранителем, богами древнего мира. Это была гемалургия.

Выходит, чтобы сделать эту серьгу, кого-то убили?

Поколебавшись, Вакс все же ее надел.

«К несчастью, – произнес голос в его сознании, – твои опасения по поводу серьги оправданны. Это действительно гемалургический штырь».

Вакс подскочил, распахнул алломантическим толчком дверь кареты – готовя путь к бегству – и одновременно выхватил Виндикацию. Ржавь! Голос был настолько четким, словно кто-то сидел рядом.

«Полагаю, выстрелив из этого пистолета, ты не получишь ожидаемого эффекта, – откликнулся голос. – Даже если бы ты смог меня увидеть, стрельба по мне всего лишь испортит отделку кареты. Ремонт обошелся бы тебе ровно в восемьдесят четыре боксинга – в соответствии со счетом из мастерской, куда мисс Граймс обратилась бы на следующей неделе. В корпусе кареты появилась бы новая доска и мозолила бы тебе глаза, выделяясь на фоне остальной отделки».

Вакс вдохнул и выдохнул:

– Гармония.

«Да?»

– Ты здесь, в моей карете.

«Строго говоря, я повсюду».

Вакс вздрогнул, и у него пересохло во рту, но все же заставил себя закрыть дверь и сесть на место.

«Скажи, – раздалось в его голове, – чего ты ждал, когда надевал серьгу, если не этого?»

– Я… – Вакс вложил Виндикацию обратно в кобуру. – Я не думал, что получу ответ так… быстро. И в последнее время привычки часто побуждают меня к немедленным действиям. Э-э-э… ваше божественное величество.

«Можешь звать меня Гармонией или Богом, если захочешь. – Судя по тону, говоривший развеселился. – Итак. О чем ты хотел поговорить?»

– Ты знаешь.

«Будет лучше, если ты произнесешь это вслух».

– Чтобы Ты услышал, как я это говорю? Или чтобы я сам это сказал и услышал?

«И то и другое».

– Я схожу с ума? – спросил Вакс.

«Будь оно так, разговор с плодом твоего воображения точно не позволил бы поставить диагноз».

– Ты не очень-то помог.

«Тогда задавай вопросы получше, Ваксиллиум».

Вакс подался вперед.

– Я… – Он сцепил перед собой руки. – Ты настоящий.

«Ты слышал мой голос; ты последовал моим Путем».

– Несколько слов, сказанных шепотом, когда меня настиг момент сильнейшего напряжения. К тому же я был тяжело ранен, – возразил Вакс. – С той поры сомневался, не послышалось ли. Сейчас все по-другому… более правдоподобно.

«Так ты хочешь это услышать? – Голос звучал вполне обыкновенно, будто рядом с Ваксом сидел совершенно реальный человек. – Ну ладно. Я Гармония, Герой Веков, некогда носивший имя Сэйзед. Когда время одного из миров истекало, я вобрал в себя силы защиты и разрушения, вследствие чего сделался стражем нового мира. Я здесь, Ваксиллиум, чтобы сказать тебе: ты не сошел с ума».

– Кровавый Тэн жив.

«Не совсем».

Вакс нахмурился.

«В этом мире есть… существа, которые не являются ни людьми, ни колоссами. Но связаны и с теми и с другими. Вы их называете Безликими Бессмертными».

– Кандра. Как Тен-Сун, Страж. Или женщина, которая дала мне эту серьгу.

«Они могут брать трупы и по костям воспроизводить облик умершего: они носят тела, как ты носишь одежду, переодеваясь по желанию. Их создал Вседержитель, используя гемалургию».

– В Твоих Священных книгах немного сведений о том, как они устроены, но всем известно, что Безликие Бессмертные – Твои слуги. Не убийцы.

«У любого существа есть выбор, – возразил Гармония. – Даже колоссы могут выбирать. Это существо… то, которое носит тело Кровавого Тэна… сделало не очень-то хороший выбор».

– Кто он?

«Она из Третьего поколения. Ты зря предполагаешь, что опасными могут быть только существа мужского пола. Мы называли ее Паалм, но она избрала для себя новое имя – Кровопускательница. Ваксиллиум, Кровопускательница очень древняя, она появилась на свет раньше, чем был разрушен прежний мир, – она почти такая же старая, как Последняя Империя. Более того, она даже старше меня, хотя и не старше моих сил. Она искусна, ловка и сообразительна. И боюсь, она сошла с ума».

Карета повернула за угол.

– Одна из Твоих древних слуг, – проговорил Вакс, – сошла с ума и убивает людей.

«Да».

– Так останови ее!

«Все не так просто».

– Свобода воли? – с раздражением спросил Вакс.

«Нет, не в этом случае. Я могу напрямую контролировать существо, которое пронзило себя несколькими гемалургическими штырями. В этом случае я бы действовал, поскольку Кровопускательница нарушила свой Договор со мной и открыла себя для моего вмешательства. К несчастью, что-то пошло не так».

– Что?

Бог некоторое время молчал.

«Я пока что не знаю», – наконец признался он.

Вакс похолодел:

– Такое возможно?

«Видимо, да. Каким-то образом Кровопускательница узнала, как спрятаться от меня. Время от времени я ее замечаю, но лишь в те моменты, когда она совершает прямые и очевидные действия.

К несчастью, она вытащила одно из своих Благословений – один из двух штырьков, которые кандра должны хранить внутри себя, чтобы оставаться разумными существами. Я бы взял ее под контроль, применив силу, но не могу – один штырь недостаточно пронзает душу, чтобы я сумел в нее проникнуть».

– Разум… – проговорил Вакс. – Два штырька нужны, чтобы кандра могли мыслить. Но она оставила внутри себя только один. И это означает…

«Безумие. – Гармония понизил голос. – Но она может прятаться от меня и без этих штырьков, и хотя я могу с нею говорить, она не обязана слушать. И я не могу следить за тем, где она находится».

– Разве Ты не сказал, что пребываешь повсюду?

«Моя суть, да. Но то, чем я являюсь… сложнее, чем ты мог бы предположить».

– Быть Богом сложнее, чем смертный мог бы предположить? – уточнил Вакс. – Какая неожиданность.

Гармония тихонько рассмеялся.

«Погоди-ка, – подумал Вакс, – я что же, продемонстрировал сарказм самому Богу?»

«Именно так, – подтвердил Гармония. – Все в порядке. Лишь немногие ведут себя со мной таким образом, даже среди кандра. Мне это нравится. Как в старые времена. После Кельсера… ну, я нечасто подобное испытывал».

– Ты можешь слышать мои мысли? – спросил Вакс.

«Когда серьга в твоем ухе, да. Моя способность слышать тебя происходит от Охранителя, а способность говорить с тобой – от Разрушителя. У каждого была всего лишь половина. Это всегда сбивало меня с толку.

Как бы там ни было, я знаю, что ты читал книгу юного Лестиборнеса. Меня не радует то, что он ее написал, но я не смог ему запретить. Остается надеяться, что Марш поступил мудро, передав ее тебе. Кровопускательница использует гемалургию, но тем способом, который не должен быть ей доступен. У кандра нет алломантических или ферухимических способностей. Она научилась их забирать и применять, чтобы сохранять облик кандра.

К счастью, ее возможности ограниченны. Она может использовать только один штырь за раз, иначе сделается доступной моему контролю. Если она меняет штыри, ей приходится это делать, вырывая единственный и падая на другой, чтобы поглотить его и вернуть себе разумность.

Не знаю, что за игру она затеяла с этим городом. Меня это тревожит. Она изучала поведение людей на протяжении веков. И она что-то задумала».

– Значит, я должен ее остановить.

«Я пришлю тебе помощь».

– Полагаю, учитывая источник помощи, это будет впечатляюще.

Гармония тихонько вздохнул. Мысленным взором Вакс внезапно увидел существо, которое стояло, сцепив руки за спиной, и перед Ним простиралась вечность, переходящая во тьму. Высокий, в просторном одеянии, обращенный к Ваксу спиной, почти видимый и отчетливый и вместе с тем каким-то образом совершенно непознаваемый.

«Ваксиллиум, – снова заговорил Гармония. – Я попытался тебе это объяснить, но ничего хорошего не вышло, похоже. Руки мои связаны, и сам я скован».

– Кто связал руки Бога?

«Я это сделал сам. Во мне содержатся и Разрушитель, и Охранитель, – пояснил Гармония. – Опасность того, что я несу две эти противоположные друг другу силы, заключается в том, что я вижу обе стороны – жажду жизни и жажду смерти. Я равновесие. И в какой-то степени я нейтралитет».

– Но Кровопускательница была одной из Твоих, а теперь она действует против Тебя.

«Она принадлежала Охранителю. Теперь перешла к Разрушителю. И то и другое необходимо».

– Убийцы необходимы, – ровным голосом произнес Вакс.

«Да. Нет. Необходимы потенциальные убийцы. Ваксиллиум, я – та личность, с которой ты разговариваешь, – разделяю твое негодование. Но силы, которые воплощены во мне, сама моя суть – все это не позволяет мне принимать какую-либо сторону.

Я и без того опасаюсь, что сделал жизнь людей слишком легкой. Этот город, безупречный климат, почва, которая постоянно обновляется… Лет сто назад вы должны были изобрести радио, но оно вам не понадобилось, и вы не стали напрягаться. Вы проигнорировали авиацию и не можете укротить дикие земли, потому что не озаботились тем, чтобы как следует разобраться в орошении или удобрении земель».

– Ра… радио? Это что такое?

«Вы не занимаетесь исследованиями, – не обращая внимания на растерянность Вакса, продолжал Гармония. – И с чего бы? У вас здесь есть все, что только может понадобиться. Вы почти не продвинулись в технологиях – от того уровня, который заложен в моих книгах. Но вот другие, которые были почти уничтожены…

Я совершил ошибку, теперь мне это очевидно. Я по-прежнему делаю много ошибок. Страдает ли от этого твоя вера, Ваксиллиум? Тревожит ли тебя тот факт, что твой Бог ненадежен?»

– Ты никогда не провозглашал себя непогрешимым, насколько я помню.

«Нет. Такого я не делал».

Вакс почувствовал тепло, как от костра, будто внутренность кареты разогревалась, стремясь к немыслимым температурам.

«Я не выношу страданий, Ваксиллиум. Мне ненавистно, что существам вроде Кровопускательницы необходимо позволять делать то, что они делают. Я не могу их остановить. Ты можешь. Умоляю тебя сделать это».

– Я попытаюсь.

«Хорошо. И кое-что еще…»

– Да, Бог?

«Прошу тебя, не будь таким суровым с Мараси Колмс. Ты не единственный мой агент в стане людей; я как следует потрудился, чтобы продвинуть Мараси на пост, где она сможет сделать для этого города немало хорошего. Весьма обременительно, что ты продолжаешь сбрасывать эту девушку со счетов, потому что ее обожание вызывает у тебя дискомфорт».

Вакс сглотнул:

– Хорошо, Бог.

«Я пришлю тебе помощь».

Голос исчез. Температура вернулась к норме. Вакс откинулся на спинку сиденья; он вспотел и совершенно обессилел.

Кто-то постучал в окно. Поколебавшись, Вакс отдернул шторку. По ту сторону зависло перевернутое лицо Уэйна; свободной рукой он удерживал на голове шляпу.

– Ты закончил разговаривать с самим собой, Вакс?

– Я… да, закончил.

– Я, знаешь ли, тоже как-то раз услышал голоса в своей голове.

– Правда?

– Еще бы. Здорово струхнул. Бился башкой о стену, пока не отключился. И с той поры они ни разу не вякнули! Ха. Задал я им жару, да-да. Если в твоем доме поселились крысы, самое лучшее – сжечь гнездо, и пусть катятся куда глаза глядят.

– А гнездом… была твоя голова.

– Ага.

Печаль заключалась в том, что Уэйн, скорее всего, не лгал. У человека, который делался неубиваемым, озаботившись запасом исцеляющей силы, чувство самосохранения притуплялось. А в тот раз Уэйн наверняка был еще и пьян, отчего оно исчезло уже совсем.

– Ладно, – заключил Уэйн. – Мы почти подъехали к участку. Пришло время опять сделаться грязными копами. По крайней мере, у них там хоть булочки есть.

Мараси стояла посреди участка, скрестив руки, чтобы скрыть, что они все еще дрожали. Несправедливо. Она успела множество раз побывать в перестрелках. Должна была привыкнуть… и все же, как только сходил на нет прилив энергии, появлявшийся в момент напряжения, она по-прежнему испытывала опустошение. Конечно, рано или поздно это пройдет.

– На нем было это, сэр. – Редди с глухим стуком положил на стол два наруча. – Никакого другого металла на теле, не считая пистолета и полного кармана патронов. Мы вызвали из полицейского управления Первого октанта «пиявку», чтобы убедиться, не проглотил ли он частицы какого-нибудь металла, но пока она не приехала, ничего наверняка сказать нельзя.

Арадель взял один из наручей, повертел в руках. Тускло освещенная комната выдавалась, как балкон, над допросной, где безвольно обмяк на стуле неудавшийся убийца, остановленный Мараси. Его звали Риан; он не принадлежал ни к какому Дому, хотя удалось разыскать его семью. Его привязали веревками к большому камню позади стула. В допросной не было никакого металла, что позволяло спокойно помещать в нее алломантов-стрелков или хватателей. Каменный пол, стены из толстых досок, соединенных деревянными колышками. По ощущениям – почти примитивно. У балкона были стеклянные стены, благодаря которым Арадель и остальные могли видеть арестованного, но тот не мог их слышать.

– Итак, он металлорожденный. – Крепко сложенная лейтенант Каберель, также присутствовавшая в комнате, взяла со стола другой наруч. – Почему он не воспользовался своим даром во время покушения? Если он убил Винстинга с помощью ферухимической скорости, как говорит наш друг Ваксиллиум Рассветный Стрелок, то он должен был сегодня поступить так же.

– Возможно, он не убивал Винстинга, – предположил Арадель. – Между этими нападениями может не быть никакой связи.

– Однако он соответствует психологическому профилю убийцы, сэр, – возразил Редди. – Телохранители Винстинга скорее бы доверились члену личной охраны губернатора. Он мог заморочить им голову болтовней и совершить задуманное.

– Трудно представить, чтобы охранники Винстинга оставили кого-то вроде него наедине со своим подопечным, капитан, – не согласился Арадель. – После перестрелки, в которой погибли люди? Они должны были навострить уши. Подозревать всех и вся.

Арестованный начал раскачиваться на стуле. Вентиляционные отверстия были закрыты, но Мараси все равно показалось, будто она слышит, как он бормочет что-то себе под нос.

– Значит, просто его спросим, – предложила Каберель.

– Опять? – удивился Редди. – Вы уже его слышали. Он только бубнит.

– Так поощрите его, – не унималась Каберель. – У вас это весьма неплохо выходит, Редди.

– Думаю, его физиономию можно украсить парой новых синяков, – согласился тот.

– Вы же знаете, что так нельзя, – напомнила стоявшая у окна Мараси.

Редди повернулся:

– Вот только не надо швыряться в меня статистикой, Колмс. Я знаю, что могу заставить человека сказать правду, что бы вы там ни заявляли.

– На этот раз дело не в статистике, – покачала головой Мараси. – Если вы примените к этому человеку явные пытки, то развалите все обвинение. Адвокаты точно его вытащат.

Редди чуть не просверлил ее сердитым взглядом.

– Тогда пошлите за его дочерью, – снова подала голос Каберель, проглядывавшая подборку данных об арестанте. – Пригрозим ей у него на глазах, но не причиним вреда. Он заговорит.

Мараси потерла лоб:

– Это напрямую запрещено законом, Каберель. Вы что же, ничего не знаете про статью восемьдесят девять? У него есть права.

– Он преступник, – напомнил Редди.

– Он подозреваемый, – со вздохом поправила Мараси. – Вы не можете вести себя так же, как раньше, Редди. Новые законы вступили в силу. Они будут лишь становиться строже, а адвокаты защиты успели поумнеть.

– Стряпчие переметнулись на другую сторону, – кивнула Каберель. – Она права.

На этот раз Мараси смолчала. Конечно, вопрос заключался вовсе не в том, кто куда переметнулся, но хватит и того, что констебли постепенно приучались следовать правилам, какой бы ни была их логика.

– Думаю, – проворчал Редди, – не очень-то хорошо, что с нами та, кто больше поддерживает стряпчих, а не правосудие. Она лучше разбирается в их работе, чем в нашей.

– Возможно, так и есть, – негромко, но сурово произнес Арадель. – Кое-кто мог бы и сообразить, что именно по этой причине я и взял ее на работу, капитан Редди. Колмс знает современные кодексы. Если бы вы уделяли больше внимания тем самым законам, соблюдение которых поклялись обеспечивать, быть может, Донин не оказался бы на свободе в прошлом месяце.

Редди покраснел и потупился. Арадель подошел к Мараси и взглянул на пленника:

– Как у вас с допросом враждебно настроенных свидетелей, лейтенант?

– Я практиковалась меньше, чем хотелось бы, – ответила она, скривившись. – Могу попробовать, но лучше нам подождать еще несколько минут.

– Почему?

Где-то далеко хлопнула дверь.

– Вот почему, – сказала Мараси.

Миг спустя дверь в обзорную комнату распахнулась – Ваксиллиум открыл ее алломантией на ходу

«Ему что, так трудно пошевелить рукой?»

Законник вошел решительным шагом, сопровождаемый Уэйном, который почему-то был в шляпе констебля Терри. Посмотрел на пленника. Прищурился, потом перевел взгляд на лежавшие на столе наручи – один подпрыгнул и упал на пол от воздействия алломантической силы. Хмыкнул и сказал:

– Это не метапамять. А этот человек – приманка. Вас обвели вокруг пальца.

И повернулся, словно собираясь уходить.

Уэйн тем временем развалился на стуле, закинул ноги на стол рядом с оставшимся наручем и мгновенно захрапел.

– Погодите, это еще что такое? – гневно спросил Редди, уставившись на Ваксиллиума. – Вы даже не собираетесь его допросить?

– Я с ним поговорю, – ответил Ваксиллиум. – Может, он даст какую-нибудь зацепку, которая позволит найти убийцу Винстинга. Но этот человек его не убивал.

– Как ты можешь быть таким уверенным, Ваксиллиум? – поразилась Мараси.

– Чтобы толкнуть настоящую метапамять, нужно больше усилий, – пояснил Ваксиллиум. – Здесь все яснее ясного. Кто бы это ни подстроил, он предвидел, что мы решим, будто за убийством стоял охранник Иннейта, – хотел, чтобы мы ухватились за этого человека в качестве подозреваемого. Чтобы были уверены, будто взяли под стражу убийцу. А интересно почему? Может, они что-то планируют этой ночью?.. – Погрузившись в размышления, он прошел к двери. – Я собираюсь поговорить с пленником. Мараси, мне не помешают еще одни уши.

Она вздрогнула. Вакс… просит ее о помощи? Совсем не похоже на стремление вызвать в ней угрызения совести всякий раз, когда она появлялась на месте преступления. Мараси посмотрела на Араделя – тот кивнул – и поспешила следом за Ваксиллиумом.