Текст книги "Облачные деньги. Наличные, карточки, криптовалюта и борьба за наши кошельки"

Глава 3
Великан с горной вершины

В поезде по дороге на работу мой остеопат Джон всегда окружен лондонцами с неправильной осанкой: они смотрят вниз на свои телефоны в такой позе, которая – незаметно для них – наносит долгосрочный вред их шейным позвонкам. Он бы хотел предупредить их об этом, но у них и без того много стрессов; лишь когда вред уже будет нанесен и мучительная боль завладеет ими, они обратятся в его клинику.

Вот почему я и лежу на его кушетке. Я провожу уйму времени, скрючившись перед компьютером, пытаясь предупредить людей об опасностях финансовых организаций, о которых у них нет времени подумать. В будничной суете мы редко отдаем себе отчет в том ущербе, что постепенно наносится нашему позвоночнику или нашей свободе.

Джон заканчивает сеанс и достает терминал. “Наличными или картой?” – спрашивает он. Он не понимает, насколько этот вопрос усиливает мой стресс.

“Платить картой” – странная фраза, потому что на самом деле речь идет о платеже с помощью цифрового банковского денежного перевода, который инициируется предъявлением карты, но не завершается этим. Задать вопрос: “Наличными или картой?” – это все равно что спросить: “Вы поедете на велосипеде или на ключе от машины?” В Нидерландах говорят “платить пин-кодом”, что аналогично формулировке “ехать на водительских правах”. С виду применение карты (или другого платежного устройства, например телефона) заставляет электронные деньги прямо-таки перелетать по воздуху. Но за этим скрыта сложная международная платежная схема, связанная с невидимыми нам организациями, которые, однако, нас видят.

Так какая же разница между наличным платежом и переводом цифровых банковских денег? Первый происходит здесь и сейчас с помощью денег, эмитированных государством, а последний происходит в другом месте и позже с помощью денег, эмитированных банком, а это совершенно другая форма денег. Это различие связано с тем, что мы живем в условиях дуальной денежной системы, являющейся симбиозом двух отдельных систем. Когда Джон спрашивает меня “Наличными или картой?”, он спрашивает, хочу ли я воспользоваться первичной системой, которой управляет государство, или надстроенной над ней вторичной системой, которой управляет банковский сектор (есть еще и система третьего уровня, надстроенная над второй, – ею руководят компании, подобные PayPal). На деле первичная и вторичная системы функционируют как неделимый комплекс, но чтобы понять, как они взаимодействуют, нам придется их разделить. Эту главу мы посвятим описанию первичной системы, а в главе 4 расскажем об остальном.

Пользователи денег и эмитенты денег

Считается, что заклинание “Абракадабра” происходит от арамейского “Что сказано, должно свершиться”. Эти слова годятся не только для описания, запроса или приказа. С их помощью можно создавать вещи, и одним из широко известных примеров такого создания с помощью слов служит обязательство. Обязательство – это “вещь”, созданная в процессе его произнесения. Вы даете обязательство тому, кто его берет. Обязательство может быть очень надежным и способно даже подвигнуть получателя дать вам что-то взамен.

Заметьте: у обязательства две стороны. Субъект, дающий обязательство, создает его, обращаясь, устно или письменно, к получателю оного. Это – ключ к пониманию устройства современных денежных систем. Мы вырастаем с односторонним взглядом на деньги, считая их своего рода товаром, который курсирует по миру. При более зрелом подходе деньги надо рассматривать с двух сторон. С одной стороны есть эмитент денег, а с другой – пользователь.

В нашем обществе основной эмитент – государство, которое производит эмиссию посредством казначейства и центробанка (главное исключение тут еврозона, в которой эмитент – центробанк “метагосударства”). Многие центробанки объявляют себя независимыми от государства, и во многих странах действительно есть законы, предоставляющие центробанку некоторый уровень иммунитета, что позволяет центробанку действовать как квазиавтономному институту. Но в конечном итоге центробанк получает свои полномочия от властей и занимает важнейшее положение между государством и банковским сектором: это “правительственный банк” и одновременно “банк для банков” (где собираются коммерческие банки), и поэтому он играет роль закрытого клуба – посредника между государством и банковским сектором.

Центробанк действует как государственная организация и совместно с государством эмитирует фиатные деньги (иначе говоря, необеспеченные деньги, объявляемые в стране платежным средством посредством декрета). Государство как бы “выписывает” деньги, объявляя об их существовании. Часть денег эмитируется в виде банкнот и монет, но значительная доля – в виде компьютерных записей.

Многие пользователи денег при мысли о том, что деньги можно создать простым заклинанием, испытывают ужас или, по меньшей мере, смущение. (Это особенно верно, если остановиться на односторонней версии концепции денег.) Подобная мысль нам совершенно чужда, потому что сами мы зарабатываем деньги своим трудом, и вокруг этого представления построены целые культуры.

Понять деньги с точки зрения их пользователя невозможно. Для перехода к двустороннему представлению полезно поставить себя на место эмитента. Это одновременно и просто, и контринтуитивно: вам придется представить себе, что такое плата по обязательству, то есть каково это – выписывать долговые обязательства и отдавать их в обмен на реальные товары. Представьте себе, что вы их выдаете, а потом они где-то курсируют, прежде чем вернуться к вам. Пользователи денег воспринимают деньги как имущество – нечто, что они стремятся получить и удержать, а для эмитентов они обязательство – нечто, что они отдают, оказываясь в результате на крючке.

Подобно тому как обязательства не существует, пока кто-то его кому-то не дал, деньги только тогда становятся деньгами, когда уходят от эмитента. Когда они возвращаются к эмитенту, их уничтожают (представьте, что происходит, когда кто-то освобождает вас от вашего обязательства). Но какое “обязательство” выпускается в случае государственных фиатных денег?

Великан с горной вершины

Вообразите себе древнюю сказочную страну, где в тени огромной горы находятся небольшие деревни, каждая в своей долине. Там живут фермеры, обеспечивая себе скудное пропитание и не покидая пределы своих долин. Но однажды на них нападает ужасный великан, обитающий в высокогорной крепости, и накладывает на всех жителей этих долин страшное заклятие. Отныне каждый из них, если он не хочет превратиться в камень, должен ежегодно делать глоток волшебной воды из ручья, текущего внутри крепости. Жизнь фермеров вроде бы никак не изменилась, но мысль о заклятии постоянно присутствует в их головах, порождая экзистенциальную тревожность. В такой ситуации они воспринимают волшебную воду как противоядие.

Однако доступ к этому противоядию им нужен всего раз в год, и потому великан изобретает хитроумный план. Он решает выпускать билеты, дающие людям в будущем возможность попасть к источнику, – при условии, что сначала они принесут ему дань в виде сельскохозяйственной продукции и различных услуг. Люди с готовностью приобретают эти билеты – поскольку в будущем они дадут доступ к противоядию, – и великан накапливает овец и вино, полученные им от людей, которые стремятся накопить его билеты.

Получив в руки эти билеты, фермеры обнаруживают, что в промежутках их можно применять и вне крепости великана – для облегчения взаимообмена в поселениях. А поскольку власть великана распространяется на все долины и у отдельных сообществ есть общая потребность в этих билетах, билеты свободно ходят между разными деревнями. Постепенно границы между деревнями размываются. Прежде автономные сообщества образуют обширную взаимосвязанную сеть, окружающую гору. Наступает расцвет торговли. По мере развития этой сети люди дистанцируются от своих прежних средств выживания и все больше полагаются на сторонних специалистов.

Через несколько поколений они почти забывают о великане, который теперь представляется им ворчливым стариком, обитающим в горах. Для них важнее становится их расширяющаяся экономическая система, принявшая форму прочной и растущей сети людей, живущих вокруг горы. Эти люди – в отличие от своих предков – торгуют, специализируясь в конкретных областях деятельности. А билеты приобретают двойной смысл: “билет для получения волшебной воды у великана” и “объект, обеспечивающий доступ к разным вещам от других людей, живущих в долине”. Исходное обязательство великана выдать совершенно определенную вещь превратилось в некий символ с гораздо более общим смыслом – средство доступа к экономической сети, объединяющей десятки тысяч людей.

Заметим, что для великана ситуация улучшилась. Представьте себе, что ему бы приходилось устраивать набеги на деревни, чтобы воровать картошку и овец. Испуганные фермеры прятались бы от него, из-за чего нарушался бы весь сельскохозяйственный процесс, а это наносило бы вред великану – ведь он рассчитывал на их продукцию. Гораздо разумнее, решил великан, напугать людей смутной возможной угрозой, дать время отреагировать на нее и предоставить средства мирного решения проблемы. В итоге люди приносят великану продукты, защитные билеты укрепляют экономику (от чего растет производительность), а великан получает больше товаров. Ситуация, можно сказать, выигрышная для обеих сторон. Скорее всего она приведет к возникновению в долинах мощного класса капиталистов, которые разбогатеют с помощью билетов великана (после чего могут начать жаловаться, что великан пытается украсть у них билеты) и положат их в основу своей финансовой системы.

Интерпретация притчи

Эта притча всего лишь фантазия, но она отражает идею о том, что денежные единицы подобны “билетам”, выпущенным снаружи (сверху), и что рынки возникают как ответ на то, что этими билетами начинают обмениваться прежде несвязанные сообщества. Рассказанная история полностью противоположна картинке, которую рисует экономическая наука, – она-то утверждает, будто рынки существуют от природы, объясняя этим необходимость появления денег (в частности, экономисты любят говорить, что деньги возникли спонтанно для замены бартера – несостоятельная теория, многократно опровергнутая антропологами). В экономической теории деньги считаются продуктом рынков, а не наоборот.

Хотя история различных денежных систем разнообразна и сложна, за стартовую точку полезно взять утверждение о том, что исходно деньги эмитируют с некоторой политической целью, а уж потом они становятся катализатором развития рынков. Реальными примерами описанной в нашей притче схемы могут служить докапиталистические общества, в которых до появления колонизаторов не было денег. Колониальные чиновники приходят (подобно великану с гор) и вводят закон, по которому местные жители должны – под страхом наказания – в определенные периоды года давать налоговым органам какие-то жетоны (выпускаемые колониальным государством). Как же жителям раздобыть эти жетоны? Они есть у плантаторов. Если предложить свою рабочую силу плантаторам, то получишь жетоны, необходимые для выполнения обязательств.

Точно так же, как великану не нужны его билеты, так и колониальным властям не нужны их деньги. Им нужно обеспечить плантаторов рабочей силой, но вместо того чтобы сгонять людей насильно, они делают то же самое исподволь, требуя приобретать специальные жетоны. На моей родине, в ЮАР, колониальные власти именовали такую насильственную практику “налогом на хижины” – это был основной способ заставить племена, прежде добывавшие себе пропитание сельскохозяйственной деятельностью, работать на копях местных белых капиталистов.

В результате прежде автономные народы, предлагая свой труд колонизаторам, уходили от традиционного экономического уклада и встраивались в гибкие торговые сети, которые мы ассоциируем с капитализмом. Такие денежные системы размывают мелкие сообщества, включая их в более крупные сети, состоящие из незнакомых между собой людей. Это дает системе стартовый толчок, и она начинает жить собственной жизнью. Поскольку при вливании мелких сообществ в распределенные сети незнакомых людей, где процветают торговля и разделение труда, производительность растет, у государства оказывается гораздо больше ресурсов, чем в том случае, если бы фермеров, зарабатывающих лишь прожиточный минимум, просто завоевали.

В бывших колониях еще можно отыскать стариков, на чьей памяти деньги появились впервые, но у большинства жителей промышленно развитых стран такого опыта никогда не было. У европейцев, например, привычка к жизни в денежной системе вошла в плоть и кровь очень давно (вспомните римских императоров, собиравших налоги с завоеванных галлов). Политическая власть – часть ядра монетарного механизма, хотя используя государственные деньги, мы можем и не думать об этом (даже политики этого часто не понимают).

Однако запущенные денежными системами гибкие торговые сети приносят государству обратный поток. Современные государства отчасти укрощены своим населением – представьте себе великана с гор, который стал зависимым от заколдованных им людей и был принужден набирающим силу гражданским обществом к заключению демократических соглашений, так что в конце концов превратился в чисто номинальную фигуру (что-то вроде современного конституционного монарха). Тем не менее все мы с самого рождения обязаны периодически выполнять свои обязательства перед государством, возвращая ему часть эмитированных им жетонов. Того, кто так не делает, могут ждать самые серьезные последствия (вплоть до заключения в тюрьму или конфискации имущества за уклонение от уплаты налогов), поэтому лучше игнорировать расплывчатые формулировки государственных банкнот и читать их так: “Я, государство, владею свободой от ваших платежных обязательств”. Эту фразу можно сократить до I owe you freedom (Я должно вам свободу) или еще короче IOU freedom. IOU – просто более техничный способ выразить обязательство'. “I” – эмитент, “О” – обязательство, “U” – лицо, которому дается обязательство[9]9
  Аббревиатура IOU звучит так же, как слова I owe you (я должен вам). По-русски эти обязательства называют “долговыми расписками”.


[Закрыть].

Эти фиатные деньги получают жизнь за счет их “выписки”, а также за счет расходования. Великан не раздает свои билеты просто так, и государство тоже не отдает свои долговые расписки даром. Оно выдает их в обмен на реальные товары и услуги, такие как услуги по строительству дорог либо сельскохозяйственные товары (или в прежние времена военная служба, когда солдаты оставляли монеты в барах и борделях, а оттуда они поступали в более широкий оборот). В современном мире государство через центробанк кредитует банковские счета крупных компаний, получающих госконтракты, а компании с этих счетов оплачивают труд своих сотрудников и делают другие платежи, открывая деньгам выход наружу.

Расширение и сокращение

Всякие траты государства – это раздача денег, но иногда раздача сопровождается сбором. Это происходит в тех случаях, когда государство отзывает деньги к себе, а делает оно это различными способами (через налоги, штрафы, комиссии, а также через обратный “заем”). Следующий шаг на пути к более глубокому проникновению в суть денежной системы – понять, что государства не только эмитируют деньги, но и уничтожают их. Представьте себе, что великан с гор не только выпускает билеты, но и забирает их – динамический процесс, который усиливается по мере того, как окружающее горы сообщество с течением времени концентрически расширяется. Древние государства были подобны небольшим великанам, окруженным сотнями тысяч людей, а ныне общая денежная система может объединять сотни миллионов.

7000 лет назад вольный охотник-собиратель ощущал свою жизнь совсем не так, как мы сегодня ощущаем свою. Он просыпался утром, видел вокруг землю, не захваченную застройщиками, и думал о том, как ему на этой земле выжить. Мы же просыпаемся на участках земли, принадлежащих другим людям, и ищем возможности торговать, потому что без этого жить невозможно. Это возвращает нас к аналогии с нервной системой, которую я рассматривал в главе 1. Проведя несколько сот лет внутри денежной системы, с помощью которой развиваются крупномасштабные сети взаимозависимых людей, мы уже не можем существовать без нее.

Когда такие сети достигают определенного размера, понимание того, что их объединяет, исчезает. Ребенок впервые видит деньги как загадочный объект с удивительным свойством – он позволяет получать товары от других людей, – и с этой точки зрения правительство, требующее деньги, мало отличается от продавца в магазине, торгующего за деньги. Но это неправильное восприятие. Вера в то, что государству нужны ваши деньги, это психологический сбой, сродни вере белки в то, что дубу нужны его желуди. Государство хочет, чтобы вы взяли его деньги, и в целом не заинтересовано в том, чтобы получить их обратно, если не учитывать техническую необходимость поддерживать денежную массу.

Для многих из нас это так же странно, как то, что Солнце на самом деле не восходит, а висит неподвижно, пока Земля вращается. Точно так же, как мы сроднились с иллюзией восхода, мы свыклись и с тем, что должны давать государству деньги, чтобы оно могло их “тратить”, хотя на самом деле все наоборот. Государство “своими расходами порождает деньги”, а затем отзывает их назад из оборота, чтобы иметь возможность потратить их где-то еще (или чтобы сохранить силу денег, остающихся в обороте). Главное соображение, которое ограничивает государство, это его потребность не разрушать – за счет избыточной эмиссии – ту сеть, от которой оно зависит. Черная магия “монетарной политики” сводится к поддержанию как упругости сети (чтобы входящие в нее люди чувствовали себя в безопасности), так и ее гибкости (чтобы она могла расширяться и видоизменяться).

Обязательства электронные и физические

В СМИ часто пишут о денежной эмиссии как о “печати денег”, но большая часть эмиссии – на первом этапе – проходит в электронной форме, и эти деньги к нам не поступают. Иными словами, порождая деньги своими расходами, представители власти обычно не выходят на улицы и не меняют наличные на товары. Они это делают не прямо и в электронной форме: представьте себе, например, что вы подрядчик, которого центральное правительство наняло для строительства больницы. Правительство не платит вам. Оно платит вашему банку. Оно направляет электронные единицы на счет вашего банка в центробанке и затем предоставляет вашему банку право зачислить их на ваш счет (этот процесс мы рассмотрим в следующей главе).

Эти электронные единицы, хранящиеся в вашем банке, называются – в терминах монетарной политики – “резервами”. Они циркулируют в замкнутой системе центробанка, напоминающего закрытый клуб, куда имеют доступ только крупные коммерческие банки и правительство. Однако эти резервы могут “материализоваться” в виде физических наличных. По просьбе банка центробанк может удалить обязательство, записанное на компьютере (резервы), и заново эмитировать его в виде бумажных банкнот (наличных).

Физические наличные – это материализованная версия государственных долговых расписок, а электронные резервы – дематериализованная версия того же самого в ЦОДе центробанка. Таким образом, банки могут обменивать электронные резервы на наличные и наоборот: они могут передавать наличные центробанку и получать вместо них записи на компьютере. Сложнее всего нам, простым пользователям денег, понять, что когда эти наличные денежные знаки возвращаются банками в центробанк, они перестают быть деньгами. Стоящая в центробанке коробка с долларовыми купюрами – это лишь потенциальные деньги, которые ждут активации с помощью эмиссии (процесс, сопровождаемый уничтожением электронных резервов, которые таким образом “материализуются”). Сила этих денег не привязана к самим листкам бумаги. Эти листки – всего лишь одно из средств для записи обязательств государства. Вес им придает вся правовая и властная структура, в которой циркулируют эти денежные знаки, а также более глубокие сетевые эффекты, которые мы рассмотрим позже.

Приключения банкноты

Однако физическую основу денег нужно изготавливать – эту задачу государства часто поручают частным организациям. В 2017 году я принял участие в проводившейся для этих засекреченных компаний конференции по валюте в Куала-Лумпуре. Там во время банкета я оказался рядом с делегацией Королевского монетного двора Великобритании, достопочтенного производителя британских монет. Королевский монетный двор – предприятие коммерческое; компания не давала Британской короне обета верности и поэтому в качестве международного подрядчика по чеканке монет обслуживает более пятидесяти других стран. Она монеты изготавливает, но их эмиссией занимаются сами государства.

Присутствие Королевского монетного двора на этой конференции было необычным событием, потому что этот международный форум рассчитан в первую очередь на производителей банкнот, – здесь они могут предлагать свои услуги центробанкам. Во многих странах эмиссией банкнот занимается центробанк, а эмиссией монет – казначейство. Существует научный спор по поводу того, имеет ли это значение, и ведутся дискуссии о том, насколько центробанки реально “независимы” от государственных казначейств. Тем не менее если центробанку нужно изготовить банкноты, он обращается к специалистам по банкнотам (разные компании отвечают за бумагу, средства защиты и чернила), а казначейство делает заказ монетному двору.

Независимо от этих кулуарных различий мы рассматриваем монеты и банкноты как взаимозаменяемые государственные деньги: и те, и другие являются законным платежным средством, позволяющим погасить налоговые обязательства и долги. Кроме того, те и другие должны вызывать доверие своей защищенностью от подделки. Поддельные деньги – это фальшивки, которые пытаются выехать на существующей денежной сети за счет имитации ее денежных знаков. Они могут смешиваться с государственными деньгами, но государства рассматривают их как паразитов – денежная сеть может сосуществовать с ними, но это не идеальный вариант. На самом деле фальшивые деньги порой даже служат политическим оружием: во время американской революции британцы специально подделывали континентальную валюту повстанцев, чтобы сеять у пользователей сомнения в ее подлинности (и тем самым ослаблять сети обмена). А в наше время индийские политики обвиняют секретные службы Пакистана в наводнении Индии фальшивками для подрыва экономики страны.

Дизайн денежных знаков должен быть достаточно сложным, чтобы затруднять имитирование, но не настолько сложным, чтобы пользователи путались. Банкнота подобна произведению искусства с высокой степенью защиты, напечатанному на очень маленькой основе. Создатели банкнот применяют целый арсенал средств, от глубокой печати портретов до специальных красок радужных цветов, которые обычно встречаются только у тропических птиц, и защитной фольги, которая бликует при поворотах банкноты. Задача – изготовить визуальный эквивалент замысловатого, но изысканного хайку: хотя каждый элемент банкноты подчиняется жестким техническим и экономическим ограничениям, многие денежные знаки – это настоящие шедевры дизайна.

Но производство денежных знаков отлично от их эмиссии. Производство банкнот – это создание “потенциальных обязательств”. Их доставляют в центробанк, где они лежат, готовые к эмиссии. Попытка украсть банкноты из центробанка сродни попытке украсть еще не данное обязательство. Именно это показано в сериале “Похищение денег”[10]10
  В России сериал получил название “Бумажный дом”.


[Закрыть] (Money Heist), вышедшем т Netflix в 2017 году. В этом сериале группа авантюристов захватывает испанский государственный монетный двор. Сериал следовало бы назвать “Принудительное изготовление денег”, потому что – как мы уже выяснили – банкноты не являются деньгами, пока не покинули эмитента.

Обычно наличные покидают центробанк, когда их заказывает коммерческий банк в ожидании запросов от своих клиентов на получение наличных через банкоматы или через кассиров в отделениях банка. Предвидеть такие запросы иногда довольно трудно: хотя ежедневные приливы и отливы в запросах на наличные через банкоматы относительно предсказуемы, порой случаются аномалии. Как говорилось в предыдущей главе, потребность в наличных в некоторых регионах США может резко возрастать при приближении урагана. Люди начинают – с полным на то основанием – опасаться отключения электричества, которое приведет к невозможности выполнения электронных платежей. Они хотят иметь на руках наличные.

Инкассаторские компании – по заказам коммерческих банков – развозят наличные из центробанка в отделения банков и банкоматы по всей стране. Это открывает бандитам более традиционные пути нелегальной добычи государственных денег. Я рос в ЮАР и с детства запомнил местные телерепортажи о перестрелках вооруженных автоматами гангстеров с охраной бронированных инкассаторских машин. В странах с высоким уровнем бедности и организованной преступности инкассаторский бизнес может быть опасным, и в ЮАР к нему часто привлекают бывших военных – тех же крепких парней, что охраняют переговорщиков в зонах военных действий. В некоторых странах бывают и другие сложности, например, географические. В Греции банкам нужно снабжать наличными банкоматы на полюбившихся туристам мелких островах – деньги при этом приходится возить на паромах.

Банки решают, купюры какого номинала выдают их банкоматы, и эти решения влияют на состав купюр в денежном обороте. Если в нем слишком много крупных купюр, возникают проблемы с выдачей сдачи, поэтому британские банки, такие как Royal Bank of Scotland, заряжают 50-фунтовые купюры только в банкоматы, стоящие в богатых районах Лондона, например в Канэри-Уорф. А в более бедных районах британское правительство поощряет банки заряжать в банкоматы 5-фунтовые купюры, чтобы устранить “проблему 7 фунтов 56 пенсов” – ситуацию, когда у человека на счету менее 10 фунтов и он стесняется зайти в банк, чтобы снять свои последние деньги.

Когда все подготовительные работы выполнены, банкнота готова перекочевать из банкомата в чей-то бумажник. После этого она становится своего рода эмиссаром государства вдали от дома. Она может провести годы в скитаниях, как бродяга. Она даже может уехать из страны в кармане туриста, забывшего ее истратить, так что десятилетия спустя его внуки найдут ее в обувной коробке. Наличными пользовалось уже столько поколений людей, что у многих возникла эмоциональная привязанность как к символизму денежных знаков, так и к их физическому воплощению. Наличные можно потрогать, а для многих из нас физический предмет ассоциируется с надежностью. Кроме того, тактильные свойства купюр помогают людям со слабым зрением на ощупь определять достоинства купюр в своем бумажнике за счет различий в размерах и текстуре (а вот на экране смартфона они ощущаются одинаковыми).

Хотя материальность – важная причина того, что многие до сих пор предпочитают наличные, она же открывает возможности для ограбления, а также истирания и разрыва купюр. Последнее зависит от того, как часто происходит эмиссия наличных и их обратное поглощение. Если банкнота долго циркулирует до возврата, она изнашивается, а если возврат происходит часто, ее можно напечатать заново. Например, банкнота может быть получена в банкомате и тут же истрачена в магазине, который сдаст ее в банк, а тот, в свою очередь, может вернуть ее центробанку для превращения в электронные резервы. Таким образом, наличные возвращаются в исходную позицию потенциального обязательства, вышедшего из обращения и ждущего новой “активации” (или же купюру могут уничтожить в шредере и заменить свежей).