Текст книги "Облачные деньги. Наличные, карточки, криптовалюта и борьба за наши кошельки"

Великан не одинок

Этот процесс выпуска наличных в общество и последующего изъятия называется “денежным циклом” и требует участия коммерческих банков, которые – как мы увидим – все менее охотно на него соглашаются. Для того чтобы понять почему, нужно рассмотреть еще один аспект.

В этой главе я изобразил дело так, будто государство – единственный эмитент денег, но это не так. Государство может быть основным эмитентом, но есть и второстепенные.

В притче о великане я отметил, что деревенские жители могут со временем стать крупными капиталистами и положить билеты великана в основу своей финансовой системы. Но я не уточнял, насколько мощной может стать эта система. Пора отказаться от образа великана, поскольку в реальности государственный “гигант” уже давно побежден и передал свои полномочия над денежной системой доминирующей группе капиталистических фирм. Сегодня наша денежная система имеет двойственную структуру, поскольку государство разрешает коммерческим банкам эмитировать существенную долю денежной массы. И когда я говорю, что “коммерческие банки эмитируют деньги”, я не имею в виду процесс выдачи ими государственных денег через банкоматы. Я говорю о том, что они эмитируют для нас собственные электронные деньги. Господство этой вторичной системы – вот что они рекламируют под названием “безналичного общества”.

Глава 4
Электронные фишки

Впервые я увидел, как плавают пластиковые банкноты, в колодце желаний в трансильванском монастыре. Такие колодцы считаются священными, и по древней традиции в них бросали монеты, загадывая желание.

В качестве положительного побочного эффекта монеты добавляли в воду биоцидные следы меди или серебра (которые противостоят болезням, передающимся через воду), тем самым усиливая предположительную святость воды.

А вот банкноты стали бросать в румынские колодцы относительно недавно, с 1999 года, когда центробанк страны начал эмитировать полимерные банкноты. Такие банкноты не тонут и не повышают святость воды, но зато не истираются и не рвутся в отличие от старых бумажных, которые изнашиваются по мере того, как их кладут в бумажники, передают друг другу и посылают в путешествия по странам. То, что банкноты – заядлые путешественники, было отмечено еще в 1770 году, когда Томас Бриджес опубликовал роман “Приключения банкноты”, где ожившая банкнота рассказывает о своей жизни в георгианской Англии, по которой она путешествует, переходя из рук в руки.

Во времена Бриджеса рыночный капитализм в Британии был в полном разгаре, и тем не менее многие люди за всю свою жизнь ни разу не имели дела с коммерческим банком. Частные банки нацеливались на богатых купцов и аристократов, предлагая им всяческие средства погашения долгов и выполнения платежей друг другу, а малоимущие рабочие обходились разнообразными монетами и банкнотами. Примерно так же все оставалось и в начале XX века, хотя банковская деятельность к тому времени стала более стандартизированной. Даже и в наши дни совсем не редкость как те, у кого нет счета в банке, так и те, кто, имея такой счет, почти им не пользуется. Например, в Румынии счета есть у 86 % населения, но только 67 % осуществляют с этих счетов платежи, да и то нерегулярно. Крупные организации – работодатели – переводят на эти счета зарплаты, но работники потом снимают наличные и пускают их в ход.

Банковское обслуживание по-прежнему охватывает разные слои общества неравномерно, но постепенно банки начинают обращать внимание на менее обеспеченных и продвигать банковские услуги в розничной торговле, рекламируя банковские счета как место “для хранения наличных”.

В начале 1900-х банковский счет являл собой буквальную физическую запись в гроссбухе, но с появлением компьютеров банки превратили свои бумажные книги в компьютерные базы данных. Чтобы получить в этой базе свою ячейку, я должен подтвердить свою личность, после чего банк снабдит меня системным адресом с уникальным идентификатором, который называется номером счета. Затем банк связывает меня с этим счетом, снабдив средством, таким как ПИН-код, для подтверждения этой связи.

На этом счете я теперь – предположительно! – “депонирую наличные”, и именно там – предположительно! – впоследствии хранится “банковский депозит”. Однако тут кроется лингвистический трюк.

Банки – не гардеробы, а казино

Многие из нас представляют себе банковские депозиты как “деньги, которые я положил в банк” и говорят: “у меня на счету есть деньги” или “я собираюсь снять деньги со счета”. При этом подразумевается, что деньги лежат в надежном месте, как если бы банк был хранителем наших денег. Это похоже на сдачу пальто в гардероб: при входе вы отдаете свое пальто гардеробщице и получаете у нее номерок, по которому перед уходом получите пальто назад.

Чтобы верить, что у вас есть “деньги в банке”, надо считать, что банк аналогичен гардеробу и что, открывая счет, вы как бы получаете место, в котором банк будет надежно хранить ваши деньги, как пальто на вешалке. При этом предполагается, что существует только одна форма денег – государственные деньги. Они могут быть в банке или вне его, а банки представляются простыми посредниками, которые деньги хранят, перемещают либо дают в кредит.

На самом деле никаких “денег, которые лежат у меня в банке” нет и мой банковский счет не “хранит” государственные деньги. Его единственная функция – запись совершенно другой формы денег: банковских денег.

Чтобы лучше понять это, надо отказаться от аналогии с гардеробом и перейти к аналогии с казино. Представьте себе, что вы пришли в казино и поменяли свои деньги на его фишки. Пока вы внутри здания, казино не сторожит “ваши наличные” – оно владеет ими. Вы же владеете лишь выданными казино фишками. Таким образом, в казино есть две формы денег: государственные деньги и фишки, выпущенные казино, которые можно поменять у кассира обратно на государственные деньги (если, конечно, вы эти фишки не проиграли). Игроки владеют последними, казино – первыми. Между двумя формами существует связь, но они, тем не менее, раздельны.

В обычном казино фишки реальные, но представьте себе, что в казино работает система электронных фишек. И что в обмен на ваши наличные казино не выдает вам реальные предметы, а открывает на ваше имя счет в своем компьютере и кредитует этот счет электронными единицами, на которые можно делать ставки на разных столах. Теперь вы владеете лишь адресом в их базе данных, к которому привязан кредит.

Эта аналогия дает хорошее начальное представление о современном банковском деле. Единицы, которые я вижу на своем банковском счете, – всего лишь “электронные фишки”, выданные мне банком, точно так же, как казино выдает мне фишки в обмен на наличные. Фишка казино – это долговая расписка, которую можно в какой-то момент обменять на наличные (если казино откажется это сделать, на него можно подать в суд). Аналогичным образом электронные фишки на нашем банковском счете – это долговые расписки, записанные в электронной форме и гарантирующие выдачу нам в будущем государственных денег (долговые расписки – “я, банк, должен государственные деньги вам”). Эти электронные расписки можно передавать другим лицам.

Поэтому, когда я открываю впервые счет и вижу там “о”, это просто означает “Мы, банк, не выдали вам никаких электронных фишек”. Если я кладу на свой счет 100 фунтов, право собственности на них переходит к банку, а это значит, что запас государственных денег в банке увеличивается, но банк за это выдает мне 100 электронных фишек, которые отразятся на моем счете как “100”. Эти фишки – обязательства выплаты государственных денег, поэтому, хоть я могу ощущать их как свою собственность, с точки зрения банка это что-то, сажающее его на крючок. Банк получил государственные деньги, а я – электронные фишки, эмитированные банком.

Обращение к банкомату сродни попытке “выйти из казино”: банк выдает мне государственные деньги, забирая свои электронные фишки и тем самым обнуляя выданные мне ранее обязательства. Это проливает свет на описанный в предыдущей главе процесс, в рамках которого банки должны предвидеть такие “выходы” и готовиться к ним, “материализуя” часть своих электронных ресурсов в виде наличных. Это обратная сторона государственного денежного цикла.

В обычном казино вы без труда отличите фишки казино от государственных денег, которые вы за эти фишки заплатили, но в банковском мире нам с трудом удается отличить эмитированные банком электронные фишки от государственных наличных. В обиходе те и другие принято называть “деньгами”, но профессионалы называют государственные деньги денежной базой (или узкой денежной базой, или деньгами повышенной мощности либо денежным агрегатом Мо), а банковские фишки называются банковскими деньгами, деньгами банковского оборота или иногда широкими деньгами.

А самую большую путаницу вызывает название банковские депозиты. Проблема в том, что в английском языке есть правило, по которому глагол deposit порождает существительное с тем же названием. Например, наводнение может принести (deposit) в реку песок, и тогда мы можем сказать, что в реке есть песчаные отложения (sand deposits). Однако в банковской сфере это правило порождает хаос. Мы используем глагол deposit для обозначения акта внесения (I deposited cash), а затем мы часто ошибочно используем deposits в качестве существительного для обозначения внесенной вещи (I have cash deposits in the hank). На самом деле существительное “банковский депозит” относится к выданному обязательству, а не к внесенной вещи. Читатель с техническим складом ума может убедиться в этом, изучив банковский баланс, где депозиты клиентов всегда появляются в колонке обязательств (где записываются обязательства банка перед людьми). Остальным читателям придется просто запомнить, что “банковские депозиты” – это электронные фишки, эмитированные банками.

Фишки из ниоткуда

У банков есть одна суперсила, которой нет у казино. За каждой циркулирующей среди столов казино фишкой стоят принадлежащие казино американские доллары. А вот банк может эмитировать фишки на сумму, намного превосходящую количество государственных денег, которыми он владеет. Иными словами, банк может выдать гораздо больше обязательств на выплату государственных денег, чем у него есть в резервах государственных денег (или может выпустить обязательства, а резервы пополнить позже). Это иногда называют “частичным банковским резервированием”, но лучше использовать словосочетание создание банковских денег в кредит. Это понятие многим дается с трудом, поэтому, очевидно, его часто описывают неверно. Давайте постараемся в нем разобраться, потому что это поможет понять механизмы финансовой политики и несостоятельность наиболее яростных нападок на банковскую деятельность.

Корень непонимания кроется в том, что во многих учебниках банк по-прежнему неправильно представляется аналогом гардероба, в котором депозиты – это не эмитированные банком обязательства, а внесенные в банк государственные деньги. Заметьте, что в такой схеме участвует только одна форма денег (почти как если бы в казино играли не на фишки, а на деньги). В ней банки выступают всего лишь в роли посредников, которые хранят и перемещают деньги, а также выдают заемщикам кредиты государственными деньгами, взятыми у вкладчиков. Это представление об “одной форме денег” влечет за собой типичные заблуждения, такие как: “Банк берет ваши деньги, а потом отдает их кому-то в долг, а значит, ваших денег у него фактически нет!” Это примерно как сказать: “В гардероб сдали сотню пальто, но гардеробщик сохранил только десять из них. Остальные были сданы в аренду!”

Я отношусь к сравнению банка с гардеробом резко отрицательно, потому что оно полностью сбивает с толку, но давайте рассмотрим его подробнее, чтобы полностью расставить точки над i. Если бы гардероб действительно напоминал банк, то я бы сдал туда свое пальто, к гардеробу перешло бы право собственности на него и он бы мое пальто куда-нибудь отослал, а мне выдал записанную электронно фишку-обязатпельство, что я могу в любой момент прийти и получить аналогичное пальто. Я бы стал обладателем фишки-обязательства, а гардероб – владельцем пальто. Теперь представьте себе, что в гардероб приходит человек без пальто и просит выдать ему фишки-обязательства на три пальто. Гардеробщик оценивает его и говорит: “Я согласен, если вы подпишете обязательство принести мне через месяц четыре пальто”. Соглашение подписывается. Человек дает обязательство принести в будущем четыре пальто, а взамен получает три фишки-обязательства, записанных электронным образом в той же системе, что и моя фишка-обязательство.

Так банк выдает ссуды. Заметьте, что гардероб не дал человеку в аренду пальто, – он просто выдал ему новые фишки-обязательства, как и мне. Здесь фигурируют два класса вещей: пальто и фишки-обязательства, и основная разница между мной и тем человеком – в том, что я получил фишку-обязательство, сдав пальто, а он – обязавшись принести пальто в будущем.

В результате эти два класса расходятся: количество выданных гардеробом фишек-обязательств превосходит количество имеющихся у него в наличии пальто. Я, “вкладчик”, обладаю одной фишкой-обязательством, “заемщик” – тремя, а у гардероба есть всего одно пальто (взятое у меня) плюс обязательство принести четыре пальто (взятое у заемщика). Сложив числа, вы увидите, что гардероб должен четыре вещи, а ему должны – теоретически и в будущем – пять. Если гардероб справится с организацией процесса погашения фишек (когда кто-то захочет получить реальное пальто), а заемщик действительно в будущем принесет четыре реальных пальто, гардероб окажется владельцем лишнего пальто, не будучи никому ничего должен.

Таким образом, вопреки типичному заблуждению, банки не ссужают государственные деньги тем, кто просит ссуды. Возвращаясь к более точной аналогии с казино, они просто выпускают электронные фишки для тех, кто просит ссуду, а взамен получают от них соглашения о займе. Говоря более формально, банки используют выпускаемые ими краткосрочные долговые расписки для создания “военного сундука”[11]11
  Большой запас активов, особенно ликвидных, таких как денежные средства.


[Закрыть]из долгосрочных соглашений о займах, которые стоят больше, чем выпущенные для их получения расписки. При условии, что банк справится с погашением и рисками, это создаст “градиент давления”, благодаря которому в банк с течением времени поступят государственные деньги, позволяющие получить прибыль его акционерам. Ваша роль в качестве вкладчика не в том, чтобы “дать банку деньги для выдачи ссуд”, а в том, чтобы увеличить резервы, в счет которых он выпускает фишки.

Это “создание банковских денег в кредит” (выпуск банком фишек для получения соглашений о займах) увеличивает денежную массу. В Великобритании более 90 % денежной массы составляют такие фишки, и вся система электронных денег работает за счет того, что фишки переходят из рук в руки. Вся связанная с электронными деньгами политика (от надзора за транзакциями до запрета на их проведение) основана на том, что банковские фишки приобретают в нашей жизни ключевое значение, в результате чего между нами и нашими повседневными транзакциями встают разнообразные финансовые институты. Давайте коротко рассмотрим всех этих игроков, вернувшись к моему остеопату Джону.

“Перемещение” фишек

Помните вопрос Джона: “Наличными или картой?” Теперь мы можем его расшифровать. Он имел в виду: “Вы заплатите государственными деньгами или электронными банковскими фишками?” Но если передача государственных денежных знаков – это простое физическое действие, то передача банковских фишек – процесс куда более сложный. Дело в том, что они находятся на счетах, записанных в конкретном месте (в ЦОДе), и если только я не умудрюсь выкопать это здание и перевезти в другое место, эти деньги не могут переместиться. Однако мой банк может отредактировать мой счет в этом ЦОДе, переписав фишки на Джона. “Перемещение” электронных денег – это просто редактирование обязательств.

Если счет Джона находится в том же банке, что и мой, все происходит так, как если бы Джон был в том же виртуальном казино. Банку достаточно всего лишь списать фишки у меня и приписать их Джону. Если же у Джона счет в другом банке, то он как бы находится в другом виртуальном казино, и это усложняет дело.

Считайте, что у каждого банка есть собственная валюта — в Великобритании клиенту банка Barclays выдаются фишки Barclays, а клиенту банка Lloyds — фишки Lloyds. Британская вотчина Lloyds составляет около 20 миллионов счетов, поэтому значительная часть перемещения фишек Lloyds происходит внутри его вотчины, между держателями его фишек. Но если клиент Lloyds хочет заплатить деньги клиенту Barclays, то в дело вступают оба банка. Поскольку электронные фишки направлены определенным эмитентом на определенный счет, их нельзя просто “вырвать” из одного контекста и “перебросить в другой” – фишка Lloyds, выданная клиенту Lloyds, не может выбраться из ЦОДа Lloyds, пробежать 200 км до ЦОДа Barclays, забраться в него и приписаться клиенту Barclays. Это называется принципом герметичности (non – seepage).

Если у меня банковский счет в Lloyds, а у Джона – в Barclays, Lloyds должен забрать у меня фишки и дать Barclays указание выпустить новые фишки для Джона. Это, однако, сажает Barclays на крючок, так что Lloyds должен в качестве компенсации перевести Barclays электронные государственные резервы в центробанке. Это приводит нас обратно в монетарный центр притяжения – ЦОД центробанка. Точно так же, как мы можем передавать друг другу банковские фишки, банки могут передавать друг другу резервы центробанка (этот процесс называется “взаиморасчетами”).

Можно представлять себе центробанк своего рода королем, разрешающим споры между герцогами – коммерческими банками. Королю хотелось бы, чтобы его не беспокоили, пока герцоги не разрешат большинство своих споров. Клиенты банков ежеминутно требуют выполнить тысячи транзакций фишек из одного банка в другой, и для банков было бы слишком хлопотно обращаться к центробанку по поводу каждой транзакции между их клиентами. Тысячи клиентов Lloyds могут потребовать перевести деньги клиентам Barclays, и тысячи клиентов Barclays могут захотеть заплатить клиентам Lloyds. Поэтому вместо того чтобы проводить расчеты по каждой транзакции в отдельности, банки авторизуют транзакции, объединяют их в пакеты, а затем этими пакетами обмениваются. Если пакет от Lloyds к Barclays стоит 100 млн фунтов, а пакет от Barclays к Lloyds – 99 млн фунтов, одному из герцогов достаточно передать другому 1 млн государственных денег в центробанке.

Центробанку нравится такое “шумоподавление” – нравится, когда огромные объемы взаимных платежей проводятся на уровне коммерческих банков, без обращения к нему. Он стоит себе спокойно в сторонке, лишь получая время от времени сообщения типа: “Переведите 4 млн фунтов с резервного счета HSBC на резервный счет Barclays". По сути, все транзакции проходят на уровне центробанка, но благодаря взаимозачетам не так много государственных денег реально переводятся из одного банка в другой.

Пересылка фишек по миру

Точно так же, как подсистемы национальных банков не могут подключаться друг к другу, не могут подключаться друг к другу и национальные системы электронных денег разных стран[12]12
  Исключением являются страны еврозоны, потому что их объединяет общий центробанк.


[Закрыть]. Цифровой британский фунт определяется так: “фишка-обязательство, зарегистрированная в физическом центре обработки данных британского банка, связанного с Банком Англии”. Его нельзя изъять из этого контекста и перебросить через океан в другой – британские цифровые фунты не могут течь по дороге в Куала-Лумпуре, перемешиваясь с малайзийскими ринггитами. Это не свободно парящие объекты.

Так как же электронные деньги “перетекают через границы”? Газетный заголовок может гласить “Американские компании вливают миллиарды в Китай”, но эти “вливания” сводятся к бухгалтерским операциям в базах данных. Если банковские герцоги могут проводить свои местные расчеты с помощью местного короля-центробанка, то всемирного “императора” для международных расчетов не существует, поэтому для доступа к иностранной системе национальные банки вынуждены сооружать своего рода “мостики”. Для этого они открывают друг у друга специальные “корреспондентские” счета для разных юрисдикций. Представьте себе виртуальные крюки, которыми сцепляют национальные системы. Например, Bank of America может открыть счет в Industrial and Commercial Bank of China, и наоборот, – при этом возникнет двусторонняя связь между отдельными системами двух стран. С течением времени такие двусторонние связи сформировали плотную ткань взаимоотношений, благодаря которой и происходят международные расчеты.

Если мне нужно перевести деньги клиенту кенийского банка, то вариантов тут два: первый – осуществление прямых переводов между двумя нашими банками (при наличии у них счетов друг друга), второй – осуществление нескольких переводов от одного банка другому. Процесс трансфера приводит в движение трансграничную цепочку домино – фунты-фишки покидают мой счет и зачисляются на британский счет кенийского банка, который в свою очередь эмитирует кенийские шиллинги-фишки для человека, находящегося на расстоянии тысяч километров от меня. В результате сумма на моем фунтовом счете уменьшается, а на фунтовом счете кенийского банка и на шиллинговом счете получателя суммы увеличиваются.

Деньги не “прыгают” из Великобритании в Кению. Международная платежная система использует иностранные банки, локально аккумулирующие фишки местных банков. Этот процесс можно направить в обратную сторону, если резидент Кении захочет сделать платеж резиденту Великобритании: кенийский банк снимет с кенийца шиллинги-фишки, возьмет хранящиеся у него фунты-фишки и переведет на банковский счет британца.

Для координации своих действий банки должны обмениваться информацией, но, учитывая, что в мире существуют тысячи банков, это может оказаться очень сложным. И тут в игру вступает SWIFT (the Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunication — Общество всемирных межбанковских каналов связи) как международный поставщик услуг по передаче защищенных финансовых сообщений. Слово “сообщение” наводит на мысль о чем-то вроде Whats Арр, но хотя SWIFT и частный узел связи, он не рассчитан на пустую болтовню. Единственное, что перемещается в системе электронных денег, – это сообщения, и каждое сообщение SWIFT – это четкое юридическое поручение провести редактирование счета. Специальная система банковских идентификационных кодов (BIC) позволяет банкам отдавать такие поручения в стандартизированной форме с помощью ЦОДов SWIFT и переводить деньги с одного счета на другой, даже если эти счета находятся в разных странах.

Эти сообщения могли бы передаваться и через другую сеть передачи сообщений, но систему SWIFT уже используют около 11 тысяч банков мира и убедить эти банки перейти на другую систему было бы трудно (намного труднее, чем убедить всех ваших друзей одновременно перейти на другой мессенджер). И, как показывает пример Ирана, исключение из этой сети значительно затрудняет трансграничные платежи, то есть SWIFT стал инструментом геополитического влияния.