Текст книги "Путешествие собаки"

Глава седьмая

Клэрити действительно вернулась. Я ликовала, а еще меня очень обрадовала миска с едой у нее в руках.

– Наконец-то она ушла. Молли, бедняжка, прости!

Я нырнула мордочкой в миску и начала смачно хрустеть, а когда во рту пересохло, то выпила столько воды, сколько смог вместить мой животик. Потом Клэрити отнесла меня во двор, где светило солнце, пели цикады, а теплая травка пахла свежестью. От радости я плюхнулась на землю и начала валяться, Клэрити улеглась рядом со мной. Мы немного поиграли в «тащи полотенце», но меня так изнурило утреннее гавканье, что, когда она взяла меня обниматься, я тут же глубоко заснула.

Проснулась я опять в ужасной «будке» под лестницей. Зато как только я затявкала, послышались шаги, и Клэрити раздвинула коробки.

– Молли! Шшш! Тихо!

Конечно же, я поняла, что она имеет в виду: когда я захочу ее увидеть, нужно просто залаять.

Мы с Клэрити еще немного поиграли в подвале, и она снова меня покормила. Когда мне пришлось сделать свои дела на бетонном полу, она все вытерла и совсем не сердилась, что я не дождалась, пока она вынесет меня во двор. Клэрити обняла меня и расцеловала. В ней было столько любви, что я завизжала от счастья.

Мы играли и играли, пока я не заснула. Клэрити даже пришлось будить меня, когда ей снова захотелось пойти поваляться во дворе в ночной прохладе. На этот раз все цикады спали. Как же здорово играть во дворе, когда вокруг тишина!

На следующее утро я услышала наверху громкие звуки, а потом голос Глории:

– Убавь громкость!

Я залаяла и начала царапать коробки, загораживающие мне выход, надеясь, что Клэрити спустится и мы поиграем.

Когда я услышала звук и ощутила вибрацию хлопнувшей двери, то притихла, пытаясь понять, что происходит. Меня опять оставили одну? Нет, наверху кто-то был, я слышала шаги. Потом почувствовался сквозняк от открывшейся двери, коробки раздвинулись, и я оказалась прямо в объятиях Клэрити. Сердце выпрыгивало у меня из груди от радости. Пора веселиться!

– Ты должна вести себя тихо-тихо, – сказала она мне, пронесла меня через двор за ворота и посадила на землю. Мы пошли на прогулку, а потом катались на машине (я на переднем сиденье!), а затем пошли в парк и весь день там играли. Кроме нас в парке была только женщина с маленьким черным песиком по имени Иди Сюда Майло.

Черный песик сразу подбежал ко мне, я моргнула и смиренно прижалась к земле, показывая, что я щенок и не представляю никакой опасности.

– Иди Сюда Майло! – звала женщина снова и снова.

Черный песик грубо опрокинул меня мордой. Клэрити тут же подошла, подняла меня и уложила в колыбельку из руки, прямо как Дженнифер, когда кормила нас странным молоком.

Когда Иди Сюда Майло ушел, Клэрити опустила меня на землю, и мы начали играть. От счастья я вновь начала тявкать и кружиться.

– Завтра она уезжает, – сказала Клэрити. – Мне нужно спрятать тебя еще на одну ночь, а потом ее не будет целую неделю. Не лай сегодня, пожалуйста.

Я жевала палку.

– Не знаю, что делать, Молли. Она ни за что не разрешит мне тебя оставить. – Клэрити схватила меня и сильно прижала к себе. – Я так тебя люблю!

Любовь била из нее фонтаном, но я была очень занята палкой и лишь завиляла хвостом в ответ.

Придя домой, Клэрити опять отнесла меня вниз и посадила в «будку» под лестницей, задвинув коробками. Я высказала негодование безостановочным лаем, и она тут же появилась снова.

– Не гавкай, Молли, хорошо? Мать вернется с минуты на минуту.

Она задвинула коробки. Устав за весь день от игр, я задремала, однако вскоре проснулась, услышав, как хлопнула входная дверь.

– Я дома! – прогремел голос Глории. – Что я купила в универмаге, закачаешься!..

Вот уже несколько дней я чую запах Глории, но пока у меня не было возможности с ней поздороваться. Вероятно, она, как и Клэрити, будет счастлива меня видеть. Я пару раз тявкнула и принялась ждать, но в ответ слышала только разговоры. Залаяв снова, я получила желаемый результат – открылась дверь, и Клэрити раздвинула коробки.

– Молли, ну пожалуйста, сиди тихо!

Она покормила меня, посадила за пазуху и вынесла за ворота на улицу. Потом мы очень долго гуляли, а когда вернулись, уже было темно и прохладно, и моя девочка запихнула меня обратно в «будку».

– Ложись спать, Молли, ладно? Спи.

Я попыталась выскользнуть, пока она задвигала коробки, но опоздала. Клэрити побежала вверх по грохочущей лестнице, хлопнула дверь, и наступила тишина.

Немного подремав, я проснулась и заскулила, вспомнив о своем одиночестве. Я представила, как Клэрити лежит одна в кровати наверху и скучает по мне, от этого я еще больше загрустила. Знаю, она думает, что мне нравится лежать на мягкой подушке под лестницей, но на самом деле я хочу быть с ней. Я залаяла – ответа не было, и я продолжала лаять.

– Что за шум, Клэрити? – завопила Глория. Я услышала бегущие шаги и звук открывающейся наверху двери.

– Думаю, это снизу! – прокричала Клэрити в ответ. Я завиляла хвостом, услышав, как она спускается по лестнице. – Не вставай, Глория, я разберусь.

– Похоже, какое-то животное! – ответила ей Глория.

Я залаяла.

– Вот, опять! – прошипела Глория. – Это собака! В нашем доме собака!

Клэрити отодвинула коробки, и я бросилась к ней, облизывая ее лицо.

– Боже! Это лиса! – прокричала она. – Не подходи!

– Лиса? Ты уверена?

– К твоему сведению, лисы тоже лают, Глория.

– Что здесь делает лиса? Как она попала в дом?

– Наверное, ветром открыло дверь в подвал, и лиса забежала, почуяв запах твоей дурацкой шубы. – Клэрити улыбалась мне. Мы играли в «тащи полотенце», но она не очень старалась.

– Странно, не может этого быть, – ответила Глория.

– У них очень острый нюх! Я попробую напугать ее и выгнать на улицу, – сказала Клэрити.

– Ты уверена, что это лиса? Живая лиса?

– Я знаю, как выглядят лисы. Это лисенок.

– Надо позвонить в полицию.

– Так полиция и приедет из-за лисы. Я просто выгоню ее из дому. Отойди от лестницы – она может сейчас выбежать.

Глория ахнула и хлопнула дверью. Клэрити схватила меня и выскользнула через заднюю дверь на ночной двор. Мы выбежали за ворота, но она меня не опускала, пока мы не оказались за углом.

Я не поняла, в какую игру мы играли, однако, отряхнувшись и сделав свои дела на травку, я была готова ее продолжать. Мы ходили туда-сюда, а потом из-за угла выехала машина и остановилась рядом с нами. Окно опустилось, и я почуяла запах Рокки. Я встала лапами на металлическую дверь машины и попыталась заглянуть внутрь. Теперь я чуяла и запах Трента.

– Трент, спасибо за помощь.

– Порядок, – ответил Трент.

Клэрити подняла меня и передала ему через окно. Я перебралась через грудь Трента, лизнув его в знак приветствия, и обнюхала сиденье.

Хотя Рокки в машине не было, его запах был свежим – мы оба собаки переднего сиденья.

Мы поехали домой к Тренту, но без Клэрити. Это меня очень расстроило, и когда машина начала отъезжать, я заскулила. Зато дома у Трента я увидела Рокки! Мы были вне себя от радости и сразу же начали бороться в гостиной, во дворе, в спальне Трента. Вечер так и прошел – с нами играли все: Трент, его младшая сестра и даже родители. Я заснула прямо посреди веселья – вымотанная событиями дня, просто отключилась и даже не реагировала на Рокки, который продолжал меня жевать.

Проснувшись следующим утром, мы снова принялись за игру. Рокки был чуть больше меня и, видимо, очень любил Трента, потому что иногда он резко прерывал возню и бежал к нему за похвалой и ласками. В такие моменты я скучала по Клэрити, однако каждый раз, когда я начинала о ней думать, Рокки запрыгивал на меня, и мы продолжали бороться. Я уговаривала себя, что она приедет за мной. Так в конце концов и произошло.

После обеда мы снова боролись во дворе и вдруг услышали лязг ворот. Мы тут же бросили свое занятие и ринулись посмотреть, кто пришел. Клэрити! На радостях мы оба набросились на нее, но мне пришлось зарычать на брата: он подумал, что играет в ее жизни такую же важную роль, как и я.

Клэрити и Трент смотрели, как мы с братом бесимся во дворе. Я пыталась показать ей, что в любой момент могу прижать Рокки, но он и не собирался подыгрывать.

– Ну что, она уехала? – спросил Трент.

– Нет еще. Самолет в час. Я ей сказала, что мне рано в школу, и ушла.

– А в школу пойдешь?

– Не сегодня.

– Сиджей, нельзя так часто пропускать занятия.

– Я нужна Молли.

Я замерла, услышав свое имя, Рокки этим воспользовался и запрыгнул мне на спину.

– Что полезного для жизни может мне дать школа?

– Это же старшие классы, школа – твой пропуск в будущее, – сказал Трент.

– Пойду в понедельник, – ответила ему Клэрити. – Хочу провести неделю с Молли, пока нет Глории.

– А когда Глория вернется, то что?

– Трент, я не знаю! Невозможно все планировать заранее. Что будет – то будет, ясно?

Мы с Клэрити поехали кататься на машине, и я была на любимом переднем сиденье. Мы приехали в парк, где было много травы, но всего лишь одна неприветливая коричневая собака, интересы которой ограничивались прогулкой с хозяином вдоль тропинки. Потом мы вернулись домой, и, слава богу, меня не запихали в тесную «будку» под лестницей, а позволили побегать по дому. Я чуяла запах Глории, но ее нигде не было.

Я спала в кровати Клэрити, от радостного волнения то и дело просыпаясь и целуя ее в лицо. Она ворчала и отталкивала меня. В конце концов сошлись на том, что она позволила мне мягко пожевывать ее пальцы каждый раз, когда мне этого хотелось. Так мы и провели всю ночь.

На следующий день пошел дождь, и мы играли дома, выходили, только чтобы я сделала свои дела в мокрой траве.

– Молли, сюда! – позвала меня Сиджей.

Я быстро засеменила к ней по коридору, и запах Глории становился все сильнее и сильнее. Сиджей улыбалась и кивала мне, а я смотрела на нее с любопытством. Она распахнула дверь, и меня чуть не снесло волной невыносимых запахов Глории.

– Видишь собаку в зеркале?

Услышав слово «собака», я поняла, что мне надо зайти в комнату.

Я зашла и остановилась как вкопанная: на меня смотрела другая собака, похожая на Рокки! Я кинулась к ней – и тут же отпрянула от удивления, когда собака агрессивно бросилась на меня. Причем от нее вообще не исходило никаких запахов. Я виляла хвостом, и она виляла. Я пригнулась, и она пригнулась одновременно со мной.

Мне это показалось очень странным, и я залаяла. Собака тоже залаяла, только без звука.

– Поздоровайся, Молли! Хватай ее!

Я еще полаяла, а затем подошла к собаке и обнюхала ее. Да там просто видимость собаки!.. Очень странно.

– Видишь собаку, Молли? Видишь?

Я не знаю, что за игру затеяла Сиджей, но меня она не увлекла. Я отвернулась и начала нюхать под кроватью, где стояла пыльная обувь.

– Молли, молодец, – сказала Сиджей. Я любила похвалы, однако искренне обрадовалась, когда мы вышли из комнаты. В непонятной «собаке» без запаха было что-то тревожное.

Следующим утром все во дворе было влажным и ароматным. Я понюхала пару червяков, но есть их не стала – горький опыт научил меня, что запах у них гораздо лучше вкуса.

Только мы зашли домой, как в дверь позвонили. Я подбежала и начала лаять. Сквозь дверное стекло просвечивала тень.

– Молли, осторожно, отойди. – Клэрити приоткрыла дверь.

– Клэрити Махони? – спросила женщина из-за двери.

Я просунула мордочку в щель и попыталась протиснуться наружу, но Клэрити впихнула меня обратно. Я завиляла хвостом, чтобы женщина поняла, что я гавкала на нее не от злости, а просто выполняла свою работу.

– Все зовут меня Сиджей, – ответила Клэрити.

– Сиджей, я офицер Луэллин, школьный контролер. Почему ты не в школе?

– Я болею. – Сиджей отвернулась и закашляла. Женщина глянула на меня сверху, и я завиляла хвостом сильнее. Давайте уже все вместе выйдем на улицу и поиграем.

– Где твоя мать?

– Пошла за лекарством, – ответила Сиджей.

На пару мгновений воцарилась тишина. Я зевнула.

– Мы оставили ей несколько сообщений. Она так и не перезвонила, – сказала женщина.

– Она очень занята – продает недвижимость.

– Ну ладно, передай ей это. Хорошо? – Женщина вручила Клэрити бумажку. – Ты пропустила очень много занятий, Сиджей. Мы переживаем за тебя.

– Я много болею в последнее время.

– Передай матери. Я буду ждать ее звонка. Пусть звонит в любое время, а если меня не будет, оставит сообщение. Договорились?

– Да.

– До свидания, Сиджей.

Клэрити закрыла дверь и пошла в кухню.

– Надо поесть мороженого, – сказала она, положив в мою миску восхитительное холодное угощение.

Потом села за стол и начала безудержно есть. Доев свою порцию, я тоже уселась и пристально на нее уставилась, но добавки так и не получила. Закончив, Клэрити сложила бумажки в ведро под раковиной, и я почуяла тот же сладкий запах. Почему мне не дали их вылизать? Странные эти люди – выкидывают такую вкуснятину.

Потом Клэрити зашла в ванную и встала на маленький квадратный ящичек, чуть больше собачьей миски.

– Два с половиной фунта? Черт! Вот я дура! – расстроенно прошипела она.

Клэрити встала на колени над унитазом, и ее вырвало. Я в отчаянии металась сзади, чувствуя ее боль и огорчение. В воздухе появился запах сладостей, которые она до этого ела, потом она потянула ручку унитаза, и с ревом воды запах исчез.

Через пару дней наша жизнь вошла в счастливую рутину. Каждое утро на несколько часов подряд Клэрити закрывала меня в моей крошечной «будке» в подвале. Около полудня она возвращалась, мы играли, она прибирала за мной, кормила, а потом сбегала вниз по лестнице, зовя: «Молли!», и мы шли во двор играть. Вернувшись домой, мы оставались вместе до следующего утра. Я предположила, что она уходит в школу, как когда-то мой мальчик Итан. Сейчас школа мне нравилась ничуть не больше.

Каждый вечер мы с Клэрити играли в игру: она загораживала меня коробками под лестницей, а сама оставалась снаружи, но не отходила далеко, чтобы я чуяла ее запах. Если я начинала скулить или лаять, она раздвигала коробки и очень грубо говорила: «Нет!» Если я сидела тихо, то получала угощение. Постепенно время, на которое она оставляла меня в «будке», становилось все дольше, и каждый раз я получала угощение. Я поняла: Клэрити хочет, чтобы пока она находится по другую сторону коробок, я сидела тихо. Но мне совсем не нравилось сидеть там в одиночку, есть игры и повеселее.

Иногда Клэрити оставляла меня там на ночь – по ошибке, конечно, ведь я слышала ее шаги наверху и знала, что она дома. Но стоило мне залаять, Клэрити тут же спускалась и кричала: «Нет!» А когда, наконец, я сдавалась и укладывалась спать, она будила меня и давала угощение. Вот как все это понимать?

Однажды Клэрити сказала: «Ну все, она идет. Давай покажем наш трюк», отвела меня в подвал и задвинула коробками. Я сидела тихо. Потом я услышала шаги и голоса – приехала Глория.

Я сидела тихо.

Потом Клэрити спустилась, дала мне превкусное угощение, и мы отправились на долгую прогулку. Я даже почуяла кролика! Когда стемнело, она отвела меня обратно в «будку», и с тяжелым вздохом я улеглась. Не издав ни звука за всю ночь, рано утром я опять получила вкусное угощение и прогулку.

– Будь хорошей девочкой, сиди тихо. Я люблю тебя, Молли. Люблю тебя, – сказала Клэрити и ушла. Я подремала немножко, а позже услышала шаги Глории наверху. Интересно, она знает, что мне нужно давать угощение, когда я сижу тихо?

В этот раз Клэрити плохо задвинула коробки, и когда я ткнула носом в одну из них, мне удалось сдвинуть ее вбок ровно на столько, чтобы просунуть голову. Извиваясь и раздвигая коробки плечами, я сумела выбраться наружу!

Хотя я уже подросла, чтобы ходить по ступенькам самостоятельно, подняться наверх было не так-то просто. Когда я добралась до последней ступеньки, раздался звонок. Я услышала, как Глория прошла по коридору, чтобы открыть входную дверь.

Я выбежала в гостиную и остановилась понюхать чемодан на полу, которого раньше здесь не было.

– Я вас слушаю – сказала Глория, стоя в дверном проеме. Ветерок, дунувший с улицы, принес ароматы восхитительной травки и деревьев, а еще невообразимо сильный цветочный запах Глории, который практически заглушал все остальные.

– Мисс Махони? Я офицер Луэллин, школьный контролер, ответственный по делу Сиджей. Она передала вам уведомление?

Я подбежала к Глории, чтобы поздороваться. Офицер, стоявшая на пороге, взглянула на меня, когда я подошла.

– Уведомление? О чем вы говорите?

– В этом семестре ваша дочь пропустила очень много занятий.

Несмотря на то что я стояла совсем рядом с ней, Глория меня не замечала. Чтобы привлечь ее внимание, я положила лапу ей на ногу. Глянув вниз, она завизжала.

Глава восьмая

Глория выскочила на крыльцо, и я выбежала за ней, виляя хвостом.

– Это не лиса! – завопила она.

Вторая женщина наклонилась и погладила меня. Ее руки были теплыми, мягкими, пахли орехами и мылом.

– Лиса? Конечно нет, это щенок.

– Что оно делает в моем доме?

Женщина выпрямилась.

– Вам лучше знать, мэм, это же ваш дом. Когда я приходила на прошлой неделе, собака уже была здесь с вашей дочерью.

– Не может быть!

– Ладно… Вот. – Женщина передала Глории какую-то бумагу. – Повестка в суд. Вам надо явиться вместе. Ваша дочь – несовершеннолетняя, и вы несете за нее ответственность.

– А что с собакой?

– Простите?

Услышав слово «собака», я села. Глория казалась чем-то расстроенной, зато вторая женщина была в хорошем расположении духа, и я решила, что вполне могу рассчитывать на угощение. Орехи я любила все, даже соленые, которые обжигали язык.

– Забирайте собаку с собой, – сказала Глория.

– Я не могу, мэм.

– То есть старшеклассница, пропустившая пару занятий, беспокоит вас больше, чем затравленная собакой женщина?

– Да, именно так.

– Ничего глупее в жизни не слышала! Что же вы за полицейский?

– Я – школьный контролер, мисс Махони.

– Я подам на вас официальную жалобу комиссару полиции.

– Хорошо. А пока до встречи в суде. – Женщина развернулась и прошла прочь – похоже, угощения мне не будет.

– Что делать с собакой? – прокричала ей вслед Глория.

– Позвоните в службу отлова бездомных животных, мэм.

– Ладно, позвоню, – пробурчала Глория. Я собиралась войти в дом вслед за ней, но съежилась от страха, когда она заорала: «Нет!» – и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

Я вышла в палисадник – день был просто замечательный – и засеменила по дорожке прочь от дома, обнюхивая кусты: может, где-нибудь здесь меня ждет кролик.

Палисадники вдоль улицы напомнили мне дом Итана, где он жил до переезда на Ферму: довольно много места для игр и такие же заборчики из кустов. Воздух наполняли сладкие ароматы цветов. Я чуяла собак, кошек и людей – и ни следа запаха уток или коз. Иногда мимо проезжала машина, добавляя в воздух металлические и масляные нотки.

Я чувствовала себя плохой собакой из-за того, что бродила по улице одна, без поводка, но ведь Глория сама выпустила меня, поэтому, наверное, все в порядке.

Примерно через час обнюхивания и обследования я услышала приближающиеся шаги, и какой-то мужчина позвал меня: «Эй, щеночек!» Моим первым желанием было подбежать к нему, однако я остановилась, увидев в его руке палку со свисающей петлей. Он начал подходить ко мне, направляя конец с петлей в мою сторону.

– Иди сюда, хорошая девочка, – говорил он мне.

Я прямо-таки ощутила петлю на шее и отпрыгнула назад.

– Ну, не убегай, – мягко уговаривал он.

Я пригнула голову и побежала, пытаясь проскользнуть мимо мужчины, но он сделал резкое движение, и в следующий миг я уже извивалась в петле на конце палки.

– Попалась! – обрадовался он.

Я была напугана. Это неправильно. Я не хотела идти с мужчиной, который тянул меня на палке к грузовику. Веревка вокруг шеи затянулась, направляя мою голову к колесам, потом он поднял меня в воздух, послышался лязг металла, и я очутилась в клетке внутри кузова.

– Эй!

Мужчина обернулся на звук приближающихся шагов.

– Эй! – Это была Клэрити. – Что вы делаете с моей собакой?

– Подожди, подожди. – Мужчина вытянул руки, как бы успокаивая ее. Клэрити стояла перед ним, тяжело дыша. Я оперлась лапами о металлическую сетку и завиляла хвостом, обрадовавшись, что снова ее вижу.

– Вы не можете забрать мою собаку, – сердито сказала ему Клэрити.

Мужчина скрестил руки на груди.

– Собака поедет со мной. К нам поступили жалобы, что она бегает без присмотра.

Я тявкнула, чтобы Клэрити знала – вот она я, жду.

– Жалобы? Молли щенок! Кто может пожаловаться на щенка? Что, Молли кого-то слишком растрогала?

– Неважно. Если это твоя собака, можешь забрать ее из приюта завтра в любое время после обеда. – Мужчина развернулся, чтобы уйти.

– Подождите! Она всего лишь… – По лицу Клэрити потекли слезы. Я заскулила, сгорая от желания осушить их поцелуями. – Ей будет очень плохо, если вы ее сейчас заберете. Я взяла Молли из приюта, она была брошена предыдущими хозяевами. Пожалуйста, пожалуйста. Я не знаю, как ей удалось выбраться из дому, но я обещаю, это не повторится. Честно-честно. Пожалуйста.

Мужчина сделал глубокий вдох, опустил плечи и медленно выдохнул.

– Ну… ладно. Тебе придется привить ее, вставить чип и провести стерилизацию через несколько месяцев. Договорились? Таков закон.

– Я все сделаю, обещаю.

Игра в грузовик была окончена. Мужчина открыл клетку, Клэрити вытащила меня и прижала к себе. Я начала целовать ее в лицо, а потом взглянула на мужчину – может, и он ждет поцелуя.

– Хорошо, ступай, – сказал он.

– Спасибо! Спасибо! – радостно ответила Клэрити.

Грузовик отъехал. Она стояла и провожала его взглядом, все еще держа меня на руках.

– Жалобы, – пробормотала Клэрити.

Она несла меня домой, и я слышала, как громко билось сердце у нее в груди. В прихожей она опустила меня на пол. Прямо передо мной лежал листок бумаги, от которого исходил запах женщины, недавно стоявшей на крыльце. Клэрити подняла его и начала рассматривать.

– Клэрити! Это ты? – Глория вышла из-за угла и остановилась, уставившись на меня. Я завиляла хвостом и направилась к ней, чтобы поздороваться, но Клэрити нагнулась и взяла меня на руки.

– Что это? Что ты делаешь? – потребовала объяснений Глория.

– Это Молли. Она… Она моя собака. – Руки Клэрити дрожали.

– Нет, – ответила Глория.

– Что ты имеешь в виду? Нет – «не Молли» или нет – «не собака»?

– Гони ее вон! – заорала Глория.

– Нет! – крикнула Клэрити в ответ.

– В моем доме не будет собаки!

– Нет, она остается!

– Ты сейчас не смеешь и слова мне сказать. Знаешь, во что ты вляпалась? Приходила женщина, офицер отдела по делам несовершеннолетних, хотела арестовать тебя за то, что ты не посещаешь школу.

Клэрити опустила меня на пол.

– Нет! Убери это животное с моего ковра!

После таких криков я старалась держаться от Глории подальше.

– Это всего лишь собака, твоему ковру ничего не будет. Она только что сделала свои дела во дворе.

– Собака? Ты уверена, что это не лиса?

– А что, тебе нужна еще одна шуба?

Я побрела к дивану, но под ним ничего не было, кроме запаха пыли. На самом деле большинство ароматов в этом доме исходило от Глории.

– Эта тварь собирается поднять ногу на мой диван! Я вызываю службу! – пронзительно завопила она.

– Ты бы хоть прочла, что здесь написано. – Клэрити потрясла бумагой, а я внимательно наблюдала, любопытствуя, бросит ли она ее на пол. – Это, кстати, повестка в суд, и тебе придется туда пойти.

– Да, я им пожалуюсь, что ты совершенно неуправляема.

– А я объясню почему.

– Почему что?

– Почему мне удалось пропустить столько занятий в школе. Ты постоянно в разъездах, оставляешь меня дома одну без присмотра с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Совсем одну!

– Поверить не могу… Ты же хотела быть одна! Няню ты ненавидела.

– Ненавидела, потому что она алкоголичка! Она даже как-то заснула за рулем, прямо на дороге.

– Если ты пытаешься намекнуть, что я недобросовестная мать, то я просто позвоню в социальную службу, – и наслаждайся жизнью под опекой в приюте!

Я повертелась на месте и улеглась на мягкий коврик. Но была так взволнована из-за этой ссоры, что через пару секунд опять вскочила.

– Именно. Ты просто оставишь меня в коробке на крыльце, а они, проезжая по вторникам, ее подберут.

– Ты поняла, что я имею в виду.

– Да, ты позвонишь в социальную службу и скажешь им, что больше не хочешь быть матерью. Потом будет слушание. И судья поинтересуется, с кем я была, когда ты уехала на всю неделю в Аспен, и с кем я была, когда ты уехала в Вегас, и с кем я была, когда ты уехала на месяц в Нью-Йорк. И знаешь, что он скажет? Он скажет, что тебя надо посадить в тюрьму. И все в нашем районе об этом узнают. Они будут смотреть, как тебя в наручниках и с шубой на голове ведут к патрульной машине.

– Моя мать оставляла меня одну, даже когда я была моложе тебя. И я не жаловалась.

– Мать, которая избивала тебя садовым инструментом? Которая сломала тебе – восьмилетнему ребенку – руку? Я б на твоем месте тоже не жаловалась.

– Суть в том, что я не умерла. И ты не умрешь.

– Суть в том, что они арестовали твою мать, арестуют и тебя, Глория. Сейчас законы намного строже. Теперь, чтобы оказаться за решеткой, не обязательно отправлять своего ребенка в больницу. Разве что, – добавила Клэрити низким голосом, – ты разрешишь мне оставить Молли.

– Не понимаю.

– Заявлю судье, что я тебя обманывала: говорила, что хожу в школу, а на самом деле не ходила. Скажу, что ты не виновата.

– Я и так не виновата!

– Или я могу рассказать ему о том, как ты постоянно оставляешь меня дома одну, разъезжая со своими бойфрендами. Предлагаю договор: я оставляю Молли и вру судье. Если ты попробуешь заставить меня избавиться от нее, я выложу всю правду.

– Ты отвратительна, как и твой отец.

– Черт, Глория, этим меня уже не проймешь – наслышалась. Так что будем делать?

Глория вышла из комнаты, а Клэрити подошла и погладила меня, тогда я наконец успокоилась, свернулась на коврике и заснула. А когда проснулась, то Глории в доме уже не было. Клэрити сидела на кухне. Я поднялась, зевнула и отправилась проверить, чем она занимается. В воздухе витал вкуснейший аромат.

– Молли, хочешь гренку? – В ее голосе звучала печаль, но она угостила меня гренкой. Потом встала из-за стола и открыла контейнер: воздух опять наполнился манящим запахом гренок. Клэрити уронила на пол крышку, и я погналась за ней, царапая гладкий пол когтями.

– Тебе понравилась крышка? Ладно, играй.

Я лизала свою новую игрушку – она восхитительно пахла, но есть там было нечего, и тогда я стала просто ее жевать. Клэрити поднялась из-за стола и, пока я самозабвенно предавалась новому развлечению, сделала еще гренок, а потом еще и еще.

– Хлеб кончился, – сказала она и выкинула пластиковый пакет в ведро.

Я завиляла хвостом, думая, что сейчас мы станем играть вместе, но Клэрити подошла к кухонной стойке, открыла новый пакет с хлебом и продолжила делать гренки. Она толкнула ногой игрушку, та заскользила по полу, и я на нее прыгнула. После этого каждый раз, когда Клэрити вставала из-за стола, чтобы сделать еще гренок, она толкала ногой мою игрушку, а я за ней гналась. Я обнаружила, что если поставить на нее передние лапы, то можно проехаться до самой стены. Замечательно!

– Все, гренки закончились. Пошли, Молли, – позвала Клэрити, и я засеменила вслед за ней в спальню.

– Молли, хочешь спать здесь? – Она пригласила меня на кровать, я запрыгнула к ней, вцепилась в подушку зубами и начала ее трясти.

Как ни странно, Клэрити играть не хотела – она лежала на спине с широко раскрытыми глазами. Я положила голову ей на грудь и почувствовала, как ее пальцы начали перебирать мою шерсть. Ее настроение изменилось – она снова погружалась в темную бездну печали. Мы лежали, обнявшись, и я надеялась, что тепло моего тела поднимет ей настроение. Я подползла поцеловать ее в лицо, которое пахло маслом и гренками, с примесью еще одного сладкого запаха, который был на моей игрушке, но она отвернулась, простонав: «Боже».

А потом вскочила и выбежала в ванную, я услышала характерный звук и почуяла сладкий запах гренок. Ее опять рвало. Перед тем как подняться и рассмотреть свои зубы в зеркале, она несколько раз смыла воду в унитазе. Затем встала на плоский ящичек и простонала: «Девяносто девять фунтов. Какой ужас».

Я поняла, что ненавижу этот ящичек, он всегда доставлял Клэрити боль.

– Молли, пойдем спать.

На этот раз она не отнесла меня в подвал, а разрешила спать рядом с собой. И снова от счастья, что мы проведем эту ночь вместе, я не могла уснуть. Клэрити положила на меня руку и начала гладить, а я свернулась калачиком и прижалась к ней. Засыпая, я чувствовала, как меня наполняет ее любовь и моя в ответ наполняет ее. Я не просто охраняла ее из чувства преданности; я любила Клэрити, целиком и полностью, насколько собака может любить человека. Итан был моим мальчиком, Клэрити – моей девочкой.

Позже меня разбудил разговор Глории с мужчиной на крыльце. Он засмеялся, машина завелась и отъехала, а потом хлопнула входная дверь. Клэрити спала. В коридоре раздались шаги Глории. За время, проведенное в «будке» под лестницей, я научилась их узнавать.

Дверь из комнаты в коридор была открыта. Проходя мимо, Глория заметила меня в кровати Клэрити, остановилась и пристально на меня посмотрела. Сложный аромат ее духов начал проникать в комнату. Я слегка завиляла хвостом.

На этот раз она всего лишь смотрела на меня из полумрака коридора.