Электронная библиотека » Брюс Кэмерон » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Путешествие собаки"


  • Текст добавлен: 16 сентября 2016, 14:10


Автор книги: Брюс Кэмерон


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Брюс Кэмерон
Путешествие хорошего пса

W. Bruce Cameron

A DOG’S JOURNEY: A NOVEL

Copyright © 2012 by W. Bruce Cameron

Copyright © Photograph by Ute Ville


© Анищенко О., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Глава первая

Сидя на залитой солнцем деревянной пристани, уходящей в пруд, я твердо знал, что меня зовут Малыш и я хороший пес.

Шерсть на моих лапах была такой же черной, как и на всем теле, хотя внизу она уже чуть-чуть поседела. Я прожил долгую и полноценную жизнь с моим мальчиком Итаном, и на этой самой пристани – здесь, на Ферме – провел много ленивых послеобеденных часов, плавая или весело гавкая на уток.

Это второе лето без Итана. Когда он умер, я почувствовал боль, острее которой никогда не испытывал. Со временем она стихла и превратилась в обычную ноющую боль в животе. И только в моих снах, где мы с Итаном бегали вместе, мне было легче.

Я – старый пес и знаю, что вскоре опять засну глубоким сном, как бывало со мной уже не раз. Так же, как в моей первой глупой жизни под именем Тоби, когда у меня не было настоящей цели, кроме игр с другими собаками. Так же, как в моей жизни под именем Бейли, когда я впервые встретил своего мальчика, и любовь к нему стала для меня смыслом существования. Так же, как в жизни под именем Элли, когда мне следовало отыскивать и спасать людей. И когда я снова погружусь в глубокий сон в конце этой жизни под именем Малыш, я уверен, что больше не вернусь в мир собакой – нет в этом смысла, ведь я выполнил свое предназначение. Произойдет это сейчас или следующим летом, неважно. Итан… Любить Итана – вот что было моим высшим предназначением, и никто не сделал бы это лучше меня. Я был его хорошим псом.

И все же…

Все же я сидел здесь и наблюдал за ребенком, одним из многих в семье Итана, неуверенно шагающим к краю пристани. Эта девочка недавно научилась ходить и поэтому слегка пошатывалась. На ней были пышные белые штанишки и тоненькая рубашка. Я представил, как прыгаю в воду и вытаскиваю ее на поверхность за эту рубашку.

Мама ребенка, Глория, безмятежно разлеглась в шезлонге с кусочками овощей на глазах. Поначалу она держала поводок, прикрепленный к талии маленькой девочки, но потом он выпал из ее руки и волочился за малышкой, пока та настойчиво продвигалась к краю пристани, все ближе и ближе к воде.

Когда я был щенком, отпущенный поводок всегда давал мне возможность исследовать мир, и реакция маленькой девочки была точно такой же.

Глория приезжала на Ферму редко. Впервые она была здесь зимой, еще при жизни Итана. Тогда, вручив ему малышку, она назвала его «дедушка». После отъезда Глории я много раз слышал, как Итан со своей подругой Ханной говорили о ней, и в их голосах звучала печаль.

Еще они произносили имя Клэрити. Так звали малышку, хотя Глория часто называла ее Клэрити Джун.

Я уверен, Итану понравилось бы, что я присматриваю за Клэрити, с которой постоянно происходили какие-то неприятности. Буквально на днях я сидел и с грустью наблюдал, как малышка подползла к кормушке для птиц и засунула себе в ротик две полные жмени птичьего корма, выпавшего на землю. В мои обязанности входило отгонять от кормушки белок; я совершенно не знал, как вести себя с Клэрити, застав ее за этим занятием. Я понимал, что птичий корм вряд ли предназначен для ребенка. И был прав: когда я наконец решился и несколько раз гавкнул, Глория буквально подскочила с полотенца, на котором лежала пластом, и очень разозлилась.

Я и сейчас посмотрел на Глорию – гавкнуть? Дети часто прыгали в пруд, но они были гораздо старше этой маленькой девочки, малышам же возраста Клэрити разрешалось заходить в воду только со взрослыми. А судя по тому, как настойчиво девочка двигалась к краю пристани, она непременно туда угодит. Я поглядел в сторону дома. Там была Ханна, которая возилась с цветами возле подъездной дорожки – слишком далеко, чтобы успеть подбежать, если Клэрити упадет в пруд. Нет сомнений, Ханне тоже понравилось бы, что я присматриваю за малышкой. Это было мое новое предназначение.

Клэрити подходила все ближе и ближе к краю. Я снова заскулил, уже громче.

– Тихо, – шикнула Глория, не открывая глаз. Я не понял, что она сказала, но голос у нее был определенно недовольный.

Клэрити даже не обернулась. Добравшись до края пристани и не удержавшись там, она плюхнулась в воду. Мои когти полоснули по деревянной пристани, когда я оттолкнулся для прыжка в пруд. Клэрити отчаянно барахталась. Ей удалось немного подняться к поверхности, но голова все еще находилась под водой. Я подплыл в считаные секунды, и мои зубы мягко сомкнулись на ее рубашке. Я вытащил голову малышки на поверхность и стал двигаться в сторону берега.

– Боже! Клэрити! – закричала Глория. Она обежала причал и бросилась к воде как раз в тот момент, когда мои лапы нащупали скользкое дно пруда.

– Плохой пес! – закричала она, выхватив у меня Клэрити. – Ты плохой, очень плохой пес!

Я виновато опустил голову.

– Глория! Что случилось? – подбежала Ханна.

– Ваша собака только что столкнула малышку в пруд. Клэрити могла утонуть! Мне пришлось прыгнуть в воду, чтобы ее спасти, и теперь я вся мокрая!

По их голосам я понял, что обе очень огорчены.

– Малыш? – Ханна вопросительно посмотрела на меня.

Я не смел поднять на нее глаза, только чуть-чуть вильнул хвостом, разбрызгав воду с поверхности пруда. Я не понимал, что именно я сделал не так, но определенно все были расстроены из-за меня. Все, кроме Клэрити. Я рискнул взглянуть на нее, почувствовав, что она хочет вырваться из объятий матери – ее крохотные ручонки тянулись ко мне.

– Маыш, – пролепетала она. Штаны облепили ее ножки, по ним стекала вода. Я опять опустил глаза.

Глория раздраженно выдохнула.

– Ханна, возьмите ребенка. Ей надо поменять подгузник, а я хочу полежать на животе, чтобы загар был одинаковым с обеих сторон.

– Конечно, – ответила Ханна. – Пойдем, Малыш.

Слава богу, инцидент был исчерпан. Я выпрыгнул из воды, виляя хвостом.

– Не брызгай! – Глория поскакала по пристани, прочь от меня. Я услышал предупреждение в ее голосе, однако не был уверен, что понял ее, и хорошенько встряхнулся с головы до кончика хвоста, чтобы высушить шерсть.

– Фу, нет! – завизжала Глория. Затем она сделала мне строгий выговор, грозя пальцем и используя множество слов, значения которых я не понимал. Она еще несколько раз повторила: «Плохой пес», я опустил голову и зажмурился.

– Малыш, пойдем, – сказала Ханна. Ее голос звучал мягко, и я послушно последовал за ней в дом.

– Маыш, – повторяла Клэрити. – Маыш.

Когда мы подошли к крыльцу дома, странный привкус во рту заставил меня остановиться. Он мне знаком: напомнил случай, когда я вытянул из мусорного бака тонкий железный поднос, пропитанный сладкими ароматами, и, начисто вылизав поверхность, решил попробовать его на зуб. Вкус у металла был плохой, поэтому я сплюнул. Сейчас же я никак не мог избавиться от этого привкуса: он прилип к языку и пробрался в нос.

– Малыш? – Ханна стояла на крыльце, пристально глядя на меня. – Что случилось?

Я завилял хвостом и вскочил на крыльцо. А когда она открыла дверь, вошел в дом первым. Я всегда радовался, проходя в эту дверь, неважно, в дом или из дома, так как это обещало что-то новое.

Потом я сторожил Ханну и Клэрити, которые играли в новую игру. Ханна относила Клэрити на верх лестницы и наблюдала, как та разворачивалась и пятилась вниз по ступенькам.

– Хорошая девочка, – повторяла Ханна, а я вилял хвостом. Когда Клэрити добиралась до нижней ступеньки, я целовал ее в лицо, она заливалась смехом, а затем протягивала ручки к Ханне.

– Исе, – упрашивала девочка. – Бабуся, исе. Исе.

Ханна поднимала ее, целовала и опять относила на верхнюю ступеньку.

Почувствовав уверенность, что им ничто не угрожает, я перебрался на свое любимое местечко в гостиной, покрутился и, вздохнув, лег. Через несколько минут Клэрити подошла ко мне, волоча свое одеяло. Во рту у нее что-то было, что она жевала, но не проглатывала.

– Маыш! – Девочка плюхнулась на четвереньки, проползла оставшиеся несколько футов, прижалась ко мне, свернулась калачиком и маленькими ручками натянула на себя одеяло. Я обнюхал ее головку – никто во всем мире не пах, как Клэрити. Ее запах наполнил меня теплом, от которого я задремал. Мы еще спали, когда хлопнула москитная дверь, и в комнату вошла Глория.

– Черт, Клэрити! – воскликнула она.

Я приоткрыл сонные глаза. Глория нагнулась и вырвала девочку из-под одеяла. Место, где, прильнув ко мне, лежала Клэрити, странно опустело.

Ханна вышла из кухни.

– Я делаю печенье, – сказала она.

Я поднялся, так как знал это слово, и, виляя хвостом, подошел, чтобы понюхать сладко пахнущие руки Ханны.

– Ребенок спал прямо возле собаки, – сказала Глория.

Я услышал слово «собака», и, как обычно, оно было произнесено таким тоном, будто я ее рассердил. Интересно, дадут ли мне теперь печенье?

– Правильно, – ответила Ханна. – Клэрити спала с ним рядом.

– Я бы предпочла, чтобы мой ребенок не спал рядом с собакой. А вдруг бы Малыш повернулся? Он мог раздавить Клэрити.

Я смотрел на Ханну, пытаясь понять, почему только что произнесли мое имя. Она с беспокойством прижала руку ко рту.

– Я… Хорошо, конечно. Это больше не повторится.

Клэрити еще спала, и ее головка покоилась на плече Глории. Она передала малышку Ханне и со вздохом опустилась за кухонный стол.

– Есть чай со льдом?

– Сейчас дам. – Ханна подошла к кухонной стойке, держа малышку на руках. Она достала какие-то предметы, но печенья я не видел, хотя прекрасно чувствовал его запах в воздухе, сладкий и теплый. Я послушно сидел и ждал.

– По-моему, собаке лучше жить во дворе, пока здесь гостим мы с Клэрити, – сказала Глория. Она отпила чая, когда Ханна подсела к ней за стол. Клэрити заворочалась, и Ханна слегка похлопала ее по спинке.

– Боюсь, это невозможно.

Тяжело вздохнув, я улегся. Не понимаю, почему люди так поступают: говорят про печенье, а потом ничего не дают собаке, которая уж точно его заслужила.

– Малыш – член семьи, – продолжила Ханна. Я вяло поднял голову и взглянул на нее – печенья по-прежнему не было. – Я когда-нибудь тебе рассказывала, как он свел нас с Итаном?

Я замер, услышав имя Итана. В этом доме про него говорили все реже и реже, но всякий раз, когда это происходило, я вспоминал его запах и чувствовал его руку в моей шерсти.

– Собака свела вас вместе? – переспросила Глория.

– Мы с Итаном знакомы с детства и были влюблены друг в друга в старших классах, но после пожара… Ты знаешь про пожар, в котором он повредил ногу?

– Может, ваш сын и говорил, не помню. Обычно Генри говорит только о себе. Вы же знаете, какие они, мужчины.

– Хорошо. После пожара Итан… У него внутри стало как-то темно, а я не была достаточно взрослой, то есть зрелой, и не знала, как ему помочь.

Я почувствовал печаль Ханны и понял, что нужен ей. Я подошел и положил голову ей на колени под столом. Она нежно погладила мою шерсть. Босые ножки Клэрити висели прямо надо мной.

– У Итана тогда тоже была собака, восхитительный золотистый ретривер по имени Бейли. Его бестолковка[1]1
  Прозвище, которое мальчик Итан дал Бейли после его оплошности со скунсом. История из предыдущего романа «Жизнь и цель собаки».


[Закрыть]
.

Я завилял хвостом, услышав слова «Бейли» и «бестолковка». Всякий раз, когда Итан называл меня бестолковкой, его сердце полнилось любовью, он обнимал и целовал меня, а я целовал его лицо в ответ. Сейчас я скучал по Итану сильнее обычного и чувствовал, что Ханна тоже по нему скучает. Я поцеловал ласкающую меня руку, а Ханна взглянула на мою голову у себя на коленях и улыбнулась.

– Ты тоже хороший пес, Малыш, – сказала она. Услышав эти слова, я опять завилял хвостом. Похоже, что этот разговор таки закончится угощением. – Все же наши пути разошлись. Я встретила Мэтью, мы поженились, и у нас родились Рэчел, Синди и, конечно же, Генри.

Глория издала какой-то звук, но я не смотрел на нее. Ханна гладила меня по голове, и я не хотел, чтобы она прекращала.

– После смерти Мэтью я поняла, что скучаю по детям, и вернулась в город. Однажды, когда Малышу был примерно год, он пришел из собачьего парка за Рэчел домой. У него на шее был медальон, и когда я разглядела его, то сильно удивилась, увидев имя хозяина. А как удивился Итан, услышав мой голос в телефонной трубке! Правда, я подумывала о том, чтобы зайти к нему, спросить, как дела, но, скорее всего, никогда не собралась бы. Мы не очень хорошо расстались. И хотя прошло уже много времени, я… стеснялась, что ли.

– Ой, не говорите мне про расставания, у меня их столько было! – фыркнула Глория.

– Не сомневаюсь, – ответила Ханна. Она посмотрела вниз на колени и улыбнулась мне. – На встрече с Итаном возникло чувство, что мы никогда и не расставались. Мы были созданы друг для друга. Итан был моим единственным, моей второй половинкой. И все же, если бы не Малыш, мы могли и не встретиться снова.

Мне нравилось, когда наши с Итаном имена произносили вслух, и в улыбке Ханны я чувствовал ее любовь.

– Ох, глянь-ка на время! – Ханна поднялась и передала Клэрити матери. Малышка заворочалась, ткнула малюсеньким кулачком в воздух и зевнула. Из духовки с шумом возникло печенье, и разлилась волна вкуснейшего аромата.

Печенье находилось так мучительно близко от моего носа, а мне ни крошки не перепало!..

– Я отлучусь часа на полтора. – Ханна потянулась к тому месту, где обычно хранили игрушки под названием «ключи», и я услышал бренчание, которое у меня всегда ассоциировалось с поездкой на машине. Я настороженно следил за происходящим, разрываясь между желанием покататься на машине и остаться поесть печенья.

– Оставайся здесь, Малыш, – сказала Ханна. – Глория, не открывай дверь в подвал. Клэрити любит сползать по ступенькам, не разбираясь, куда они ведут, а в подвале я разложила крысиную отраву.

– Крысы? Там крысы? – резко спросила Глория. Клэрити уже полностью проснулась и пыталась выбраться из рук матери.

– Да, это же ферма, иногда у нас появляются крысы… Не волнуйся, Глория, просто не открывай дверь.

Я почувствовал легкое раздражение Ханны и внимательно следил за знаками, которые прояснят происходящее. Впрочем, обычно эмоции, которые я чувствовал в таких ситуациях, никогда не прояснялись – такие уж они, люди, с запутанными чувствами, слишком сложными для понимания собаки.

Я пошел за Ханной к машине.

– Нет, ты оставайся здесь, – сказала она. Ее намерение было ясным, и она подчеркнула его, скользнув внутрь машины и захлопнув дверь у меня перед носом. Я повилял хвостом, надеясь, что она передумает, однако как только машина выехала на дорожку, я понял, что кататься сегодня не буду.

Я пробрался обратно через собачью дверь. Клэрити сидела в своем специальном кресле с подносом впереди. Глория сгорбилась над ней, пытаясь засунуть ложкой хоть немного еды в рот малышки, а та практически все выплевывала. Я пробовал эту еду, поэтому отлично понимал Клэрити. Ей часто разрешали самой класть маленькие кусочки пищи себе в рот, но когда дело доходило до откровенной гадости, матери и Ханне приходилось кормить девочку ложкой.

– Маыш! – радостно залепетала Клэрити и захлопала ладошками по подносу.

Еда забрызгала лицо Глории, и она резко поднялась, издав неприятный звук. Потом вытерла лицо полотенцем и свирепо посмотрела на меня. Я опустил взгляд.

– Поверить не могу, она позволяет тебе бродить здесь, будто это твой дом…

Я и не надеялся, что Глория даст мне печенье.

– Я-то не позволю.

Несколько секунд она молча смотрела на меня, затем фыркнула.

– Ладно, иди сюда!

Я послушно последовал за ней к двери в подвал. Глория открыла ее.

– Иди туда. Иди!

Я понял, что ей от меня нужно, и зашел. Остановившись наверху лестницы, на маленькой площадке, покрытой ковром, я обернулся и посмотрел на нее.

– Сиди там, – сказала она, закрыла дверь, и сразу стало темно.

Я спустился вниз по скрипящим деревянным ступенькам. Я редко бывал в подвале и чувствовал здесь запах новых интересных вещей, которые я хотел бы исследовать. Исследовать и, возможно, попробовать на вкус.

Глава вторая

Хотя дневной свет в подвал почти не проникал, стены и углы изобиловали густыми влажными ароматами. На деревянных полках стояли заплесневелые бутылки, а картонная коробка, мягкая от сырости, была полна одежды, пропитанной смесью чудесных запахов детей, побывавших на Ферме за все эти годы. Я сделал глубокий вдох, вспоминая, как бегал по траве летом и нырял в сугробы зимой.

Ароматы – ароматами, а вот с точки зрения съедобности ничего интересного здесь не оказалось.

Через некоторое время я услышал легко узнаваемый звук машины Ханны. Щелчок, и дверь в подвал открылась.

– Малыш! Иди сюда, быстро! – рявкнула Глория.

Я торопливо пошел к лестнице, но споткнулся в темноте, и острая боль пронзила мою левую заднюю лапу. Я остановился и посмотрел на силуэт Глории, видневшийся в дверном проеме. Я хотел, чтобы она меня успокоила.

– Я сказала, иди сюда! – повторила Глория громче.

Сделав следующий шаг, я тихонько заскулил.

– Ну давай уже. – Глория сделала два шага вниз и потянулась ко мне.

Мне не очень хотелось ощутить руку Глории на своей шерсти: я знал, что она злится на меня за что-то, поэтому я отшатнулся.

– Где вы все? – донесся сверху голос Ханны.

Я ускорил шаг, ноге было уже лучше. Глория повернулась к выходу, и вместе с ней мы вышли на кухню.

– Глория, – обратилась Ханна. Она поставила на пол бумажные пакеты, и я подошел к ней, виляя хвостом. – Где Клэрити?

– Мне наконец-то удалось ее уложить.

– Что ты делала в подвале?

– Я… я искала вино.

– Ты была там? Внизу? – Ханна опустила руку, и я обнюхал ее, чувствуя запах чего-то сладкого. Хорошо, что она вернулась домой.

– Я думала, это винный подвал.

– У нас есть немного вина на кухне, в шкафчике под тостером. – Ханна смотрела на меня, и я вилял хвостом. – Малыш, ты что, хромаешь?

Я сел. Ханна отошла на несколько шагов и позвала меня, я подошел.

– Тебе не кажется, что он хромает? – спросила Ханна.

– Откуда мне знать, – сказала Глория. – Моя компетенция – дети, а не собаки.

– Малыш, та поранил лапу? – Я завилял хвостом, довольный, что мне уделяют внимание. Ханна нагнулась и поцеловала меня в лоб, а я лизнул ее в ответ.

– Ох, ты не попробовала печенье? – спросила она.

– Мне нельзя печенье, – презрительно ответила Глория. Я никогда раньше не слышал, чтобы слово «печенье» произносили с такой брезгливостью.

Ханна ничего не ответила, просто вздохнула, начав выкладывать покупки из пакетов. Иногда, вернувшись домой, она приносила мне косточку, однако сегодня, очевидно, ей не удалось раздобыть ни одной. Я пристально смотрел на нее – а вдруг ошибся.

– Я не хочу, чтобы и Клэрити их ела, – сказала Глория после минутного молчания. – Она и так пухленькая.

Ханна рассмеялась, а потом замолчала.

– Ты серьезно?

– Конечно, серьезно.

После секундной паузы Ханна вернулась к пакетам с продуктами.

– Хорошо, Глория, – тихо сказала она.

Прошло несколько дней, Глория сидела на солнце перед домом, придвинув колени к груди. Между пальцами ее ног были воткнуты пушистые шарики, и она прикасалась к пальцам малюсенькой палочкой, которая пахла так едко, что слезились глаза.

После прикосновения палочки каждый палец становился темнее.

Запах был таким мощным, что даже смог перебить странный привкус у меня во рту, который с каждым днем усиливался.

Клэрити возилась с игрушкой, а потом встала и нетвердой походкой пошла прочь.

Я посмотрел на Глорию, которая, прищурившись, сосредоточилась на пальцах ног.

– Клэрити, не уходи далеко, – отсутствующим тоном произнесла Глория.

За те несколько дней, которые Клэрити провела на Ферме, ее медленная неуверенная поступь, которая частенько заставляла девочку оказываться на четвереньках, превратилась в шуструю походку. Клэрити целеустремленно направилась к сараю, и я последовал за ней, размышляя, что же делать.

В сарае жил конь по имени Трой. Когда Итан был жив, он, бывало, катался на нем верхом, и я не очень-то одобрял это, потому что кони не такие надежные, как собаки. Однажды в молодости Итан упал с лошади, а ведь с собаки никто никогда не падал. Даже Ханна никогда не каталась верхом на Трое.

Мы с Клэрити зашли в сарай, и я услышал, как Трой фыркнул, почувствовав наше присутствие. В воздухе стоял запах сена и лошади. Клэрити промаршировала прямиком к вольеру, в котором жил Трой. Он тряхнул головой и опять фыркнул. Клэрити потянулась к прутьям двери вольера и вцепилась в них своими маленькими ручками.

– Лосадка! – с восхищением воскликнула она, пританцовывая от восторга.

Я чувствовал нарастающее напряжение Троя. Конь не очень-то меня любил, мое присутствие в сарае заставляло его нервничать. Клэрити просунула ручку между прутьев, чтобы погладить Троя, но тот отшатнулся.

Я подошел к Клэрити и ткнулся в нее носом, давая понять, что если уж она хочет кого-то погладить, то лучше собаки ей здесь никого не найти. Яркие глаза девочки были широко раскрыты, она задыхалась от восторга, приковав взгляд к Трою.

Дверь в вольер закрывалась на цепь; когда малышка прислонилась к ней, провисающая цепь натянулась, и образовалась лазейка. Издавая счастливые звуки, Клэрити скользнула вдоль двери к лазейке и протиснулась внутрь.

Прямо в вольер к Трою.

Трой ходил взад и вперед, фыркая и мотая головой, удары копыт по земле становились все сильнее и сильнее. Я чуял его возбуждение – оно проступало сквозь его кожу, как пот.

– Лосадка, – произнесла Клэрити.

Я просунул голову в щель между створками двери и толкнул ее, пытаясь пролезть внутрь. Боль в задней левой лапе снова давала себя знать, но я проигнорировал ее, сосредоточившись на том, чтобы протиснуть плечи, а затем и таз. Тяжело дыша, я пробрался в вольер как раз в тот момент, когда Клэрити двинулась вперед, протянув ручки к Трою. Я прекрасно понимал, что он может ударить малышку.

Я боялся этого коня. Он большой и сильный; если он ударит меня копытом, будет очень больно. Инстинкты твердили мне – убирайся отсюда, но Клэрити грозила опасность, и я должен был что-то сделать.

Я проглотил свой страх и залаял на коня со всей яростью, на какую был способен. Я подтянул губы, обнажив оскал, и сделал выпад вперед, заняв позицию между Клэрити и Троем. Трой издал неприятный визжащий звук и встал на дыбы. Я попятился, лая и отталкивая Клэрити в угол. Копыта Троя разбивали землю прямо передо мной, но я продолжал рычать и клацать на него зубами.

– Малыш? Малыш! – донесся испуганный голос Ханны снаружи сарая.

Я почувствовал в шерсти маленькие ручки Клэрити. Хотя конь мог меня ударить, я не собирался сдавать свою позицию между ним и малышкой.

Тут вбежала Ханна.

– Трой!

Она отстегнула цепь и распахнула створки дверей, конь рванул мимо нее и через огромную двустворчатую дверь вылетел во двор.

Я чувствовал страх и гнев Ханны. Она нагнулась и подхватила Клэрити на руки.

– Ах, дорогая, все хорошо, малышка, все хорошо, – говорила она.

А Клэрити хлопала в ладоши и улыбалась.

– Лосадка! – с восторгом воскликнула она.

Другая рука Ханны опустилась вниз и дотронулась до меня – я почувствовал облегчение, поняв, что хоть сейчас я ни в чем не провинился.

– Да, большая лошадка, ты права, дорогая. Тебе нельзя сюда заходить.

Когда мы вышли наружу, к нам подошла Глория. Походка у нее была странной, будто ей было больно идти.

– Что случилось? – спросила она.

– Клэрити зашла в стойло к Трою. Он мог ее…

– Какой ужас! – Глория протянула руки и, забрав Клэрити, прижала ее к груди. – Ты никогда, никогда не должна так пугать мамочку, поняла?

Ханна скрестила руки на груди.

– Интересно, как же она пробралась сюда без твоего ведома.

– Наверное, пошла за собакой.

– Понятно. – Я все еще чувствовал, что Ханна злится, и опустил голову, непроизвольно ощутив раскаяние.

– Возьмете ее? – спросила Глория, протягивая Клэрити на вытянутых руках обратно.

Боль в бедре по-прежнему чувствовалась, не так сильно, чтобы хромать, однако нога постоянно ныла. Хотя раны не было – зализывать нечего.

За ужином я предпочел остаться под столом и подбирать еду, которая падала на пол. Когда детей собиралось много, мне обычно перепадало несколько хороших кусков, но в этот раз была только Клэрити, и, как я уже говорил, ее пища была никудышной. После инцидента с лошадью прошло уже несколько дней, в течение которых я не выходил из-под стола, когда вдруг заметил, что Ханна чем-то обеспокоена и взволнована. Я сел и ткнулся в нее, она погладила меня, однако как-то рассеянно.

– Не звонил доктор Билл? – спросила Глория.

– Пока нет, я же обещала, что скажу тебе.

– Почему мужчины так поступают! Сначала просят твой номер, а потом не звонят.

– Глория, я тут… я думала кое о чем.

– О чем?

– Ну, во-первых, я хочу, чтобы ты знала: хотя вы с Генри не… больше не вместе, и хотя вы даже не женаты, ты – мать моей внучки, и для меня ты – член семьи. Я всегда рада тебя здесь видеть.

– Спасибо, – ответила Глория. – У меня к вам такие же чувства.

– И мне очень жаль, что из-за работы Генри вынужден жить за границей. Он сказал, что ищет место здесь, чтобы проводить больше времени с Клэрити.

Услышав имя Клэрити, я посмотрел на маленькие ножки, единственную часть ее тела, которая была мне видна из-под стола. Каждый раз, когда малышке приходилось запихивать в себя противный ужин, они дергались.

– Еще я знаю, что ты хочешь вернуться к карьере певицы, – продолжила Ханна.

– Ну да. Рождение ребенка не очень-то пришлось кстати. До сих пор не могу избавиться от лишнего веса.

– Вот я и подумала… А не остаться ли Клэрити здесь?

Наступила долгая тишина. Когда Глория заговорила, ее голос был очень тихим.

– Что вы имеете в виду?

– На следующей неделе приедет Рэчел, а когда начнется учебный год, к четырем будет освобождаться Синди. Все вместе мы сможем уделять Клэрити массу внимания, а у тебя появится возможность посвятить себя пению. И, как я уже говорила, приезжай и живи, когда захочешь, места достаточно.

– Так вот что все это значит.

– Прости, не поняла?

– А я удивляюсь, чего это вы, такая хорошая, приглашаете пожить, предлагаете оставаться здесь, сколько хочу… Теперь ясно. Чтобы Клэрити жила с вами. А потом что?

– То есть?

– Потом Генри отсудит пособие на ребенка, и я останусь ни с чем.

– Да мне и в голову такое не приходило…

– Знаю, знаю, все в вашей семье считают, что я специально заманивала Генри, пыталась женить его на себе. Только зачем мне кого-то заманивать, когда вокруг полно других достойных мужчин!

– Нет, Глория, никто никогда так не говорил.

Пошатнувшись, Глория встала.

– Ясно. Все вы как бы такие милые…

Я чувствовал злость Глории и старался держаться подальше от ее ног. Вдруг кресло Клэрити заходило ходуном, а ее маленькие ножки уплыли вверх.

– Я собираюсь. Мы уезжаем.

– Глория!

Я услышал, как завыла Клэрити, когда Глория пошла вверх по лестнице. Клэрити почти никогда не плакала. В последний раз это случилось, насколько я помню, когда она заползла в сад и сорвала зеленый плод с растения, которое издавало такое едкое зловоние, что мои глаза слезились еще больше, чем от запаха ног Глории. И хотя было очевидно, что такую гадость есть категорически нельзя, Клэрити засунула эту штуку в рот и куснула. У нее был очень удивленный вид, и она заплакала, прямо как сейчас.

Когда Глория и Клэрити уехали, Ханна тоже заплакала. Я пытался утешить ее, положив голову ей на колени, и я уверен, что это помогло, хотя ей все равно было очень грустно. Я не совсем понял, что произошло, кроме того, что Глория и Клэрити уехали, но что-то подсказывало мне, что я их снова увижу. Люди всегда возвращаются на Ферму.

Я спал вместе с Ханной, в ее кровати; так у нас повелось вскоре после смерти Итана. Какое-то время она даже обнимала меня по ночам и иногда плакала. Я знал, почему она плакала, она скучала по Итану. Мы все скучали по Итану.

На следующее утро, когда я выпрыгнул из кровати Ханны, что-то как бы сломалось у меня в левом бедре, и я невольно заскулил от боли.

– Малыш, что? Что случилось? Что с твоей ногой?

Я почувствовал страх Ханны и начал лизать ее ладошку, как бы извиняясь, что расстроил ее. Но я не мог встать на заднюю левую лапу – слишком сильно болело.

– Сейчас же едем к Ветеринару, Малыш. Все будет хорошо, – сказала Ханна.

Мы медленно и аккуратно подошли к машине. Я прыгал на трех лапах и старался выглядеть так, будто болело не сильно, чтобы не расстраивать Ханну еще больше. Я был собакой переднего сиденья, но Ханна посадила меня назад, и хорошо – на трех ногах вползти туда гораздо легче, чем запрыгивать на переднее сиденье.

Она завела машину, и мы отъехали, а у меня во рту вновь появился отвратительный привкус, жуткий, как всегда.


Страницы книги >> 1 2 3 4 | Следующая
  • 4.1 Оценок: 7

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации