Текст книги "Путешествие собаки"

Глава пятая

Я проснулся от холода и голода. Мы с братом спали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, поэтому, когда я заворочался, он тоже открыл глаза. Пошатываясь, мы побродили по коробке, сходили по-маленькому и несколько раз ткнулись друг в друга, сообщая то, что было очевидно: матери и остальных щенков до сих пор нет.

Брат начал плакать.

Вскоре женщина по имени Дженнифер пришла нас проведать.

– Щенятки, бедняжки, скучаете по маме, да?

Казалось, звук ее голоса успокоил брата. Он стоял на задних лапах, опершись передними на стенку коробки, и пытался достать ее своей маленькой мордочкой. Дженнифер с улыбкой наклонилась.

– Все хорошо, малыш. Все будет хорошо, обещаю.

Когда она ушла, брат опять начал скулить. Я пытался отвлечь его борьбой, но он был слишком расстроен. Я знал, что все в порядке, потому что есть женщина, которая заботится о нас, и она приведет к нам мать, чтобы мы покушали. Однако брат был напуган и очень голоден, очевидно, это ограничивало его мыслительные способности.

Скоро Дженнифер вернулась.

– Так, пора вас кормить. Ты хочешь первым? Хорошо. – Она подняла моего брата и унесла с собой.

Я остался в коробке один. Я лежал и старался не думать о болезненной пустоте в желудке. Интересно, может, мое новое предназначение – заботиться о брате? Впрочем, нет, собаки не заботятся о собаках, о собаках заботятся люди.

Пока у нас есть Дженнифер, все будет хорошо.

Потом я заснул и проснулся, только когда Дженнифер взяла меня на руки.

– Что ж, все прошло не так гладко, как я рассчитывала, – сказала она. – Надеюсь, с тобой будет полегче.

Я завилял крошечным хвостиком.

Мы пошли вверх по лестнице. Брата не было и следа, но я чувствовал его запах в воздухе. Дженифер села на диван и перевернула меня вверх ногами, уложив в колыбельку из своей руки.

– Так, лежи тихо и смирно.

Она достала какую-то странную штуку и поднесла ее к моей физиономии. Что это? Я заерзал.

– Лежи спокойно, щеночек. Все пройдет хорошо, если ты не будешь дергаться.

Хотя ее голос успокаивал, я все еще не мог понять, что происходит. А потом я почуял вкуснейший аромат теплого молока – так вот оно что, из этой штуковины сочится еда! Кончик у нее был мягким, и когда Дженнифер ткнула его мне в губы, я его схватил и начал сосать, а в награду за мою смекалку мне в рот потекла теплая, сладкая еда. Молоко было не таким, как у мамы, более сладким и легким, но я не жаловался. Я сосал, и по мере того, как восхитительная теплая жидкость наполняла мой желудок, боль от голода уходила.

Когда я наелся, Дженнифер перевернула меня, похлопала по спине, и я тихонько отрыгнул. Затем она отнесла меня вниз в прихожую и уложила в мягкую постель, в которой спал большой пес с огромными ушами. Мой брат тоже там спал, уткнувшись в него носом.

– Вот еще один, Барни, – прошептала Дженнифер.

Большой пес заворчал и завилял хвостом, пока я устраивался возле него. Живот у Барни был мягкий и убаюкивающий, прямо как у нашей матери. Брат пискнул в знак приветствия и сразу же снова заснул.

С тех пор Дженнифер кормила нас на руках по нескольку раз в день. Мне нравились кормежки, нравилось, как она со мной разговаривала и прижимала к себе. Полюбить такого человека, как Дженнифер, очень легко.

Брат сильно расстраивался, если меня кормили первым; наверное, Дженнифер решила, что лучше кормить меня после брата, чем слушать его плач, пока я ем.

Я думал, что уже все знаю про свою новую жизнь, и вдруг однажды, присев, чтобы справить нужду, я почувствовал запах своей мочи. И тут я понял, что никакие мы не братья, а брат и сестра. Я опять был девочкой!.. Как такое возможно?

На какое-то мгновение я задумался, вернее, задумалась, что же случилось с моей матерью и другими щенками, но оказалось, что я их уже почти забыл. То есть забыла. Мы жили здесь и сейчас – мой брат и я, семья из двух щенков и ленивого пса по кличке Барни.

Есть моменты, когда все, что может сделать собака – это ждать и наблюдать, какой выбор сделают люди. Все либо изменится, либо останется примерно таким же. А пока мы с братом изо всех сил дергали Барни за его большие мягкие уши.

Дженнифер назвала брата Рокки, а меня – Молли. Мы подрастали, Барни все меньше и меньше хотелось с нами возиться, и он начинал нервничать, когда мы грызли разные части его тела. Однако мы не сильно расстраивались, потому что к нам в дом пришла жить большая серая собака по имени Софи. Она обожала бегать во дворе, где травка только начинала пробиваться из земли, подогреваемой лучами солнца. Софи бегала очень быстро, и мы с Рокки даже не надеялись ее догнать, но ей нравилось, когда мы гонялись за ней, а когда мы сдавались, она разворачивалась и пригибалась к земле, призывая нас продолжать игру. Еще здесь был коренастый пес по имени Мистер Черчилль – примерно такого же размера, как Барни, только более грузный и с короткими ушами. Мистер Черчилль ходил вперевалку и тяжело дышал – прямая противоположность Софи. Я даже сомневалась, способен ли он бегать.

Конечно, я порой скучала по Ферме, но жизнь у Дженнифер казалась постоянным развлечением в собачьем парке.

Через несколько дней пришла женщина, чтобы посмотреть на Софи, – и, уходя, забрала ее с собой.

– То, что ты делаешь – замечательно. Если бы я устроила временный приют для собак, то оставила бы их всех себе, – сказала женщина, которая забрала Софи.

Я поняла, что у Софи будет новая жизнь с новым человеком, и была счастлива за нее, а вот Рокки был совершенно озадачен происходящим.

– И получился бы «постоянный приют», – засмеялась Дженнифер. – Я тоже оставила Барни – первого, кого взяла на передержку. Но я понимала, что если не контролировать свои чувства и оставить несколько собак у себя, на этом все и закончится – я не смогу помочь другим собакам.

Однажды поиграть с нами пришли какие-то люди – мужчина и женщина с двумя девочками.

– Мы однозначно хотим мальчика, – сказал мужчина.

Девочки были того замечательного возраста, когда бегали еще не быстрее щенка и постоянно хихикали. Они взяли нас на руки, поцеловали, поставили обратно и начали с нами играть.

– Как вы сказали, смесь пуделя и кого? – спросил мужчина.

– Никто не знает. Спаниеля, а может, терьера.

Я знала, что происходит: они здесь, чтобы забрать домой меня или Рокки. Интересно, зачем нам отсюда уходить, лучше бы забрали Мистера Черчилля, который либо сидел, испуская неприятные запахи, либо, если Рокки удавалось его спровоцировать, пытался за нами гоняться. Но также я знала, что главные здесь – люди, они определяют судьбы собак, и мне придется пойти туда, куда меня отправят.

В итоге мы с Рокки остались. Я почувствовала облегчение от того, что Рокки не забрали, а также от того, что не понадобилось прощаться с другими собаками. Я только не понимала, почему люди приходят играть со мной, а потом не хотят забирать.

Но однажды я все поняла.

Мы с Рокки играли во дворе с новой коричневой собакой по имени Дейзи. Худая, с глазами орехового цвета, она была очень робкой при Дженнифер – не подходила, когда та ее звала, и уворачивалась всякий раз, когда к ней протягивали руку, чтобы погладить. Однако со мной и Рокки она играла и даже позволяла нам придавить себя, когда мы боролись, хотя была гораздо крупнее нас.

Я услышала, как хлопнули дверцы машины, и через несколько минут москитная дверь в доме, со стороны двора, распахнулась. Мы с Рокки засеменили туда, чтобы проверить, кто пришел, и увидели, как во двор вышли Дженнифер с парнем и девушкой. Дейзи в это время спряталась под закусочным столиком.

– Божечки! Какие милые! – Примерно одного возраста с Итаном, когда он начал водить машину, девушка опустилась на колени и широко расставила руки. Мы с Рокки послушно ринулись к ней. Она обняла нас обоих, и тут меня осенило.

Это Клэрити.

Я слетела с катушек: забиралась на нее, целовала, нюхала ее кожу. Я подпрыгивала и кружилась от радости. Клэрити!

Прежде мне и в голову не приходило, что она могла искать меня, что она знала о моем перерождении, что она придет за мной. Но люди – удивительные существа, они водят машины и решают, сколько раз в день собакам есть и где жить, и обладают еще одной способностью – находить своих собак, когда им очень нужно. Значит, вот почему семья с маленькими девочками уехала, не забрав никого из нас. Они искали своих собак, не нас.

Я не могла насладиться Клэрити. Мой маленький хвостик взбивал воздух, я лизала ее руки, а она смеялась. Парень и Рокки бегали по двору.

– Ну что, Трент? – крикнула она парню.

– Пес замечательный! – ответил он.

– Кажется, Молли в тебя влюбилась, – сказала Дженнифер Клэрити. – Я сейчас вернусь.

И она зашла в дом.

– О, ты такая милашка, – сказала Клэрити, приглаживая мои уши. Я целовала ее пальцы. – Но мать не разрешит мне завести собаку. Мы здесь, чтобы найти друга Тренту.

Теперь все встало на место: моим предназначением было, как я и предполагала, продолжать присматривать за Клэрити. То, чего хотел бы Итан. Вот почему я опять стала щенком – мне предстояло выполнить еще одну задачу.

Так я и сделаю. Буду присматривать за Клэрити и оберегать ее.

Подошел парень, держа на руках Рокки.

– Глянь на его лапы. Он будет крупнее, чем Молли.

Клэрити поднялась, и я встала на нее передними лапами, потянувшись к ней, чтобы она тоже взяла меня на руки. Рокки пытался вырваться, а я сидела спокойно, заглядывая Клэрити в глаза.

– Я хочу его, – сказал парень. – Рокки, поедешь ко мне домой?

Он мягко опустил брата, тот сразу же набросился на резиновую игрушку и начал ее теребить.

– Здорово! – сказала Клэрити. Она пошла к Рокки, который грыз игрушку, а я старалась держаться у ее ног. Когда она попыталась погладить Рокки, я просунула голову под ее ладонь, и она засмеялась.

– Сиджей[2]2
  CJ, сокр. от имени Clarity June (англ.)


[Закрыть], ты нравишься Молли, – сказал парень.

Услышав свое имя, я взглянула на него и вернулась к ласкам Клэрити.

– Глория будет в бешенстве. Я прям слышу ее: «Они слюнявые. От них грязь». Можно подумать, у нас дома стерильно.

– Вот было бы круто взять брата и сестру!

Я почувствовала грусть сожаления, исходящую от Клэрити, когда она держала мою мордашку в своих ладонях.

– Да, было бы круто, – тихо произнесла она. – Извини, малышка.

Дженнифер вернулась.

– Нам нужно заполнить какие-то бумаги? – спросил парень.

– Нет, я ведь не представляю никакую организацию, просто подбираю и пристраиваю бездомных собак. Рокки и Молли здесь, потому что у одного маленького мальчика из-за них обострилась астма.

– Вы сказали, что отдаете собак бесплатно. А можно я хоть что-нибудь заплачу?

– Если хотите сделать пожертвование…

Парень передал что-то Дженнифер, нагнулся и взял Рокки на руки.

– Ну, Рокки, готов ехать в свой новый дом?

– Звоните, если будут вопросы, – сказала Дженнифер.

Я выжидающе смотрела на Клэрити, но она меня не подняла.

– Посмотрите на эту малышку, – сказала Клэрити. – Она будто знает, что я собираюсь уйти без нее.

– Пойдем, Сиджей.

Мы все вместе дошли до двери в дом. Дженнифер открыла ее, и все прошли внутрь: парень с Рокки на руках, Клэрити, а когда за ними попыталась пройти я, Дженнифер преградила мне путь ногой.

– Нет, Молли, – сказала она, закрывая москитную дверь. И я осталась на заднем дворе.

Что?!

Я села, уставившись на Клэрити. Она тоже смотрела на меня через сетку. Я ничего не понимала.

Когда все отвернулись и пошли прочь, я взвизгнула, расстроившись от ничтожности собственного голоса. Я плакала и визжала, мои маленькие лапки царапали дверь, пытаясь проделать в ней дыру. Неужели Клэрити меня оставит? Нет, это невозможно! Я должна пойти с ней!

Клэрити, парень и Рокки вышли через парадную дверь, закрыв ее за собой.

– Все хорошо, Молли, – сказала Дженнифер и удалилась на кухню.

Не было Клэрити, не было Рокки.

Я лаяла и лаяла, чувствуя печаль и одиночество.

Глава шестая

Дейзи, большая робкая собака, вышла из своего убежища под столиком, подошла ко мне и начала обнюхивать, пока я лаяла. Она чувствовала мое расстройство, но, конечно же, не могла понять его причину.

Войти в дом через дверь не получилось, и я пошла вдоль него, однако деревянные ворота тоже были плотно закрыты, а ручка – слушком высоко, чтобы достать ее зубами. Я не переставала лаять. Двор, который еще несколько минут назад казался пределом собачьих мечтаний, сейчас превратился в тюрьму. Я подбежала к Барни, и мы ткнулись носами, но от его вялого повиливания хвостом лучше мне не стало. Я была в отчаянии. Что происходит? Как такое могло случиться?

– Молли?

Я обернулась и увидела Клэрити. Она опустилась на колени, и я со всех ног бросилась в ее объятия. Я лизала ей лицо и чувствовала невероятное облегчение от того, что я все неправильно поняла, ведь на секунду я действительно поверила, что она хотела меня бросить!

Дженнифер и Трент стояли позади нее.

– Она выбрала меня, что я могу поделать? Молли выбрала меня, – настаивала Клэрити.

Я счастлива быть Молли, я счастлива быть с Клэрити и идти с ней к машине. Трент сел за руль, а Клэрити устроилась на заднем сиденье вместе со мной и Рокки.

Рокки встретил меня, как будто мы не виделись вечность, и мы стали бороться.

– Что же скажет твоя мать? – спросил Трент.

Рокки схватил зубами длинные волосы Клэрити и тянул их, расставив лапы и рыча, будто хотел их оторвать. Клэрити смеялась. Я прыгнула на Рокки, чтобы он это прекратил.

– Сиджей, я серьезно.

Мы с Рокки пищали и лазали по Клэрити, а она пыталась сесть прямо.

– Черт, да не знаю я.

– Она разрешит тебе ее держать?

– А что мне оставалось делать? Ты же видел. Как будто Молли и я созданы друг для друга. Это судьба. Карма.

– Ну, в доме собаку не спрячешь, – сказал Трент.

Клэрити опустила глаза, и мне показалось, что она расстроилась, поэтому я положила лапы ей на грудь и попыталась лизнуть ее в лицо. Мой опыт подсказывал, что поцелуи собаки могут подбодрить кого угодно.

– Сиджей, ты серьезно думаешь, что сможешь держать собаку тайком?

– Если захочу, я могу спрятать хоть стаю волков. Кроме своего отражения в зеркале, ей ни до чего нет дела.

– Ну да, конечно. Надо только, чтобы как минимум лет десять твоя мать ни о чем не догадывалась.

– Знаешь, Трент, не всегда поступки бывают практичными.

– Железная логика.

– Ну почему ты всегда споришь?!

Они оба замолчали.

– Извини, – наконец сказал Трент. – Просто переживаю за тебя.

– Все будет хорошо, обещаю.

– Ладно.

– Только остановись не у дома, а чуть поодаль, – сказала Клэрити.

Машина остановилась, Клэрити взяла Рокки и пересадила его вперед. Мы с братом переглянулись. Рокки завилял хвостом, прижав уши. У меня было такое чувство, что мы прощаемся и теперь будем жить раздельно. Но это нормально, потому что наши судьбы всегда определяют люди, и Клэрити решила, что я ей нужна, все, точка. Итану понравилось бы, что я уехала с ней. Что не нормально, так это то, что не я, а Рокки стал собакой переднего сиденья.

Мы с Клэрити вышли.

Машина отъехала.

– Давай посмотрим, сможешь ли ты сидеть тихо.

Клэрити опустила меня на землю, и мы подошли к дому. Какие-то собаки пометили окрестные кусты, но запахи уже почти стерлись, – сейчас я была тут единственной. Клэрити взяла меня на руки и быстро занесла в дом, вверх по какой-то лестнице в коридор и, наконец, в спальню.

– Клэрити, это ты? – раздался голос женщины.

– Я пришла! – прокричала в ответ Клэрити.

Она упала вместе со мной на кровать, и мы начали резвиться. Услышав шаги в коридоре, Клэрити замерла.

– Молли, тсс! – Она быстро засунула ноги под одеяло, подняла коленки и запихала меня в образовавшееся под ними пространство. Я обнюхала ее ноги и услышала звук открывшейся двери.

– Та-дам! – пропела женщина. Я узнала голос – это Глория, мать Клэрити.

– Ты купила шубу! – раздраженно отреагировала на ее появление девочка.

– Тебе нравится? – спросила Глория. – Это лиса!

– Натуральный мех? Как ты могла!

Я решила, что, по правилам игры, мне пора выбираться из укрытия, и начала карабкаться в сторону головы Клэрити, но появилась ее рука и затолкала меня обратно.

– Ты так говоришь, будто я сама ее прикончила. Лиса была уже мертвой, когда я купила шубу. И не волнуйся, я уверена, что никто не ущемлял ее прав при жизни, сейчас их держат «на свободном выгуле».

– Ну да, ее прикончил кто-то другой, чтобы сделать твою шубу… Ты знаешь, как я отношусь к таким вещам.

– Не тебе носить.

– Я бы в жизни такое не надела!

– Что ж, мне жаль твои чувства, но шуба мне нужна для поездки на лыжный курорт в Аспен, единственное место в мире, где не придется чувствовать себя виноватой, надевая мех. Ну, разве что еще в Альпах.

– Аспен? Когда ты едешь в Аспен? – Клэрити прижимала меня рукой, а я пыталась выбраться.

– В среду. И я подумала, неплохо бы нам завтра прошвырнуться по магазинам.

– Завтра же понедельник, мне надо в школу, – ответила Клэрити.

– Подумаешь, школа!.. Один день.

– Пойду съем йогурт.

Когда девочка выбралась из-под одеяла, оно мягко опустилось мне на голову. Я выскочила наружу, но слишком поздно, – Клэрити уже вышла из комнаты.

– Зря ты надеваешь эти шорты, – прокомментировала Глория, когда Клэрити закрывала дверь. – Они тебя полнят.

Оставшись одна на кровати, я определила, что расстояние до пола слишком велико для моих маленьких лап. Скуля от отчаяния, я начала бегать по покрывалу, время от времени останавливаясь возле мягкой подушки, чтобы вдохнуть запах моей девочки.

Дверь открылась, и Клэрити вошла в комнату. Я завиляла хвостом, а когда она склонилась надо мной, начала лизать ей лицо – от нее пахло сладким молоком. Нет ничего прекраснее, чем лизать лицо любимого человека, пока он не засмеется от радости!

Перед тем как вынести меня во двор, Клэрити засунула меня за пазуху, чтобы я не замерзла. Она похвалила меня за то, что я «присела» на травку, и накормила маленькими кусочками холодного соленого мяса. Их сильный вкус обжег мне язык.

– Молли, завтра я тебе еще дам, честно-честно. Тебе понравилась ветчина?

Той ночью я спала в объятиях Клэрити.

– Я люблю тебя, Молли, люблю, – шептала она, поглаживая меня.

Проваливаясь в сон, я чувствовала прикосновение ее руки. За этот день произошло столько событий и я так устала, что ни разу за ночь не проснулась. Клэрити встала, когда солнце только вышло из-за горизонта, оделась и понесла меня во двор сделать дела, но очень осторожно, и разговаривала со мной едва слышным шепотом. Мой крошечный мочевой пузырь чуть не разорвался. Потом она понесла меня вниз по какой-то лестнице, и мы оказались в подвале.

– Молли, здесь, под лестницей, мой тайник, – прошептала она. – Я зову его своим клубом. Смотри, вот тебе подушка, а вот – водичка. Только сиди тихо, ладно? Я не поеду по магазинам с Глорией, но мне нужно ненадолго уйти. Обещаю вернуться очень скоро, ты и не заметишь, что меня не было. Только не гавкай. Пожалуйста, Молли, сиди тихо.

Я понюхала воздух в этом маленьком пространстве, таком крошечном, что Клэрити приходилось садиться на корточки, чтобы в нем уместиться. Она дала мне еще несколько кусочков соленого мяса, и по тому, как она меня погладила, я поняла – моя девочка собирается уходить. Поэтому, когда она резко поднялась и начала задвигать выход коробками, чтобы я не выбралась, я конечно же рванулась вперед.

– Молли! – шикнула Клэрити.

Я завиляла хвостом, надеясь, что она почувствует мое нежелание оставаться в этом замкнутом пространстве размером с будку. По-моему, я ясно дала понять еще там, в доме Дженнифер, что хочу быть с ней. Она подняла меня и затолкала назад. На этот раз я не успела выскочить, и коробки загородили мне выход. Что она делает?

– Веди себя хорошо, Молли, – сказала Клэрити из-за коробок. – Сиди тихонько и не гавкай.

Я вздремнула, потом нашла пластмассовую игрушку и пожевала ее немного, но после того, как мне пришлось «присесть» в углу, крохотное местечко под лестницей утратило весь свой шарм. Я тявкнула – даже в маленьком пространстве мой писклявый голос звучал жалко. Но раз уж я начала лаять, останавливаться не было смысла.

Услышав шаги наверху, я замерла и навострила уши, однако ни Клэрити, ни Глория не пришли мне на помощь, и я начала снова.

Затем донесся звук открывающейся двери наверху, и ко мне начали приближаться шаги, а когда они зазвучали прямо над головой, я залаяла изо всех сил.

Я подумала, что в подвал спустилась Клэрити, но потом услышала кое-что очень странное: человеческий вой, что-то среднее между плачем и криком. Ужасный звук боли или, может быть, страха. Что там творится? Немного испугавшись, я прекратила лаять. Из-за коробок повеяло сильным запахом – цветы, масло и мускус.

Вверху открылась и захлопнулась дверь. Затем я опять услышала шаги и почуяла, что кто-то стоит у лестницы.

– Глория, ты внизу? – донесся голос Клэрити.

Жалобное завывание продолжалось. Я молчала – никогда в жизни я не слышала, чтобы человек издавал такой звук.

– Глория! – позвал голос Клэрити.

Затем я услышала громкий крик:

– Аааааа! – Я узнала голос Глории.

– Аааааа! – Это была Клэрити.

Я заскулила: что происходит?

– Клэрити Джун, ты меня до смерти напугала, – задыхаясь, сказала Глория.

– Почему ты не отвечала? Что ты здесь делаешь? – спросила ее Клэрити.

– Я пела! У меня наушники! Почему ты дома? Что в твоей сумке?

– Я забыла кое-что. Собачий корм. У нас в школе проводится благотворительный сбор продуктов.

– Ты думаешь, в таких случаях прилично сдавать собачий корм?

– Мама! Это не для людей, а для их собак.

– Ты хочешь сказать, что они не могут прокормить себя, но держат собак? Куда катится эта страна…

– Соберешь постиранное белье? Я помогу сложить, – сказала Клэрити. – Давай отнесем его наверх.

Мне очень, очень хотелось есть.