Текст книги "Там, где ты нужен"

Глава двенадцатая

Папа Чейз шел к машине походкой, в которой чувствовались страх и гнев. Я держался рядом, точно выполняя «Помогай!». Девочка Вэньлин плакала, вытирая текущие по лицу соленые слезы. Ее отец опустил трубу к земле.

Папа Чейз уперся руками в бока.

– Какого черта, вы соображаете, что делаете?

– Он хочет застрелить змею, которая убила Лейси, – объяснила Вэньлин. Я подбежал к ней, и она наклонилась обнять меня – ее кожа пахла Лейси. В том, как она отчаянно прижималась ко мне, я чувствовал все ее горе. Я не был Лейси, но я был собакой, которую можно обнять.

– В дом не приходят с оружием, не спросив разрешения, – холодно сказал папа Чейз.

Вэньлин обратилась к отцу, который ответил, а затем опустил голову.

– Он говорит, что сожалеет. Он не хотел проявить неуважение. Он просит разрешения.

– Разрешения… Скажи ему, пожалуйста, чтобы положил ружье в машину.

Отец Вэньлин открыл дверь и сунул металлическую трубу внутрь.

– Он не говорит по-английски, но многое понимает, – сообщила Вэньлин.

Я почувствовал, что напряжение папы Чейза немного ослабло.

– Послушайте, ЧЧ, я понимаю ваши чувства. Видит бог, я сам чувствую то же самое. Но эта змея – вымирающий вид. Ее нельзя убить. Это противозаконно. Вас могут посадить в тюрьму.

Мужчина посмотрел на дочь, она поговорила с ним, и он ответил:

– Zhe shi yītiao dushe. Ruguǒ tā shā sǐ ling yī zhǐ gǒu huo yīge haizi ni?

– Папа спрашивает, что, если она укусит ребенка или другую собаку?

Я услышал шум и поднял голову: Берк с Грантом выехали из дома и осторожно двигались в нашу сторону, Грант толкал кресло.

Папа Чейз покачал головой.

– Они не агрессивные. Они нападают только из страха. Я никогда их не видел, хотя живу здесь всю жизнь.

Вэньлин поговорила с отцом, а затем опустила руку и снова коснулась меня.

– Как это произошло? – тихо спросила она, вытирая глаза.

– Меня там не было. Был Берк, – ответил папа Чейз, указывая на сыновей.

Берк выехал вперед.

– Привет, Вэньлин. Мне так жаль. – Грант остался немного поодаль. – Собаки нашли змею, и прежде чем я успел отреагировать, Лейси схватила ее, и та укусила ее прямо в морду. – Он поморщился. – Кажется, она не мучилась.

Вэньлин кивнула.

– Спасибо за все, что ты сделал для Лейси, – сказала она пресекшимся голосом.

– Это не мне. Это моему брату, Гранту. Он повез ее к ветеринару.

Грант подошел ближе.

– Привет, я Грант. Мне очень жаль, что я не успел ее довезти.

– Привет, Грант, – тихо сказала Вэньлин. – Меня зовут Вэньлин. Спасибо тебе за то, что пытался спасти Лейси. Это мой отец, ЧЧ.

– Я только… Я имею в виду, что мне очень жаль, – сказал ей Грант.

Все секунду постояли. Потом отец Вэньлин заговорил, и она кивнула.

– Он говорит, мы позвоним ветеринару и попросим отправить счет нам.

Всем было слишком грустно и не хотелось разговаривать, поэтому Вэньлин с отцом уехали, унося с собой запах моей Лейси.

Я знал, что больше никогда не буду вдыхать его снова.

Той ночью я проснулся от того, что Берк гладит меня по шерсти.

– Почему ты скулишь, Купер? У тебя плохой сон?

Встревоженный, я вышел в гостиную. Бабушка сидела в кресле у открытого окна. Я поднял нос, улавливая исчезающий запах Лейси. В тот момент казалось, что она может ворваться в дом через собачью дверцу, вскочить на кровать Берка и спать вместе с нами.

– Слышишь, Купер? – прошептала бабушка. – Слушай. – Она провела рукой по моей спине. – Пойдем посмотрим.

Я удивился, когда она вывела меня на улицу. По пути к сараю я поднял ногу на кустик. Из приоткрытой двери на землю падала полоска света. Сквозь щель в сарае я улавливал запахи загадочного существа и папы Чейза, слышал его голос и ощущал странную вибрацию в воздухе. Бабушка распахнула дверь – я поспешил поприветствовать папу Чейза и с любопытством обнюхал ящик с металлическими струнами, который он держал на коленях.

– Играй, пожалуйста, – попросила бабушка.

– Ты меня подловила, – улыбнулся папа Чейз.

– Что это было? Звучит красиво.

– Да так… – Папа Чейз пожал плечами. Я осторожно обнюхал стены, улавливая запах неведомого существа, но не видя его.

– Мне кажется, у меня сейчас проблемы с мальчиками. Особенно с Берком. Не понимаю, почему он не может ходить в школу без Купера.

Я закрыл глаза, но теперь открыл их.

– А помнишь восьмой класс?

– Честно говоря, я как будто выкинул из головы эти воспоминания.

– Ты забыл, как везде ходил с гитарой?

– Разве? А, ну да, когда у меня были репетиции.

Кажется, они говорили не обо мне. Я сонно вздохнул.

– Нет, Чейз. Это продолжалось из года в год и почти каждый день. Ты утверждал, что она не помещается в твоем шкафчике. Директор сказал мне, что ты так себя выражаешь. Он не возражал. Некоторые мальчики, сказал он мне, носят не снимая футболки «Детройт Лайонс», а это намного хуже.

Бабушка зажала себе нос. Папа Чейз усмехнулся.

– Я хорошо помню крепкий запах пота по утрам и понимаю, о чем ты говоришь, мама, но тут другое. Нужен адвокат, но не думаю, что у меня хватит на него денег.

Бабушка ушла. Я решил посидеть у ног папы Чейза, пока он извлекал звуки, но тут бабушка вернулась – я отряхнулся и помахал ей.

Она протянула папе Чейзу бумажку, которую тот взял.

– Что это? – спросил он.

– Мой вклад в Фонд правовой защиты.

Папа Чейз посмотрел на нее.

– Это большие деньги, мама.

– Я откладывала на что-нибудь важное. Думаю, это тот самый случай. Только… не говори об этом Берку. Борьба – дело семейное.

На следующее утро, когда Грант уехал и ароматы завтрака больше не витали в воздухе, папа Чейз пришел в комнату Берка.

– Намерен проспать весь день? Десять тридцать, – сказал он, стоя в дверях. Берк застонал.

– Купер всю ночь дергался и скулил.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, сынок. Вчера вечером, когда ты ушел спать, мы с бабушкой поговорили. Ты прав. Есть смысл отстаивать то, во что веришь.

Берк удивленно посмотрел на него. Папа Чейз мрачно кивнул.

– Сегодня утром я первым делом позвонил своему адвокату. Он согласен с тобой – по его словам, если собака мешает или опасна, ее могут не допустить, но миссис Хокинс должна это доказать. В суде. Мы подаем на них в суд.

Берк открыл рот. Папа Чейз поднял руку.

– Если округ захочет развязать большую баталию, у меня не хватит денег, но Пол – наш адвокат Пол Пендер – считает, что они пойдут на попятную после неофициального слушания. Плохо для имиджа, говорит он.

Выпал снег, дни стали холодными, и вода на пруду замерзла. Берк бросал мне мяч и, смеясь, наблюдал за тем, как я проскакиваю мимо и не могу остановиться, скользя когтями по льду. На пруду я всегда вспоминал о том, как мы с Лейси там дурачились. Берк был моим человеком, а Лейси – моей подругой.

Как-то днем мы направлялись к дому – я выполнял «Тяни!» по сугробам, а Берк ворча крутил колеса кресла. Эту машину, которую я никогда не обнюхивал прежде, я услышал раньше, а когда мы поднялись по пандусу и въехали в дом, она только добралась до подъездной дорожки.

– Берк, помнишь мистера Пендера? – спросил папа Чейз.

Берк поднял руку.

– Здравствуйте.

– Привет! Это Купер?

Я побежал понюхать руку, протянутую мне человеком, который был примерно того же возраста, что и папа Чейз. У его пальцев был сладкий запах, совсем непохожий на запах людей, живших со мной.

– Зови меня Полом, – сказал мужчина. Он потрепал меня по голове. – Я рад, что ты тут. Я говорил твоему отцу, что судья удовлетворил наше ходатайство. Куперу разрешат присутствовать в суде во время слушания. – Мужчина улыбнулся.

– Это хорошая новость, – осторожно заметил Берк.

– Что это значит? – спросила бабушка.

– Это значит, – объяснил мужчина, – что мы объявляем войну.

Я снова увидел этого человека, потому что он повез нас на машине, но не в школу, а к зданию со ступеньками, где не было детей. Берк сидел впереди, а я сзади с папой Чейзом и бабушкой. Мы припарковались прямо перед каменными ступенями и просто стояли, ничего не делая. Люди такие смешные: надо всего лишь открыть дверь, и вылезай, беги, играй – можно найти палку или белку, а они ничего не делают, даже не едят и не дают собачьих вкусняшек.

Подумать только – можно есть, когда захочешь, и не делать этого.

– Так вот, в числе их свидетелей нет сотрудника службы по контролю за животными, – сказал водитель со сладкими руками.

– Это хорошо? – спросил папа Чейз.

– Думаю, да. Тот факт, что она приезжала на жалобу, им на руку. Но из того, что ты рассказал, следует, что ее показания им вряд ли помогут. Я не знаю, осознанное ли это решение или им просто лень. Мне нравится, когда ленятся. – Он наклонился вперед. – Ну вот, это машина судьи. Начинай, Берк, а мы последуем за тобой вместе с креслом.

– Давай, Купер!

Как только мы вышли из машины, я подумал, что смогу немного побегать, но Берк захотел, чтобы я выполнил «Помогай!» к началу лестницы. Далее он сбил меня с толку, сказав «Стой!». Я решил, что он чего-то ждал, и представил себе, как звенит звонок и ребята выносятся из дверей на верхней ступеньке. Я осторожно поднял ногу в том месте, где раньше отметился другой кобель.

Когда из-за угла на тротуаре появилась женщина, Берк приказал мне «Помогай!», и мы вместе поднялись по лестнице. Я заметил, что женщина остановилась и наблюдает за нами, поэтому очень старался показать ей, какой я хороший пес. Никогда не знаешь, у кого в карманах водятся вкусняшки.

Папа Чейз поднялся по ступенькам с бабушкой и креслом. Человек, который подвез нас, отъехал от тротуара и двинулся вниз по улице. Я сделал «Рядом!», Берк залез в кресло, и мы вошли в здание, наполненное эхом от громкого стука бабушкиных туфель. Следом за всеми я прошел в маленькую комнату, которая немного напоминала школу, потому что там прямо по центру были стулья и стол.

Вскоре пришел наш водитель и уселся на стул.

– Ну, понеслись, – сказал он. Он казался взволнованным, точно собирался достать из кармана игрушку-пищалку.

Зашли еще какие-то люди, но они сели не с нами, хотя мы были единственной группой с собакой. Они сели за другой стол. Я узнал одну из женщин – она была из школы. От нее так сильно пахло таинственными животными, что я почти ничего другого не чувствовал в комнате, но этот запах отличался от запахов странных существ, которыми пахло в нашем сарае. Женщина не подошла к нам поговорить.

Все встали, и я подумал, что мы уходим, но, оказывается, вошла дама, которая была на улице, и села за высокий стол, после чего все снова сели. Я зевнул, но в тот момент я даже не догадывался о том, насколько все будет скучно. Люди сидели за столами, а еды не было.

Я растянулся, чтобы вздремнуть, но проснулся, когда женщина из школы, пахнущая животными, произнесла слово «собака». Я заметил, что она покинула свое место и сидела возле высокого стола.

– Моя первоочередная обязанность – это забота о безопасности учащихся. Всех учащихся. Насколько я понимаю, Купер даже не получил специализированную подготовку как собака-помощник, – говорила женщина.

Наш водитель кивнул, наклонившись над столом.

– Правильно ли я вас понимаю, миссис Хокинс, что, если бы Купер был профессионально аттестован и признан квалифицированным и обученным собакой-помощником, Берку разрешили бы приходить вместе с ним?

Все называли меня по имени! Я махал хвостом, гадая, зачем мы тут находимся.

Школьная дама нахмурилась.

– Нет, – медленно ответила она. – Я просто обратила внимание на то, что должна оберегать учащихся. Собака создавала хаос. Я обладаю всей полнотой власти и вправе принимать любые меры, которые считаю целесообразными, для сохранения безопасной и продуктивной среды обучения.

– Но, миссис Хокинс, – тихо заметил наш водитель, – именно поэтому мы здесь – чтобы определить, обладаете ли вы всей полнотой власти. Когда вы говорите, что собака создавала хаос, вы могли бы привести примеры?

Школьная дама помолчала мгновение.

– Об этом говорили все.

– Все…

– Мои подчиненные.

– Вы имеете в виду приемную?

– Да.

– А учителя? Что говорили они?

– Я сама много лет была учителем. Я знаю, как трудно добиться от детей внимания. В присутствии собаки это невозможно.

– Ответ не по существу, ваша честь.

Женщина за высоким столом пошевелилась.

– Миссис Хокинс, мистер Пендер спрашивает, что именно говорили учителя насчет собаки.

Все произносили слово «собака». Мне было жаль, что я не захватил с собой какую-нибудь игрушку.

– Никто мне ничего не говорил. Они не обязаны. Я не позволила, чтобы это зашло так далеко. Я вызвала Берка с урока, как только услышала об этом.

– С первого урока? – спросил наш водитель.

– Нет, со второго.

– Первый урок у Берка, насколько я знаю, вел мистер Киндлер, это так?

– Да. История Америки.

– И на уроке мистера Киндлера собака была?

Мужчина, сидевший со школьной дамой, откашлялся.

– Возражаю, ваша честь. Откуда она могла знать?

– Вопрос снимается. Миссис Хокинс, у меня есть подписанное и заверенное под присягой заявление от мистера Киндлера по поводу урока, о котором идет речь. Он подтверждает, что собака находилась там все время. Ваша честь?

– Передайте сюда, – сказала дама за высоким столом.

Наш водитель встал, передал бумажку мужчине за другим столом, а затем подошел к школьной даме и ей тоже дал бумажку. Из всех вещей, с которыми играют люди, бумажки мне нравятся меньше всего. Они сухо пахнут и прилипают к языку. Школьная дама надела очки, которые висели на веревочке у нее на шее.

– Пожалуйста, миссис Хокинс. Если вам не сложно, зачитайте третий абзац.

Она нахмурилась.

– Миссис Хокинс? – обратился к ней наш водитель.

«Собака-помощник никоим образом не мешала мне, классу или другим учащимся. Он тихо лежал рядом с Берком. Когда прозвенел звонок, Купер сел, но в остальном двигался лишь после того, как Берк давал ему команду. Честно говоря, я хотел бы, чтобы мои ученики были такими же вежливыми, как Купер».

Бабушка, Берк и папа Чейз засмеялись, и наш водитель тоже. Казалось, одно упоминание моего имени улучшило общее настроение.

Школьная дама сняла очки, и от ее движения воздух наполнился запахами странного животного.

– Восемь лет я возглавляю среднюю школу Линкольн. Под моим руководством школа достигла успехов по всем показателям. Это означает принятие сложных решений. Я сожалею о тех трудностях, с которыми сталкивается Берк, но школа соответствует всем требованиям для его перемещения. Что касается собаки… то тащить его вверх по ступенькам, выставляя парализованные конечности на обозрение почти всех учащихся, это не то чтобы создает хаос, это порождает смуту.

Женщина за высоким столом покачала головой.

– Я не согласна. Сегодня утром я видела, как Купер помогал Берку. На мой взгляд, это было замечательно.

Бабушка схватила Берка за руку.

Школьная дама еще немного поговорила, а потом села рядом с человеком за другим столом – возможно, он был ее водитель. Потом пошел общий разговор, и я немного поспал, а затем, почувствовав общее напряжение, проснулся и посмотрел на Берка. Он почесал меня в зудящем местечке под подбородком.

– Хорошо, спасибо, – сказала дама за высоким столом. – Учитывая неотложность вопроса – этот молодой человек должен получать образование, – я оглашу решение завтра в девять утра в этом зале.

Все встали, и я помахал хвостом.

Глава тринадцатая

Это была новая школа? На следующее утро мы вернулись в то же самое место, где были те же самые люди. Все, кроме меня, казались напряженными, и я пытался придумать, как улучшить им настроение – может, лечь на спинку, чтобы мне почесали животик? – когда все люди в комнате вскочили, вошла дама и уселась за высоким столом, а потом все сели.

Это было очень странно.

Женщина за высоким столом наклонилась вперед.

– Не стоит откладывать решение, все и так излишне затянулось. Факты говорят сами за себя, и важно, чтобы этот молодой человек вернулся в школу.

Бабушка вздохнула. Рука папы Чейза лежала на плече Берка, и я увидел, как она сжалась.

– Мистер Пендер абсолютно прав: если не считать свидетельства о том, что Купер существенно мешает учебному процессу, администрация действует необоснованно, препятствуя собаке или ее владельцу находиться в школе. Формулировка Раздела II Закона о гражданских правах предельно ясна.

Я со вздохом опустился и снова погрузился в сон.

– Конечно, – продолжала она, – если собака агрессивна, школа имеет полное право защищать других учащихся. И хотя я согласна с тем, что собака очень большая, по моему мнению, она не представляет непосредственной угрозы. Взгляните на него – это само миролюбие. Берк, ты можешь посещать школу вместе с Купером начиная с завтрашнего дня.

Я вскочил на ноги, потому что все начали обниматься. И меня они, конечно, тоже обнимали. Наш стол был очень счастлив. Я посмотрел на другой стол – они уходили и выглядели совсем не радостными, но я не стал пытаться поднять им настроение. Иногда собака не сможет развеселить людей, пусть даже и будет из кожи вон лезть для этого.

По дороге домой я сидел позади вместе с бабушкой, Берком и Грантом, махал хвостом и наблюдал за белками. На следующее утро бабушка повезла нас с Берком в школу с каменными ступеньками. Я сделал «Помогай!», и мы остановились на полпути.

– Привет, Вэньлин, – сказал Берк.

Вэньлин больше не пахла Лейси – от нее вообще не пахло собакой, и это меня озадачило. Разве может быть так, чтобы у девочки не было собаки?

На этот раз Берку так понравилось в Школе, что мы стали возвращаться туда снова и снова. Снег растаял, и воздух наполнился благодатным запахом новых трав и листьев. Когда мой мальчик нуждался во мне, я был рядом, а в остальное время дремал. С несчастной школьной дамой я встречался редко, но безошибочно ощущал ее присутствие по запаху другого животного на ней, разносившемуся по всему зданию.

– Засушливое начало лета, – сказал за ужином папа Чейз. – Скорей бы дождь.

Когда настала пора жуков и высоких трав, мы вдруг перестали видеться с друзьями на ступеньках, зато я смог проводить больше времени с Берком. Я делал «Тяни!» и «Помогай!», а по ночам сворачивался рядом с моим мальчиком, как самый обычный пес.

В школу мы больше никогда не ездили, и той осенью отправились в другое место, где на ступеньках не было детей. Там были Грант и Вэньлин, я чувствовал их запах, даже не видя их. Я узнал многих своих друзей и завел много новых. Я не скучал по школе или несчастной даме, пахнущей чужаками из сарая, – в этом новом месте было так весело!

Выпал снег, он был такой плотный и толстый, что Берку много-много раз требовалось «Тяни!». Мне нравилось быть хорошей «Тяни»-собакой. Иногда Грант толкал, а я делал «Тяни!», и мы оба были хорошими – мальчик и собака.

Когда снег растаял, а воздух прогрелся и наполнился ароматом трав и цветов, я понял, что скоро мы останемся дома и я буду скучать по всем людям из здания Гранта. Но таков был, как я понял, порядок моей жизни.

Когда солнечный свет мерк, мне нравилось сидеть на веранде и наслаждаться ароматами фермы. Иногда в воздухе пахло козьим ранчо, иногда лошадьми, часто коровами – на самом деле из всех них я играл только с козой, а до остальных мне дела не было. Я чувствовал запахи моей человеческой семьи, неуловимого обитателя сарая, уток…

Собака. Я сел, улавливая в потоках ночи запах собаки, усиливающийся по мере ее приближения. Нос подсказывал мне, что там, на дороге, была самка и она направлялась в мою сторону. Взволнованный, я спрыгнул с крыльца и бросился ей навстречу.

Худенькая молодая самка вырвалась из мрака, махнула хвостом и поскакала по дорожке. Мы помчались навстречу друг другу и, развернувшись в последний момент, нырнули носами под хвост друг дружке. Она была без ошейника, и в ее длинной светлой шубке было полным-полно колючек. Я поднял ногу, сделав отметку, которую она вежливо изучила. Затем она принялась с таким энтузиазмом прыгать и припадать, что мне никак не удавалось обнюхать ее настолько обстоятельно, насколько хотелось. Ее дыхание было зловонным и странно знакомым. Меня заинтриговала запекшаяся кровь вокруг одного уха и то, насколько тощим было тело этой самки – прыгнув на нее, я почувствовал ее кости! А то, как она заигрывала, как бежала рядом со мной, нежно покусывая меня за щеки, напомнило мне мою Лейси. Все в ней напоминало мне Лейси!

Я остановил свой бег. Самка подпрыгнула и опрокинулась на спинку, тем самым позволив мне, наконец, тщательно рассмотреть ее. Я понюхал ее уши, заросшие шерстью, а она лизнула меня.

Я знал, кто была эта собака – знал столь же хорошо, как команды «Сидеть!» и «Стоять!». Это была другая, но та же самая собака. Это была Лейси.

Лейси! Мы мчались бок о бок по двору, снова проносясь по тропинкам, которые когда-то проложили в траве. Я вскочил на крыльцо и, схватив пищалку, нажал на нее, а затем уронил игрушку к ногам Лейси, давая понять, что признал ее.

Я не знал, что собаку можно внезапно забрать во время ужасной поездки на машине, что она исчезнет и людям будет грустно, но потом она найдет дорогу обратно на ферму как новая, другая собака. Но сейчас все стало на свои места. Конечно, Лейси вернулась ко мне! Нам суждено быть вместе.

Каким бы ни был ее путь сюда, он изменил ее, потому что, когда Грант открыл дверь и вышел, Лейси повернулась и убежала в ночь. Я помчался за ней, но Грант свистнул, и я запнулся, наблюдая за тем, как она исчезает во тьме. Теперешняя, она испугалась Гранта, что мне казалось непостижимым. Как я знал по себе, кроме попыток принудить меня играть с силиконовой костью, Грант никогда не делал ничего плохого.

Той ночью я лежал на кровати Берка носом к открытому окну. Лейси убежала не очень далеко – я чувствовал ее запах в лесу.

Следующим вечером бабушка дала мне сочную косточку с мясом и жиром. Захлебываясь слюной, я скользнул через собачью дверцу, улегся и, положив кость между лапами, приготовился к пиршеству. Но не успел я в нее впиться, как мне явился образ: тощая Лейси, с кислым зловонием из пасти, настолько похожим на дыхание моей собачьей мамы из металлического логова. Потом мы все стали жить у папы Сэма и Авы, и мама раздалась в боках и больше не источала запах отчаянно голодного животного.

Лейси хотела есть. Я подошел к углу крыльца и оставил там сказочное угощение, а позже той ночью почуял запах Лейси и услышал ее крадущиеся шаги. Она захрустела костью во дворе – была слишком голодна, чтобы унести ее подальше.

Я пришел к выводу, что Лейси, должно быть, живет со своим человеком, но когда Вэньлин приехала в гости, ее ноги и рукава вообще не пахли собаками. Кто же теперь был человеком Лейси?

Теперь на рукавах Вэньлин был запах моего мальчика, Берка. Эти двое часто так тесно прижимались друг к дружке, что-то бормоча, точно забывали, что рядом сидит собака. Желая это исправить, я был вынужден просовывать нос в небольшую щель между ними.

– В какое время вы с Грантом заедете за мной? – спросила Вэньлин.

– Поскольку это официальное мероприятие, возможно, я могу рассчитывать не только на своего двухколесного друга, – ответил Берк. – А скажем, на папу.

Той ночью папа Чейз и Берк отправились на машине, но меня с собой не взяли. Лейси ушла. Я сидел на полу в надежде на внимание, но бабушка не реагировала, даже когда я стал кататься на спинке кверху лапами, явно приглашая почесать мне животик. Вскоре вернулся папа Чейз, но без Берка. Я тщательно осмотрел его, ища подсказок относительно того, что могло случиться с моим мальчиком.

– Сдается мне, сырое начало лета, – заметил папа Чейз. – Пожалуй, дождь будет всю неделю.

– Как она выглядела? – спросила его бабушка.

– Кто?

– О, Чейз. Вэньлин, а ты о ком подумал?

– М-м-м… ну, на ней было платье, а волосы завиты.

– Ты такой наблюдательный. А на то, как одета Натали, ты тоже не обращаешь внимания?

Папа Чейз секунду помолчал. Я следил за ним во все глаза, надеясь выманить немного бекона, но его внимание было занято бабушкой.

– Как ты узнала о Натали?

– Думаешь, мы живем в большом городе?

– Я строго-настрого наказал всем в округе не распространяться на эту тему.

– У моего сына новая подружка, и мне не станут звонить – ты так считаешь?

– Новая подружка. Интересно ты выбираешь слова, мама. Значит, старые кумушки оживляются всякий раз, как я иду на свидание?

– Я ее видела, ты знаешь. Она славная. Она привозила племянниц на книжную ярмарку и подошла поздороваться со мной.

– Это несерьезно, мама.

– А должно бы быть серьезно.

– Мне и так забот хватает.

– Говоришь как закоренелый холостяк. Вот, значит, где ты был вечером в субботу? Или ваша встреча затянулась до пяти утра?

– Это уже слишком, мама.

– Мой сын кажется черствым сухарем, – шутливо заметила она, – а сам ездит в город поиграть на гитаре и там, говорят, танцует и смеется. Ходят слухи, что на сцене ты совершенно другой человек. Почему этот шалопай никогда не заглядывал сюда?

Папа Чейз хмыкнул.

– Я должен показывать пример мальчикам. Сельское хозяйство – трудный способ зарабатывать на жизнь.

А ну их, решил я и, вздохнув, опустил голову. На мгновение мысль о беконе настолько овладела мной, что я почти чувствовал его запах.

– По-моему, отчасти пример должен состоять в том, чтобы они видели в своем отце человека, способного сыграть больше одной ноты.

– Им нужна стабильность. Им нужно знать, что они могут рассчитывать на меня, и это неизменно.

Тон бабушки смягчился.

– Они знают, что могут положиться на тебя, Чейз. Они знают, что ты никогда их не бросишь.

– Этот разговор мне не нравится.

– Ну, как знаешь.

Я лежал калачиком на кровати Берка, когда на подъездной дорожке послышалась машина. Я вылез через собачью дверцу и побежал туда, где отец Вэньлин ставил на землю кресло Берка. Вэньлин обняла Берка и поцеловала его возле уха. Я подошел к нему узнать, не нужно ли выполнить «Тяни!», но он просто сидел и махал машине, а затем стал кататься кругами в кресле.

Я не понимал, что он делает.

Когда мы поднялись по пандусу в дом, в гостиной была только бабушка.

– Хорошо повеселился на танцах, дорогой?

– Это была лучшая ночь в моей жизни!

– Замечательно, Берк. Я очень рада за тебя.

Я чувствовал, что Грант стоит прямо за углом, но происходящее не интересовало его настолько, чтобы он присоединился к нам.

Бабушка и Берк немного поговорили, а потом бабушка сказала: «Я иду спать», и мы с Берком отправились в его комнату. Я прижал нос к окну в поисках Лейси, но ее рядом не было.

Я услышал шум – у двери, прислонившись к стене, стоял Грант.

– Как прошел Весенний бал первокурсников? – спросил он ровным голосом.

– Не очень разгульно, – ответил Берк. – Но было весело.

– Ты встречаешься с Вэньлин?

– Твое какое дело? – Я чувствовал, как Берк злится.

– В июне тебе будет пятнадцать. Я первый раз поцеловался, когда был намного младше.

– Да? И сидел в инвалидной коляске?

– О боже! Это твой вечный ответ.

– Или, может быть, сидя в инвалидной коляске, не так много возможностей для свиданий.

– Я прямо жду не дождусь твоей операции. Тогда ты сможешь делать все дела по дому.

– Ты ждешь не дождешься?

Грант повернулся и ушел. Походка у него была сердитая, как у папы Чейза.

Когда Лейси вернулась, у нее на плече был заживший порез. Но мое внимание привлекло кое-что другое – запах настолько манящий и притягательный, что я не мог себя контролировать. Я оказался во власти сил, которых прежде не испытывал и не понимал, и хотел только взобраться ей на спину, удерживая ее своими передними лапами. В тот момент мне было важнее оставаться с моей подругой, чем с людьми, и если бы Берк позвал, я бы не откликнулся.

Потом Лейси растянулась в грязи, а я положил голову ей на бок, поднимая и опуская грудь в такт с ее дыханием. От нее по-прежнему не пахло Вэньлин.

Когда я подошел к крыльцу, Лейси юркнула в сторону и затаилась, а когда я полез в собачью дверцу, я знал, что она повернулась и ушла. Где были ее люди? Почему Вэньлин и ее отец не заберут Лейси и не накормят ее? И куда Лейси уходила, когда оставила меня на столько дней, если не к своему человеку?

Когда воздух стал горячим, распорядок дня в семье резко изменился. Как я и ожидал, мы перестали видеться с друзьями, и Грант с папой Чейзом уходили вместе каждое утро, чтобы играть с грязью на полях. Берк говорил по телефону, часто произнося «Вэньлин».

В день, когда дождь колотил по крыше и оглушительно барабанил по лобовому стеклу машины, бабушка повезла нас с Берком далеко-далеко и время от времени останавливалась, чтобы заскочить в здание, а затем вернуться с коробкой или сумкой, но без вкусняшек. На каждой остановке Берк опускал стекло, и я следил за погодой – дождь уменьшался, а потом и вовсе прекратился. Я сидел рядом с моим мальчиком и вдыхал запахи грязи, листьев и воды.

– Вот что, бабушка, – медленно сказал Берк, когда бабушка в очередной раз вернулась в машину, – скажи-ка мне еще раз, зачем тебе было нужно, чтобы я поехал с тобой?

– У меня были дела.

– Верно, – согласился Берк, – но я вижу, что-то происходит.

Бабушка моргнула, улыбаясь.

– Разве? Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Такое ощущение, что у тебя были причины на несколько часов увезти меня из дома, – заметил он. – Это как-то связано с тем фактом, что в среду мне исполняется пятнадцать?

– Хорошо, что дождь прекратился.

Берк засмеялся, и я махнул хвостом. Машина тронулась, стекла подняли, но я все еще вдыхал упоительные ароматы уличной сырости. Я сильно принюхивался, когда мы проезжали мимо козьего ранчо – мы двигались по направлению к дому.

Когда мы въехали на подъездную дорожку и выскочили из машины, я с волнением обнаружил, что все вещи из сарая были вынесены наружу и сложены у стены! Я все с восторгом пометил – когда они находились в сарае, я не решался это делать. От многих предметов пахло таинственным обитателем сарая, поэтому их я намочил с особой тщательностью.

Кроме того, рядом стояли две машины, и их я тоже добросовестно опрыскал.

Бабушка вошла в дом, а из сарая вышел улыбающийся Грант.

– С днем рождения, брат.

– Спасибо. Это на несколько дней раньше, но я ценю, что ради меня ты опустошил сарай. Подарок так подарок – лучше не придумаешь.

– Загляни на секунду, – сделал приглашающий жест Грант.

Когда мы повернули к сараю и поднялись по короткому пандусу, мой мальчик не заставил меня делать «Тяни!». Я был поражен, увидев, что ждет нас внутри: в большом пустом помещении стояли несколько мальчиков и ухмылялись. Берк помедлил на пороге, затем медленно заехал внутрь.

– Ты установил в сарае баскетбольные корзины, – заметил он. – Это мой подарок на день рождения? Вот удивил так удивил. Я ожидал беговую дорожку.

Кое-кто из мальчиков хихикнул, а затем они подошли пожать Берку руку или стукнуться с ним ладонями и потрепать меня по голове.

Грант достал большой мяч, который громко стукнул, когда он бросил его на пол. Я напрягся, потому что знал, что никогда не смогу взять его в пасть, хотя я бы, конечно, попробовал.