Текст книги "Звёздные Войны. Последствия. Долг жизни"

Империя охвачена хаосом. Рушится старый порядок, и едва возникшая Новая Республика пытается как можно быстрее положить конец галактическому конфликту. Многие лидеры Империи бежали со своих постов, надеясь укрыться от правосудия в самых дальних уголках известного космоса.

По пятам этих беглецов идет Норра Уэксли и ее разношерстная команда. С каждым новым офицером, оказавшимся за решеткой, все больше планет, страдавших под пятой Империи, обретают надежду на будущее. И самые большие надежды питают вуки, живущие на планете Кашиик. Герои Восстания Хан Соло и Чубакка собирают шайку контрабандистов и негодяев, намереваясь раз и навсегда освободить Кашиик от имперских поработителей.

Тем временем остатки Империи под командованием гранд-адмирала Слоун и ее могущественного тайного советника готовятся нанести ужасающий контрудар. Если он увенчается успехом, Новая Республика может уже не оправиться, и в самый ответственный момент вся Галактика погрузится в анархию…

Chuck Wendig

STAR WARS™: Aftermath: LIFE DEBT

Copyright © & ™ 2017 LUCASFILM LTD.

Used Under Authorization.

Перевод с английского Кирилла Плешкова

Серийное оформление и оформление обложки Виктории Манацковой

Издательство благодарит за помощь в подготовке издания «Гильдию архивистов JC»

Всем, чье сердце бьется чаще каждый раз, когда на экране или страницах книги появляется Хан Соло…

Чак Вендиг
Звёздные Войны. Последствия. Долг жизни

Давным-давно в далекой Галактике....

Империя охвачена хаосом. Рушится старый порядок, и едва возникшая Новая Республика пытается как можно быстрее положить конец галактическому конфликту. Многие лидеры Империи бежали со своих постов, надеясь укрыться от правосудия в самых дальних уголках известного космоса.

По пятам этих беглецов идет Норра Уэксли и ее разношерстная команда. С каждым новым офицером, оказавшимся за решеткой, все больше планет, страдавших под пятой Империи, обретают надежду на будущее. И самые большие надежды питают вуки, живущие на планете Кашиик. Герои Восстания Хан Соло и Чубакка собирают шайку контрабандистов и негодяев, намереваясь раз и навсегда освободить Кашиик от имперских поработителей.

Тем временем остатки Империи под командованием гранд-адмирала Слоун и ее могущественного тайного советника готовятся нанести ужасающий контрудар. Если он увенчается успехом, Новая Республика может уже не оправиться, и в самый ответственный момент вся Галактика погрузится в анархию…

Прелюдия
Джакку, три десятилетия назад

Мальчишка бежит по твердой неровной земле – слышится лишь топот его быстрых шагов. Вместо обуви его ноги обмотаны грязными бинтами – такими же Мерса Топол перевязывает раны шахтеров и мусорщиков, что приходят за помощью к отшельнице-лекарю. Острые камни вонзаются в его ступни сквозь тонкую ткань, стирая кожу, но ноги не кровоточат – они достаточно загрубели. А ведь многие считают его слабаком.

Каждый шаг вздымает над землей клубы пыли, с шуршанием катится по камням гравий. Ребенок несется за парой инверсионных следов, прочертивших мертвое небо. Их оставил пролетевший над головой странный корабль, не похожий ни на один из тех, что ему доводилось видеть: черный и блестящий, словно отполированное стекло. Парнишка заметил, как тот пролетает над головой, когда чистил солнечные батареи. Другой мальчишка-сирота, Брев, тогда сказал:

– Гляди, какой красивый корабль, Галли!

Одноглазая девочка по имени Наравал лишь усмехнулась потрескавшимися кровоточащими губами и авторитетно заявила:

– Долго он красивым не останется. Здесь все портится.

Мальчик должен его увидеть – увидеть красивый корабль, прежде чем Джакку его изуродует, прежде чем каменные бури исцарапают его корпус, прежде чем его краска выцветет на жарком солнце. Отшельник Колоб велел закончить работу, но парнишке было уже все равно – ему казалось, будто им повелевает сама судьба.

Он бежал – километр, другой, пока ноги не заболели настолько, что стали казаться кусками налипшего на бедренных костях высохшего мяса. Но теперь он наконец добрался до плато Горестной Руки – плоского каменного обнажения, которое отшельники называют священным местом, где святой Пустынник нашел приют в те времена, когда Джакку еще была зеленой живой планетой.

Внизу, в долине, он замечает корабль. Отраженное от его стального корпуса солнце слепит своими вспышками даже при свете дня.

«Я мог бы здесь остановиться», – думает мальчик. Собственно, ему бы следовало так поступить. Он знает, что нужно возвращаться домой, к своим обязанностям, своим размышлениям и другим сиротам.

И все же он остается, словно его влечет некая незримая сила, невидимый поводок, охватывающий горло.

«Подойду чуть поближе. Вряд ли меня хватятся».

Ребенок пробирается по узкой извилистой тропе, ведущей в долину. Когда он оказывается внизу, от корабля его отделяют лишь десятки скальных выступов красного камня, торчащие из земли, будто сломанные окровавленные зубы. Он перебегает от валуна к валуну, прячась за каждым из них и изо всех сил стараясь не шуметь, как это удается юркмышам, пробегающим по пустыне с наступлением ночи, когда остывает земля.

Перед ним возникает корабль – явно нездешний. Темный и блестящий, словно зеркало, длинный и гладкий, со стреловидными крыльями и багровыми иллюминаторами. Он неподвижен и тих, подобно сидящей хищной птице, вроде одной из вворкк, питающихся маленькими юркмышами.

Короткими перебежками от камня к камню мальчик приближается к кораблю, который уже настолько близко, что Галли чувствует исходящий от него запах озона, ощущает отражаемое корпусом тепло солнца. В жарком воздухе над кораблем висит колеблющаяся дымка.

Все замерло. Изнутри не доносится ни звука.

«Я увидел все, что хотел. Пора уходить».

Но, несмотря на эту мысль, мальчик продолжает стоять как вкопанный.

Наконец корабль едва заметно вздрагивает, из-под гладкого брюха с шипением опускается трап. В нагретом воздухе расплывается облако пара.

На трапе появляется странная фигура. Парнишка с трудом сдерживает смех, глядя на наряд пришельца. За ним тянется длинный пурпурный плащ, на голове высокая шляпа. Но тут ребенок вспоминает, что некоторые отшельники тоже носят подобную плотную одежду. По их словам, они испытывают себя, обретая сакральное умение выдерживать жару. Как они говорят, необходимо уметь скрывать страдания и научиться стойко их переносить.

Может, это тоже отшельник? Но ведь отшельники сторонятся всего красивого и дорогого. «Никаких материальных ценностей», – говорят они. Этот же корабль, на взгляд мальчика, определенно представляет собой материальную ценность.

Как, впрочем, и появившиеся следом черные дроиды. Их шесть, и каждый, сверкая на солнце, шагает на двух ногах. Над их насекомоподобными головами торчат антенны, и мужчина в пурпурном плаще взмахом руки молча отдает им команду. Из их вокабуляторов раздается писк и пощелкивания, а затем они ступают на твердый, иссушенный солнцем камень. На глазах у мальчика они ставят на землю черные ящики, которые соединяются друг с другом яркими зелеными лучами, образующими подобие рамы.

Мужчина медленно спускается по трапу. Шелест подола его плаща о металл напоминает шорох брошенного на жестяной лист песка.

– Вот оно. То самое место. Отметьте его и начинайте копать. Я вернусь.

– Как прикажете, советник Ташу, – отвечает один из дроидов.

В то же мгновение мальчик понимает, что это его единственная возможность. Он ненавидит эту планету. Его место не здесь. «Это мой шанс, – думает он, глядя, как пришелец в пурпурном плаще вновь поднимается по трапу. – Мой шанс раз и навсегда улететь отсюда». На миг он застывает в нерешительности, охваченный неуверенностью и страхом: парень понятия не имеет, куда полетит этот корабль, кто этот человек и что станет с самим Галли, если его поймают.

Но он знает, что эта планета мертва.

Трап начинает подниматься.

«Нужно спешить», – думает паренек. И он спешит – прытко и бесшумно, словно юркмышь. Пробежав босиком по песку, он хватается за край закрывающегося трапа и, подтянувшись, забирается в темное нутро корабля за мгновения до того, как тот отрывается от земли.

Часть первая

Глава первая

Лея расхаживает по комнате.

Солнце Чандрилы окаймляет своим светом плотно задернутые шторы. В центре помещения беззвучно стоит голубая стеклянная голоплатформа. Лея регулярно приходит сюда в один и тот же час, ожидая входящего вызова. Хан должен был выйти на связь еще несколько дней назад, но…

Платформа внезапно оживает.

– Лея, – произносит мерцающая голограмма, обретая очертания ее мужа.

– Хан, – отвечает она, входя в зону действия передатчика. – Я так по тебе скучаю.

– И я по тебе тоже.

Однако, судя по его тону, что-то не так – голос мрачен, в нем чувствуется отчаяние. Нет, не только – еще и злость. Но дело вовсе не в Лее, даже отсюда она чувствует, что злость его обращена внутрь, подобно вогнанному в собственный живот ножу. Он злится на самого себя.

Она уже знает, что он сейчас скажет.

– Я так его и не нашел, – вторит ее мыслям муж.

Чубакка пропал. Два месяца назад Хан сообщил ей о своем намерении сделать то, чего не в состоянии сделать Новая Республика: освободить родную планету Чуи Кашиик от оков Империи. Лея просила его не спешить и как следует все обдумать, но он ответил, что время не ждет и что у него есть информация от старой контрабандистки – женщины по имени Имра. А ведь Лея говорила мужу, что ей нельзя доверять.

Похоже, она была права.

– Ты все еще во Внешнем Кольце? – спрашивает Лея.

– На краю Дикого космоса. У меня есть пара зацепок, но все как-то не радужно.

– Возвращайся домой, Хан, – умоляет его жена. – Я пытаюсь повлиять на Сенат. Если удастся убедить их проголосовать, мы сможем протолкнуть операцию на Кашиике – и, возможно, найти Чубакку и остальных. А свидетельские показания генерала вроде тебя помогут склонить их…

– До этого же не помогли.

– Значит, попробуем еще раз.

– Я вовсе не генерал, – качает головой голограмма. – Я всего лишь обычный пират.

– Не говори так. Все знают, что ты командовал отрядом Альянса на Эндоре. Тебя знают как генерала, а не…

– Лея, я подал в отставку.

– Что?!

– Я справлюсь без посторонней помощи. Это мое дело, Лея. У меня своя работа, у тебя своя. Позаботься о Республике, а я найду Чуи.

– Нет, нет, нет, погоди! Я прилечу к тебе. Скажи, где ты. Скажи, что тебе нужно.

На лице мерцающей голограммы медленно возникает грустная улыбка.

– Лея, ты нужна там. И мне ты тоже нужна там. Все будет хорошо. Я найду Чуи, а потом вернусь.

– Обещаешь?

– Обе…

Голограмма внезапно вздрагивает – Хан резко поворачивает голову, словно застигнутый врасплох.

– Хан! – вскрикивает Лея.

– Хаттов сы… – начинает он, но картинка снова моргает. – Нас ата…

Слова обрываются, и изображение исчезает.

У Леи внутри все холодеет. Только не это! Она снова начинает расхаживать по комнате, надеясь, что он появится, что прерванная связь возобновится и он скажет, что это была ложная тревога. Минуты складываются в часы, наступает ночь, но голоплатформа так и не оживает.

Ее муж где-то там. Она понятия не имеет, где именно.

И ему грозит опасность.

Лея должна его найти. К счастью, она знает, кто может ей в этом помочь.

Глава вторая

Гравиплот скользит в тумане. Вокруг, подобно бдительным часовым, стоят массивные каменные столбы, черные как ночь и прямые, как копья. На их вершинах высечены изображения гримасничающих лиц. Далеко внизу текут потоки зеленого света, излучаемого светящимися грибами, которыми полнятся изрытые пещерами внутренности Ворлага.

Джом Барелл хватается за цепь и, перебирая руками, подтягивает плот вперед. Цепи, прикованные к торчащим из каждого каменного столба восьмиугольным креплениям, соединяют мрачных стражей между собой. У плота нет двигателей, так что он движется сквозь туман практически бесшумно, не считая еле слышного гудения репульсорных панелей.

– Не нравится мне это, – негромко говорит Джом.

– Что тут может нравиться? – спрашивает Синджир Рат-Велус, который лежит на спине поперек плота со скрещенными на груди руками. – Туман холодный, день ужасный, а сам я трезв, словно протокольный дроид. – Он резко садится. – Известно ль вам, что на «Звезде Смерти» имелся бар? Простой, без изысков, как и все имперское, да и выбор там был не ахти. Но если ты был знаком с Пилки, что наливал выпивку, он мог поделиться с тобой кое-чем из своего «особого запаса»…

– Все отлично, – прерывает его Норра Уэксли. – Все идет по плану.

Суть плана та же, что и всегда: пробраться незамеченными, захватить имперца и доставить его на Чандрилу на скамью подсудимых. Естественно, обычно для этого им не приходится проникать в стоящую на вершине горы крепость галактического работорговца…

– Да уж, – язвительно ворчит в ответ Джом. – У нас же тут прям расклад идиота. Надеюсь, что наша девочка не оплошает.

– Она не наша девочка, – огрызается Синджир. – И вообще, какая она тебе девочка, Барелл? Джес – женщина, причем ничья, и она с радостью бы выкинула тебя с этого плота пинком под зад за то, что ты везде сыплешь перхотью со своих усов.

– Она охотница за головами, – ворчит Джом, подтягивая плот к очередной каменной колонне. – А я не доверяю охотникам за головами.

Его рука невольно тянется к густым усам, которые он поспешно приглаживает.

– Да мы в курсе. И еще мы в курсе, что ты не доверяешь бывшим имперцам. Потому что ты талдычишь нам об этом как заведенный.

– А что, я должен тебе доверять? – усмехается Джом.

– После всего, через что мы прошли? Мог бы попробовать.

– Возможно, ты не понимаешь, что значила Империя для таких, как я, и почему Восстание…

– Мы тебя поняли, Джом, – вновь перебивает его Норра. – Мы все в одной лодке – в данном случае в буквальном смысле. Смотри, – показывает она.

По правому борту из тумана выплывают внушительные очертания черной, похожей на гору тени – контуры дворца со спиральными башнями и выпуклыми парапетами. Если и дальше следовать вдоль прикованной к камням цепи, плот начнет подниматься все выше и выше, к самым воротам массивного комплекса, высеченного на вершине спящего вулкана. Это дом Слассена Кенкера, он же Кенкер Красный, он же его ядовитая светлость, Надсмотрщик и Убийца врагов, принц и первый сын Ворлага, главный наследник Слассен Урла-фир Кел Кисен-ва Кенкер.

Убийца. Работорговец. Подонок.

Но они явились не за ним.

Их цель – бывший имперский вице-адмирал по имени Первин Гедди. Он бежал из Империи, скрывшись с немалой суммой кредитов, которой хватило, чтобы найти убежище у преступного воротилы вроде Слассена Кенкера и жить припеваючи. Горы спайса, прислуживающие рабы – беззаботная жизнь за стенами крепости на вершине вулкана, укрепленной настолько, что приближаться к ее главным воротам не стоило и пытаться. Вход охраняла пара исходящих слюной хрот-зверей, а также две фазированные пушки, двое ухаживавших за хротами стражников и решетка из пересекающихся лазерных лучей…

Впрочем, какая разница? Они все равно туда не собираются.

Они намерены идти не поверху, а понизу.

Протащив плот мимо еще двух каменных колонн, Джом протягивает назад раскрытую ладонь – молчаливая просьба, которую, однако, Норра отказывается исполнить.

– Справлюсь сама, – отмахивается она. – Не все же тебе одному лямку тянуть.

Достав гарпун, она вставляет его в дуло пневматического пистолета. Джом, прищурившись, наблюдает, как она берет на прицел массивную каменную глыбу.

– Подай сигнал, – командует Норра.

Синджир поднимает аварийный маяк – тот самый, что хранился на их корабле «Ореол» на случай катастрофы, – и дает три быстрые красные вспышки.

Проходит несколько мгновений, а затем…

В тумане у основания каменной глыбы, на которой стоит крепость, вспыхивают три ответных красных сигнала.

– А вот и наша славная шипоголовая Джес! – гогочет Синджир, хлопая в ладоши.

Цыкнув на него, Норра выстреливает гарпун туда, где загорались красные огни. Пистолет издает негромкий хлопок. Гарпун со свистом пронзает воздух, разматывая сложенный под плотом трос.

Вдали раздается глухой звон. В десятку!

Схватив трос, Джом тянет плот в новом направлении – не к воротам крепости, но к ее подбрюшью. Там в горе должен быть пролом, где, по их информации, расположена кормовая хрот-зверей Слассена Кенкера. Эти чудовищные крылатые твари любят поохотиться по несколько раз на дню, и именно отсюда они взмывают в воздух. Пролом выходит прямо наружу, под ним расположен каменный уступ, а внутри хротов удерживает еще одна лазерная решетка. Вот только сейчас эта решетка отключена благодаря появившейся здесь несколько дней назад Джес. В темноте вспыхивает сигнал: «Путь открыт».

– Я же говорил, она не подкачает, – шепчет на ухо Бареллу Синджир.

Джом лишь с сомнением что-то бурчит в ответ.

Плот плавно плывет сквозь туман. Впереди все отчетливее различим путь внутрь горы, напоминающий готовую поглотить их зияющую пасть с торчащими клыками сталактитов и сталагмитов. Никакого красного сияния не видно – а это значит, ворота отключены и путь действительно открыт. Джом подтягивает плот, обматывает трос вокруг одного из камней, и все друг за другом выбираются в пещеру.

В нос ударяет отвратительная вонь. Вдоль стен стоят металлические баки, наполненные ощипанными безголовыми тушками птиц, кусками гниющего мяса неизвестного происхождения, ногами с копытами, подрагивающими потрохами. В воздухе кишат полчища голодной мошкары. «Наверное, это корм для хротов», – думает Норра. Судя по красным брызгам на сухой каменистой почве, кто-то, стоя здесь, подбрасывает мясо вверх, а звери ловят его на лету.

– Меня определенно тянет сблевать, – говорит Синджир.

– Ну и вонь, – морщится Джом. – Свалит с ног даже обезьящера. – Он хмуро оглядывается вокруг. – Где Джес?

– Должно быть, ушла вперед, – отвечает Норра. – Идем.

План достаточно прост: Джес Эмари пробралась сюда несколько дней назад под видом охотницы за головами, ищущей работу, – что вполне соответствует действительности. Ее репутация многим хорошо известна. Преступные воротилы привлекают охотников за головами точно так же, как эти груды мертвечины приманивают мух. Охотники жаждут работы, и криминальные боссы с готовностью ее им предоставляют.

Джес открыла им ворота, и теперь пора приниматься за дело. У них уже есть план крепости благодаря инфокубу, полученному – или, точнее сказать, украденному – у Сурата Нуата – акивского авторитета, который отслеживал связи между имперцами и криминальным подпольем на случай, если ему потребуется на кого-нибудь надавить ради каких-то личных мотивов. Именно из этого инфокуба они извлекли всю информацию, которая, по сути, положила начало деятельности их маленькой команды.

Как только они покинут кормовую, запах которой наверняка еще долго будет преследовать Норру, им предстоит короткая пробежка по длинному коридору до тянущегося вдоль крепости лавового туннеля. Естественно, обратный конец туннеля ведет в самое сердце медленно кипящего вулкана, а значит придется быть осторожными, чтобы не упасть. Дальше нужно подняться на южную башню, дождаться, когда Гедди выйдет из своих покоев или, наоборот, направится туда, а затем схватить его, спеленать и уволочь. Конечная цель – дотащить его до плота и вывезти из дворца без шума и пыли. Потом они преподнесут его на блюдечке Республиканскому трибуналу. И над очередным имперским военным преступником свершится справедливый суд.

Теммин приведет корабль, и, если повезет, они покинут атмосферу, пока никто даже сообразить не успеет, что Гедди исчез.

Теммин… Мысли Норры постоянно возвращаются к сыну. Бедный мальчик, лишенный отца. Он тоже член их команды, и не проходит ни дня без того, чтобы ее не охватывал страх. «Он слишком молод», – переживает Норра, хотя Теммин изо дня в день демонстрирует, на что способен. «Он мне слишком дорог», – думает мать, и это куда вернее, – теперь, когда они с сыном снова вместе, она постоянно напоминает себе, насколько он уязвим. Насколько уязвимы они все. Решение потащить его за собой кажется ей совершенно безответственным поступком, и тем не менее другая, более эгоистичная часть ее натуры холодно напоминает, что любой иной вариант попросту означал бы снова его бросить. Она не смогла бы жить без Теммина. Но что ей еще остается? Уйти в отставку? Отказаться от привычной жизни?

«Почему бы и нет?» – задает она себе резонный вопрос.

Но сейчас не время предаваться подобным размышлениям. У них есть работа.

Норра направляется в сторону туннеля, за ней Джом и Синджир…

За их спиной слышится громкий треск и вспыхивает красное сияние.

Ворота вновь перекрыты сеткой гудящих лазерных лучей. Один из них перерезает трос, которым привязан к камню плот, и тот тихо уплывает в туман.

– Нет! – вырывается у Джома.

Впереди слышится топот ног. Путь к отступлению перекрывают стражи крепости – четверо разномастных головорезов с закрытыми ржавыми забралами лицами и вскинутыми бластерами. Джом достает оружие, его примеру следует Синджир. Норра тянется к бластеру на бедре…

Из-за спин стражников раздается громкий кашель.

Вперед выходит ворлаггн. Кожа его напоминает потрескавшуюся корку на куске поджаренного на костре мяса. Из трещин сочится прозрачная жидкость, которую он вытирает грязной коричневой тряпкой, моргая тремя глубоко посаженными глазами.

Слассен Кенкер.

Он то и дело прищелкивает языком, а голос его булькает, словно словам приходится проталкиваться сквозь пузырящийся сгусток слизи.

– Вижу, вы решили вторгнуться в мирную обитель его ядовитой светлости Слассена Кенкера. Слассену не нравится ваше присутствие. Слассен считает ваше вторжение крайне грубым.

Норре на мгновение кажется, будто это не сам Слассен, но потом она вспоминает, что рассказывала ей Джес: ворлаггны говорят о себе в третьем лице. Странный обычай.

– Мы пришли не за тобой, – говорит Джом, не опуская оружия.

– Нам нужен Гедди, – добавляет Синджир. – Отдай его нам, и мы покинем эту прекрасную кучу дерьма, которую ты называешь дворцом. Гм?

– Слассен ничего вам не отдаст, – булькает ворлаггн. – Гедди?

Из-за угла появляется их цель – вице-адмирал собственной персоной. В числе прочего поговаривали, что он отвечал за одну из самых жестоких имперских программ по разработке биологического оружия, испытывая на захваченных планетах всевозможную древнюю заразу, распыляя ее по поверхности с боевых кораблей.

Он крайне худ, не считая бледного живота, выступающего из-под расстегнутой замызганной серой рубашки. Землистого цвета кожа покрыта оспинами, как обычно бывает у подсевших на спайс.

Гедди не один.

Он рывком притягивает кого-то к себе…

Это Джес. Вице-адмирал держит ее за шею, приставив бластер к виску. Она пытается повернуть голову, но Гедди силой разворачивает ее обратно.

– Слассен взял в плен вашу охотницу за головами. Если не бросите оружие, Слассен прикажет изрешетить ее голову, и ее мозги пойдут на корм хротам.

– Проклятье, – вздыхает Синджир. Его ствол с лязгом падает на пол.

Норра аккуратно отстегивает кобуру, и та тоже оказывается на полу.

А вот Джом не спешит расставаться со своей пушкой.

– Я не намерен бросать оружие. В спецназе нас учили, что наше оружие – это мы сами. Для меня отдать его – все равно что лишиться руки или…

Синджир быстрым движением хватает бластер и, вывернув его из ладони Джома, отбрасывает к стене.

– У них Джес, болван.

Стражники крадучись подходят к ним и подбирают оружие.

– Тупые повстанцы, – ухмыляется Гедди, облизывая губы. – Мы продадим вас Империи, и я выторгую себе полное прощение…

Джес раздраженно высвобождается из его захвата и отталкивает бластер от головы.

– Может, хватит тыкать этой штукой в мой череп?

«Это наш шанс», – в первое мгновение думает Норра. Джес свободна. Но как-то уж легко она вырвалась – чересчур легко, без всякой борьбы. И на лице ее никаких эмоций, кроме неприкрытого недовольства. Внезапно на Норру, подобно удару взрывной волны, обрушивается понимание: Эмари их предала.

Охотница отходит от Первина Гедди, небрежно сунув руки в карманы.

– Прости, команда. – Последнее слово сочится особым сарказмом. – Увы, мне не поменять ни своих рогов, ни своих татуировок, ни своей натуры. – Она пожимает плечами. – Мне предложили награду получше. Собственно, сделка весьма неплоха. – Она достает инфопланшет и бросает его Норре.

Норра ловит его и дрожащими пальцами включает экран.

На нем она видит назначенную за них награду. Видит их собственные лица, среди которых лицо ее сына.

– Ах ты, мерзкий донный жучила! – злобно бросает Барелл. – А я тебе доверял…

– Неправда, – усмехается Джес. – Да я и не особо горюю. У меня теперь все прекрасно. Мало того что Гедди заплатит мне за то, что я его предупредила, так еще и этот ворлаггн готов накинуть двадцать процентов комиссионных…

– Слассен говорил, пятнадцать.

– Ладно, могла же девушка попробовать? Пятнадцать процентов комиссионных.

– Джес, не делай этого, – умоляет Норра.

– Прости, – грустно вздыхает Джес Эмари, – но мне нужно платить по счетам, а Республика не слишком-то меня балует. – Она шутливо отдает честь. – Но с вами было весело.

Джес уходит.

– Ну что, – смеется Гедди, – пора рассадить вас по клеткам?

Синджиру не нравятся клетки, особенно такие, что болтаются над пропастью, – не важно где, здесь на Ворлаге или в темнице Сурата Нуата на Акиве. Клетки эти напоминают поставленные стоймя гробы, свисающие с черных каменных выступов неподалеку от ворот, ведущих в хротскую кормовую. Сгущается туман, и внизу перекрещиваются прочерченные светящимися грибками яркие линии.

– Ну как, все еще сочувствуешь своей подружке? – кричит Джом, чья клетка висит в десятке метров от его собственной. – Все еще считаешь, что мне следовало ей доверять?

– Да, – вызывающе подняв голову, отвечает Синджир.

Подобная реакция весьма удивляет даже его самого, потому что сам Синджир вообще никому не доверяет. И тем не менее он непоколебимо уверен, что все это часть некоего тайного плана, который остальные просто не распознали.

Внутренний голос подсказывает, что этим выводом он обязан умению читать язык тела. Анатомировать других одним лишь взглядом, обнажая каждый их предательский атом, – его работа. Другой, соперничающий голос, однако, предупреждает его, что, возможно, – возможно! – он все же что-то упустил насчет Джес Эмари.

Но странная уверенность, что Джес не подведет, разом сметает все сомнения.

– Она нас вытащит из этой передряги, вот увидите, – заявляет он.

– Мечтать не вредно, имперец, – ворчит Барелл.

– Не важно, кого она решила обвести вокруг пальца: нас или их, – нам нельзя на нее рассчитывать, – говорит Норра. Ее клетка висит по другую сторону от клетки Синджира, пальцы женщины крепко сжимают железные прутья. – Придется выбираться самим. Нас собираются продать Империи, и мы ни в коем случае не можем этого допустить.

– Думаю, мы уже это допустили, – бросает Джом и, прижавшись лбом к прутьям, смотрит вдаль. – Во что вообще сейчас превратилась Империя? Кто ею управляет? Кто за нас заплатит?

Тем же вопросом задается и Синджир. Поначалу его удивляло, как Имперские силы так быстро потерпели крах, но со временем это озадачивает его все меньше и меньше. Империя была едина благодаря тому, что все цепи и поводки крепко держала одна рука – рука Императора. Кто их удерживает теперь, когда Императора не стало? Поговаривали, что Вейдер тоже погиб. Тогда кто? Адмиралы? Моффы? Но они всегда были лишь крысами, которых держали в узде коты, а теперь котов больше нет.

Ни о какой передаче власти по наследству не могло быть и речи. Насколько было известно, у Палпатина не было родственников. Не было семьи и у Вейдера – насколько знал Синджир, в нем не осталось почти ничего человеческого. Вместе с двумя «Звездами Смерти» погибли и лучшие умы Империи, чем сразу же воспользовалась Новая Республика. Восстание окончилось, и на его месте быстро, пускай и неуклюже, сформировалось новое правительство.

В отсутствие реальной власти, за которую, скорее всего, шла отчаянная борьба, Империи оставалось лишь сражаться за выживание. И с каждым днем ее войска таяли на глазах – побежденные, уничтоженные, брошенные или переманенные в стан врага.

С точки зрения Синджира, Империя сейчас не сильно отличается от него самого, каким он был в тот роковой день на лесном спутнике Эндора – ошеломленный, окровавленный, в окружении трупов, не имеющий ни малейшего понятия, куда идти, что делать или во что, во имя всех звезд, вообще верить.

Кризис веры и стремлений. Вот что это такое.

Синджир до сих пор переживает подобный кризис. Новая Республика не дала на него ответа. В каком-то смысле ответом стала эта команда, хотя теперь, после предательства подруги, ему кажется, будто он снова оказался на краю пропасти.

Империи тоже потребуется свой ответ – и если она его вовремя не найдет, ее уничтожат. «Вполне заслуженно», – решает Синджир.

И еще он решает: «Неплохо бы сейчас чего-нибудь выпить».

Неподалеку внезапно смолкает знакомое гудение лазерной решетки, и на несколько мгновений наступает зловещая тишина.

Вскоре слышатся новые звуки: шипение, фырканье, влажное чавканье. Из зияющего провала в склоне горы взмывают в туман куски мяса.

За ними быстро следуют хрот-звери. Красные кожистые создания с длинными крыльями и десятком ног устремляются в бездну, ныряя за падающей добычей. Их морды нисколько не похожи на звериные – это всего лишь безглазые скопления извивающихся полипов и трубочек, мясистая масса, больше напоминающая грибок, а не часть тела животного. Три твари взмывают и пикируют, ловя брошенные им куски. Вскоре мясо заканчивается.

Но никто не загоняет зверей обратно.

Хроты взмывают выше – возможно, они еще не утолили свой голод.

«Или и того хуже, – думает Синджир. – Им скучно. А из нас могут получиться отличные игрушки».

Словно прочитав его мысли, один из зверей устремляется прямо к клетке, врезаясь в нее всем своим весом. Зверь прижимается к решетке, пытаясь протолкнуть сквозь прутья комок своих щупалец. Синджиру едва хватает места, чтобы пнуть пришельца, но отростки тут же хватают ботинок и стаскивают его с ноги. Зверь издает странные сосущие звуки, пытаясь… сожрать обувку? Тварь, недовольно мяукая и булькая, дергает головой, и ботинок улетает в туман.

– Не дай им тебя коснуться! – кричит Джом, приложив ладони ко рту. – Эти штуки на их мордах утыканы жалами. Тебя парализует.

Проклятье! Синджир прижимается к задней решетке, глядя, как зверюга бьется о металл головой и передними лапами. Извивающаяся масса щупалец проникает сквозь прутья подобно червям, и тут Синджир замечает на шее твари что-то блестящее, свисающее на цепи. Похоже на…

Ключ. Темный металлический восьмиугольный ключ. Точно таким же запирали эти клетки.