Книга: Повесть о двух городах - Чарльз Диккенс

Прежде всего, со стороны издателя было не очень честно рисовать на обложке штурм Бастилии, потому что книга вообще не про революцию, а про семейно-романтические отношения в духе индийских фильмов. К тому же, история начинается аж в 1775 году, так что до Карманьолы, штурма Бастилии и "Аристократов на фонари!" придется очень долго пробираться через вновь обретенных отцов, любовные треугольники и прочих троюродных хомячков соседа по комнате. Во-вторых, хоть роман и называется Повестью о двух городах, не меньше трех четвертей книги действие будет происходить только в Лондоне.

И лучше бы Лондоном все и ограничилось. Его автор по-краней мере описывает живо. А главное - правдоподобно изображет образ мысли и мироощущение его обитателей; от банкиров и адвокатов до мальчишек-рассыльных и полукриминальных личностей. Так же залезть в голову французам автор либо не хочет, либо не может. До революции народ - безмолвные жертвы, а аристократы - утратившие почти все человеческие качества чудовища. Во время революции безмолвные жертвы уже аристократы (что само по себе забавно, кстати; если в дореволюционной части книги аристократы практически демоны, то как же так вышло, что в части революционной все вокруг сплошь вызывающие сочувствие невинные жертвы?), а народ изображен монолитной массой, вроде пожара или наводнения. И хоть время от времени Диккенс и вставляет ремарки вроде

Если бы в прежнее время не было такого чудовищного злоупотребления всеми законами, формами и околичностями, не было бы и такой революции, которая в порыве самоубийственного мщения уничтожила всякие законы и развеяла их по ветру.

или

Попробуйте еще раз изувечить человечество ударами таких же молотков и увидите, что его изуродованное тело примет такую же форму. Посейте те же семена хищного произвола и притеснения, и они дадут такие же плоды

вполне очевидно, что симпатии его всецело на стороне благородных клиентов банка Тельсона, а страдающие крестьяне трогали его только пока были покорными жертвами.

Тут хочется вспомнить роман Гюго "Девяносто третий год". Гюго тоже изображал ужасы якобинского террора, "мадам Гильотины" и гражданской войны. Однако он, в отличие от Диккенса действительно пытался показать, почему революция произошла, что она принесла хорошего и почему в итоге было пролито столько крови. (Обеими сторонами. В отличие от Диккенса Гюго знал, что роялисты, ищущие иностранной военной помощи - это не "нелепый предрассудок".) А самое главное, у него все толпы состоят из людей. Нормальных, понятных людей, у каждого из которых есть своя правда. В "Повести о двух городах" правда есть только у главных героев. Ну еще у месье и мадам Дефарж, которые хотят просто всем отомстить.

Обидно, что под таким многообещающим вступлением оказалась скучная любовно-семейная история, с небольшими вкраплениями исторических событий. Где действительно изображены "лучшее и худшее из всех времен, век мудрости и глупости, эпоха вери и безверия", так это, пожалуй, в романе "Девяносто третий год" и во французском фильме "Один король - одна Франция".

Образы подчас фантасмагоричные на самом деле точно отражают реалии эпохи. Невозможно забыть такие эпизоды, как на площади у винного погребка в предместье Парижа разбивается бочка с вином и отовсюду сбегаются бедняки, чтобы черпать ладонями и ещё чем придётся кроваво-красную влагу прямо с булыжной мостовой. Или несущийся во весь опор экипаж маркиза, сметающий на пути всех, кто не успел разбежаться. Или замок маркиза, украшенный каменными горгульями, оскалившимися в пламени пожара.

Среди персонажей романа нет известных личностей эпохи Революции, здесь тянется семейная история с тайнами на протяжении многих лет, и на страницах этой повести о двух великих городах полно чудаков и оригиналов, фанатиков, лиходеев и неприметных, но подлинных героев духа, переплетены судьбы французов и англичан, и два города – Лондон и Париж – оказываются неразрывно связаны.

Уютный домик в Лондоне в тихом квартале Сохо на какое-то время укрывает наших героев от жизненных бурь, но и сюда доносятся тревожные ветры из бунтующего кровавого Парижа, слышатся перестуки каблуков под карманьолу и лязг гильотины. В этом революционном безумии каждый напрягает все свои силы, чтобы совершить свой «подвиг» – кто-то спасает любимых людей, кто-то жертвует собой, а кто-то бесконечно упивается местью. Великолепная книга, наполненная образами Революции - трагическими, героическими, порой жуткими, а порой истинно благородными.

Если коротко о сюжете, то это история об идеальной любви на фоне важных исторических событий. Из собственно политики будет в основном про Великую французскую революцию, но показанную в любимом романтиками духе: колоритные персонажи, страсти-мордасти, эффектные жесты и поступки, а также взбунтовавшийся Париж, в котором грянул всеобщий праздник непослушания. Законы логики и элементарной целесообразности к показанному прилагать бесполезно: отвалятся. Например, нищие и голодные деревенские жители расправляются с ненавистными господами исключительно одним способом – вешают их на фонарях. То есть голь-то голь, всего и имущества, что охапка соломы, а фонарь перед лачугой всегда найдётся. А когда эти же крестьяне поджигают замок маркиза, бесстыдно наживавшегося на их трудах, то они просто стоят неподалёку и смотрят, не пытаясь прихватить что-либо из тамошних богатств или еды, хотя их дети пухнут с голоду. Только суровый эпик! Только хардкор! Праздник непослушания затягивается, а никаких экономических последствий даже на горизонте не маячит. Никто не сеет, не пашет, не косит, не торгует. Все ходят на митинги, марши солидарности и смотреть, как гильотина рубит головы дворянам и их приспешникам. (Только один парень весь роман как мостил дорогу при старом режиме, так продолжает это делать при новом. Кто ему платит? Или он волонтёр?) И при этом все вдруг начали хорошо питаться и одеваться и вообще жизнь наладилась.

Как вы поняли, к исторической составляющей в «Повести» лучше не присматриваться и вопросов ей не задавать. Тем более, она, к счастью, тут не главное. Однако ж при этом кое-что у автора получилось изобразить до мурашек убедительно (настолько убедительно, что в финале за героев начинаешь действительно переживать) – показать изнутри секту и сектантское мышление. Ведь французские революционеры в «Повести» один в один совпадают с классическим типажом любой религиозной секты. Вроде люди как люди, пока не коснёшься хоть ненароком объекта их поклонения. Тут у них включается шиза, а логика отключается. Причём переход абсолютно не заметен. А самое занятное, что сумасшедшие в «Повести» не считают себя таковыми и даже пытаются имитировать нормальную общественную жизнь: принимают законы, разбирают споры в суде, выписывают документы. И так получится, что главные герои волею судеб окажутся в самом центре этого сектантского параноидального государства, где поклоняются гильотине и даже держат дома её миниатюрные изображения вместо распятия. Так что лучше всего читать «Повесть» как фэнтези, антиутопию или что-то в этом роде.

Главный квест – покинуть Париж живыми, но так чтобы сектанты ничего не заподозрили. Герои, вооружённые только здравым смыслом, против фанатиков, численно во много раз их превосходящих и то и дело незаметно сползающих в фазу полного помешательства – весьма неплохой расклад. Правда, до этого расклада ещё нужно дотерпеть: роман долго, как и полагалось тогда серьёзному историческому жанру, раскачивается. В «Повести» очень хорошо прописана любовная линия. Редко можно увидеть что-то действительно стоящее в романтическом духе и при этом без пошлых розовых соплей и эксцентричных выходок. Герои наконец-то показывают свою любовь не столько словами, сколько действиями и не устраивают парад образцово-показательных страданий с явным расчётом на публику / читателя.

В целом роман очень «кинематографичен»: достаточно много (для Диккенса) эпизодов, где события происходят при большом стечении народа, на улицах, площадях.

Ну и кое-что напоследок. В «Повести», как и в «Крошке Доррит», весьма спорные переводческие решения (читала в переводе Е.Г. Бекетовой) – попытки «обрусить» английского автора. Лондонцы попадают в дом через сени, они есть даже в большом каменном замке маркиза (ансамбль «Лучинушка» в моей голове всякий раз весело запевал «Ай вы, сени, мои сени, сени новые мои»). Главные герои идиллически беседуют под типично лондонской чинарой («Хас-Булат удалой, бедна сакля твоя» – проникновенно выводил хор). Маркизы, графы и прочие господа здесь именуются «баре», а копейки в речи героев мешаются с пенни и гинеями.

И второе. Не читайте предисловие Чуковского, не повторяйте моих ошибок: там СПОЙЛЕР!

В первой части автор показывает нам угнетенных простых людей.  И умело нагнетает события всю первую часть, как бы готовя читателя к предстоящему действию: то кроваво-красного вина на мостовой, то багряно-красных бликов на лице маркиза.

Но вот наступает вторая часть и тут уже сам Диккенс ужасается  волне насилия, которая обрушилась на Францию в борьбе за свободу. Здесь же и его двойственное отношение к революции: понимая, что дальше правящим элитам нельзя издеваться над простым народом, тем самым сжимая пружину, насильственные методы Диккенсу не близки и он буквально их осуждает. Хотя и признает, что ответственны за революцию представители господствующего класса, которые буквально не оставили людям другого выхода, кроме восстания.

"Повесть о двух городах" - исторический роман. Однако признаков классического исторического романа в нем не так уж много. Никаких конкретных событий (кроме взятия Бастилии), никаких имен (даже английские и французские монархи безымянны) мы не встретим на страницах повести.

Потому что для Диккенса все это не главное. Он прекрасный мастер по созданию персонажей. Каждый его герой запоминается. От холодных аристократов и циничных судей до просто честных и хороших людей.

В  романе Диккенс все надежды возлагает на людей, способных стать выше условности классов. И таким человеком становится Чарльз Дарней, добровольно отказавшийся от своих родовых прав в пользу народа, и Джарвис Лорри, агент банка Теллсона, помогающий и бывшему заключенному Бастилии, и эмигрантам-аристократам.

Еще одним "героем своего времени" становится Сидни Картон, талантливый, но опустившийся адвокат. Он дважды спасает Чарльза Дарнея от казни: из профессиональных соображений и ради любви к Люси, жене Чарльза. Сидни осознает, что наконец-то, может быть первый раз в жизни, он сделал что-то стоящее. Из последних слов Картона ясно, что он считает свой поступок актом самопожертвования.

Несмотря на то, что "Повесть о двух городах" роман исторический, изучать историю по нему не выйдет, но атмосферу времени прочувствовать очень даже получится.