Текст книги "Последнее поколение"

– Всегда есть выход, – произнесла Лилия. Она почувствовала жгучее желание выиграть в этом споре. – Мы уничтожим ваши армии, а корпорации поглотим. Мы не остановимся, пока в посёлке не останется никого, кроме семьи Келвин. Мы будем последними и единственными тхари.

– А платить вы своей армии чем будете? – усмехнулся Тауэр. – Последние дни я не имею возможности следить за ценными бумагами, но рискну предположить, что ваши акции по-прежнему летят в пропасть. А у всех остальных растут.

– А вот и нет, акции замерли на отметке в двести сорок долларов за единицу, капитализация «Транстека» остановилась на десяти триллионах и больше не падает.

– Без обид, девочки, но из вас бизнесмены, как из вязальных спиц – космический корабль. Когда ко мне приходит Елизавета, чтобы обсудить положение дел, у нас намного более конструктивный диалог, без объяснения очевидных истин. Скорее она мне что-то объясняет, а не я ей. А вы ничего не сможете придумать. Не доросли ещё. И вообще, в этой клетке не так уж и плохо. Я славно отдохнул без работы и забот, голова прочистилась, будто я месяц живу где-то в горах. Я даже освоил технику дыхания, про которую говорил мой йог.

– Ладно, Лилия, – произнесла Мэри. – Пойдём эволюционировать, а то мы явно не доросли до этого типа.

Позади раздались шаги, и Лилия обернулась. Её телохранитель, обычно находившийся на почтительном расстоянии, приближался к ней. Вид у него был, как обычно, непроницаемый.

Подойдя ближе, он кивнул в сторону главного здания зоопарка. Там находилась администрация и комнаты персонала.

– В чём дело? – спросила Лилия.

В ответ телохранитель снова кивнул в сторону здания администрации и потряс телефоном в левой руке. Он был немногословен.

– Меня зовут туда?

Утвердительный кивок.

– Кто?

Неясным движением ладони телохранитель изобразил кого-то вышестоящего.

– Зак, ты можешь хоть раз выразиться нормально? Я знаю, что ты умеешь говорить. Я видела, как ты поёшь в караоке на свой день рождения.

Глубоко вздохнув, Закофилд открыл рот и после паузы произнёс:

– Мать зовёт.

– Вот видишь, не так уж это и трудно.

В указанное место Лилия добралась за две минуты. Беспорядок в городе продолжался, но в гораздо меньшей степени, поэтому с каждым днём в зоопарке становилось всё больше персонала. Они готовились к открытию в ближайшую неделю. Многочисленные работники осматривали животных, дроны подметали территорию и очищали вольеры. Тауэра тем временем готовились перевезти в казино «Люмьер де Парис».

Впереди собралась толпа, и все были возбуждены. У склада со стороны служебного входа находилось человек двести, большинство в военной форме.

Лилия протиснулась сквозь толпу, Мэри и Зак следовали за ней. Елизавета сидела на лавке в тени, положив руки на колени. В такой позе, должно быть, медитировали монахи.

– Звала? – спросила Лилия, приближаясь к матери.

– Помнишь Назара Богданова? – спросила Лиза.

– Друга Андреса?

Назар Богданов был лучшим другом Андреса и сыном Демьяна Богданова, владельца сети по производству строительной техники. Во время жизни в посёлке не проходило и дня, чтобы Назар не пришёл в дом семьи Келвин и не встретился с Андресом. Ему было двадцать шесть или около того, и выглядел он ещё более крупным, чем Андрес. Если брат Лилии старался по возможности употреблять безопасное спортивное питание, то Назар не имел ничего против химии и выглядел как гора мышц в вакуумной упаковке. Дед Назара был близким другом Эдуарда, поэтому их семьи считались дружественными. Однако после смерти Эдуарда эта связь разорвалась.

– Назар позвонил, он едет сюда, – коротко ответила Лиза. Вид у неё был мрачный до ужаса.

– Мам… – начала Лилия.

– М?

– Наш отец действительно был таким, как о нём говорят члены коалиции?

– В каком смысле? – спросила Лиза.

– Тауэр говорит, что Эдуарда ненавидели все тхари. Что он был точно таким же, как остальные. И я подумала, если его ненавидели все, кто знал лично, может, он был плохим человеком?

– Смотря кого считать плохим, – философски заметила Лиза.

– То есть я знаю, что простые люди уважают Эдуарда. Многие считают его единственным нормальным тхари. Но ведь никто из них не знал его лично, у простых людей мнение о нём сложилось благодаря работе пиар-отдела и купленных медиа.

– Эдуарда ненавидели все остальные жители посёлка, потому что он был самым влиятельным. Если бы самым богатым был Чарльз, то ненавидели бы его.

– Тауэр сказал, что Эдуард вполне мог ворваться к кому-нибудь в дом и похитить его детей, чтобы иметь рычаг давления.

На секунду Лиза призадумалась.

– Не слышала, чтобы Эдуард когда-нибудь делал подобное, но мне кажется, он был на такое способен. Важно не то, что ты можешь сделать, а то, чего от тебя ждут. Эдуард запугал остальных тхари, и этого было достаточно.

– Серьёзно? – удивилась Лилия. – Он мог такое сделать?

– Почти наверняка, – подтвердила Елизавета. – Хотя нет, даже было однажды. Один репортёр застал Эдуарда без штанов на вечеринке нашего общего друга, это было лет тридцать назад. Он хотел опубликовать снимок и даже отказывался от взятки. Тогда я дала Эдуарду контакты Клайда Ирвинга, дедушки Мэри, но они не понадобились. Эдуард нанял каких-то своих знакомых, чтобы они ворвались в дом репортёра и выкрали его дочку с сыном. Шести и восьми лет. Эти парни весь день катались с малышнёй на американских горках, ели мороженое, сходили в кино.

– Не думала, что отец ходил по таким вечеринкам. Вы ведь тогда уже были женаты?

– Я вышла за Эдуарда в две тысячи сорок первом. К моменту с фотографиями мы были женаты уже лет двадцать.

– И ты разрешала ему ходить туда? – удивилась Лилия.

– Я и сама ходила, – усмехнулась Елизавета.

– Тот репортёр согласился не публиковать снимок?

– О нет, он его опубликовал.

– И что сделал отец? Он приказал вернуть детей?

– Не помню, – ответила Елизавета. Она смотрела куда-то вдаль и отчаянно пыталась вернуться в те времена, но у неё не получалось. – Честное слово, не могу вспомнить.

– Хочешь сказать, есть вероятность, что отец приказал не возвращать детей репортёру?

– Вернул, скорее всего, но я уже не вспомню. Он хорошо умел договариваться.

Вскоре со стороны въезда показалась колонна машин, одна из которых была грузовой. Военные из частной армии «ЧИО» обыскали их и разрешили въезд. Колонна остановилась напротив здания администрации, и из первой машины выпрыгнул Назар. Он всегда был весёлым, независимо от обстоятельств, много раз звал Лилию на свидание, то ли в шутку, то ли всерьёз, но в этот раз был не похож на самого себя. На его широком лице застыла маска отстранённости. Словно он сейчас делает самые скучные вещи на свете.

– Назар, привет! – поприветствовала его Лилия. Она была рада его видеть. Прибытие друга Андреса означало, что жизнь возвращается в прежнее русло.

Парень обвёл взглядом толпу, увидел Лилию и коротко качнул головой в знак приветствия.

– Прости, но Андреса здесь сейчас нет, – произнесла Лилия, глядя на Назара. – У нас произошло несчастье. Ранили телохранителя, девушку, близкую Андресу, и вовсе… Поэтому он сбежал. Мы думаем, он где-то в городе, напивается. Наши люди его ищут.

– Андрес зд… – начал Назар и проглотил слюну. – Андрес теперь здесь. Вернулся.

После чего в его глазах появились слёзы, и он заплакал. Несколько человек залезли в кузов грузовика и вытянули оттуда деревянный ящик. Они положили его в центре толпы, но Лилия не обратила на него никакого внимания. Она обошла ящик и направилась к Назару. Лилия положила руку ему на плечо и слегка потрясла.

– Тише, почему ты плачешь?

Все присутствующие сохраняли мрачное молчание, тогда как Лилия не понимала, что происходит. Если Назар приехал к ним, это означало, что у них подкрепление в борьбе против коалиции. Чем больше человек будет на их стороне, тем быстрее они победят.

– Почему вы такие тихие? – спросила она у окружающих. В толпе позади неё появилась Мэри, но и она сохраняла невозмутимую отстранённость. – Вы знаете что-то, чего я не знаю?

– Ящик… – еле слышно произнесла Елизавета. Ещё чуть тише, и её голос утонул бы в городском шуме.

Обернувшись на деревянную конструкцию, Лилия не поняла, что это означает. Ящик был совершенно обыкновенным, рассчитанным на крупные объекты. В таких перевозят грузы, окутывая его в гранулы вспененного полистирола. На нём не было никаких обозначений, символов или инструкций, это был обыкновенный старый ящик с откинутой крышкой. Она направилась к нему, но тут чья-то рука легла ей на запястье, не дав двинуться дальше.

Обернувшись, Лилия увидела Зака. Впервые за долгое время телохранитель прикоснулся к ней. До этого он всегда сохранял почтительное расстояние.

– В чём дело? – спросила она, начиная чувствовать нечто неладное.

В ответ Зак отрицательно помотал головой.

– Что – нет? Ты можешь хоть раз нормально сказать? Чтобы я не выпытывала у тебя каждое слово.

Телохранитель сделал неопределённый жест указательным пальцем, указывая на ящик. Но Лилия не поняла, что он хочет сказать.

– Если предпочитаешь язык жестов, тогда научи меня ему заранее. Не надо махать тут руками с надеждой, что я тебя пойму.

Она дёрнула рукой, но освободиться не получилось. Зак держал крепко и с самым мрачным видом смотрел на неё. Так выглядел бы верный пёс, сочувствующий хозяину.

– Ты не хочешь, чтобы я заглядывала в ящик? – спросила Лилия.

Утвердительный кивок.

– Тогда зачем вы вообще меня позвали? Если хотите что-то сказать, говорите. Я только что разговаривала с Тауэром. Ещё чуть-чуть, и он согласился бы развалить коалицию.

– Пусть посмотрит, – услышала она голос Лизы. Мама говорила медленно, словно пьяная. Хотя ни к алкоголю, ни к наркотикам она не притрагивалась десятилетиями.

Телохранитель нехотя разжал руку. Лилия двинулась в указанную сторону и заглянула в ящик.

Первое время она даже не поняла, на что смотрит. Какие-то тёмные металлические штуки лежали обёрнутые в поролон. Причём видно было, что изначально ящик предназначался для продолговатого и тяжёлого предмета, вроде холодильника. После этого она заметила голый кусочек кожи и мгновенно поняла, что перед ней находится. Это был её брат.

– Андрес?! – произнесла она, и в этот момент позади неё Елизавета потеряла сознание. Михал с Яном подхватили женщину, но сколько бы её ни пытались привести в чувства, она не приходила в себя.

– Мать вашу, сердечный приступ, – произнёс сквозь зубы Ян. – Зовите «Скорую», живее!

Частичка сознания, отвечающая за психическое здоровье, начала нашёптывать Лилии утешающие слова: это не её брат, это восковая фигура или вообще кто-то похожий. Может быть, это очередной прикол Андреса. Тот всегда заходил слишком далеко во время розыгрышей.

Однако трезвая часть твердила, что её брат мёртв. В удивлении Лилия сделала несколько шагов назад. Самый близкий человек в её жизни покинул этот мир. Она любила Андреса больше, чем отца, больше, чем мать. Их усыновили самыми первыми, с разницей в несколько месяцев, Андрес составлял большую часть её жизни, он всегда был рядом, поэтому Лилия не могла представить себе мир без старшего брата.

Сейчас он походил на дичь, загнанную охотниками. Его голову покрывала кровь, волосы слиплись, он лежал в неестественной позе. В уши и ноздри забились кусочки грязи, а из металлического тела натекла на поролон чёрная жидкость.

– Мне нехорошо, – произнесла она и села на тротуар. Ей было плевать на новое белое платье, она сбросила сандалии, внезапно ставшие слишком тесными. Закрыла лицо руками и продолжила сидеть в этом положении.

Она почувствовала приближающиеся шаги, и тонкие бледные руки обняли её. Это была Мэри.

Больше не в силах сдерживать себя, Лилия заплакала. Она не хотела спрашивать, как это произошло и где именно. Она видела результат побега Андреса и винила себя, что не направила с ним в ресторан больше охраны. Ей стоило бы догадаться, что Андрес направится в посёлок, но она не сделала ни того ни другого, и теперь её брат был мёртв.

По обе стороны от Лилии на землю опустились Вадим и Альф. Они ничего не говорили, но их присутствие слегка помогало. Напротив сел Бернард, он положил руку на плечо Лилии и слегка сжал. Постепенно все члены банды – их было больше сотни – сели на землю в знак сочувствия.

Ничто не могло унять скорбь Лилии, но такое количество поддержки от друзей давало сил.

Красный квартал. Ледниковый период

На душе у Ани было невероятно гадко.

Несмотря на одиннадцатилетний возраст, она считала себя деловым человеком. С шести лет она представляла, как будет разводить лошадей на собственной ферме, продавать их, участвовать в выставках и фотографировать для модных журналов. Мама множество раз говорила, что это хорошая мысль и настоящая бизнес-идея.

В мечтах она видела себя самым известным заводчиком лошадей. Все будут знать, уважать и считаться с её мнением. Когда в мире будут упоминать элитных лошадей, они обязательно будут ассоциироваться с ней. Она станет самой настоящей бизнес-леди, бесконечно мудрой и обаятельной. Анетта Келвин, та самая грациозная леди, главная по лошадям.

Однако сейчас её мечты казались бесконечно далёкими. Она подписала развал корпорации отца и, хоть никогда ею не интересовалась, считала это чем-то вроде предательства.

– Я начинаю думать, что все наши действия бесполезны, – обречённо выдохнул Лукас. – Нам никто не поверит.

Целый день они потратили на то, чтобы обойти весь посёлок и попытаться убедить хоть кого-то, что миру угрожает опасность в виде безумного искусственного разума. Но всё было напрасно: они никого не убедили. Ни один тхари Гибралтара не воспринял их слова всерьёз. Более того, Аня сама начинала сомневаться в своих словах. Когда множество людей говорит тебе, что ты бредишь, невольно начнёшь задумываться.

– Лукас, – спросила Аня. – Мы ведь не спятили?

– Конечно, нет, – ответил Лукас. – С чего ты это взяла?

– Максимилиан на самом деле оказался Клаусом Беккером, а Плуто больше, чем вирус? Столько людей обвинило нас в безумии, теперь я сомневаюсь.

– Послушай… Если ты в чём-то уверена на сто процентов, никогда не меняй точку зрения под давлением других людей. Прислушивайся, анализируй, но не меняй только потому, что так считает большинство.

Они находились на окраине Гибралтара, неподалёку от посёлка. Здесь располагался полицейский участок, которым управлял бывший командир Лукаса, с которым они бок о бок просидели в плену всю войну. Именно ему Лукас позвонил, когда они вышли на след Клауса Беккера. Если и был на свете человек, который мог поверить их словам, то непосредственно тот, под чьей командой проходила облава.

Участок был одним из немногих мест в городе, куда не добрались протестующие. Он занимал три нижних этажа офисного небоскрёба «Олимпик» и располагался на пересечении Пепси-стрит и Шелл-роуд.

Они находились в обыкновенной столовой для служащих, из-за государственного финансирования еду здесь подавали более чем приличную: никакой натуральной пищи, разумеется, не было – её могли позволить себе только обеспеченные люди, – но и никаких порошков. В меню были разнообразные блюда из генно-модифицированных продуктов старого образца.

Время обеда ещё не подошло, оттого зал был наполнен лишь на треть. Дюжина полицейских в тёмно-серых формах сидела молча, на отдалении друг от друга. Каждый смотрел в собственный телефон.

– Мы обошли весь посёлок, и никто нам не поверил, – произнесла Аня то, что оба и так знали.

– Отто нам поверит, – ответил Лукас. – Он нас послушает. Должен.

– Да, послушает, – подтвердила Аня, однако продолжала сомневаться. Многие сегодня рассмеялись ей в лицо, и она почти потеряла надежду достучаться хоть до кого-нибудь.

Лукас увидел сомнение на лице Ани и продолжил:

– Мы продолжим рассказывать о Плуто как можно большему количеству людей. Даже если нам никто не верит, это наш священный долг. Если мы откажемся от этого, то предадим всё человечество.

Аня согласно кивнула. Она смотрела в тарелку прозрачного картофельного пюре и не могла осилить ни одной ложки. Впервые за целые сутки она прикасалась к горячей пище, но тревога в груди перебивала аппетит.

Лукас, воспользовавшись тем, что Аня сейчас является самым богатым человеком в мире, заказал половину меню и сейчас поглощал всё, что было на столе: мисо-суп с тофу, кебаб из говядины, фаршированные яйца, «цезарь» с курицей, два вида сока, чай, кофе и пять разных бутербродов. Он набивал рот новой порцией, не успевая проглотить предыдущую. Он был похож на волка, старающегося проглотить как можно больше, пока его не отогнали от добычи.

Отто Фредрикссон прибыл в участок через сорок минут. У него сегодня был выходной, но по просьбе Лукаса согласился встретиться. Это был пятидесятилетний мужчина в лёгком опьянении, выглядевший совсем неуместно: он был толще, чем Аня предполагала: двойной подбородок, массивный живот, широкие бёдра. Ещё удивительнее была одежда: он приехал в чёрных шортах и такой же чёрной майке с эмблемой рок-группы «Смертельное касание» с обилием черепов и змей, ползающих по каменным колоннам. За спиной у него висел чёрный рюкзак, набитый гремящими бутылками.

Он присел за их столик и улыбнулся так счастливо, словно сегодня у него родилась тройня, после чего он выиграл миллион долларов в лотерее.

– А вот и мои золотые информаторы, – произнёс он, затем протянул руку сначала Лукасу, затем Ане. Крохотная ладонь Ани утонула в руке взрослого мужчины. – У меня сейчас совсем мало времени, я заскочил сюда по пути из магазина. Так что давайте побыстрее. За полчаса успеете рассказать, что хотели? Напишу жене сообщение.

– Управимся, но для начала убери телефон подальше, – попросил Лукас. – Нас не должны подслушать.

Отто пожал плечами и бросил телефон на подоконник неподалёку. Лукас с Аней пересказали события последних недель. Как наткнулись на таинственного незнакомца по имени Максимилиан, говорящего словно со сцены театра. Как пытались вытащить его из заточения похитителя с садистскими наклонностями, а затем перешли к финальной части, где оказалось, что Максимилиан был тем самым хакером-террористом по имени Клаус Беккер. А его вирус – Плуто – оказался самостоятельным мыслящим существом.

Чем больше они рассказывали, тем сильнее менялось лицо Отто, тем чаще он поглядывал на часы. Когда они перешли к части, где Плуто захватил все компьютеры в мире и представляет огромную угрозу для человечества, полицейский их прервал:

– Лукас, я давно тебя знаю, иначе уже вызвал бы «Скорую помощь». То, что вы говорите, – сущая небылица. Вы же не думаете, что хоть один здравомыслящий человек поверит в это? Скажу вам по секрету, в детстве я собирал доказательства мистической природы бермудского треугольника. Но это было ещё в начальной школе. Теперь я взрослый человек и никогда не поверю в подобную чушь.

С последними словами Отто поднялся со стула. Он собирался уходить.

– Это не чушь! – взорвалась Аня. – Мы сами видели, как дрон убил Клауса.

– Дрон действительно убил Клауса. Ты права, юная леди, – подтвердил Отто. – Но управлял им не Плуто, а оставшаяся часть группировки Гелеарте. Генри Перес, Розали Мартин или Элфрид Соммер. Помимо Клауса в их группе было ещё восемь человек.

Лукас тоже поднялся со своего стула. Теперь они стояли, а полицейские в столовой оборачивались на них.

– Плуто – искусственный разум, причём безумный, – произнёс Лукас и достал из кармана телефон. – Только почитай сводку, три катастрофы за прошлую неделю: взрыв газа в ресторане «Симон», камера засняла, как дрон отправился на кухню и разорвал газовую трубу, это произошло здесь, в Гибралтаре; автопилот дал сбой, многотоннажный грузовик съехал со своей полосы на магистрали и протаранил автобус с экскурсией, направлявшийся из Страсбурга в Штутгарт; контейнеровоз «Гермес-девять» вышел из порта Циндао три дня назад и пропал, на его борту находилось четыре человека экипажа. В каждом случае найдены логи Плуто, проникавшего на сервер или в компьютер. Он не просто убивает, он хочет поднять панику, чтобы люди начали ненавидеть друг друга. Разве тебе не кажется странным, что больше ни один человек на свете не может сделать того же, что делают Гелеарте?

– Если хочешь подискутировать об информационной безопасности, я позову кого-нибудь из ИТ-отдела. А пока извините, мне надо вернуться домой. Там устроили праздник в мою честь, и два десятка гостей ждут, пока я приеду.

С недовольным лицом Отто направился к выходу. В дверях столовой он обернулся и с мрачным лицом произнёс:

– Знаешь, кого ты сейчас напоминаешь? Того парня в Карнатаке, с которым мы сидели в плену. Дерек, кажется. Перед ним будто бы материализовался полутораметровый ящер на задних лапах с копьём в руке и красной повязкой на лбу. После чего щёлкнул пальцами и испарился.

Лукас опустился на стул и уставился перед собой. Аня чувствовала себя разбитой. Единственный человек, который мог им поверить, записал их в сумасшедшие. Она не знала, что делать, к кому ещё обратиться, чтобы рассказать о надвигающейся угрозе.

Казалось, в мире жили лишь слепые люди. Никто не хотел обращать внимание на вещи, происходящие совсем рядом. Аня своими глазами видела, на что способен Плуто. Это было существо невероятно далёкое от человека, чуждое морали и состраданию. Он пленил Клауса Беккера, истязал, сводил с ума, проводил эксперименты, заставлял брать на себя вину за многочисленные преступления. А в конце жестоко расправился. Аня не сомневалась, Плуто мог начать войну против человечества в любой момент, и это не вызвало бы у него ни тревоги, ни сожаления. Он не начал войну на уничтожение только потому, что считает людей полезными. И, возможно, не уверен в победе на сто процентов. Где-то у него в электронном мозгу должна быть картина мира, и она говорит ему: вероятность победы против человечества составляет девяносто шесть процентов. Следом за этим идеальная нечеловеческая логика подсказывает: нужно увеличить шанс победы до ста процентов. Построить побольше умных машин, лишить человечество доступа к технике. Превратить их в обезьян с палками и тогда напасть.

Полицейские в столовой с подозрительностью посматривали на них. Час назад здесь царила непринуждённая атмосфера, а сейчас все были напряжены.

– Кто у нас следующий в списке? – спросил Лукас. Он устал и хотел поскорее покинуть это место.

– Я не верю, что мы убедим хоть кого-нибудь, – ответила Аня. – Видишь же, никто нам не верит.

– Мы должны продолжать. Кто следующий?

Аня заглянула в телефон и открыла заметку, которую они с Лукасом составили, блуждая между домами в посёлке. Там было всего пять пунктов: «тхари», «полицейский Отто», «Елизавета и Берит», «какие-нибудь хакеры» и «частный сыщик». Первые два пункта они уже вычеркнули.

– Уже шестой месяц пытаемся с женой завести ребёнка, – услышали они тихий разговор одного из полицейских, сидящих к ним спиной через два столика. – Ничего не получается. Говорят, это какой-то вирус, распространяющий бесплодие по Гибралтару. Будто бы дети совсем перестали рождаться.

– Звони маме, – предложил Лукас. – Елизавете Келвин я имею в виду. Уж она точно должна тебе поверить. Скорее всего, псы тебя больше не отслеживают.

Пока Аня набирала номер Елизаветы, Лукас смотрел в окно. Его заинтересовал чёрный универсал марки «Вольво», стоящий напротив полицейского участка, на переднем сиденье находились два человека в тёмной одежде. Они пили воду из литровых пластиковых бутылок и изредка посматривали в их сторону.

– Попроси маму прислать за нами машину, – попросил Лукас, не отрываясь от окна.

Уже второй раз Аня звонила матери за последние сутки и на этот раз наткнулась на короткие гудки. Затем она позвонила сестре, но Лилия не поднимала. В третий раз Аня набрала номер Михала, для этого пришлось подключиться к интернету и узнать его телефон в облаке.

В ходе короткого разговора Аня попросила Михала выслать за ними автомобиль, и через двадцать минут они уже мчались по подземному шоссе мимо сотен бездомных в составе кортежа из четырёх машин. Универсал тем временем двигался сзади.

В дороге Аня рассказывала Лукасу о своей семье, насколько они дружны и как любят друг друга. Обещала познакомить со старшей сестрой, самой красивой девушкой этого города, представить старшему брату Андресу, известному шутнику и любителю боевиков. Аня знала, что большинство семей в посёлке плохо ладят, но их семья всегда была сплочённой. Наверное, потому, что они все усыновлённые. Их объединило нечто сильнее кровной связи.

Автомобиль остановился на подземной парковке торгового центра. Словно из ниоткуда появились несколько человек в повседневной одежде, однако Лукас мгновенно узнал в них военных. У него было чутьё на армейскую выправку.

Обоих быстро обыскали, забрали у Лукаса пистолет, после чего повели тесными коридорами мимо промышленных помещений, пока Аня внезапно не оказалась в здании казино, где сотни человек играли в автоматы. Аня не могла понять, каким образом они попали в это сияющее здание. «Люмьер де Парис» – значилось на каждом игровом столе.

Вместе с военными они загрузились в лифт для персонала и поднялись на самый верхний этаж.

Когда двери отворились, перед Лукасом и Аней предстал широкий пентхаус, забитый людьми, сидящими на белых диванах и стоящими у окна. Здесь были несколько военных в синей форме, люди в костюмах, незнакомцы в городской одежде.

Сначала Аня заметила Яна, это был телохранитель её младшего брата. Она обрадовалась, что наконец повидает Дарвина, однако самого мальчика видно не было. Затем она перевела взгляд и расплакалась, хотя даже не подозревала, что из-за переживаний последних дней способна на сентиментальность. По направлению к ней бежала сестра – самый близкий человек на целом свете.

– Не могу поверить! – воскликнула Лилия, прижимая Аню к груди. От таких тесных объятий на секунду перехватило дыхание.

– С каких это пор ты стала такой сильной? – спросила Аня. Она утирала слёзы, хотелось смеяться и грустить одновременно.

– Я так рада тебя видеть! Ты выглядишь дикой, как девочка Маугли. Что это на тебе за обноски?

Аня взглянула на себя и поняла, что не производит впечатления светской леди. Семья Лукаса могла позволить себе только самую дешёвую одежду.

– Ты отреагировала точно так же, как твоя подруга Оливия, – усмехнулась Аня. – К тому же я не могла воспользоваться своим чипом в руке. Его ведь отслеживают?

– Отслеживают, ты всё правильно сделала. Вот, возьми карточку, – Лилия протянула Ане банковскую карту. – Она лунного банка – её не отследить, закажешь себе что-нибудь приличное. Как ты выбралась из посёлка?

– В первый или второй раз? – уточнила Аня и сама удивилась, насколько часто ей приходилось в спешке покидать это место. – В первый раз я потерялась, когда бежала через канализацию. Вышла где-то в городе: грязная и вонючая. От меня смердело так, что все прохожие оборачивались. Меня подобрала семья очень хороших людей.

– А вчера?

– Вчера Оскар Уэбстер сказал, если я подпишу его бумаги, он даст мне целый день, в течение которого никто меня не тронет. Вот мы и ездили по посёлку. Кстати, познакомься, это Лукас, мой лучший друг.

– Лучший друг? – переспросила Лилия. Она была удивлена, что у одиннадцатилетней девочки может быть тридцатилетний лучший друг.

– …а это Лилия, моя сестра, – продолжила Аня. – Лиля тоже мой лучший друг.

– Приятно познакомиться, – ответил Лукас, он выглядел смущённым и слегка испуганным. Под взглядами Яна и Зака ему было неловко.

– А где мама?

– Мама? Ей стало плохо из-за… – Лилия запнулась, видно было, что она не хочет о чём-то рассказывать. – Она в больнице под контролем врачей, всё в порядке. Последние пару месяцев были слишком тяжёлыми для неё, поэтому с сегодняшнего дня она больше не принимает участия в наших семейных делах, так как это слишком сильно на неё влияет, вся ответственность легла на плечи меня и Михала.

– Послушай, – произнесла Аня, глубоко вздохнув. – У меня для тебя очень-очень-очень важная новость. Я рассказала её почти всем людям в посёлке, но никто мне не поверил, надеюсь, хоть ты поверишь. А то я уже сама сомневаюсь в своём рассудке.

– Очень важная, – подтвердил Лукас у неё за спиной.

– Хорошо, рассказывай, – ответила Лилия, и в её глазах мелькнуло нечто тёмное. – Но сначала…

Она махнула рукой телохранителям. Ян с Заком подошли ближе, и Лилия приказала им:

– Отведите парня в другую комнату и расспросите.

– Зачем? – спросила Аня.

– Чтобы убедиться, что он не заставляет тебя что-то делать. Прости, Аня, но твой друг выглядит слишком подозрительно.

– Лукас – хороший человек!

– Может быть, – согласилась Лилия. – А может, он умелый манипулятор, который запудрил тебе мозги. Ты даже не представляешь, сколько лжи я слыхала от таких вот ребят. Всем окружающим что-то от нас нужно.

Зак положил руку на плечо Лукасу и кивнул на соседнюю комнату. Тот послушно двинулся в указанную сторону, а Лилия опустилась в кресло.

– Так что ты хотела рассказать? – спросила она.

– Для начала уберите все телефоны, чтобы ни один микрофон нас не подслушал.

Аня вновь рассказала историю о знакомстве с парнем по имени Максимилиан. Как он признался, что его держат в плену, как они с Лукасом пытались его вытащить, а он оказался всемирно известным террористом. Она старалась не упустить ни единой детали, рассказала даже о розовых вафлях, которые ела в маленьком парке в городе, пока ждала доставщика еды. В подробностях описала форму здания в форме арки на пересечении «Эксон» и «Дженерал Электрик». Рассказала, что Плуто, которого все считают обыкновенным вирусом, прямо на их глазах убил Клауса Максимилиана Беккера.

Закончила рассказ описанием речи Плуто, которая звучала совершенно неестественно, но при этом была похожа на человеческую, она вселяла ужас. Плуто даже не нужно было видеть – всего лишь слышать, чтобы понять, насколько он страшен.

В течение всего разговора Аня следила за лицом сестры. В нём она видела то же, что в лице полицейского Отто, жителях посёлка и самого Оскара Уэбстера. Ей не верили. Лилия покусывала губу и шагала из стороны в сторону.

– Позовите сюда её друга, – приказала она, и вскоре Ян с Заком привели Лукаса.

– Почему ты злишься? – спросила Аня. – Я сказала что-то не так?

– Я знаю, что это ты запудрил мозги моей сестре, – с холодом произнесла Лилия, обращаясь к Лукасу. – Внушил ей мысль про конец света. Мне стоило бы приказать избить тебя, но я сейчас не в настроении. Выведите его из здания.

– Я ничего не… – начал Лукас, сглотнув ком.

В словах Лукаса Аня уловила неподдельный страх. Парень боялся её сестру, и она понимала почему: за прошедшее время Лилия очень сильно изменилась, в ней проснулась жестокость, которой не было прежде.