Текст книги "Последнее поколение"

– Мы едем в ресторан на семьдесят шестом, – произнесла Арлетт, и Хи согласно кивнул.

На выходе из лифта их встретил просторный зал, раскинувшийся на половину этажа.

Стояла ночь, поэтому посетителей оказалось немного: четыре пары, рассаженных в разных концах зала. Двое подростков сидели за одним столом, и каждый смотрел в свой телефон, они изредка делились комментариями. Чуть в стороне от них находились угрюмые мужчина и женщина. Они держали по чашке чая и смотрели через окно на огни ночного города. Их лица подсвечивались голубым, когда мимо здания проходила одна из голограмм.

Возле входа сидели два бородатых парня и играли в шашки на телефоне. На двоих у них была одна полупустая бутылка воды. За ними – девочка с отцом потягивали зелёный чай.

– Вы занимайте стол, а я закажу еды, – произнесла Арлетт и направилась к дрону за стойкой.

– Закажи мне мороженое, – попросил её Хи.

– А мне машинного масла, – сказал Андрес. Хи удивлённо посмотрел на него, а Арлетт в недоумении обернулась. Кажется, она не поняла смысла сказанного: она не владела языком в достаточной степени.

– Что тебе? – переспросила она.

– Машинного масла, – повторил он. – Это жидкость, которая позволяет дронам и автомобилям двигаться без трения в подвижных частях. И она мне теперь действительно нужна…

Перед мысленным взором Андреса вновь вспыхнул образ взрывающейся головы Чарльза Тауэра. Он заскрипел зубами, но унял порыв ненависти.

Девушка ушла заказать еды, а Андрес с Хи заняли дальний столик у стены.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хи. – Ничего не болит?

– Прескверно, – ответил Андрес сквозь зубы. Он сейчас не мог скрыть эмоции, они лились через край. – Я хочу мести, насилия, хочу убить всех, кто станет у меня на пути. Во мне сейчас столько ярости… Я готов задушить каждого члена коалиции, хочу видеть их кровь. С тобой когда-нибудь бывало такое? Я никогда не чувствовал в себе столько злобы, а сейчас она вырывается наружу.

– Знакомое чувство, – ответил Хи, оглядывая зал. Его привлекали два бородатых парня за столиком у выхода, он не отводил от них взгляд.

– Ты тоже желал кому-то смерти так сильно, что не мог сосредоточиться ни на чём другом?

– Моему школьному учителю. Казалось, он пошёл в школу только для того, чтобы издеваться над детьми. Он никогда не прикасался к нам физически, но мастерски владел психологическим насилием. Издевался и высмеивал любое действие. Довёл одну ученицу до самоубийства. Такого говнюка во всём мире не сыщешь. За всю свою жизнь я так и не встретил никого хуже его, а я был на войне, если помнишь.

– И что ты сделал? Поборол в себе это чувство? Или поддался ему?

– О нет, мы сдали его полиции. Насобирали доказательств, кое-какие подделали, а затем закрыли его на много лет. С тех пор меня греет чувство, что этот подонок сидит в камере и оставаться ему там… – Хи взглянул на часы на запястье, но год они не показывали, – ещё лет семнадцать. Никогда так сладко не спал, как в то время. В самые серые дни, когда я вспоминаю его, тут же поднимается настроение.

– К сожалению, мой объект ненависти закрыть не получится, – пожаловался Андрес. – Полиция никогда не арестует Тауэра.

– Так он же это… – начал Хи, но остановился.

– Что это? – спросил Андрес в недоумении.

– Лилия с Мэри же его…

– Что – Лилия? И кто такая Мэри? Почему вы все говорите полуфразами? Я не умею читать мысли.

– Они… очень хорошо ладят, – закончил Хи после паузы. Видно было, что он тщательно подбирает слова. – Они теперь лучшие подруги.

– Странный ты какой-то, – заметил Андрес.

– Да, что есть, то есть.

Вскоре вернулась Арлетт. Вид у неё был очень довольный.

– Там новый повар, пришлось объяснять ему, как приготовить еду, которая мне нравится, – произнесла она. – Машинного масла там не было, прости.

– Попросила повара добавить в тарелку червей? – спросил Хи с ухмылкой. В тюрьме последние в очереди получали кашу с бонусом. Так они называли съедобных червей, и многим нравился их вкус.

– У них не было, только какие-то гигантские кузнечики! – воскликнула Арлетт, и они засмеялись.

– Ребята, хватит, – попросил Андрес. Ему стало смешно, но по-настоящему смеяться не получалось. Лишившись тела и диафрагмы, он потерял эту возможность. – Я больше не хочу вспоминать эти обеды. Если я ещё хоть раз увижу червяка, меня тут же стошнит жидкостью для промывки двигателя.

Пока они смеялись, Арлетт снова положила ладонь на плечо Андреса. Сейчас он отдал бы что угодно, чтобы почувствовать тепло от её прикосновения.

Через несколько минут официант – дрон в фартуке и галстуке-бабочке – принёс тарелку с едой, бокал молочного коктейля и мороженое. Он пожелал приятного аппетита и скрылся.

– Мне показалось, – сказал Андрес, – что сейчас дрон посмотрит на меня и скажет: чего расселся, твоя смена ещё не закончилась. И поведёт под локоть на кухню, где заставит мыть посуду.

– Ты преувеличиваешь, – ответил Хи. – Никто не спутает тебя с дроном. А под больничным халатом вообще никто разницы не заметит. Разве что чёрный металл слегка просвечивает.

От трапезы в кругу друзей Андресу слегка полегчало. Он больше не сгорал от чувства мести. Лишь старался скрыть своё уродство от окружающих.

К концу обеда один из бородатых парней, что сидел у выхода, встал и направился к их столу. В руках он держал бумажный блокнот и ручку. Одет он был в лёгкие спортивные штаны и майку-безрукавку. За спиной висел рюкзак.

Хи положил руку на пистолет, висящий на правом бедре. Он всегда делал это, когда к ним подходили незнакомцы.

– Вы Андрес Келвин? – спросил он с заметным акцентом. – Можно ваш автограф?

– Конечно, – ответил Андрес. Несмотря на популярность, у него редко брали автографы: чаще всего он находился в кругах тхари либо путешествовал там, где людей было немного.

Мужчина передал ему блокнот с ручкой. И остался стоять у стола.

– Если можно, то четыре автографа, – попросил он. – Мне и трём моим друзьям. Они не поверят, что я встретил вас.

Андрес поставил четыре автографа на четырёх листах из блокнота. На первом листе он написал: «Крутому парню, которого я повстречал в столовой». На оставшихся трёх: «Другу крутого парня, которого я повстречал в столовой». Все операции он проделывал под столом, чтобы мужчина не увидел его металлические руки: он стеснялся даже перед незнакомыми людьми.

– Они будут на седьмом небе, – заверил мужчина. – А фотографию можно? А то друзья подумают, что я сам подписал эти листы.

– Ладно, – согласился Андрес. – Но вставать из-за стола я не буду, сделай селфи так.

– Хорошо-хорошо, – согласился мужчина и полез в рюкзак за телефоном.

Андрес ненадолго опустил голову. Он хотел посмотреть, как выглядят его руки. Те были чёрными и металлическими. Точно такими же, как минуту назад. Краем глаза он заметил, как рюкзак поднимается вверх. Это выглядело необычно: чтобы достать телефон из рюкзака, его надо либо поставить на опору, либо держать на весу. Обычно его не поднимают вверх.

– Привет от семьи С… – начал мужчина, но закончить не успел.

Хи выстрелил тому в ногу под столом, после чего поднял пистолет и всадил одну за одной четыре пули ему в грудь и в голову. Последняя пролетела мимо цели и угодила в стену между девочкой с бокалом молочного коктейля и её отцом. Тем не посчастливилось сидеть на траектории выстрелов.

«Наёмные убийцы! – пронеслось в голове Андреса. – Вот о ком говорила Лилия!»

Падая на пол, мужчина завалился на спину, и спрятанное в рюкзаке оружие выстрелило. Это оказался обрез, разорвавший днище рюкзака в труху. Тут Андрес увидел, как его напарник, сидевший за столом, к этому моменту уже стоял на ногах. В руках он держал средних размеров пистолет-пулемёт, направленный на них. Мужчина нажал на спуск и короткой очередью провёл вдоль стола. Одновременно с этим Хи послал в того несколько пуль.

Раненными оказались все: в Андреса попало четыре пули, но он не почувствовал боли. Все они попали ему в грудь, три из них отскочили от титановой пластины, имитирующей грудные мышцы, оставшаяся вошла в районе рёбер и застряла между металлическими деталями корпуса.

В Хи вошло три – одна в живот, другая в грудь, третья в правую руку. Ещё две угодили в Арлетт – в подмышку и в горло.

Стрелок оказался ранен в ногу, он упал на одно колено, но продолжал досылать патроны в магазин. Руки у него тряслись, он стонал от боли и никак не мог справиться с затвором. На всё у него ушло десять секунд.

За это время Андрес успел встать со стула и осмотреться. Хи лежал на полу с гримасой боли. Он старался перехватить пистолет в другую руку. С другой стороны сидела в инвалидном кресле Арлетт. Её голова запрокинулась, из шеи текла кровь.

Что делать в такой ситуации, Андрес не представлял. Ему хотелось позвать на помощь, вызвать полицию, но всё это было бессмысленно. Он лишь смотрел, как человек на другом конце зала пытается справиться с оружием. Наконец наемнику это удалось, и Андрес представил, как тот начнёт стрелять. Как пули начнут вылетать из дула, направляясь в его друзей. Только в этот момент он взял себя в руки.

Поскольку он стоял у стены, то использовал её как опору, чтобы сдвинуться с места. Левую ногу он согнул в колене, а правую поставил на стену позади себя. Резко оттолкнувшись, Андрес совершил прыжок, который бы не получился ни у одного человека. Он пролетел десять метров между стеной и мужчиной за секунду, как снаряд, выпущенный из пушки. Во время столкновения Андрес выставил вперёд ладонь, собираясь схватить соперника, но вместо этого снёс его всем своим весом. Они повалили стол и ещё два метра проехали по полу. Когда Андрес поднялся на ноги, у мужчины перед ним была сломана шея.

Произошедшие события так потрясли Андреса, что он не мог пошевелиться. Мимо пробежал мужчина с дочкой на руках: он направлялся прочь из ресторана. Следом выбежали подростки.

Обернувшись, Андрес увидел ужасающую картину: столик, за которым он сидел, оказался повален на бок, стена изрешечена. Хи лежал на спине без движения, лишь губы продолжали что-то шептать, а глаза бегали из стороны в сторону; Арлетт побледнела и будто спала.

В одно мгновение Андрес оказался рядом с Арлетт, зажимая металлической рукой рану от пули. Чёрные волосы, спадающие на плечи, пропитались красным. Помимо этого, Андрес заметил ещё одно ранение: третья пуля застала Арлетт во время разговора – она вошла к ней в рот, выбив передние зубы, и вышла через шею.

Придвинувшись ближе, Андрес подставил ухо к её рту: Арлетт не дышала. Он проверил рану на её затылке и понял: девушка мертва. Пуля перебила позвоночник. В шоке он продолжал смотреть на неё с удивлением. Андрес отказывался верить, что она покинула этот мир.

«Она ведь была живой всего минуту назад, как такое случилось?»

Это был самый позитивный человек в его жизни. Она заражала его своей жизнерадостностью, без неё окружающий мир начал терять краски и потускнел.

– Нет, – прошептал он, убирая волосы с её лба. – Ты не умерла. Завтра я куплю билет в кругосветное путешествие, и ты поедешь узнавать мир. А я буду рядом, показывать тебе места, которые знаю.

Андрес взял руку девушки, но та повисла в его металлической кисти безвольной плетью.

– Ты поговоришь на каждом из восемнадцати языков.

Ответа не последовало. Арлетт покинула этот мир, и Андрес неожиданно для себя завопил нечеловеческим голосом. Ему хотелось убивать, разрушать, разрывать, изувечивать.

В ярости он поднял стол, опрокинутый на бок, и бросил его в стену напротив. После чего схватил упавший бокал от молочного коктейля и запустил в окно. Тройной стеклопакет выдержал, а бокал разлетелся на несколько крупных осколков.

Рядом с ним опустился дрон-официант. Он приложил тряпку к животу Хи, повернулся к Андресу и произнёс безэмоциональным голосом:

– Врач уже вызван.

Хи был его другом, но видеть, как умерла девушка, которая приносила в его жизнь только радость, было вдвойне ужасней. Пламя, почти угасшее в душе Андреса, разгорелось вновь, он почувствовал, как слепая ярость покрывает его разум.

Мысли роились в его голове нескончаемым потоком. Разве мало он перенёс за последнее время? Разве мало было тюрьмы, ежедневных избиений? Разве не оказался он на волосок от смерти из-за Тауэра и его команды? Такого удара он стерпеть не смог. Смерть Арлетт переполнила чашу, он миновал точку, после которой слабак превращается в демона.

У мужчины со сломанной шеей в кармане штанов зазвенел телефон. Медленно, как во сне, Андрес выпрямился и пошёл к звенящему аппарату. Андрес достал телефон. Подписан контакт был как «Машина». Он поднял трубку и поднёс её к уху.

– М? – попытался заговорить Андрес, но слова не шли. Ему нечего было сказать.

Мимо него прошли два медицинских дрона, следом показались двое санитаров. Они аккуратно заглянули в помещение, чтобы оценить, миновала ли опасность. Поняв, что перестрелка завершилась, они направились к Хи и Арлетт.

– Я слышал выстрелы. Всё в порядке? Цель мертва? – Голос принадлежал человеку средних лет.

– Гм, – Андрес выдавил утвердительный звук.

– Ты ранен? Тогда спускайся быстрее, я жду ещё две минуты и уезжаю.

Когда собеседник отбился, Андрес сжал кулак и телефон захрустел в его ладони. Аккумулятор лопнул и зашипел, экран стёрся в труху. Со стороны лестницы, ведущей на верхний этаж, послышались тяжёлые шаги наёмников, значит, его семья отправила вниз людей из частной армии, чтобы проверить, что случилось в ресторане.

Андрес не стал задерживаться и направился к лифту. Он намеревался убить сообщника наёмных убийц максимально жестоким образом. Никто его не остановит.

Пока он ждал кабины лифта, один из солдат частной армии подошёл к Андресу и попытался задать вопрос, но увидел мрачное лицо и передумал. Он лишь выставил вперёд руку и вымолвил:

– Вам запрещено покидать здание.

В ответ на это заявление Андрес поднял ладонь и ударил солдата в кадык. Не сильно, только чтобы показать, что никто не смеет ему больше указывать. Никто.

Солдат опустился на четвереньки, хватаясь за горло, а Андрес вошёл в лифт.

Из телефонного разговора Андрес не узнал, где находится машина наёмных убийц. Она могла быть как на подземной парковке, так и на заднем дворе. Помыслив логически, Андрес решил направиться на задний двор: если наёмники хотели убить его под носом у частной армии, им необходимо было сбежать как можно быстрее, значит, машину они оставили у самого выезда.

Лифт выпустил его в просторный холл второго этажа. Ориентируясь по табличкам, он направился к выходу, куда приезжали кареты «Скорой помощи».

У выхода его встретил охранник больницы. Он увидел необычный внешний вид Андреса и перегородил дорогу.

– Стоять! Ты кто такой?

Андрес не стал отвечать: ему нечего было сказать. Он схватил охранника за рубашку и бросил в боковой коридор. В его новом теле силы было больше, чем у самого крупного здоровяка.

Нужный автомобиль он нашёл почти сразу: это был небольшой чёрный седан марки «Ягуар». За рулём сидел лысеющий сорокалетний мужчина, время от времени поглядывающий на часы. Он барабанил пальцами по рулевому колесу и без конца озирался по сторонам. Неподалёку от него стояли военные грузовики частных армий семьи Келвин. Кажется, они нервировали его.

Длинным крюком Андрес направился к машине. Он стал подходить к ней с правой стороны, чтобы мужчина не увидел его ни в зеркале, ни в боковом стекле.

Он почти подошёл, когда тот завёл двигатель, видимо, время ожидания сообщников подошло к концу. Андрес обошёл автомобиль и заглянул в боковое стекло со стороны водительского сиденья. Мужчина посмотрел на него, и его глаза расширились от ужаса. Он мгновенно понял, что их план провалился. Правой рукой он попытался включить передачу, чтобы тронуться с места, но Андрес кулаком выбил стекло, схватил его за воротник рубашки и потащил на себя.

– Стой! – крикнул мужчина. – Ты не понимаешь!

Перед мысленным взором Андреса предстали лежащий на полу Хи и истекающая кровью Арлетт. Если в нём и оставалось милосердие, то сегодня оно покинуло его.

Андрес вытащил мужчину из машины и бросил на тротуар.

– Пожалуйста, не трогай меня! – завопил тот. – Я сделаю всё что хочешь. Только скажи.

Просить у Андреса пощады не имело смысла: ему нечего было сказать. Он ударил ногой в область шеи. Раздался хруст, и водитель умер мгновенно. Крошечное дуновение удовлетворения обдало Андреса своим дыханием. Он почувствовал, как праведное возмездие ласково щекочет разум. Ничто не могло его так согреть, как чувство справедливости. Он поискал в кармане мужчины телефон, но тот был запаролен, поэтому ничего найти не получилось.

Однако Андресу не требовалось знать, кто наниматель, он и так это знал: во всех бедах семьи Келвин был виноват лично Чарльз Тауэр. И его Андрес намеревался прикончить первым. Но сначала он с ним поговорит как мужчина с мужчиной. Посмотрит ему в глаза и спросит, рад ли он, что подверг их семью и лично Андреса таким испытаниям. Он сел в машину и на приборной панели ввёл координаты посёлка.

– Маршрут построен, начинаю движение, – произнёс приятный женский голос.

Поскольку машина уже была заведена, она подчинилась команде. В других случаях даже старые автомобили выдавали ошибку «Неавторизованный пользователь». Руль закрутился сам по себе, и «Ягуар» направился к автостраде. Андрес, наконец, позволил себе расслабиться.

В зеркале заднего вида он заметил, как из здания выбегают военные. Это была армия, нанятая его семьёй.

«Ягуар» вывез его на автостраду и запетлял по подземным дорогам мимо многочисленных бездомных. Картина в окне сливалась в одно неразборчивое пятно. Разум Андреса устал: он слишком многое пережил за последнее время. Сначала он потерял Артура, потом узнал, что тот выжил. Его избили в собственном доме, затем множество раз в тюрьме. В него стреляли из тазера, не давали спать, мучили громкой музыкой, окатывали холодной водой из пожарного шланга. Он круглые сутки проводил в стрессовой позиции: пристёгнутым к кольцу в полу, не имея возможности выпрямиться. Били ему в глаза светом стробоскопа, пытали холодом, симулировали утопление с помощью тряпки и канистры, сексуально унижали и высмаркивались в его еду.

Но этого оказалось недостаточно. После всех испытаний, после потери естественного, живого тела, тхари устроили на него покушение. Они смертельно ранили его близкого друга и убили девушку, которой он обещал подарить кругосветное путешествие, если они выберутся из тюрьмы.

За всё это Андрес заслужил хотя бы право посмотреть в глаза своему врагу. Заглянуть ему в душу и спросить: «Ты доволен?»

И если тот ответит: «Доволен», Андрес бросится на него и свернёт ему шею, даже если это будет стоить всего, что у него есть. Пусть это будет последнее, что он сделает в жизни. Никто не смеет так сильно недооценивать его.

В жёлтом квартале автомобиль поднялся на поверхность, и весь оставшийся путь Андрес рассматривал окружающие дома. Никогда прежде он не обращал внимания, насколько огромен этот город: необходимо было потратить часы, чтобы пересечь его на автомобиле. Прежде он летал сюда на вертолёте либо посещал места, близкие к посёлку. Вскоре закончились дома, и дорога вывела его на подъём в гору. До посёлка оставалось всего несколько минут пути.

С обеих сторон дороги располагались травянистые поля: строительным компаниям запрещалось сооружать что-либо в радиусе километра от посёлка. Однако что-то здесь было не так: трава в округе оказалась вытоптанной, земля местами вырыта, словно здесь проходил фестиваль.

Чуть в отдалении находилось несколько лагерей частной армии, нанятой коалицией. Тысяча человек, не больше. Их палатки стояли ровными рядами на случай появления у посёлка армии семьи Келвин.

Близко «Ягуар» подъезжать не стал. Автомобиль остановился в двухстах метрах от массивных двухстворчатых ворот. Андрес вышел и продолжил оставшийся путь пешком. Ему навстречу вышел сорокалетний человек в военной форме. Нижнюю часть лица закрывала камуфляжная повязка, а на голове он носил шлем с камерой. В руках держал микроволновую пушку, и вид у него был слегка удивлённый: не каждый день можно увидеть посреди дороги человека в больничном халате, с металлическими ногами и руками.

Однако, по мере приближения Андреса, мужчина выпрямился, устремив взгляд перед собой.

– Добрый день, мистер Келвин! – поприветствовал его мужчина чересчур громко, словно они стояли далеко друг от друга, а не в нескольких шагах. – К сожалению, я не могу открыть вам проезд.

С мрачным видом Андрес обогнул военного и направился к вратам. Там он пригнулся, а затем совершил мощный прыжок. Его металлическое тело взлетело на пятиметровый уровень стены. Он зацепился за её край, подтянулся и спрыгнул на другую сторону.

Андрес снова был в посёлке. Не сказать, чтобы он считал это место домом: особняк в Испании ему нравился гораздо больше. Однако он прожил здесь шесть лет и успел привязаться. Раньше тхари жили по всему миру, но потом разом переехали сюда. Здесь Андрес нашёл множество друзей среди богатых соседей. В основном это были парни и девушки его возраста, сыновья и внуки самых богатых людей мира. Друзья Андреса и Лилии среди тхари убедили большую часть богатых семей не вступать в коалицию, вследствие чего Тауэр объединил вокруг себя лишь двадцать семь семей из ста. Но и этого оказалось достаточно.

Позади слышались крики нескольких военных, они преследовали его и требовали остановиться:

– Мистер Келвин! Стойте!

Андрес развернулся и бросил на мужчину в форме такой взгляд, словно очередной приказ с его стороны будет последним, что тот скажет в жизни.

Никто больше не мог повелевать им.

– Хорошего дня! – прошептал охранник, пятясь к посту.

Особняк Чарльза Тауэра располагался глубже в посёлке. Туда Андрес и направился.

Он миновал дом их соседки Клары, затем территории Жанетт Паскаль и Теодора Корро, первая была владельцем химической промышленности, второй – переработки вторсырья. Андрес знал: у Жанетт, восьмидесятилетней француженки, самая большая коллекция порнографии на внешних носителях, а ещё она всегда ходила по дому голой, на что слуги научились не обращать внимания. Говорили, она платила, чтобы те раздевались и ласкали друг друга, пока она смотрит. Теодор же был нарциссом, какого даже представить трудно. Весь дом был усеян газетными вырезками, где его называли «спасителем планеты» и «зелёным воином». Он хотел, чтобы его чтили и как защитника животных, и как первосортного красавца. Теодор умел обворожительно выглядеть и создавал образ хорошего парня, с чем не вязались его поступки. Однажды он получил травму черепа и приказал ослепить служанку, посмевшую усмехнуться над его внешним видом.

Через дорогу находились дома Эудеса Ставроу и Виктора Видаля, энергетика и металлурга. Эудес держал дома какого-то парня, заставляя лаять, бегать на четвереньках и делать вид, будто он сторожевой пёс. Однажды Эудес увидел, как этот парень ест не из миски, а обедает за столом, держит в руках вилку и пьёт из кружки, что было для него строго запрещено. В этот же день человеку-псу снесли голову из двенадцатого калибра. Виктор же не обладал кровавыми интересами. Он лишь любил ездить на монстр-траке по автомобилям, в которых сидят люди. Но никто от этого ещё не пострадал.

Ни один из этих четверых не вступил в коалицию Чарльза Тауэра: все они дружили с Эдуардом.

Андрес продолжал двигаться, опустив голову, пока не достиг территории Рика Марча, хозяина деревообрабатывающей промышленности. Он был знаменит как ловелас мирового уровня и каждый день приводил домой новую женщину. В этом Андрес не видел никакой заслуги. У Рика было столько денег, что он привлекал внимание не только девушек. За те суммы, что он платил своим посетителям, с ним согласилось бы переспать восемьдесят процентов жителей Гибралтара.

Далее находился особняк семьи Уэбстер. Он любил молчание и уединение. Это был его единственный и главный пунктик. Его отец Томас, нынче в отставке, был родным братом Елизаветы и дядей Андреса. Когда она объявила, что выйдет за Эдуарда, Томас избил её до полусмерти. Врачи долго боролись за жизнь Елизаветы, и, если бы она умерла, Эдуард стёр бы всю семью Уэбстер в порошок.

– Эй, это не… – послышался голос в стороне. Андрес рассмотрел незнакомую ему женщину и мальчика, стоящих на лужайке особняка Уэбстеров.

– И точно, это он.

Возле дома Оскара находилось больше тридцати автомобилей премиум-класса. Они стояли в ряд по обеим сторонам дороги. Становилось очевидно, что здесь собрались несколько десятков тхари. С заднего двора слышались музыка и весёлые голоса. На лужайке тоже было необычайно людно. Рабочие встречали курьеров, прибывающих на автомобилях.

На пороге особняка Уэбстера стоял Керд Леманн, занимающий восемьдесят третье место среди тхари. И он был членом коалиции. В руках он держал сигарету и без перерыва озирался по сторонам.

Ему было больше сотни, и выглядел он необычайно жизнерадостным, словно сегодня исполнилась его самая заветная мечта.

Выглядело так, будто вся коалиция собралась в этом доме. Только Андрес не догадывался, что именно они празднуют. Он направился через дорогу, когда путь ему перекрыли сразу несколько телохранителей.

– Вход только по приглашению, – произнёс ближайший из четверых, после чего изменился в лице и спросил: – Ты Андрес Келвин?

Отвечать Андрес не стал. Ему нечего было сказать.

Телохранитель отошёл в сторону, вызвал кого-то по рации, обменялся короткими фразами и вернулся.

– Можешь войти, – продолжил он. – Но никаких фокусов.

Крупный телохранитель попытался обыскать Андреса, но он оттолкнул его, и тот сел на задницу. Андрес направился в сторону заднего двора, откуда доносились десятки голосов. Позади него шла охрана, следящая за каждым движением.

Здесь определённо собралась коалиция. Помимо Керда он узнал Хагана и Маршалла, двадцать восьмой и сорок шестой в списке тхари – самых больших друзей Чарльза Тауэра. У них был собственный охотничий клуб. Специальная организация вылавливала на улицах бездомных и привозила на охотничьи угодья Хагана, где выпускала голыми в лес с красной мишенью на спине, и троица начинала на них охоту. Вот только самого Тауэра не было видно.

Андрес обогнул дом и попал на самую грандиозную вечеринку, какую когда-либо видел в посёлке, а посетил он их несметное количество. На заднем дворе расположились несколько сотен человек, большая часть из которых была работниками эскорт-услуг. Мимо Андреса прошёл парень с рельефными мышцами, одетый лишь в чёрные трусы и обруч с кошачьими ушами. Он заговорщически подмигнул, блеснул белоснежной улыбкой и отправился вглубь сада.

Удивления не было. С сегодняшнего дня Андрес утратил это чувство, он чувствовал лишь холодную злобу и отстранённость. Огромная территория позади особняка Уэбстеров оказалась полностью заполнена людьми. При этом без какого-либо концерта, музыка лилась из многочисленных динамиков, а всё, что делали гости, – выпивали и разговаривали. Почти все присутствующие были красивыми: начиная от официантов, заканчивая людьми по вызову. Если здесь собралась коалиция, то на двадцать восемь тхари приходилось по десять человек обслуживающего персонала. Среди них Андрес чувствовал себя привидением: больничный халат резко контрастировал с полуголыми телами окружающих, а чёрные механические ноги и руки выделялись на фоне мускулатуры стриптизёров. Он чувствовал взгляды, которые на него бросают девушки в бикини, но ему было плевать.

– Смотрите! – выкрикнул мальчик лет восьми, указывая на Андреса. Это наверняка был сын кого-то из коалиции, но Андрес его не узнал.

В двух бассейнах и в фонтане стояли люди. Причём в последнем – абсолютно нагие. Широкую территорию огораживала непроницаемая стена из красного кирпича, усаженная деревьями с обеих сторон. В середине росло высочайшее дерево в посёлке – ливанский кедр, составляющий сорок метров в высоту. Андрес помнил день, когда его доставили в посёлок на огромном тяжеловозе. С одной из верхних ветвей свисали качели с невообразимо длинной амплитудой.

У подножия дерева стояла мраморная статуя обнажённой женщины. Она была настолько безвкусной, что вызывала отвращение. Скульптор, вытесавший её из камня, не умел отличать эротику от пошлости, поэтому создал её в вульгарной позе. Это было видно каждому, кто имел хоть какой-то вкус. Единственное место, где эта статуя смотрелась бы уместно, – на свалке.

– Ого, смотрите кто к нам пожаловал! – услышал Андрес удивлённый возглас. Это был Эмилио Монтес, сын Хермана. Эмилио был слегка старше Андреса и выглядел до такой степени пьяным, что чудом оставался на ногах. Его окружали сразу пять девушек в бикини, тогда как он оставался в лёгких светлых штанах и в майке с широким вырезом на груди. Это был картинный красавец, чей внешний вид служил насмешкой над Андресом. – А что это у тебя за татуировка на лбу?

Отвечать Андрес не стал. Ему нечего было сказать.

– Сын свиньи, – ответил смуглый мужчина из толпы. – Вот что она означает.

– Всё верно, – коротко усмехнулся Эмилио.

Заскрипев зубами, Андрес направился дальше. Он ненавидел каждого из присутствующих, но ему нужен был Чарльз Тауэр. Именно ему он хотел свернуть шею в первую очередь.

В какую бы сторону Андрес ни направился, всюду натыкался на телохранителей. Они выделялись среди полуголых гостей чёрными точками.

Вдали играли в волейбол, чуть в стороне подбрасывали в воздух полутораметровый шар, медленно опускающийся после каждого удара. Между гостями ходили официанты и разносили напитки. В глазах окружающих Андрес видел признаки опьянения, как алкогольного, так и наркотического.

В середине сада располагалась круглая арена из сложенных кольцом подушек. На ней боролись два крепких парня в масках тигра и гладиатора. Вокруг них собралась небольшая толпа из девушек и тхари в пляжной одежде. Все делали ставки и пытались определить победителя. На доске неподалёку висели результаты турнира. Похоже, в доме семьи Уэбстер решили устроить соревнование: кто окажется крепче всех среди работников эскорт-услуг.

Вечеринка находилась в самом разгаре. Как и любое мероприятие внутри посёлка, она медленно превращалась в оргию. Повсюду находились обнажённые части тел, как мужских, так и женских. На диване у дальней стены Андрес увидел Мерино Конте и его жену Карлу. Это были владельцы корпорации «Индсмейн», занимающейся изготовлением и продажей мебели и различных украшений для интерьера. Им было за пятьдесят, и в этот момент Мерино сидел без штанов, пока одна из проституток двигала головой в районе его промежности. Ни Мерино, ни его жена не обращали на это никакого внимания.

Сколько бы Андрес ни гулял по двору, так и не смог найти Чарльза Тауэра. Он успел заметить и Оскара Уэбстера, и Джуана Тауэра, даже Рика Марча, хотя тот не был членом коалиции.