Текст книги "В глубь истории: историческая концепция К. Маркса"

Глава пятая
Всестороннее изложение концепции отчужденного труда. Отчуждение наемного труда

В «Рукописях» Маркс дает наиболее законченное описание концепции отчужденного труда. Кроме главы «Отчужденный труд», посвященной только этому вопросу, фактически во всем произведении, – от материалов первой рукописи о заработной плате, прибыли и ренте, до третьей, «Критики гегелевской диалектики и философии вообще», – эта проблема затрагивается или прямо, или косвенно. Можно с уверенностью сказать, что концепция отчужденного труда была той теоретико-методической базой, на которой Маркс в то время основывался в анализе общественных проблем и экономических явлений.

Однако в отличие от комментариев к «Основам политической экономии» Джеймса Милля «Рукописи» анализируют труд, который направлен не на производство всеобщих товаров, а именно – наемный, существующий в рамках капиталистической системы. Антагонизм буржуазии и пролетариата (труда и капитала) является ядром теории отчужденного труда. В «Рукописях», проанализировав зарплату, прибыль и земельную ренту, Маркс обобщенно рассматривает его различные определения, дает первоначальное объяснение его характеру и подразумеваемым им антагонистическим отношениям. В нем он стремится отыскать причины «обесчеловечивания» пролетариев в условиях капитализма.

Истоки бедности пролетариата – в наемном характере труда

Стремительное развитие производства, начавшееся с появления и утверждения капиталистического способа производства в качестве господствующего, не принесло всеобщей зажиточности, а породило крайне бедный рабочий класс. Пока в небо устремлялись высотки, множились и трущобы. В положении рабочего класса с наибольшей остротой и явственностью проявились все беды капиталистического общества. Ситуация, в которой он оказался, привлекла к себе внимание социалистов. Еще больше она взволновала Маркса и Энгельса.

Энгельс сосредоточился на практических исследованиях. Прибыв в ноябре 1842 г. из Германии в Англию, после двадцати одного месяца полевых наблюдений и личных контактов он собирает полноценный материал, подтвержденный официальными исследованиями, и предпринимает серьезный анализ положения английского пролетариата. По его собственному признанию, в книге «Положение рабочего класса в Англии» «изложено то, что» он «видел, слышал и читал» (1955. Т. 2. С. 239). Маркс же поначалу делает упор на философских размышлениях. В сочинении «К критике гегелевской философии права. Введение» он описывает положение немецкого пролетариата с помощью такого предельно философизированнного обобщения, как «полная утрата человека». В начале своего перехода от философских исследований к политэкономическим Маркс еще оставляет эту характеристику в качестве фундаментального принципа в изучении положения рабочего класса, однако уже стремится использовать для объяснения указанной проблемы теорию и фактологическую базу буржуазной политической экономии.

Буржуазная политэкономия сосредотачивала силы на обосновании преимуществ капиталистической частной собственности перед феодальной, игнорируя все негативные последствия капиталистического строя и оставаясь безразличной к нищете и горестям рабочего класса. Она рассматривала бедное существование рабочих как необходимое логичное условие укрепления национального благосостояния и поэтому интерпретировала ужасное положение пролетариата с выгодой для буржуазии. В связи с этим буржуазные политэкономисты делали акцент только на положительных аспектах труда, замалчивая негативные, скрывали вред, который рабочим наносило капиталистическое заводское производство. В отличие от них Маркс, утверждая позитивную роль труда, вместе с тем выдвигает теорию о его отчуждении. Поэтому эта теория, как она представлена в «Рукописях», тесно связана со стремлением немецкого философа познать трудовые особенности, а также настоящее и будущее рабочего класса в условиях капиталистического строя.

При капитализме труд отделен от капитала и земельной собственности. Это свидетельствует о нелегком положении трудящихся, ведь они могут жить лишь за счет труда, который к тому же становится односторонним вследствие его разделения. Эта дифференциация является отправной точкой для всех представителей буржуазной политической экономии, считающих, что прибыль производится капиталом, рента – земельной собственностью, а заработная плата – трудом, и тем самым скрывающей факт трудового отчуждения и дающей неверные представления об источниках прибыли и арендной платы. К тому времени Маркс еще не создал свою теорию прибавочной стоимости, и у него не было четкого указания на то, что из усилий рабочих создается не только заработная плата, но и прибыль, рента, проценты. Однако уже тогда он замечает, что разделение капитала, земельной ренты и труда смертельно для рабочего, потому что оно приводит к его полной зависимости от первых двух факторов. Только продавая себя, тот способен временно объединить труд с остальными средствами производства (капиталом и землей). Поэтому при капиталистическом строе он всегда остается товаром, «существование рабочего сводится к условиям существования любого другого товара» (1974. Т. 42. С. 48) и находится в абсолютной власти закона спроса и предложения. Жизнь пролетария определяется потребностями общества, которые, в свою очередь, обусловлены движением капитала и земельной собственности. Если спрос на труд рабочих намного превышает предложение, часть трудящихся обрекается на нищету или голодную смерть. Следовательно, рабочий не просто должен бороться за материальные средства к существованию, но добиваться работы, то есть сражаться за средства к труду и возможность трудиться.

Человек – это тот же товар, именно поэтому в силу экономических законов при капитализме он никогда не будет способен избавиться от бедности. К этому выводу Маркс приходит, проанализировав положение рабочих в разные периоды развития капиталистического производства.

Адам Смит не отрицал, что от упадка общественного богатства больше всех страдают рабочие. В результате уменьшения спроса возникает массовая безработица, заработные платы снижаются. Когда же общество процветает, и прирост богатства продолжается, зарплаты также непрерывно растут, а положение рабочих улучшается. С этой точки зрения причины бедности рабочих – не в их общественном положении и не в характере их труда, а в уровне производственного развития общества. Чем более развито общественное производство, тем богаче становятся пролетарии. Таким образом, буржуазию и пролетариат связывают общие интересы.

Маркс не согласен с этим мнением. Он считает, что хотя в обществе с растущим благосостоянием есть спрос на рабочих и больше предложений (а отсюда – рост зарплат), повышение заработной платы побуждает пролетариев к переработке. Чем больше они хотят получить, тем больше вынуждены жертвовать собой, отказываясь от какой бы то ни было свободы и рабски трудясь на службе у алчности. Прирост общественного богатства подразумевает увеличение накоплений капитала, при котором результаты труда рабочих все больше сосредотачиваются в руках капиталистов, и пролетарии начинают сильнее зависеть от капитала. Поэтому даже при самой благоприятной для них общественной обстановке они обречены на смерть от переработки и превращение в механизмы, рабов капитала. Следовательно, обнищание – это неотвратимая судьба рабочих. Маркс говорит об этом: «При движении общества по наклонной плоскости вниз – прогрессирующая нищета рабочего; при прогрессе общественного благосостояния – особый, сложный вид нищеты; в обществе, достигшем наибольшего благосостояния, – постоянная нищета» (1974. Т. 42. С. 51).

В подтверждение своих воззрений Маркс цитирует «Движение производства» Фридриха Шульца, «Разрешение проблемы народонаселения и пропитания» Чарльза Лаудона, «О нищете рабочих классов в Англии и во Франции» Евгения Бюре, «Новую теорию социальной и политической экономии, или Исследования об организации обществ» Константина Пекера и другие произведения.

Почему при капитализме рабочие неизбежно беднеют и теряют человечность? Отчего рост общественного богатства не способен изменить их положение к лучшему? Отвечая на это, Маркс обращается к анализу природы труда, отмечая: «При прогрессирующем состоянии общества гибель и обнищание рабочего есть продукт его труда и произведенного им богатства. Иными словами, нищета вытекает из сущности самого нынешнего труда» (1974. Т. 42. С. 53). По сути своей так называемый современный труд обладает капиталистическим наемным характером. Однако в «Рукописях» Маркс использует не это чисто экономическое понятие, а более философизированное – «отчужденный труд». Иначе говоря, только он заставляет человека создавать богатство для других, а для себя – бедность.

Далее немецкий философ переходит к анализу природы отчужденного труда, а от него – обратно к объяснению положения рабочего класса. Изучение труда он тесно связывает с исследованием трудящегося. Уже в работе «К критике гегелевской философии права», Маркс, рассматривая особенности классов гражданского общества, замечает: «Люди, лишенные всякой собственности, и сословие непосредственного труда, конкретного труда, в меньшей степени являются сословием в гражданском обществе, чем той почвой, на которой покоятся и движутся его круги» (1955. Т. 1. С. 311). В «Рукописях» в полной мере воплощается положение о непосредственном труде как о фундаментальной особенности рабочего класса. Чем глубже и обстоятельнее Маркс анализирует его положение, тем больше раскрывает вынужденный характер этого труда, ненавистный им, принудительность труда в капиталистической системе, тем четче показывает обстоятельства, в которых находится пролетариат. Исходя из этого, Маркс резко критикует подход буржуазной политэкономии, разделяющий труд и трудящегося. Буржуазные политэкономы изучают только труд, а трудящийся и его положение им безразличны. Они видят в нем лишь орудие производства. Философ подчеркивает: «Политическая экономия не рассматривает рабочего в безработное для него время, не рассматривает его как человека; это она предоставляет уголовной юстиции, врачам, религии, статистическим таблицам, политике и надзирателю за нищими» (1974. Т. 42. С. 54). И далее: «Политическая экономия не знает незанятого рабочего, не знает человека труда, поскольку он оказывается вне этой сферы трудовых отношений. Плут, мошенник, нищий, безработный; умирающий с голоду, нищенствующий и совершающий преступления человек труда, все это – фигуры, существующие не для политической экономии, а только для других глаз, для глаз врача, судьи, могильщика, надзирателя за бедными и т. д.; это призраки, витающие вне сферы политической экономии» (1974. Т. 42. С. 101). Движение от труда к трудящемуся становится не только воплощением четкого классового характера марксовой политэкономии, но и новым методом изучения положения трудящегося, исходящим из труда. Поначалу несовершенный, этот метод тем не менее предвосхищает, что именно труд станет ключом к пониманию истории.

Свободная осознанная деятельность – классовая природа человека. Истинный и отчужденный труд

Идеи об отчужденном труде появились у Маркса в результате перехода к политэкономическим исследованиям и их синтеза с немецкой спекулятивной философией. Они отличались от гегелевских и фейербаховских умозрительных доктрин об отчуждении, но все еще сохраняли в себе особенности теории отчуждения так, как она была сформулирована у классиков немецкой философии, а именно: с точки зрения противопоставления обесчеловеченной сущности субъекта самому человеку.

Эта теория тесно связана с проблемой субъектно-объектных отношений. Появляются вопросы о том, кто отчуждается (субъект) и во что (объект)? На основании первого можно выделить духовную, гуманистическую и трудовую теории отчуждения, а второго, связанного с проявлением и порождением отчуждения, – определить отношение конкретного философа к обществу и его знания о нем. Начиная с Гегеля и вплоть до Фейербаха мыслители увязывали отчуждение с субъектно-объектными отношениями. Гегель в «Феноменологии духа» описывает диалектическое движение, при котором объект расщепляется субъектом, а затем снимается и возвращается к объекту. Фейербах в «Сущности христианства» раскрывает религиозное отчуждение, основываясь на анализе того, как субъект опредмечивает собственную сущность в виде духа. Маркс выступает против превращения отчуждения в абстрактные взаимоотношения объекта и субъекта, но пока его концепция отчужденного труда не развилась в исторический взгляд на историю, он также объясняет отчуждение с точки зрения субъектно-объектных отношений. Он подчеркивает: «Человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире» (1974. Т. 42. С. 94). Поэтому у каждой теории отчуждения есть соответствующая концепция сущности субъекта. В зависимости от изменений представлений о нем, об отчужденном человеке, совершалась эволюция мнений в этой области.

Гегелевская теория отчуждения пропитана духом объективного идеализма, что особенно проявляется в том, как он ставит на место субъекта отчуждения абсолютную идею. По мнению философа, субстанция и есть субъект. Абсолютная идея, не связанная с каким бы то ни было человеческим мышлением, является самостоятельной субстанцией; но она же – и субъект, единственная деятельная созидательная сила, в то время как объект, существующий лишь в качестве доказательства его существования, движим и пассивен.

Поэтому весь процесс возникновения и устранения отчуждения – это непрерывный круговорот, в котором абсолютная идея то опредмечивается, то вновь возвращается в исходную форму. Она же выступает и субъектом этого процесса, ведет его.

Основываясь на этом, немецкий философ усматривает в самосознании сущность человека. По утверждению Маркса, «человеческая сущность, человек для Гегеля равнозначны самосознанию. Поэтому всякое отчуждение человеческой сущности для него – не что иное, как отчуждение самосознания» (1974. Т. 42. С. 160). Именно поэтому всю беспорядочную действительность индивида он рассматривает как особую форму, обусловленность самосознания, в котором растворяется объективное отчуждение, действительно существующее в обществе с системой частной собственности.

В действительности сознание и самосознание человека – не две разные вещи. О первой мы говорим, когда имеем в виду знание субъекта о внешнем предмете, то есть осознаем вещи помимо себя. Если же объектом субъекта выступает сознание, то речь идет уже о самосознании. Таким образом, его сущность – тоже сознание, но такое, которое способно осознать самое себя. Обычное животное – неактивный, несознательный субъект. Ему присущи некая психическая деятельность или определенные элементы сознания, но самосознание у него отсутствует. Это характерная черта человека, но не сущность, определяющая его таким, как он есть, его отличие от других животных. Сообразно с этим умозаключением Маркс критикует Гегеля, говоря, что у последнего «отчуждение самосознания не рассматривается как выражение, как отражающееся в знании и мышлении выражение действительного отчуждения человеческой сущности. Напротив, действительное, являющееся реальным отчуждение есть по своему внутреннейшему скрытому – и раскрываемому только философией – существу не что иное, как проявление отчуждения подлинной человеческой сущности, самосознания» (1974. Т. 42. С. 160).

Фейербаховская гуманистическая теория отчуждения придерживается специфических взглядов на субъект и человеческую сущность. В противоположность Гегелю он делает субъектом не самосознание, а чувственное родовое существо, человека, от которого самосознание неотделимо, тем самым ставя вверх дном гегелевскую философию, которая и так изначально была перевернута с ног на голову. Однако фейербаховская теория отчуждения по-прежнему повествует об отчуждении и возврате человеческой сущности. По его мнению, человек представляет собой единство индивидуального и родового. Всякий действительный индивид – это не только телесное, эмпирическое, чувственное, но и родовое существо, не способное существовать независимо и изолированно от других. Индивиды нуждаются друг в друге, и поэтому каждому из них присуща общая природная абстракция, та родовая сущность, которая объединяет их множество. Поэтому фейербаховский род – это не общество, и его сущность заключается не в общественной, а в естественной природе человека. Так называемая духовная сущность есть не что иное, как отчуждение человеческой природы – саморазделение цельного человека-субъекта, то есть опредмечивание собственной сущности в виде независимой от человека духовной субстанции. Фейербаховский человек абстрактен, так как он представляет собой чисто чувственное существо, вырванное из конкретных исторических условий. Родовая сущность, о которой идет речь у Фейербаха, – также абстракция. В историческом понимании теория, основанная на таком человеке и такой сущности, все же относится к идеализму.

Теория отчужденного труда Маркса совершает огромный переворот во взглядах как на субъект, так и на человеческую сущность. В «Рукописях» он сосредотачивается на поиске действительного субъекта отчуждения. С этой точки зрения он подводит итог истории политической экономии. Несмотря на то, что тогда он отрицает присущую ей трудовую теорию стоимости, но именно из нее, берущей начало у физиократов и завершившейся у Рикардо, он выводит абстрактную философскую мысль о том, что труд становится сущностью субъекта богатства. По мнению Маркса, монетаризм и меркантилизм с их взглядом на частную собственность только как на вещь, опредмеченную сущность, занимаются фетишизмом. В действительности «субъективная сущность частной собственности, частная собственность как обособленная деятельность, как субъект, как личность, это – труд» (1974. Т. 42. С. 108). Однако английская политическая экономия не обнаружила истинный субъект, разделила труд и трудящегося и сосредоточилась лишь на исследовании первого.

Так, Гегель находит в труде человеческую сущность, но воспринимает его как деятельность абстрактного духа, философское мышление. Фейербах обнаруживает человека, но не понимает сущности труда. В отличие от них, в своих «Рукописях» Маркс полагает субъектом отчуждения не гегелевскую абсолютную идею, не фейербаховского естественного человека и не чисто экономический по форме труд вообще, а конкретного человека, трудящегося, занятого в материальном производстве. Маркс видит в таком труде отчуждение, а в нем – труд, а в отчужденном труде – самого трудящегося, которого ставит на место субъекта.

Однако чтобы объяснить отчуждение, по-прежнему остающееся теоретико-методической основой своих исследований, ему необходимо изучить сущность субъекта. В то время Маркс еще находится во власти этой традиции. Его посредником является человеческая сущность. Он описывает ее, разграничив человеческую и животную деятельность, после чего, проведя параллель между ней и наемным трудом при капитализме, противопоставляет истинный труд отчужденному.

В то время он изучает человека как вид и сосредотачивается на том, чтобы раскрыть свойство человеческого рода, его сущность. Маркс полагает, что «в характере жизнедеятельности заключается весь характер данного вида, его родовой характер» (1974. Т. 42. С. 93). В отличие от животного, которое неотделимо от своей жизнедеятельности и воплощает в ней все свои свойства, человек ведет осознанную, неинстинктивную деятельность. Его жизненные действия являются предметом его собственной воли и сознания, управляющего этой деятельностью. Поэтому Маркс пишет: «Свободная сознательная деятельность как раз и составляет родовой характер человека» (1974. Т. 42. С. 93). Концентрированное выражение такой деятельности – труд. Согласно своему свойству, он должен быть свободным и осознанным.

Его концепция, следуя спекулятивной традиции, объясняет отчуждение с точки зрения сущности субъекта и рассматривает капиталистический наемный труд как отчужденный и противоположный человеческой сущности. Однако, несмотря на это, она опирается на экономические реалии, а не на чистые логические выкладки. Маркс неоднократно подчеркивает, что берет за отправной пункт современный экономический факт: «К своим выводам я пришел путем вполне эмпирического анализа, основанного на добросовестном критическом изучении политической экономии» (1974. Т. 42. С. 43). Он не отделяет логический анализ от изучения экономической действительности: «Мы исходили из экономического факта – отчуждения рабочего и его продукции. Мы сформулировали понятие этого факта: отчужденный труд. Это понятие мы подвергли анализу. Мы анализировали, стало быть, лишь экономический факт» (1974. Т. 42. С. 95).

Какие же экономические реалии подвели Маркса к мысли об отчужденном труде? Прежде всего, это отношения, возникающие в условиях капиталистического строя между человеком и его продукцией и трудом, между рабочим и капиталистом.

Связь рабочего с тем, что он производит, является самой непосредственной и легко осязаемой объективной действительностью. В капиталистическом обществе трудящийся производит товары, но не обладает ими. Напротив, чем его продукция больше и чем выше ее качество, тем он беднее и ближе к превращению в дешевый товар. По этому поводу Маркс замечал: «Чем больше рабочий производит, тем меньше он может потреблять; чем больше ценностей он создает, тем больше сам он обесценивается и лишается достоинства; чем лучше оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее созданная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем могущественнее труд, тем немощнее рабочий; чем замысловатее выполняемая им работа, тем большему умственному опустошению и тем большему закабалению природой подвергается сам рабочий» (1974. Т. 42. С. 89).

Маркс обнаруживает, что взаимоотношения рабочего с собственным трудом – это отношения с чуждым предметом, так же как с духом в религии, где чем больше человек отдает, тем меньше он получает. При наемном труде все обстоит так же. Чем больше рабочий производит, чем могущественнее враждебный предметный мир, который он создает, тем беднее его внутренний мир, тем больше он обделен имущественно. Это свидетельствует о том, что продукция трудящегося, результаты его труда становятся чуждым ему существованием, той силой, которая не зависит от него и вступает с ним в антагонизм.

Впрочем, Маркс отмечает два аспекта в этих отношениях – опредмечивание и отчуждение. Первый является особенностью материального производства, единой для всех типов обществ, и заключается в том, что всякий товар создается в процессе трудовой деятельности и поэтому представляет собой зафиксированный в предмете овеществленный труд. Без овеществления труд немыслим, однако оно необязательно сопровождается отчуждением. Частная собственность – это связующее звено между опредмечиванием и отчуждением. В ее системе эти несвязанные процессы становятся сторонами одного производства. Овеществление труда представляет собой и ту силу, с помощью которой рабочий создает товары, творит множество внешних сущностей, и ту, самостоятельную, которая созидает противостоящее, чуждое ему. Это и есть отчуждение. Маркс подчеркивает эту обусловленность. Только «при тех порядках, которые предполагаются политической экономией», то есть в условиях частной собственности, «это осуществление труда, это его претворение в действительность выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета – как отчуждение» (1974. Т. 42. С. 88). Поэтому опредмечивание отличается от отчуждения: первое порождает последнее только при определенных условиях. В развитых западных капиталистических странах в ходе мощного развития производительных сил и научно-технического прогресса все сильнее обнажаются общественные пороки, безработица и упадок общественной морали. Главная причина этому – не опредмечивание и не производственное развитие, а сама система частной собственности.

Маркс начал изучать отчуждение с точки зрения продукции, то есть взаимоотношений между результатами труда и трудящимся, а затем перешел к труду, его отношениям с трудящимся. По мнению немецкого философа, отчуждение, возникающее при капитализме, выражается не только в произведенном продукте, но и в производственной деятельности. Продукция – результат жизни. Ее отчуждение есть не что иное, как итог отчуждения самого труда. Если бы рабочий не подвергался этому в ходе производственной деятельности, то он не отчуждался бы от результатов собственного труда. Таким образом, от анализа внешних отношений продукции и трудящегося Маркс перешел к рассмотрению взаимоотношений между собственно субъектом (трудящимся) и его трудом.

С точки зрения субъекта труд изначально присущ человеку и является воплощением особых человеческих творческих возможностей и свободы воли. Однако при наемной трудовой деятельности труд для рабочего превращается в нечто внешнее, не относящееся к его (человека) сущности. Рабочие трудятся не добровольно, а по принуждению. Это самопожертвование, самоистязание. Поэтому, трудясь, рабочий чувствует себя не счастливым, а несчастным. Он не способен свободно реализовать свои телесные и духовные силы, а лишь истощает свою плоть. В нерабочее время у него будто гора падает с плеч, а в рабочее он беспокоен и уныл.

По форме капиталистический наемный труд является свободным. Чтобы заставить рабочего трудиться, капиталист не пользуется палкой или силой политического принуждения. Рабочий не находится у него в личной зависимости и не принадлежит ему, как раб или крепостной хозяину. Однако фактически наемный труд несвободен. Это не прямое политическое, а косвенное экономическое принуждение, в котором закон вершит не палка, а голод. Не являясь собственностью одного капиталиста, рабочий принадлежит всему буржуазному сословию. Поэтому его труд происходит не из естественной приязни к труду, а из иных потребностей, то есть является средством к существованию. Как только нужда плоти или остальные формы принуждения исчезнут, люди сбегут от такого труда, как от чумы. Получается, что человек считает свободной только ту деятельность, которая связана с реализацией им своих животных функций – питания, утоления жажды и размножения. При осуществлении труда – истинной человеческой функции, несвойственной ни одному другому животному виду, – он, напротив, ощущает себя не более чем животным. В связи с этим Маркс считает, что отчужденный труд поставил все с ног на голову: «То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному» (1974. Т. 42. С. 92).

Поскольку он рассматривает в качестве субъекта трудящегося, во взаимном отчуждении его и труда он видит самоотчуждение и в данном случае рассуждает об отношениях рабочего с его собственной деятельностью. По мнению Маркса, отчуждается не что-то находящееся извне субъекта, а он сам: «Собственная физическая и духовная энергия рабочего, его личная жизнь <… > выступает как повернутая против него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность». А отношения рабочего с результатами его труда становятся «отчуждением вещи» (1974. Т. 42. С. 92), это связь с производимой вещью, а не с производительной деятельностью. В статье «К еврейскому вопросу» он высказывает мысль об отчуждении вещи как практическом самоотчуждении человека, правда, в этом случае речь идет уже о религии и деньгах. В «Рукописях» Маркс продолжает развивать это положение. Отчуждение трудящегося от его продукции невозможно без отделения от него труда. Если над трудящимся властвуют результаты его труда, это является следствием самоотчуждения, происходящего с рабочим в процессе производства.

Маркс замечает, что эта проблема касается не только отношений человека с вещью (отчуждение продукции) и самоотчуждения (отчуждение труда), но и взаимоотношений между людьми. Изолированный человек никак не может быть связан с этим, поскольку оно может отчуждаться, только находясь в обществе. Поэтому в обществе «отчуждение человека, вообще любое отношение, в котором человек находится к самому себе, реализуется, выявляется лишь в отношениях человека к другим людям» (1974. Т. 42. С. 95).

Если труд и его результаты чужды трудящемуся и господствуют над ним как враждебная сила, то кому же они в таком случае принадлежат и кто заставляет его трудиться? Маркс очень тонко отвечает на этот вопрос: «Если продукт труда не принадлежит рабочему, если он противостоит ему как чуждая сила, то это возможно лишь в результате того, что продукт принадлежит другому человеку, не рабочему. Если деятельность рабочего для него самого является мукой, то кому-то другому она должна доставлять наслаждение и жизнерадостность. Не боги и не природа, а только сам человек может быть этой чуждой силой, властвующей над человеком» (1974. Т. 42. С. 96). Следовательно, власть вещи над человеком и труда над рабочим в конечном счете сводится к власти человека над человеком. От очевидного факта о том, что продукция не принадлежит рабочему, Маркс переходит к анализу отношений самого субъекта, занятого в процессе производства (трудящегося), с его трудом. В результате немецкий философ раскрывает взаимное отчуждение между людьми: эксплуататорские отношения, при которых капиталист безвозмездно присваивает прибавочный продукт и прибавочный труд трудящегося.

По сути, то, что так происходит при капитализме – объективная действительность. Однако Маркс, не удовлетворившись одним только ее описанием, ищет ей объяснение. Частично еще находясь под влиянием фейербаховского гуманизма, он объясняет вышеописанный факт с помощью теории отчуждения человеческой сущности. Исходя из нее, он обобщает суть отчуждения вещей и самоотчуждения и переходит к отчуждению между людьми.

В «Рукописях» Маркс смотрит на род и родовую сущность иначе, чем Фейербах: полагает свободную осознанную деятельность родовой сущностью людей, производство – их активной родовой жизнью и находит этому подтверждение в том, что они преобразуют природу посредством практического созидания предметного мира. Однако в то время для Маркса точкой опоры становятся различия между человеком и животным, поэтому он старается объяснить противоположность человеческого производства и так называемого производства животного: «Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т. д. Но животное производит лишь то, в чем непосредственно нуждается оно само или его детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек производит универсально: оно производит лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как человек производит даже будучи свободен от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее; животное производит только самого себя, тогда как человек воспроизводит всю природу; продукт животного непосредственным образом связан с его физическим организмом, тогда как человек свободно противостоит своему продукту. Животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты» (1974. Т. 42. С. 94). В этих размышлениях содержится множество серьезных идей, но проигнорирована самая базовая функция труда, который рассматривается здесь как внутренняя потребность, не зависящая от телесных нужд человека, как свободная сознательная деятельность, направленная на самореализацию, самосозидание. Тем не менее Маркс оценивает действительный труд согласно именно этим критериям. Очевидно, что такой подход еще нельзя назвать научным.