Текст книги "Дорогами ислама Центральной России"

Для Василия II Улуг-Мухаммед был и оставался в 1445 г., как и прежде, ордынским ханом, а не только казанским правителем. Для Василия II Казань в то время не являлась центром самостоятельного государства, а продолжала оставаться частью Золотой Орды. Такое положение было выгодно как для Василия II, в условиях длительного противостояния с Дмитрием Шемякой, так и для Улуг-Мухаммеда, считавшего себя законным правителем всей Золотой Орды и, очевидно, мечтавшего возвратить утраченные владения. Признание Казани центром суверенного государства, а Улуг-Мухаммеда – главой этого нового ханства автоматически сделало бы великое княжение Василия II нелегитимным. Вот почему московские политики и отражающие их взгляды и устремления русские летописцы вели себя по отношению к фактическому основателю казанской династии и ханства очень корректно, не изображая его правителем лишь небольшой части великой империи. Поэтому мирного договора 1445 г. и не существовало, а была лишь, по всей видимости, устная договоренность (возможно, в форме приказа, как всегда и обращались ордынские цари к нижестоящим по иерархии великим князьям) о передаче некоторых русских городов «в кормление» татарам и выплате выкупа в обмен на освобождение великого князя.

Кроме того, вопрос о загадочном «отсутствии» письменного мирного договора 1445 г. следует рассматривать не в узколокальном смысле, как пример взаимоотношений Москвы с Казанью или Касимовом, а в контексте золотоордынско-русских отношений в целом. Сложившийся после Суздальской битвы статус-кво закрепил положение Касимовского ханства, а также ряда иных татарских владений в современной Центральной России.

К постордынскому периоду относят появление нескольких географических пунктов, где в течение длительного времени проживали многочисленные группы татар-мусульман.

В связи с ослаблением центральной власти в Орде часть татарских феодалов переходила на службу к русским князьям. В результате в различных районах современной Центральной России образовался ряд татарских анклавов, население которых впоследствии стало известно под именем служилых татар. Одним из мест поселения служилых татар явился участок на стыке Владимирской и Ивановской областей (Вязниковский, Ландеховский и другие районы), где в XV–XVI вв. проживала этнолокальная группа служилых татар, известная под названием «мугреевские татары». Их происхождение и история практически не изучены. По мнению исследователя Е. В. Кузнецова, в XV в., в условиях экономического кризиса и не прекращавшихся феодальных войн в Нижнем Поволжье, большие группы кочевников из Золотой Орды стали переселяться на север в более благополучную Русь. Так, в район будущего с. Мугреево (с 1791 г. – Мугреево-Никольское, ныне расположено в Южском районе Ивановской области) откочевал князь Мугрей-бей со своими людьми; именно они и образовали группу мугреевских татар. Однако в справочном издании «Атлас Tartarica. История татар и народов Евразии. Республика Татарстан вчера и сегодня» (М., 2006) местность Мугреево размещена на территории Стародубского княжества, существовавшего в XIII–XIV вв. в районе нынешнего поселка Мстера Вязниковского района Владимирской области. Возникнув как служилое сословие, со временем мугреевские татары перешли к земледелию и постепенно ассимилировались в русской среде. Тем не менее еще в XVII в. были известны служилые татары Мыцкого стана Суздальского уезда (ныне – Пестяковский, Верхнеландеховский и часть Лухского района Ивановской области).

Село Мугреево являлось вотчинной землей князей Пожарских, потомков стародубских князей. По одной из версий, в Мугрееве родился будущий военный и политический деятель князь Дмитрий Михайлович Пожарский, мать которого в девичестве носила татарскую фамилию Беклемишева. В Мугреевскую вотчину, где князь Д. М. Пожарский лечился после ранения, в 1612 г. из Нижнего Новгорода прибыло посольство, просившее его возглавить поход народного ополчения на Москву. Как известно, этот поход завершился освобождением Москвы от польских завоевателей.

В местности, где проживали мугреевские татары, имеется несколько значимых микротопонимов тюрко-мусульманского происхождения. В XVI в. было известно близлежащее к Мугрееву село Коченгир. В нескольких километрах севернее с. Мугреева-Никольского на объездной дороге, ведущей из Городца в Шую, Иваново и далее в Ростов, до сих пор сохранился кордон Татары – на месте старинной переправы через р. Лух. Возможно, этот микропотоним дает ключ к пониманию роли мугреевских татар в эпоху Средневековья, так как на основной дороге из Городца в месте переезда через р. Лух находится поселок Мыт (бывший центр Мыцкого стана). Мугреевские татары могли охранять эту дорогу и собирать налоги с купцов, провозивших свои товары из богатого торгового центра Городца в Центральную Русь.

Интерес представляет и другой неизученный топоним. Поселок Южский (ныне – Южа) был образован в 1922 г. путем объединения ряда населенных пунктов, в числе которых была Татарская слободка. К юго-западу от Южи, на территории современного Ковровского района Владимирской области, имеются Барское Татарово, Татарово и др. В духовной княгини Аксиньи Ромодановской от 1542/1543 гг. упоминаются находившиеся на землях бывшего Стародубского княжества луг Тотаровский и Нагаева сторона.

Мугреевские татары проживали и в городе Юрьев-Польский, ныне районный центр Владимирской области. Город неоднократно отдавался на кормление служилым Чингисидам. Так, в январе 1508 г. Юрьев-Польский был отдан казанскому хану Абдул-Латифу б. Ибрагиму. Здесь 29 декабря 1508 г. с ним был заключен договор (шерть). Этот документ позволяет реконструировать положение служилых Чингисидов в России. В этот же период хан и его родственники неоднократно просили передать Абдул-Латифу Каширу. В мае 1512 г. Абдул-Латиф был обвинен в содействии походу крымских татар на Россию и лишен своих владений.

В 1552–1570 гг. Юрьев-Польский был пожалован астраханскому царевичу Гайбулле б. Аккубеку с момента его переезда с семьей в Россию. В период его владения городом имеются доказательства существования в нем мечети, которая упоминается в московско-османской дипломатической переписке. В 1609 г. Юрьев-Польский пожаловали сыну касимовского хана Ураз-Мухаммеда б. Ондана – царевичу Мухаммед-Мураду.

В Юрьев-Польском районе Владимирской области сохранилось село Баскаки. Впервые оно упоминается в документе 1526 г. Территориальная близость к древнерусскому административному центру, Суздалю, позволяет предположить, что в какой-то период село могло принадлежать сборщику дани (тюрк. баскак), отчего и получило такое название.

В постордынский период часть территории Владимирской области относилась к т. н. Казанской украине. Членам царских родов отдавались в кормление города, одним из которых был упомянутый Юрьев-Польский. Активно привлекались татарские феодалы и в качестве воевод. Так, в городе Владимире на воеводстве сидели: в 1537 г. Шах-Али хан б. Шейх-Аулиар (царь Шигалей), в 1541 г. – он же «шибанский царевич Шиалей (Шигалей Шиговлиарович) да Магмет мирза Камбар Мурзин (Мемет мирза Канбар Мурзин)»; в 1608 г. – князь Третья Сеитов. Воеводами в Муроме в 1505 г. служили «большого полка царевичи Салтаган да Зенай» (Дзенай, Янай). Царевич Янай был воеводой Большого полка в октябре 1506 г., а в ноябре того же года – передового полка. В июне 1520 г. в Муроме «в царев приход, как царь крымский Магмет-Гирей, Менгли-Гиреев сын, реку Оку перелез, а в те поры воеводы были по берегу: царевич Акдовлет Ахтуртов [Окдевлет Ахкуртаев, Охдевлет Ахкуртов] сын». Кроме того, в списке владимирских и муромских воевод упоминается ряд лиц, этноконфессиональная идентификация которых вызывает трудности (Мурза Ковалев, Омшан Бобоедов и т. д.).

До наших дней дошла грамота 1534 г. по спорному делу о сельце и деревне, проданных Шарапом Баскаковым Троицкому Махрищскому монастырю. Тюрко-мусульманские имена и фамилии фигурируют в документах, относящихся и к другим населенным пунктам современной Владимирской области. В источниках XVII в. сохранились упоминания о поместьях дворян-мусульман Кулчюмовых в Суздале, Семендеровых и Шейдяковых в Ростове, Тевкелевых во Владимирском уезде, Чегодаевых в Муромском уезде.

С этого времени сообщения о пребывании мусульманского населения в этом регионе прерываются вплоть до XIX в. В тот период мусульмане, главным образом татары, проживали в городах Владимир и Муром. По утверждению владимирского историка А. К. Тихонова, в районе современного Тракторного завода в г. Владимире вплоть до 1940-х гг. находилась Татарская слобода – компактное поселение татар. Известно также, что после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в г. Владимире осели турецкие военнопленные. В 1886–1891 гг. начальником Муромского гарнизона являлся полковник Х. А. Туганов, осетин по происхождению. В целом, по данным всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., во Владимирской губернии, куда также входила большая часть современной Ивановской области, проживало 385 мусульман (353 мужчины и 32 женщины), что составляло 0,03 % всего населения губернии.

Мусульманская община на рубеже веков: динамика численности, социальная активность и религиозная жизнь

Основной приток мусульманского населения пришелся на советский период, когда татар Горьковской области, Чувашской АССР и Мордовской АССР вербовали на работу на промышленные предприятия Владимирской области. Известно также о существовании в указанное время незарегистрированных мусульманских общин в гг. Владимире и Муроме.

Определение точного времени появления мусульманской общины в г. Владимире связано с объективными трудностями. Прежде всего с отсутствием выделенных мусульманских участков на кладбищах города по крайней мере на протяжении XVIII– ХХ вв. В ходе полевых исследований удалось собрать сведения о мусульманских духовных деятелях послевоенного периода. Известны имя и происхождение неофициального муллы мусульманской общины г. Владимира. До 1946 г. им был Фаттях-хазрат (Фатах), уроженец Пензенской области (либо Мордовской АССР). Начиная с 1946 г. неофициальными имамами г. Владимира являлись члены семьи Сафиных – выходцев из села Татарское Маклаково Спасского района Горьковской области: Исмаил, Яхья Абдулла-углы, Шакер и Хамзя. Представители этой фамилии оказали значительное влияние и на институционализацию современной мусульманской общины г. Владимира. До 1992 г. молитвенные собрания проводились в доме Шакера Сафина по адресу: ул. Добросельская, д. 152. Позже ему как ветерану была выделена квартира. В дни религиозных праздников собиралось по 60–70 человек. Стоит отметить, что городские власти не препятствовали проведению встреч и мероприятий.

С конца 1980-х гг. в жизни мусульманской общины г. Владимира наступил новый этап. Согласно Всесоюзной переписи населения 1989 г., мусульмане Владимирской области состояли из татар (9,2 тысячи человек, или 0,56 % населения области, третье место из всех этносов), азербайджанцев (1,9 тысячи человек), казахов (1,2 тысячи человек) и узбеков (1,1 тысячи человек).

В межпереписной период произошло сокращение населения области на 124,7 тысячи человек, что составило 7,6 % от уровня 1989 г. Однако итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. зафиксировали рост мусульман: общее число представителей мусульманских народов достигло 16,7 тысячи человек, что соответствовало 1,1 % населения области.

По-прежнему самым крупным мусульманским этносом области являлись татары, число которых, по данным переписи 2002 г., снизилось до 8,7 тысячи человек (хотя на фоне общей депопуляции в регионе доля татар чуть выросла – до 0,57 %). Суммарная численность вместе с близкородственными башкирами составила 9,4 тысячи человек. Наряду с этими данными существует также оценка председателя ДУМ Владимирской области («Владимирского муфтията») Вафы Сейтбатталовича Яруллина, который отмечает трехкратное занижение переписчиками численности татар. В числе факторов, повлиявших на увеличение татарского населения региона, он называет миграционный приток из Центральной Азии и районов Крайнего Севера.

Среди мусульманских этносов, проживающих на Владимирской земле, татары являются наиболее ранней и укорененной общиной. Как было отмечено выше, в Средние века на территории Владимирской области – в Юрьеве-Польском и на северо-востоке региона – проживали служилые татары (мугреевские татары), дальнейшая судьба которых не известна. Не позже XIX в. в регионе татарские анклавы сформировались в городах Владимир и Муром (в последнем, вплоть до недавнего времени, татары проживали в районе Фанерный). Однако, несмотря на длительный период пребывания татар на территории современной Владимирской области, история татарской общины до конца не изучена.

Наибольший приток татар-мигрантов наблюдался в советское время. Причем переселенцы из одних областей старались оседать в одних и тех же населенных пунктах. Так, в татарской общине г. Мурома преобладают выходцы из Спасского района Нижегородской области и Чувашской АССР, в Камешковском районе – из Лямбирского района Мордовской АССР и с. Шигырданы Чувашской АССР. В 1950–1980-х гг. в татарской общине Владимира преобладали уроженцы Спасского района Нижегородской области. Татары сыграли ведущую роль в институционализации мусульманской общины. Кроме того, они занимают наиболее активную социальную позицию среди других мусульманских этносов.

Вторым по численности этносом в мусульманской общине являются азербайджанцы, число которых, по данным переписи 2002 г., составляло 3,1 тысячи человек (0,2 % населения). По оценке экс-председателя Общероссийского политического общественного движения «Нур» («Свет») В. С. Яруллина, в настоящее время эта цифра возросла в 3–4 раза, причем за счет азербайджанцев – граждан Российской Федерации. 70 % владимирских азербайджанцев исповедуют ислам шиитского толка (оценка В. С. Яруллина и Р. Ибрагимова). Лидером шиитской общины Владимирской области (представлена только азербайджанцами) является Хикмет Алиширин оглы Мамедов. В позиции шиитской общины наблюдается некоторая двойственность: сотрудничая с МРОМ «Махалля», она в то же время держится обособленно. Несмотря на тот факт, что шиитская община не смогла получить официальную регистрацию, это не мешает ей развивать активную деятельность в социальной сфере. Она является третьей в области мусульманской структурой после МРОМ «Махалля» и «Владимирского муфтията».

На сегодняшний день наиболее быстрорастущей является община выходцев из государств Центральной Азии. В 2002 г. ее численность достигала 2 тысяч человек, из которых 0,8 тысячи узбеков, 0,5 тысячи таджиков, 0,4 тысячи казахов, 0,2 тысячи туркмен и 0,1 тысячи киргизов. Однако все мусульманские лидеры региона, непосредственно работающие с населением, выразили сомнение в соответствии этих данных действительности (по крайней мере, по данным на 2008–2009 гг.). По мнению В. С. Яруллина, цифры постоянно проживающих во Владимирской области уроженцев Центральной Азии занижены как минимум втрое. Р. Ибрагимов более сдержан в своих оценках, указывая на преуменьшение показателей лишь по узбекам и таджикам. Кроме того, следует учитывать не зафиксированных по переписи условно временных и трудовых мигрантов, среди которых преобладают узбеки и таджики. Так, только на тракторном заводе трудятся более 300 узбеков, еще большее их число занято в системе ЖКХ и сельском хозяйстве. Выходцев из данного региона отличает высокая степень религиозности. Ввиду этнической и культурной близости узбеков и татар интеграция узбекского населения в российский социум значительно ускоряется в общинах с татарским доминированием, что наглядно иллюстрирует ситуация во Владимирской области.

Общая численность дагестанцев в регионе составляла 1,3 тысячи человек, из которых выделялись лезгины (0,4 тысячи), аварцы (0,3 тысячи), даргинцы (0,2 тысячи), и кумыки (0,1 тысячи). По утверждению В. С. Яруллина, среди местных лезгин преобладают выходцы из Азербайджана.

Вайнахская община в 2002 г. насчитывала 0,5 тысячи человек, из них 0,4 тысячи – чеченцев. В. С. Яруллин оспаривает эту оценку, ссылаясь на тот факт, что только в Коврове проживает около 0,1 тысячи вайнахов.

Община выходцев из Северо-Западного Кавказа немногочисленна (0,2 тысячи человек) и в религиозной сфере активности не проявляет.

Мусульман из стран дальнего зарубежья (турки, арабы) в регионе также немного – 0,2 тысячи человек.

По альтернативной экспертной оценке В. С. Яруллина, в настоящее время численность мусульманской общины приближается к 50 тысячам человек. Он приводит следующее распределение членов общины в различных населенных пунктах: во Владимире – 12 тысяч, в Коврове – 9 тысяч, в Камешкове – 4 тысячи, в Муроме – 3 тысячи, в городах Кольчугино, Вязники, Гороховец, Александров, Киржач, Юрьев-Польский и Гусь-Хрустальный – примерно по 1 тысяче человек. Немалое число мусульман также проживает в сельской местности. Мусульманская община имеет тенденцию к неуклонному росту, особенно в связи с сокращением в регионе местного трудоспособного населения.

Во Владимирской области действует несколько религиозных мусульманских организаций. В 1988 г. исламский культурный центр зарегистрировала мусульманская община г. Коврова; в то же время в качестве татарского общественного центра оформилась мусульманская община г. Владимира. Последняя уже в 1992 г. была зарегистрирована как МРОМ «Махалля» (ныне ею руководит Рафаиль Юсупович Хабибуллин). Одноименные Владимирская и Ивановская МРОМ прошли регистрацию в один год и стали первыми в Центральном федеральном округе за пределами Москвы и Московской области. С 2007 г. предпринимаются попытки зарегистрировать Духовное управление мусульман Владимирской области («Владимирский муфтият») во главе с В. С. Яруллиным. В 2007 г. прошла регистрацию МРОМ в г. Муроме. К началу 2009 г. во Владимирской области насчитывалось 3 официально действующие мусульманские религиозные организации (в городах Владимир, Ковров, Муром) и несколько религиозных групп, образованных по территориальному и этническому признакам (среди которых – шиитская азербайджанская). Мусульманская община прилагает усилия для успешной социализации. В феврале 2011 г. была официально зарегистрирована централизованная религиозная организация мусульман «Мухтасибат Владимирской области». Учредителями «Мухтасибата» выступили МРОМ города Владимира «Махалля», МРОМ города Гусь-Хрустальный и МРОМ города Покров. На должность имам-мухтасиба Владимирской области утвержден Ринат-хазрат Ибрагимов. 9 апреля 2011 г. в присутствии почетных гостей из Москвы и регионов состоялось торжественное открытие Соборной мечети г. Владимира, функционировавшей как молельный дом с 2007 г.

Мечеть в г. Владимире (2009 г.)

Вологодская область. Ссыльный город Вологда

Страницы истории: Белоозеро, Карголома, Вологда, Устюжна

В период раннего Средневековья территория современной Вологодской области находилась в зоне торгового и культурного влияния волжских булгар. Основным товаром, производимым местным финским населением (весь, вепсы) и вывозимым булгарскими купцами, являлись меха, которые дорого ценились в странах Востока. В обмен они поставляли разнообразную ремесленную продукцию. Так, на поселении Крутик в Белозерье встречаются типичные гончарные изделия булгарских ремесленников, а также их подражания; подобные образцы найдены в курганах веси. Там же обнаружены ювелирные украшения и кресала булгарского производства. Торговый путь на Северную Двину и далее вплоть до Скандинавии проходил по системе рек и озер современной Вологодской области (озёра Белое и Кубенское, река Сýхона). В числе прочих артефактов здесь отмечено большое количество булгарских поясных наборов – накладок, пряжек, наконечников ремней. Также они найдены в поселениях Крутик, Минино, раннем Белоозере, в курганах Вологодчины. По некоторым предположениям, с усилением власти русских княжеств в регионе часть вепсов вместе с мерей ушли в Волжскую Булгарию.

Период золотоордынского присутствия на Вологодчине не изучен, хотя известно о прямых контактах князей Белозерских с Золотой Ордой. В постордынскую эпоху (конец XV–XVII вв.) эти земли стали местом ссылки опальных Чингисидов и их семейств.

Одним из таких пунктов был средневековый город Белоозеро (ныне г. Белозерск Вологодской области). Так, в 1480 г. по неясным причинам (вероятно, из-за попытки вести самостоятельную политику) сюда сослали беглого крымского хана Хейдера (Айдера) б. Хаджи-Гирея (правил в Крыму в 1475 г.), который перебрался в Москву в 1479 г. В Белоозере он и скончался после 1487 г.

В 1502 г., после низложения с престола, туда был отправлен казанский хан Абдул-Латиф б. Ибрагим. Он оставался в Белоозере до января 1508 г., когда был освобожден из плена по настоятельному прошению своего отчима крымского хана Менгли-Гирея.

В 1533 г. в Белоозеро за тайные переговоры с Казанью сослали бывшего казанского хана и касимовского султана Шах-Али б. Шейх-Аулиара и его жену Фатиму. Здесь они находились до декабря 1535 г. Их отпустили по просьбе ряда представителей казанской аристократии, желавших видеть в хане возможную альтернативу пришедшему к власти в Казани крымскому царевичу Сафе-Гирею б. Фатих-Гирею.

В период Смутного времени в Кирилло-Белозерский монастырь (в черте современного г. Кириллова, в 36 км от Белоозера) был сослан Симеон Бекбулатович, в прошлом – касимовский хан Саин-Булат б. Бек-Булат, более года просидевший на московском великокняжеском престоле. 29 марта 1606 г. Лжедмитрий I специальной грамотой приказал игумену монастыря постричь бывшего царя Симеона в монахи, что и было сделано 3 апреля. Пострижение приняла и супруга Симеона, урожденная Анастасия Ивановна Мстиславская. По повелению Лжедмитрия I ее вместе с сестрой привезли в Горицкий девичий монастырь на Белоозеро (в с. Горицы современного Кирилловского района Вологодской области). С приходом к власти Василия Шуйского опального инока отправили в Соловецкий монастырь. 25 июня 1612 г. по челобитью Симеона руководители Второго ополчения в Ярославле дали указ о его освобождении из заточения и переводе в Кирилло-Белозерский монастырь. Вероятно, именно здесь он и умер на рубеже 1615–1616 гг.

В XVII в. в городе около 10 лет (1634–1644 гг.) содержался под замком сибирский царевич, внук хана Кучума Аблай б. Ишим. В 1644 г. он изъявил желание креститься, и его, по царскому указу, отдали в Кирилло-Белозерский монастырь. 20 февраля 1645 г. царевич принял крещение под именем Василия Ишимовича Кучумова, после чего он жил в монастыре до 1648/49 г.

Почетные пленники содержались и в Карголоме – средневековом городе, находившемся на месте современного с. Крохино, в 17 км от г. Белозерска. Он упоминается как место ссылки опальных казанских Чингисидов. В 1487 г. сюда отправили на жительство плененную во время казанского похода царицу Фатиму, супругу казанского хана Ибрагима б. Махмуда и мать хана Ильхама б. Ибрагима. Туда же сослали ее сыновей царевичей Мелик-Тагира, Худай-Кула и других членов семьи. Достоверно неизвестно, в каком положении находились пленники. Но очевидно, наследники Мелик-Тагира появились на свет именно в Карголоме. Фатима и Мелик-Тагир здесь и умерли незадолго до 1513 г. Худай-Кул покинул город в конце 1505 г.

Вскоре после смерти отца дети Мелик-Тагира (Василий, Федор, Иван и, по некоторым данным, еще один сын Василий) и их мать крестились и покинули город. Сын Мелик-Тагира, Федор Даирович (Молейгдарович), проведший детство в Карголоме, в 1515/1516 г. принимал активное участие в войне с Речью Посполитой, в 1531 г. являлся наместником в Новгороде. Он был женат на княгине Евдокии Долгоглядской (возможно, родом из Воротынских) и умер, вероятно, в 1550 г.

Один из самых известных пленников-мусульман, сосланных в Вологду, и память о котором до сих пор живет среди вологодских мусульман, – это Ильхам б. Ибрагим (Ильгам, Алегам, искаженное Али-хан; годы жизни около 1450-х – около 1490-х) – казанский хан, старший сын хана Ибрагима б. Махмуда и Фатимы-Шах-Султан, родной брат царевичей Мелик-Тагира и Худай-Кула, единокровный брат казанских ханов Мухаммед-Амина и Абдул-Латифа. Эпоха его царствования отмечена ожесточенной борьбой промосковской и провосточной группировок в Казани; после его свержения в истории Казанского ханства началась эпоха русского протектората.

Казанский хан Ильхам б. Ибрагим (1479–1484 и 1485–1487 гг.) был свергнут с престола русскими войсками 9 июля 1487 г., и отправлен с женами, матерью, братьями и сестрами в Россию. Хана с женами (одной из которых была дочь бия Ногайской Орды Ямгурчи б. Ваккаса) отправили в ссылку в Вологду, где он и умер; его мать Фатиму-Шах-Султан, братьев и сестер – в вышеупомянутый г. Карголома. До сих пор мусульмане г. Вологды помнят историю Ильхам-хана и указывают на холм, где он был захоронен.

Помимо ссыльных мусульман, которые часто принуждались к крещению, здесь проживали и вольные люди. Среди представителей служилых сословий Вологды 1606–1610 гг. присутствуют лица с тюрко-мусульманскими именами: Бурнаш Семенов сын Трусов, Кумдеяр Караулов сын Беседной (оба владели по 350 четей земли), Мансур Кулударов сын Беседной (владел 250 четями земли) и другие.

Тем не менее до конца XIX в. мусульмане на Вологодской земле были представлены в основном почетными пленниками. В Новое время в Устюжне (до революции – Новгородская губерния) находился в ссылке и умер шейх, проповедник братства кадириййа Кунта-хаджи Кишиев.

Только в начале ХХ в. последователям ислама удалось организовать действующую общину во главе с имамом Я. Халиковым, однако из-за многолетних препятствий со стороны властей она была зарегистрирована лишь в 1916 г., осуществить строительство мечети тогда не удалось. Советский период бытования мусульманской общины Вологодской области исследователями не изучен.