Текст книги "Дорогами ислама Центральной России"

Мусульманская община на рубеже веков: динамика численности, социальная активность и религиозная жизнь

Согласно последней Всесоюзной переписи 1989 г., из мусульманских этносов в Воронежской области проживали: азербайджанцы – 3,2 тысячи человек (0,13 % всего населения, 6-е место по области), татары – 1,9 тысячи, чеченцы – 1,6 тысячи и узбеки – 1,1 тысячи человек. По итогам Всероссийской переписи 2002 г. отмечено увеличение числа последователей ислама, за исключением узбеков. Общая численность всей мусульманской общины в 2002 г. составляла 20,4 тысячи человек (0,86 % населения области). Количественный рост мусульманского населения происходил на фоне общей депопуляции, зафиксированной в области в межпереписной период (87,9 тысячи человек, или 3,6 % к уровню 1989 г.). Согласно данным переписи 2002 г., мусульманское население Воронежской области находилось на 4-м месте по численности в ЦФО, уступая лишь Москве, Московской и Тверской областям.

Азербайджанцы, число которых выросло до 4,2 тысячи (на 31 %), составили в 2002 г. уже 0,18 % населения области. Впрочем, по оценке СМИ, в настоящее время их насчитывается 40 тысяч человек. Увеличение численности произошло как за счет естественного прироста, так и миграции. Азербайджанское население проживает дисперсно в различных районах области. Оно занято в основном в розничной торговле, преимущественно продуктами питания и товарами сельскохозяйственного производства. 65 % составляют мужчины; браки в большинстве своем эндогамные. Степень религиозной активности в общине достаточно высока, но ограничивается пределами собственных моноэтничных религиозных групп, которые обслуживаются своими неофициальными муллами.

Воронежские азербайджанцы – преимущественно шииты. Их интересы выражает несколько организаций: общественная организация «Единение – Бирлик» регионального отделения Всероссийского азербайджанского конгресса во главе с братьями Ровшаном и Мехти Иншааллах оглы Мехтиевыми и областная общественная организация «Азербайджанская община “Хазар”», которую возглавляет имам Эльдар Алиса оглы Садыгов. Последний достаточно известен как в области, так и на федеральном уровне. Однако, несмотря на неоднократные попытки, создать мусульманскую религиозную организацию ему не удалось. Обе организации сотрудничают между собой, и в них работают одни и те же лица. Усилиями азербайджанской общины проводится праздник навруз. На определенном этапе в мусульманской общине создалась, не имеющая прецедента в ЦФО, ситуация, когда азербайджанцы-шииты обслуживали религиозные потребности татар-суннитов.

Второй по численности мусульманской общиной Воронежской области стала татарская община – 3,5 тысячи человек (прирост в межпереписной период составил 87 %). К ним следует также присовокупить 0,4 тысячи близкородственных башкир, тесно ассоциированных в регионе с татарами. Столь значительный прирост произошел главным образом за счет миграции из республик бывшего СССР в 1990-е гг., а также из Северокавказского региона России в период войн в Чечне. Места компактного расселения татар отсутствуют. По роду занятий среди них много представителей технической и научной интеллигенции, предпринимателей, строителей. В целом социальный статус общины достаточно высок. В настоящее время в общине широко распространены экзогамные браки.

Религиозная деятельность татарского населения области активизировалась в постсоветское время. Именно оно стало инициатором создания в Воронеже местной религиозной организации мусульман (интересен тот факт, что дореволюционная мусульманская община в Воронеже, хотя состояла в значительной степени не из татар, руководилась исключительно татарами). Среди национальных объединений выделяются благотворительная общественная организация «Созидание – Янарыш» (руководитель О. Ю. Орехов) и Национально-культурная автономия татар «Рухият» (председатель М. Р. Газиев). С 2006 г. в Воронеже при поддержке вышеуказанных организаций проводится народный праздник сабантуй. В последнее время наблюдается усиление влияния татар – переселенцев из Центральной Азии, которые начинают занимать лидирующие позиции в татарских и мусульманских общинах Центрального Черноземья. Достаточно успешная социализация в российском обществе позволяет им помогать адаптироваться в нем своим бывшим соседям – представителям народов Центральной Азии.

Третье по численности место в мусульманской общине занимают не отмеченные переписью 1989 г. турки (3,5 тысячи человек). В их число входят турки-месхетинцы (были эвакуированы в область из Узбекистана после столкновений на межэтнической почве, произошедших в Ферганской долине; часть переселилась позже, самостоятельно из Кыргызстана и Азербайджана) и этнически родственные им потомки депортированных из Абхазии и Аджарии турок-османов. Турки компактно проживают в Бобровском, Грибановском и некоторых других районах Воронежской области. Они занимаются сельским хозяйством, преимущественно огородничеством. Здесь же следует учесть малочисленную этническую группу хемшилов (0,3 тысячи человек) – армян-мусульман, депортированных вместе с турками из Грузии в 1944 г.; в послевоенных переписях они также не фигурировали. Все воронежские хемшилы переехали сюда на рубеже 1980–1990-х гг. из Ошской области Кыргызстана. Они компактно проживают в поселках Нижний и Средний Карачан и Малый Алабухи Грибановского района. Заняты главным образом в сельском хозяйстве (животноводство и огородничество), в последнее время – также в строительстве. Хемшилы в целом хорошо контактируют с турками-месхетинцами (многие семьи дружат еще со времен совместного проживания в Ошской области), а также с курдами-мусульманами. Браки в этих общинах эндогамные. Среди старшего и среднего поколения (старше 30 лет) турок и хемшилов наряду с родным и русским языками распространено знание узбекского и киргизского языков.

Турецкая община исповедует ислам ханафитского толка, в местах компактного расселения обряды религии отправляют собственные имамы. Турки-месхетинцы Воронежской области считаются достаточно закрытым сообществом, в том числе и для других этнических групп мусульман. Исключением является ситуация, сложившаяся в Грибановском районе, когда для обслуживания своих религиозных нужд они неоднократно приглашали Р. Курамшина, имама с. Энгуразово соседней Тамбовской области. После того как в 2008 г. имам-хатыбом Воронежа стал хемшил Саид-хазрат Косо оглы проблема интеграции месхетинцев в мусульманское сообщество Воронежской области потеряла прежнюю остроту.

Сравнительно недавно в области появились выходцы из Дагестана (2,8 тысячи человек), из них 0,6 тысячи лезгин, по 0,5 тысячи даргинцев и аварцев, 0,4 тысячи табасаранцев, а также кумыки, ногайцы, агулы и др. Превалируют переселенцы из Южного Дагестана. Их род занятий – торговля, бизнес, строительство, фермерство. Расселены они в основном компактно. Например, в Семилукском районе дагестанцы проживают в поселке Семилуки и в близлежащих селах. Для воронежских дагестанцев характерны преимущественно эндогамные браки. Лидером дагестанской общины является Г. О. Магомедов.

Из числа представителей коренных народов Центральной Азии в 2002 г. в области проживали: узбеки (1 тысяча, уменьшение численности по сравнению с 1989 г. на 13 % – вероятно, имел место кратковременный выезд в Узбекистан, однако после 2002 г. наблюдается бурный прирост); таджики (0,8 тысячи), казахи (0,4 тысячи), туркмены, киргизы и др. На сегодня эти данные не соответствуют действительности, так как в 2000-х гг. произошел колоссальный рост числа узбеков, таджиков и киргизов. Много уроженцев Узбекистана (от 0,5 тысячи человек, но не все этнические узбеки) работают в представительстве компании Uzdaewoo по продаже автомобилей среднего класса марки Daewoo. В Воронеже и области имеется немало узбекских кафе, пользующихся популярностью. Помимо этого, выходцы из Центральной Азии заняты в сфере услуг, строительстве, техобслуживании. В области действует несколько организаций, среди них киргизское общество «Манас» во главе с Т. Н. Намазбековым, с которым сотрудничают также и не имеющие собственных общественных институтов казахи, и таджикский культурный центр «Навруз» под председательством Х. К. Мустофакулова. Лидером узбекской общины является Н. О. Гулмирзоев. У таджиков и узбеков наблюдается преимущественно мужская миграция. В религиозной сфере все эти народы проявляют небольшую активность, наблюдается значительное разделение на этнические и социальные группы.

Общая численность представителей вайнахской общины в области достигает 2 тысяч человек. Прирост численности чеченцев составил между 1989 и 2002 гг. 13,5 %, что вполне сопоставимо со средними данными естественного прироста. Сферой их деятельности являются предпринимательство и фермерство (преимущественно ингуши). В общине распространены эндогамные браки.

Проявление религиозной активности незначительно, характерно образование параллельных моноэтничных групп, в основном в среде фермеров-ингушей по месту расселения. Члены общины образовали воронежскую региональную общественную организацию «Вайнах» во главе с А. Ю. Носаевым.

Интересным представляется наличие в области большого числа выходцев из дальнего зарубежья, учтенных в переписи 2002 г. – 0,4 тысячи человек (из них 0,3 тысячи арабов, а также пуштуны и персы). Подобная высокая концентрация связана с большим количеством вузов в Воронеже, где обучалось и обучается много иностранных студентов. Часть из них, окончив учебу, остается в России. Для них характерны экзогамные браки. Социальный статус – студенты, предприниматели, интеллигенция. Функционирует несколько студенческих организаций. Религиозная активность достаточно высока.

Общую численность мусульман из Северо-Западного Кавказа условно можно оценить в 0,4 тысячи человек: осетины-мусульмане и карачаевцы (по 0,1 тысячи человек), кабардинцы, черкесы и др. Уровень религиозной и социальной активности незначителен.

Согласно данным переписи 2002 г., в Воронежской области проживало 0,3 тысячи курдов (курды-езиды учитывались отдельно). Традиционная культура этноса является исламской, хотя представителей этой общности в целом отличает религиозная индифферентность. Тем не менее в Грибановском районе среди них отмечены случаи проведения религиозных обрядов (никах и т. д.).

Местная религиозная организация мусульман Воронежа была зарегистрирована в январе 2008 г. (сайт: www.muslimvrn.ru). С момента основания ею руководит Марат Рашидович Газиев. В том же году на должность имам-хатыба Воронежа был приглашен выпускник Московского высшего исламского колледжа С. Косо оглы, в настоящее время его сменил выпускник Московского исламского университета Айназ-хазрат Сафиуллин. Джума-намазы проводятся по адресу: ул. Урицкого, д. 92, офис 1. Мусульманский участок на кладбище Воронежа, несмотря на документально зафиксированные факты отдельного захоронения последователей ислама в дореволюционный период, был выделен лишь в последние годы (в Левобережном районе города). В сельской местности имеются отдельные кладбища в местах компактного проживания мусульман, главным образом турок.

Ивановская область. Коран-хафизы в городе невест

Страницы истории: загадки юртовских татар, тюрко-мусульманская топонимика

Иван да Марья считаются типично русскими именами, своего рода символом «русскости». Соответственно и наличие исламской истории в Ивановской области должно вызывать сомнение. Однако это не так. Недаром эта область находится пусть в Верхнем, но Поволжье. А Волга всегда связывала разные культуры – славянскую, финскую, тюркскую, иранскую.

Ифтар в г. Иваново

Начало мусульманскому присутствию в Верхнем Поволжье было положено еще в булгарские времена, когда купцы из Великого города Биляра скупали меха у местных восточно-финских племен – мери. Кроме того, через эти земли они ездили в соседние регионы, где сейчас располагаются Ярославская, Костромская и Вологодская области. Некоторые купцы отправлялись и далее, вплоть до Скандинавии. Мери и веси взамен мехов предлагали серебро, изделия из стекла, оружие, гончарную глиняную посуду. Считается, что именно в то время у восточных финнов вошли в моду поясные гарнитуры, бывшие частью воинского убранства. Впоследствии через воинов-финнов они пришли в скандинавскую и древнерусскую дружинную культуру. Так что каролингский меч норманнского конунга или русского князя нередко вешался на пояс, украшенный руками булгарских или хазарских мастеров. Все эти предметы до сих пор можно найти в многочисленных фин-ских курганах, раскиданных по территории Ивановской области. Клады же серебряных дирхемов, найденные здесь, нередко насчитывают сотни и тысячи монет. Проведенные в области археологические раскопки позволили обнаружить большое число подобных артефактов, хранящихся сегодня в краеведческих музеях. Одной из самых интересных в этом отношении является экспозиция музея города Плёса. Этот небольшой городок, прославленный полотнами русского художника И. И. Левитана, ранее являлся одним из ключевых пунктов волжской трансконтинентальной торговли.

С приходом сюда русских князей положение несколько изменилось. Волжская торговля успешно продолжалась, а меха вместо булгарских купцов стали скупать их русские коллеги, нередко в обмен на те же товары. Дирхемы в находках ордынского периода почти так же часты, как и в более раннее время. Переселенческая политика владимиро-суздальских князей способствовала притоку сюда булгарского населения, а также кипчаков. Об этом свидетельствуют не столько местные источники, сколько материалы удаленных от Среднего Поволжья областей, в том числе Тверского Поволжья.

В ордынский период лесная территория Ивановской области, лишенная крупных городов (за исключением Плёса и Юрьевца), мало привлекала тюрко-мусульманское население. Однако следы его пребывания остались в топонимике и дожили до наших дней. В позднеордынский период и в ходе распада великой империи на территории современной Ивановской области расселились две крупные локальные группы служилых татар – мугреевские татары (часть их проживала в современной Владимирской области) и юртовские татары.

Прошлое юртовских татар представляет собой одну из нераскрытых страниц отечественной истории и этнографии. О них практически ничего неизвестно – их этногенез, этимология названия, роль в истории и дальнейшая историческая судьба. Возможно, это была одна из локальных групп татар, вышедших в Средние века из Казанского ханства и размещенных на русских землях на Казанской украине – очевидно, в районе современного г. Юрьевца Ивановской области. Здесь, в бассейне р. Ёлнать, в средневековых источниках упоминается «улус Шилекша». Интерес вызывает сам термин – «юртовские». Так называется еще одна группа татар в Поволжье, но только в Нижнем – юртовские татары Астраханской области – которые, предположительно, являются еще хазарским реликтом. Вот так, от самого устья Волги и до ее истоков, это имя носили группы татар, имевшие общее, а возможно, совершенно разное происхождение.

Юртовские татары – профессиональные воины – видимо, нанимались на службу для охраны определенной территории. В эпоху Смутного времени они тяготели к нижегородской оппозиции польской власти.

Письменные свидетельства о них скудны и обрывочны. Так, согласно документу 1608 г., жители Юрьева-Польского и его округи жаловались Яну Сапеге, что их грабят и разоряют «польские казаки» и юртовские татары. В то же время известно, что ополчение 1612 г. под предводительством Д. М. Пожарского на пути из Нижнего Новгорода в Ярославль, придя в Юрьевец-Польский, получило здесь подмогу от юртовских татар. По некоторым сведениям, именно они приняли наибольшее участие в финансировании отрядов К. Минина и Д. М. Пожарского, что косвенно свидетельствует об их высоком материальном статусе. Примечателен факт, что в 1618 г. 212 юртовских татар под командованием князя Б. М. Лыкова и еще 164 во главе с Курмаш-мурзой несли гарнизонную службу в Москве. Указанные цифры дают в совокупности достаточно высокую численность данной группы населения. Принятое в то время соотношение народа и войска и обычай нести службу по третям или по половинам позволяет определить общую численность юртовских татар к началу XVII в. в размере 8–12 тысяч человек. Есть предположения, что в местах компактного расселения юртовских татар были построены и функционировали деревянные мечети. Интересен и тот факт, что, когда другие группы служилых татар несли службу на границах огромного государства, юртовские охраняли царя и Москву, составляя своеобразный охранный полк Кремля.

К Новому времени группы служилых татар исчезли с исторической арены, и их дальнейшая судьба нам неизвестна. Однако среди населения Ивановской области сохраняются устойчивые представления о двух деревнях Тейковского района, как о некогда татарских. Имеются исторические сведения о проживании татар, в том числе служилых, в г. Юрьевце, Юрьевецком и Кинешемском районах и других населенных пунктах северо-востока области.

Несмотря на то, что большинство топонимов данного региона имеет угро-финское (главным образом мерянское) и славянское происхождение, специалисты выделяют целый пласт тюрко-мусульманской топонимики. Их появление связывают как с булгарами и кипчаками, поселившимися здесь в начале XIII в., так и с ордынским влиянием и с постордынскими государственными образованиями (в том числе во главе с «мордовскими князьями», которые в действительности являлись выходцами из татарских княжеств в Мещере). Имеется также группа топонимов, отражающих более поздние компактные поселения татар. Наибольшее количество тюрко-мусульманской топонимики выявлено в Кинешемском, Юрьевецком, Тейковском и Пестяковском районах. Вместе с тем необходимо отметить фрагментарность имеющихся сведений и практически полное отсутствие комплексных исследований по данной тематике.

К тюрко-мусульманской топонимике в Пестяковском районе краевед И. П. Антонов относит с. Беклемищи и соседнюю деревню Курмыш, с. Мордвиново («от мордовских князей»), дер. Шихири, деревни и местности Татарка, Каблы, Бараны (истории происхождения названий неизвестна). Обращает на себя внимание, что в Шихирях жили «казенные люди», которые в XIX в. занимались отхожим промыслом в Баку.

В Тейковском районе тюркское происхождение имеют топонимы с. Якшино, с. Башки (И. П. Антонов связывает происхождение этих сел с татаро-монгольским нашествием или с переселенческой деятельностью Юрия Долгорукого в XII в., когда в край привлекались волжские булгары и хазары).

Краеведы причисляют к тюркизмам название дер. Урусобино и местности Оболсуново. Обращает на себя внимание наличие рядом с первой сел Булгаково и Бушариха. В том же районе находятся села Уреево, Обезово, Ясаково, протекает р. Койка, название которой некоторые исследователи также производят из татарского языка.

Самое первое упоминание о городе Кинешме связано со взятием его войсками Казанского ханства в 1429 г. В этом городе в течение длительного времени существовал микротопоним – Татарская улица (ныне Комсомольская), где до сих пор компактно проживает татарское население. На этой же улице с 1930 г. располагался татарский клуб, бывший центром культурной жизни татар города.

В Кинешемском районе находится торговое село Батманы, где по пятницам проводился базар. По мнению И. П. Антонова, наименование села является производным от слова «батман» (мера веса у тюркских народов). До 1917 г. среди жителей села встречалась фамилия Утешев (известен мурзинский род Утешевых). Название села Трегубиха происходит от имени выехавшего из Наручадской Орды (в современных Пензенской области и Мордовии) мурзы: «Во дни княжения благоверного великого князя Константина выехал из Орды Яндоуганд Трегуб». Здесь же находится крупное село Шилекша: «Слобода (первоначально) с одной лишь улицей, пожалована татарскому царевичу Шилекше, перешедшему к [царю] на службу. Шилекша основал здесь свой улус (юрт), поэтому прибывших с ним татар назвали юртовскими». В том же районе размещается деревня Касимово.

Местные краеведы сходятся во мнении, что тюркское население Юрьевецкого района ведет свои истоки с доордынского периода: князь «Юрий принял болгарских беженцев, когда Волжская Болгария была разгромлена ханом Батыем». Позже занимавший стратегическое положение торговый город Юрьевец неоднократно бывал в подчинении у татарских военачальников, находившихся на русской службе. Тогда же сюда перебралось большое число татар. В начале XVII в. юрьевецкие татары составляли внушительную военную и экономическую силу. В районе имеется несколько деревень с названием Татариново, есть с. Булатово. С татарскими антропонимами связаны названия Латышиха (предположительно происходит от имени Латиф), Скуратиха и др. Здесь же находится с. Мордвиново, рядом с которым располагается Татаринский лес. Обращает на себя внимание также с. Петушиха (старое название – Гостище), коренные жители которого носят фамилию Абдины (по мнению И. П. Антонова, татарского происхождения). На это же указывает и ряд их этнографических особенностей. В одном из с. Татариново распространены фамилии Кучимов, Техминев, Мусатов и др. В г. Южа существовала Татарская слободка, в 1922 г. объединенная с другими населенными пунктами в поселок Южский. Возможно, это реликт от ассимилировавшихся мугреевских татар.

В Гаврилопосадском районе Ивановской области имеется с. Тимерево, в Фурмановском районе – дер. Баскаково. В Вичугском районе, по мнению К. Балдина, несомненно тюркским является название деревни Исуповская [от татарского имени Юсуп (Юсуф)]. Он же приводит и версию происхождения топонима Вичуга от имени татарского князя Вичуг. В Ивановском районе из тюрко-мусульманской топонимики отмечено также с. Ярлыково; в Комсомольском районе – с. Кулеберьево.

В качестве дополнительного примера остановимся на этимологии названий трех населенных пунктов Ивановской области.

Батыево – село, расположенное в нынешнем Родниковском районе. Некогда принадлежало Артемию Волынскому, кабинет-министру императрицы Анны Иоанновны (1730–1740). Название села произведено от имени одного из первых его владельцев (XV–XVI вв.). Судя по местонахождению (территория принадлежала великокняжескому дому), он был выходцем из Казанского ханства, перешедшим на службу к русским князьям и получившим за это земельный надел.

Берендеево – деревня XVI в. на р. Тезе. Упоминается в писцовой книге Московского государства в 1590-х гг. Название, вероятно, связано с именем старинного владельца Берендея (Бурундая?): «деревня, что была пустошь Берендеево» в Стародуб-Ряполовском стане. В то время в ней находилось 5 дворов жилых и один пустой, «пашни худой земли 25 четьи да перелогу 15 четьи в поле».

Тарбаево – деревня XVI в. на р. Тезе. Расположена на территории Ивановского района. Название происходит, предположительно, от имени одного из владельцев – выходца из Казанского ханства. Деревня, вероятно, была дана ему на условиях службы московскому государю, но к моменту первого письменного упоминания уже перешла к Троице-Сергиеву монастырю.

Следующий этап интенсивной миграции татарского населения в регион относится к концу XIX в. Тогда, в период бурного промышленного подъема, татары приезжали в Иваново-Вознесенск (ныне – Иваново) для работы на предприятиях, обычно в качестве сторожей и охранников и торговцев одеждой. Если в 1883 г. в городе их насчитывалось всего 11 человек, то в 1895 г. – уже 283, а в 1909 г. – 342.

Приток переселенцев отмечался также в 1920–1930-е и в 1950-е гг. Основными регионами происхождения татар-мигрантов того периода были Нижегородская область (в наибольшей степени села Камкино, Пошатово, Маклаково, а также Урга, Трёх-озёрка, Семёновка, Уразовка и др.), Буинский и Чистопольский районы Татарстана, Ульяновская область (Старокулаткинский и соседние с ним районы). При этом переселенцы, приезжая к своим родственникам и землякам, быстро адаптировались в новой для них обстановке. Большое число татар осело в частном секторе, где они собственными силами строили себе жилье. Таким образом, в г. Иванове возникло 4 места компактного расселения татар в районах: Глинище, Сортировка, Меланжевый и Ленинский путь. Наиболее крупными среди них являлись два первых. При этом в районе Сортировки проживали главным образом нижегородские, а в Глинище – ульяновские и казанские татары. В городах Шуе, Кинешме и др. также образовались места компактного расселения татар. В Кинешме возникла Татарская улица, Татарская слободка имелась в г. Юже. В ряде школ городов Иваново, Кинешма и др. в 1920–1930-е гг. существовали татарские классы. Особенно много детей обучалось в подобных классах школы № 17 г. Иванова по улице 10 августа. В этот же период работали татарские детские сады.

В 1870-х гг. в г. Иваново-Вознесенске городская управа отвела мусульманской общине специальный участок для захоронений. Мусульманское кладбище находилось на окраине города рядом с типичным рабочим предместьем – Боголюбовской слободой. В начале ХХ в. в связи с увеличением численности мусульман отведенной под кладбище территории стало недостаточно, и она была расширена за счет соседнего земельного участка. Об этом свидетельствует просьба иваново-вознесенского муллы Яруллы Нигматуллина от января 1911 г. Оградой мусульманского кладбища служила неглубокая канава.

Документальное свидетельство о попытке строительства мечети в области относится к началу ХХ в. После обнародования именного высочайшего указа «Об укреплении начал веротерпимости» 17 апреля 1905 г. активизировалась деятельность неправославных общин, направленная среди прочего на строительство культовых сооружений. Местные татары также поставили вопрос об открытии мечети. Впервые об этом было заявлено в 1906 г. В 1909 г. в Департамент духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) поступило прошение от муллы г. Иваново-Вознесенска Яруллы Нигматуллина о разрешении сбора средств на постройку в городе мечети. Департамент дал согласие на сбор 10 тысяч рублей в пределах Владимирской губернии (в которую в ту пору входил Иваново-Вознесенск). Однако Я. Нигматуллин попросил увеличить сумму сбора до 25 тысяч рублей и дать возможность собирать эти деньги по всей России. Эта необходимость была продиктована ростом цен на землю и невозможностью набрать столь крупную сумму в пределах одной губернии. В поступившем 27 апреля 1910 г. ответе ДДДИИ разрешал сбор указанной суммы в течение 5 лет, однако география была ограничена только Владимирской губернией. По причине бедности местного мусульманского населения означенную сумму так и не удалось достать, а с началом Первой мировой войны приток пожертвований и вовсе прекратился.

Строительство мечети не было осуществлено, а мусульманское богослужение в городе проводилось в так называемом Графском саду в центре города. В 1910–1914 гг. был вновь разработан проект возведения мечети в г. Иваново-Вознесенске, не получивший реализации. По некоторым сведениям, в начале 1920-х гг. мусульмане для совершения молитв собирались и в татарских клубах, а в более поздние советские годы – в частных домах верующих без постоянной привязки к одному адресу.

В городских общинах бытование национальной культуры, основанной на исламских традициях, не прерывалось. Так, респонденты старшего возраста утверждают, что еще в 1970-е гг. среди татар – выходцев из Нижегородской области исполнялись мунаджаты, хотя в самой Нижегородчине в этот период они уже почти исчезли.