Текст книги "Игра Водящего"

Ниа охает.

Кофейный столик опрокинут. Из его поломанных ножек торчат гвозди. В стене дыры размером с кулак. Вырванный цветок в куче земли. Накренившийся светильник возле перевёрнутой кушетки. Экран телевизора разбит.

Меня передёргивает.

– О господи!

– Кто это сделал? – шепчет Квинси.

– Миссис Мёрфи! Зак! – голос Ниа дрожит, когда она шагает вперёд.

Я удерживаю её трясущейся рукой.

– Погоди. Не надо входить. – Это классический случай «чего нельзя делать» из любого фильма ужасов.

– Полиция! – Квинси рвётся назад, тянет меня за руку.

Да. Так и надо.

– Может быть, нужна наша помощь, – возражает Ниа.

– Давай поможем с улицы. Позвоним по телефону, – настаиваю я.

Квинси вцепляется в мою руку. Я крепче хватаю Ниа.

– Пусти! – кричит она.

– Не пущу, – я тяну её назад, – не будем входить.

– Не тебе… – начинает Ниа.

Внезапно её хватают за запястье. Прежде чем я успеваю сообразить что-нибудь, нас троих затаскивают в дом. Дверь за нами захлопывается.

06

Я ору и от страха чуть не лишаюсь чувств. Квинси падает на пол, сжимается клубком и откатывается в ближайший угол. Ниа с невероятной скоростью машет, как мельница, руками и ногами.

– Убирайся! Я тебя покалечу! Я владею кунфу, карате и джиу-джитсу! Я тебя разделаю тхэквондо!

– Эй, посмотри на меня, – кричит кто-то. – Успокойся, это же я!

– Лирик?

Он опускает руки, которыми прикрывал голову. Я не знаю, обнять его или удавить.

– Что ты тут делаешь?

Ниа хлопает его по руке.

– Ты меня до смерти напугал. Теперь я призрак! – Она вытягивает руки и медленно идёт по кругу. – У-у-у-у!

Лирик смотрит, склонив голову набок.

– Это больше на зомби смахивает…

Квинси встаёт на ноги, опираясь на мебель.

– Что случилось? – Ниа указывает на сломанный стол.

– Это Зак, – тяжело вздыхает Лирик. – Миссис Мёрфи сказала, что он пытался уйти вечером. Всё твердил, что надо что-то остановить. Так что ночка выдалась та ещё.

– С ней всё в порядке? – спрашиваю я.

Лирик кивает.

– Да. Ей надо было в магазин, купить продукты. Она попросила меня побыть здесь до её возвращения. Зак у себя в комнате. Я прибирался, потом хотел пойти проведать его, а тут вы заявились.

Лирик сметает мусор в ведро. Под скомканными бумагами обнаруживается гармошка. Он поднимает её и отряхивает. Это подарок для Зака.

Лирик с трудом сглатывает и сжимает в руке гармошку. Ниа делает шаг к нему.

– Лирик…

– Да ладно. Я починю или подарю ему другую, – говорит он.

Гармошка, наверное, из уценёнки, но всё-таки сколько-то стоит, а у Лирика лишних денег нет. Он долго копил на этот подарок и всё потратил.

Я снова оглядываю комнату, и мне так хочется убежать и спрятаться, что я едва сдерживаюсь. Я делаю шаг назад, увеличивая расстояние до комнаты Зака. Почему он так рвался уйти? Куда он стремился?

– Ты слышал про Шей? – спрашивает Ниа.

Лирик кивает.

– Да, я слушаю полицейскую частоту.

Как это?

– Ты слушаешь полицейскую частоту?

Лирик пожимает плечами.

– Это папино устройство, он так узнавал разные важные вещи.

– Какие?

Ниа щёлкает пальцами.

– Внимание! В новостях сказали, что Шей была в лагере, который в двух часах езды отсюда, но она же была с нами! Это как?

– Это невозможно, – отзывается Лирик. – Она не могла быть в двух местах одновременно.

– Может, она вместе с Карлой? – предполагает Квинси.

Лирик поднимает брови.

– Карла? Зачем бы Шей быть вместе с ней? А что с рюкзаком?

Квинси тянет за лямку.

– У меня кое-что для Карлы.

– Карла тоже исчезла, – с трудом выговариваю я. – Нет её.

У Лирика отваливается челюсть.

– Ничего себе… Убежала или пропала?

Квинси широко распахивает глаза.

– Ну! – обращается к нему Лирик. – Убежала или пропала?

Квинси тупо глядит на нас.

– Пропала, – отвечаю я за него.

– Да-а-а, ничего себе, – Лирик грызёт ноготь. – Карла? И эта история с Шей… чёрт-те что…

– И ещё кое-что, – я сглатываю комок. – Мы обсуждали у меня дома… Тебе не снились кошмары этой ночью? Ты не слышал странный голос?

Его голубые глаза расширяются.

– Да! Скверно было. Меня разбудили какие-то страшные слова. Долго заснуть не мог. А когда проснулся, страх ещё не исчез, – он касается груди. – Он был как будто внутри меня.

– Нам всем снилось одно и то же. – Ниа крутит свою косу. – И чувствую я себя тоже странно. Как-то не так.

Квинси согласно кивает.

– Что же творится-то? – недоумевает Ниа.

Все смотрят на меня. Почему они смотрят на меня?

– Что делать будем? – произносит Лирик.

– Бежать и прятаться, – Квинси тянется к двери.

– Я согласен с Квинси. – Не могу поверить, что такие слова вылетели из моего рта.

– Нет! – заявляет Ниа.

– Как нет? – удивляюсь я.

Лирик, скрестив руки, пристально смотрит на меня.

– У тебя всегда есть план. Ты наш официальный неформальный руководитель. Вот и руководи.

Я разглядываю свои кроссовки. Я, может быть, и был лидером, но ни с чем подобным мы раньше не сталкивались. Как разобраться, из-за чего происходят все эти странности? К тому же это был другой я… Я до смерти мамы. Теперь всё иначе. И я теперь другой.

– Джастин, нам нужно понять, что происходит, и найти Карлу и Шей. А что, если мы будем следующими? Я не хочу исчезать, – добавляет Ниа.

У меня плечи опускаются.

– Хорошо. Раз уж мы все здесь, надо поговорить с Заком. Он вчера говорил странные вещи и был действительно расстроен. Может быть, он что-то знает.

Густые брови Лирика подскакивают на лоб.

– Зак?! А он как в этом замешан? Почему? Не может быть.

– Ну-у-у… – Ниа крутит пуговку на рубашке. – Он вроде как угрожал нам…

Даже после вчерашнего я не верю, что Зак мог навредить нам: он мой друг. По крайней мере был им.

– Ещё предложения? Хоть что-нибудь!

Ниа шевелит губами, потирает подбородок. Квинси смотрит в стену.

Лирик чешет в затылке.

– У меня нет идей.

– И у меня, – отзывается Ниа.

Отлично. Никакой помощи. Я направляюсь к Заку.

– Быстрее, пока миссис Мёрфи не вернулась.

Мы останавливаемся у комнаты Зака. Ниа охает, указывая на засовы.

– Вот и я так подумал, когда увидел, – говорит Лирик.

Квинси оглядывается, словно ищет путь к отступлению.

– Я снаружи подожду.

Ниа хватает его за руку.

– Нам нужно быть вместе.

– Жалко, что Карлы нет, – шепчет он дрожащим голосом.

– Поэтому нам надо поговорить с Заком. Он может знать что-нибудь, что поможет нам найти её. – Я прижимаюсь ухом к двери, ожидая услышать крик «Не входить!», но слышу только своё дыхание.

Ниа горячо дышит мне в затылок.

– Чего ты ждёшь?

Ладно. Потом обсудим.

Облизываю пересохшие губы и непослушными пальцами открываю засовы.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Дверь распахивается от лёгкого толчка. Из комнаты несёт холодом, сильно пахнет свежей краской и маркерами.

– Ох, – стонет Лирик.

Прежде на стенах спальни красовались отличные рисунки Зака – супергерои и роботы. Теперь стены покрыты мазками чёрной краски, цифрами и странными знаками. Исчезли постеры, фото кинозвёзд и рисунки из мультиков. Нет письменного стола, книжного шкафа, телевизора. Только широкий матрац на полу и куча смятых одеял.

Комнату освещает только лампочка, болтающаяся под потолком, и солнечные лучи, проникающие сквозь заляпанные краской жалюзи.

Наше изумлённое молчание нарушается всхлипами. Я замечаю в углу сгорбленную фигуру, раскачивающуюся туда-сюда. Вокруг разбросаны маркеры, кисти и бумага. Зак как зачарованный уставился в стену.

– Он здесь всё время так? – шепчет Лирик. – Это похоже на тюрьму… так нельзя…

Ниа подталкивает меня.

– Поговори с ним.

Я упираюсь.

– Почему я?

Ниа толкает меня. Я поворачиваюсь, хватаю её за руку. Она вырывается. Я злобно смотрю на неё. Она рычит.

– Отвали!

Лирик растаскивает нас.

– Прекратите! Надо торопиться. Миссис Мёрфи вернётся с минуты на минуту.

– Мы все пойдём, – решает Ниа.

Прекрасная мысль. Мы все входим в комнату, как будто склеенные скотчем. Нас трясёт. Можно бы подумать, что от холода, но я уверен – от страха.

– Зак, – мой голос дрожит. – Слушай, мы хотим спросить тебя про вчерашнее.

Никакого ответа.

– Карла и Шей пропали, – продолжаю я.

Тишина.

– Зак, – Лирик протягивает сломанную гармошку, – не переживай. Я подарю тебе новую. – Он в задумчивости подносит её к губам и наигрывает простенькую мелодию. Звуки получаются отвратные.

Меня передёргивает.

Лирик перестает играть и долго смотрит на гармошку.

– Оставь пока эту, если тебе захочется попрактиковаться.

Ниа хватает меня за руку, когда Лирик толкает гармошку и та скользит по истёртому дощатому полу. Гармошка останавливается около ноги Зака, но тот не реагирует. Он продолжает смотреть на изображение большого чудища, вроде насекомого. У него огромная голова и красные глаза – ни рта, ни носа. Зак нарисовал руки, покрытые чешуёй, с длинными острыми когтями. За спиной чёрные шипастые крылья. Выглядит жутко и очень реалистично.

– Неудачная идея, – замечаю я. – Давайте…

Зак неожиданно подскакивает и поворачивается лицом к нам. Мы шарахаемся и дружно налетаем на стену. Он движется через комнату к нам. Он ещё бледнее, чем вчера. Царапины на его руках ещё заметнее.

– Джастин, – шепчет Ниа дрожащим голосом, – посмотри на его запястье.

Там круглый след размером с монету.

– Это метка. Вот такая была на руке у Карлы, – ужасается Квинси.

Я сглатываю.

– Зак!

По его щекам текут слёзы. Он достаёт фотографию. Пальцы его измазаны чёрным и красным маркерами. Снимок сделан два года назад после бейсбольного матча. Зак был в моей команде, мы выиграли турнир. Он держит кубок. Я обнимаю его за шею.

Это одно из последних моих хороших воспоминаний. Через месяц я узнал о болезни мамы. Зак меня тогда поддерживал. Он проводил со мной почти всё время. Он даже помогал ухаживать за моей мамой, когда я не мог – мне было невыносимо видеть, как ей плохо.

Лирик и Ниа тоже были рядом, но тут другое. Они пытались подбодрить меня, чтобы я лучше себя чувствовал. Говорили, что всё будет хорошо. А Зак не говорил. Он вообще мало говорил. Он потакал моим слабостям. Слушал, когда мне нужно было выговориться, а иногда по вечерам сидел молча, глядя, как мы с мамой и Викторией складываем наши головоломки.

Потом он пропал. А через неделю умерла мама. Я потерял их обоих. Я смотрю на фото. Мы оба теперь совсем другие…

– Я не могу сделать это, – произносит он.

Я всматриваюсь в его лицо. На мгновение я снова вижу своего друга. Прежнего. Он протягивает кулак. Его худая рука дрожит. Я нерешительно стукаю своим кулаком.

– Зак, я не понимаю. Сделать что?

– Играть. Я обещал… но не смог… – Глаза его мутнеют, ноздри раздуваются. Он бьёт себя кулаком в лоб. – Я… не выполняю свою роль. – Слова словно застревают в его горле. – Хочу помочь. Хочу помочь, – стонет он. – Я не хотел… Плохое место. Пришлось уйти. Простите, простите, простите!

И вот он уходит. Он снова потерян. Моё сердце разрывается. Я тащу Ниа назад к двери.

– Зак, что случилось с Карлой и Шей? – произносит Лирик.

– Мы в опасности? – спрашивает Ниа. – Что значит эта метка?

Она вырывается, но я крепко держу её. Зак идёт обратно к стене.

– Пора – не пора, иду… Из тьмы идёт Водящий забрать твою жизнь. Вчера ты решил свою участь. Играл в то, что он так ненавидит. Будешь помечен – узнаешь. Появилась метка – тебе пора уходить. Идёт последний отсчёт. Скоро будет итоговый счёт. Он достигнет своей цели, украденной силы. Победит и пойдёт дальше. Наш мир станет для него местом игры в прятки.

Вон! Прочь отсюда! Я выталкиваю всех из комнаты. Пытаюсь закрыть дверь, но Лирик машет рукой.

– Погоди. Что он делает?

Зак хватает чёрный маркер с пола и рисует пять фигурок на стене. Он отлично рисует, но сейчас судорожно двигается, и изображение похоже на детскую мазню. Он пишет под фигурками имена:

Карла. Квинси. Ниа. Лирик. Джастин.

Потом перечёркивает каждую огромным крестом.

Квинси издаёт какой-то звук – смесь стона, смеха и вопля… Что это за список?

Ниа охает.

– Что…

– Игра окончена, Джастин, – говорит Зак. – Она началась по моей вине. Теперь вы заплатите. Теперь вы заплатите. Теперь вы заплатите. – Он размахивает маркером. – Вот ты здесь. Вот тебя нет. Куда ты денешься? Ты исчезнешь, останется только страх.

Квинси захлопывает дверь. Лирик задвигает засовы.

– Что это было? Он…

Удар! Удар! Дверь трясётся. Как будто Зак бьётся в неё всем телом. Ручка поворачивается. Квинси вылетает в прихожую быстрее молнии.

Удар! Удар! Удар! Удар!

Ниа отскакивает, спотыкается.

– Что он творит?

– Он пытается проломить дверь.

На косяке появляются трещины.

07

– Бежим! – я увлекаю Ниа и Лирика к выходу.

Мы вылетаем из дома, спрыгиваем с крыльца и несёмся по улице. Останавливаемся, догнав Квинси, который, согнувшись пополам, держится руками за живот. Запыхавшиеся Ниа и Лирик валятся на траву. А я стою, готовый бежать дальше, если засовы не выдержат и Зак вырвется из заточения.

Лирик вытирает потный лоб.

– Что же это было? Он собирался наброситься на нас? Что он говорил? Похоже, что он угрожал нам. Вчера он делал то же самое.

Не знаю, что ответить. Зак перечеркнул наши имена. Пытался выломать дверь…

– По… по… полиция? – Квинси еле дышит.

– Им наплевать, – Лирик напрягается. – Помните, что они сделали с моим отцом?

Два года назад мистер Риверс, отец Лирика, стоял с друзьями у магазина сантехники. У них вышла ссора, вызвали полицию. Мистера Риверса обвинили в сопротивлении и нападении на полицейского. Сам он утверждал, что это получилось случайно. Он пытался разнять драчунов, а полицейский подвернулся под руку. Ему не поверили, а у семьи Лирика не было денег на хорошего адвоката. Мистер Риверс получил три года тюрьмы.

– Никакой полиции, – Лирик взглядом просит меня поддержать его.

– А что мы им скажем-то? Один свихнувшийся парень пугает нас странными разговорами и рисует страшные картинки на стене? – говорю я, слегка кивнув другу. Он замечает это. Всё в порядке.

Ниа теребит свои длинные косы.

– Да, всё это звучит дико, и я не хочу, чтобы у Зака были ещё неприятности.

– Верно, но прямо сейчас трудновато быть на стороне Зака, – замечает Лирик.

Кар! Кар! Эти дурацкие вороны вернулись и кружат над нами, словно мы падаль, которой они собираются полакомиться. Хлопая крыльями, они садятся на крышу. Их тени скользят по нам, словно они ставят свои метки. У меня снова появляется странное предчувствие, ещё сильнее прежнего. И дело тут не в птицах. Это что-то другое, не знаю что.

– Плохое предзнаменование, – бормочу я нерешительно.

Лирик поднимается и стряхивает траву с джинсов.

– О чём это ты?

– Вчера случилось столько плохого. Я…

– Ой! – кричит Квинси и машет руками. Он смотрит на своё запястье.

– В чём дело? – спрашивает Ниа.

– Жжётся…

На коже у него появляется круглая метка. Я судорожно втягиваю воздух. Квинси подпрыгивает, трясёт рукой.

– Больно!

Ниа хватает его.

– Постой, дай нам взглянуть.

Я дёргаю себя за волосы.

– О господи! Метка… метка…

– Мы видели такую у Зака, – говорит Лирик, указывая на дрожащую руку Квинси. – Что же это такое?

– У Карлы тоже была такая же перед исчезновением, – мрачно замечает Ниа.

– Когда тебя пометят, ты узнаешь. Метка появилась – пора тебе уходить, – я повторяю слова Зака.

Лирик хмурится.

– Ты думаешь… – он смотрит на руку Квинси. – Мы… он… господи!

– Что это? – Квинси взрывается. – Что это такое?

– Джастин, ты меня пугаешь! – выдыхает Ниа.

Я сам себя пугаю. Внезапно я вспоминаю всё, что случилось после того, как мы побывали у Зака. И все кусочки складываются, как головоломка. Он не чушь говорил. Его странные слова были угрозой и предупреждением!

– Ладно, ладно, стойте! – произносит Лирик. – Объясните мне. Вы говорите, метка означает, что ты исчезнешь? Карла была первой, а теперь очередь Квинси?

– Я не хочу исчезать! – кричит тот. – За что мне это?

– Мы ни в чём не виноваты… – Лирик опускает руки.

Я тру виски – происходит что-то непонятное. И, по словам Зака, мы все в этом участвуем.

– Ты думаешь, кто-то на нас охотится? – спрашивает Ниа.

Лирик вмешивается:

– Но кто? Зачем?

– Я не знаю, – говорю я.

Лирик разочарованно вздыхает.

– Значит, будем ждать. Посмотрим, исчезнет ли Квинси и появятся ли у нас метки?

– Куда я денусь? – Квинси перевешивает рюкзак с одного плеча на другое. – Туда же, где Карла и Шей?

– Что-то же мы можем сделать? Есть же кто-то, кто поможет нам разобраться? – говорит Ниа.

– Но уж никак не Зак, – отвечаю я. – Но всё началось с него.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Лирик.

– Зака не было больше года. И неизвестно, что с ним случилось. А теперь исчезают другие. Это не может быть совпадением.

Я оглядываюсь на дом Зака. Вчера я стоял на этом же месте, уговаривая себя пойти к другу на праздник. Я хотел поддержать его, подбодрить. За последние двадцать четыре часа многое изменилось…

Если бы я мог повернуть время и изменить прошлое… Спасти Зака, больше заботиться о маме, быть лучшим другом, сыном, братом. Сделанного не исправишь, но можно попробовать предотвратить события будущего.

– Надо начать с начала, – предлагаю я.

Ниа хмурится:

– Это как это?

– Нужно поговорить с соседом Зака по комнате в лагере. Родриго. Помните, в новостях говорили, что он был последним, кто видел Зака.

– Но полиция уже опрашивала его, – замечает Ниа. – Они опрашивали всех в лагере.

Лирик фыркает:

– Это ничего не значит. Я бы никогда не рассказал им всего. Он мог бояться, что его обвинят, будто он что-то сделал с Заком. Как найти этого Родриго?

– Сейчас, – Ниа достаёт телефон из заднего кармана. – Вы знаете…

Квинси роняет голову на руки. Мы с Лириком вздыхаем.

Она продолжает, будто не замечает этого.

– Приблизительно шестьдесят девять процентов подростков 11–14 лет имеют свой мобильный телефон с интернетом, то есть выходят в Сеть, значит, я могу легко его найти – я в этом разбираюсь.

– Хорошая подружка, – я улыбаюсь Лирику.

Пальцы Ниа бегают по клавишам.

– Внимание, – говорит Лирик, глядя за моё плечо.

Я оборачиваюсь, как раз когда миссис Мёрфи подъезжает к дому. Она паркуется и быстро выбирается из машины с большой сумкой.

– Ну как, всё в порядке? – Одежда у неё мятая, волосы растрёпаны.

Ниа прячет телефон за спину.

– Мы пришли проведать Зака.

– Я сказал, что он спит и не надо его беспокоить, – произносит Лирик. Он так ловко врёт, даже я бы поверил…

Миссис Мёрфи прижимает к себе сумку.

– Думаю, вы могли бы зайти через пару дней. Наверное, ему будет уже лучше.

– Конечно. – Мне нехорошо. Нехорошо, что Зак помешался, и она не может ему помочь. Нехорошо, что она не имеет ни малейшего понятия, в чём дело… да и мы тоже. Нехорошо, что она измучена, но я ничем не могу ей помочь. Всё нехорошо.

Она идёт к дверям и в нерешительности останавливается.

– Мне очень жаль, что вчера так вышло. Закария не в себе, но он бы никому специально не навредил.

– Мы знаем, – кивает Ниа.

– Извинитесь перед Карлой за него. Он её так напугал.

Краем глаза я замечаю, как вздрагивает Квинси.

– Хорошо, – я облизываю пересохшие губы. Мне ещё кое-что надо узнать. – И Шей мы тоже скажем, что Зак извиняется. – Сердце моё отчаянно колотится, я жду ответа миссис Мёрфи.

– Шей Дэвидсон? Девочка, которая живёт за углом? Я слышала, что она пропала. – Глаза женщины мутнеют от слёз. – Бедные её родители! Помню, когда Закария… – Она замолкает, потом обращается ко мне: – Почему надо извиняться перед Шей?

Я делаю шаг назад.

– Вы приглашали её вчера?

Миссис Мёрфи морщит лоб.

– Нет. Только тебя, Ниа, Лирика, Карлу и Квинси.

– А Шей Дэвидсон? – Ниа встаёт рядом со мной.

– Нет. Почему ты спрашиваешь? – миссис Мёрфи подпирает коленом тяжёлую сумку.

– Просто любопытно, – я с трудом улыбаюсь.

Раздаётся треск, как будто в доме разбилось стекло. Миссис Мёрфи подпрыгивает.

– Надо идти. – Она бросается в дом и закрывает дверь.

– До свидания, миссис Мёрфи, – шепчу я. Во рту горчит от этих слов. У меня есть ужасное предчувствие, что я её больше не увижу.

– Ой-ё-ёй! – произносит Лирик. – Значит, Шей не приглашали? И она в это время должна была быть в другом месте?

– Но… Шей же была! – возражает Квинси. – Она была такая хорошенькая в своем танцевальном костюме.

У Шей не было сестры-близнеца. Но кто-то, кто выглядел, разговаривал как она, и в её платье пришёл в дом Зака.

– Если это была не настоящая Шей… – Ниа прикусила губу.

Кто или что это было?

08

Ниа нашла адрес Родриго. Он живёт в трёх милях отсюда, и мы решили ехать на велосипедах.

Нажимая на педали, я спрашиваю себя, правильно ли мы поступаем. Что, если Родриго ничего не знает? Только время потратим напрасно. А если Родриго всё-таки что-то знает, но что-то плохое? Что тогда делать? Сможем ли мы положить этому конец раньше, чем ещё кто-нибудь исчезнет?

– Когда же наконец доедем? – спрашивает Квинси, навалившись на руль.

Я оглядываюсь на него. Он тяжело дышит и изо всех сил старается не упасть. Он, конечно, не атлет, но удивительно, что эта короткая поездка так на него подействовала. Он совершенно обессилен. Под припухшими глазами тёмные круги. Его тёмная кожа выглядит серой. Это от стресса? От страха? От метки на запястье? Мой мозг готов взорваться от множества вопросов.

– Уже близко, – отзывается Ниа.

Квинси стонет. Я предлагал взять его рюкзак, но он отказался. То ли там что-то важное, то ли это его спасательный круг, вроде моего кусочка головоломки. Я понимаю, необходимо что-то, на что можно опереться в трудную минуту.

Когда мы поворачиваем к дому Родриго, подъезжает полицейская машина, останавливается. Офицер машет нам, чтобы мы притормозили. Супер! Что теперь?

– Вы не местные. – Его густые усы полностью закрывают верхнюю губу.

– Что нас выдало? Велосипеды? – хмыкает Лирик.

Я вздыхаю.

– Смотри у меня, – усач поднимает тёмные очки на лысину и пристально смотрит вниз на Лирика.

Лирик даже не моргает. Это может плохо кончиться.

– Мы идём к другу, – поспешно говорит Ниа, чтобы разрядить обстановку.

– Его зовут Родриго, – добавляет Квинси.

– Ага, – кивает полицейский.

Что это значит? Взгляд у него жёсткий. Не такой пустой и холодный, как у лже-Шей, но смотрит он так пристально, что моё сердце колотится.

– Уверен, вы слышали про новое исчезновение, – продолжает он.

Ниа покачивается на своём велосипеде.

– Да, про какое?

Лирик дёргает её за руку. Она замолкает. «Никакой полиции», – напоминает он суровым взглядом. Ниа покорно кивает.

– Дело серьёзное, – усач привстаёт и наклоняется из окна машины. – Не надо детям бродить повсюду. Будьте поближе к своему дому, подальше от неприятностей.

Лирик так крепко сжимает челюсти, что я боюсь, они треснут. И Квинси, похоже, готов взорваться.

– Слышите? – говорит полицейский.

– Да-да, сэр, мы слышали каждое слово, – Ниа криво улыбается.

– Отлично. – Он опускается на сиденье, устраивая очки на широком носу. Включает двигатель и едет дальше по улице. Когда машина скрывается за углом, я облегчённо вздыхаю.

– Значит, мы прикатились без всякой причины? – спрашивает Ниа.

– Вид у нас подозрительный, – объясняю я.

Усач уехал, но его предупреждение висит в воздухе, словно грозовая туча.

– Говорил же! Если бы Зак мог объяснить, что с ним случилось, полиция бы ему не поверила. Нам нужно полагаться только друг на друга. Дети помогут детям. – Лирик свирепо нажимает на педали и уезжает.

Мы с трудом догоняем его. Квинси едва поспевает за нами. Мы подъезжаем к кирпичному столбу с вывеской «Мид-Сёркл». Дома здесь получше, чем в нашем районе, – трёхэтажные, с каминными трубами, с гаражами. Зеленеют аккуратно подстриженные газоны – никаких дорожек, посыпанных гравием, или бетонных ступенек.

Мид-Сёркл, 2302.

Мы тормозим у длинной подъездной дорожки. Квинси тяжело плюхается с велосипеда.

– Мне надо передохнуть. Я подожду вас здесь, – отдувается он.

Лирик, Ниа и я прислоняем велосипеды к почтовому ящику. Дом Родриго – кирпичный, с высокими окнами. У широкого крыльца – клумбы с яркими цветами. Как на картинках в журналах или в шоу про ремонт.

Я смотрю на друзей. Они замерли в нерешительности. Я делаю шаг, ноги у меня словно налиты бетоном. Уже подумываю, не вернуться ли. И тут Лирик и Ниа присоединяются ко мне.

Я нажимаю на звонок дрожащей рукой.

– Я открою, мама! – слышен внутри голос.

Дверь распахивается, перед нами стоит мальчик. Кожа у него светлее моей, а глаза такие тёмные, что кажутся чёрными. Ростом он примерно с меня, волосы на лбу прилизаны. На нём очки в красной оправе.

– Родриго? – спрашиваю я.

– Да. А вы кто? – Он делает шаг назад, слегка прикрывая дверь.

– Я Джастин. А это Ниа и Лирик, – я оглядываюсь. Квинси подошёл к крыльцу. Вид у него совершенно очумелый. – А это Квинси.

Родриго переводит взгляд с одного на другого.

– Что вам нужно?

– Мы друзья Зака, – отвечает Ниа.

Ох, не надо было этого говорить! Родриго сжимает дверную ручку так, что костяшки побелели.

– Я уже всё рассказал полиции и тому парню. Мне больше нечего добавить. – Он хочет закрыть дверь.

Лирик придерживает дверь ногой.

– Погоди, какому «тому парню»?

– Пусти, или я маму с папой позову! – Родриго толкает дверь, но Лирик оказывается сильнее.

– Пожалуйста, только несколько минут, – умоляюще просит Ниа. – У нас ещё двое исчезли, мы можем оказаться следующими.

Родриго морщится.

– Нет… Опять…

Во рту у меня так пересохло, что приходится несколько раз сглотнуть, чтобы выговорить:

– Что опять?

Его глаза широко открываются, в них такой страх, что у меня сердце сжимается. Он оглядывается, потом нерешительно выходит за порог.

– Я думал, что всё кончилось, когда Зак вернулся.

– Что произошло в тот день, когда он пропал? – спрашивает Лирик. – Ты же был последним, кто видел его?

– Сказали, что мне померещилось и я не мог видеть такого, – Родриго дрожит всем телом.

Волосы у меня встают дыбом.

– Что померещилось? – Квинси отмахивается от большого жука, который кружит над ним.

Взгляд Родриго застывает. Мы все ждём. Воцаряется тишина. Будто вся природа ждёт его ответа.

Ниа косится на меня. Плохо дело.

Лирик машет перед лицом Родриго.

– Эй!

Тот выходит из оцепенения, часто моргая.

– Мы с Заком решили удрать из нашего домика… – шепчет мальчик. – Он хотел сделать наброски для своей будущей картины. Мы не собирались уходить далеко.

– Лагерь. Лес. Дело к вечеру. Дети одни. Это к беде, – бормочет Ниа.

– Мы увлеклись, – продолжает Родриго. Голос его невыразителен, будто он разговаривает сам с собой. – Темнело. После жаркого дня становилось холодновато. Появились звёзды. Мигали, как будто искрили, и я подумал… – Он облизывает губы. – Мне показалось, что я слышу голос. Но, может быть, это был просто ветер. Дуло сильно.

Мы с ребятами в ужасе переглядываемся. Это был не ветер.

– Нам стало страшно, и мы побежали к лагерю. Зак бежал за мной. Он закричал. Я обернулся, и… – Родриго громко глотает. – Я увидел только половину его. Ноги исчезли, как будто их поглотила чёрная дыра.

Господи!

Ниа зажимает рот рукой. Квинси плюхается на крыльцо. Обхватив колени руками.

– Это было как в фокусе с распиливанием пополам. Вы знаете, что ноги на месте, но их не видно, – объясняет Родриго.

Меня передёргивает. Неудивительно, что Родриго до сих пор потрясён, а Зак стал таким. Что было бы с вами после такого?

Родриго вытягивает руку.

– Я схватил Зака. Я тянул изо всех сил, но оно было гораздо сильнее. Я его не видел, но оно не выпускало. Зак кричал, а я услышал смех, – голос мальчика срывается. Он опускает руки. – Потом Зак исчез, как будто и не было его. Иногда я до сих пор слышу, как он просит о помощи, но я ничего не смог сделать. Оно его забрало.

Оно! Оно! Я мечусь по крыльцу. По спине бегут мурашки. В это невозможно поверить!

– Что? – напрягается Лирик.

Я вытираю вспотевшее лицо ладонью.

– Оно забрало его? То есть это какое-то чудовище?..

Квинси вздрагивает.

– Ты свихнулся, что ли? – фыркает Лирик.

– Это звучит дико, но что ещё могло забрать Зака вот так? – Мне становится трудно дышать, словно в лёгкие попала вода и я тону. – Вспомни жуткие рисунки на стене у Зака. И эти метки, появляющиеся ни с того ни с сего. Что ещё это может быть?

Лирик приглаживает волосы обеими руками.

– А наши кошмары, эти голоса…

– Чудовища не реальны, – кричит Квинси. – Их не бывает!

Ниа потирает руки, как будто ей холодно.

– Так все говорят, пока с ними не встретятся.

Я смотрю на Родриго. На лице его страх и безнадёжность. Его не похитили, но часть его тоже исчезла в ту ночь в лагере.

– А что было потом? – тихо произносит Лирик.

Родриго вздыхает.

– Я бросился за помощью. Наверное, я упал и ударился головой, потому что очнулся уже утром. Наши преподаватели стояли вокруг. Я рассказал, что видел, но мне не поверили. Они решили, что я выдумал это, чтобы меня не наказали за уход из лагеря. – Он слабо улыбается. – Я почти убедил себя, что Зак просто убежал. В это легче было поверить.

Ниа хватает его за плечо:

– Мы тебе верим.

Родриго смотрит ей прямо в глаза:

– Что-то забрало Зака.

– А теперь мою сестру, – Квинси громко сглатывает. – И Шей.

– Почему оно забрало Зака, а не тебя? – спрашиваю я.

Дверь распахивается. На пороге появляется высокая женщина с длинными тёмными волосами и большой родинкой на щеке. Она хмурится:

– Всё в порядке?

Родриго поправляет очки и выпрямляется.

– Да, мама, всё в порядке. Я просто разговариваю с друзьями… из библиотеки.

– Из библиотеки? – Женщина пристально разглядывает нас.

Не знаю, поверила ли она.

– Обед готов. Терпеть не могу, когда еда стынет. И нам скоро ехать на уроки музыки и рисования, – произносит она.

– Хорошо, я сейчас, – Родриго вымученно улыбается.

Женщина колеблется, потом уходит в дом, закрыв дверь.

Плечи Родриго снова опускаются.

– Она бы рассердилась, если бы узнала, кто вы на самом деле. Мама не любит, когда я рассказываю, что случилось в лагере.

– Ты рассказал ей правду? – спрашивает Ниа.

Он невесело смеётся.

– Пытался. Но быстро научился помалкивать. Я не хочу быть странным мальчиком, который верит, что чудовище похитило его друга, утащив в чёрную дыру.

– Извини, – говорит Ниа.

– Слушайте, я рад, что Зак вернулся, и сожалею, что всё это продолжается, но… – Родриго разводит руками. – Я не могу…

– Ещё пару минут, – прошу я. – В тот день больше ничего странного не случилось?

– Не припомню, – пожимает плечами Родриго. – Обычная жизнь в лагере. У нас весь день были разные занятия. Зак был почти всё время занят, и я тоже. Они играли, потом ходили купаться, а я был в походе. Мы встретились за обедом, а потом… случилось всё это…

– А ранки или метки у Зака были? – спрашивает Ниа.

Родриго морщит лоб.

– Было что-то на запястье. Он ходил к медсестре, та сказала, что это просто укус какого-то жука.

– Ох, – вздыхает Лирик.

– Вроде этого? – я показываю руку Квинси.

Родриго шарахается, как будто Квинси заразный.

– Точь-в-точь.

– Нет! Нет! Оно заберёт меня! – Квинси пытается содрать метку. – Уберите! Уберите!

Ниа поворачивается ко мне.

– Ты был прав. Это означает, что тебя пометили. У нас у всех такая будет? Зак сказал «один за другим». Он нас всех нарисовал.