Текст книги "Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире"

Раздражение и гнев: я кричу

Десять с лишним лет тому назад мы с архиепископом ехали по городу Джексонвиллу в штате Флорида. Движение было ужасным. Между прочим, одной из многих причин, по которым я стал работать с архиепископом, было желание узнать: как духовные и моральные лидеры ведут себя за рулем?

Мы вышли из дома, записав интервью у пруда с аллигаторами (мы сидели на его краю, свесив ноги опасно близко к кишащей голодными крокодилами воде). Заехали наскоро перекусить в ресторан Boston Market, где архиепископ лично поприветствовал всех сотрудников. А те умилялись, что звездный гость заказал простого цыпленка с картофельным пюре. После мы отправились в университет, где архиепископ собирался выступить с лекцией, а я по пути продолжал брать у него интервью в машине, не желая упускать ни одной драгоценной минуты общения с мудрейшим человеком. Мы обсуждали сложные философские и богословские вопросы, но интереснее всего было узнать о том, как духовная практика архиепископа и его воззрения влияют на повседневное взаимодействие с миром. Например, когда он ведет машину.

Вдруг нас подрезал другой автомобиль, и архиепископу пришлось резко свернуть в сторону, чтобы не столкнуться с идущей впереди машиной.

– Ну и чудаки же встречаются на дорогах! – воскликнул архиепископ, раздраженно щелкнув языком и покачав головой.

Я спросил, какие мысли и эмоции возникают у него в такие моменты. А он ответил, что, возможно, этот водитель торопился в больницу, потому что его жена рожает или заболел близкий человек.

Вот так. Архиепископ отреагировал с неизбежным и неконтролируемым раздражением – инстинктивно, но затем не пошел по темной дороге гнева, а предпочел светлую дорогу юмора, принятия и даже сострадания. И от раздражения не осталось и следа. Ни неприятного осадка, ни «закипания» внутри, ни повышенного артериального давления.

Мы привыкли считать страх и гнев независимыми эмоциями, поэтому я удивился, услышав, что Далай-лама их связывает.

– Страх влечет за собой недовольство. Недовольство рождает гнев. Вот почему от страха до гнева совсем недалеко. – Позже я узнал, что взгляд Далай-ламы подтверждается базовой теорией биологии человека. Страх и гнев – действительно два полюса естественной реакции стресса, которая вынуждает нас бежать (страх) или бить (гнев).

Далай-лама беседовал с учениками из тибетской детской деревни, куда мы должны были поехать в конце недели на празднование его дня рождения. Один из старших мальчиков спросил:

– Ваше Святейшество, что вы делаете, чтобы контролировать гнев в повседневной жизни?

Архиепископ расхохотался – не просто рассмеялся, а прямо-таки согнулся пополам от смеха. Видимо, ему казалось весьма забавным то, что с гневом сложно справиться даже тем, кого считают святыми.

– Раньше я кричал, когда сердился, – ответил Далай-лама, признав, что даже бодхисатва сострадания может выйти из себя. Дети тоже рассмеялись, услышав об этом. – Помню одну историю. Году в 1956-м или 1957-м, в двадцать с небольшим лет была у меня старая машина, принадлежавшая тринадцатому Далай-ламе. Тогда это был один из немногих автомобилей в Лхасе; его приходилось отвозить в столицу по частям и там собирать заново, так как дороги в Тибете были непригодны для езды. Ездить можно было лишь по небольшим участкам в самой Лхасе и окрестностях.

Мой водитель отвечал за ремонт машины, когда та ломалась, а случалось это довольно часто. Как-то раз он чинил авто, лежа под ним, а я зашел его навестить. Вылезая из-под машины, он ударился головой о крыло. Это его ужасно разозлило! Он так разозлился, что стал снова и снова биться головой о крыло. Бам, бам, бам! – Далай-лама изобразил, как водитель бился головой. Дети пришли в восторг. – Вот вам гнев. Какой в нем прок? Мой водитель вышел из себя, потому что ударился головой, но после этого продолжал биться головой нарочно, причиняя себе еще больше вреда! Это же глупо. Когда гнев возникает, подумайте: какова причина? А потом рассудите, какой будет результат, если вы разозлитесь, сделаете рассерженное лицо, закричите? Ответьте на эти вопросы, и вы поймете, что гнев вам не поможет.

Нейропсихиатр Дэниел Сигел описывает ситуацию, в которой человек, что называется, «срывается с катушек» – разозлившись, не в состоянии мыслить критически. В результате префронтальная кора головного мозга, играющая важную роль в управлении эмоциями и моральной оценке, теряет способность контролировать лимбическую систему, то есть эмоции. Водитель Далай-ламы «сорвался» и в итоге повел себя глупо, причинив себе еще больше вреда. Случай кажется нам смешным, потому что это весьма распространенная ситуация. Все мы не раз оказывались на месте этого водителя. Но есть ли альтернатива, а если да, то какая?

Закончив рассказ о водителе, Далай-лама провел тонкую и глубокую параллель между страхом и гневом, объяснив, что вторая эмоция всегда обусловлена первой. Как правило, причиной фрустрации и гнева становится боль. Типичный пример – тот же водитель: от удара ему было больно. Помимо боли физической мы можем испытывать эмоциональную – пожалуй, это даже более распространено. Мы хотим чего-то (уважительного или доброго отношения, к примеру), но не получаем этого или получаем не то, что хотим (неуважение, критику). Другими словами, мы гневаемся, так как боимся не получить желаемое, опасаемся, что нас не любят, не уважают, не включают в круг «своих».

Таким образом, преодолеть гнев можно, задав себе вопрос: какая обида спровоцировала гнев, чего мы боимся? Психологи часто называют гнев «вторичной эмоцией» – она возникает как защитная реакция на угрозу. Но если мы сможем признать и выразить свой страх – понять, что именно нам угрожает, – то и гнева удастся избежать.

Однако мы должны быть готовы признать свою уязвимость. Люди часто стыдятся собственных страхов и обид; им кажется, будь они неуязвимыми, никогда не пришлось бы испытывать боль. Но человек слаб по природе, утверждает архиепископ. И если мы сможем быть милосердными к себе и признать свои страхи и обиды, понять, что нам угрожает, сумеем развить в себе сострадание и к окружающим. Возможно, даже к тем, кто нас разгневал.

– Когда вы ставите перед собой цель и идете к ней, на пути встречаются препятствия, и вы, естественно, испытываете раздражение, – проговорил архиепископ. – Вы стараетесь изо всех сил, а люди, с которыми вы работаете, отказываются сотрудничать, или близкие неправильно истолковывают ваши действия. Это неизбежно вызывает фрустрацию и гнев. Бывает, что вы подступаетесь к делу с самыми благородными намерениями, а окружающие ставят под сомнение их истинность. Это очень обидно. Вы скрежещете зубами: ну вот, опять.

Бывают и более серьезные случаи. Когда мы боролись с апартеидом в ЮАР, среди нас были люди, пользующиеся неприемлемыми методами. Например, придумали «огненный ошейник» – врагу на шею надевали автомобильную шину, наполненную бензином, и поджигали ее. Мне хотелось сказать: нам это ни к чему, из-за таких, как вы, нас и наше движение подвергают критике.

Бывают и личные фрустрации: когда мы больны и понимаем, что сил у нас гораздо меньше, чем у здоровых. Мы вспоминаем о своей хрупкости, о том, что мы всего лишь слабые люди.

– Однажды в Иерусалиме, – вспомнил Далай-лама, – я познакомился с учителем, который говорил ученикам: если вы раздражены или злитесь, помните, что ваши оппоненты тоже созданы по образу и подобию Божьему. Среди учеников были палестинцы, которым приходилось проходить израильские блокпосты. Они признались учителю, что это заставляло их нервничать и раздражаться, но потом они думали, что солдаты на блокпостах тоже созданы по образу и подобию Божьему. Тогда удавалось расслабиться и почувствовать себя лучше. На физическом уровне мы должны вести себя соответственно ситуации, но на ментальном можно оставаться спокойным и расслабленным. Так тренируется ум.

Но должно же быть в жизни место для гнева, подумал я. Иногда гнев защищает нас или других людей от беды и вреда. Интересно, а праведный гнев имеет право на существование? Когда убийства омрачали ход мирного протеста против апартеида, архиепископ поднимал кулак и выражал свое негодование, призывая опустить факелы и серу, уготовленные творцам несправедливости. Его биография, написанная Джоном Алленом, долгое время служившим у архиепископа секретарем, называется Rabble-Rouser for Peace («Подстрекатель к миру») – очень точное описание парадокса Туту и его мирной борьбы за свободу. В борьбе за мир, справедливость и равенство на своей родине архиепископ никогда не боялся злиться и демонстрировать праведное негодование.

О силе и допустимых пределах этой разновидности гнева он высказался просто и коротко. «Праведный гнев редко бывает продиктован эгоизмом. Обычно мы злимся за тех, кого обижают и кому мы хотим помочь». Другими словами, праведный гнев становится инструментом справедливости и мечом милосердия, а не реактивной эмоцией. Хотя он коренится в непроизвольном желании уберечь своих близких или группу угнетаемых, реакция гнева – личный выбор; это не инстинктивное движение. Праведный гнев не имеет ничего общего с уязвленным самолюбием и чувством отчуждения; он обусловлен коллективной ответственностью и глубокой связью с себе подобными, которые и вдохновляют нас на действия.

– Современные медики утверждают, что постоянный страх, гнев и ненависть вредят иммунной системе, – продолжал Далай-лама. – Каждый человек пытается заботиться о своем здоровье, но нам нужно не только здоровое тело, но и здоровый ум. А здоровый ум – спокойный. Страх и гнев разрушают это спокойствие. И тогда вы понимаете, что гнев не поможет решить проблемы. Он бессилен и ведет лишь к возникновению новых бед. Постепенно, путем тренировки ума и рациональных рассуждений, мы можем преобразовать наши эмоции. Это очень просто, – добавил он.

«Очень просто» – как будто страх и гнев, эти фундаментальные составляющие человеческого опыта, влекущие за собой бурю отрицательных эмоций, могут быть побеждены волной рациональных рассуждений! Я понимал, что Далай-лама говорит о результатах длительной практики, постоянной борьбы с механизмами, провоцирующими страх и гнев в нашем животном мозгу. Без этой непрерывной тренировки мы теряли бы контроль над собой гораздо чаще.

Как-то за ужином Пол Экман рассказал мне интересную историю, как Далай-лама излечил его от вспышек гнева. Экман не буддист и никогда не мечтал о встрече с Его Святейшеством, но его дочь – большая поклонница буддистского лидера. Когда Экман узнал, что ученым, приглашенным на конференцию «Ум и жизнь» с участием Далай-ламы, разрешается привести с собой одного гостя, он согласился прийти.

Экман объяснил, что в детстве был очень стеснительным ребенком, тихоней, но отцовская агрессивность, домашнее насилие и самоубийство матери превратили его, что называется, в гневоголика: человека, который получает от вспышек гнева эмоциональную подпитку. Несколько раз в неделю у него случались настоящие приступы ярости – то, что он и другие клинические психологи, специализирующиеся на эмоциях, называют «нежелательными эпизодами». Однако при его встрече с Далай-ламой произошла странная вещь.

Далай-лама взял его за руки, ласково заглянул в глаза, и вдруг весь гнев словно улетучился из его тела. Полгода после этого у Экмана не было ни одного «нежелательного эпизода», и, хотя впоследствии они вернулись, их частота существенно снизилась. Экман так до сих пор ничего и не понял, но предположил, что, возможно, глубокое сострадание Далай-ламы помогло ему излечиться от копившейся годами обиды и привычки мгновенно «вспыхивать». Духовный лидер попросил его составить своеобразный путеводитель по миру эмоций, чтобы помочь другим избежать потрясений, связанных с негативными переживаниями, и скорее найти путь к земле обетованной – состраданию и удовлетворенности.

Далай-лама уже говорил: если мы осознаем, что сами создаем расстраивающие нас ситуации, уже не сможем ощущать фрустрацию и гнев столь интенсивно. Кроме того, признав, что другие люди тоже имеют право бояться и обижаться, быть уязвимыми и проявлять свойственные людям несовершенства, сумеем совладать с привычным «гневательным» рефлексом.

– Наконец, иногда мы просто попадаем под действие момента, – проговорил Далай-лама в завершение первого утреннего обсуждения. Мы собирались прерваться на чай. – Сильная усталость провоцирует недовольство и гнев. Например, если я сталкиваюсь с трудной ситуацией утром, мой ум спокоен и все переносится гораздо легче. Но если то же самое случается поздно вечером, когда я ощущаю усталость, меня охватывает раздражение. Физическое состояние человека действительно влияет на эмоции: свежи ли ваши тело и ум? Этот пример также показывает, как много в жизни зависит от восприятия и нашего ограниченного субъективного взгляда.

Далее мы планировали поговорить о печали и горе – эмоциях, которых все пытаются избежать. Я очень удивился, узнав, что переживание этих эмоций – важная веха на пути к истинной радости.

Печаль и горе: нас сплачивают тяжелые времена

– В первый же день работы Комиссии истины и примирения, – начал архиепископ, – один из свидетелей пришел поделиться своей историей. У него выдался длинный и утомительный день, а он хотел рассказать, как его пытали. Он вспоминал, что с ним творили мучители, и в какой-то момент ему стало трудно говорить. Мужчина начал заикаться. Из-за тяжелых ли воспоминаний или заикания, но продолжить не получалось. Он попытался еще раз начать фразу, но закрыл глаза рукой и заплакал. И я заплакал вместе с ним.

В конце прослушивания я напомнил коллегам: «Я же вам говорил, что не гожусь для этой комиссии. Видите? Я оказался прав: опозорился публично». Да, я плакса. Меня очень легко заставить плакать. Как и влюбиться.

Но я считаю, что мы не должны мнить себя супергероями. Держать эмоции в себе, когда ничто не угрожает нашей безопасности, просто глупо. Мне хотелось сказать тому свидетелю: продолжай, можешь даже кричать о своем горе и боли! Только тогда ты вернешься в норму. Запирая горе на ключ и притворяясь, что его не существует, мы превращаем его в гниющую рану без доступа воздуха. Я это не в книге прочитал, а знаю на собственном опыте.

Казалось бы, печаль – главное препятствие на пути к радости. Но архиепископ утверждал, что часто именно печаль заставляет нас сострадать, сопереживать и осознавать, как мы нуждаемся друг в друге.

Печаль – очень сильная и живучая эмоция. Исследование показало, что она переживается в разы дольше, чем кратковременные гнев и страх. Мы испытываем гнев в среднем не более получаса, а вот печаль нередко длится до ста двадцати часов (почти пять суток). Кроме того, необходимость гнева и страха с эволюционной точки зрения понятна (реакция «бей или беги»), а вот с печалью не все так просто.

Исследования психолога Джозефа Форгаса продемонстрировали, что состояние грусти имеет преимущества, в некоторой степени оправдывающие ее существование. Эксперименты показали, что у людей в печали выше способность к запоминанию и объективной оценке, улучшена мотивация, они более чувствительны к социальным нормам и более великодушны, по сравнению со «счастливой» контрольной группой. Люди, испытывающие так называемую негативную грусть, склонны более объективно оценивать ситуацию, лучше запоминают детали и более мотивированы действовать, чтобы изменить положение дел. Но интереснее всего то, что неглубокая печаль усиливает эмпатию и делает человека более великодушным. Участники исследования в ходе игры должны были решить, сколько денег оставить себе, а сколько отдать. «Грустные» участники раздали гораздо больше.

Безусловно, тяжелая депрессия заставляет нас замыкаться, но, периодически испытывая легкую грусть, мы расширяем круг людей, чье благополучие нам небезразлично. Форгас заключил, что печаль, несомненно, обладает преимуществами и, возможно, именно поэтому людей так привлекают виды искусства, заставляющие грустить: музыка, живопись и литература. Он призывает не противиться любым эмоциям, так как все они играют в жизни важную роль.

Именно печаль порой заставляет протянуть руку ближнему в знак поддержки и солидарности. Подоплеку этого порыва как нельзя лучше объяснил архиепископ: «Мы никогда не сблизимся, если у всех все “тип-топ”. Нас сплачивают тяжелые времена, болезненные переживания, печаль и горе». Наиболее очевидный пример такой сплоченности, когда собирается весь ближний круг родственников, – похороны. Но даже слезы могут послужить для окружающих сигналом, что нам нужны утешение и доброта, что мы уязвимы и нуждаемся в помощи.

Мы усердно пытаемся отделить радость от печали, запереть каждое из этих состояний в разные коробочки. Но архиепископ и Далай-лама утверждают, что они взаимосвязаны. Оба духовных лидера не приверженцы мимолетного счастья, которое также называют гедонистическим: счастья позитивных состояний, не приемлющего грусти и отправляющего ее в эмоциональную ссылку. То счастье, о котором они говорят, часто называют эвдемоническим[20]20
  Эвдемонизм – этическое направление, признающее критерием нравственности и основой поведения человека его стремление к достижению счастья.


[Закрыть]. Его характеризует понимание человеком своей природы, осмысленность, стремление к духовному развитию и принятию всех жизненных проявлений – в том числе неизбежных страданий.

– Ко мне часто обращаются те, у кого умер друг, родители или ребенок. Они не знают, что делать. И я делюсь с ними своей историей. Когда ушел мой любимый наставник, посвятивший меня в монахи, я очень горевал. При жизни он словно стоял за мной непоколебимой скалой, о которую я всегда мог опереться. Его смерть сильно меня опечалила; я был безутешен.

Чтобы пережить печаль и горе тяжелой утраты, нужно преобразовать их в мотивацию, которая поможет жизни обрести более глубокий смысл. После смерти учителя я решил, что теперь на мне лежит большая ответственность: оправдать его ожидания. И печаль переродилась в энтузиазм и решимость. С тех пор я говорю тем, кто потерял дорогого друга или члена семьи: печаль ваша глубока, но пусть она переходит в намерение исполнить желание покойного. Если бы тот, кого вы потеряли, увидел вас полным решимости и надежды, он был бы счастлив. Пережив великую горечь утраты, можно начать жить гораздо более осмысленно.

Разумеется, печаль и горе – естественная реакция на потерю. Но если ваши мысли устремлены к человеку, который ушел, переживание горя вряд ли приведет к отчаянию. Напротив, если переживания сосредоточены главным образом на самом себе, если вы думаете: «Что я буду делать? Как переживу эту утрату?» – велика опасность пойти по пути отчаяния и депрессии. Так что видите – очень многое зависит от нашего отношения.

Далай-лама вспомнил знаменитую буддистскую притчу о женщине, у которой умер ребенок. Безутешная в своем горе, она носила его по миру, умоляя людей вылечить его. Так пришла и к Будде и стала умолять его помочь. Будда же ответил, что поможет, если женщина принесет горчичные зерна, чтобы приготовить снадобье. Женщина обрадовалась, но тут Будда добавил, что зерна нужно взять из дома, где ни разу никто не умирал. Женщина обошла все дома в поисках горчичных зерен, которые помогли бы ее сыну, но обнаружила, что обитатели каждого пережили смерть родителя, супруга или ребенка. Увидев, что она не одинока в своих страданиях, она нашла в себе силы похоронить малыша в лесу и облегчить свое горе.

Мой друг психолог Гордон Уилер говорит, что горе – это напоминание о силе нашей любви. Без любви не было бы горя. И когда мы испытываем его, сколько бы страданий оно нам ни причиняло, горе напоминает о красоте нашей любви, которая теперь утрачена. Никогда не забуду, как однажды позвонил Гордону и тот ответил, что ужинает в одиночестве после смерти близкого друга. Он сказал, что должен «прочувствовать горе». Уилер знал, что в скоростном современном мире очень просто стереть все воспоминания о прошлом, сразу перескочив к следующему моменту жизни. Но стоит задержаться ненадолго, позволить себе предаться тоске и прочувствовать утрату, и мы гораздо яснее начинаем видеть сплетение нитей узорчатого покрова жизни, которые то рвутся, то снова завязываются.

Отчаяние: в мире столько бед

Настала пора задать самый распространенный вопрос, который интересовал людей всего мира: не о радости, а о печали, и не о собственной, а о чужой.

– Очень многие люди из разных стран мира спрашивают, как можно радоваться жизни в мире, где столько печали и страданий. Вот как сформулировала этот вопрос одна женщина, Дон: «В мире столько бед – война, голод, терроризм, загрязнение природы, геноцид. Моя душа болит за наш мир. Как найти радость, когда в мире столько проблем?»

– Ты старше – ты и отвечай первым, – сказал Далай-лама, указывая на архиепископа.

– Нужно проявлять человечность, – начал тот, – воспринимать себя не отдельно от всего мира, а во взаимосвязи. Все эти беды, которые вы перечислили, не раз заставляли меня плакать.

Господь создал нас и сказал: «Идите же, дети мои. Теперь вы свободны». И Он так уважает нашу свободу, что готов скорее разрешить нам по собственной воле отправиться в ад, чем насильно загонять нас в рай.

Да, мы способны на чудовищные зверства. Я устал бы перечислять их. И Бог плачет, когда видит их, но плачет лишь до тех пор, пока не появляется кто-то со словами: «Я хочу что-то изменить». Также неплохо помнить, что в каждом заложен огромный потенциал добра. Вспомните об этом и окиньте мир другим взглядом. Вы увидите врачей и медсестер из разных частей света, которые отправляются туда, где творятся чудовищные зверства. Взять, к примеру, сотрудников организации «Врачи без границ»[21]21
  «Врачи без границ» – неправительственная международная организация, предоставляющая медицинскую помощь людям, которые пострадали в результате вооруженных конфликтов и стихийных бедствий.


[Закрыть]. Зачем они едут в опасные места? Ведь могли бы жить себе во Франции и иметь чудесную частную практику. Но они все равно едут. В самые нищие уголки нашей планеты.

Все помнят эпидемию вируса Эбола. Тогда люди подвергали себя огромной опасности. Они приезжали из стран, где не было этого вируса. И с какой стати им было тащиться в Сьерра-Леоне? Своим примером они показали, на что мы все способны. Давайте же найдем силы открыть в себе этот потенциал и сделать все, что сумеем, чтобы реализовать его и стать сострадательными людьми.

Что можете сделать лично вы, чтобы изменить ситуацию в мире? Возможно, не так уж много, но начните с малого, с того, что под силу вам. И ужасайтесь, ужасайтесь! Гораздо хуже, если бы, глядя на эти кошмары, мы говорили бы: «Да какая мне разница». Это же здорово, что мы приходим в смятение. В этом величие человека – он может страдать из-за того, кто не считается кровным членом его семьи. Но мы страдаем. И это поразительно, что люди способны на такое милосердие и щедрость.

Когда случается катастрофа, подобная терактам 11 сентября, мы понимаем, что все мы одна семья. Это действительно так. Погибшие в башнях-близнецах были нам братьями и сестрами. Но что самое поразительное – пилоты тех самолетов тоже были нашими братьями и сестрами. Вспомните цунами в Юго-Восточной Азии – видели, сколько любви, сочувствия, заботы всколыхнулось встречной волной? Хотя мы не знали жертв этой катастрофы, никогда их в глаза не видели. Но люди всего мира делились добром. Потому что такова наша суть.

Казалось бы, после 11 сентября те, кто ненавидел Америку, должны были злорадствовать. Но так вели себя очень немногие. Людей действительно глубоко опечалило это событие.

Если бы американский президент не нанес ответный удар, мир мог бы быть другим. Разумеется, мир в итоге и станет другим. Но взгляните, как люди реагируют на любую трагедию. Когда российские шахтеры оказываются завалены в шахте, никому не приходит в голову сказать: «Но я даже не говорю по-русски и не смогу показать на карте этот город». Все просто сочувствуют.

Меня поразила убежденность архиепископа и Далай-ламы, что в итоге мир станет другим. Через несколько месяцев после интервью, когда я навещал Десмонда Туту в ЮАР, грянули парижские теракты. Тогда людская бесчеловечность привела многих в отчаяние. Я спросил архиепископа, что он может сказать тем, кто сейчас упал духом, и он ответил: «Да, порой мы деградируем, но нужно смотреть на вещи в перспективе. Мир становится лучше. Вспомните, чего добились борцы за права женщин или что еще пару веков назад рабство считалось морально оправданным. Для всего нужно время. Мы растем и учимся сопереживать и заботиться об окружающих. Мы учимся быть людьми».

Прошел почти месяц после терактов во Франции, и лидеры стран со всего мира собрались в Париже и ратифицировали соглашение о борьбе с изменением климата, переступив через национальные различия и экономическую алчность, чтобы дать планете больше шансов на выживание. Архиепископ часто приводит цитату одного из своих героев Мартина Лютера Кинга, который, в свою очередь, цитировал своего кумира, священника-аболициониста Теодора Паркера: «Дуга моральной вселенной длинна, но склоняется к справедливости».

– Мне кажется, сейчас подходяще вспомнить один случай из моей жизни, – сказал Далай-лама. – Десятое марта 2008 года. – Каждый год тибетцы, живущие в изгнании, десятого марта отмечают День тибетского восстания. В 1959 году разразился протест против китайской оккупации, который в итоге привел к подавлению тибетского освободительного движения и бегству Далай-ламы в Индию. В 2008 году, накануне Олимпийских игр в Пекине, этот день ознаменовался насильственными столкновениями, начавшимися в Лхасе и прокатившимися по всему Тибету, а впоследствии и по многим городам мира.

Мы, как обычно, собрались, чтобы почтить эту дату. Позже я получил сообщение из Лхасы: местные жители устроили демонстрацию. Я ощутил сильную тревогу и беспокойство, но был бессилен, чувствовал себя беспомощным. Я знал – это повлечет за собой новые страдания и проблемы. Так и произошло: протесты были подавлены с применением силы, множество тибетцев погибли или очутились за решеткой. Несколько дней во время медитации я визуализировал представителей китайских местных властей и выполнял одну из наших практик, которая называется тонглен – «отдавать и принимать». Я пытался взять на себя их страх, гнев, подозрительность и взамен отдать им свою любовь и прощение. Разумеется, физически я бы не смог на них повлиять. И не изменил бы ситуацию. Но психологически это очень помогло мне сохранять спокойный ум. То была хорошая возможность попрактиковаться в сострадании и умении прощать. Мне кажется, любой из нас на такое способен. Эта возможность есть у каждого.

– А я иногда очень сержусь на Бога, – добавил архиепископ, смеясь.

– У меня есть друзья, – сказал Далай-лама, – которые жалуются на Будду, когда у них проблемы. Это то же самое.

– Да, – продолжал архиепископ, – когда я сильно расстроен, то иду в свою церковь и ругаю Бога. Пророк Иеремия говорил Богу: «Ты меня обманул. Ты назначил меня пророком, а я ответил, что не хочу им быть. Но тогда ты сказал: не бойся, я буду рядом. Все, что ты велел сказать моему народу – моему любимому народу, – лишь обрекло его на муки». Вот и я так же ругаюсь с Богом. Иеремия – мой любимый библейский пророк: ценю его за честность. К Богу можно прийти и высказать все, что думаешь, как сделал Иеремия.

Мне стало любопытно, сколько раз архиепископ, подобно пророку, упрекал Бога в том, что не хотел своей доли.

– Когда в мире случается что-то плохое и я бессилен помочь, я плачу. Я просто признаю, что почти ничего не могу сделать.

Помню, один раз я впал в крайнее отчаяние. Крис Хани был одним из самых талантливых молодых лидеров. Я не сомневался, что он станет преемником Манделы. Но его убили накануне Пасхи, перед первыми демократическими выборами в ЮАР.

Я узнал об этом в Кейптаунском соборе. Как и большинство южноафриканцев, был потрясен этой новостью. Я вернулся домой, в Бишопскорт[22]22
  Бишопскорт – респектабельный пригород Кейптауна.


[Закрыть]. Леа сказала, что телефон звонит беспрерывно – все хотят поговорить о Крисе Хани. Я зарыдал. Леа обняла меня и держала, как младенца. Думаю, это помогло; я был готов выступать на его похоронах. Собралась огромная толпа, люди были очень разгневаны. Я знал, что они чувствовали, потому что сам прошел через это. Именно поэтому смог обратиться к ним не свысока, а на равных, с позиции человека на одной ступени с ними; испытавшего такую же боль и горе.

В результате своей борьбы с апартеидом я также понял, что никогда не стоит терять веру в людское благородство. Все рождаются добрыми. Доброта – наша точка отсчета. Все остальное – отклонение от нормы, исключение, а не правило. Но когда мы сталкиваемся с отклонениями и исключениями, это ужасно раздражает. По природе своей люди невероятно добры, просто невероятно добры и великодушны. И у нас была возможность в этом убедиться, особенно в ходе работы Комиссии истины и примирения в ЮАР. Это был потрясающий опыт – выслушать всех людей, которые столько выстрадали. Не только черных, но и белых. Не только южноафриканцев, но и американцев.

Родители, чью дочь зверски убили, пришли к нам и заявили, что поддерживают амнистию этих убийц. Они даже основали благотворительную организацию в помощь людям из того квартала, где убили их дочь, и взяли на работу людей, которые ее убили, – тех самых, чью амнистию поддерживали.

Мы никогда не должны забывать, что, несмотря на отклонения от нормы, в человеке – в человечестве! – самой природой заложено стремление творить добро. Нас создал такими Бог, и мы действительно хотим творить добро.

Да, в мире происходит очень много вещей, которые нас удручают. Но в мире есть и много прекрасного. К сожалению, СМИ не заостряют внимание на хорошем – разве это новости?

– Ты прав, – согласился Далай-лама. – Когда случается что-то плохое, это сразу попадает в новостные передачи. Потому-то, наверное, все и думают, что истинная природа человека – убивать, насиловать, быть продажным. Вот нам и кажется, что у человечества нет будущего.

Все это действительно происходит, но это из ряда вон выходящие происшествия. Поэтому они и становятся новостями. А сколько в мире детей, которых любят родители, – миллионы! Они идут в школу, и там их встречают заботливые учителя. Нет, конечно, и учителя бывают плохие, но в большинстве своем они добры и заботятся о детях. Каждый день в больницах миллионы людей получают помощь. Но это настолько привычно, что никто не станет рассказывать об этом в новостях. Мы просто принимаем это как должное.

Когда мы смотрим новости, нужно всегда представлять себе общую картину. Да, ужасные вещи случаются. Несомненно, в мире происходит много плохого, но и много хорошего тоже! Нужно отдавать себе отчет, насколько непропорционально зло представлено в новостях, и видеть картину целиком. Тогда не будет причин впадать в отчаяние, глядя на все то удручающее, что происходит в мире.