Текст книги "Нереал"

Глава восьмая.
О том, каким образом в газете «Асмодей» появилось объявление салона «Инферналь», и кто явился проверить ловушку

Я не выдающийся географ, однако на маршрут у меня ушло только пять минут – почему-то почти все салоны разместились в центре города.

– Готово? – спросил Васька.

– Адрес первый – улица Кирова, сорок один – а, – прочитал я в блокноте.

– Это в трех шагах.

Мы вышли из ментовского управления, двинулись по Малой Артиллерийской, свернули направо, пересекли Пушкинскую и через квартал оказались на улице Кирова.

– Уж как шли два дородных добрых молодца воевать с колдунами заморскими, по салонам колдуны позапрятались, телефоны отключили мобильные, понабили себе пивом холодильники и сидят, пиво пьют да беды не ждут! – прямо по ходу действия слагал я былинные стихи. – Подходили два дородных добрых молодца…

– Ты за себя говори, какой я тебе дородный, – огрызнулся Васька. И вот всегда он так – лишь бы настроение испортить и стих поломать! Тридцать девять, ага, сорок один – а… Стоп!

Первый этаж дома целиком занимал огромный хозяйственный магазин.

– Это что, вертеп черной магии? – строго спросил Вася.

Он имел в виду – не перепутал ли я в очередной раз какие-то цифры. Но в блокноте было написано именно так. Строение за номером сорок один-б вообще отсутствовало. И даже хуже того – сорок третьего дома в природе не было, а сразу шел сорок пятый.

– Ну, если Астралон принимал в кафе «Анжелика», то почему бы этой древнерусской школе не сидеть в хозяйственном магазине? – предположил я. – Магические средства борьбы с мухами, клопами, тараканами и так далее?…

– Надо посмотреть с другой стороны, – решил Вася.

С изнанки дом имел подъезды для жильцов, расположенные на пандусе, и туда же выходили, как мы догадались, двери магазинных складов и прочих засекреченных помещений. Мы залезли на пандус и пошли вдоль стены, тщательно идентифицируя каждую дверь.

Как ни странно, оба мы с Васькой оказались правы. Он – в том, что первый пункт маршрута следовало искать с другой стороны, я – в том, что он угнездился в магазине. То есть – арендовал помещение в подвале. Вывеска была темного металла, скромная, элегантная, и своим видом как бы говорила – нам не нужна яркая реклама, нас и без нее все знают и любят!

– «Древнерусская школа ведической реабилитации», – Васька прочитал вслух вывеску и посмотрел на меня. – Вроде бы с одной стороны – магия, а с другой – на науку похоже. Рискнем?

– Рискнем!

Я чувствовал совершенно неожиданное и неподходящее возбуждение. Как будто на свидание с общедоступной девицей намылился!

Мы спустились в полуподвал и вошли в просторную комнату. Она чем-то смахивала на школьный кабинет гражданской обороны. Стены были нейтрального цвета – светлого хаки, по ним висели плакаты, изображающие человека с чакрами, причем выполненные вручную и раскрашенные, надо думать, гуашью. Висели мандалы, опять же кустарного производства, висели гималайские пейзажи – хоть к этим я не мог бы придраться, репродукции Рериха из какого-то солидного журнала.

А прямо напротив двери сидел за столом крупный стриженый парень в белом халате и радостно на нас пялился. Судя по всему, он охранял дверь во внутренние покои.

– Добрый день, – сказал Вася. – Нам сказали, что тут принимает специалист по имени Таир. Он занимается…

– Знаю, знаю Таира! – воскликнул, вскакивая, этот сияющий привратник. – Таир у нас бывает регулярно! Мы сотрудничаем! Он работает в рамках нашей школы и делает то же самое, что мы!

Рожа у Васьки невыразительная, но сейчас на ней было-таки выражение.

– Нас дурят! – говорила эта рожа. – Ну-ка, что дальше будет?

А дальше было вот что – привратник устремился к нам и обежал нас обоих чуть ли не рысцой.

– Грязноватая карма у вас, грязноватая! – сообщил он голосом дореволюционного врача-оптимиста, только обращения «батенька» недоставало. – Но это мелочи! У нас работают замечательные дипломированные корректоры кармы! Почистим вам карму, почистим, будет как новенькая! Могу прямо сейчас начать…

Он посмотрел направо и налево, как бы в поисках орудия коррекции кармы. И мы с Васькой невольно повернули головы туда и сюда.

Тут мы и увидели стоявший в углу большой желтый веник. Полутораметровый – не меньше!

Уставились мы на него все трое.

И двое из нас вообразили себе картину – как нас охаживают этим веником, а потом им же на совочек сметается грязь, вытряхнутая из нашей кармы!

Опомнились мы уже на улице.

Никогда я не видел, чтобы Васька так ржал. Для работника органов это было вовсе неприлично. Он даже скрючился, он даже тихо ойкал, пытаясь привести себя в чувство, но не помогало.

– Пошли! Пошли отсюда! – шептал я, как будто тот дурак в белом халате мог выскочить с веником наперевес.

– Не мо-гу… – отвечал Васька.

На нас уже стали оборачиваться прохожие.

Вдруг он резко выпрямился, собрал раскисшую от смеха физиономию, три раза вздернул голову с каким-то странным бульканьем, идущим из горла, как если бы пытался проглотить остатки смеха, и резко выдохнул.

Теперь это был обычный, строгий, сдержанный Вася Горчаков.

– Ну? – спросил он сурово, как будто это не он, а я сейчас ржал самым непотребным образом. – Что у нас дальше по списку?

– Салон «Калиостро», – сверившись с блокнотом, сообщил я.

В салоне нам сказали, что Таир вышел на минутку, но нас могут записать на прием. Сто рублей – полчаса, деньги – вперед. Если же мы не возражаем против знаменитой Элеоноры, наставницы Таира, то сеанс обойдется в сто двадцать рублей, и – как нам повезло! – она именно сию минуту свободна.

«Кассандра» работала несколько честнее. Там сразу сказали, что Таир у них не трудится. Больше не трудится. Им неприятно говорить плохо о бывшем коллеге, но Таир повел себя некорректно по отношению к посетительнице и был уволен. А «Кассандра» соблюдает безукоризненную магическую этику: в чем мы и можем убедиться, если позволим раскинуть для себя карты Таро.

И дальше все шло в том же духе. Таира знали, Таира уважали, Таира ненавидели – но не закладывали!

– Пункт следующий – пельменная! – решил Вася, когда мы вышли из «Медеи». Там как раз зашла речь об астрологической диете.

Мы люди простые, пшеница, пророщенная в полнолуние, – это для нас слишком сложно. Вот двойная порция пельменей – это понятно, приятно и даже полезно после общения с гадалками.

– Кажется, я их раскусил. Давай рассуждать логически! – Васька действительно имел такое намерение, я видел это по глазам, но кто мог поручиться, что через три с половиной минуты я не собью его с толку и мы не займемся какой-то алогичной ерундой?

– Давай! – тем не менее сказал я, подцепляя вилкой разваренный пельмень и, конечно же, роняя начинку.

– Эти проклятые маги друг дружку не сдают – так?

– Так!

– Астралон теперь вообще нос из дому высунуть боится – так?

– Так!

– А почему боится? Ну? Ладно, не мучайся – потому что они таких вот индивидуалов не любят. Если ты – маг, то будь добр работай в салоне и три четверти выручки отстегивай хозяину! Так?

– М-м-м…

– А ты думаешь, маги в смысле финансов чем-то от прочих бизнесменов отличаются? В общем, мы открываем индивидуальное магическое предприятие. Называем его как-нибудь инфернально – и пусть оно будет ловушкой! Примерно через два дня к тебе кто-нибудь туда наверняка пожалует с инспекцией. Мы его возьмем за жабры – и тогда наверняка выясним про Таира.

Так я и знал!

Как фантазировать на магические темы – так Васька, а как сидеть одному в дурацком салоне и ждать деда с полтергейстом – так я!

– И что же мне прикажешь там делать? Раскидывать карты на суженого-ряженого? Искать по фотографии сбежавшего мужа? Привораживать женихов?

Васька посмотрел на меня с большим сомнением.

– Лично я бы не доверил тебе привораживать жениха… Ты прав. Нужна какая-то другая деятельность, где тебя не раскусят в первые же пять минут.

– А почему это меня непременно должны сразу раскусить? – в конце концов, это было даже обидно!

– А потому, что ты – монолог ходячий. Ты не клиента будешь слушать, а сам себя. Но клиент не обязан сидеть сорок пять минут по стойке смирно и смотреть тебе в рот.

Намек на школьную карьеру? Ну, ладно. Я незлобив, аки агнец, но от таких комплиментов и у агнца могут вырасти клыки и когти.

– Он тебе платит деньги, за то, чтобы ты его выслушал, – неумолимо продолжал Васька. – И потом, эти дамы, которые шастают по гадальным салонам, сами уже в чем-то разбираются. А нам нужно продержаться до тех пор, пока нами заинтересуются настоящие маги. Те, которые собирают дань. Вот с ними я и попробую договориться. Ну, хотя бы два-три дня! Иначе до Таира не добраться.

Следователь Горчаков задумался. Если со стороны посмотреть – скромный герой сыска планирует в одиночку захват крупной банды наркодилеров. Такая у него благородно-озабоченная физиономия.

– Все очень просто! – воскликнул Васька. – Заодно и разбогатеем. Помнишь корректоров кармы?

– Забыть сие невозможно! – и я руками показал, что действительно невозможно.

– Помнишь этого амбала, который грозился нам карму почистить?

– Веник тоже помню.

– Так вот, ты будешь сидеть и торговать кармоочистителями, – твердо объявил Васька.

– Чем-чем?

– Кармоочистителями. Ну, возьми полированную дощечку, закрепи на ней камушек… – Васька обмакнул зубец вилки в сметану и принялся рисовать на краю тарелки. – Проволочную сеточку сверху. И, вот так, север, юг, запад и восток.

Сметанная мазня меня как-то не вдохновила.

– Инструкцию отшлепаем на ксероксе, – деловито фантазировал Васька. – Принести домой, сориентировать по сторонам света и на ночь ставить у изголовья, причем раз в две недели поливать соленой водой…

– Чушь какая-то! – возмутился я. – При чем тут соленая вода?!?

– Чем круче чушь, тем охотнее купят, – возразил практичный Васька. – Подумай сам – никуда ходить не надо, никому душу наизнанку выворачивать не надо! Поставил кармоочиститель на полочку – и живи себе спокойно! Если покупают всякие биокорректоры, которые в лучшем случае нормализуют давление, то кармоочиститель с руками оторвут! Мы еще будет индивидуально подбирать камень, древесину для подставки и наклон сеточки!

Он был прав.

– А что мы скажем фининспекции?

– До этого дело не дойдет.

– Дойдет! – злорадно пообещал я. – Потому что этот кармоочиститель действительно будут покупать! И мы привлечем к себе совершенно ненужное внимание! В смысле – не магическое!

– Это я беру на себя, – помолчав и, очевидно, просчитав, кого придется подключать к делу, сказал Васька.

И я поплелся в «Асмодей» давать объявление.

Выглядело оно так:

«Салон практической карматерапии „Инферналь“ предлагает чистку кармы первичную и вторичную.

Работы производятся на дому у клиента.

В особо сложных случаях устанавливается кармоочиститель модели «Шамбала-Плюс» с корригирующими янтрами.»

К этой ахинее прилагался телефон Васькиного мобильника.

Васька же сбегал в агонизирующую комиссионку и взял там древний телевизор, из полированных боков которого и блестящих потрохов вполне можно было смастерить вышеуказанный кармоочиститель – если только я буду столь любезен, добегу до строящейся автостоянки и принесу кило два крупного гравия.

Я был настолько любезен, а он соорудил штуку, достойную какого-нибудь Авиценны или Раймонда Луллия – мне страшно хотелось назвать ее астролябией, но я никак не мог вспомнить облик настоящей астролябии, да и Васька, будучи спрошен, увильнул от серьезного ответа.

Более того – он где-то разжился старой вывеской и вставил под стекло изготовленное на принтере название нашего салона, украшенное найденными в компьютерных недрах фигурками – кошками и почему-то лошадками.

На следующий день, убедившись, что я имею достойный вид и штаны на мне скучные, а не мои любимые лиловые, Васька сунул кармоочиститель в большой пакет и повел меня, как Сусанин, и привел к Дому колхозника, и сказал мрачно:

– Здесь!

– Солидно! – в ужасе согласился я. Этот дом приютил серьезных людей и серьезные фирмы, у меня тут основательные знакомые, даже редакция городской вечерки – и та снимает здесь четверть этажа. И вот куча уважаемых мною людей увидит меня в кабинете под вывеской «Инферналь», с останками телевизора, увенчанными кучей гравия!

– Ты, главное, все время своди разговор на эту дуру, – повторял, внедряя меня в совершенно пустую комнату, Васька. – Сделай так, чтобы клиент сразу захотел ее приобрести, заполни заявку и потом скажи, что товар будет через три дня чартерным рейсом из Шамбалы.

Стоило мне открыть рот насчет заявок, как он из того же пакета достал стопку бланков. Отдельно лежали инструкции к кармоочистителю. Надо полагать, часа два человек сочинительством занимался и ксерокс насиловал.

– И долго мне тут сидеть? – тут я сообразил, что сидеть-то как раз и не на чем. Вернее, мне – есть на чем, от природы есть. Но что подставить снизу?

– Я на три дня договорился, – сказал Васька. – Ребята все равно еще только переселяются. Ну, на четыре. А потом поставят сюда нормальную мебель – и придется тебе выметаться.

– Ковер будет?

– Зачем тебе ковер?

– Сидеть по-турецки!

Васька задумался. Какие-то его приятели временно пустили нас в свой новый офис, только что после ремонта, на двенадцатом этаже, даже позволили перетащить в эту комнату телефон. Предыдущие владельцы оставили какую-то рухлядь – но она была безжалостно выброшена. А вести прием там, где не на что посадить клиента, да еще держать при этом в руках кармоочиститель весом в пять кило, – извините, как-то оно не того…

– Бомбоубежище! – сообразил Васька. – Сейчас позвоним завхозу, и нам доставят оттуда какой-нибудь старый стол. С двумя стульями. Больше тебе на надо. Скажешь, что заказана мебель во Франции, вот-вот приедет.

Впечатление завхоз Алексей Степанович Петраков произвел блистательное – монументальный дедушка в безупречно отутюженном костюме. Я сразу представил себе свою бабушку – с каким бы наслаждением она наглаживала брюки солидному дедушке! При виде моих джинсов она бормотала и чуть ли не отплевывалась. Особенно – лиловых… Должно быть, Петраков имел хозяюшку Петракову, которая по меньшей мере сорок лет его обихаживала. Честное слово, было что-то трогательное в такой аккуратности!

Мы попытались увязаться за ним в подвал, чтобы самостоятельно притащить мебель, но завхоз был категорически против.

– Это же бомбоубежище! – воскликнул он, воздев указательный перст.

Мы переглянулись – ну, классический забытый часовой! И доверили ему выбор канцелярского стола с прочими компонентами.

Через два часа у меня имелось все необходимое. Завхоз взял двух грузчиков из местной столовки и оборудовал «Инферналь» в жутковатом стиле пятидесятых годов.

Реклама в «Асмодее» выходила только на следующее утро.

Примерно к обеду я, побегав по заданиям и сдав кое-какие снимки, связался с Васей. Пришлось бежать к нему за списком посетителей, которых с утра позвонило и записалось на прием аж семь человек. Но среди них не было тех, кого мы ждали.

Я умаялся заполнять заявки на кармоочиститель. Кроме того, я на свой страх и риск вписывал пожелания клиентов. Они касались размеров «Шамбалы-Плюс», а одна тетка спросила, нет ли наручного варианта. Я пообещал. Другая поклялась, что муж ей смастачит то же самое – а от нас ей требуются только корригирующие янтры, причем бесплатно. Чтобы поскорее от нее избавиться, я спросил ее знак зодиака, взял бумажку и принялся писать.

Обычно я легко вспоминаю всякую латинщину, но в тот единственный раз, когда она действительно потребовалась, память забастовала.

– Haurit aquam cribro, qui discere vult sine libro, – с грехом пополам вспомнил я. Фраза была хорошая, даже с рифмой. Я посмотрел на замершую в ожидании тетку и вдруг понял, чем ее еще нужно осчастливить.

Следующая янтра была такая: salus patriae suprema lex est.

– Повторять по десять раз утром перед завтраком и вечером после ужина, – велел я.

– В полнолуние тоже?

– В полнолуние – по восемь раз.

На том и расстались.

Далее по списку за номером шестым шло некое существо, чью фамилию я даже не пытался выговорить. Очевидно, Вася записал ее в четыре приема. А на бумаге это выглядело так: Жилиналинаунаускайте.

– Входите! – окончательно вжившись в образ корректора кармы, крикнул я.

И вошла женщина, чье уникальное безобразие я уже однажды отметил.

Это была Леонтина, переводчица с языка «Т-т-т!»

Поскольку я сидел в белом халате и шапочке (не хуже, чем тот жизнерадостный болван в Древнерусской школе ведической реабилитации), то Леонтина не сразу узнала меня. Естественно, она пришла не покупать «Шамбалу-Плюс», а в поисках безопасности.

– Я подумала – если «Инферналь» снимает помещения в Доме колхозника, то тут у него надежная крыша, – после некоторых реверансов призналась она. – Мы бы могли работать в вашем помещении хоть рано утром, хоть поздно вечером, и платить вам разумный процент. Мы уже раскручены, – и она полезла в сумку.

Я думал – за деньгами, но она достала папку с газетными публикациями. Оказалось, глухонемой Имант в нашем городе – личность известная. И люди к нему ломятся. Тут возразить было трудно – я сам это видел.

Очень не хотелось признаваться Леонтине, что «Инферналь» родился на свет вчера и обречен скончаться в идеальном случае сегодня вечером, ну а если не повезет – денька через два. И вдруг меня осенило!

– Я бы хотел проверить, как работает ваш ясновидящий, – деловито сказал я. – Мы наше дело только начинаем, и не хотелось бы с первых шагов позориться.

– Разумеется! – воскликнула она. – Мы сейчас же придем!

Стоило ей закрыть дверь, как я набрал номер Бояринова.

Бабушка его хорошо вразумила – он действительно понял, что мы с Маргаритой в последние месяца четыре даже издали друг друга не видели.

– Синицын, – представился я. – Ну, как?

– Никак.

– Я узнавал по своим каналам, – произнеся эти важные слова, я даже развалился на канцелярском стуле, опершись лопатками о спинку. – Я же вам говорил, что у меня друг работает в городском управлении милиции. Ни в городе, ни в области не было такого несчастного случая, чтобы пострадала девушка шестнадцати лет, с длинными темными волосами. Венерический диспансер тоже вне подозрений. А в инспекции по делам несовершеннолетних сказали, что она, видимо, связалась с кем-то из крутых, ну, подружились, ну…

Инспекторша, которая объясняла Ваське ситуацию, выразилась простенько, но по существу:

– Нашелся крепкий парень при деньгах, как следует уложил ее в койку, и ей это дело понравилось. Сколько пропадает, неделю? Ну, еще денька через три опомнится, посмотрит на календарь и соблаговолит позвонить домой.

С одной стороны, меня это успокоило, но с другой…

Маргарита, нежная девочка, которой я читал стихи (и она ведь мне стихи читала!), такая трогательная в своей короткой юбочке, с такими распахнутыми глазищами – и в чьей-то постели? Margaritas ante porcos…

Конечно же, я хотел, чтобы однажды она оказалась именно в моей постели. Но года через два… женой…

Ох!…

– Жена отпросилась на работе и ходит по городу, как сумасшедшая, – сказал Бояринов. – Ей кажется, что так она ищет дочку. Что делать – не представляю.

– Я представляю. В городе есть один ясновидящий. У него действительно способности. Я покажу ему фото Маргариты.

Я помолчал – пусть спросит, откуда у меня это фото. Скрывать нечего – на пикнике я снимал весь класс и извел две пленки в надежде на один необходимый мне кадр. Он не спросил – как будто давал мне понять, что вся та дурацкая история сейчас не имеет абсолютно никакого значения.

– Ясновидящий? – я думал, что он сейчас объявит себя потомственным атеистом в сороковом колене, но, если даже это было так, не о своей идейной чистоте беспокоился Бояринов. – Знаете что – пусть при этом будет жена. Или нет…

– Да жива Маргарита, жива! – заорал я в трубку.

И тут дверь открылась.

На пороге стоял среднего роста темноволосый парень. В черных штанах – я бы сказал, с барского плеча, да только штаны – они совсем с другого места, в черном свитерке, худощавый, с внимательными глазами.

Он так на меня посмотрел, как будто спросил:

– Ну и кто же ты такой, продавец «Шамбалы-Плюс»?

Я не хотел класть трубку, но я ее положил.

Парень, не здороваясь, подошел к столику, где торчал наш кармоочиститель, потрогал пальцем гравий, взял лежавшую рядом инструкцию и с большим интересом принялся ее читать.

После того, как он с меня перевел взгляд на «Шамбалу-Плюс», ощущение было такое, будто меня на минутку придавили надгробной плитой, а потом ее приподняли.

Я схватил телефонную трубку и набрал номер.

– Горчаков на проводе, – раздался суровый Васькин голос.

– Чеши сюда немедленно, – напрочь позабыв про все пароли и тайные знаки, выпалил я.

– Маги прибыли?

– Хуже! То есть – лучше!

Парень повернулся ко мне, и я замер с трубкой.

– Таир?! – воскликнул на том конце провода Васька.

Но я даже не мог сказать «да»…