Текст книги "Пробуждение Рассвет. Том 4"

Они обнаружили его когда направлялись в бункер целой колонной машин, включавших в себя военных, политиков и избранных для бункера представителей ученых. Этот же человек выскочил почти под самые колеса одной из машин. Один из военных выстрелил в парня и тот упал, но потом поднялся, как ни в чем не бывало.

Именно она уговорила вышестоящих взять его с собой – если он смог выжить прямое попадание пули в сердце, то, возможно, он мог бы оказаться полезным.

В последствии они принялись изучать его – сначала вполне гуманным образом, подвергая его тщательному осмотру, фиксированию всех его жизненных показателей, и прочим типичным для любого осмотра у врача манипуляциям.

Но со временем загадка его бессмертия вызвала в ученых лишь яростное желание раскрыть причины этого состояния. Они переступили черту и вот уже который год резали и препарировали парня, тщательно наблюдая за его регенеративными возможностями. Они давно перестали пользоваться болеутоляющими, и бедолага постепенно терял рассудок.

Теперь же он больше походил на животное, нежели чем человека. Он знал лишь краткую радость еды и питья, и безмерную боль, которую доставляли ему люди в лабораторных халатах.

Доктор Сальвадор щелкнула пальцами, и к ней тут же подошел один из ее ассистентов.

– Показатели? – кратко поинтересовалась ученая.

Ассистент молча положил на ее стол папку с распечатками анализа крови и прочих жидкостей испытуемого, взятых в этот день:

– Наблюдается снижение количества эритроцитов, а также заторможенность регенеративных способностей.

– На сколько?

– Лейкоцитов меньше вчерашнего на полтора процента. Эритроцитов – на два процента. Регенерация тканей снизилась на четыре процента.

Доктор Сальвадор нахмурилась, изучая распечатку, а потом подняла взгляд на экран. Почесав подбородок, она жестом отправила ассистента прочь.

Что-то не давало ей покоя.

Теорий о том, что могло послужить возникновению бессмертия у испытуемого, было немного. Самой распространенной была теория возникновения спонтанной мутации – была ли она естественной, или вызванной попаданием молнии – они не знали.

Но если раньше испытуемый заживлял все повреждения быстро и без единого следа, то теперь он внезапно начал терять эту способность. Чем это было вызвано, женщина не могла сказать.

Ученая сделала несколько пометок в своем рабочем журнале и поднялась с места.

– Доброй ночи. – только и сказала она, направляясь прочь.

* * *

Доктор Кулагин вошел в кафетерий и увидел уставшую, немного растрепанную Элену Сальвадор. Женщина сидела с кружкой горячего кофе и смотрела невидящим взглядом куда-то сквозь столы и стулья опустевшего на ночь помещения.

Взяв порцию скудного ужина, Кулагин направился к коллеге.

– Доброй ночи. – поприветствовал женщину он.

Доктор Сальвадор устало подняла взгляд и чуть улыбнулась, кивнув в ответ.

– Тяжелая ночка? – поинтересовался мужчина, принимаясь за порцию картофельного пюре и котлет, которые вовсе не выглядели натуральными.

– Испытуемый. – коротко отозвалась доктор Сальвадор.

Кулагин напрягся, нахмурившись:

– Что-то случилось?

– Показатели снижаются. Или он теряет способность к регенерации, или… мы что-то не видим.

– Вам стоит выспаться, доктор. Вы двое суток пробыли в лаборатории.

Доктор Сальвадор вскинула бровь в немом вопросе.

– Не забывайте, меня уведомляют о том, когда вы на месте, и когда вас нет в лаборатории. Вот уже двое суток вы не делали перерыва. – Кулагин покачал головой. – Уж меня-то вечно упрекают, что я перерабатываю, а вы…

– Вы правы. – вздохнула женщина. – Мне пора поспать.

Она поднялась со стула.

– Я уберу, не переживайте. Идите и выспитесь как следует. – с улыбкой произнес Кулагин. – Вам это необходимо. Спокойной ночи, доктор.

– Спокойной ночи. – кивнула ему женщина, направляясь в свои комнаты.

Кулагин проводил ее взглядом, пока она не скрылась, а потом опустил взор на свой ужин. Аппетит пропал, но мужчина прекрасно понимал, что ему стоило поесть, поэтому он медленно доел порцию, размышляя о сказанном.

Убирая подносы, он подумал о том, что стоило предложить доктору Сальвадор сделать перерыв в экспериментах над испытуемым – возможно, парню попросту требовался отдых и восстановление внутренних резервов. В конце концов, его резали и протыкали на протяжении трех лет без остановки – каждый день у него брались все новые образцы.

Кулагин вспомнил, что совсем недавно – всего неделю назад – они вырезали у него трапециевидную мышцу для исследований. Полное восстановление мышцы прошло за 25 часов, но явно сказалось на состоянии парня – весь последующий день он был в состоянии кататонического ступора.

Несмотря на тщательные исследования и откровенные пытки, ученые до сих пор не разгадали каким именно образом парень стал обладателем столь уникальной мутации. Ни один из образцов не дал им необходимых ответов – если не считать его способность к регенерации тканей и конечностей, он казался вполне обычным представителем человеческого рода.

Но таковым, отнюдь, не являлся.

Кулагин и сам исследовал ткани и образцы, которые брали его коллеги у испытуемого. Но так же не мог понять почему парень мог восстанавливать любые полученные им повреждения.

Он присутствовал на многих экспериментах, когда военные стреляли, резали, ломали кости и избивали парня. Каждый раз он восстанавливался и выглядел так, словно и не было ни единого повреждения.

Последний такой эксперимент он возненавидел. Полковник Уолкер приказал выстрелить парню в голову, чтобы посмотреть сможет ли тот восстать после подобного смертельного ранения.

Парень воскрес, когда ученые и ассистенты брали образцы мозга, костной ткани, черепа и зубов. В одной из баночек в лаборатории до сих пор находилось выбитое выстрелом глазное яблоко.

Кулагин до сих пор слышал нечеловеческий, хрипящий стон-крик, который вырвался у парня, когда он начал приходить в себя – еще до того, как его тело восстановило череп и его содержимое.

Последующий осмотр показал, что парень восстановил все – мозг, череп, зубы, глаза…

Но это был последний подобный эксперимент, который позволил совершить над испытуемым Кулагин. Недовольный полковник отозвал своих людей, но явно затаил злобу после того раза.

Леонарду было плевать чего хотел достигнуть Уолкер. Ему было плевать и на то, что хотели прочие из командования бункера. Его лично интересовала лишь загадка регенеративных способностей испытуемого.

Кулагин вдруг словил себя на мысли, что он уже не помнил имени этого бедного парня. Он давно оперировал его кодовым именем при любых разговорах и при написании отчетов.

Р-113.

Чем руководствовались при создании этого порядкового номера испытуемого – Леонард не знал. Возможно, когда-то военные исследователи уже некогда сталкивались с чем-то подобным. А, может, кто-то просто поставил его номер после нумерации скотины, которая имелась в отдельном секторе бункера.

Мужчина направился в лабораторию, чтобы проверить чем там занимались в течение дня, пока доктор Сальвадор была на смене.

Добравшись до лаборатории, он глянул на нового паренька, стоявшего на страже на входе, и вспомнил, что раньше он видел его в другом секторе – видимо, его поставили, чтобы подменить кого-то из обычных военных. Поприветствовав стражников кивком головы, Кулагин прошел внутрь и к нему почти сразу же подошел высокий, худощавый молодой человек. Бледный, с темными кругами под глазами, и обросший щетиной, ассистент вяло улыбнулся, протягивая папки Кулагину:

– Сегодняшние отчеты, а так же наблюдения доктора Сальвадор.

– Она сообщила мне, что у Р-113 падают показатели. – Кулагин распахнул папку с результатами анализов крови и прочих образцов.

– Увы, мы обнаружили снижение выработки лейкоцитов и эритроцитов, снижение количества стволовых клеток, а так же резкий спад скорости восстановления тканей после повреждения.

– Ясно… – Леонард пробежался взглядом по распечаткам и задумался, а потом поднял взгляд на уставшего молодого человека. – Ты здесь с самого утра?

– С прошлой ночи, доктор.

– Иди и отдохни как следует.

– Но…

– Без возражений. Я справлюсь сам.

Ассистент оглянулся на трех других ученых, занятых изучением Р-113.

– Иди и выспись! – покачал головой Кулагин. – Не спорь с главой этой лаборатории!

– Да, сэр. – виновато отозвался молодой человек и направился к своему рабочему месту, чтобы завершить свою смену.

Когда он ушел, Леонард уселся за стол, который он делил с Эленой Сальвадор, и принялся за работу.

* * *

Холодная металлическая дверь чуть слышно скрипнула, когда открылось окошко. Сквозь него просунули поднос с едой на крохотную полочку внутри камеры, и окошко вновь закрылось.

Р-113 не пошевелился, продолжая сидеть в углу и смотреть на едва заметную трещину в стене.

Несколько часов спустя окошко в двери распахнулось вновь, человек в коридоре замер, смотря на все еще полный еды поднос, и пару долгих минут спустя вновь закрыл окошко. Нетронутый поднос с едой забрали лишь к ночи, когда большинство работающих там людей направились на отдых.

Р-113, по-прежнему сидел на полу своей камеры и не двигался – лишь веки периодически опускались и поднимались, пока, наконец, в какой-то момент он не забылся сном.

* * *

Доктор Кулагин хмурился, пока читал отчет ночного ассистента, который был назначен присматривать за Р-113.

Мужчина написал подробный отчет, в котором было описано абсолютно все, что произошло ночью. Помимо обычных бумаг с показателями, которые обработала ночная смена, был листок и непосредственных наблюдений за Р-113. Именно он и вызвал в Кулагине наибольшую настороженность.

23:00 Р-113 доставлен ужин.

23:30 Р-113 не притронулся к еде. Сидит в углу, смотря в стену.

00:00 Попробовал уговорить Р-113 поесть. Ответа не последовало.

00:30 Провел 10 минут у камеры, наблюдая за Р-113. Тот не пошевелился ни разу. Если бы не было заметно его дыхание, можно было бы подумать, что он мертв.

01:00 С разрешения доктора Сантьяго использовал электрошокер на ошейнике Р-113. Поставил слабый разряд в попытке привести его в чувство и привлечь его внимание. Реакции нет.

01:30 Доктор Сантьяго осмотрел Р-113. Нареканий нет.

02:00 Вновь попытался уговорить Р-113 поесть. Реакции нет.

02:30 Р-113 по-прежнему не притронулся к еде. Изменений состояния и местоположения нет.

03:00 Изменений состояния и положения нет.

03:30 Изменений состояния Р-113 и положения нет.

04:00 Изменений состояния и положения нет.

04:30 Р-113 по-прежнему неподвижен, не отвечает, не притронулся к еде.

05:30 Поднос с едой унес. Р-113 так и не поел и продолжает сидеть в углу.

06:00 Р-113 заснул все в том же положении.

07:00 Нашел Р-113 вытянувшимся на полу в углу камеры. Спит, как убитый. Разбудить его не удалось.

08:00 На момент закрытия смены, Р-113 продолжает лежать в углу камеры. Глаза открыты, он дышит, но не реагирует ни на что.

Доктор Кулагин постучал пальцами по столу и почесал подбородок. Хоть в этот день он и работал в Тринадцатом Зале, но ему безумно хотелось направиться в биологическую лабораторию и собственноручно провести полный медицинский осмотр Р-113.

Мужчина поднял взгляд и увидел зашедшую в зал Лин. Обрадовавшись своей удаче, он быстро написал на листке записку для Доктора Сальвадор, которая должна была дежурить в течение дня в биологической лаборатории, и поднялся, тут же направляясь с посланием к девушке.

– Доктор Кулагин! – с обычной для нее улыбкой поприветствовала мужчину Лин. – Доброе утро!

– И тебе, Лин! У меня срочное задание для тебя. – он протянул ей записку. – Доставь это Элене как можно быстрее, поняла?

– Конечно. Будет первым в списке моих доставок.

– Нет, мне нужно, чтобы ты доставила это сейчас же! – взгляд доктора Кулагина стал жестким.

Девушка опешила от такого тона, но взяла сложенный вдвое листок и кивнула:

– Хорошо, доктор.

– Остальное подождет. Иди!

Лин сделала шаг назад к дверям, но на пару мгновений застыла, изучая взглядом мужчину и понимая, что что-то было не так.

– Вы в порядке? – все же, спросила его девушка.

– Да. Просто… доставь это, пожалуйста. Это очень важно. Мне нужны данные, как можно скорее.

– Хорошо… – кивнула еще раз девушка и направилась торопливо прочь.

Кулагин проследил за ней, пока она не скрылась за дверью, и, наконец, вернулся на свое рабочее место. Его ждала целая стопка самых разных папок и отчетов, но думать он мог лишь о том, что могло происходить с Р-113 прошлой ночью и как это скажется на их экспериментах.

Лин шагала по коридорам и лестницам бункера, оглядываясь и ловя на себе взгляды встречавшихся ей людей. Наконец, она достигла уединенного уголка и остановилась. Проверив еще раз окружающее ее пространство, она раскрыла послание доктору Сальвадор и быстро прочитала его.

«Элена, я прочитал отчет ночного ассистента. Проведи полный медосмотр Р-113, мне необходимо знать что с ним происходит! Первым делом проверь неврологическое и когнитивное состояние Р-113.»

Лин нахмурилась и вновь свернула послание, вовремя заметив выходящего из-за угла ученого, направлявшегося куда-то с планшетом в руках и увлеченного записями на подколотых к нему листках.

Девушка направилась дальше, миновав ученого, и пока шла к биологической лаборатории, в ее голове вертелась одна мысль – что за субъект Р-113, и почему запрос Кулагина выглядел так, словно речь шла о человеке?

Лин замедлила шаг, внезапно осознав, что она могла быть права, и Кулагин действительно говорил о человеке – том самом, крики которого Лин слышала в лаборатории несколько дней назад.

Добравшись до лаборатории, она заметила Марка, стоявшего у дверей, и на пару секунд встретилась с ним взглядом. Что-то в том, как именно она посмотрела на молодого человека, вызвало в нем удивление, отразившееся на его лице едва заметным движением брови.

Пройдя мимо, она вошла в помещение лаборатории, и тут же направилась к стоявшей у одного из экранов Сальвадор.

– Доктор Сальвадор. Срочное послание от доктора Кулагина. – отчеканила с приветливой улыбкой Лин.

Ученая тут же отвлеклась от своей работы и повернулась к Лин. Изобразив краткую, очень вялую улыбку, женщина взяла протянутое сообщение и прочитала его.

Несколько долгих мгновений Лин стояла молча, как бы скучающе осматривая лабораторию, словно ждала ответа или жеста, что ее услуги не понадобятся. Наконец, доктор Сальвадор задумчиво хмыкнула и посмотрела на девушку. Заметив это, Лин встретила ее взгляд и вновь улыбнулась:

– Мне что-то передать доктору Кулагину в ответ?

Вместо ответа доктор Сальвадор махнула рукой девушке следовать за ней и направилась в дальний угол лаборатории, где стоял большой офисный стол, заваленный бумагами и какими-то зарисовками.

Лин молча следовала за ученой, пока та не уселась на стул. Привычная к немногословной, всегда серьезной женщине, девушка терпеливо ждала, пока та копалась в бумагах и что-то искала. За это время Лин успела разглядеть в записях ученой какие-то крохи информации, который помогали ей составить более полную картину происходящих в лаборатории исследований.

Однако, даже видя эти крупицы, в ней возникало еще больше вопросов.

«…Биологическое бессмертие…»

«…возможное применение в военных целях…»

Лин подняла взгляд от бумаг, прежде чем доктор Сальвадор могла заметить ее интерес. Сдержав себя, девушка постаралась изобразить скуку на своем лице, чтобы никто не догадался, что ее интересуют записи и все, что происходило в стенах лаборатории. Оглянувшись, она заметила переведшего на нее взгляд наблюдателя – одного из тех, кто следил за непрерывной работой каждого из отделов бункера.

От жесткого, холодного взгляда мужчины Лин стало не по себе, но она постаралась изобразить приветливую улыбку. Стоило наблюдателю отвести от нее взгляд, как девушка глянула на доктора Сальвадор – ученая что-то писала на листке бумаги.

Закончив, женщина сунула листок в тонкую папку и протянула ее Лин.

– Доктору Кулагину. – кратко сказала ученая, встретившись взглядами с девушкой.

Лин кивнула:

– Доставлю быстро, доктор. – сказала она ей и направилась на выход.

Шагая к дверям, она могла поклясться, что чувствовала внимательные взгляды на своей спине.

* * *

Марк хмурился, смотря на свою любимую, но не перебивал. Лин была на взводе и когда они, наконец, увиделись наедине, она принялась рассказывать ему все, о чем смогла узнать за несколько дней, что они не виделись. Не смотря на ее взбудораженное состояние, девушка шептала – торопливо, местами сбивчиво, но старательно обрисовывая ему все, что ей удалось узнать о происходящем в биологической лаборатории.

И с каждым сказанным ею словом Марк все сильнее ощущал напряжение, сковывающее его мышцы.

Даже с учетом обрывочных данных, которые Лин умудрилась разузнать, складывающаяся картина казалась не просто невероятной, но и свидетельствующей об экспериментах, которые ученые проводить, по идее, не должны. Осознание того, что сказанное Лин раньше оказалось правдой, давило на молодого человека еще больше, чем тот факт, что он пытался отмахнуться от всего этого.

– А ты меня совсем не слушал! – обиженно надула губки Лин, наконец-таки завершив свой рассказ.

Марк провел рукой по лицу, собираясь с мыслями, и долго думал над тем, что им следовало делать. Обсуждать эти темы ни с кем не стоило, но оставлять все как есть ему тоже не хотелось.

– Может… – Лин тяжело вздохнула, поджав под себя ноги и покачав головой. – Может, нам стоит подумать над тем, как сбежать отсюда?

Марк посмотрел на нее, и заметил такую печаль и обреченность в ее глазах, что не мог не придвинуться ближе и обнять ее. Поглаживая ее по плечу, молодой человек решил больше не противиться этой идее:

– Не стоит рубить с плеча. Надо продумать как именно мы можем это сделать. – сказал он, опасаясь, что если кто-то узнает об их желании покинуть бункер, им будет грозить опасность.

– На этот счет у меня тоже есть парочка предположений. – Лин встретилась с ним взглядом. – Наверху живет группа испытуемых, с которыми есть постоянный контакт. Иногда к ним посылают людей, чтобы доставить провизию и взять анализы.

– И как нам это может помочь?

– Я часто помогаю ученым, которые работают с ними. Я могу напроситься с ними и разузнать что там на самом деле. Пару раз я уже была там, но чисто как лишние руки для таскания всех этих папок, баночек для анализов и прочих мелочей.

– Я не позволю тебе рисковать своей шкурой.

– Поверь, если бы там было опасно, то испытуемых эвакуировали бы уже очень давно. Но они продолжают жить там, что само по себе говорит об отсутствии каких-то патогенов или излучений, которыми нас пугают уже пять лет.

– И ты так уверена в этом?

– Я же не просто курьер, черт бы тебя подрал! – вспылила Лин, зашипев, чтобы не сорваться на крик. – Иногда я перевожу данные с физического носителя на электронный. И за всю свою работу в этом чертовом тринадцатом зале успела уже повидать отчеты испытуемых с верхних этажей.

– Хорошо. Предположим, ты уговоришь ученых каким-то образом оказаться там. Дальше что? Ты просто сбежишь?

– Нет, но я могу осмотреться. Может, смогу придумать как нам быть дальше.

– Детка, ты, конечно, умница, но ты забываешь о том незначительном факте, что твой отец вряд ли допустит тебя до подобных экспериментов.

– А ты забываешь о том, что я надрываю свою задницу с этими старыми пердунами уже несколько лет! Да, меня не считают достаточно опытной работать в лабораториях, но, мать твою, я ответственный и надежный работник! А ученые теряют терпение и хладнокровие – у них откровенная нехватка кадров. Все ассистенты работают по две и три смены, валяться с ног от усталости, а работы меньше не становится.

– И ты считаешь, что тебя могут взять в качестве одного из таких ассистентов?

– Попытка – не пытка, не так ли?

Марк тяжело вздохнул, совсем не желая с ней спорить.

* * *

Лин разложила по рабочим столам работников тринадцатого зала очередные письма, папки и мелкие посылки, и устало опустилась на стул у своего крохотного столика. Ей ужасно хотелось пить, но как чашка, так и бутылка оказались пустыми – ни единого глотка воды не осталось после ее сменщика, который в очередной раз не стал пополнять их запасы.

Ноги гудели от всей беготни, но ее смена еще не закончилась, и потому Лин устало помассировала икроножные мышцы, покачав головой.

День был настолько насыщенным, что ей ни разу не удалось присесть и передохнуть. Даже положенный ей перерыв на обед прошел в беготне по всему бункеру с разными заданиями и передачами.

Девушка не понимала почему по бункеру двигалось столько папок и записей, когда у них прекрасно функционировали компьютеры. Казалось бы, что проще, чем отправить все это по электронной почте?

Но то ли все боялись, что компьютеры могли выйти из строя в любой момент, и поэтому хранили информацию и на физических носителях, как было в прошлом… То ли кто-то наверху – в администрации бункера – желал создать видимость активной работы, чтобы люди не задавали лишних вопросов.

Как бы то ни было, Лин не хотела даже думать о том, что послужило такому нерациональному решению, от которого таяли запасы бумаги на складах бункера. Она знала, что сколько бы пачек бумаги и письменных принадлежностей там ни хранилось, долго так продолжаться не могло.

– Утомительный день, Лин? – прозвучало почти у самого плеча девушки.

Она дернулась от неожиданности и подняла взор, увидев перед собой доктора Кулагина.

– Доктор Кулагин! Вы меня напугали… – нервно усмехнулась Лин, выпрямляясь.

– Прошу меня простить. – мужчина чуть поклонился, словно был представителем давно ушедших времен, а не жестокой действительности, которая их окружала. – Не стоило так подкрадываться…

– Все в порядке. Просто немного устала за день. Много доставок. – девушка поднялась со стула, готовая взять еще одно послание. – Вам нужно что-то доставить, не так ли?

– Нет. В этот раз я хотел с тобой поговорить на счет возможного повышения.

Лин удивленно моргнула:

– Повышения?

– Я, равно как и мои коллеги, замечаем насколько ты ответственно подходишь к работе. Ты готова взяться за любую работу, и неоднократно помогала нам сверх твоих непосредственных обязанностей.

– О… – девушка смущенно поправила волосы. – Я даже как-то не задумывалась об этом. Я просто… рада быть полезной.

– К сожалению, у нас острая нехватка помощников, и, прежде всего, это сильно сказывается на наших возможностях работы с биологической лабораторией. Ты, наверное, уже заметила, что в последнее время очень много отправлений именно между тринадцатым залом и лабораторией, верно?

– Да, все больше папок и отчетов, это точно. В один из дней я очень хотела попросить у техников тележку – настолько тяжелой была стопка. – попыталась пошутить Лин.

Кулагин усмехнулся и покачал головой, возвращаясь к интересующей его теме:

– Я хотел бы предложить тебе место одного из моих младших ассистентов. Поначалу ты будешь выполнять почти те же обязанности, что у тебя сейчас, но постепенно я хочу ввести тебя в курс дела и принять тебя в нашу команду. Что думаешь об этом?

Лин замешкалась, совсем растерявшись и размышляя над тем, не была ли это жестокая шутка со стороны ее отца.

– Я… – выдохнула она, но замолкла, не в силах собраться с мыслями.

– Не волнуйся об отце. Я уже обсудил с ним это дело, и он согласен со мной – мы оба считаем, что ты достаточно сообразительная, чтобы стать прекрасным дополнением нашей команды.

– Неужели?

На лице Кулагина возникла почти отеческая, добрая улыбка:

– Молодая леди, не стоит недооценивать себя. Из всех молодых людей, которые сейчас работают в бункере, я считаю именно тебя наиболее ответственной и перспективной для работы в моей команде.

– А… – Лин помедлила. – Вы сказали, что постепенно будете расширять мои обязанности…

– Да, это верно.

– Можно ли узнать, что именно мне предстоит?

– Ну, для начала ты продолжишь доставлять срочные сообщения, отчеты и папки между тринадцатым залом и лабораторией. Но кроме этого, ты чаще будешь помогать нам вносить данные в электронный архив, а помимо этого будешь помогать в некоторых случаях, когда это будет нужно. К примеру, я бы очень хотел, чтобы ты присоединилась ко мне и паре моих коллег завтра, чтобы облегчить нам задачу сбора данных.

– Сбора… данных?

– Мне предстоит задача посетить испытуемых на верхних этажах, и мне понадобятся два ассистента. Доктор Сальвадор смогла выделить мне лишь одного, но если ты готова принять должность младшего ассистента, то завтра же посмотришь на то, чем ученые иногда занимаются, когда не сидят погруженные в кипы бумаг и мерцание экрана.

– Доктор Кулагин, я всегда рада помочь и вам, и вашим коллегам. Надеюсь, я не разочарую вас.

– Ни в коем случае, Лин. Твоя первая смена в качестве младшего ассистента начинается завтра на час раньше обычной. Поняла?

– Конечно, доктор Кулагин!

Мужчина перевел взгляд на подходящего к ним молодого человека, с кислой миной морщившегося от освещения.

– А! Вот и твой сменщик! Добрый вечер, Стефан.

– И вам, доктор Кулагин. – проворчал в ответ молодой человек, пытаясь пригладить торчащие в разные стороны волосы.

– Лин, увидимся завтра утром. – Кулагин протянул девушке руку.

Та с улыбкой пожала предложенную ладонь:

– Спасибо вам за оказанное мне доверие, доктор.

– Иди. Завтра будет насыщенный день!

Лин похлопала своего сменщика по плечу, прекрасно понимая насколько он был недоволен тем, что ее отпустили на час раньше. Молча махнув коллегам, девушка направилась восвояси, радуясь тому, что предложенное повышение было своевременным.

* * *

Лин сидела за своим столом и не могла оторвать взгляд от старой фотографии – единственной в ее комнате, так как остальные были расположены в общей части так называемой квартиры, которую она делила со своим отцом. Фотографии матери и своих друзей она видела лишь в зале, но эта фотография, которую она прятала от отца поначалу, была чисто ее. Каждый день, когда она просыпалась, Лин смотрела на это изображение красивого, красочного рассвета на берегу океана, и вспоминала единственное яркое событие из ее прошлой жизни.

Ей было пять лет, и родители взяли ее с собой в продолжительный отпуск. Мама не выпускала из рук фотоаппарат, постоянно снимая что-то – будь то экзотические птицы, красоты острова, где они отдыхали, или просто виды, открывавшиеся их взглядам на прогулках.

Из всего фотоальбома эта фотография вызывала в Лин самые теплые чувства.

Это был последний рассвет, который они встречали вместе. Мама сфотографировала и всю семью на этом фоне и просто вид, но Лин обожала именно эту фотографию – эти тысячи красок и полутонов, переплетающихся между собой в невероятную картину наступающего утра на берегу пляжа.

Каждый раз, когда она смотрела на эту фотографию, она вспоминала тепло маминых рук, обнимающих ее, соленый и свежий запах прохладного воздуха, шелест ветра и волн, и редкие, далекие крики чаек, которые только начинали свой день.

Когда они вернулись из отпуска, ее мама слегла в больницу с ужасающим диагнозом.

Рак.

Долгие месяцы ее отец переживал, рвал и метал, выискивал лучших врачей и онкологов, чтобы вылечить свою жену. Он тратил сотни тысяч евро на то, что оказалось тщетным. Мама Лин умерла год спустя, и после этого девочка долгое время думала, что отец отдалился от нее по той причине, что безумно скучает по ее матери.

Она терпела и старалась помогать отцу так, как мог помогать в такой ситуации маленький ребенок. Но папа становился дальше и дальше. В доме появились няньки и повара, и Лин постепенно росла, понимая, что ничто никогда не будет таким, как было ранее.

Лин была благодарна за одну гувернантку, которую нанял для нее отец – женщина заменила ей мать и взялась за обучение девочки с серьезностью профессора и устремленностью одержимой. Тщательно, сбалансированно и увлекательно она обучала девочку разным вещам, пока та не начала показывать успехи в тех сферах, что могли стать ее будущей профессией.

Девушка любила эту женщину, относясь к ней с любовью и уважением ребенка, который получал взамен не только уроки, но и советы, поддержку и любовь.

Миссис Блант действительно стала для девочки второй мамой.

И когда прогремела катастрофа, Лин умоляла отца взять миссис Блант с ними. Но тот отказался и увез Лин в бункер, где она теперь жила в бесконечной серости заключения под землей.

А ей так хотелось вырваться из этого бетонного убежища и вновь увидеть самый настоящий рассвет. Не фотографию и далекое воспоминание, а реальный рассвет, когда солнце медленно поднимается над горизонтом и начинает менять краски окружающего мира.

Лин скучала по многому из того мира, который ее отец называл мертвым. Она скучала по шелесту листьев в кронах деревьев, шороху травы под ногами, касанию ветра к коже и шепоту дождя за окном… Но больше всего она скучала по рассветам.

Отставив фотографию, Лин тяжело вздохнула, глянув на настенные часы, и поднялась. Она еще успевала заскочить в кафетерий за завтраком до наступления ее смены.

Девушка направилась прочь и расслышала храп, раздающийся из комнаты ее отца. Будить его она не стала, и вышла настолько тихо, насколько позволяли плотно закрывающиеся двери комплекса.

Сидя в кафетерии за скудным, но привычным завтраком, Лин размышляла над тем, стоит ли поднять вопрос о бегстве с Марком вновь, или лучше оставить попытки достучаться до молодого человека. Что-то подсказывало ей, что было бы проще сбежать в одиночку, но она так же понимала, что без Марка рядом она будет чувствовать себя уязвимой и слабой, даже если на поверхности действительно не будет ни единой живой души.

* * *

Марк шагал рядом с Кулагиным и двумя его ассистентами, но не мог не бросать взгляд на Лин, которая шла со странным выражением лица, словно готовилась к чему-то страшному. Он гадал было ли его назначение вызвано ее просьбой, или простым стечением обстоятельств, но спросить ее напрямую не мог. По крайней мере, пока они находились среди других людей.

Молодой человек глянул на своего напарника и понял, что тот откровенно скучал.

Если бы администрация бункера не запретила использовать лифты, то, возможно, группа давно достигла бы своей цели. Может, даже, уже закончила бы работу и возвращалась обратно. Но в виду необходимости пользоваться лестницами вместо лифта, они продвигались гораздо медленнее, чем могли бы.

Доктор Кулагин – уже немолодой мужчина – периодически делал остановки, чтобы промассировать ноющее колено, которое он некогда повредил еще на поверхности до всего произошедшего коллапса.

В это время груженые сумками и приборами ассистенты ловили передышки, позволяя себе опустить тяжелые сумки и кейсы на пол. Но стоило Кулагину выпрямиться – ассистенты быстро закидывали лямки на плечи и продолжали дорогу.