Текст книги "Честно и откровенно. Эпизод пятый"

112. «Не люблю; не люблю; ненавижу; ненавижу…»

20 мая 2022 года, пятница, вечер

Заплаканная Яна медленно и шатаясь, как зомби, вошла в комнату и села за безлюдный праздничный стол. Она жадно опустошила свой бокал вина и налила себе еще. Сегодня она хотела напиться до беспамятства – так сильно, как никогда раньше. Чтобы ей затем не хватило сил печатать кому-то гневные откровения, а лишь для того, чтобы надолго – да хоть навсегда! – забыться беспробудным сном.

Гости ушли не далее чем… пять?.. десять?.. минут назад.

А казалось, будто прошла целая вечность.

Янчик, ну почему же ты так…

Нет, я не хочу ни о чем сейчас думать, умолкните все!

Но ни о чем не думать совершенно не получалось! Невозможно было заставить взбудораженный мозг остановиться, поставить его на паузу. В голове всплывали разные хаотичные образы, мысли и слова, написанные или сказанные – все одно. Они причиняли неимоверную боль, порождали непонимание, потерянность и беспросветную безнадегу. Казалось, что мозг восстал против самого себя, начав выдирать давние воспоминания, чтобы причинить душе еще больше страданий.

Образы. Они были страшнее всего – три тела, слившиеся в страстном сексе на одной огромной кровати.

Нет, не думай об этом, Янчик!

Выключи, Янштейн!

Затем снова всплыло воспоминание: тот взгляд.

Тот странный Димин взгляд.

Яна наконец-то поняла, почему Ольга хотела, чтобы она поскорее ушла после новогоднего праздника. Она поняла, какую эмоцию подруга пыталась скрыть за своей пьяной болтовней…

Да и фиг с ней, с Ольгой!

Но вот тот необычный взгляд Димы…

Прежде чем дверь их квартиры закрылась, Яна поймала этот взгляд, но в тот вечер не смогла определить его истинный смысл. Понимание пришло сейчас. Это была смесь жалости и предвкушения, что-то вроде: «Прости, Яночка, у нас есть дела поважнее тебя, но если бы не это, я бы обязательно…»

Обязательно что?

Неважно! Хоть что-то! Все что угодно, но только не это!

А может, все происходит прямо сейчас? – вернулась мысль, которая возникла у Яны в новогоднюю ночь уже дома. – У них ведь временно живет Алина, и вдруг им троим в пьяную голову взбредет…

Но Яна сама себе внушила, что нет, она ошиблась, что:

Алина не такая! Что она ничего сексуального к Диме не испытывает…

А затем перед глазами вспыли те строки:

«Пока с ним только секс, первоклассный!!!»

«Скоро все будет серьезно».

«Он будет моим, отвечаю!»

«Такого мужика я точно не упущу».

«И ни с кем его делить не собираюсь!»

Теперь ты поняла, кого она имела в виду?

Да, она мне соврала! Сказала, что я вряд ли его знаю…

Затем в голову пришло, как нежно Дмитрий с Алиной дотронулись друг до друга, когда она выходила из машины после похорон матери. Яне показалось, что в этом жесте присутствовало что-то интимное, но она сразу же отбросила эти мысли.

А я была права, оказывается!

А теперь что? Ты его добиваешься, Алина? Теперь вы с Ольгой соперницы? А она в курсе этого, Алина? Но теперь я знаю все, и мне вы больше не соперницы. Берите его, делите его, хоть разорвите его на части, мне плевать!

Нет, тебе не плевать, Янштейн!

Мне! Плевать!

Затем вспомнились сообщения Ольги:

Вдруг что-то обсудить нужно будет втроем.

Ой, вернее, вчетвером!!!

Извини, Янштейн, тебя забыла!

Ты меня не забыла, тварь! Ты меня выбросила! Ты меня опозорила! Ты меня предала!.. Ты меня…

На глаза Яне попался букет, подаренный на день рождения.

Ёперный театр, у меня ведь сегодня…

Забудь, нет у тебя сегодня никакого праздника, Янштейн!

Спасибо тебе, Оля!

Спасибо тебе, Алина!

Спасибо тебе, Дима!

Спасибо вам всем и скатертью дорога, извращенцы и лжецы!

Яна встала, вынула цветы из вазы и подошла к окну. Прежде чем открыть его, она бережно переставила кашпо с ландышами в сторону, чтобы ненароком не уронить его на пол. Затем распахнула створку, глубоко вдохнула вечернего майского воздуха и выбросила букет на улицу.

Следующая месть пришлась на таблицу достоинств Дмитрия Войда. Яна вынула ее из ящика письменного стола, взяла авторучку и начала яростно дописывать в свободных ячейках графы «Недостатки»:

· извращенец; с чего бы?!

· извращенец;

· ИЗВРАЩЕНЕЦ;

· ИЗВРАЩЕНЕЦ;

· лжец;

· ЛЖЕЦ;

· ЛЖЕЦ;

· притворщик;

· обманщик;

· предатель;

· подонок;

· сволочь;

· выродок;

· не люблю;

· не люблю;

· не люблю;

· ненавижу;

· ненавижу;

·…

На площади остальных пустых ячеек Яна нарисовала большой Z-образный прочерк, подобно тому, что бухгалтеры ставят в официальных отчетных документах, не нуждающихся в полном заполнении.

Затем девушка, пытающаяся излить злость и боль, начала с чрезмерным нажимом зачеркивать все достоинства любимого… нет, уже ненавистного ей мужчины:

· одевается со вкусом; и раздеваюсь с аппетитом)

· уверен в себе, тверд в решениях; приходится по жизни

· приятно пахнет (узнать парфюм); «Mantodea Alpha»

· хорошо воспитан; результат кнутов и пряников

· умен (высшее экономическое, вроде); плюс магистратура

·…

После она вовсе разорвала лист бумаги на мелкие кусочки и подбросила их в воздух, как конфетти.

Тебе же самой все это убирать, Янштейн!

Не буду я ничего убирать!

Бери веник и убирайся теперь!

Нет, это ты убирайся! Вон из моей головы, тварь!

Не надо веник, Янчик, есть новый пылесос…

Ах да, подарок! Что делать с ним?

Яна решила не выбрасывать его из окна, боясь травмировать какого-нибудь случайного прохожего. Ей пришла мысль продать его… хотя нет, ей не нужны вырученные деньги, они бы тоже напомнили о друзьях, о Диме, о предательстве, о лжи, о боли. Затем Яна подумала, что было бы хорошим поступком подарить новомодный пылесос матери, но это тоже было так себе идеей. Полы в деревенском доме были кривыми, и искусственный интеллект бытовой техники сошел бы с ума, катаясь по деревянным колдобинам.

Яна решила передарить пылесос кому-нибудь. Тому, кому он будет нужнее. Тому, кто не будет знать ни о Диме – лживом извращенце, ни об Ольге – лживой озабоченной суке, ни об Алине – лживой продажной мрази!

Яна снова села за праздничный стол, залпом выпила вина и поняла, что сейчас есть только один человек, присутствию которого она бы хоть немного обрадовалась.

Яна вынула смартфон и позвонила ему.

Кирилл ответил почти мгновенно. В последнее время настроение его с каждым днем шло на лад, что радовало Яну, поэтому сейчас она решила немного поделиться с ним своими собственными печалями.

– Снова привет, моя милая подруга! – радостно поздоровался Кирилл. – Как прошел твой праздник? Или еще не прошел?

Яна не смогла сдержать бурлящие в груди эмоции и заплакала в трубку:

– Кирилл, ты… ты мне нужен сейчас! Ты мне так нужен!

– Что случилось? – встревожился он.

– Случилось страшное.

– Где твои друзья?

– Их у меня больше нет! – Яна зарыдала громче.

– В смысле? Я тебя правильно сейчас…

– Нет-нет. Они живы и здоровы, но убила бы их всех! Я их выгнала!

– За что?

– Приезжай скорее ко мне, пожалуйста! – Яна попыталась взять себя в руки. – Ты мне очень-очень нужен сейчас! Мне больше не к кому обратиться, мне больше некому доверять. Приезжай, и я тебе все расскажу. А если захочешь, даже покажу…

113. « [не доставлено!]»

Фрагмент диалога в личном чате мобильного мессенджера. Профиль Ольги Войда-Жуковой, два дня спустя

[Вы не можете отправить сообщение, так как пользователь

Янштейн заблокировал вас; 21 мая 03:18]

[22 мая 2022 г.]

Вы 13:43

Янштейн! Яна! Яночка! Янусик! Помнишь, я в детстве тебя так называла! Долго решалась написать. И буду писать пока не ответишь. Знаю, что я уже заблокирована у тебя. Но пусть письмо будет здесь. Когда разблокируешь, то оно автоматически отправится тебе… [не доставлено!]

114. «Все люди, с которыми я когда-либо общался…»

20 мая 2022 года, пятница, вечер

Выгнанные гости сидели в машине у подъезда Яны.

Дмитрию пришли три сообщения, но он их не прочел.

– Это все неправильно! Так нельзя! – причитала Алина с заднего сиденья. – Этого не должно было случиться! Надо все вернуть! У нее сегодня день рождения все-таки! Нам надо сейчас снова пойти к ней и…

– Нет, – ответил Дмитрий, вцепившись в руль. Не совсем понятно было, какая из эмоций в нем преобладала: злость, страх или досада. – Не надо сейчас к ней возвращаться. И писать ей тоже. Не нужно нам лишний раз напоминать о себе некоторое время. Мы ей сейчас только больнее сделаем. Она нас ненавидит. Мы – это меньшее из того, о чем она сейчас хочет думать.

– Знаток женских сердец нашелся! – буркнула рядом сидящая Ольга.

– Знаток разбитых, – поправил Дмитрий.

– Ты про свою Анжелу опять? Что она тебе такого…

– Замолкни, сука! – вскипел он. – Это не твое собачье дело, мразь! С тобой у меня позже будет отдельный разговор, учти.

Кадык Ольги испуганно дернулся, и она послушно умолкла.

Дмитрию снова пришло сообщение, но он опять это проигнорировал.

– Так что будем делать? – Алина была на грани слез. – Ёма-на, мне так жалко ее!

– Пока молчим. Ты напишешь ей завтра, Алина. Днем, не слишком рано, не слишком поздно. Ближе к вечеру. Думаю, сегодня Яна напьется и проспит почти весь завтрашний день. Ольга напишет послезавтра, чуть за полдень. Я напишу позже.

– Напишет он! – снова буркнула Ольга. – Кстати, что она имела в виду, выгнав тебя якобы из своего сердца?

– Да, Дим. – Алина поддержала вопрос. – Я тоже этого не поняла. Она влюблена в тебя? Ты это знал? Почему не сказал, если знал? И давно? А ты в нее? Или вы просто…

– Это не ваше собачье дело! – прорычал Дмитрий.

Его смартфон снова уведомил о новом сообщении.

– Забыл добавить «мрази», – обиделась Алина.

– Об этом сами ее спросите, если она еще даст вам такую возможность. А сейчас я хочу услышать об этом интересном таком видео. Откуда оно взялось? Кто его сделал и зачем? Где и как оно хранилось? В скольких экземплярах? И как оно, черт подери, могло попасть в интернет? Все, от начала и до конца. Оля, ты начинаешь.

И она все рассказала, сделав акцент на том что не ставила себе цель запечатлевать сам интимный процесс.

– Наоборот, я хотела записать его отсутствие. – Ольга еле сдерживала слезы. – В тот день я просто хотела поговорить с тобой начистоту, прийти к совместному решению прекратить все постельные эксперименты и взять с тебя слово, что ты никогда не будешь трахаться с Алиной без меня. Хотела вырвать у тебя это обещание на камеру, чтобы потом у меня было, чем…

– А мне кажется, что ты врешь, – перебил ее Дмитрий. – Ты хотела кого-то из нас шантажировать, верно? Меня или Алину? Скорее всего, меня. Хотела приструнить, замотивировать на что-то нежелательное, надеть мне на шею поводок.

– Нет, Дима, у меня вообще таких мыслей…

– Даже если и были, можешь теперь выбросить их из головы. Своего инструмента воздействия ты лишилась. Видео теперь в общем доступе: смотри и дрочи кто хочет!

Ему снова пришло три сообщения подряд.

– Кто тебе написывает постоянно? – вспыхнула Ольга.

– Все те, Оля, кто неожиданно получил сегодня это интересненькое видео.

– Не поняла сейчас.

– Не поняла? А тебе объясню, залупа ты сраная! Мне пишут все те люди, кому было отправлено это видео. Все, кто у меня в друзьях. Это мои родители, родственники, друзья, одноклассники, одногруппники, бывшие и нынешние коллеги, бывшие и нынешние соседи, партнеры, поставщики, покупатели, банкиры, кредиторы, дебиторы, министры, главы администраций, парикмахер, кулинар, домработница и еще хренова куча народа! Теперь ты поняла, сука-а?! – (У Ольги вытянулось лицо.) Дмитрий разошелся не на шутку: – Да-да, дура ты тупая, до тебя наконец-то дошло! Сообщение пришло не только мне, тебе и Яне, но и всем остальным пяти тысячам людям, которых можно найти в списке друзей в моем аккаунте! То есть все люди, с которыми я когда-либо общался, теперь знают, как замечательно я провожу свой досуг. И ты – свой, конечно же, тоже! Ты когда-то переживала за мою репутацию, помнишь? Спасибо тебе, идиотка озабоченная, ты-то мне в итоге ее и подпортила! И скажи мне, овца парнокопытная, теперь-то ты счастлива, что я еще не знаком с твоей мамашей, и ее нет у меня в друзьях?!

Ольга не выдержала такого напора и заплакала. Закрыла лицо руками и заскулила:

– Прости меня, Дим, пожалуйста…

– Умолкни! Заткнись! Завали хлебальник!

Ольга повиновалась и начала судорожно всхлипывать.

– Последствия будут, как считаешь, Дим? – встревожилась Алина.

– Думаю, да.

– Для тебя или для фирмы?

– Поживем – увидим.

Алина грустно вздохнула, затем предложила:

– Ладно, поехали! Чего тут зря сидеть?

Дмитрий запустил двигатель и тронулся.

Когда автомобиль выехал из парковочного кармана и сворачивал на дорогу, произошло неожиданное – на капот с гулким грохотом упал большой букет алых роз.

Ольга и Алина вскрикнули от испуга. Вероятно, у каждой из них одновременно и всего на долю секунды перед глазами возник труп покончившей с собой Яны.

Дмитрий нажал на тормоз.

Автомобиль резко остановился, и цветы по инерции упали на дорогу, но все в салоне успели узнать букет.

– А она меткая! – будто восхитилась Алина.

– Не то слово! – согласился Дмитрий. – Я сегодня на примере ее кухонной утвари убедился.

– Это была солонка, – тихо уточнила Ольга.

– Умолкни, мразь! – Дмитрий снова тронулся.

Яркий праздничный букет попал под левое переднее колесо почти трехтонного внедорожника.

115. « [недоступно!]»

Фрагмент диалога в личном чате мобильного мессенджера. Профиль Дмитрия Войда, три дня спустя

[23 мая 2022 г.]

Вы 12:01

Здравствуй, Яночка!

Яночка 12:01

Вы еще кто?

Идите на хер!

Оставьте меня в покое!

[Вы не можете отправить сообщение, так как пользователь

Яночка заблокировал вас; 12:01]

Вы 12:01

Это я, Дима! [не доставлено!]

[Исходящий аудиозвонок Яночке; недоступно!]

116. «Нечто общее, нарицательное и безымянное»

20 мая 2022 года, пятница, вечер

Правильно кто-то из писателей сказал, размышляла Яна:

Бойся честных людей, ведь именно среди них самые жестокие обманщики!

Бессмыслица какая-то, Янштейн!

Нет, все логично! Потому что сначала ты растворяешься в правдивости этих людей, расслабляешься, начинаешь слепо им доверять, а потом в отнюдь не прекрасный день – ба-бах! – крупнокалиберный выстрел, сбивающий с ног. Или взрыв, расщепляющий душу на столь мелкие частицы, что от нее уже не остается никаких следов. И не совсем понятно, что является меньшим злом: пуля, влетевшая в правый висок и вылетевшая из левого, или пробуждающая, отрезвляющая правда, раскрывающая глаза на истинные сущности тех, кого ты всегда считал близким другом и любимым человеком…

Примчался Кирилл, забарабанил в дверь. Яна встретила его со слезами на глазах, крепко обняла и еще пуще зарыдала в плечо. Он заботливо обнял ее и погладил по спине полноценной рукой.

Когда они сели за праздничный стол, и Яна наложила ему несколько блюд, а себе налила еще вина, Кирилл спросил:

– Так что случилось? Они тебя как-то обидели?

– Если бы! – Затем Яна под удивленный взгляд гостя залпом опустошила целый бокал. – Если бы просто обидели, я бы смолчала, стерпела, как всегда. Обиделась бы и расстроилась, но потом быстро отошла. Но нет! То, что они сделали, я теперь никогда не смогу забыть. Это будет моя пожизненная сердечная травма. – Она снова наполнила свой бокал.

– Нальешь мне тоже? – скромно спросил Кирилл.

– Ах да, боже мой, извини! – Яна щедро поделилась спиртным. (На столе осталось одна непочатая бутылка.) – В шкафу на кухне еще две, нам хватит, – добавила Яна. – Ты кушай-кушай. Наверное, остыло. Может, подогреть?

– Нет-нет, и так очень вкусно! – ответил Кирилл с полным ртом. – Так что они сделали?

– Даже неудобно говорить.

– Ты попросила меня приехать только для того, чтобы сказать, что тебе неудобно…

– Какое-то странное ощущение. Буквально двадцать минут назад это казалось логичным решением, но сейчас, когда ты уже здесь, мне стало неловко это обсуждать. – Затем Яна нервно рассмеялась. – Да, и вправду как-то по-идиотски выходит: согрешили они, а стыдно за них почему-то мне!

– Согрешили?

– Иначе никак не назвать.

– Рассказывай. – Кирилл накинулся на салат.

– Если кратко, две мои близкие подруги сделали «это самое» с моим любимым человеком… одновременно.

Челюсти Кирилла остановились. Он недоуменно уставился на Яну, затем, торопливо дожевав, спросил:

– В смысле? Одновременно? Секс втроем, что ли?

– Он самый.

– Жэ-эм-жэ?

– Смотри-ка, а ты тоже, оказывается, знаток!

– Как и все вокруг. В порно это распространенный жанр…

– Фу-у, все, хватит! – Яна замахала руками. – Не хочу ничего слышать ни про какое порно.

Кирилл отложил вилку и отпил немного вина.

– А для тебя это извращение? – спросил он, посмаковав напиток.

– Еще какое! Я всегда считала, считаю и буду считать, что «это самое» втроем абсолютно аморально, грешно, неправильно, неестественно, грязно. Природой испокон веков установлено только два половых признака: мужской и женский. Для «этого самого» не нужен посторонний, а всего два человека… разнополых, конечно же! Поэтому я не понимаю никакие жэ-мэ-жэ-жы и все эту нелепую, нелогичную, извращенскую чушь. И терпеть не могу, когда мужчины с мужчинами, а женщины с женщинами. Это против человеческой природы! Даже у животных хватает ума не заниматься такими вещами! Это кощунство по отношению к своему естеству, к биологической эволюции, к инстинкту размножения. Это оскорбление самой сути любви, романтики, отношений, брака, семейного счастья и всего того, что свято и ценно. – И, помолчав, обреченно добавила: – Должно было быть свято и ценно!

– Свято и ценно, – задумчиво повторил Кирилл.

– Я что-то не так сказала?

– Нет, все верно. Я с тобой согласен. Просто эти слова напомнили кое о ком.

– Как у тебя с ней, кстати?

– Никак. Я ее давно не видел. Я, знаешь ли, стараюсь теперь пореже выглядывать в окно и не караулить ее, как раньше. Но твоя ситуация, как я погляжу, намного хуже. Так что забыли про мои личные драмы, давай сосредоточимся на твоих. Я вроде бы не дурак и прекрасно понимаю, что тебя обидело не только их противоестественное в твоих глазах соитие, верно?

– Да, не только. – Яна снова тихо заплакала, но быстро взяла волю в кулак и утерла слезы. – Извини! Не обращай внимания. Ты кушай-кушай! – Она собралась с мыслями. – Обидело то, что они мне врали. Все трое. Они сговорились врать мне! Это некое такое коллективное предательство. Тебя словно выбросили наружу за ненадобностью, исключили из узкого дружеского круга, отказались от твоего участия в чем-то общем… Надеюсь, ты меня понимаешь?

Кирилл отпил еще вина.

– Как человек, который все школьные годы проторчал в углу, смотря, как другие дети играют в мяч… Да, я тебя прекрасно понимаю.

Яна кивнула.

– Хотя да. Уж кто-кто, но ты сейчас в этом плане самый близкий мне человек. Но даже не исключение из круга меня обидело. Пусть! Ладно! Я понимаю, что они не хотели мне ничего говорить, потому что, скорее всего, боялись моего осуждения, моих упреков и так далее. Но Кирилл, представь, они обе спали с мужчиной, которого я всем сердцем люблю… любила… нет, если уж быть честной, все еще… – Она грустно умолкла.

– Но с другой стороны, – осторожно начал Кирилл, – Дима ведь не твой мужчина. Ты не имела права его ревновать. Ты сама мне говорила эти слова, помнишь? Теперь я их в целости и сохранности возвращаю.

– Мне больно не из-за ревности, Кирилл.

– А из-за зависти к подругам? – осторожно спросил он.

Яна промолчала. У нее снова выкатились тихие слезы. Она снова опустошила бокал вина и зажмурилась, пытаясь сдержать рвотные позывы.

– Ты полегче налегай на это, ладно? – попросил Кирилл.

Яна замотала головой и резко выдохнула.

– Я не пьяная ничуть. Кровь кипит, вино будто улетучивается в организме.

– Это тебе так кажется, потому что ты взбудоражена. Потом, когда уровень стресса понизится, вино как даст тебе в голову, сама не рада будешь. А у-у-утром начнешь горько жалеть, стонать, страдать и просить водички. Не беспокойся, так уж и быть, я подам тебе стакан. Кстати, тебе не нужно на работу с утра?

– Нет, у меня завтра выходной.

– Ну, тогда хоть выспишься. Так что ты хотела сказать?

Яна глубоко вздохнула и продолжила:

– Мне больно не из-за ревности. И не из-за зависти, как ты предположил. Хотя… может, чуть-чуть. Но в большей степени мне больно из-за разочарования человеком, который казался мне таким хорошим, таким светлым, таким правильным. Идеальным!

– Идеальных людей не существует.

– Уж кто бы говорил! – махнула рукой Яна. – Ты сам столько раз пел дифирамбы своей ненаглядной зазнобе. Представь, что ты узнал бы нечто подобное о ней! Каково тебе стало бы, если бы тебе сказали… нет, не просто сказали или написали, а показали видео, в котором с ней делают «это самое», как со шлюхой…

– Не говори так, пожалуйста! – Кирилл расстроился.

– Извини. – Яна снова глубоко вздохнула. – Я и сама прекрасно понимаю, что идеальных людей нет, но… Дима мне таким казался. А может, я просто хотела, чтобы он мне таким казался? Идеализировала его, сама для себя невольно повышала его оценку. Хотела ли я с ним заниматься «этим самым»? Конечно! Но только вдвоем, чтобы он принадлежал только мне, а я – ему. Согласилась бы я на то, чтобы сделать «это самое» с ним вместе с подругой? Нет, твердое нет и категорическое нет! Я бы не смогла его с кем-то делить. Я бы не смогла даже просто смотреть, как он прикасается к кому-то, кроме меня. Поэтому, честно скажу, меня совершенно не расстраивает, что мне даже не предложили секс втроем хотя бы из вежливости. Нет, нет и нет! Знаю, что я не такая расфуфыристая красавица, которую он хотел бы видеть в своей постели. Я во многом проигрываю Алине, это всем давно понятно, поэтому они пригласили ее. Пусть! Меня выбила из колеи их коллективная ложь и мое личное разочарование любимым…

– Алине? – хмуро переспросил Кирилл.

– Да, а что?

– Нет, ничего. – Он обеспокоенно задумался.

– Ты чего? Я же тебе много раз говорила, что у меня две близкие подруги, Ольга и Алина…

– Вообще-то нет. Мы в основном говорили только о Диме. Подруг ты упоминала только вскользь как нечто общее, нарицательное и безымянное. И называла их «первая подруга» и «вторая подруга».

– Да-а? – удивилась Яна. Она попыталась что-то вспомнить, но затем махнула рукой. – В общем, больно мне лишь из-за Димы и того, что мои друзья пошли против своих же правил и нагло мне врали, держали за дурочку и, возможно, за глаза насмехались надо мной. – В этот момент, видимо, вино и вправду ударило ей в голову, поскольку она вдруг часто заморгала, качнулась на стуле, тряхнула головой, затем ожила и воскликнула: – Поэтому я сейчас решила так: на фиг всяких Оль, Алин и Дим. Пусть эти сволочи, которые называли себя моими друзьями, так и останутся для нас нечто общим, нарицательным, как ты выразился, и безымянным. Нет больше имен, нет никаких лиц, только далекие смутные силуэты! А мы с тобой, дружище, будем вдвоем праздновать мой день рождения, верно? Откроешь вино?.. Ах, прости, я сама!

Яна схватила штопор и не без усилий начала манипуляций с запечатанной бутылкой красного полусладкого.