Текст книги "Клинком и сердцем. Том 2"

Личный зверь Перлюрен, явившийся Лучано, обладал телом огромного серо-рыжего кота, но сидел на задних лапах, а в передних держал прутик с кусками жареной утки. Нет, не лапы это были, а руки! Маленькие мохнатые ручки с пятью длинными и даже на вид очень ловкими пальцами. Округлые ушки, вытянутая морда с чёрным круглым носом, не по-звериному умные глаза! Лучано мог бы поклясться, что в этих тёмных глазах, обращённых на него, светится хитрость и расчётливое коварство! Звери так не смотрят!

А ещё у зверя Перлюрена была маска! Самая настоящая маска, какую носят уличные бандитто, чтобы жертвы ограблений их не опознали. Маска закрывала мордочку до носа, придавая Перлюрену вид лихой и воинственный.

«Ведь не пил же! – в полном ошеломлении подумал Лучано. – Совсем не пил! За что мне это? Может, Перлюрен просто мимо проходил? Да нет, бред какой-то! И магессе меня проклинать вроде бы не за что… Но ведь остальные не видят! Вон как синьорина недоумённо таращится в кусты! Правда, зверя там уже нет. Или есть? Вот он мелькает, можно разглядеть глаза, нос, лапы… А вот опять нет! И утки нет… Бастардо ведь туда поставил котелок, а на него сложил прутья с готовым мясом, так? А теперь…»

– Твою же! – заорал Вальдерон, вскакивая на ноги. – Фарелли, гоните их! Пропала наша утка!

– Вы их видите! – радостно воспрянул Лучано, понимая, что самое страшное миновало: с ума он не сошёл. – Видите?!

– Разумеется, я их вижу! – ядовито отозвался бастардо. – А вот нашу утку – нет! Паршивые еноты!

– Кто?

– Да еноты же! – простонал Вальдерон, швыряя в показавшегося Перлюрена куском палки. – Пошёл вон, тварь! Теперь всё прятать надо! Сумки придётся снимать с лошадей! Благословенное озеро, говорите? Да если бы я знал, что они здесь водятся!

Лучано, наконец, понял, что у него не двоится в глазах. И даже не троится. И вообще этих зверей просто на самом деле много! Они шныряли в кустах, иногда выглядывая оттуда, и смотрели на людей откровенно оценивающим взглядом. Пушок почему-то за ними не гонялся, то ли не считая серьёзной опасностью, то ли ожидая приказа. Синьорина Айлин по-детски открыла рот и смотрела на странных зверей почти с восторгом, а бастардо, ругаясь, подошёл к котелку и зачем-то забрал его. Зачем?

Ладно – жареная утятина! Но не будут же дикие звери воровать пустой железный котелок! Им вообще железа бояться положено. И огня. И людей. Лучано ещё раз глянул на бандитские морды, выглянувшие из куста втроём, и подумал, что звери здесь какие-то странные. Под стать всему остальному.

– Фарелли, вы вообще в лесу бывали? – проникновенно поинтересовался Вальдерон.

– Нет, – честно признался Лучано. – Я только на болотах однажды бывал, когда мастеру понадобился змеиный яд. Но это не лес, это совсем близко от Верокьи…

– Понятно. Прячьте вещи. Нужно всё повесить на дерево, да и то…

Лучано ошеломлённо увидел, как бастардо с тихой руганью сквозь зубы привязывает к ветке дерева верёвку, потом натягивает её, и свободный конец вяжет на другое дерево. А потом на эту верёвку вешает снятые с лошадей сумки. Зачем?!

– Они такие смешны-ы-е… – протянула синьорина.

Три «Перлюрена», убедившись, что Вальдерон на другой стороне поляны, а остальные люди не шевелятся, выскользнули из кустов, и Лучано вдруг понял, кого они ему напоминают больше, чем бандитто. Именно так, осторожно, крадучись, ходят мелкие Шипята, воображая себя незаметными. Он сам бегал так на кухню и заглядывал в котлы, стараясь узнать, что будет на обед. Или подбирался к спальням старших, чтобы подслушать полезное. Точно! Вот эти хитрые глаза, суетливые движения, руки-лапки, протянутые к…

– Эй, котелок! – опомнился он и вскочил.

«Перлюрены» бросились врассыпную. Один ещё и возмутился, остановившись на краю поляны и что-то прострекотав в сторону Лучано.

– Вешайте на дерево, – посоветовал бастардо, как раз управившись с последней сумкой. – Иначе лишимся его, как утки. Эх, какая утка была!

– Ну, не расстраивайтесь, синьор, – постарался успокоить его Лучано. – У меня остались потрошки, крылья и лапки. Сварю суп! И даже могу прямо сейчас это сделать, чтобы на завтрак только разогреть.

– Спать уже пора, а у нас ещё палатка не поставлена, – передёрнул плечами Вальдерон и глянул на луну, что ушла уже к краю неба. – Пойдёмте купаться, что ли?

Лучано в свою очередь пожал плечами – ему же меньше мороки, а спать и в самом деле хочется! – сложил утиные остатки в котелок и повесил на ветку. Беспокойства спутника он решительно не понимал, но если у бастардо такая блажь, отчего её не уважить? Да, лапки у местных «Перлюренов» – как их там, еноты? – выглядят ловкими, но если это всего лишь звери, большой беды они не натворят. Бедняги совсем изголодались, наверное, если забыли извечный звериный страх перед человеком и утащили еду. Что ж, хорошо уже то, что он всё-таки не сошёл с ума!

Пока Вальдерон ставил палатку, Лучано быстро собрал грязное бельё и попросил у магессы мыло. Посмотрел на кобыл, которые фыркали, косясь на кусты. Хм… Да нет, зверьки ведь и правда мелкие, лошадям не повредят. И весьма симпатичные! Эти их лапки – прелесть какая! И почему таких милашек не приручают? Они ведь явно умные! Жили бы дома, делали всякие смешные трюки, как собачки в джунгарских балаганах…

Всё, что было после купанья в воде, оказавшейся не тёплой, но и не ледяной, а весьма терпимой, Лучано помнил смутно. Спать хотелось просто смертельно! Он простирнул бельё и, вернувшись в лагерь, развесил его на той же верёвке, где были сумки. Рядом накинул свои вещи бастардо… Подкинув в костёр несколько толстых сучьев, Лучано заполз в палатку, почти радуясь, что так устал. Иначе после увиденной на озере картины и не уснул бы!

Он спал без всяких сновидений, будто плавая в чёрной воде озера, вдруг оказавшегося тёплым и мягким. Слева едва слышно посапывала синьорина, справа мощное тело Вальдерона излучало жар. Пушок, правда, среди ночи вылез из палатки, и Лучано смутно грезились какие-то звуки снаружи, шорохи, треск веток, писк и стрёкот… Но спать это не мешало совершенно! И его спутники явно были того же мнения, потому что проснулись все трое, когда уже давно рассвело.

Лучано вылез первым, ёжась от утренней прохлады и держа в руках вещи, чтобы побыстрее одеться. Глянул вокруг – и обомлел.

Из пяти сумок, подвешенных Вальдероном на верёвку, уцелели три! Ещё две валялись на земле, и всё их содержимое было вытащено, развёрнуто, попробовано на зуб, судя по следам этих зубов! «Перлюрены» рассыпали остатки овса, украли сапог Вальдерона, но не унесли его далеко, только обгрызли кожаную бахрому с голенища и бросили в кустах. Постиранные вчера рубашки и подштанники лежали скомканной грудой. А ещё… на дереве не было котелка!

– Твою м-м-мать! – выдохнул бастардо, покосился на появившуюся из палатки Айлин и поспешно добавил: – Всеблагую! Всего живого хозяйку и покровительницу! И тварей этих – тоже! Фарелли, вы где котелок оставили?!

– На ветке, – неизвестно почему виновато ответил Лучано. – Точно на ветке!

– Ясно… Да что уж там, если они мой сапог… прямо из палатки… Еноты же!

Он шевельнул губами беззвучно, но так выразительно, что Лучано понял: про Перлюрена вчера показалось не зря. Просто вот такие они, дорвенантские страшные звери Перлюрены!

– Я найду котелок, – пообещал Лучано. – Он ведь железный! Ну не могли они утащить его далеко! Потроха съели и бросили где-то рядом.

Перед его мысленным взором промелькнула чудовищная картина, как ен-но-ты разводят в глуши леса костёр взятыми у людей углями, ставят котелок на огонь и варят суп, демонически хохоча и заправляя его украденным овсом. А их передовой отряд, понурив головы, выслушивает порицание от седого щекастого грандмастера, неуловимо похожего на мастера Ларци, за то, что не принесли сапоги путников. И их самих не вынесли из палатки! Можно было связать людей верёвкой, на которой висели сумки, подвесить и закоптить…

Лучано передёрнулся, кляня своё богатое воображение, и отправился по тропе к озеру. Вдруг эти мохнатые твари в масках и правда сообразили, что в котелке носят воду! Позади слышался возмущённый рёв бастардо, который разглядел сапог поближе и понял, что острые зубы зверьков превратили отворот голенища в кожаные кружева.

– Перлюрены, – прошептал Лучано, углубляясь в лес. – Как есть Перлюрены! Да что же за страна такая!

Глава 4
Ученики и наставники

Синьор Фарелли, то есть Лучано, зашагал в сторону озера, и Пушок побежал за ним, помахивая хвостом и делая вид, что вовсе не сопровождает итлийца, а просто идёт купаться. Выглядело это так забавно, что Айлин не удержалась от улыбки, и только когда оба скрылись за кустами, перевела взгляд на Аластора. Друг стоял возле кострища на одной ноге, стараясь не наступать на вторую – в носке, но без сапога. Сапог он держал в руках и рассматривал кружево, в которое превратился отворот. Между прочим, очень красивое кружево, работа на загляденье тонкая, если, конечно, то, что сделано зубами енотов, можно назвать работой.

«Вот я бы не отказалась так украсить сапоги! И Саймону бы понравилось, наверное…» – невольно подумала Айлин и тут же устыдилась своих мыслей. Аластор выглядел так, словно ему очень хотелось запустить этим сапогом хоть куда-нибудь, и явно сдерживался только из-за отсутствия запасной пары.

– Прости, Ал, – виновато вздохнула она. – Если бы я вчера кинула в енотов заклятием… Но они такие забавные, я и подумать не могла, что от них может быть столько неприятностей! Или надо было велеть Пушку их прогнать.

– Я думаю, Пушок их ночью и прогнал, – откликнулся друг. – Наверное, не выдержал наглости, когда они крали мой сапог. Но при чём здесь ты, в самом деле! Ты ведь тоже никогда не бывала в лесу, да? Это я болван! Должен был сообразить… Ладно, ничего уже не поделаешь, всё равно вторых сапог нет. Овёс вот жалко – лошадям придётся туго. Что смогу – соберу, но они же его по всей поляне разнесли.

– Ну, до Керуа мы как-нибудь доберёмся, – утешила его Айлин. – И там купим овса. А сапоги… Ал, вот увидишь, стоит тебе вернуться в столицу – и они станут последним капризом моды! Ни у кого таких нет!

– Неудивительно! – от души согласился Аластор, уныло разглядывая сапог.

Айлин снова едва не хихикнула – и вдруг задохнулась. Воздух стал плотным и тягучим, внезапный холод пробрался под куртку, превращая тело в неподвижный холодный камень… Она попыталась что-то сказать – и не смогла. Ноги подкосились, мир вокруг закружился, и она беспомощно осела на землю. Мелькнуло изумлённое лицо Ала. Кажется, он бросился к ней, но у Айлин потемнело в глазах, а тело налилось свинцовой тяжестью, и даже пошевелить рукой было невозможно. Паралич!

Кто-то атаковал их Фиолетовой силой! А она даже не почувствовала поблизости некроманта! В глазах потемнело окончательно, и она провалилась куда-то в тёмную холодную глубину.

…Ощущение своего тела возвращалось медленно. Сначала пришёл озноб, но Айлин обрадовалась даже ему, ведь это значило, что она жива. Потом в нос ударил сырой запах земли и влажных листьев, а тело словно закололо иголками. «Чувствительность восстанавливается, – подумала Айлин и вспомнила описание из учебника: „Вторая фаза после применения заклятия паралича – частичный паралич конечностей. На этом этапе возвращается речь, но…“» Мысли путались, и больше всего удивляло, что ей совсем не страшно. А ведь должно быть!

– Что вы делаете?! – прозвучал неподалёку полный изумлённой ярости голос Аластора.

Айлин попыталась открыть глаза, но веки словно склеились.

– Помолчите, юноша, – ввинтился в уши другой голос, устало-брюзгливый и такой знакомый, что Айлин просто не поверила себе. Этого человека здесь не могло быть! – Мешаете. Ну вот, изволите видеть, ваша подруга пришла в себя. А ведь могла бы так и не очнуться, ей же было бы легче.

«Зачем он врёт? – растерянно подумала Айлин. – Паралич подолгу не действует. Я бы всё равно скоро опомнилась». А вслух выдохнула:

– Мэтр Денвер?!

Веки, наконец, послушались. Айлин открыла глаза и едва не вскрикнула. Склонившийся над ней чумазый и оборванный старик ничем, ну совершенно ничем не напоминал всегда подтянутого и подчёркнуто-аккуратного наставника. Слипшиеся и взлохмаченные волосы, грязь в морщинах, засаленная одежда, в которой с трудом угадывался охотничий костюм…

Прежними остались только глаза под широкими густыми бровями, пронзительно-голубые, как осколки льда. Но даже они сейчас казались чужими, неправильными. Что-то странное, наводящее на мысли о безумии, смотрело из глаз мэтра Денвера, словно жуткое существо надело маску хорошо знакомого человека.

Айлин попыталась сесть и тут же поняла, что не может. Паралич оказался ни при чём, её руки и ноги были растянуты звездой и привязаны к вбитым в землю кольям, тем самым, на которых раньше стояла палатка. Стиснув зубы от напряжения, Айлин смогла лишь повернуть голову – и увидела немного поодаль сидящего у дерева Аластора, тоже связанного и прикрученного к стволу. Друг ответил ей виноватым взглядом и дёрнулся, но безуспешно.

По спине пополз противный холодок страха. Непонятно, что происходит, но наверняка что-то очень мерзкое! Слишком хорошо она знала позу, в которой была привязана. В любом учебнике по ритуальной некромантии «жертвенная звезда» встречается много раз. Но почему мэтр?!

А ещё она поняла, что Пушка нигде нет. И Лучано тоже. Ах да, они же ушли к озеру. Значит… Значит, надежда есть!

Айлин попыталась мысленно позвать Пушка, но вокруг неё словно выросла глухая стена, и она поняла, что мэтр Денвер поставил вокруг поляны ментальный щит. Очень предусмотрительно с его стороны! Ну почему она сама не была такой осторожной?!

«Если выживу, – подумала Айлин, пытаясь отогнать липкий ужас, – обязательно буду ставить полный набор щитов! Как бы ни казалось вокруг безопасно…»

– Рад видеть, что вы меня всё-таки узнали, – сухо кивнул старый некромант, наклонился ниже, и его пальцы, тоже грязные и с обломанными ногтями, принялись расстёгивать на ней куртку.

Айлин затошнило от брезгливости. Озеро ведь рядом! Как можно было так себя запустить! А ещё наставник, называется! Но в следующий миг она опомнилась. Денвер уже тянул вверх её рубашку!

Дёрнувшись, Айлин безуспешно попыталась сбросить чужую руку, омерзительную и по виду, и по действиям.

– Уберите руки от леди, мерзавец! Здесь вам не дом терпимости! – рявкнул Аластор, и мэтр Денвер изумлённо взглянул на него.

– Я же просил не мешать! – бросил он, а потом, вдруг побагровев так, что это было видно даже под грязью на лице, возмутился:

– Да как вы посмели?! Что за мерзость у вас в голове!

Он перевёл взгляд на Айлин и выдохнул:

– Что, и вы тоже подумали?.. Ревенгар! Я же ваш преподаватель! Это всё влияние Бастельеро, – пробормотал он раздражённо. – Паршивый щенок, ни малейшего уважения к старшим, и адептов этому же учит.

– Ни о чём таком я не думала! – запротестовала Айлин. – Ал, это же мэтр Денвер! Он мой наставник. И вообще он старый!

Она посмотрела в лицо мэтру, почему-то ответившему ещё более злым взглядом, и поспешно добавила:

– Я прекрасно вижу, что вы собираетесь принести меня в жертву.

Скосила глаза на порядок рун, прорисованных вокруг её тела, и уточнила:

– Ради силы, да?

Мэтр Денвер вскинул брови и посмотрел на Айлин с удивлённым интересом, словно впервые увидел.

– Подумать только, Ревенгар, я вас недооценивал. А вы, оказывается, умны, наблюдательны и значительно опережаете программу! К тому же умеете принимать неизбежное с достоинством. У меня под самым носом был такой бриллиант, а я делал ставку на Морьезу! Как жаль, клянусь Падшим…

Айлин с трудом подавила вскрик. Падшим – то есть Барготом? Но ведь мэтр Денвер – некромант, разве он может призывать Баргота? Не говоря уже о том, чтобы принести человеческую жертву! Что за безумие им овладело?

«А может, я сплю? – подумала она. – Может, мне просто снится кошмар? Наверное, так оно и есть!»

Мэтр Денвер удовлетворённо улыбнулся, словно увидел что-то очень приятное, и тут же помрачнел.

– И просто поразительное самообладание, особенно для Ревенгаров, – пробормотал он почти себе под нос. – Кто бы мог подумать… Пожалуй, окажись здесь Бастельеро – и я охотно оставил бы вам жизнь, но этот негодяй уже второй раз увиливает от жертвоприношения! А ведь хотел же я его вместо мальчишки… Впрочем, какая теперь разница? – прервал он сам себя.

– Отпустите леди! – рявкнул Ал так, что Айлин невольно вздрогнула. – Лучше убейте меня!

– Да помолчите же, юноша! – раздражённо прикрикнул некромант. – Мешаете! Во-первых, вы не маг, во-вторых, я менее всего заинтересован в вашей смерти! Вами я займусь чуть позже, так что подождите. Впрочем…

Он отвернулся к Аластору, помолчал немного и наконец кивнул:

– Вы злитесь? Превосходно!

Снова наклонившись над Айлин, он осмотрел её с ног до головы странным оценивающим взглядом и развёл руками.

– Вам придётся немного потерпеть, Ревенгар. Если вы знаете теорию жертвоприношений, то просто обязаны понимать, что лучшая жертва – та, что выведена из себя. Эмоции – ключ, открывающий сознание… Эту тему мы ещё не проходили и с вами уже не пройдём. Почти жаль.

Неприятно шершавая рука Денвера скользнула под рубашку, бесцеремонно стиснула грудь. Айлин невольно вскрикнула от боли и отвращения, забилась, пытаясь стряхнуть руку, и услышала яростный рёв Аластора. Денвер удовлетворённо улыбнулся и положил вторую руку на её пояс. Нет! Да нет же! Только не это! Пушо-о-о-ок… Ей показалось, что она услышала безмолвный отклик, будто знакомый упругий нос ткнулся в ладонь. Хоть бы это была правда!

– Ну-ну, Ревенгар, потерпите ещё немного. Клянусь Падшим, всё это вовсе не доставляет мне удовольствия. Как я уже сказал, я предпочёл бы видеть здесь Бастельеро…

– С него вы тоже стянули бы штаны?! – яростно выплюнула Айлин и почувствовала, как вспыхнула щека от мгновенной пощёчины.

Аластор забился в путах, яростно рыча без слов, и на мгновение Айлин показалось, что он сейчас вырвется. Но что профан может против некроманта? Пусть и обученный воин, Аластор беспомощен! Ну где же Пушок и Лучано? Итлиец тоже профан, но он опытный убийца! Может, он хотя бы отвлечёт Денвера на себя и даст Айлин возможность освободить одну руку?! Ей бы несколько мгновений, хоть одно-два!

– Мразь, – прохрипел Аластор. – Какой вы наставник? Бар-р-рготова тварь! Она же девушка, ваша ученица…

– Вы меня утомили, – холодно уронил Денвер, вставая и отходя от Айлин. – Неужели нельзя спокойно подождать своей участи? Ваше счастье, юноша, что на вас у меня иные планы. Но дерзости я спускать больше не собираюсь. Небольшой урок вам не повредит.

Айлин закрыла глаза, боясь посмотреть в сторону Аластора. Небольшой – значит, мэтр его не убьёт? Не убьёт же, да?! Претемнейшая, пожалуйста, пусть окажется, что Денверу нужна только её жизнь? Пусть Аластор как-нибудь уцелеет! Конечно, тогда всё будет плохо, очень плохо, но… А лучше всего – пусть их сейчас спасут! Ведь может её и Аластора кто-то спасти?! Пушо-о-о-о-ок!!! Ну где же ты?!

Аластор как-то странно вскрикнул, будто стиснув зубы, и Айлин зажмурилась ещё сильнее. Проклятый мэтр Денвер! Чтоб ему сдохнуть! И ничуть ей не стыдно, что так думает о наставнике! Да и какой он ей наставник?! Барготова тварь – прав Аластор! Некромант, собирающийся принести кровавую жертву! Хуже умертвия! То хотя бы существо бессознательное!

– Не нравится, да? – послышался глумливый голос Денвера. – Все вы гордецы – высокородные мальчики и девочки… Ну-ну, не скрипите зубами, никакого вреда я вам не причинил. Вот если бы взялся всерьёз, вы бы очень быстро принялись молить о пощаде и скулить. Королевская кровь! Ублюдки высокомерные…

Он отошёл от Аластора, и мигом позже Айлин снова ощутила зловоние немытого тела, волной окатившее её, когда Денвер оказался рядом. Глубоко вздохнув, она открыла глаза, поклявшись, что больше ни за что их не закроет. Что бы с ней ни делали! Если придётся умирать – то она умрёт как магесса. И как Ревенгар! А потом обязательно станет неупокоенной душой и устроит мэтру Денверу такое… такое… Баргота с два он от неё отделается, как от обычного призрака!

Она посмотрела в лицо старого некроманта, сосредоточенное и совершенно спокойное, разве что с лёгкой брезгливостью. В руке Денвера блеснул ритуальный нож, и мэтр принялся нараспев читать какое-то незнакомое заклинание, при первых звуках которого Айлин накрыла волна ужаса и отвращения…

* * *

Обогнав Лучано, синьор Собака гордо трусил по тропинке, слегка покачивая роскошным веером хвоста. Вид у него при этом был торжественный, словно у дожа, вышедшего на ежегодное праздничное шествие в честь Семи Благих. Только драгоценной цепи с медальоном не хватало и пояса с гербовой бляхой. Хм, а если нацепить на синьора Собаку пояс, то с какой стороны должна быть бляха? На животе её не будет видно, а на спине как-то странно смотрится…

Лучано внимательно поглядывал по сторонам, но в голову лезли всякие легкомысленные глупости, а настроение было на редкость хорошим. Подумаешь, пропавший котелок! Найдётся. А если нет, всё равно до последнего города осталось не так уж много… Вот эта мысль ему настроение испортила, Лучано даже поморщился.

Думать о том, что путешествие скоро подойдёт к концу, отчаянно не хотелось, потому что он прекрасно помнил, чем именно оно должно закончиться. И даже не в том дело, что с путешествием, скорее всего, закончится и его собственная жизнь. Королева Беатрис может передумать и повременить, но это… неважно. Просто у него никогда больше не будет этих ночёвок в лесу, в пропахшей дымом от костра палатке, где даже холодными ночами тепло и так странно уютно.

Кто бы ему раньше сказал, что он, младший мастер Шип, станет доверчиво засыпать между почти незнакомцами. Шутить с ними, щуриться от удовольствия, запуская руки в рыжие локоны, искоса поглядывать, как редкая улыбка трогает губы грандсиньора бастардо…

За эти дни он выучил, какой шамьет эти двое любят больше всего. Синьорина Айлин – крепкий и пряный, но не сладкий, зато горячий настолько, что пальцы едва терпят кружку. А она обхватывает посудину обеими руками, словно греется об неё, и всегда – всегда! – благодарит взглядом, словно это не обязанность Лучано – служить благородной девице.

А Вальдерон любит послаще, и Лучано уже извёл почти все запасы мёда на этого сластёну, каждый раз добавляя ему в кружку особую порцию. И ведь не замечает! Ну как можно быть таким беспечным! А если ему кто-то яду так сыпанёт?!

«Ведь должна у них быть хоть какая-то тайная стража, м? – попытался успокоить себя Лучано. – Не могут не беречь единственного наследника там, где все помешаны на линиях крови. Да и вообще, не моё это дело. Мне лишь нужно вернуть его в Дорвенну живым, а там бастардо с его честью и великодушием сыграют, словно козырную карту. Там, где ставка – трон, игроки не тебе чета, мастер Шип. И раньше тебя такие мелочи не беспокоили».

«Потому что раньше я не просыпался, уткнувшись лицом в плечо человека, бросившегося за мной в ледяную реку, – ответил сам себе Лучано. – Конечно, это только из-за тесноты в палатке. Но всё-таки… И раньше меня не звала по имени грандсиньорина, у которой благородных предков больше, чем блох на уличной кошке. Глупо думать, что это делает нас равными. А вот смерть, которую она мне доверила… Вот она, пожалуй, нас уравнивает. И всё чаще приходится напоминать себе, что я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Как там говорила чинская гадалка Минри? Судьба идёт по заранее начертанной колее? И никто из нас не может из неё выбраться?»

Следуя за Пушком, он свернул к самому озеру, почти в те кусты, где вчера его нашёл Вальдерон. И смешно вспомнить, и стыдно. Пушок, не останавливаясь, пробежал мимо, хотя глянул на кусты внимательно, даже голову повернул. А потом шумно рухнул в воду и поплыл от берега куда-то вдаль.

– Помощничек! – растерянно и уныло заключил Лучано. – И что мне делать?! Котелок-то где?

Он всё-таки сунулся в кусты, не особо на что-то надеясь, и… Барготовы подштанники, удача! Железный бок их главного походного сокровища, не считая палатки, призывно блеснул в примятой траве. А в котелке виднелось что-то тёмное!

Лучано осторожно раздвинул стебли, опасаясь, что в посудине могла затаиться змея, присмотрелся… и едва не прыснул, даже рот прикрыл ладонью.

Перлюрен! То есть енот!

Маленький, на двух ладонях запросто поместится! Совсем ещё детёныш! Ушки круглые, лапки умилительно когтистые, хвостик серый и короткий, но толстенький, как морковка. И пузо такое круглое, что сразу ясно, куда подевались утиные потроха. Неужели эта кроха их все слопала?!

Трава вокруг котелка была примята, и Лучано, приглядевшись, увидел множество звериных следов, а потом – цепочку собачьих. Так-так… Он, конечно, не опытный егерь, но похоже, что старшие родичи этого малыша доблестно стянули котелок и притащили сюда, но их, в свою очередь, разогнал синьор Собака. Детёныша он то ли не заметил, то ли посчитал ниже своего достоинства поднимать зуб на такую мелочь, а маленький Перлюренчик воспользовался случаем.

– Ну и правильно, – посмеиваясь, одобрил Лучано. – С этими здоровяками того и гляди голодным останешься. Эй, ты меня совсем не боишься, а?

Енотик открыл глаза и посмотрел так жалобно, что сразу стало понятно: боится, ещё как! Но объелся до совершенно невменяемого состояния, превратившись в круглый мохнатый мячик, серый с тёмными полосками. И даже шевельнуться не может, попавшись в ловушку коварного котелка…

– Ну разве так можно, синьорино? – укоризненно сказал ему Лучано. – Еда едой, но об осторожности забывать не следует. Главное в нашем деле – заранее знать, куда и когда бежать после самого́ дела.

Он протянул руку и погладил мягкую шёрстку. Енотик вздохнул и прижал ушки, словно показывая, что всё понимает, раскаивается, но вот беда – лапы совсем не слушаются, а пузо тяжёлое… И не будет ли великодушен благородный грандсиньор пойти своей дорогой? Что ему, такому большому и сильному, прибытка от маленького жалкого зверька?

– Может, ещё и котелок тебе оставить? – иронически осведомился Лучано и прочитал в радостно вспыхнувших чёрных глазках, что оставить, конечно же! – Ну, ты и нахал! Пойдёшь со мной, мохнатый недотёпа. Одна прекрасная синьорина наверняка позабавится, глядя на твою умильную мордаху. А мне – так уж получилось! – очень хочется чем-то её порадовать. Не бойся, потом отпущу.

Он подхватил котелок и прикрыл енотика ладонью, невольно ожидая, что зверёк дёрнется. Может, даже, укусит. Но Перлюренчик снова обречённо вздохнул, покоряясь.

– Ну и правильно, – одобрил его Лучано. – Если не можешь сбежать, надо делать жалобные глазки. Глядишь, кто-то и обманется. Я смотрю, ваши мастера знают толк в воспитании. А что попался – это бывает. Скажи спасибо, что мне, а не синьору Собаке…

Кстати, а где синьор Собака?

Лучано глянул на озеро, откуда доносилось весёлое хлюпанье – оказывается, всего один волкодав, пусть и дохлый, может произвести шума больше, чем дюжина прачек, что полощут бельё. Разве что волкодав молчит, зато плещется так, что брызги взлетают до небес. И заплыл уже далеко, почти на середину озера.

Но вот Пушок, словно почувствовав его взгляд, перевернулся в воде, посмотрел на берег, с которого приплыл, и что-то неуловимо изменилось. Волкодав рванулся к берегу мощными размашистыми движениями лап, в которых больше не было никакой щенячьей игривости. Белое мохнатое тело вытянулось в воде, морда задрана, и даже со стороны видно, что пёс отчаянно спешит. Но до берега ему плыть ещё далеко, а вода сильно замедляет движения.

У Лучано по спине прокатился холодок. Он оглянулся на лагерь, оставшийся позади, перехватил котелок поудобнее, так и не вытряхнув из него непрошеного гостя, и кинулся бежать по тропинке. Может, ему показалось, но лучше выставить себя идиотто, чем пропустить настоящую беду. Демоны? Да нет, от этих тварей было бы столько шума!

И потому Лучано не собирался влетать на поляну с разбегу. Он же не синьор Собака всё-таки. Очень уж там нехорошая тишина. И голоса издалека… Спокойные голоса, ни крика, ни ругани, но чутьё так и вопило, что это неспроста.

На бегу он посмотрел на руку, в которой так и сжимал котелок. Идиотто. Нет бы хоть дагу с собой взять! Придётся обходиться тем, что есть. А есть у него шпильки с набором разных секретов, ну и ножи, разумеется. Один на запястье, второй в сапоге. Негусто. Но бывало и хуже.

Когда до поляны осталось дюжины две шагов и один поворот, Лучано осторожно свернул с тропы, превратившись в тень самого себя. Неслышную и как можно менее видимую тень. Да, в лесах он не бывал, зато отлично умел ходить по любому саду. А разница не так уж велика, синьоры. Трава, земля, коварные хрустящие ветки. Зато в этом лесу вряд ли есть ловушки, которыми полны сады итлийских грандсиньоров, очень ценящих свою жизнь. Вот и хорошо, что это всего лишь лес, м?

Шаг, второй, третий… Лучано бесшумно скользнул в кусты, окаймляющие поляну. Беззвучно поставил на землю котелок. Прислушался. Негромкий разговор… Магесса кому-то заговаривает зубы, старается изо всех сил. Умница, беллиссимо. Вот и бастардо присоединился. Но почему ничего не делают? Неважно. Не делают, значит, не могут.

Лучано окончательно отпустил все посторонние мысли и даже задышал иначе, чем обычно, – ровно, медленно и глубоко. Когда-то грандмастер Лоренцо из уважения к Ларци дал его ученику пару уроков. Уроки от самого Лоренцо Стилета – о, это дорогого стоило. Лучано ждал особенных секретных приёмов, но Стилет лишь улыбнулся узкими бледными губами и показал ему, как стать оружием самому.

Оружие не боится, не делает ошибок, не думает лишнего. Оно скользит вперёд в безупречном ударе, единственном, а большего и не надо. Лучано выбросил из головы всё, что делало его человеком, и мир вокруг стал чётким и ярким. Вот поляна, на ней трое. Магесса растянута на земле, бастардо привязан у дерева.

Разум равнодушно пропускал услышанные слова и вытаскивал из них только то, что имело значение. Старик на поляне – маг. Наставник синьорины. Тварь Барготова. Цель.

Нож скользнул из рукава в ладонь.

Вскрикнул бастардо, и Лучано позволил себе один взгляд в ту сторону. Просто оценить, насколько цель увлечена пыткой. Там, над бастардо, его ловить неудобно, лучше бы вернулся к магессе. Вот она как на ладони.

Но то, что маг делал с Вальдероном, Лучано всё-таки увидел. Не настоящая пытка, всего лишь развлечение. Один точный и почти ленивый удар носком сапога в пах, а потом туда же слегка наступить… Больно и очень, очень обидно. Особенно для мужчины-дворянина, вдруг обнаружившего, что не может управлять собственным телом. И оно, это тело, совершает грязный постыдный конфуз. А синьор маг знает толк в унижениях.