Текст книги "Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир"

Интерлюдия № 1

Тем из нас, кому посчастливилось родиться во второй половине XX века в определенных странах, удалось избежать того, через что, казалось, до недавнего времени проходили все: я говорю о войне. Многим из тех, кто ступал на эту планету, неважно, когда и где они проживали, пришлось так или иначе столкнуться с каким-нибудь вооруженным конфликтом. Это происходило повсюду. Вот, например, храм Януса в Древнем Риме: его двери были открыты в военное время и закрывались в мирное, но на протяжении семисот лет мирное время наступало всего дважды и длилось совсем недолго. И разумеется, речь шла не только о далеких ожесточенных сражениях. Война могла прийти и на порог вашего дома. Свидетелями тому стали деревни и города, в которых мы сейчас проживаем. Мы видим прошлое в названиях, дверях и руинах, в невероятных изгибах некоторых улиц, в пространстве, которое говорит нам о том, что в течение многих веков на этом месте находилась крепостная стена. Некоторые из них сохранились, и теперь их единственное предназначение – привлекать туристов, но в то же время эти сооружения позволяют нам представить себе, хоть и отдаленно, каково это было – выживать между каменными стенами, за которыми находились незнакомцы, чьей единственной целью было одно: ваша смерть. Они могли убивать разными способами, но почти всегда все сводилось в конце концов к одному и тому же: голоду. Что приводит нас в Париж 1870 года.

К тому времени Париж уже стал тем самым городом, который появляется у нас перед глазами, когда мы думаем о Париже. Бульвары и проспекты, кварталы с однообразными фасадами, кафе, театры, богема, абсент, художники и уличные толпы. Иными словами, он был центром вселенной и прекрасно об этом знал. Но для немцев этот город с двумя миллионами жителей и пятьюдесятью тысячами фонарей стал в конечном счете предлогом для объединения. До этого времени Германия представляла собой «ассорти» из более тридцати разрозненных государств, и Пруссия, самое большое и могущественное из них, хотела объединить их всех под своей властью. Эти территории, однако, часто конфликтовали друг с другом, поэтому Отто фон Бисмарк, министр-президент Пруссии, решил добиться их единства, используя один из самых эффективных универсальных клеев: общую ненависть к кому-то другому. В этом случае – к Франции. К счастью для него, французы были не лучшего мнения о самих немцах, поэтому ему не составило труда спровоцировать их так, чтобы они сами нанесли первый удар. Алиби немцам обеспечила Испания, которая на тот момент не имела короля и находилась в поиске: предложив испанский трон немецкому принцу и получив вето от Франции, Вильгельм I, король Пруссии, отправил Бисмарку телеграмму, в которой сообщал о переговорах, а канцлер в свою очередь слегка изменил информацию и слил ее. Новая телеграмма давала понять, что король оскорбил Францию, которая, в свою очередь, сразу же на это отреагировала. Эти события произошли 13 июля. Патриотическое высокомерие, слепая вера в победу и желание множества людей поквитаться с немцами сделали все остальное. Менее чем через неделю Франция объявила о войне и, как и ожидал Бисмарк, Германия сплотилась вокруг Пруссии и приняла вызов. Спустя всего два месяца, разгромив все французские войска, стоявшие на их пути, немцы уже осаждали Париж.

Немцы не хотели казаться в этом конфликте злодеями и поэтому решили обойтись без бомбардировок французской столицы. Вместо этого они ее окружили и отрезали от внешнего мира. Париж оказался изолирован. Попасть в город и покинуть его могли лишь несколько воздушных шаров и почтовые голуби. Приближалась зима, запасы топлива и продовольствия подходили к концу, и Германия ожидала, что через пару месяцев Париж сдастся из-за голода, но с приходом декабря Париж все еще продолжал сопротивляться. Разумеется, запасы закончились, и все больше и больше людей умирало от голода и холода. Когда в домах установилась минусовая температура, улицы погрузились в темноту, а животы стали забывать вкус еды, отчаявшиеся парижане начали поедать лошадей; их было шестьдесят тысяч. Либо так, либо пришлось бы есть собак и кошек. В конце концов и эти животные вошли в меню, потому что лошадей оказалось недостаточно. Мясные лавки и магазины города стали заполняться всем, что было съедобно и могло быть найдено на улицах или в парках. И зоопарк не стал исключением: не пощадили даже Кастора и Поллукса, единственных слонов города, которые были символом Парижа. Обезьяны, например, избежали участи быть съеденными только благодаря своему родству с людьми, а большие кошки остались в живых, потому что парижане приберегали боеприпасы для войны с немцами, а без огнестрельного оружия разделывать тигра было бы самоубийством. Голода не удалось избежать даже высшему сословию. Примером этому может послужить меню ресторана «Вуазен» от 25 декабря 1870 года: в то Рождество вместо терринов из фуагра и фазана с соусом «Перигё» посетителям пришлось довольствоваться консоме из слона, жареным верблюдом по-английски, рагу из кенгуру, фаршированной головой осла, бифштексом из кошки с мясом крысы. На десерт был рисовый пудинг с джемом и сыром. Спустя несколько дней немцы устали ждать и начали обстрел города. Через месяц после начала бомбардировок голодный Париж сдался.

Прошло семьдесят лет, а с ними пришли другие войны, и немцы вновь завоевали Париж, на этот раз не встретив сопротивления. Они нашли его на другом конце Европы, в Ленинграде. Это была самая ужасная блокада в истории. Из-за войны, холода и голода в месяц умирало около ста тысяч человек, и за те два с лишним года, что длилась блокада, в городе произошли тысячи убийств, убивали даже из-за кусочка хлеба. Еще были случаи каннибализма. Настолько много, что пришлось создать специальное подразделение для поиска каннибалов, в результате было задержано более двух тысяч человек; большую часть арестовали за то, что они ели мертвецов, а других за поедание людей, которые… еще были живы. А вот животные в зоопарке не пострадали.

Странные парочки

6 июня 1944 года превратилось в одну из самых известных дат в истории. В тот день, вслед за восходом солнца, произошла высадка в Нормандии – военная операция союзников по освобождению Европы от нацистов, начавшаяся с Франции. Это день стал настолько великим, что даже получил собственное имя – день «Д», хотя, несмотря на важность происходящего, союзники уже не в первый раз объединяли свои силы для вторжения на территорию, оккупированную немцами. Двумя годами ранее, в апреле 1942 года, двое друзей пытались сделать то же самое, но самостоятельно, на свой страх и риск. Их звали Питер и Лесли, они были стоматологами, и у них была веская причина пойти на риск: им было скучно.

Большинство людей были бы рады провести Вторую мировую войну в Стоматологическом корпусе Королевской армии, сражаясь не с людьми, которые желают вам смерти, а с кариесом и зубной болью, но сержант Питер Кинг и рядовой Лесли Катбертсон к числу этих людей не принадлежали. Им хотелось быть в гуще событий. Они служили в армии вот уже два года и ни разу не покидали территорию Англии. Им казалось, что они так себя и не реализовали. Несмотря на то, что они много раз просили перевести их в какую-нибудь часть, которая сражается с нацистами, а не с инфекциями полости рта, это ни к чему не привело. Они поняли, что ничего другого им не оставалось. Если они должны были отправиться на поиски нацистов сами, то так тому и быть. К счастью, далеко идти не пришлось – те были в соседней стране.

Они прекрасно ладили друг с другом, возможно, именно поэтому идея не показалась им безумной. План заключался в пересечении Ла-Манша, проникновении на территорию противника и совершении чего-то, о чем они пока не договорились. Они были готовы на все. Им хотелось, чтобы их имена произносили с таким же восхищением, с каким говорили о спецназе и их отважных подвигах. Но у них не было ни необходимой подготовки, ни четкого плана, ни нужного вооружения. Только довольно смутная и очень безумная идея. И тем не менее перед отправлением они написали письмо Черчиллю, чтобы предупредить о том, что они не дезертировали, потом взяли пару пистолетов и гранаты, а оказавшись на берегу, угнали лодку и приготовились к переправе на материк. Что им было терять? Ну, допустим, жизнь, но либо об этом они не подумали, либо им было все равно.

Как вы уже догадались, оказавшись во Франции, они не сделали ровным счетом ничего. Сначала стоматологи наткнулись на какие-то железнодорожные пути и ждали какого-нибудь поезда, чтобы бросить в него гранату, но едва поезд появился, как они опомнились и быстренько сбежали. Потом на протяжении трех дней они прятались, пока не убедились, что, если они попытаются угнать еще одну лодку, их не поймают. Никто не стал их ловить, но эта лодка в Англию их не доставила. Вместо этого они остались без топлива посреди моря и в течение нескольких дней дрейфовали. Точнее, две недели. В конце концов их отыскали и спасли, но, когда они рассказали свою историю, их арестовали по подозрению в шпионаже. И это неудивительно. Их рассказ был настолько абсурдным, что другого объяснения ему не было.

И да, эта история и правда была абсурдной, но в приключениях Кинга и Катбертсона присутствует одна деталь, которую мы сразу же узнаем: эта история про странную парочку. Никто бы не решился пойти на что-то подобное в одиночку, но когда ты в компании, то все меняется. И хотя мы, скорее всего, вторгаться во Францию не станем, нам известно, что происходит, когда глупость и скука соединяются с дружбой и любовью. Быть может, причина этого заключена в некой навязчивой идее бинарности, ведь истории, в которых пары становятся главными героями, или истории, в которых они просто появляются, лежат в основе самых древних и важных мифов. Например, один из ключевых эпизодов «Илиады» – это история гнева Ахилла, разозленного смертью своего друга Патрокла, а «Одиссея» – это рассказ об Одиссее и его возвращении домой, где его ожидает супруга Пенелопа, которая плетет и распускает полотно. И такие истории повсюду, куда ни посмотри: от Гильгамеша с Энкиду и Холмса с Ватсоном до Дон Кихота с Санчо Пансой и Элизабет Беннет с мистером Дарси. И в реальном мире, конечно же, подобных историй было множество, и в продолжении этой книги вы встретитесь с некоторыми из них. Это истории о дуэтах, достигших невероятного успеха и потерпевших полный крах; о парах, совершивших невозможное и столкнувшихся с волей случая; о тех, кого объединила дружба и любовь или не столь благородные чувства; о людях, повлиявших на ход истории – и о тех, кто, подобно Кингу и Катбертсону, не повлиял на нее никак, но все-таки заслуживает упоминания о своих «авантюрах». История о двух стоматологах, например, на том не закончилась: чтобы их оправдать, в дело вмешался Черчилль, и он добился, чтобы их перевели в другую часть, где они наконец смогли бороться с нацистами. Их даже наградили медалью. Так что, возможно, они были правы, и к ним должны были прислушаться раньше, а битвы с кариесом и зубной болью были напрасной тратой их сил.

Как собаку
О двух пиратках, которые не хотели быть пиратками, и о том, как, несмотря на избавление от виселицы, счастливого конца у их истории не было

Жены. Служанки. Проститутки. Практически все, что нам о них известно, мы знаем благодаря капитану Чарльзу Джонсону, который на самом деле и капитаном не был, и чье настоящее имя было не Чарльз Джонсон. Тем не менее это не помешало его «Всеобщей истории грабежей и смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами» обрести успех. Эта книга, опубликованная в 1724 году, дала публике то, чего она желала, хоть пока еще не знала об этом. Полная историй о бунтарях и романтиках, о вольной дикарской жизни, о набегах в далеком океане и приключениях на дальних островах, о карикатурных, но вместе с тем реальных персонажах, она превратила пиратов, этих морских разбойников, в героев – и пусть их проклинали, но они стали символом свободы, о которой можно было только мечтать. В этой книге было все: насилие, жестокость, отвага, кодекс чести, независимое существование и нежелание отчитываться ни перед кем, кроме себе подобных, сокровища и флаги, Черная Борода и пират Робертс. А также Энн Бонни и Мэри Рид, единственные женщины, занимавшиеся пиратством в ту эпоху. Должно быть, их история сразу же стала невероятно популярной, потому что во втором издании книги, вышедшем в том же году, что и первое, их имена появились уже на обложке и были написаны заглавными буквами: «Рассказывает о невероятных приключениях двух пираток, МЭРИ РИД И ЭНН БОННИ». И интерес к их истории вполне понятен. Их жизнь была настолько необычна, что, если бы не реальный суд и вынесенный им приговор, признает Джонсон, многие бы решили, что он просто-напросто все выдумал.

Кроме черепа, другим отличительным пиратским символом считались песочные часы. Профессиональная деятельность пиратов рано или поздно заканчивалась, и им не стоило об этом забывать. Энн Бонни и Мэри Рид исключением не стали. Они, должно быть, родились на пороге XVIII века, одна – в Ирландии, а другая – в Англии. Энн, внебрачная дочь адвоката и его служанки, уехала с отцом в Америку, где в молодости вышла замуж за Джеймса Бонни, моряка и третьесортного пирата. Вместе с ним Энн сбежала от своей семьи и обосновалась на Багамах, в Нассау, в карибской дыре, где проживало так много преступников, что она была своего рода пиратской республикой, не подчиняющейся никому. Там Энн познакомилась с Мэри Рид, чье детство было похоже на настоящий роман: чтобы получить наследство, с самого детства ее одевали и воспитывали так, будто бы она была своим умершим братом, и едва достигнув подросткового возраста, она поступила на службу в армию и флот. Однажды ее корабль захватили пираты, которые предоставили ей выбор: умереть или присоединиться к ним. Несмотря на то, что пираты не отличались особо деликатным обращением с женщинами (чтобы предотвратить возможные конфликты, кодекс запрещал женщинам присутствовать на корабле, таким же образом на борту запрещалось находиться юношам), ответ казался очевидным. Кроме того, даже если Мэри и удалось бы сбежать, ее личность уже была раскрыта, и на суше ее ожидала жизнь жены, служанки или проститутки. Поэтому она решила присоединиться к пиратам.

* * *

Мачете, пистолеты и большие платки. В 1720 году в Нассау Энн Бонни также познакомилась с Джоном Рэкхемом по прозвищу Калико Джек, капитаном пиратов, который, воспользовавшись недавним помилованием губернатора Багамских островов, был полон решимости отказаться от преступной жизни. Он не смог этого сделать по двум причинам: во-первых, он за очень короткое время обанкротился, а во-вторых, они с Энн стали любовниками. Губернатор, не хотевший больше мириться с царившей в Нассау безнравственностью, приказал положить конец супружеской измене или же, в противном случае, Рэкхем должен был устроить Энн публичную порку плетью. На том их история не завершилась – у них родился сын, и это лишь усугубило проблему. Учитывая данные обстоятельства и опасаясь последствий, Калико Джек снова решил разбойничать. И Энн Бонни ушла вместе с ним. Разорившаяся Мэри Рид, которой, кроме собственной жизни, было нечего терять, решила к ним присоединиться, хоть и в глубине души ненавидела пиратство.

Под покровом ночи 22 сентября эти трое угнали из порта в Нассау небольшой корабль «Уильям» и вышли в море. За короткое время им удалось набрать команду из двенадцати человек, и они стали совершать набеги на торговые и рыболовные судна и атаковать побережья Ямайки. Их деятельность была недолгой, но насыщенной. Свидетели рассказывали, что девушки были вооружены мачете и пистолетами, на головах у них красовались большие платки, а в свирепости и жестокости они не уступали своим коллегам. Тем не менее даже на борту корабля им не удалось избежать проблем. Мэри, например, пырнула ножом товарища по команде, когда тот попытался ее изнасиловать. Однако их проблемам на борту и за его пределами было суждено закончиться, потому что вскоре после первого совершенного ими нападения губернатор выдал ордер на арест Рэкхема и его команды, в которую входили и девушки, и через несколько недель они все превратились в цель номер один для многочисленных охотников за головами. Один из них заметил «Уильяма» 22 октября и решил взять его на абордаж. Операция прошла гладко. Большинство пиратов были слишком пьяны, чтобы драться, поэтому попросили пощады и сдались. Но так поступили не все: Энн Бонни и Мэри Рид, которые, отчаявшись, в конце концов начали стрелять по своим же, продолжали оказывать сопротивление на палубе до самого конца.

На Ямайке состоялся суд, который приговорил их к повешению за пиратство, но в последнюю минуту девушкам удалось избежать виселицы, потому что во время суда стало известно об их беременности. Когда это подтвердилось, их приговор пришлось отложить. Других членов банды Джона Рэкхема ждала совсем другая участь. Труп Калико Джека будет выставлен на всеобщее обозрение, как предупреждение потенциальным пиратам. Перед смертью ему позволили увидеться в последний раз с Энн Бонни. Единственным утешением, которое он обрел, была следующая фраза: «Мне очень жаль, что так вышло, но, если бы ты сражался, как мужчина, тебя бы не повесили, как собаку».

Да, девушки избежали виселицы, но счастливого конца им все равно было не видать. Мэри Рид через некоторое время умерла в тюрьме, возможно, из-за осложнений, возникших во время родов, а след Энн Бонни теряется прямо после суда. Кто-то утверждает, что ей удалось сбежать, обосноваться в Южной Каролине и дожить до восьмидесяти лет, но наверняка мы этого не знаем: «Мы не можем с точностью сказать, что с ней случилось потом, – рассказывает Джонсон, – но одно мы знаем точно: ей удалось избежать казни».

Чарли и фабрика Джеймса Бонда
О двух писателях, с которыми было нелегко и неприятно иметь дело и которые подружились, занимаясь шпионажем в военное время

Парень по имени Брокколи. Об этом рассказывал сам Роальд Даль в одной статье для журнала Playboy: как-то раз в 1966 году в его доме зазвонил телефон, и его жена, актриса Патриция Нил, передала писателю, что с ним хотел поговорить какой-то «парень по имени Брокколи». К удивлению обоих, этого парня действительно звали Брокколи, а еще он был продюсером фильмов о Джеймсе Бонде. «Вы не могли бы сегодня к нам заехать? У нас срочное дело», – сказал он. Срочность заключалась в том, что они хотели поручить Далю написание сценария для одного из фильмов про Бонда и давали на это шесть недель.

Несмотря на то, что Даль к тому моменту уже опубликовал книги «Джеймс и гигантский персик» и «Чарли и шоколадная фабрика», в деньгах он нуждался. Его жена восстанавливалась после комы, у них было четверо детей, а «Джеймс Бонд» уже стал одной из самых прибыльных франшиз в истории кино. Поэтому писатель отправился на встречу, где ему предложили заняться адаптацией «Живешь только дважды». Ему предоставили творческую свободу, хотя и с ограничениями. «Можете придумывать все, что хотите, – сказал Брокколи Далю, – но есть две вещи, которые не поддаются обсуждению. Первая – персонаж Бонда. Его трогать нельзя. Вторая – формула с девушками. Ее тоже нельзя трогать. Формула проста: есть три девушки, и Бонд крутит роман с каждой из них». «Отдельно или со всеми разом?» – спросил писатель. Брокколи шумно вздохнул и спросил: «Сколько фильмов о Бонде вы видели?» «Только один, – ответил Даль. – Тот, что с обалденной машиной».

Да, его рассказы были довольно жуткими, и все же такой популярный детский писатель, как Даль, не казался самым очевидным кандидатом на написание последнего фильма про Бонда. Кроме того, валлиец Даль находил роман «Живешь только дважды» «плохим и утомительным» и считал, что в нем не было ничего хорошего, «кроме отличного названия». И тем не менее он принял предложение. Отчасти потому, что лишние деньги ему бы не помешали, а отчасти из-за того, что он знал автора этих книг, которые так ему не нравились: это был Ян Флеминг, и два года назад он скончался. Эти двое дружили, если так можно сказать про двух людей, известных тем, что они не отличались ни дружелюбием, ни простотой в общении. «Едва Ян заходил в комнату, как она тут же озарялась красным свечением, – говорил Даль про Флеминга, чья личность ему нравилась больше самих его произведений. – Он был настоящим живчиком, сообразительным, язвительным, с припасенной в кармане шуткой и знаниями обо всем на свете». Вопреки ожиданиям, их дружба, однако, не имела с книгами ничего общего. Встретились они, на самом деле, двадцать лет назад в юношестве, когда их карьере было еще далеко до взлета. Тогда мир был погружен в войну. А сами они были шпионами.

* * *

Банда под названием «Нерегулярные части». Борьба с нацистами в Европе и попытка противостоять зверствам, учиняемым японцами в Азии, кажутся сейчас отличным примером справедливого дела, но в 1940 году, за год до атаки на Перл-Харбор, жители Соединенных Штатов не считали вмешательство в течение Второй мировой войны чем-то правильным. Президент США, Франклин Делано Рузвельт, в целом выступал за оказание помощи Великобритании, но его Конгресс считал иначе, а впереди маячила новая президентская гонка, которую необходимо было выиграть, поэтому защищать непопулярную среди жителей его страны точку зрения было не в интересах президента. И даже посол США в Лондоне, патриарх семьи Кеннеди, Джозеф, еще раньше давал понять, что происходившее было исключительно европейским вопросом, в решении которого его страна не собиралась принимать участия. В то время в Вашингтоне ходила шутка, которая обыгрывала название английского гимна: «Если король нуждается в спасении, пусть его спасает Бог»[22]22
  «Боже, храни Короля» – государственный гимн Великобритании.


[Закрыть].

Наблюдая за происходящим, Черчилль осознал всю отчаянность положения и поэтому решил прибегнуть к столь же отчаянной мере: саботировать и установить слежку за США, чтобы таким образом вынудить их вступить в войну. Для этого он поручил Уильяму Стивенсону, мультимиллионеру и ветерану Первой мировой войны, создать Британскую координационную службу по безопасности (BSC), секретную сеть агентов под прикрытием в Северной Америке. Миссия была настолько сложной и рискованной, что Стивенсону даже дали позывной «Бесстрашный».

Центральный офис BSC находился в Рокфеллер-центре (нет, правда, в Рокфеллер-центре!) в Нью-Йорке и выдавал себя за паспортное бюро, но Стивенсон, который оплачивал работу офиса из своего кармана, нанял сотни канадских женщин и построил в их стране центр подготовки, которому дал оригинальное название «Лагерь Х». Расточительством это не было: шпионы в Европе были очень заняты, поэтому BSC необходимо было привлечь как можно больше непрофессионалов. Некоторые из них были людьми творческих профессий, как, например, драматург Ноэл Кауард; другие – будущими гигантами рекламы, как Дэвид Огилви; третьи, как актер Лесли Говард, которого немцы убьют во время миссии в Галисии – звездами Голливуда. Ян Флеминг, однако, был никем, всего лишь джентльменом тридцати лет, который провел войну сидя за столом и теперь хотел сделать что-то большее. А еще он был красив, поэтому Стивенсон, явно думая, что ему это сыграет на руку, нанял его на работу. Позже к ним присоединится ас-истребитель, отправленный в отставку после несчастного случая, в котором он чудом выжил. Его звали Роальд Даль, и для дела он подходил идеально, потому что никто, как думал Стивенсон, в жизни бы не догадался, что этот очаровательный и в то же время такой вспыльчивый молодой человек мог быть шпионом.

Эта удивительная группа секретных агентов решила назвать себя в честь уличных помощников Шерлока Холмса – «Нерегулярные части». Несмотря на неопытность, Стивенсон использовал свои контакты и доступ к высшим кругам Америки для сбора и распознавания информации, шантажа и разоблачения сторонников нацизма, а также для распространения пропаганды и слухов в прессе. Даль же, кроме всего этого, занимался кое-чем еще. Такому блестящему молодому пилоту в форме, как он, было легко добиться приглашения на самые закрытые вечеринки Вашингтона, включая Белый дом, и если он мог извлечь выгоду из своего успеха на этих вечеринках, его начальство было только «за». И он так и делал, работая порой до изнеможения. По словам самого Даля, после близости с женой конгрессмена, известного своей оппозицией Соединенному Королевству, будущий автор «Матильды» даже попросил отстранить его от дел: «Я до смерти устал. Эта проклятая женщина трахает меня вот уже три чертовы ночи в разных частях своей спальни. Я так больше не могу». В ответном письме говорилось, что он должен немного отдохнуть и подумать о цели.

* * *

Обалденная машина. Сложно сказать, в какой степени «Нерегулярным частям» и BSC удалось выполнить свою миссию. По крайней мере одна из их смелых операций увенчалась успехом. Им удалось передать в руки Рузвельту фальшивую карту, которая демонстрировала предполагаемые планы нацистов по завоеванию Южной Америки: президент посчитал, что она была настоящей, и использовал ее в одной из своих убедительных речей как доказательство того, что немцы не собираются останавливаться на завоевании Европы. Однако сразу же после победы в войне Стивенсон решил защитить себя и тех, кто с ним работал. Для этого он приказал сжечь все относящиеся к BSC документы, а также написать историю службы, которая была напечатана только в двадцати экземплярах, засекреченных до 1998 года. Кстати, одним из авторов этой истории был Роальд Даль. Вы можете мельком увидеть руку мастера, когда вдруг среди предложений, написанных официальным и торжественным тоном, появляется фраза, где кого-то описывают словами «он выглядел, как козел».

Это было не единственное, что Даль написал во время войны. В 1943 году он уже опубликовал «Гремлинов», детский пропагандистский роман, который был очень успешен. Также во время войны Ян Флеминг, воспользовавшись своим опытом в «Нерегулярных частях», решил написать шпионский роман, который положит конец всем шпионским романам. Флеминг прославился задолго до того, как успех пришел к Далю, и это позволило ему помочь давнему коллеге обрести стабильность после войны, пока его творчество набирало обороты. А еще Флеминг набросал для Даля сюжет рассказа. Речь в нем шла об идеальном преступлении: жена убивает своего мужа бараньей ногой, а потом подает ее на ужин детективам, которые расследуют это дело. Даль назвал эту историю «Агнец на заклание», позже в 1958 году Хичкок адаптирует ее в своем телевизионном шоу. Это сотрудничество Яна Флеминга и Роальда Даля стало не последним. И «Живешь только дважды» тоже им не стало, хотя и началось благодаря их дружбе: Даль, добавивший в историю своего друга гигантские магниты и спрятанные в вулканах ракеты, думал, что сценарий этого фильма был настоящим мусором, но Брокколи пришел в восторг. В такой, что поручил Далю адаптацию еще одной книги. Любопытно, но речь там шла о какой-то обалденной машине, а ее автором также был Флеминг. Книга называлась «Волшебный автомобиль Чих-чих-бум-бум».