Текст книги "Блудный сын"

– Ты мог бы научиться всему, что умею я, – тихо сказал Гэри, наблюдая через стол за своим зятем. Взгляд старика был тяжелым и холодным. Он хорошо разбирался в людях и знал, что Питер был хорошим человеком. Единственной целью Гэри было сделать свою дочь счастливой и чтобы она получила то, что хочет, а она хотела жить в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке. Он хотел, чтобы Питер согласился с ее пожеланиями, и неважно, какое он должен был сделать ему предложение, чтобы Питер так поступил. Гэри озвучил сумму, которую он готов платить Питеру, если он возьмется за работу. Питер вытаращил глаза, когда услышал это. Он предлагал восхитительно много денег, а само предложение выглядело как чистая благотворительность со стороны его тестя. Он ничего не мог сделать для Гэри такого, чтобы заработать эту сумму.

– Невероятно щедрое предложение, – честно признался Питер, – но я бы ограбил вас, если бы согласился. Я ни черта не смог бы сделать для вас, чтобы оправдать такие деньги. – Он был бы рад получать такую сумму, но Питер знал, что это будет неправильно, и если он возьмет их, то это будет похоже на то, как если бы он взял взятку.

– Ты не обязан их оправдывать, – прямо сказал Гэри. – Все, что тебе надо сделать, это просто жить здесь и делать Алану счастливой. – Питер почувствовал себя жиголо еще больше, чем когда-либо.

– Я не могу получать у вас заработную плату только за то, что я делаю Алану счастливой. Мне необходимо оправдывать свое назначение, – сказал Питер, окончательно расстроившись.

– Сынок, ты понимаешь, что может так получиться, что ты будешь слоняться без работы долго-долго, слишком долго, – мрачно сказал Гэри. Питер кивнул головой, зная, что тесть был прав.

– Судя по тому, что рассказывает мне Алана, вам негде будет жить, когда вы продадите квартиру, и у вас не будет достаточно средств, чтобы обеспечить себя и детей. Вы не можете просто жить как кочевники, если учесть, что у вас два ребенка. Я не думаю, что в этой ситуации у тебя есть большой выбор, – самоуверенно отметил Гэри, думая, что убедит его.

– Мне надо кое-что проверить после возвращения, – сказал Питер. Он продолжал рассылать свое резюме, но пока безрезультатно. Совладельцы и менеджеры инвестиционных банковских фирм были неликвидным товаром в данный момент.

Гэри не стал настаивать, но он знал, что Питер был загнан в угол. Дочь уже сказала ему, что она не уедет из Лос-Анджелеса. Если Питер хочет сохранить свой брак, то у него нет иного выбора, кроме как жить здесь. Но он был слишком гордым и ответственным человеком, чтобы остаться безработным. Гэри был уверен, что рано или поздно Питер сдастся. И по мере того как шли дни от Дня благодарения до Рождества, Питер прекрасно понимал, что если он хочет быть с Аланой, то ему придется остаться в Лос-Анджелесе. Она жила там полной жизнью, общаясь со старыми друзьями и заводя новых. Ее всюду приглашали, и Питер чувствовал себя любовником на содержании, повсюду следуя за ней немой тенью или пытаясь провести время со своими сыновьями, которые тоже были очень заняты. Только у Питера здесь не было своей жизни и никаких дел.

Чтобы выглядеть благоразумным и хоть чем-то себя занять, он согласился проводить несколько дней в неделю в офисе своего тестя. Он присутствовал на заседаниях и наблюдал за их работой. И все время, пока Питер там находился, он чувствовал себя совершенно потерянным и бесполезным. Вопреки тому, что ему раньше обещал тесть, он не включил его ни в одно из заседаний. Гэри предоставил ему огромный кабинет, один из самых впечатляющих в здании, и предполагал, что зять просто будет сидеть там. Было очевидно, что Гэри не ожидал от него никаких подвигов. Он сказал зятю, что он может использовать рабочее время по своему разумению: приходить позже и уходить раньше, если у него будут какие-то дела, и что Питер может обедать так долго, как ему вздумается. Единственное, что понял Питер через три дня, что он станет отщепенцем – совершенно лишним и бесполезным человеком, – если пойдет работать в продюсерскую компанию тестя. Если Питер примет предложение Гэри, то с карьерой будет покончено. Ему останется только быть мужем Аланы и сопровождать ее на голливудские вечеринки и мероприятия. Такая жизнь для него была неприемлемой и унизительной. Во время праздников он не стал ничего говорить Алане об этом и подождал, пока закончится Рождество. Ребята уехали со школой на выходные в Беар-Вэлли кататься на лыжах, а Гэри отправился в Лас-Вегас, чтобы посмотреть выступление одного из своих артистов в преддверии Нового года. Питер и Алана были предоставлены сами себе, и Питер с нетерпением ждал, что проведет с ней наедине несколько дней. У него было такое чувство, что ни разу за весь месяц, который прошел со дня его приезда, у них не было ни одной спокойной минуты.

– Здесь приятно жить, не так ли? – спросила его Алана, когда они отдыхали на лежаках во внутреннем дворике гостевого дома под лучами зимнего солнца. С того дня как он приехал, стояла ясная погода. Но для того чтобы он чувствовал себя счастливым, одного солнечного тепла было недостаточно. Ему нужна была настоящая жизнь, но он знал, что здесь ее никогда не будет. Он чувствовал себя не мужем, а эскортом Аланы.

– Так жить действительно приятно, – согласился он, – если нечем больше заняться и наслаждаться только этим. Или если ты управляешь такой империей, как твой отец. Я чувствую себя здесь совершенно бесполезным, – ворчал Питер. Он не мог и не хотел ей лгать на этот счет.

– У меня здесь гораздо больше развлечений, чем было в Нью-Йорке, и у тебя тоже, – настаивала она, и была права – это была правда ее жизни, но к нему никак не относилось.

– Мне недостаточно прожигать свою жизнь на вечеринках, – честно признался он. – Я хочу вернуться к работе в Нью – Йорк где-нибудь после Нового года и посмотреть, что я могу предпринять, чтобы изменить наше положение. – Они уже начали переговоры с потенциальным покупателем их квартиры на этой неделе. Питер места себе не находил от скуки в Лос-Анджелесе.

– Ты можешь работать на моего отца здесь, – сказал Алана, глядя на него с серьезным решительным видом.

– Нет, не могу. Мне нечего ему предложить, и у него нет для меня реального применения. Я не могу получать у него огромную зарплату и ничего не делать. Это не для меня, Алана. Мне нужна настоящая работа. Я не могу жить здесь в качестве твоей болонки или в роли его лакея.

– Что ты такое говоришь? – сказала она холодно.

– Что я хочу найти настоящую работу в Нью-Йорке, на Уолл-стрит, где я работал в течение двадцати одного года или, по крайней мере, что-то в этом роде. Вот найду место, где мы сможем жить, и сразу перевезу тебя с мальчиками домой.

– Но я уже дома, – просто сказала она, и он видел, что она искренне так считает. – Я не собираюсь возвращаться, Питер. Мне нравится жить здесь. И мальчикам тоже.

– Я не могу так. Не хочу быть альфонсом, Алана. Не за такого человека ты вышла замуж. Я не такой. Три месяца тому назад земля ушла у нас из-под ног, я ее переверну. Вот увидишь, мне удастся все вернуть обратно, а не жить здесь в качестве твоего любовника на содержании. – Он чувствовал, что, находясь здесь, совершает насилие над собой большую часть времени, если не сказать, все время.

– Мы уже обсуждали это, милый. На данный момент там нет для тебя работы, и, кажется, ее не будет еще очень долго.

– Что-нибудь да найдется! Может быть, мы не будем жить так комфортно, как раньше, но это не продлится долго и, в любом случае, рано или поздно все устроится. Жизнь придет в норму. Но такая жизнь, как в Лос-Анджелесе, не для меня. – Он был абсолютно честен с ней, но Алана больше не хотела вести с ним переговоры.

– Я остаюсь, Питер. Если ты не хочешь жить здесь, то, возможно, у нас есть решение. Мой отец стареет, и я хочу быть с ним здесь. Мы – это все, что у него есть, – она посмотрела на Питера, и он увидел что-то необычное в ее глазах. Она больше не была той женщиной, на которой он женился. Она была дочерью своего отца. В ее семейной жизни наступили тяжелые времена, и она сейчас сматывала удочки. Теперь он отчетливо это видел, и она сама не отрицала этого.

– Ты тоже все, что у меня есть, – тихо сказал Питер. – Я люблю тебя, Алана, и мальчиков. И не хочу потерять тебя только потому, что я не могу жить здесь.

– Тогда оставайся! Мой отец сделал тебе очень выгодное предложение. Прими его, – она не признавалась ему в любви и не просила его остаться просто потому, что не могла без него дышать. Она не сказала этого. И он задал себе вопрос, а любила ли она его когда-нибудь вообще? Может, в какой-то момент страсть прошла, а он и не заметил? Алана была готова пожертвовать мужем ради роскошной жизни. Для Питера это явилось жестокой реальностью, горькой правдой.

– В любом случае, мне нужно лететь в Нью-Йорк на следующей неделе, – безрадостно подытожил он. – Мы еще поговорим. – Она кивнула и ответила на звонок своего сотового телефона. Звонил ее отец из Лас-Вегаса. Она сейчас была ближе к нему, чем к Питеру. Их семейная жизнь ее совершенно не волновала. Все, что она хотела, это разделить жизнь со своим отцом. Слушая, как они шепчутся, Питер встал и вошел в дом. В его глазах стояли слезы, но она их не увидела. Он не мог больше обманывать себя. Это был один из тех определяющих моментов, когда вдруг осознаешь, что жизнь, которую вы с кем-то разделяли на двоих, закончилась. Близкий человек, которого, по вашему мнению, вы потеряли на время, больше к вам не вернется и не будет прежним никогда. Питера осенило в тот самый момент. Не важно, согласится ли он признать это сейчас или нет, все было кончено. Алана предпочла свой родной город и отца мужу. Это была горькая пилюля, которую Питеру пришлось проглотить, – какое душераздирающее разочарование!

Они поехали вместе на новогоднюю вечеринку, и Алана заскочила к каким-то своим старым друзьям, которые были в восторге от встречи. Она даже заехала к своему прежнему бойфренду, уже давно работавшему на ее отца, одному из лучших голливудских агентов. Познакомила его с Питером, и они втроем болтали в течение нескольких минут, хотя было видно, что он явно не испытывал никакого интереса к Питеру, в конце концов отошедшему от них к бару за крепким виски со льдом. Питер устал от Лос-Анджелеса и людей, с которыми он здесь встречался. Он не мог дождаться, когда вернется в Нью – Йорк, чего нельзя было сказать про Алану. Она благоденствовала в своем знакомом любимом мире и получала удовольствие от того, что пребывает в нем в качестве дочери своего отца.

В ту ночь они возвращались домой молча. На вечеринку их отвозил личный водитель отца, и когда они вышли у гостевого дома, Питер сказал ей, что через несколько дней он уезжает в Нью-Йорк. Алана безучастно кивнула головой и ничего не ответила. Было такое ощущение, что сказать уже больше было нечего. Он проиграл.

Следующие несколько дней супруги провели, избегая друг друга. Он не хотел забивать себе голову разными мыслями и приходить к каким-то более болезненным выводам, чем те, которые уже сделал. Он подождал возвращения мальчиков из Беар-Вэлли и сказал им, что он уезжает, но обещает вернуться сразу как только сможет.

Утром в день его отъезда Питер и Алана завтракали вместе. В этот день она собиралась поехать на обед в честь какой-то голливудской знаменитости, а ночь провести на вечеринке по случаю празднования премьеры нового фильма. В ее жизни ничто не изменилось. Она все еще оставалась той избалованной маленькой девочкой, какой она всегда была и к какой Питер именно так и относился все годы их брака. Сейчас он это ясно видел. А в его жизни все круто изменилось, начиная с октября. Он чувствовал такую безысходность и одиночество, как если бы он вдруг остался один-одинешенек на всем белом свете. Казалось, что они перестали чувствовать друг друга: она наслаждалась своей новой жизнью, а он пребывал в трауре по их прежней.

Она поцеловала его на прощание так дежурно, словно вечером он вернется домой. Когда он пошел поцеловать на прощание мальчиков, он увидел, что она смотрит на него как на незнакомого человека. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и их глаза встретились. Ее взгляд больше ничего не выражал. Они в одночасье стали чужими. Она отрезала путь к их совместной жизни в Нью-Йорке и, казалось, начинала жить без него. И, как она сама сказала два месяца тому назад, окончательно покинула тонущий корабль. Алана освободилась от пут брака и теперь была вольна делать, что душе угодно. И для мужа в ее жизни не осталось места с того момента, как он отказался играть по правилам ее отца.

Питер молча сидел в машине, когда водитель ее отца вез его на «Роллс-Ройсе» Гэри. Автомобиль был совершенным во всех отношениях и катил очень мягко, но никогда в жизни Питер не чувствовал себя так неудобно.

Его мобильный телефон зазвонил, когда он садился в самолет. Это был Райан, не Алана. Она не позвонила.

– До скорой встречи, пап. Удачного тебе полета.

– Спасибо, сынок. Я позвоню тебе из Нью-Йорка.

– Я люблю тебя, папа.

– Я тоже люблю тебя, Рай, – тихо пробормотал Питер, с трудом проглатывая ком в горле. Питер не сказал, но они оба знали, что все изменилось и никогда не будет прежним.

Глава 3

Когда Питер вернулся в Нью-Йорк, у него сложилось такое впечатление, что весь город и все, кого он знал, погрузились в глубокую депрессию. Рестораны были пустынны, магазины – безлюдны. Люди, которые все еще по утрам спешили на работу, панически боялись ее потерять. Никто не чувствовал себя в безопасности. Люди переживали за сохранность своих денег в банках, а те, чьи капиталы находились в ценных бумагах, спешили купить государственные краткосрочные облигации на все деньги, которые имелись у них на руках. По всей стране продолжали закрываться маленькие банки. Страна, которая все это время являлась символом успеха и безопасности, больше таковой не являлась, и никто не мог больше на нее рассчитывать. Весь финансовый мир был перевернут с ног на голову.

Пока Питер находился в Калифорнии, произошло еще одно шокирующее событие. Человек по имени Бернард Мэдофф был арестован по обвинению в мошенничестве с инвестициями. Это было крупнейшее в истории преступление такого рода. Он был обвинен в мошенничестве в отношении 4800 клиентов на общую сумму в $64,8 миллиона. Он уничтожил целые учреждения инвесторов, свел к нулю их сбережения, разорил пенсионные фонды и привел в упадок целые состояния. В результате его деятельности доверчивые инвесторы по всему миру были разорены, а их дома пошли с молотка.

За двадцать один год работы в финансовом бизнесе Питер не мог припомнить ничего похожего. Его собственное положение было не лучше ничего не подозревающих жертв Мэдоффа. Питер отчаянно пытался продать их городскую квартиру и дом в Саутгемптоне. Им нужны были деньги, несмотря на то что отец Аланы не скупился по отношению к ней и мальчикам, Питер все еще не распрощался с идеей о том, чтобы опять самому содержать свою семью. Несколько риелторов внесли дом и квартиру в свои списки, и один серьезный потенциальный покупатель вел торг по покупке квартиры, стараясь извлечь максимум выгоды из бедственного положения Питера.

На следующий день после приезда домой Питер получил очередное предложение от того же покупателя, но оно было незначительно выше, чем предыдущее. Покупатель все-таки посочувствовал Питеру. Поздно вечером Питер позвонил по этому поводу Алане и попросил у нее совета, но она не сказала ничего конкретного. Было очевидно, что она больше не собирается вникать в их проблемы в Нью-Йорке. Находясь сейчас под опекой своего отца, она расслабилась. Эти заботы мало ее волновали, и она сказала Питеру, чтобы он продал квартиру за любые деньги. Она знала, что ему нужны были сейчас средства к существованию, так какой может быть разговор?

На следующее утро Питер перезвонил риелтору и мрачным голосом подтвердил, что готов принять предложение. Он получит за квартиру вполовину меньше той суммы, которую он заплатил за нее десять лет тому назад, прямо перед рождением Бена. Четыре месяца тому назад, до биржевого краха, квартира стоила бы вдвое больше, чем он заплатил за нее, но такого уже больше не будет. Те, кто смогли удержать в руках наличные, наживались на тех, у кого их больше не было. Питер стал жертвой кризиса.

– Я принимаю предложение, – сказал он риелтору сквозь стиснутые зубы. – Я продаю квартиру в том виде, в котором она находится сейчас, и хочу максимально быстро завершить сделку. – Она пообещала все устроить, и потом он позвонил их риелтору в Хэмптоне. Ни одного предложения по покупке пляжного дома до сих пор не поступило, хотя дом был великолепный. Его совсем недавно перестроили, и он стоял на нескольких акрах земли, на границе с береговой линией. Но второе жилье сейчас никто не покупал. Наряду со всем остальным, этот рынок тоже рухнул.

– А вы не думали о том, чтобы сдать его в аренду? – осторожно предложил риелтор. Питер собирался снизить цену, но затем передумал, если можно будет получить достойную цену за аренду.

– Подскажите, на какую сумму можно было бы рассчитывать?

– Как правило, аренда таких домов составляет астрономическую сумму. Дом великолепный, но на сегодняшний момент, может быть, половину от того, сколько он мог бы стоить, или даже меньше. Сейчас не самое выгодное время года, но случается всякое. Я могу внести его в список домов, которые сдаются в аренду, и посмотреть, какой будет результат.

На следующий день было представлено предложение о покупке квартиры в городе. Предстояло еще провести проверку юридической чистоты, осмотр помещения и получение одобрения совета кооператива. Все эти процедуры были стандартными и могли занять некоторое время. Питер подписал свое согласие с предложением и позвонил риелтору, чтобы он забрал бумаги. По крайней мере, это дело было сделано.

Всю оставшуюся часть недели он рассылал свои резюме и каждый вечер звонил своим мальчикам в Калифорнию. Всякий раз, когда он это делал, он просил позвать к телефону Алану, но они отвечали, что ее нет дома. Она веселилась в Лос-Анджелесе. Питер приходил в отчаяние от того, что происходит с их браком. Он все надеялся, что, в конце концов, она все же захочет остаться с ним. Он очень нервничал из-за того, что ему надо было решить их финансовые проблемы как можно быстрее, но как? Он не был волшебником. И он делал все, что было в его силах. У него по-прежнему была хоть и слабая, но надежда на то, что они с Аланой смогут преодолеть ту размолвку, которая возникла между ними. Он ничего не говорил мальчикам о своих проблемах. Когда Питер разговаривал с ними, они радовались, что снова поедут со школьными друзьями кататься на лыжах. Как и их мать, они все время были чем-то заняты в Лос-Анджелесе. Питер пробыл в Нью-Йорке еще две недели, когда получил предложение на аренду дома в Саутгемптоне. Предложенная цена была чудовищно низкой, но это были реальные деньги, и Питер решил согласиться. В отличие от квартиры в городе, которую он должен был освободить сейчас, дом сдавался вместе с мебелью, и со всем, что в нем находилось. Он попросил Алану приехать в Нью-Йорк и помочь ему, но она сказала, что не хочет оставлять мальчиков одних с отцом.

– Просто найми кого-нибудь, милый, чтобы тебе помогли с переездом, – беспечно посоветовала она. Действительно, зачем заморачиваться? Он почувствовал, как глаза защипало от влаги. Он был измучен и разочарован, а Алана не пыталась понять и облегчить его состояние. Весь день он провел за компьютером, читая письма, пришедшие на его электронную почту. В них говорилось, что рабочих мест, соответствующих его уровню и квалификации, на данный момент нет. Он очень хотел заниматься чем-то схожим с тем, что ему приходилось делать раньше, а вместо этого он должен был сам освободить их квартиру. Алана ведет себя так, словно никогда не жила здесь. Хорошей новостью было то, что появились покупатели, желавшие приобрести кое-что из их мебели, в основном антиквариат. Алана и Питер не могли сейчас позволить себе сожалеть о потере вещей. Они должны были жалеть только друг друга, но Алана не была сентиментальной барышней.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал с той мебелью, которую не купят? – Питер спросил Алану ровным голосом.

– Понятия не имею, – неопределенно сказала она. – Отправить на склад? Или лучше избавиться? Отдай благотворительным организациям или отправь на свалку – делай что хочешь. – Было понятно, что ее совершенно не волнует ни мебель, ни супруг.

– Мы будем жить в гостевом доме твоего отца всю оставшуюся жизнь? – с ужасом в голосе спросил он. – Часть мебели довольно дорогая, и было бы неплохо использовать ее, когда у нас появится свое жилье. – Он пытался сохранить веру в это без какой-либо помощи с ее стороны.

– Ну, знаешь, чем уж она так хороша? Я не без ума от нее, тем более если купят всю антикварную мебель. – В течение нескольких лет Алана целыми днями напролет занималась тем, что заполняла их квартиру дорогими вещами, а теперь ей ничего не было нужно. Как будто она не хотела, чтобы что-то напоминало ей о тех годах, которые она прожила в Нью-Йорке, и о той неудаче, которая постигла там Питера. Он был раздавлен мыслью о своей неполноценности. Его положение все больше и больше напоминало ему о годах его юности, когда он ничего не мог сделать правильно, и его родители обвиняли его во всех смертных грехах. Алана не обвиняла его, но ей и не надо было это делать. Ее поступки и отказ приехать в Нью-Йорк просто на время, чтобы помочь ему, говорили сами за себя. И она вела себя так, как будто та ситуация, в которой они сейчас находились, не имела к ней никакого отношения, и потому она не собиралась принимать в ней участие. Ее отец дал ей возможность полностью отстраниться от их проблем, и она с радостью ею воспользовалась. Теперь это были проблемы только Питера, но не ее. Она сообщила это ему об этом громко и ясно.

Следующие две недели он провел, упаковывая все те вещи, которые он хотел забрать из квартиры. Транспортная компания привезла ему гардеробные коробки для одежды Аланы, которую она хотела носить в Лос-Анджелесе. Она переделывала сейчас свою детскую комнату в доме отца в гардеробную, где собиралась хранить те вещи, которые ей не пригодятся в Лос-Анджелесе, такие как меха и зимние пальто. В гостевом доме тоже было много гардеробных комнат для остальной части ее гардероба. Питер складывал это все в коробки, предназначенные для отправки в Лос-Анджелес. Туда же он клал одежду и игрушки мальчиков. На самом деле он не знал, что делать со своими личными вещами. Было бы странно отправлять их в Лос-Анджелес. Если он сделает это, значит, даст молчаливое согласие на переезд туда, а он еще ничего не решил. Он хотел остаться в Нью-Йорке до тех пор, пока не найдет работу, даже если некоторое время у них будут неясные отношения. В конце концов, он отправил большую часть своих вещей на хранение вместе с некоторыми книгами и мебелью. Все, что он оставил из одежды, поместилось в два чемодана – ровно столько, сколько ему было нужно в данный момент. Пока он упаковывал вещи, он не вылезал из джинсов и свитера, а на случай деловых встреч и интервью – оставил пару деловых костюмов. Летнюю одежду и свой смокинг он отправил в Калифорнию вместе с вещами Аланы. Там смокинг ему скорее понадобится, когда он будет сопровождать жену на светских мероприятиях. В Нью-Йорке же он вел уединенную жизнь и оплакивал карьеру и ту жизнь, которую они потеряли. Последние три месяца он почти ни с кем не разговаривал. Он испытывал глубокое чувство стыда, глядя на руины своей карьеры. Он не сделал ничего плохого, но чувствовал себя виноватым. Да, это последовав его советам, владельцы фирмы предприняли несколько рискованных инвестиций. Питер всегда был готов идти по самому краю и брать на себя ответственность за риск. Именно благодаря этому поначалу фирма серьезно выигрывала. Некоторые из их рискованных инвестиций давали хорошие результаты, хотя, как и у всех остальных, их инвестиции в недвижимость, как оказалось, имели для них катастрофические последствия. По этой же причине произошло падение «Леман Бразерз» и нескольких других банков. Они не были одиноки в своих ошибках, и, наконец, кризис добрался и до них. Квартира в Нью-Йорке закрылась в течение тридцати дней. Покупатели попытались выбить еще двести тысяч скидки от цены. Они утверждали, что им придется сделать ремонт. Питер согласился разделить с ними эту сумму пополам. Он был рад полученным деньгам, хотя большая часть из них пошла на оплату налогов, ипотечного кредита и некоторых долгов. После всех выплат осталось не так уж много, но вместе с арендой дома в Хэмптоне это была, по крайней мере, хоть и не большая, но «заначка».

День, когда Питер в последний раз вышел из квартиры, стал одним из самых трагичных в его жизни. Он остановился в дверях той ее части, где раньше жили мальчики. Он увидел книгу и игру, которую они забыли в своей игровой, поднял их и сунул их под мышку. Он медленно прошел через апартаменты, которые занимал вместе с Аланой, миновал проекционную комнату и тренажерный зал со всем оборудованием. Поскольку оно было почти совершенно новое и ультрасовременное, новые владельцы приобрели его вместе с квартирой. Они также купили тяжелые шелковые шторы, на которые в свое время Алана потратила целое состояние, большую часть мебели, которая стояла в гостиных, а также красивые старинные персидские ковры и абиссинский ковер, который лежал у них в спальне. Алана купила его на аукционе «Кристи» в Париже. Все эти вещи являлись символами утраченной жизни, и Питер невольно спросил сам себя, будут ли они опять когда-нибудь так жить, будет ли он в состоянии хотя бы даже приблизиться к такому уровню, и вернется ли его жизнь на круги своя? Это были золотые годы. Они многое воспринимали как само собой разумеющееся, и Питер знал, что у него такого больше не будет. Но он также никогда не терял из виду самого важного для него – Алану и мальчиков. Они были единственной семьей, о которой он заботился. Алана и мальчики были всем в жизни Питера, а сейчас даже больше, чем когда-либо.

Когда Питер освободил квартиру, он переехал в небольшой отель с постоянными жильцами на Ист-Севентис. Он обещал мальчикам вернуться в Калифорнию, как только у него появится возможность. Он пробыл в Нью-Йорке уже целый месяц, который он потратил на продажу квартиры и упаковку вещей, рассылку резюме и контакты с людьми по поводу работы. Он мог бы делать это из Лос-Анджелеса, но он хотел находиться в Нью-Йорке на случай, если кто-то захочет с ним встретиться. Пока никто не захотел. Все были слишком заняты своими собственными проблемами, чтобы думать о найме кого-либо. Но когда Питер уже собрался забронировать билет до Лос-Анджелеса, ему позвонили из инвестиционного банка в Бостоне. Его резюме произвело на них большое впечатление. На протяжении многих лет Питер неоднократно встречался с директором этого банка. Это была солидная, авторитетная фирма. Они не пошли ни на один из тех рисков, на которые в свое время пошел «Уитмен Бродбанк», и потому сейчас они все еще твердо стояли на ногах. Они пригласили его приехать на встречу, и Питер с готовностью согласился: главное – пойти на работу, да куда угодно. Чикаго тоже был в его списке возможных мест работы, так же как Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Но он предпочел бы работать в фирме, которая расположена на востоке. Он учился в бизнес-школе в Бостоне, так что этот город был ему знаком.

Шел снег, когда Питер приехал туда. Шла вторая неделя февраля. У него были длительные переговоры с советом директоров, после которых его пригласили на обед в столовую фирмы, которая выглядела как мужской клуб. На стенах, декорированных деревянными панелями, висели мрачные портреты основателей банка. Встреча прошла хорошо, хотя он был сильно разочарован, когда в самом конце обеда ему сказали, что в связи с нынешним кризисом у них нет возможности нанять кого-нибудь, но он будет первым в списке кандидатов, когда они возобновят прием сотрудников. Именно по этой причине они хотели с ним встретиться. Но они не имели ни малейшего представления, когда смогут вновь открыть вакансии, так как никто не знал, как долго будет продолжаться экономический кризис. Таким образом, для удовлетворения насущных потребностей и с точки зрения намерений и целей, которые сейчас стояли перед Питером, эта встреча была напрасной. Для него это стало сокрушительным ударом.

Питер поехал в Бостон на машине. Из-за плохой погоды могли отменить вылет рейса, он хотел этого избежать. Он уже собирался взять курс на юг в сторону скоростной автотрассы, когда увидел знакомые места, по которым он добирался из школы домой, когда был мальчишкой. Он почувствовал ностальгию, когда подумал о родителях. Он устал от погони за несбыточной мечтой, которая привела его в Бостон и куда его пригласил банк, чтобы удовлетворить свое любопытство, а вовсе не для того, чтобы предложить ему работу. Он смертельно устал, а затем, как будто по собственной воле, его автомобиль повернул на шоссе, которое вело в сторону его дома. Единственное, что у него там теперь было, – это дом у озера, который он унаследовал пятнадцать лет назад. С тех пор он в нем ни разу не был, хотя и просил одну соседку раз в год там убираться, чтобы содержать его в порядке. А еще там был брат, которого он не хотел больше видеть ни-ког-да. Не было ни малейшей причины для того, чтобы он вернулся в свой родной город, но сейчас он почему-то вопреки своему желанию упорно двигался в том направлении. Это было похоже на «Сумеречную зону»[5]5
  «Сумеречная зона» – американский телевизионный сериал (изначально созданный Родом Серлингом в 1960-е, но в 2000-е был выпущен ремейк). Каждый эпизод является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой.


[Закрыть], когда вдруг перед его глазами начали мелькать знакомые места.

Он позвонил из машины мальчикам, когда повернул в направлении своего родного города Вэр, но ни один из них не ответил, и тогда он позвонил в дом в Лос-Анджелесе, ему сказали, что они еще не вернулись домой после школы. Аланы тоже не было дома, что его совсем не удивило. Питер был погружен в свои мысли и воспоминания, продвигаясь все дальше на север. Когда он увидел последний поворот на Вэр, то осознал, что не собирается ехать туда, и продолжил свой путь по узкому шоссе в сторону дома на озере Викэбоаг. На данный момент это был единственный дом, который он все еще мог назвать своим. Питер вдруг неожиданно понял, что, может быть, прежде чем вернуться в Нью-Йорк, неплохо было бы провести в домике несколько дней, если, конечно, он сейчас пригоден для жилья. У Питера не было никаких срочных дел, и никто его не ждал, так зачем спешить обратно? По крайней мере, он мог взглянуть попристальнее на свое владение и, возможно, подготовить и его к продаже. Было глупо с его стороны так долго цепляться за этот дом. Питер никогда в нем не жил. Причина, почему он так дорожил домиком, банальна – это единственное место на земле, которое вызывало в нем приятные воспоминания о юности.