Текст книги "Быстрые воды"

– Должно быть, это из-за урагана, – пробормотал Чарльз Вильямс, обращаясь к Элен. – Надеюсь, что он не настолько чудовищный, как тот, что случился пять лет назад.

Он был в панике.

– На самом деле ураганы здесь – вполне обычное явление в это время года. Исключая «Сэнди», они абсолютно не опасны. Этот, скорее всего, превратится в обычную летнюю грозу.

– И все же мне это не нравится, – решительно сказал Чарльз.

– Мы приземлимся примерно через сорок минут, – успокаивающим тоном заверила его Элен.

И после этого Чарльз героически стал поддерживать разговор, словно хотел отвлечься от мысли, что они разобьются при посадке, если не раньше.

– Моя жена ушла от меня к другому мужчине, – внезапно объявил он через несколько минут. – Она хотела стать актрисой и одно время работала моделью. Он фотограф. Сейчас они живут в Нью-Йорке, вместе с моими дочерьми. Полагаю, со временем они поженятся.

Было ясно, что это тоже очень его беспокоит.

– Вам, должно быть, нелегко находиться в такой дали от ваших детей.

Он кивнул, а потом спросил Элен:

– У вас есть дети?

– Нет, – тихо ответила Элен, стараясь подавить чувство неполноценности, которое всегда возникало у нее, когда ее спрашивали о детях.

Она обратила внимание на то, что болтанка усилилась, и он тоже это заметил.

– Чем вы занимаетесь?

Казалось, он делал отчаянную попытку сконцентрироваться на их беседе.

– Я дизайнер интерьеров. А мой муж – адвокат.

– А я – инвестиционный банкир, – сказал Чарльз.

Они услышали звук выпускаемых шасси, а спустя мгновение пилот отдал приказ команде занять свои места из-за турбулентности, которая к тому моменту сделалась весьма неприятной.

– У меня дела в Нью-Йорке, и я надеюсь в этот уик-энд увидеться со своими детьми, если они не слишком заняты. – Он сказал это с грустью, но, по крайней мере, эти мысли отвлекали его от автокатастроф. – Вам страшно? – прошептал он.

– Нет, я в порядке. Я не люблю, когда меня так трясет, но мы приземлимся уже через несколько минут.

– Если сначала не разобьемся, – с несчастным видом пробормотал Чарльз. – Нам не следовало лететь в такой ураган. Но, по крайней мере, я буду с моими детьми. А вы летите по делу?

Элен кивнула.

– И еще повидаться с матерью. Она живет в Нью-Йорке.

– Спасибо, что вы разговариваете со мной, – с благодарностью сказал Чарльз. – Если бы не вы, я, возможно, уже с криками метался бы по проходу.

Он не был чужд самоиронии, хотя и не скрывал своего страха. Элен рассмеялась. При снижении самолет несколько раз подпрыгнул, резкими рывками теряя высоту. Чарльз судорожно вцепился в руку Элен, сам того не замечая. Элен оставалось лишь надеяться, что они приземлятся раньше, чем он сломает ей руку или упадет в обморок. Но она ничего не сказала ему.

И внезапно, пролетев над водой, самолет тяжело ударился о посадочную полосу и на большой скорости понесся вперед, в то время как пилот сражался с сильным ветром, стараясь удержать машину в равновесии. Он проявил настоящее мастерство, хотя Чарльз наверняка так не думал. Выглянув в окно, Элен увидела множество карет «Скорой помощи» с включенными проблесковыми маячками. Это встревожило ее. Она впервые попадала в такую переделку, но, казалось, с огромным усилием пилоту удалось снизить скорость, и они, наконец, остановились, прежде чем подкатить к терминалу.

– Приношу извинения за такую жесткую посадку, – сказал пилот. – Сегодня здесь очень ветрено. Похоже, скоро по Нью-Йорку пронесется ураган «Офелия». Добро пожаловать в аэропорт Кеннеди, и спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию.

– Это из-за нас? – перепуганным шепотом спросил Чарльз у Элен, заметив стоящие вокруг них кареты «Скорой помощи». Внезапно он осознал, что цепляется за ее руку, а она не делает попыток высвободиться. – О, бог мой, простите! Я не заметил, как это произошло, – сказал он, освобождая ее руку.

– Все в порядке, – улыбнулась ему Элен. – Вам следовало бы походить на занятия для тех, кто боится летать. Я слышала, это помогает.

– Не думаю, что мне что-нибудь поможет после того, что случилось в прошлом году, когда моя жена сбежала с идиотом по имени Найджел. С тех пор я сам не свой.

Он произнес это с печальным видом, но был уже не так испуган, как несколько мгновений назад.

– Как вы полагаете, они ожидали, что мы разобьемся? – заговорщическим тоном спросил он Элен.

– Не думаю. Они просто решили подстраховаться, а погода, похоже, очень плохая.

Она видела, как сотрудники наземной службы в тяжелых желтых дождевиках направляют движение самолета, сражаясь с сильными порывами ветра.

– Судя по всему, в этот уик-энд будет отвратительная погода, пока гроза не пройдет.

Элен была явно расстроена. Они с матерью любили бродить по городу.

– Это не гроза. Это настоящий циклон.

Он тоже смотрел на людей в желтых дождевиках, в то время как самолет медленно подкатывал к терминалу.

– Что бы там ни было, спасибо, что поддержали меня, – смущенно пробормотал Чарльз.

– Уверена, что худшее уже позади, – сказала Элен.

Самолет остановился, и они, поднявшись, принялись доставать свою ручную кладь.

– Желаю вам хорошо провести время в Нью-Йорке, – все еще смущенно сказал Чарльз, а потом поспешил к выходу, катя за собой сумку на колесах.

Элен более медленным шагом последовала за остальными пассажирами. Направляясь в зал выдачи багажа, она думала о Чарльзе и о том, что он рассказал ей о своем разводе. Он был красив и казался милым и умным человеком, хотя и очень нервным. Похоже, ему многое пришлось пережить за последний год, когда его жена сбежала с Найджелом и увезла их дочерей в Нью-Йорк. Элен с сочувствием думала о нем, пока стояла у конвейерного транспортера. Увидев свой чемодан, она подхватила его, положила на тележку и направилась в зону таможенного досмотра. Декларировать ей было нечего, и вскоре она уже вышла из здания вокзала. Снаружи стояла длинная очередь пассажиров, ожидающих такси, которых не было видно. В самом начале очереди Элен увидела Чарльза, который сделал ей знак подойти. Она поколебалась несколько мгновений, потом направилась к нему.

– Не хотите поехать вместе со мной? Мне кажется, что на всех такси не хватит. Куда вы направляетесь? – спросил он.

– Я остановлюсь у своей матери в Трайбека, – ответила Элен.

После напряженного последнего часа полета и тяжелого приземления она внезапно почувствовала себя так, словно они были старыми друзьями.

– Прекрасно. А я буду жить в «Сохо Гранд». Я подвезу вас. После того как я чуть не оторвал вам руку, я чувствую себя вашим должником.

Он улыбнулся, и в этот момент рядом с ними остановилось такси. Они сели в машину, и Элен дала водителю свой адрес, а Чарльз назвал свой отель. Ее чемодан положили в багажник, и всю дорогу до центра города они мило болтали.

– Простите, что я донимал вас рассказами о моем разводе. Это был мрачный эпизод в моей жизни. Пришлось ко многому приспосабливаться, особенно к тому, что мои дочери живут так далеко от меня. Я стараюсь видеться с ними как можно чаще, а школьные каникулы они проводят со мной в Лондоне. – Он повернулся к водителю: – Что слышно нового об урагане? Похоже, он уже добрался сюда.

– Это пустяки, – с сильным акцентом ответил водитель. – Вы бы посмотрели на «Сэнди» пять лет назад. В нашем гараже мы потеряли почти все машины. Вода поднялась на десять футов. Я думаю, нынешний ураган ослабнет еще до того, как доберется до суши. Как в случае с «Ирэн», за год до «Сэнди». Тогда подняли ужасный шум из-за ничего. Всех эвакуировали, и ничего не случилось. Но «Сэнди» – это было похуже, чем «Катрина» в Новом Орлеане. Я живу в Фар-Рокавей[5]5
  Полуостров на юге боро Куинс, Нью-Йорк, в составе Лонг-Айленда.


[Закрыть], и мой брат потерял свой дом. – Даже спустя пять лет люди говорили о «Сэнди» с благоговейным ужасом, вспоминая его разрушительную силу. – Его назвали Идеальным Штормом, как в кино.

– Это было ужасно, – подтвердила Элен. – Дом моей матери серьезно пострадал. После этого я хотела, чтобы она перебралась в северную часть города. Но она отказалась. Она любит жить в Трайбека.

– Мне кажется, что это довольно опасно, – сказал Чарльз, глядя, как ветер треплет деревья.

Они быстро мчались в сторону центра города. Дождь прекратился, а когда они добрались до Манхэттена, ветер уже не казался таким яростным. Чарльз был рад оказаться на твердой земле. И весь остаток пути они проговорили на отвлеченные темы. Когда они подъехали к дому ее матери в Трайбека, Элен попыталась заплатить половину суммы, указанной на счетчике, но Чарльз не позволил ей сделать этого.

– Не смешите меня. Вам понадобятся деньги, чтобы лечить вашу руку, – сказал он, и Элен рассмеялась.

– Моя рука в порядке. И с вашей стороны было очень мило подвезти меня. Надеюсь, что вы прекрасно проведете время со своими девочками, – тепло сказала она.

– А вы – с вашей мамой, – с улыбкой отозвался Чарльз. Теперь он казался совершенно нормальным человеком, а не тем неврастеником, каким был в самолете, когда был убежден, что они разобьются. – И я надеюсь, что вы правы и, пока мы здесь, никакого сильного урагана не будет.

Водитель вышел из машины, достал из багажника чемодан Элен и вручил его швейцару, который улыбнулся, узнав Элен, и поспешно понес его в дом.

– Еще раз спасибо, – крикнула Элен Чарльзу, улыбнувшись и помахав ему рукой.

Водитель включил зажигание и отъехал от тротуара, а Чарльз, в свою очередь, помахал Элен. Он был рад тому, что сидел рядом с ней в самолете, и был уверен, что без нее потерял бы голову. Но теперь он мог думать только о том, как увидится с Лидией и Хлоей. При мысли об этом он сразу же достал свой мобильный телефон и набрал номер их матери. Но у нее был включен автоответчик. Чарльз оставил ей сообщение, сказав, что он прилетел в Нью-Йорк и остановился в «Сохо Гранд». Он попросил ее перезвонить ему, чтобы увидеться с девочками в выходные дни. И в то время как он ехал к своему отелю, Элен уже открывала своими ключами дверь в квартиру своей матери. Грейс позвонила ей спустя несколько минут и пообещала скоро вернуться домой. Элен принялась распаковывать свои вещи, а уже через час ее мать вошла в дом и с восторгом обняла ее. Грейс не была такой высокой, как Элен, но она была очень эффектной женщиной, рыжеволосой, с зелеными глазами. Они с Элен были очень похожи. Грейс была аристократичной и утонченной, но в ней не было ни капли снобизма. Одета она была в черные брюки и черный свитер, а ее длинные волосы были заплетены в косу, как она всегда их носила во время работы. Маленькая белая мальтийская болонка вбежала в двери следом за ней и отчаянно лаяла у их ног, пока мать и дочь обнимались и счастливо улыбались друг другу. Было видно, что Грейс была в восторге от встречи.

– Успокойся, Бланш, это всего лишь Элен.

Маленький белый шерстяной шарик кружил вокруг них, радуясь встрече со знакомым гостем. Эта собачка была для Грейс любовью всей ее жизни и постоянной спутницей. Бланш даже сопровождала ее в офис, и Грейс с гордостью говорила, что она превратилась в чудаковатую старушку с маленькой белой собачкой. Казалось, этот образ ее не смущал. Грейс Мэдисон прежде всего была самой собой и не собиралась извиняться за это.

Сидя в гостиной на огромном, обтянутом белой шерстью диване, который она нашла для матери, Элен окинула взглядом знакомую комнату. На полу лежали два больших белых ковра ручной работы, модерновая мебель соседствовала с предметами обстановки, сделанными еще в середине прошлого века, а на стенах висели яркие современные картины. Грейс сама разработала дизайн квартиры, сделав ее двухэтажной, так что она больше напоминала отдельный дом. В стеклянном камине горел огонь, который зажгла Грейс, а на полу стоял кофейный столик, сделанный в Париже и представлявший собой монолитную глыбу из стекла. Он был восхитителен, как и вся квартира, которая располагалась на первом этаже. Из окон открывался чудесный вид на Гудзон и на горевшие на другом берегу реки огоньки. Во время урагана «Сэнди» дом Грейс сильно пострадал, но она упорно отказывалась переезжать, даже несмотря на риск того, что ураган может повториться. Это был ее дом. И она полностью отремонтировала его после разрушений, причиненных «Сэнди».

Бланш запрыгнула на диван и улеглась рядом с Грейс. Женщины взялись за руки, и Грейс спросила Элен, как прошел полет.

– Нас трясло, но в целом все было нормально. Наверное, ураган уже приближается, – заметила Элен, но ее мать это, похоже, не беспокоило.

– Он стихнет прежде, чем доберется до нас. Как всегда.

После того как они проговорили два часа, Грейс спросила:

– Хочешь поесть?

Они направились в кухню, такую же уютную, как и вся квартира. Они достали из холодильника кое-какую еду, но Элен на самом деле не была голодна. По лондонскому времени был уже час ночи, и она плотно поела в самолете. Но она составила матери компанию, пока та ела салат. И к тому времени, как они проговорили еще полчаса, Элен успела совсем забыть о Чарльзе Вильямсе и о том, как он был напуган во время полета. Разговор с ним помог скоротать время в течение беспокойного окончания полета, но теперь она была дома с матерью и от души наслаждалась ее обществом.

Грейс проводила дочь в спальню для гостей, и они проговорили еще некоторое время, после чего она поцеловала Элен на ночь. Грейс была рада тому, что проведет с Элен целых десять дней, и она уже предвкушала их совместные неторопливые ужины. Элен почистила зубы и надела ночную сорочку, после чего отправила сообщение Джорджу, что она долетела нормально. И она заснула прежде, чем ее голова коснулась подушки.

* * *

А в своем номере в «Сохо Гранд» Чарльз послал последнее сообщение своей бывшей жене Джине перед тем, как лечь спать. Он надеялся, что она ответит ему утром. Его прилет не был запланированным; он решил лететь в последнюю минуту. Он понимал, что Джина не обязана отвечать ему, если ей этого не хочется, но ему нужно было только одно – увидеть своих девочек и провести с ними некоторое время. Как и всегда после полета, избежав авиакатастрофы, он чувствовал себя так, будто родился заново, и теперь хотел увидеть своих детей больше, чем когда-либо. Во время полета он был уверен, что погибнет, и теперь словно воскрес. По его убеждению, на этот раз судьба их пощадила. И теперь ему нужно было лишь связаться с Джиной и увидеть своих девочек. После того как они переехали в Нью-Йорк, он постоянно скучал по ним. Чарльз чувствовал себя так, словно Найджел украл у него не только жену, но и дочерей и всю его жизнь. И, несмотря на усталость и разницу во времени, он не мог заснуть еще несколько часов, тревожась о том, что Джина не звонит.

Глава 2

Проснувшись следующим утром в спальне для гостей в доме своей матери, Элен увидела, что снаружи дождь льет как из ведра. Когда она перебралась в Лондон и вышла замуж за Джорджа, ее мать продала квартиру на Парк-авеню, в которой Элен выросла. После этого Грейс переехала в южную часть города. Она очень любила необычную двухэтажную квартиру, которую нашла здесь и сама перестроила. Она располагалась в старом здании склада в Трайбека, который был переоборудован под апартаменты. Всего их было двадцать, и все они отличались друг от друга. А квартира Грейс была самой необычной. Все апартаменты в этом здании были проданы, и, как большинство квартир в Трайбека и в других престижных районах на юге, они стоили целое состояние. Грейс чувствовала себя как рыба в воде в оживленной атмосфере, царившей по соседству, где жили семьи с детьми или молодежь, и она с удовольствием любовалась видами на реку. Северо-восточная часть города теперь действовала на нее угнетающе, и Грейс бывала там как можно реже. Исключение она делала только для своего офиса, расположенного на углу Пятьдесят седьмой улицы и Парк-авеню. Но все, что ей было нужно для отдыха и личной жизни, находилось на юге, и Элен любила останавливаться у нее.

Элен вошла в кабинет, который ее мать использовала, когда время от времени работала дома, и застала Грейс за компьютером. Она проверяла почту и оплачивала кое-какие счета. Поскольку была суббота, на Грейс были джинсы, красный свитер и черные балетки. Она была стройной и очень подтянутой женщиной. Грейс много лет занималась йогой и продолжала эти занятия до сих пор. У нее была осанка балерины, и она говорила, что это следствие ее занятий балетом в юности, до того как она увлеклась йогой. Она пыталась заинтересовать йогой и Элен, правда, безуспешно. Грейс думала, что это пойдет ей на пользу и поможет расслабиться.

– Отвратительная погода, – заметила Элен, взглянув в окно, и опустилась в удобное кресло. – Что говорят про ураган? Он все еще направляется в нашу сторону?

В окно было видно, как стройные деревья гнутся под напором неистового ветра, но это не было чем-то необычным для гроз, которые случаются в конце лета.

– Более-менее, – туманно ответила Грейс, и было видно, что она совсем не обеспокоена. – И неважно, что они говорят сейчас, они все равно назовут это тропическим штормом еще до того, как он подойдет к нам.

У Грейс где-то в шкафу все еще хранилась особая сумка, в которую она сложила кое-какую одежду, лекарства и все, что могло ей понадобиться в случае эвакуации. Но предупреждения об ураганах в августе и сентябре все считали скорее досадным неудобством, чем серьезной угрозой.

Дом Грейс находился в зоне 1, которую пять лет назад объявили зоной, в первую очередь подверженной наводнениям. Это было неудивительно, поскольку она располагалась на берегу реки. Четыре года назад, после урагана «Сэнди», в здании установили аварийный генератор, и Грейс больше об этом не задумывалась. Она не была человеком, склонным зацикливаться на прошлых бедах. Она предпочитала думать о будущем и идти вперед. Грейс была практичной женщиной с позитивным мышлением, что с детских лет оказывало влияние на мировоззрение Элен.

По мнению Грейс, не существовало препятствий, которые человек не мог бы преодолеть. И эта точка зрения поддерживала Элен в течение прошедших четырех лет, когда она упорно пыталась забеременеть, уверенная, что рано или поздно их мечта о большой семье сбудется. Она сосредоточилась на мысли о том, что в один прекрасный день у них с Джорджем родится ребенок. И, хотя в последнее время Грейс начала задумываться над тем, что, возможно, с их стороны было бы разумнее обратиться к более реалистическому плану, например, к усыновлению, она не говорила этого Элен и не хотела разочаровывать ее. Она находила их мужество и решимость достойными восхищения, хотя временами в их попытках чувствовалась энергия отчаяния. И на нее всегда производило впечатление то, что ее зять все еще готов был продолжать эти попытки, несмотря на плачевные результаты, которые они приносили до сих пор. Грейс думала, что большинство мужчин к этому времени уже сдались бы. Она и отец Элен несколько лет пытались родить второго ребенка, но после многочисленных выкидышей решили, что одного ребенка им достаточно, и Грейс никогда не жалела о том, что они отказались от своих попыток. Мысль о том, через что пришлось пройти Элен за последние четыре года, ужасала Грейс, но она понимала их желание родить хотя бы одного ребенка. Однако усыновление казалось ей вполне приемлемой альтернативой, хотя сами они так не считали. Грейс полагала, что их предубеждение против усыновления как-то связано как с традиционными взглядами Джорджа на продление своей родословной, так и с упорным отказом Элен сдаться. Она во многих отношениях была истинной дочерью своей матери, хотя и в несколько иной версии. Обе женщины отличались замечательной силой воли, трудолюбием и настойчивостью.

– Чем ты хотела бы заняться сегодня? – спросила Грейс, улыбаясь дочери и прислушиваясь к реву ветра за окном.

– Чем скажешь, – покладисто отозвалась Элен. – Я счастлива просто побыть дома с тобой. У тебя есть какие-нибудь дела, которые мы могли бы сделать вместе?

Они любили вместе ходить по магазинам, бродить по Сохо и Трайбека и обедать в каких-нибудь небольших ресторанчиках. Но, похоже, день был не подходящим для этого.

– Как ты думаешь, может быть, нам стоит запастись провизией на тот случай, если магазины закроются и мы застрянем в доме на несколько дней?

Элен знала все правила подготовки к ураганам.

– Давай пока не паниковать, – отмахнулась от этой идеи Грейс. – Предупреждения об урагане наверняка заставили половину жителей Нью-Йорка стоять сегодня в очередях в супермаркетах. А ураган потом резко изменит направление и в последнюю минуту повернет в сторону океана, и у нас на руках окажется гора бутилированной воды и съестных припасов, которые нам не нужны. У меня есть фонарики, свечи, батарейки и все прочее. Надеюсь, они не будут снова накалять страсти. Они теперь делают это каждый год. Как в случае с тем мальчиком, который кричал: «Волк!» Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы выпить всю воду, которую я запасла в прошлый раз. А чтобы избавиться от еды, мне пришлось отдать ее в приют для бездомных. Давай взглянем на это трезво – сколько консервированных тунца и персиков ты можешь съесть?

Элен улыбнулась матери и решила, что она права.

– Может быть, небольшая прогулка по магазинам? – предложила Грейс. – Мне нужен новый свитер для Бланш. Она отгрызла все стразы со своего старого.

Грейс сказала это с легкой досадой, и Элен улыбнулась.

– У нее больше одежды, чем у меня. Жаль, что у нее не мой размер, – пошутила она.

Ее мать не стыдилась того, что так любит свою маленькую собачку, и она с готовностью признавала, что избаловала ее до крайности. Собачьи игрушки валялись по всей идеально убранной гостиной, да и вообще по всей квартире.

– Мы могли бы купить и что-нибудь для себя, – задумчиво сказала Грейс.

Она всегда была очень щедра с дочерью и часто посылала ей в Лондон подарки, когда ей попадалось что-нибудь, что могло, по ее мнению, понравиться Элен.

– Я не отказалась бы пройтись по антикварным магазинам. У меня есть два клиента, для которых я хотела бы кое-что купить, пока я здесь, – заметила Элен.

И время от времени в близлежащих магазинах она находила уникальные вещи, которые не смогла бы купить больше нигде. Элен нравилось делать покупки в самых неожиданных местах. Она часто наведывалась в Париж, на аукционы в отеле «Дрюо», где она купила несколько потрясающих вещей для своих клиентов и даже для своего собственного дома. Поход в «Дрюо» был сродни охоте за сокровищами – она никогда не знала, что может там найти. Но многие годы ей везло и с находками в Сохо, и, хотя погода не очень располагала к походу по магазинам, ни Грейс, ни Элен это не остановило.

Элен захватила с собой кроссовки, и она знала, что у матери найдется для нее дождевик. Она сварила себе кофе, и они с Грейс договорились выйти из дому через полчаса. Элен собиралась было позвонить Джорджу, но в это время в загородном доме, где он гостил, был обед, и ей не хотелось никого беспокоить. Она включила маленький телевизор, стоявший в кухне, и стала смотреть новости на метеоканале. Разноцветные карты показывали скорость и направление движения урагана. Судя по картам, он двигался в сторону побережий Нью-Джерси и Нью-Йорка, но Элен знала, что это может измениться в любой момент, как часто и бывало. Ведущий программы объявил, что власти города будут ежечасно информировать жителей о положении дел, но эвакуация населения и прекращение движения общественного транспорта пока не планируется. Хотя эти мероприятия были практически неизбежны, если ураган не переменит направления. Но пока он был далеко, над Карибским морем, и все еще могло измениться и он мог ослабеть и превратиться в тропический шторм раньше, чем достигнет побережья. Пока поводов для особой тревоги не было, и Элен выключила телевизор и пошла наверх переодеться. Она отправила Джорджу короткое сообщение, чтобы не мешать ему и не беспокоить хозяев. Она знала, что он гостит в старом обветшалом доме, построенном во времена Тюдоров, который принадлежал семье их друзей уже много лет. Этот дом был идеальным местом для загородных тусовок, которые они так любили собирать у себя на уик-энды и которые так нравились Джорджу. Элен же иногда немного тяготилась ими, находясь среди людей, которые образовали замкнутое сообщество много лет назад, но все были с ней очень милы, пусть даже она и не принадлежала к их узкому кругу. Большинство из них знали друг друга с детства, а некоторые даже переженились между собой.

Порой чувство, что она является чужой среди этих людей, еще больше сближало ее с Мирей. Они часто втайне посмеивались над этим и иногда потешались над своими знакомыми. Многие из них были титулованными особами и легко могли проследить свою родословную на полдюжины столетий назад. Очень часто их разговоры строились вокруг того, кто когда на ком женился, у кого кто родился, в законном браке или нет и кто в это время правил страной. Элен было трудно разобраться во всем этом, да ее это особенно и не интересовало и казалось ей просто глупостью. Но все остальные воспринимали это очень серьезно, особенно Джордж. Саму же Элен больше интересовало настоящее, ее увлечения, ее жизнь с Джорджем и ее работа.

Часом позже Грейс и Элен вышли из дому и пошли по Трайбека. Дул сильный ветер, срывая листья с деревьев, обрывки бумаги кружились у их ног, но погода не была особо неприятной, а легкая прохлада даже казалась бодрящей. Прошлой ночью температура немного понизилась, и Элен чувствовала себя комфортно в свитере и дождевике, который она позаимствовала у матери. На Грейс был непромокаемый плащ и блестящие черные резиновые сапоги, а ее грива рыжих волос развевалась на ветру. Это, похоже, ее не беспокоило, и женщины оживленно болтали и смеялись, заглядывая по пути в различные известные Элен магазины. Пока еще не было сделано никаких объявлений об эвакуации, но люди уже начали беспокоиться, и некоторые магазины из предосторожности закрылись. Самую большую опасность при таком ливне и сильном ветре представляли собой оторвавшиеся от деревьев ветки и сами деревья, которые могли упасть из-за того, что в мокрой земле корни уже не удерживали их. Элен старалась не подходить близко к деревьям и следила за тем, чтобы мать следовала ее примеру. Они были коренными жителями Нью-Йорка, которые переживали предупреждения об ураганах каждую осень и знали, как себя вести. Собаку они оставили дома, потому что, по словам Грейс, она ненавидела дождь, хотя у нее на этот случай был большой запас одежды, включая несколько дождевиков и крошечные сапожки.

– Она отказывается их носить, но в них она выглядит такой милашкой, – улыбнулась Грейс, а Элен закатила глаза.

– Мама, не говори этого никому – они сочтут тебя чокнутой.

– Что я могу сказать тебе? Она отличный компаньон, и я люблю ее. Что из того, что окружающие сочтут это глупым? Я никому не причиняю неудобств.

Элен знала, что это правда. В жизни ее матери не было мужчин с добрый десяток лет. Последний мужчина, с которым она встречалась, тоже был известным архитектором. Они вместе работали над одним проектом и несколько лет были близки, пока он внезапно не умер от сердечного приступа. И с тех пор у нее никого не было. Грейс, похоже, философски смотрела на то, что женщины ее возраста не пользуются большим спросом, и мужчины на шестом или даже на седьмом десятке обычно встречаются с женщинами вдвое моложе их.

– Даже выдающийся ум не может соперничать с молодым телом, – здраво рассуждала она. – И я не могу винить мужчин за это.

Так что она щедро дарила свою привязанность Бланш, наслаждалась обществом дочери, когда виделась с ней, любила свою работу, бывала постоянно занята, и у нее было множество друзей. Она была довольна своей жизнью и перестала нуждаться в мужском обществе, хотя время от времени и признавала, что завести друга было бы славно, хотя и маловероятно. И она говорила, что мужчины ее возраста доставляют слишком много хлопот. В свои годы она не хотела превращаться в сиделку при мужчине, который лучшие годы своей жизни провел не с ней. Она всегда говорила, что не хочет появляться на сцене в последнем акте. Проще было оставить все так, как есть. И ее работа по-прежнему отнимала у нее так же много времени, как и раньше.

Они пообедали в своем любимом маленьком французском кафе, и Элен обратила внимание на то, что окружающие люди, казалось, были в прекрасном настроении, и никто не волновался из-за урагана. После «Сэнди» было принято достаточно мер, чтобы люди чувствовали себя в безопасности. Сначала было предложено множество планов, большинство из которых были непрактичными, слишком дорогостоящими и по здравом размышлении ненужными, например строительство защитного ограждения от штормового нагона во внешней гавани, которое обошлось бы в пятнадцать миллиардов долларов, или возведение дамбы стоимостью в миллиард долларов. Но некоторые изменения все же были сделаны, и разумные компромиссы достигнуты в целях достижения большей безопасности при ураганах, которые могли случиться в будущем. При этом не пришлось напрягать все силы для осуществления проектов, которые ни городские, ни федеральные власти не могли провести в жизнь из-за их непрактичности или дороговизны, например таких, как планы возведения песочных дюн, укрепления рифов и принятия более жестких норм строительства зданий.

Женщины славно провели время за неспешным обедом, а потом отправились по более модным и дорогим магазинам, которые открылись в Нижнем Манхэттене. В их числе были «Прадо», «Шанель» и несколько других брендов, которые нравились им обеим. В «Прадо» Элен купила себе красную юбку, а в «Шанель» Грейс приобрела новую переноску, которая, по ее словам, была идеальной для того, чтобы возить Бланш в офис или брать ее с собой на обед. Бланш была привычна к тому, чтобы сидеть тихо и не издавать ни звука, когда Грейс проносила ее в рестораны в сумках, схожих с той, которую она только что купила. А по пути домой женщины зашли в любимый зоомагазин Грейс, где она купила для Бланш два кашемировых свитера, голубой и ярко-розовый, подходящие к ним по цвету ошейники и полдюжины новых игрушек. Элен стала подшучивать над ней по этому поводу, но Грейс добродушно терпела это. Она уже привыкла, что дочь часто поддразнивает ее из-за любви к собаке.

Как только они пришли домой, позвонил Джордж. Он только что закончил ужинать и сказал, что новости по телевизору касательно урагана были очень тревожными. Его сравнивали с «Сэнди» и ожидали, что он вскоре достигнет Нью-Йорка и вызовет значительные разрушения. Он специально включил телевизор в загородном доме своих хозяев, чтобы узнать, как обстоят дела в Нью-Йорке.

– Я думаю, это просто обычная шумиха в СМИ, чтобы подогреть интерес. Здесь никто не волнуется. Никого пока не эвакуируют, и ураган все еще находится в нескольких днях пути от побережья. Пока он доберется сюда, многое может измениться, – безмятежно сказала Элен.