Текст книги "Хочу «Оскар»!"

Глава 7

Уик-энд закончился быстро. Утром в воскресенье Таня проснулась грустная, да и Питер не выглядел счастливым. Тане предстояло улетать вечером, но сознание того, что уехать ей придется, отравило им весь день. Мэган к обеду не выдержала и разругалась с матерью из-за футболки, загубленной во время стирки, – но на самом деле это был лишь повод. Мэган злилась на мать за то, что та возвращается в Лос-Анджелес, в новую красивую жизнь. Таня, понимая, что кроется за демонстративной реакцией Мэган, постаралась держать себя в руках, но в конце концов сказала дочери, чтобы та вела себя прилично.

– Ты злишься вовсе не из-за футболки, Мэг, – напрямик сказала Таня, – мне тоже не очень хочется уезжать. Я стараюсь делать все, что могу.

– Ничего подобного! – зло бросила Мэган. – Ты ведешь себя как эгоистка. Тебе совершенно не обязательно было писать этот сценарий. По правде говоря, ты отвратительная мать. Ты бросила свою семью из-за этого сценария. Тебе наплевать и на папу, и на нас. Ты думаешь только о себе!

На какое-то время Таня застыла в оцепенении, а потом на глаза ее навернулись слезы. Тане трудно было опровергнуть эти обвинения, поскольку в глубине души ей самой казалось, что Мэган права. Уехать в Лос-Анджелес писать сценарий – это было очень эгоистично, неужели ее дочь права?!

– Мне очень жаль, что ты так считаешь, – сдержанно сказала Таня, стараясь не расплакаться. – Я понимаю, что сейчас не лучшее время, но предложение поступило именно сейчас, а я могла бы никогда больше не получить такого шанса. Неужели ты не понимаешь этого?!

Они так и стояли, глядя друг на друга – Мэган с гневом, Таня в смятении, – когда на кухню вошел Питер. Он услышал слова Мэган и пришел, чтобы заставить ее извиниться перед матерью, но та не стала. Мэган заявила, что сказала чистую правду, и, не сказав больше ни слова, бросилась наверх. Таня жалобно посмотрела на Питера и расплакалась. Питер обнял ее.

– Она просто спускает пар.

– Наверное, я бы сама думала точно так же, если бы моя мать оставила меня, когда я училась в выпускном классе.

– Ты приезжаешь домой на уик-энд, а на неделе их дома и не видно. Они приходят лишь затем, чтобы поесть, позвонить друзьям и рухнуть в кровать. По правде говоря, они не очень-то нуждаются в твоем присутствии, – пытался успокоить жену Питер, но Таня продолжала плакать.

– Ну, может, им просто нужно знать, что я рядом, – сказала Таня, всхлипывая.

– И мне тоже. Но ты же приехала домой и будешь приезжать. Мы же справились без тебя, верно? Ты сама не заметишь, как работа над фильмом закончится. А представь, что будет, если ты получишь «Оскар». А, Таня? С фильмом Дугласа Уэйна такое вполне может произойти, он ведь уже получил не меньше дюжины «Оскаров», я не ошибаюсь?

Питер в который раз за эти дни наводил Таню на разговор о Уэйне. Он уже знал, что у него эффектная внешность, роскошный дом, неоспоримая репутация профессионала. В глубине души он боялся, что Уэйн произведет сильное впечатление на Таню. Вообще-то, Питер не был ревнив, но Голливуд – такое место, где легко потерять голову. Впрочем, несмотря на это, Питер доверял Тане.

– Да, он избалован славой, хотя, несомненно, и заслужил ее. Я пока не очень в нем разобралась. Он эгоистичный, очень замкнутый, равнодушен к детям. У него шикарная яхта, еще у него потрясающая коллекция произведений искусства и хороший дом. Я тебе уже рассказывала. Вот, пожалуй, и все, что я о нем знаю. Да, еще он был женат на рок-певице, которая погибла в авиакатастрофе уже после их развода. Он не слишком любезный и очень язвительный. Кто мне на самом деле понравился, так это режиссер, Макс Блам. Он похож на Санта-Клауса, и он очень добрый. Я говорила тебе, что его любимая женщина умерла от рака груди? Он, по-моему, так и не оправился от этого удара. И еще у него есть датский дог по кличке Гарри, он повсюду рядом со своим хозяином, даже на съемках.

– Ты никак собираешь собственное досье? – рассмеялся Питер. Таня несколькими штрихами нарисовала вполне зримые портреты этих людей. – Должно быть, в писателях есть что-то особенное, люди рассказывают тебе такое, что мне никогда бы не доверили. А ведь ты даже не спрашиваешь их – они это делают по собственному желанию. Может, дело в писателях, это ты у меня такая особенная?!

За годы совместной жизни Питер не раз убеждался в этом – люди доверяли Тане свои самые сокровенные секреты, и она умела и сочувствовать, и хранить секреты.

– Должно быть, у меня вид такой. Кроме того, я – мать, хотя, похоже, на данный момент я провалила эту роль.

– Вовсе нет, просто у Мэг несносный характер.

Они оба знали, что это правда. Мэг многого требовала от тех, кто был ей небезразличен, и не стеснялась в выражениях, если кто-то ее разочаровывал, пусть даже это и был близкий человек. Молли была великодушнее и добрее. Мэган же ставила куда более высокую планку и для себя, и для всех окружающих. Таня говорила, что точно такой же была ее мать и что это наследственное.

Таня приготовила прощальный обед, но Мэган к обеду не вышла. Она сухо простилась с матерью и удалилась. Таня заподозрила, что Мэган не хочет видеть, как она будет уезжать. Люди прощаются по-разному, Мэган всегда тяжело давались расставания. Ей куда проще было обидеться, разозлиться и умчаться, чем печалиться или плакать. А вот Молли цеплялась за мать до последней минуты. Они завезли дочь к друзьям по дороге в аэропорт, и Молли, прежде чем выйти из машины, не выпускала Таню из объятий.

– Я тебя люблю. Приятно тебе провести время, и передай Нэду Брайту привет от меня. Скажи, что я его люблю, а тебя – еще сильнее, – бросила Молли, когда уже выбралась наружу и побежала к дому подруги.

Оставшись наедине, Таня и Питер поговорили о деле, которое сейчас вел Питер, поправках и дополнениях, которые Таня внесла в сценарий, а потом, в аэропорту, посидели недолго в уютном молчании, наслаждаясь обществом друг друга. В эти дни они занимались любовью чаще, чем обычно, и Питер не преминул прокомментировать:

– Похоже, твоя работа в Лос-Анджелесе идет на пользу нашей сексуальной жизни.

Они словно наверстывали упущенное за те дни, которые провели вдали друг от друга. Когда Питер поцеловал Таню в аэропорту, она снова едва не расплакалась.

– Я скучаю по тебе, – сказала Таня с жалобным видом, и Питер поцеловал ее еще раз. Он потрясающе целовался.

– И я по тебе. До пятницы. Позвони мне, когда будешь в своем бунгало, ладно?

– Обязательно. Будешь ужинать дома в одиночестве?

Дочери на вечер ушли из дома и наверняка вернутся поздно.

– Я собирался заглянуть к Алисе. Она не забывает нас, пару раз заходила на неделе, и я пообещал, что куплю суши и нагряну к ней.

– Передай ей привет. Я так и не собралась в эти дни позвонить ей. Скажи, что я ужасно извиняюсь, и поблагодари за то, что она присматривает за девочками.

– Она делает это с удовольствием, по-моему, она скучает по детям. А если она по дороге домой заглядывает к нам посмотреть, как девочки, ей уже не так одиноко. Вообще-то, она ужасно занята в этой своей галерее, ее почти не бывает дома.

Таня была рада за Алису, что у нее есть дело. Смерть Джима была для нее сильным ударом. Хотя Алиса на удивление хорошо держалась, но Таня лучше, чем кто бы то ни было, знала, насколько Алиса несчастна. Первый год был просто ужасен, и Таня как могла помогала Алисе пережить его. Теперь же Алиса возвращала долг. Это была дружеская взаимопомощь, они всегда помогали друг другу, и Таня была благодарна Алисе за ее нынешнюю поддержку.

Таня еще раз поцеловала Питера, а потом подхватила сумку и побежала в здание аэропорта. Она была последней, кто прошел регистрацию. Заняв свое место, Таня закрыла глаза.

Когда самолет вырулил на взлетную полосу, Таня выключила мобильный телефон, а когда они взлетели, Таня задремала. Она проспала всю дорогу до Лос-Анджелеса и проснулась, лишь когда самолет приземлился.

Выйдя из аэропорта, Таня поймала такси. Она не стала сообщать своему водителю, что прилетает. Она чувствовала бы себя глупо, если бы поехала из аэропорта на лимузине. Она вообще чувствовала себя странно, пользуясь условиями, прописанными в ее контракте.

Добравшись до бунгало, Таня, к собственному удивлению, поняла, что оно уже не кажется ей чужим. Ей казалось, что какая-то частичка ее продолжала находиться здесь в ее отсутствие. Таня привезла из дома еще несколько фотографий Питера и детей и захватила фотографию Алисы с Джеймсом и Джейсоном. Таня из дома говорила по телефону с Джейсоном, и он был вполне доволен жизнью. Джейсон с головой окунулся в свою студенческую жизнь, он даже не звонил никому из родственников. Сестры обижались на него за это, но из гордости и сами не звонили ему.

Таня сразу позвонила Питеру на мобильный. Он все еще был у Алисы. Таня поговорила и с ней тоже, и ей стало еще более одиноко оттого, что они сейчас вместе, а она здесь одна. Таня сказала Алисе про фотографию, которую она захватила с собой. Поговорив, Таня разобрала сумку и включила телевизор, чтобы хоть какими-то звуками заполнить эту тоскливую тишину.

Она приняла ванну и включила джакузи. Настроение немного улучшилось, и Таня включила компьютер. На следующий день ей предстояло обсудить поправки, предложенные продюсером и режиссером, а еще через день нужно было встретиться с той же целью с ведущими актерами.

Неделя ожидалась насыщенная: следовало учесть все поправки и попытаться как-то вписать их в сценарий. Таня с удовольствием предвкушала этот процесс; ей не терпелось услышать комментарии. Она проработала до двух ночи и завела будильник на семь утра. Ей нужно было явиться в студию к половине девятого.

Тане показалось, будто будильник зазвенел в то же мгновение, когда ее голова коснулась подушки. Таня подскочила, а потом со стоном откинулась на подушку. Через минуту она уже звонила Питеру. Питер уже встал и собирался готовить завтрак.

– Дорогой, мне без тебя так плохо, – протянула Таня. – А еще я чувствую себя последней гадиной из-за того, что тебе приходится раньше вставать и все делать самому.

– Ты же делала это двадцать лет, так что ничего страшного не будет, если я сменю тебя на несколько месяцев.

Судя по голосу, Питер зашивался с завтраком, но говорил приветливо.

– Кажется, я замужем за святым, – с благодарностью сказала Таня.

– Нет, ты замужем за типом, который не способен одновременно поставить на стол яичницу, сок и овсянку. Из меня паршивый повар, так что я, пожалуй, побегу. Желаю тебе, детка, приятно поиграть в песочнице, не вешай нос и так далее и тому подобное.

– Легко тебе говорить, а я просто трясусь от страха.

Таня нервничала из-за предстоящего большого обсуждения сценария. И, возможно, ее работу раскритикуют в пух и прах. Она понятия не имела, что они сделают или скажут. Она вообще не представляла, как это все происходит.

– Все будет хорошо! Не позволяй на себя наезжать. То, что я читал, было классно.

– Спасибо. Я тебе позвоню вечером. Желаю тебе успешно справиться с завтраком. И еще, Питер... – на глаза у Тани навернулись слезы. – Мне все-таки жаль, что я на это согласилась. Я чувствую себя отвратительной женой и матерью. Ты просто герой, что отпустил меня.

– Спасибо, конечно, но и ты – самая лучшая жена на свете, для меня ты – настоящая звезда. Ну, пока, веди себя хорошо, я тебя люблю, – сказал Питер и отключился.

Она заказала завтрак в номер – подобие того наскоро приготовленного завтрака, который сейчас поглощали Питер и девочки. Лимузин ждал Таню у выхода. Она вошла в студию ровно в половине девятого. Дуглас еще не приехал, а Макс Блам был уже на месте.

– Доброе утро, Таня. Как уик-энд? – дружески спросил Макс, занимая свое место в зале для совещаний. У него был с собой огромный портфель, казалось, он вот-вот развалится – столько в нем было всего напихано. Съемочная группа арендовала на время работы над фильмом помещение у одной из телекомпаний. Тане тоже отвели отдельный кабинет, но она сказала, что предпочитает работать в гостинице. В бунгало куда спокойнее писать – меньше будут отвлекать.

– Слишком быстро пролетел, – отозвалась Таня. – А у вас как?

– Ничего, неплохо. Я сходил на пару бейсбольных матчей, почитал «Уолл-стрит джорнэл», «Вэрайети» и «Нью-Йорк таймс» и несколько раз на интеллектуальные темы побеседовал с моим псом. Мы поздно легли, так что он слишком устал, чтобы выйти на работу сегодня. Такая вот собачья жизнь, – сказал Макс.

Секретарша предложила им кофе, но они дружно отказались. Макс прихватил в «Старбаксе» капучино, а Таня выпила чаю в гостинице. Пока они беседовали, появился Дуглас, выглядевший, по своему обыкновению, так, словно он только что сошел с обложки гламурного мужского журнала. От него приятно пахло, и в прошедшие дни он подправил стрижку. Дуглас всегда был безупречен, даже в такой ранний час. Макс же был как взъерошенный воробей. Джинсы потерты, разношенные ботинки, а редкие волосы были всклокочены так, словно никогда не знали расчески. Макс был неопрятен, встрепан и по-детски трогателен. На Тане сегодня были джинсы, свитер и кроссовки, она даже не стала краситься. В конце концов, она шла на работу.

Они сразу же принялись за дело. Дуглас хотел переделать несколько сцен, и к одной были претензии у Макса. Он сказал, что сцена идет в слишком быстром темпе и не демонстрирует тех глубоких чувств, которые тут должны проявить актеры. Макс хотел, чтобы Таня переписала эту сцену так, чтобы задеть зрителей за живое. «Чтобы у них сердце кровью обливалось», – как выразился он. Время шло. Таня с Дугласом заспорили по поводу одной из героинь.

– Она мне противна, – напрямик заявил он. – И всем остальным она тоже будет противна.

– И правильно, так и должно быть, – Таня с пылом выступила в защиту своей трактовки. – Она на редкость нудная женщина. Я совершенно не против того, что она вам противна. Она – нехороший человек, нытик и зануда, и она предала своего лучшего друга.

– Но раз уж у нее хватило духу подставить лучшего друга, в ней должна просматриваться индивидуальность. В конце концов, у нее есть характер, она готова рисковать. Дайте нам почувствовать это. А то вы написали о ней так, словно она покойница.

Дуглас говорил нарочито резко, почти оскорбительно, Таня, в принципе, была с ним согласна, она и сама собиралась доработать этот персонаж, но ее обидел его тон – агрессивный и не терпящий возражений. В конце концов Макс предложил компромисс: героиня по-прежнему оставалась занудой, завистливой и неблагодарной, но при этом Таня добавила бы ей огня, неуемности – тогда ее предательство становилось объяснимым. Таня с ним согласилась. К концу обсуждения она совершенно вымоталась. Когда они разобрались со всеми замечаниями, было уже три часа дня, а перерыва на обед они не делали. Дуглас считал, что перерывы отвлекают от рабочего процесса.

– Мы неплохо потрудились, – оживленно сказал Дуглас, когда они встали из-за стола. Он был в прекрасном расположении духа.

Макс невозмутимо грыз принесенные с собой орехи. Он делал не первый фильм вместе с Дугласом и знал, как тот работает. Таня не знала. Она была измотана и уязвлена замечаниями Дугласа. Он высказывался недопустимо резко и даже не подумал извиниться. Его интересовало лишь одно – чтобы фильм получился как можно лучше, и неважно, кому он в процессе работы двинет по зубам. В данном случае это была Таня. Манера работы Дугласа показалась Тане не столько обидной, сколько неэффективной. Она была разумным человеком и готова была прислушаться к компетентным замечаниям коллег. Продюсеры мыльных опер, для которых она писала, были куда более выдержаны.

– Вы как, в порядке? – спросил Таню Макс, когда они вместе вышли из здания. Дугласу нужно было спешить на важную встречу, и они условились продолжить обсуждение завтра утром уже вместе с ведущими актерами. Таня уже сейчас волновалась из-за предстоящей встречи. Она не думала, что будет так переживать, а ей надо было еще что-то сделать с героиней, которую так невзлюбил Дуглас. Значит, надо просидеть остаток сегодняшнего дня и ночь, иначе она не успеет.

– Спасибо, в порядке. Просто устала, и есть хочется.

– Если идете на совещание с Дугласом, обязательно берите с собой еду. Он работает как ненормальный и никогда не делает перерыв, чтобы перекусить. Потому-то он такой худой. Для него ланч – это исключительно деловое мероприятие. Если у него не запланировано никаких встреч, он и не ест. Люди вокруг него дохнут, словно мухи, – рассмеялся Макс, – с голоду.

– Учту на будущее, – пообещала Таня.

– О, нет! Завтра все будет совсем иначе! – воскликнул Макс. – Завтра мы принимаем звезд. Звезд надлежит кормить по расписанию, притом самой лучшей, специально заказанной едой. Режиссерам и сценаристам есть не полагается. Вы можете выпросить что-нибудь с тарелки для актеров. Может, они вам бросят немного икры или куриную ножку. – Макс, конечно, преувеличивал, но не слишком. – Всегда полезно иметь на совещании одного-двух актеров. Впредь я попытаюсь это обеспечить. Тогда и всех остальных, может быть, покормят.

Таня рассмеялась, с Максом ей определенно повезло.

– Завтра я приведу с собой еще и Гарри. Кормить режиссера с лишним весом не хочет никто, а вот собаку всегда накормят. Он ужасно жалобно выглядит, когда поскуливает и пускает слюни. Я тоже как-то попробовал пустить слюни, но меня попросили покинуть помещение и пригрозили написать жалобу в профсоюз, так что теперь для этих целей я вожу Гарри.

Таня расхохоталась. Макс посоветовал ей не слишком расстраиваться из-за поправок и резких замечаний Дугласа. Это была его обычная манера работы. Некоторые продюсеры были еще менее терпимы, чем Дуглас, и постоянно требовали что-то переписать. Тане было интересно, какие замечания она завтра услышит от актеров и насколько внимательно они на самом деле прочитали сценарий. Актеры, занятые в мыльных операх, просто выходили на съемочную площадку и играли под суфлера. Но сейчас они работали над полнометражным фильмом, а это делалось куда более тщательно.

Таня семь часов просидела над сценарием, проработав все замечания Дугласа и Макса. Она заказала в номер омлет и салат. В полночь она все еще сидела за работой. Закончив, Таня позвонила Питеру, с дочерьми она сегодня не поговорила – заработалась и упустила момент, а теперь они уже спали. Питер еще не спал, он читал и ждал ее звонка. Он понял, что Таня заработалась, поэтому и не стал ее беспокоить, а просто ждал ее звонка.

– Ну и как все прошло сегодня? – с интересом спросил Питер.

– Даже не знаю. – Таня прилегла на кровать. – Уэйн невзлюбил одну из наших героинь. Я весь вечер переписывала эпизоды с ее участием. По-моему, стало хуже. Мы просовещались до трех часов без единого перерыва. К концу я думала, что просто рухну. А после я сидела у себя и не вставала со стула. Боюсь, я не справилась. Завтра мы все вместе встречаемся с актерами, чтобы выслушать их замечания.

– Звучит сурово, – с сочувствием сказал Питер. Но он знал, что Таня к этому была готова. Она умела работать, умела быть самокритичной. Она никогда не отступала, не решив проблемы, будь то связно с работой или с чем-нибудь еще. Это было одно из достоинств Тани, которым Питер восхищался.

– А у тебя что? – спросила Таня. – Я не позвонила девочкам, заработалась и не заметила, как время прошло. Позвоню им завтра.

– С ними все в порядке. Алиса принесла нам лазанью и свой знаменитый кекс. Мы все объелись. Я сделал салат. В общем, сегодня вечером я легко отделался.

– А Алиса осталась у вас на ужин? – поинтересовалась Таня и услышала, что да, осталась. – Я перед ней в долгу. Если она станет вас кормить, я буду готовить для нее следующие десять лет.

– Честно говоря, это было очень кстати. А еще она отвезла Мэг на футбольный матч, а то Молли забрала машину. Алиса меня просто спасла. Я не мог уйти с работы вовремя и позвонил ей. Поймал ее в последний момент – она как раз уходила из галереи и сказала, что подбросит Мэган.

Таня много раз делала то же самое для детей Алисы, но она все равно была ей признательна. Помощь Алисы смягчала терзающее Таню чувство вины, но при этом она еще острее чувствовала себя виноватой из-за того, что за нее все делают другие. Придется смириться с этим чувством вины. Для Питера помощь Алисы была настоящим спасением, он бы совершенно замотался в одиночку, ведь у него всегда было много работы.

Они говорили недолго, им обоим назавтра предстояли ранние деловые встречи, и нужно было как следует выспаться.

На следующее утро Таня снова была на своем месте в зале для совещаний. На этот раз Макс действительно привел с собой собаку – если этого пса можно было так назвать. Размерами Гарри был ближе к небольшой лошади, но вел он себя вполне пристойно: устроился в углу и положил огромную голову на лапы. Гарри был настолько хорошо воспитан, что, после того как проходил шок при первом знакомстве с ним, все попросту забывали о его присутствии. Его никто не замечал до тех пор, пока в комнате не появилась еда. Тогда Гарри насторожился, громко заскулил и принялся обильно пускать слюни. Макс угостил его, и остальные тоже надавали псу кусочки со своих тарелок, а потом Гарри, довольный, снова улегся и заснул. Гарри был необыкновенно вежливым псом. В середине совещания Таня сказала Максу об этом.

– Гарри вообще-то мой товарищ по жизни, а не собака, – с улыбкой сказал Макс. – Он когда-то удачно снялся в рекламе. Я вложил заработанные им деньги на фондовой бирже, и Гарри получил приличную прибыль. Так что мы с ним на равных делим жилище, и он вносит свою часть квартплаты. Он мне как сын.

Обсуждение сценария было долгим и бурным. Дуглас с помощью Макса умело вел его. Таню очень удивило, как много замечаний сделали актеры. Некоторые из них были точны и шли на пользу делу, другие были беспорядочны и неуместны, но в основном всем актерам нашлось что сказать, и всем что-то хотелось изменить. Наибольшей проблемой оказались диалоги, которые «были не в их духе», «звучали как-то не так». Над ними потом в основном и работала Таня, изыскивая способ выразить те же мысли и чувства иначе, чтобы актеры восприняли и передали их достоверно и в то же время очень лично. Процесс был длинный и утомительный, и Дуглас не раз начинал раздражаться и злиться на всех. Он, похоже, был нервозен и опять начал спорить с Таней из-за очередной сцены с участием той же героини, по поводу которой они уже сражались накануне.

– О господи, Таня, – крикнул на нее Дуглас, – прекратите защищать эту суку! Просто переделайте ее линию в сценарии.

Таня была поражена. В зале на некоторое время воцарилось молчание. Макс ободряюще подмигнул Тане. Он видел, что слова Дугласа уязвили ее.

После совещания Дуглас остановился поговорить с Таней, пока актеры выходили из зала. Было почти шесть вечера, они просидели практически целый рабочий день. Но в отличие от вчерашнего в зал на протяжении всего дня то и дело ввозили тележки с едой. Таня вспомнила слова Макса. В четыре часа привезли булочки, взбитые сливки и клубнику, а суши и тофу подавали весь день в огромных количествах.

После обсуждения все актеры отправились в спортзал или на занятия со своими тренерами. Тане же хотелось лишь одного – добраться до своего бунгало, лечь и накрыться с головой одеялом. Она вымоталась до предела, поскольку ей весь день приходилось сосредотачиваться на всем, что говорилось, попутно вносить правку в сценарий и делать пометки для будущих изменений.

– Простите мою резкость, – невозмутимо произнес Дуглас. Он был спокоен и улыбался Тане, словно ничего не произошло, но Таня чувствовала себя так, словно ее сбил автобус, и Дуглас это видел. – Эти совещания с актерами всегда выводят меня из равновесия. Они придираются к каждому слову и каждой детали и беспокоятся о том, как это будет звучать. В их контрактах записано, что они могут предлагать поправки к сценарию, и они считают свою работу невыполненной, если не попросят вас переписать каждую сцену с их участием. Иногда мне хочется всех их удавить. Эти обсуждения с актерами длятся целую вечность. Ну, как бы то ни было, извините, что вы попали под горячую руку.

– Я понимаю, – кивнула Таня, не поднимая глаз на Дугласа. – Я тоже устала. Деталей множество, а я пытаюсь сохранить целостность сценария и при этом сделать так, чтобы все были довольны.

Это всегда было нелегко, и уж это Дуглас прекрасно знал. Он проходил это сотни раз, с десятками сценариев.

– Я поработала с персонажем, которого вы так невзлюбили. Полагаю, я еще не решила проблему, но честно пытаюсь. Думаю, загвоздка в том, что мне она не показалась настолько омерзительной. Я вижу все ее чувства, все тайные мысли и намерения, потому мне кажется, что она отнюдь не такая зануда, какой выглядит на первый взгляд. Возможно, я идентифицирую ее с собой, и я такая же нудная, как и она, – с улыбкой сказала Таня. Дуглас лишь покачал головой. Таня была рада, что он перестал давить на нее. Таня никогда не умела работать под прессом. Такой тон, как сейчас, был гораздо более эффективен.

– Да какая вы зануда, Таня?! Вы кто угодно, но только не зануда, и, уверен, сами знаете об этом.

– Я нудная, скучная домохозяйка из провинции, – не уступала Таня.

– Расскажите об этом кому-нибудь другому. Например, Хелен Келлер. Вся эта бодяга насчет домохозяйки – это то ли игра, то ли маска, – я пока не разобрался, что именно. Но одно я знаю наверняка: будь вы такой, как говорите, вас бы здесь не было. Ни единой минуты.

– Я – домохозяйка, которую моя семья благословила на написание сценария, – предприняла еще одну попытку Таня.

Но убедить Дугласа ей не удалось.

– Глупости! Ничего подобного! Не знаю, кого вы пытаетесь обмануть, но меня вы точно не обманете. Вы – утонченная женщина, ироничная, умная. Держать вас на роли домохозяйки в этом вашем Марине все равно что отправить инопланетянина работать в «Макдоналдс». Инопланетяне, конечно, способны справиться с этой работой, но зачем тратить ум и знания впустую?

– Я трачу ум и свои способности не впустую, а на моих детей.

Тане очень хотелось раз и навсегда дать понять Уэйну, что он принимает ее за кого-то другого. Ее злили и тревожили его слова. Таня была именно той, за кого себя выдавала и кем выглядела, и нисколько этого не стеснялась. Ей нравилась роль матери и домохозяйки – всегда нравилась. Ей нравилось также и писать – сейчас нравилось в особенности, – и она гордилась тем, как это у нее получается. Она ни при каких обстоятельствах не желала превращаться в голливудский персонаж, а Дуглас упорно пытался убедить ее в том, что она принадлежит именно Голливуду, а вовсе не Россу. Таня не собиралась строить здесь свою карьеру. Ее скромные амбиции уже были удовлетворены – ее пригласили в Голливуд. Она знала, что не станет больше этим заниматься – довольно и одного раза. Потом она вернется домой и останется там. Она так решила.

– Обстоятельства изменились, Таня, нравится вам это или нет. Вы не сможете вернуться обратно. Вы пробыли здесь всего неделю, но уже не принадлежите своему Россу. Вы покинули свою среду обитания еще до того, как приехали сюда. В тот день, когда вы приняли решение работать над этим фильмом, все было кончено. Жребий брошен.

От слов Дугласа у Тани побежали мурашки по спине. Он говорил так, словно для нее путь домой был уже закрыт. Но почему он так уверен в этом?! Кажется, она не давала ему никаких оснований решать за нее ее судьбу! Каждый раз, когда Дуглас заводил такой разговор, Тане хотелось немедленно бросить все и уехать домой в объятия Питера. Рядом с Дугласом она чувствовала себя Евой перед змеем-искусителем. Слова Дугласа одновременно и злили ее, и гипнотизировали, они словно лишали ее воли. Таня хотела домой – спрятаться в своем доме и крепко закрыть за собой дверь.

– Вы были очень терпеливы с актерами, – перевел разговор Дуглас. – Они бывают неуправляемы.

– По-моему, замечания Джин относительно ее персонажа были очень верны. И замечания Нэда были небесполезны, – честно признала Таня, игнорируя слова Дугласа.

Она не желала спорить с ним о том, является ли она домохозяйкой или же нет. Он не имел права голоса ни в чем, что не касалось фильма. В конце концов, какое ей дело до того, что он думает? Он не имеет власти над ее жизнью. Он не ясновидец и не психотерапевт. Он одержим Голливудом, а она – нет. Дугласа пьянила власть, которой он обладал. Таня это поняла, хотя временами он отходил в тень и отдавал свой голос другим – это зависело от ситуации и от того, что было выгоднее ему на данный момент. Дуглас был осмотрителен и дожидался благоприятного момента, словно теннисист на Уимблдонском турнире.

После этого разговора Таня вернулась в гостиницу, немного отдохнула и потом допоздна работала над сценарием. Ей даже удалось сделать несколько отличных сцен, но некоторые места никак ей не давались. На следующий день Таня несколько раз звонила Максу, чтобы посоветоваться и поплакаться. Макс успокоил ее, сказав, чтобы она не мучилась – ведь некоторые изменения будут внесены прямо на съемочной площадке, по ходу работы. Макс был просто чудо! Если бы не он, Таня вряд ли справилась бы в новой для нее обстановке. Она никогда не могла успешно работать в обстановке нервозности и стресса. А Макс вселял в нее уверенность, что все обойдется, она отлично сделает свою работу, ко всеобщей радости.

Неделя выдалась трудная и для Тани в Лос-Анджелесе, и для Питера в его компании. На следующей неделе должен был начаться судебный процесс, в котором Питер принимал участие, а Таня продолжала встречаться на обсуждениях с Максом, Дугласом и актерами и работать над сценарием. К огромному огорчению Тани, на субботу тоже была назначена такая встреча, и Тане надо было на ней присутствовать. В четверг вечером Таня позвонила Питеру и сказала, что она не сможет приехать домой. Она спросила, не сможет ли он приехать к ней вместе с девочками.

– Таня, я бы с удовольствием, но у Молли соревнования, у Мэган тоже что-то намечается. Она собирается отправиться в город с Джоном Уайтом, так что вряд ли захочет ехать. А мне за эти дни нужно еще переделать кучу работы. Мне придется поработать с утра до вечера, или это будет катастрофа. Боюсь, на эти выходные ничего не получится.

– А что, если я прилечу вечером в пятницу? А в субботу к девяти утра вернусь обратно. Надо будет успеть на шестичасовой рейс.

– Не валяй дурака, Тан, – резонно возразил Питер. – Пусть уж будет как будет. Приедешь домой на следующей неделе.

Таня не ожидала, что придется так быстро включаться в работу и в выходные дни, хотя Уолт и предупреждал ее, что такое может случиться. Но не так же скоро! Мысль, что весь уик-энд она будет торчать здесь и не увидит своих, выбивала Таню из колеи.