Текст книги "Проклятые дни. Зарисовки с натуры"

Бомжом он не был. У него имелась двухкомнатная квартира. Продать её он боялся, точно зная, что выскажи он желание продать квартиру и подпиши хоть какие-то документы, то окажется даже не в далекой деревеньке где-нибудь во Владимирской области, а на помойке в виде коряво расфасованного мяса. Изредка он пускал во вторую комнату жильцов. На такие хоромы соглашались только приезжие ненадолго торговцы с южных рубежей нашей бескрайней Родины. Более невзыскательной, но в то же время платежеспособной публики не имелось. Но частые визиты добросовестного участкового в последнее время распугали и этих. Вот уже месяц, как в квартире, кроме Зяки, никто не появлялся.

Перетащил в квартиру вещи. Осмотрел машину. Единственное путевого, что в ней оказалось, так это сигареты в бардачке. Но, как говорится, дареный конь. Халява.

Тщательно закрыл входную дверь. То ли от избытка адреналина, то ли из-за вдруг свалившегося добра, но уже и как-то колбасило меньше, и общее состояние организма ощущалось гораздо лучше. Похавав немудрящей снеди, оказавшейся в сумке Димона и даже сложив на подоконнике остатки «на потом», Зяка набодяжил адской смеси, подогрел жидкость и сноровисто загнал её себе в вену. Посидел, закатив глаза. Приход был не очень. А по ощущениям, так и не очень-то и хотелось. Это было странно и как-то необычно.

Разложив в комнате свои богатства, Зяка довольно ухмыльнулся. Были нож, рация, зачем-то две пары резиновых перчаток, запасной магазин к странному пистолету. И патроны там были не макаровские. Похожие, но с более остроносой пулей.

С пистолетом Зяка хотя и не сразу, но разобрался. Это было просто. Вынул магазин. Оказались штатные восемь патронов. Как-то сразу, от самого факта наличия пистолета, Зяка решил идти на дело. Уже вечерело.

Зяка вдруг понял, что сегодня уж слишком часто звучат ментовские сирены. Да и стрельба периодически слышалась, что уж совсем ни в какие ворота. Но разжиженные мозги эти новости не взволновали.

Надо было брать аптеку. Пока не прочухали тему и не опередили более удачливые конкуренты. Хотя по удачливости в день сегодняшний с ним мало кто бы мог поспорить…

Аптека годилась не всякая. Большую одному не взять – и охрана может быть, и менты, наверняка подкормленные хозяевами настоль прибыльного бизнеса, прискачут сразу. Надо было брать что-то мелкое и стоящее на отшибе. И такое место на примете у него было. Зяка давно присматривался к одному подвальчику. Сначала это был просто аптечный склад. Потом же владелец, дабы получить дополнительную выгоду, открыл там ещё и торговлишку. Ну, понятно, подмазал кого-то, поделился… И вот, в нарушение всего и вся – в подвале уже аптечный киоск. Зяка знал точно, что там и «нужные правильные» лекарства имеются. Когда-то за долю в добыче он уже собирался дать наколочку «кому надо» на этот складик. Но тогда не срослось, а сейчас – и самому пригодилось.

Зяка приготовил сумки, проверил, легко ли выдергивается ПМ из внутреннего кармана куртки, и поехал в известный адрес.

Полуподвальная дверь с улицы практически не просматривалась. Это было хорошо. Разумеется, массивная металлическая дверь была закрыта изнутри. Зяка постучал в маленькую «форточную» дверцу, устроенную в железной двери на случай ночных посетителей.

Зяка принял нарочно обеспокоенный вид. В окошке показалось строгое девичье лицо в белой докторской шапочке.

– Слушаю Вас!

– Девушка, бабушке с сердцем плохо, к вам скорей послала за лекарством, помогите, пожалуйста! – затараторил Зяка.

– Какое лекарство?

– Да вот у меня на бумажке записано! – Зяка протянул в окошко только что найденный в кармане обрывок какой-то бумаги.

Девушка непроизвольно наклонила голову вперед, пытаясь прочитать, что там написано. Зяка проворно схватил её левой рукой за воротник халата и потащил к себе, правой выдергивая из кармана пистолет. Девушка отпрянула назад, потащив за собой не отпускающую свою жертву Зяку, прижимая его с той стороны к холодной стали двери.

– Открывай, быстро открывай дверь, сука!

– Уйди, отпусти, сволочь! – закричала девушка, вцепившись обеими руками в зякину руку и пытаясь оторвать её от себя. Силенка у девки была, и Зяка вдруг явственно понял, что ещё чуть-чуть, и добыча выскользнет у него прямо из рук. Девка упиралась, дергала руку, и уже край металлического листа двери стал обскабливать кожу с предплечья. Зяка быстро всунул в окошко правую руку с пистолетом. Пистолет был взведен и снят с предохранителя. Его ствол практически упирался в лоб жертвы.

– Открывай! Быстро открывай, сука! Убью! Быстро!

Девушка замерла. Она четко понимала, что её не такая уж и долгая жизнь может прерваться вот в этот самый момент. Поэтому она дважды повернула ключ внутреннего замка и с лязгом сдвинула вбок рукоять засова. Она уже не сопротивлялась, с ужасом ожидая, что же будет дальше.

Зяка потянул на себя дверь и, убедившись, что та открывается, притянул к себе девушку и коротко ударил её пистолетом по голове. Рывком дернул дверь. Та распахнулась. Зяка немедля заскочил внутрь и задвинул за собой засов. Аптекарша всё еще стояла чуть наклонившись и держась обеими руками за голову.

– Что, сука, открывать не хотела?! На! – и Зяка ударил правой рукой, в которой всё еще держал пистолет, в лицо девушки. Удар пришелся частично по рукам, но и этого хватило. Брызнула кровь, девушка непроизвольно наклонилась. Зяка сразу же добавил с ноги в то же место. Аптекарша повалилась на пол. Вымещая на ней свой страх и злобу, Зяка стал пинать её ногами. Однако в каморке было тесно, стеллажи, уставленные коробками с лекарствами, не давали размахнуться и ударить «с ходу». К тому же пинать бесчувственное тело было неинтересно – ни тебе криков боли, ни мольбы о пощаде… Спохватившись, Зяка обернулся к двери и закрыл на шпингалеты железную дверцу, через которую только что общался с аптекаршей.

Он наклонился над телом девушки и повернул к свету бейджик с именем, прикрепленный к карману халата.

– «ООО Тыры-пыры медик-сервис», Бэйдельман Анжела, – неплохо, неплохо! – пробормотал Зяка. «Анжелика и Король» – ха-ха, совсем неплохо! Рука непроизвольно коснулась выпирающей через халат груди девушки. И по телу пробежала волна чего-то волнующего, уже, казалось бы, давно забытого ощущения. Это было необыкновенно и странно. Уже давным-давно истерзанное наркотиками тело Зяки не показывало никаких желаний, кроме желания дозы. А тут – надо ж тебе… Вообще говоря, в последние сутки организм как почувствовал второе дыхание. Исчезла одышка, не болели внутренности. Прошла даже извечная ломота в суставах. Даже осанка вроде распрямилась. С чего бы это?

Зяка оглянулся по сторонам, подхватил с пола кусок пластиковой упаковочной ленты и, перевалив всё ещё не подающее признаков жизни тело, связал руки девушки у неё за спиной.

Глаза от обилия лекарств разбегались. Зяка едва подавил в себе желание «вмазаться» прямо сейчас. Нужно было быстрее тарить всё ценное и быстрее уносить отсюда ноги. Самое ценное он запихал в сумки. И место в них совершенно неожиданно очень быстро закончилось. Тогда Зяка стал таскать лекарства к выходу прямо в картонных коробках. Первые разы он долго выглядывал, осматриваясь, дабы не спалиться, по сторонам. Потом же, наплевав на осторожность, стал быстро забрасывать коробки в салон – багажник уже был загружен под завязку.

Аптекаршу он решил прихватить тоже.

Дав нюхнуть удачно подвернувшегося нашатыря, привел её в чувство. Пригрозив, что пристрелит немедленно, если хоть что-то сделает не так, он вручил ей в руки коробки, погнал к машине, затолкал на переднее сиденье, сунул на колени коробку, вывинтил пластмассовый шток замка, сунул его в карман, захлопнул дверь и закрыл её на ключ. Когда-то по молодости так делали с девками, которых возили «покататься», а вот сейчас – гляди-ка, вспомнился полезный опыт. Пристегнул аптекаршу ремнем, дабы совсем пресечь всякие возможности вырваться, дал еще пару оплеух и поехал в сторону своего дома.

Избитую девушку он затащил в подъезд, поднял на лифте на свой этаж и уже волоком затащил в квартиру. Сразу обнаружилась трудность. Еще требовалось перетащить баулы с лекарствами и отогнать куда-нибудь оперского жигуля – палево было стопроцентное – оставлять его возле своего подъезда. А оглушенная девка могла развязаться и убежать. И привести ментов. Привязать покрепче к батарее? Может начать стучать по трубам, внимание соседей привлекать. Тоже нафиг не надо… Запереть связанную в ванне или привязать ещё к чему-нибудь? Чтоб ни до чего дотянуться не могла?

Однако соображалка на это еще сработала.

Пришлось притащить с балкона разобранную старую кровать.

Собрать её труда не составило – спинки по очереди были присоединены к панцирной сетке, да и вся недолга. Пинками подгоняя всё еще не пришедшую в себя Анжелу, потащил девушку в комнату.

– Отпусти, отпусти! Не надо! – плакала она.

Зяка снял с дивана матрас, перевернул его – на той стороне вроде бы было пятен поменьше, и бросил его на панцирную сетку. Туда же толкнул девушку.

– Не надо! Ну не надо! Прошу тебя!

В ответ наркоман несколько раз ударил её куда придется, завалил на кровать и наскоро привязал заранее примеченной балконной бельевой веревкой руки и ноги аптекарши к спинкам кровати. Девушка в отчаянии рыдала.

– Молчи, сука, вообще убью, …! – пригрозил Зяка, ища что-нибудь, чем бы можно было закрыть пасть этой заразе. Девушка вдруг как-то сразу успокоилась. То ли смирилась с неизбежным, то ли что-то задумала.

– Развяжи, сама всё сделаю, не увечь только!

– Сделаешь, сделаешь, и я тоже сделаю, – усмехнулся Зяка и, небрежно пожамкав тугую грудь, запихнул в рот пленнице вязанную шапочку и отправился из квартиры.

Отогнав машину и поставив её в пустующее место между двумя гаражами-ракушками так, что её совершенно не стало видно с улицы, Зяка вернулся к себе домой. Вся прихожая была заставлена картонными коробками, здесь же были две набитые лекарствами сетчатые сумки. Он тщательно запер дверной замок и задумался – с чего бы начать. Нет, он, конечно, между делом проглотил с десяток «правильных» таблеток. И в голове уже приятно плескалось умиротворение. Но этого было мало. Безусловно, надо будет добавить. Или всё же сначала поразвлечься с этой шалавой? Наверное, всё же это. Слишком давно у него не было интимного общения. Желания, впрочем, о таком общении тоже не возникало. Мелькнула мысль о том, чтобы перетащить девку на диван – там мягче и удобнее, но потом, резонно прикинув, что здесь девка хотя бы привязана, а там – нет, Зяка стал неспеша раздевать пленницу. Под расстегнутым халатом оказалась светлая водолазка, которую снимать было проблемно, поэтому он просто задрал её наверх, обнажив бежевый лиф и плоский живот девушки. Пленница яростно сопротивлялась, что-то мыча через импровизированный кляп и дергаясь всем телом, пытаясь освободиться. Путы меж тем держали крепко. Зяка, не заморачиваясь с застежкой, просто порвал лиф, отбросив чашечки в стороны. Грудь была великолепна. Даже лишившись поддержки, она осталась стоять, не делая попыток расползтись в стороны. Зяка хмыкнул удовлетворенно и стал расстегивать юбку. Дергаясь, Анжела сама того не ожидая, оказала услугу Зяке – тот выдернул из-под приподнявшегося тела юбку и рывком сдвинул её до самых щиколоток. Возникла проблема – ноги девушки были привязаны к спинке кровати вместе, что крайне затрудняло доступ к вожделенному месту – требовалось освободить хотя бы одну. Трясущимися руками Зяка стал распутывать веревку. Наконец он освободил одну ногу. Девушка сопротивлялась, отчаянно брыкаясь. Но это заводило еще больше. Взгромоздившись на кровать и распихав белые коленки по сторонам от себя, Зяка потянулся обеими руками к черным стрингам. Девушка отбивалась как бешеная, и ей даже удалось пнуть насильника в скулу. Тот вскрикнул и навалился на Анжелу, метя ей ответно кулаком в челюсть. Та дернулась в сторону, одной ногой пытаясь оттолкнуть наркомана. Этого рывка кровать не выдержала. Решетка сетки соскочила с одного крюка спинки и повалилась вниз. Вся конструкция с грохотом рассыпалась. Зяка больно ударился о пол, и сразу сверху ему добавило железным уголком кроватной сетки. Со стоном он стал приподниматься. Однако Анжела сориентировалась быстрее. Вскочив на ноги, она, выкрутив руки – запястья всё ещё были привязаны – перехватила спинку кровати, уже расцепившуюся с панцирной сеткой, и через голову обрушила спинку на голову наркомана. Глухой удар, и его тело мешком повалилось вбок. Не раздумывая, Анжела добавила сверху еще раз. Но это, наверное, было лишнее. Зяка лежал не шелохнувшись и не издавая ни звука. Анжела судорожно, не спуская глаз с неподвижного тела и помогая себе зубами, стала распутывать веревку. Спустя короткое время сначала одна, а потом и вторая рука оказались свободны. Тут же выдернула кляп. Чисто по-женски Анжела сначала быстро поправила на себе одежду, потом, подняв с пола веревку, споро связала руки за спиной у наркомана. Уверенным движением потрогала ему шею. Пульс присутствовал – тот просто был без сознания. Это Анжелу несколько успокоило – поначалу она думала, что убила человека. Для верности, осмотрела квартиру. Никого не было. Анжела расстегнула и сняла висящий под водолазкой порванный лиф, и, не желая бросать его здесь же, подняла свою сумку, которую хозяйственный грабитель тоже захватил из аптеки. Раскрыв сумку, дабы сунуть туда бежевый комок, девушка уткнулась в свой телефон.

– Ну конечно же! – и она стала судорожно стала нажимать кнопки, чтобы сообщить о происшедшем.

Странно, но ни по «02», ни по номеру «знакомого милиционера», который ей специально оставил хозяин, никто не отвечал. Не отвечал и сам хозяин. Это было и вовсе удивительным. Анжела, девушка из области, начала подряд звонить своим московским подругам. Кто-то откликнулся, кто-то нет. Но все откликнувшиеся наперебой сообщали о массовом психозе в Москве – люди ни с того ни с сего сходят с ума, бросаются на других людей, и – не поверишь! – жрут их. Те тогда тоже становятся такими. И якобы – всезнающий интернет уже предупреждал об этом – что этих тварей ни что не берет – натуральные зомби прямо…

На фоне этих новостей рассказ о неудавшемся изнасиловании выглядел как-то блекло и неинтересно. Зато подруги говорили ей, что на улицах какие-то неадекваты гоняются за людьми, постоянно слышна стрельба и кое-кто даже видел, как сумасшедшие жрали убитых людей… Интернет советовал быстрей убегать из Москвы – этого гигантского очага заразы, многие, как сообщалось, уже следовали этому совету. Подруги вместе с родственниками тоже в большинстве своем собирались «пока всё не успокоится» уехать пожить на дачи, либо вообще к родственникам в провинцию. На просьбу Анжелы вызвать милицию они как-то мялись, и советовали просто убегать от нарика, пока тот не очнулся, либо пока не пришли его дружки.

Теперь было понятно, почему не отвечает милиция. Вдруг Анжелу пронзила мысль – «а может, и этот наркоман бешеный?» Однако это соображение пришлось отмести – тем зараженным, по словам подружек, и пуля была нипочем (хотя Анжела, как будущий медик, сильно в этом сомневалась), а полудохлому наркоману хватило и двух, пусть и сильных, ударов.

Перед тем, как убежать, Анжела решила забрать у наркомана пистолет, дабы весомее было её заявление в милиции о грабеже и попытке изнасилования. Он подошла и брезгливо подняла с дивана куртку наркомана, извлекла из её кармана пистолет. Он был явно настоящий, сильно потертый. У одного из анжелиных друзей был похожий – травматический под названием «Макарыч», и Анжела даже стреляла на каком-то пикнике из того пистолета. Так что как обращаться с этим оружием, она, в принципе, знала. На всякий случай вынула магазин. Так и есть, патроны были боевые, с блестящими розоватыми пулями, почему-то семь штук. Анжела не стала передергивать затвор, дабы убедиться, есть ли патрон в стволе – стрелять она всё равно не собиралась. Под курткой обнаружился жилет с множеством набитых карманов и широкий кожаный ремень тоже с какими-то чехольчиками. И лежал еще один пистолет странной формы. Один из карманов жилета округло выпирал. Анжела расстегнула клапан и обрадовалась – в своем предположении она не ошиблась – это были наручники. Вторые наручники нашлись в овальном кожаном чехле с кнопкой на ремне. Там же, в похожем чехольчике, оказался и ещё один пистолетный магазин.

Комната была угловая. В самом углу из пола выходил стояк отопления, от которого сантиметрах в двадцати от пола отходили вдоль стен трубы к секциям отопления. Анжела брезгливо застегнула один браслет на руке наркомана и держа за второй, дотащила тело к батарее. Наклонившись, Анжела зацепила наручник за самый нижний вертикальный кусок трубы, до его разветвления. Теперь Зяка не мог не то что сопротивляться, но даже и просто встать. Превозмогая брезгливость, сквозь ткань ощупала его карманы. Судя по всему, ключей от наручников у него не было.

Второй пистолет и черный бронежилет с содержимым Анжела решила брать с собой. Вытряхнув барахло из сумки в коридоре – по полу посыпались батоны хлеба, упаковки Доширака и еще какие-то продукты, она упаковала туда жилет и прочее. ПМ же оставила в своей сумке, которую держала висящей на плече и прижимала к себе локтем.

Замок был простой советский – безо всяких новомодных защелок-собачек. Он просто закрывался ключом с обеих сторон. И сейчас ключ торчал с внутренней стороны. Закрыв снаружи дверь на ключ и запомнив номер квартиры, Анжела пошла на улицу. Номер дома и название улицы она также хорошо запомнила. Людей на улице было мало. А праздношатающихся не было вовсе. Казалось, сам страх витал в воздухе. Иногда по улице, в основном в сторону области, проскакивали машины. То в одной, то в другой стороне слышались выстрелы. Отчаявшись увидеть на улице милицейский патруль, девушка, сориентировавшись, быстро зашагала в сторону метро. Благо станция должна была быть недалеко. А уж в метро-то милиция должна была быть обязательно.

Смерть Зяка принял страшную. Очнувшись, он не сразу вспомнил, что произошло, и даже подумал, что его окучили барыги за какие-то старые долги. Но увидев в приоткрытую дверь наваленные аптечные коробки, он всё вспомнил. Спустя несколько часов он всё-таки растянул и ослабил верёвку, которой были связаны его запястья, высвободил одну руку, но снять наручники со второй руки так и не смог – ключа у него не было. Напрасны были все его крики и стуки что в пол, что по батарее. Сначала соседи, привыкшие к наркоманским выходкам, просто старались не замечать этого, а потом уже стало всё равно. Зяка, в надежде дымом привлечь внимание пожарных, найденной в кармане зажигалкой даже пытался поджечь обои, но те, прогорев почти до потолка, сами собой потухли. Дотянуться до окон он со своего угла не мог, силы скоро окончательно иссякли. Умер он через несколько дней от обезвоживания. Труп, превратившийся в зомби, тоже поначалу пытался встать. Но скоро оставил эти попытки, и остался лежать под теплой батареей, ожидая, когда же представится возможность что-то сожрать.

21 марта, среда, вечер,

Москва, станция метрополитена.

Бэйдельман Анжела, студентка медколледжа.

Вход в метро охранялся. Прямо на газонах стояло несколько милицейских машин и даже одна «Скорая помощь». Милиционеры, одетые как для разгона демонстрантов, перекрыли подходы к станции передвижными металлическими загородками, напряженно всматривались вдоль улицы. Двое медиков в белых халатах склонились и что-то пытались сделать с лежащей на носилках женщиной. Та ворочалась, пытаясь не то встать, не то перекатиться с носилок. Почему-то она была связана. Видя, что здесь никому из милиционеров сейчас абсолютно не до неё, Анжела быстро проскочила в вестибюль станции.

«Вон, вон, смотри, еще один», – донеслось сзади. Анжела прислонила свой студенческий проездной к турникету и проскользнула к мерно гудящему эскалатору. Уже спускаясь вниз, она услышала, как где-то снаружи бухнуло несколько выстрелов.

Она уже ничему не удивлялась.

Людей в метро было непривычно мало. Причем пассажиры осмотрели друг на друга настороженно, стремясь лишний раз не приближаться.

По громкой связи раздавались предупреждения остерегаться агрессивно настроенных граждан, и, увидев оных, немедленно сообщить машинисту или дежурному по станции.

Наконец подошел полупустой вагон. Люди с платформы, с подозрением косясь на уже сидящих в вагоне, с опаской зашли. Сидящие пассажиры отвечали такими же настороженными взглядами. Уселись. Несколько станций проехали благополучно. Подъезжая к следующей, сразу стало понятно, что там что-то неладно. Кто-то что-то орал, какая-то женщина протяжно визжала. Пронзительно раздавались свистки то ли дежурной по станции, то ли милиционеров. На приближающейся платформе бурлила какая-то свалка. Кто-то стремился поскорей выбраться из неё, но находились и желающие поучаствовать. Вагон медленно останавливался. На беду пассажиров анжелиного вагона, свалка оказалась прямо напротив. Какого-то невзрачного мужичонку, пытающегося кидаться на обидчиков, прижали к стене вагона и совместными усилиями впихнули в вагон. При этом, как успела увидеть Анжела, он успел до крови укусить кого-то за руку.

Внутри Анжелы похолодело. Это наверняка был один из тех, про кого предупреждали подруги – одержимый неизвестным науке бешенством.

Сердце замерло. В вагоне воцарилась тишина. С неожиданно громким шипением двери закрылись и вагон тронулся. Растрепанный мужичек, взглянув на всех страшным взглядом, не подошел, а скорее упал на ближайшую к нему женщину и вцепился зубами в рукав. Та истошно завопила. В вагоне возникла паника. И так наэлектризованные страхом люди повскакивали с мест и бросились в противоположный конец вагона. Одна Анжела находилась словно в каком-то ступоре. Тетка всё так же орала и пыталась оттолкнуть от себя сумасшедшего. Тот мотал головой, пытаясь прокусить рукав драпового полупальто. Ткань была добротной и не поддавалась. Тетка всё визжала, пытаясь выдернуть руку. На помощь к ней никто не спешил. Какая-то бабка, чуть не вприпрыжку таща за собой сумку на колесиках, своими размерами больше напоминающую мебельный контейнер, проехала по обеим ногам Анжелы, да еще и пребольно ударила по коленке. Анжела непроизвольно ойкнула. Бабка же по привычке шикнула на «зарвавшуюся молодежь», и, расталкивая всех на своём пути, устремилась к двери.

Боль вывела Анжелу из состояния ступора. Она оглянулась и наткнулась на исступленно-испуганные глаза женщины с одной стороны и Почти такие же – с другой, от сгрудившихся у дверей людей. Вдруг откуда-то сбоку выскочил молодой мужчина, в два прыжка подскочил к сумасшедшему и с силой ударил его ногой. Тот дернулся, но жертву свою не выпустил. Немало не отреагировав на удар он вновь повернулся к женщине и сунулся было к ней, намереваясь укусить за щеку. Мужчина ударил второй раз. Нога в высоком ботинке плавно прочертила короткую дугу и впечаталась прямо в искаженное злобой лицо. На межоконный простенок, прямо на карту метро, брызнула красно-коричневая кровь. Из полуразорванной щеки белели недовыбитые зубы. Но сумасшедший почему-то не орал от боли. На этот раз он выпустил свою жертву и даже откинулся на сидушку дивана. Молодой человек, мимоходом швырнув тетку, схватив её прямо за воротник, себе за спину, чуть не под ноги Анжеле. Сам же, пружинисто подскочив, ударил, резко выбросив ногу вперед. Что-то внутри тщедушного тела сумасшедшего хрустнуло, и он отскочил назад, в самый торец вагона. Уже оттуда, безмолвно вставая на ноги, он уперся в своего противника таким взглядом, что тот явно замандражировал, ища пути к отступлению. Сумасшедший вытянул перед собой руки, и оскалив разорванный рот, ринулся вперед.

Время остановилось. Поезд всё никак не доезжал до остановки, лишь вагон чуть покачивался. Мужчина судорожно схватился то за один, то за другой поручень, даже ударил по одному ногой, но те держались прочно.

Анжела потом и сама не могла понять, как у неё получилось. Действуя инстинктивно-механически, она вынула ПМ, который, оказывается, всё это время сжимала внутри своей сумочки, и, в красках ярко вспоминая давнюю стрельбу на пикнике, большим пальцем опустила флажок предохранителя вниз и левой рукой опустила вниз тугую кнопку курка. Раздался сухой щелчок, курок замер в нижнем положении. Вскинув пистолет и удерживая его двумя руками, Анжела навела оружие на сумасшедшего.

Спасший женщину в драповом полупальто молодой человек тоже действовал инстинктивно. Услышав за спиной лязг оружия, он тут же бросился вбок и вниз, стремясь уйти с линии огня. Грохот выстрела оглушил Анжелу. С такого расстояния промазать было невозможно, и она, разумеется, попала. Пуля, угодившая в грудь, отбросила тщедушное тело. Более того, пробив его насквозь, с металлическим звоном влетела в корпус вагона. Сумасшедший же, словно забыв про своего обидчика, упершись взглядом мертвых глаз в девушку, как ни в чем ни бывало, атаковал её.

Анжела понимала, что вот сейчас на неё движется сама Смерть, но, закаленная предыдущими переживаниями, она отнеслась к этому достаточно спокойно. В мозгу будто что-то щелкнуло, что, мол, если попадание пули в туловище ничего ни к чему не приводит, надо попробовать в голову.

Чтобы наверняка попасть в выбранное место, Анжела подождала еще немного, чтобы мертвец приблизился своей шатающейся походкой еще на несколько шагов, и плавно спустила курок. Пуля, попавшая с близкого расстояния, вырвала заднюю стенку черепа, забросав содержимым черепной коробки почти полвагона. Тело упало на спину и больше не двигалось.

В вагоне пахло страхом, порохом и почему-то ацетоном.

– Ну и выдержка у тебя, сестрица! – ошарашено пробормотал парень, вставая с грязного пола, – Я уж думал, всё – пилик котенку. Спасибо! Ты откуда – милиция или из военных?

– Медицина! – невпопад ответила Анжела.

Поезд останавливался. Пистолет в руке чуть дымился, что делать дальше, она не знала.

Люди ломанулись из вагона. Чуть обождав, Анжела сунула пистолет назад к себе в сумочку, и увлекаемая нечаянным ухажером, тоже вышла на перрон. С удивлением обнаружилось, что это её станция. До дома оставалось совсем ничего.

Поезд с трупом уже скрылся в тоннеле. По наставшим временам до валяющегося тела всем было наплевать. Редкие пассажиры просто не стали садиться в этот вагон, и всё.

– Как зовут-то тебя, красавица?

– Анжела.

– Ну, не хочешь говорить, не надо, – почему-то обиделся парень. Спасла ты меня. Так что с меня причитается по любому.

Анжела хмыкнула.

– Зря смеешься. Меня Володя, кстати, зовут. Владимир Ерышев, капитан юстиции, ГУИН, отряд «Факел». Позывной «Финн». Надо же, у меня три командировки на Кавказ, всякое бывало, но никогда не думал, что меня реально девчонка на этой стороне оставит¹⁸.

– Меня правда Анжела зовут. Правда! Анжела Бэйдельман. Могу студенческий показать.

– Да?! Хм… Ну ничего, замуж выйдешь, будет у тебя нормальная фамилия! – невпопад произнес Владимир. Анжела надулась.

– А почему «Финн»?

– За молчаливость.

– Ага, заметно, – хмыкнула Анжела, – а я думала, потому что пьешь много!

– И такое бывает в жизни, но не часто. А это пока у меня нервное сейчас. Тебе здесь наверх?

– Да, я тут совсем близко живу.

– Ну давай тебя хоть провожу до дома, спасительница!

Как-то само вышло, что Анжела согласилась. Хотя обычно в общении с парнями так скоро у неё события никогда не развивались. Тем более дома должна быть Наташка – пухленькая хохотушка из Ростова. Маленькую однушку они снимали вместе.

Внимательно, «в четыре глаза», обозревая окрестности, они добрались до анжелиного подъезда. Чуть подумав, и решив, что всё плохое с ней на сегодня уже случилось, Анжела предложила спутнику подняться к ней, хотя при иной ситуации, она бы, наверное, трижды подумала бы, прежде чем так сразу пригласить человека в гости.

Наташки дома не было. Анжела налила чаю гостю. Как-никак, а их связывало такое… Что ни в сказке сказать, ни в объяснительной написать.

– А что вы думаете дальше делать? – Анжела покраснела, подумав, что фраза прозвучала несколько двояко. – В смысле не прямо сейчас, а вообще? Анжела стала и вовсе пунцовой.

– Слушай, давай на «ты», а? У меня смена позавчера закончилась, я отсыпался, телефон отключил. Проспал всё, в общем. Потом уж ясно стало, точка сбора то да сё. Не доберусь на основную, буду пробиваться на резервную – она ближе. На улице вон, что творится, сама видишь. А откуда у тебя пистолет?

– Не отдам! – нахмурилась Анжела и отодвинулась на стуле, готовая защищаться.

– Да не отбираю я у тебя ничего! – ты ж мне жизнь спасла, если б тот мертвяк мне хоть бы царапину сделал – всё, поминай как звали! Таким же стал! А что до остального, то за сегодняшнее, будь ты мужиком, я бы не то что поить, я купать тебя в коньяке должен! А так – даже не знаю…

– Как мервяк? Как таким же стал? – ошарашено переспросила Анжела.

– Да вот так! Еще ничего не знаешь? Тем более ловко ты его укотропупила!

Анжела только хмыкнула.

– Это вирус. Стопроцентное заражение от любой, самой маленькой ранки. Ну, да ты ж медик, понимать должна! Человек умирает, но потом вирус активирует умерший вроде бы мозг, получается зомби. Крайне агрессивные и желающие жрать живых. При этом набирают силу и мутируют дальше. Вот, вкратце, всё что мне успели сообщить.

– А убить?..

– Только в голову! Я думал, ты знаешь… Так откуда ствол?

– Напали на меня. Удалось вырваться. Пистолет с собой утащила. Хотела в милицию сдать, а вот теперь даже не знаю, – не вдаваясь в подробности, коротко ответила девушка.

– Аф-фи-геть! Значит так! Пистолет не сдавай. Самой тебе ещё очень пригодится. Анжела непризвольно кивнула.

– Как пользоваться, расскажешь? Ты же наверняка знаешь?

Владимир удивленно вскинул брови.

– Так ты ж вроде сама всё умеешь?

Анжела неопределенно пожала плечами и положила вынутый из сумочки пистолет на стол перед собой.

– Ладно, смотри. Это – магазин. В нём патроны, – капитан ловко выдернул магазин из рукояти и быстро выщелкнул из него пять патронов, – это – предохранитель. Сейчас он в положении «огонь». Так лучше не носить – может быть случайный выстрел… Один патрон в стволе остался, – мужчина передернул затвор пистолета. В овальное окошко вылетел и покатился по столу розовенький цилиндрик, – вот он!

Анжела внимательно смотрела, как фсиновец разбирает пистолет, слушала его комментарии. Всё оказалось более-менее понятно. Потом он объяснил, как правильно держать пистолет и как лучше целиться. Закончил объяснения он и вовсе просто:

– Ну а самое главное: надумала стрелять – стреляй! А просто так махать им, как железкой, это вроде как предложение у тебя его отобрать. Запасного магазина нет?