Текст книги "Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2"

Довольно скудные сведения были известны про тот трагический день в истории Государства Российского. И лишь спустя годы появилось имя человека, который спровоцировал рабочих на подобный «ход». Им оказался священник Георгий Гапон, который, как оказалось впоследствии, был не только шпионом, но и состоял в тайном подразделении госохраны.

В 1905 году Владимир Ильич Ульянов (Ленин) побывал в Германии, где встретился с одним из представителей организации, и речь между прочим зашла о том, что Россия не готова по объективным причинам к принятию социалистической модели руководства. В частности, оттого, что все структуры представляли собой прежде всего монархическую систему, основанную на ярко выраженном абсолютизме и не приспособленную к тому, чтобы ее лишали оплота, а именно – государя императора как гаранта платежеспособности государства перед западными инвесторами.

На самом деле это заблуждение – считать, что гарантом выступает реформирование и преобразование страны или развитая экономическая инфраструктура. На протяжении веков именно имя служило знаком для тех, кто стремился принять участие в сделке. Не случайно же, к примеру, в Организации скрывали имена. Слово, обещание, гарантия, которая была подкреплена авторитетом, решало больше, чем самая надежная расписка. И пока можно было договориться, в процессе ведения переговоров спокойно скрывались под маской вымышленного имени, но едва речь заходила о сделке, ценой которой становились жизни, системы и государства, как тут же оно называлось.

Имя несло не просто смысловую нагрузку, но и означало, что тот, кто открыл его, выразил тебе свое полное доверие и вручил свою жизнь как гарантию (а порой и не только жизнь). Так было и с Николаем Вторым, чье имя уже было своего рода гарантией для тех, кто имел дело с Россией. Авторитет – это не просто сказка про белого бычка. Авторитет имени имел свои корни еще в древности, когда в рядах тамплиеров, являющихся своего рода родоначальниками масонства, было принято клясться своим именем. Собственно, потом эта практика получила большое распространение.

Между прочим, есть же сейчас такие формулировки, когда приносишь серьезную клятву: «Клянусь своим здоровьем» или «Клянусь своей семьей» и другие, – это лишь кажется, что в них присутствует бравада или несерьезный игровой подтекст. На самом деле в простой фразе скрыто то, насколько приносящий клятву тебе доверяет и позволяет быть вершителем не только его жизни, но и жизни тех, кто ему дорог.

Насколько был авторитетен Николай Второй, благодаря чему Россия процветала и развивалась, настолько не был популярен на Западе Ленин. Его побаивались и считали, что если ему, не дай бог, помогут оказаться на вершине, возглавив политический строй, то государство, которое приобретет такое сомнительное руководство, одной ногой окажется в могиле. Что ж, как показала практика, западные аналитики не ошиблись. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: неспособный к компромиссу человек опасен. А власть превратит его в тирана. И в этом мы тоже сумели убедиться на собственном опыте.

Естественно, диалог тайной службы с будущим вождем революции происходил в полнейшей тайне, но консенсуса стороны не достигли. Доводы службистов о том, что Россия еще не готова к резким переменам, остались не услышанными. Владимир Ильич относился к той редкой породе людей, которые не просто пропускают мимо ушей все сказанное по делу, но и умудряются услышать именно то, что в разговоре не звучало. И вот на этот раз ситуация оказалась именно такой. Ленин отказался от советов и без всякого внимания отнесся к осторожной просьбе не форсировать события. Поэтому для него имели значение любые акции, которые бы повлекли за собой падение авторитета Николая Второго.

Что ж, если Магомет не идет к горе, то гора сама идет к Магомету. Георгий Гапон получил особые указания и привел их в действие.

На 9 января 1905 года кроме Крестного хода с иконами были запланированы беспорядки на улицах Петербурга. И когда колонны рабочих шли к Зимнему Дворцу, организованные группы рабочих на Васильевском острове начали строить баррикады. Те, что шли с Путиловского с семьями, вначале не обращали внимания на баррикады, а потом раздались возгласы: «Эти не с нами! Мы это не планировали!», но такие возгласы пропадали в грохоте железа.

Колонну с Путиловского возглавлял священник Георгий Гапон, который и был представителем службы. В дальнейшем он оказался еще и японским шпионом, работавшим на японскую разведку долгие годы, более того, никто об этом не знал. И когда был прегражден путь к Зимнему, именно Гапон стал подстрекать толпу именем Бога идти дальше. И толпа пошла дальше, как это водится, задние ряды не слышали, что говорят передним, насели, в результате возникла паника и давка. Начальник полиции Лопухин, которому доложили и о колонне и о собираемых баррикадах, от души сочувствовал социалистам, но работу свою выполнял профессионально. Он смог бы сдержать жандармов, если бы в городе не начались беспорядки, инициаторами которых и стали рабочие, строящие баррикады.

Когда Лопухин получил донесение, что напали на офицера на Васильевском острове, он направил туда наряд полиции. О втором нападении ему сообщили, когда солдаты тщетно старались сдержать напирающую толпу. А дальше Лопухин получил несколько известий о том, что в упор расстреляно несколько полицейских, и когда начальник полиции собирался уже отдать приказ вызвать подкрепление, колонна прорвала оцепление. Был открыт огонь, потому что агрессивное поведение привело к стычкам. То есть, вынужденный принимать решение по обстоятельствам, Лопухин принял единственно верное решение и приказал стрелять.

Промедление могло быть губительным и опасным, ведь управлять толпой невозможно. Ее можно только останавливать. И это было бы под силу сделать, если бы не священник, который своими призывами подогревал негативную реакцию у рабочих. Следует ли говорить, что полиция первоначально открыла огонь не на поражение, а в воздух? Наверное, следует. Но в колонне появились убитые задолго до того, как жандармы и солдаты стали стрелять в людей. Это означает только одно – тщательно спланированная провокация удалась и завершилась так, как требовалось тем, кто желал замарать имя Николая Второго в глазах общественного мнения и перед мировыми державами. Причем не имеет значения, кто виноват в спланированной акции. Важно, что результатом стало подозрение со стороны сообщества в том, что Россия не в состоянии справиться с внутренними проблемами.

Это стало началом конца, который был ознаменован расстрелом царской семьи. Кровь детей была оплачена кровью императора и его детей. Но это потом, а пока оказалось, что после мирной демонстрации у Зимнего Дворца произошло чудовищное побоище. Георгий Гапон с места событий скрылся и был обнаружен лишь в 1906 году. До этого он выполнял поручения японского правительства и тщательно выискивал всю имеющуюся информацию по тайной спецслужбе. Связи. Выходы. Способы взаимодействия. Дело в том, что после Кровавого воскресенья организации пришлось перейти практически на нелегальное положение и стараться выгородить своих агентов, которые работали безо всякого прикрытия. Они оказались меж двух огней – заслужив немилость и осуждение государя и не найдя согласия с оппозиционной стороной. Спецслужба застыла в подвешенном состоянии. Ведь они собирались лишь взять ситуацию под контроль, отследить маршрут рабочего движения и проконтролировать встречу выборных лиц с государем. Они, умеющие смотреть объективно и со стороны, осознавали, что России требуются перемены, что царская власть в нынешнем состоянии изживает себя, а Николай, человек чувствительный и мягкосердечный, склонный к мистике, менее всего пригоден для управления великой Российской империей. Но и в революционном движении они не видели спасения для страны, компетентно осознавая провальности брутальных и непродуманных перемен. Потому что они знали: нет в мире черного и белого, нет зла и добра, есть только люди и их страстишки.

Все это время организация переживала действительно глубокий кризис, потому что расчет на петицию был запланированной операцией и даже имелось подтверждение, что выборщиков пустят во дворец. Встреча с императором и разрешение конфликта позволили бы государю вновь подтвердить, что он является авторитетным правителем и полностью контролирует все происходящие события, даже несмотря на то что мировое сообщество опасалось молодых ростков социализма и террора, явление которого очень тесно переплеталось с российской историей.

Гапон оказался персоной нон грата, но в конце 1905 года он был вынужден появиться в России. Для этого спецслужба сделала вид, что угрозы священника о якобы имеющейся у него секретной информацией про структуру организации имеют значение и могут быть весьма опасны. На встречу со шпионом отправился сам Рутенберг, которого Гапон знал как очень влиятельного представителя организации. Таким образом, можно было не сомневаться в серьезности намерений. Не учел священник только одного обстоятельства – Рутенбергу было поручено его убить. Что тот с блеском и выполнил. Но смерть Гапона не изменила ни того факта, что уже произошедшие события повлекли за собой колоссальные перемены в жизни не только России, но и в жизни России современной. – Революция. Изменение политического строя. Террор. И частичная мораль для будущей доктрины организации – даже в провале нужно видеть перспективу…

– А что же с Ксенией? – задал я вопрос, который давно крутился у меня в голове.

– С ней все хорошо, Даниил, – спокойный взгляд, – просто она узнала принцип «маяка». Причем случайно.

Молчание:

– Я тебе рассказывал о мутации из-за повышенной радиации?

– Я смотрел сюжеты про Чернобыль, там, знаете, очень доходчиво объясняли, почему через поколение у тех, кто страдал лучевой болезнью, рождаются дети с двумя головами и дети, у которых вместо костей едва ли не кисель – настолько слабый костяк.

– Рад за тебя, – невозмутимый кивок, – так вот, Ксения оказалась там, где водятся крысы-мутанты.

Я невольно неприлично фыркнул. «Крысы-мутанты». Вот мы и подошли к такой теме, которая, если честно, вызывала, у меня лишь ироничную улыбку.

Странник внимательно посмотрел на меня:

– Я сейчас дам телефон одного биолога. Профессора. Заведующего кафедрой, с дипломом Гарварда. У него степень по генетике. И вы просто поговорите. Если честно, у меня нет желания рассказывать что-то, когда человек так саркастично фыркает и я просто потрачу на него свое время. – С этими словами Евгений Михайлович поднялся с места и вышел из кухни. Судя по тому, что раздался звук выдвигаемого ящика, мне действительно принесут телефон профессора.

Странник вернулся и протянул мне карточку:

– Вначале встречайся с ним, потом будем говорить. А сейчас иди домой.

Я почему-то почувствовал себя виноватым и, молча взяв карточку с телефоном, вышел в коридор. Накинул куртку и покинул квартиру.

На следующий день я договорился о встрече с Львом Гельманом у него дома. Он торопился, но услышав, что меня к нему направил Евгений Михайлович, тут же согласился на встречу. Я мельком подумал, что если и Гельман сотрудник ФСБ, то просто уникальные совпадения происходят в мире. Хотя, наверное, не более уникальные, чем появлении крыс размером с собаку под землей. Первым об этом писал Владимир Михайлов. Потом, если я не ошибаюсь, то ли «Комсомольская правда», то ли «Московский комсомолец». Причем именно Михайлов стал источником распространения информации. Видный диггер страны говорил о мутантах очень убедительно. Я, когда прочитал интервью, еще подумал, что вроде бы фильм «Люди Х» уже давно на экран вышел. Единственное, что меня заинтересовало, так это упоминание о человеке, пережившем нападение крыс-мутантов, который с перепугу решил, что это собаки, и только после посещения врача, сказавшего ему про обнаруженные в его крови следы выделений крысиных желез, запаниковал и позвонил какому-то знахарю, который по счастливому стечению обстоятельств оказался знаком с ребятами из группы Михайлова.

Так вот, интерес у меня тогда вызвал тот факт, что, судя по мимоходом упомянутому анализу, речь шла не просто о нападении крыс на несчастного, но о нападении с конкретной целью. Как бы это сказать поделикатнее? Говоря кратко, бедняга, похоже, подвергся сексуальному воздействию со стороны животных. Все мы люди образованные и знаем, что такое геронтофилия, педофилия и зоофилия. Я же зацепился за информацию потому, что как раз готовил материал о семье, которая занималась тем, что за огромные деньги сдавала своих двух кобелей, чтобы желающие могли опробовать на себе «собачью» любовь. Причем извращенцев оказалось столько, что после нескольких месяцев такой вот «собачей проституции» хозяева купили машину. Меня не смущали в данном контексте те, кто хотел, чтобы их отлюбила собака, меня смущало то, что собаку можно было заставить заняться человеком. Хозяева мне любезно объяснили, что ферменты, которые интересуют кобелей, выделяет любая особь женского пола, и найти запах – совершенно не проблема. Я вежливо кивал в ответ и с опаской косился на двух азиатских овчарок, которые как-то странно смотрели на меня.

К чему я это пишу, а к тому, что если подобное использовалось крысами, то человек, который подвергся нападению, должен был быть носителем специфических ферментов, выделяемых самками. Но где под землей найти самок, да еще выпачкаться их запахом? Это ведь не лужа, в которую вступил. Не говоря уже о том, что сексуальная активность животных проявляется лишь в том случае, если запах источает сам объект, а не его обувь, к примеру. Возможно ли говорить о том, что проводился какой-то эксперимент, заставивший крыс реагировать не на источник запаха, а на его носителя?

Об этом я тоже собирался спросить профессора Гельмана. Ко Льву Давыдовичу я пришел точно, как мы и договаривались. Дверь мне открыла хмурая домработница и молча провела в гостиную, где я просидел добрых пятнадцать минут, поджидая светило, а во время ожидания погрузился в изучение каких-то книжек, явно написанных на иврите.

– Это древнееврейский, – раздался отчетливый голос за моей спиной, и я живо вскочил, положив книгу.

Лев Давидович выглядел колоритно. Бархатный пиджак. Черная трость с рукояткой в виде головы сокола. Плетеный галстук. Тонкая линия аккуратно подстриженных усиков. Черные, пронзительные глаза. Мягкая, немного ироничная улыбка. И грива черных с проседью волос. Такими мне почему-то представлялись научные деятели из фильмов про Джеймса Бонда. После приветственных рукопожатий мы расселись в кресла.

– Мне привезли книгу из Иерусалима, но конечно, это лишь копия. Манускриптам более пяти тысяч лет и поэтому ко мне попали лишь отсканированные листки тех, с которых была снята письменная копия. Я, знаете ли, увлекаюсь археологией и историей, так что мне нравится на досуге полистать книги, которые я нахожу в разных уголках земного шара. Как вас зовут?

Я представился.

– Правда, не скрою, что у меня в коллекции есть и раритетные издания, но сейчас я просто не мог отказать себе в удовольствии и купил ее, – Лев Давидович взял в руки книгу, которую я на всякий случай уже положил на стол, подозревая, что стоит она целое состояние, – в ней говорится о том, что зажженная Моисеем над оставленным Египтом звезда начнет остывать, когда человек забудет Бога, и это будет означать, что человечество вступит в новую эру.

Я изобразил вежливую заинтересованность. При всем моем уважении к одержимым коллекционерам, я никогда не мог понять, что может быть неподражаемого в том, что когда-то сказал Моисей, тем более, что его учение уже переосмыслено и истолковано совершенно в ином ключе. И если на то пошло, то я бы предпочел анекдот, который с удовольствием рассказывает мой дядя – еврей. Смачно так причмокнув и налив себе русской водочки, он вещал:

– А знаете ли вы, почему Моисей водил евреев по пустыни сорок лет?

– Нет.

– Потому что он ждал, когда умрут те, кто помнил, как хорошо было в Египте.

Поскольку я не поклонник исторических домыслов, то предпочитаю руководствоваться фактами. Это ирония судьбы, что мне приходится порой пользоваться источниками для подтверждения фактической стороны расследования, лишенными базиса фактов и основанными лишь на домыслах и гипотезах. При этом я, конечно, понимаю, что львиная доля источников, используемых и в государственных структурах, являются подчас гипотетическими, однако представляются потом они в средствах массовой информации как «источник из администрации президента». Тем не менее страсть есть страсть. Используя гипотезы, я поклоняюсь фактам.

Профессор улыбнулся на выражение моего лица:

– Вы дипломатичны, Даниил, но дело в том, что я не договорил, что имеется в виду под «новой эрой». Речь идет о людях, которые спасут человечество от невежества и войн.

Я встрепенулся на этой фразе и стал слушать более внимательно:

– Они придут, когда понадобится принять на себя испытания, и только они смогут удерживать людей от кровавой расправы дьявола. Год прихода назывался годом Огненной бури, которая придет из недр.

Профессор откинулся на спинку кресла:

– Священник Гапон, который привел колонну рабочих к Зимнему, поднял свое оружие с земли, Даниил. Потому что не мог пронести его с собой на Путиловский завод. Там в охране работали очень преданные социалистам люди и они проверяли всех в тот день, чтобы не пронесли даже ножа. Это ведь был Крестный ход, и оружие по одной из заповедей могло замарать руки. А люди хотели идти чистыми. Поэтому то оружие, из которого выстрелил священник, было оставлено заранее в условленном месте. Его туда положил японский подданный с подозрительно русской фамилией – Иванов. Этого «Иванова» потом нашли и по личному распоряжению Лопухина расстреляли во дворе жандармского управления. Обставлено было все так, словно заключенный пытался бежать.

Гельман щелкнул выключателем настольной лампы. Комната укуталась теплой охрой. На стенах появились загадочные узоры. На абажуре были изображены размытые фигуры воинов:

– Кофе?

Я кивнул. Лев Давыдович позвал свою домработницу и попросил принести кофе и сливки.

– Таким образом, если читать Книгу Судеб, примеряя ее к истории Государства Российского, то можно заметить интересные совпадения, – тонкая улыбка, и внезапная смена темы, – Женя сказал, что вам нужна информация по мутации на генетическом уровне у животных?

– Да, – я посмотрел в глаза Гельману, – и я не удивлюсь, что именно на крысах ваша лаборатория проводит свои опыты.

Прищуренный взгляд в ответ и добродушный смех:

– Конечно на крысах, Даниил, и скажу более, мне кажется, вы понимаете, что наши разработки помогают не только оздоровлению нации, но и связаны непосредственным образом с разработкой бактериологического оружия, которое испытывалось еще в начале двадцатого века в Сибири. Сибирская язва – очень неприятное заболевание.

Я усмехнулся:

– Вы так просто мне говорите все это, а если я захочу написать об этом статью?

– Да ради бога, милый вы мой, пишите, – воскликнул Гельман, – другое дело, что я могу подтвердить только то, что сочту нужным, и вы же окажетесь в глупом положении, поскольку вам никто не поверит. По официальным данным никто у нас не занимается изучением подобного оружия, а крысы-мутанты – это всего лишь больное воображение господина Михайлова. Человека безусловно талантливого, но так демонстративно стремящегося к славе, что это вызывает иронию в среде профессиональных спелеологов. А уж про секретный отдел я умолчу, милый мой Даниил, потому что там даже имя не произносится без веской необходимости, не говоря уже о том, чтобы пестреть на экранах.

– Убедительно, – пробормотал я, и получил в ответ еще одну цветистую улыбку.

– Поэтому давайте я вам расскажу то, что вам захочется узнать, и оставим вопросы, которые вас не касаются, договорились?

Интересно был ли у меня выбор?

В 2001 году правительство Российской Федерации спонсировало несколько научно-исследовательских проектов, гранты на которые были направлены в Академию Наук. В результате долгих переговоров один из грантов попал в лабораторию по генетике, где группа ученых занималась изучением проблемы клонирования. Один из академиков – профессор Зеленин одновременно состоял в группе, занимающейся проектом, связанным с изучением проблемы мутационной изменчивости.

13 мая 2001 года на кафедре произошло возгорание, повлекшее за собой необходимость перевести часть подопытных крыс в срочном порядке в другое здание. Однако, по стечению обстоятельств, в этом здании были неполадки с сигнализацией, и ночью часть животных была просто украдена. Поскольку животные не были подвержены серьезной медикаментозной обработке или иному воздействию, то сотрудники лаборатории не стали паниковать, а обратились за новой партией животных. И лишь работавший в группе Зеленина лаборант вел себя слишком тревожно, что и вызвало подозрение у службы безопасности. Его допросили, и он рассказал, что часть крыс была подвержена радиационному воздействию, а это может быть опасно. Но руководитель группы исследователей предоставил бумаги, в которых были приведены все данные по воздействию на животных. В частности, там говорилось, что уровень излучения не превышает нормы и может в крайнем случае вызвать гибель крысы, но никоим образом не навредить тем, кто столкнется с животным, скажем, на улице или подъезде. Сведения были внесены в протокол следователем Марченко, и на этом дело о халатности благополучно забыли.

Кстати, по данным статистики, ежегодно из лабораторий сбегают от 5 до 15 процентов подопытных животных, и это не приводит к необратимым последствиям хотя бы по той простой причине, что вакцинацию опасными для жизни и здоровья человека препаратами проводят в секретных лабораториях, доступ к которым запрещен даже простым сотрудникам.

В конце мая некоторые газеты писали о странном скоплении грызунов в районе станции метро Арбатско-Покровской, но санитарно-эпидемиологический надзор за какие-то две недели полностью вывел крыс, которые по словам машинистов поездов едва ли не бросались на рельсы, мешая движению.

А в октябре 2003 года диггеры, изучавшие подступы к бункеру Сталина, первыми сообщили, что под землей видели собаку.

– Генетика, Даниил, наука, кажущаяся поверхностной из-за того, что ее любая теория может быть оспорена не на генетическом уровне, но самой жизнью. Не все могут решить сцепления генов в хромосомы. У человека может быть генетическая предрасположенность к пьянству, но он усилием воли не пьет, или подшивается, или просто действительно не выносит вкус алкоголя. Такое тоже бывает, несмотря на то, что в роду у такого человека все были законченными алкоголиками. А почему человек не выносит вкус алкоголя? А к примеру потому, что в какой-то момент он перепил и испытал сильнейшее отравление, так что организм тут же встал на свою защиту и теперь усиленно борется с зависимостью. Или вот вам эмоциональный пример, – Лев Давыдович аккуратно отпил кофе, принесенного домработницей, – был у меня очень хороший знакомый, который к сожалению был склонен к излишеству в выпивке. И вот мы с ним как-то пошли на вечер, организованный в честь открытия Научно-исследовательского центра.

Произошло это много лет назад в Минске. Естественно, обстановка была неформальной, и, естественно, был фуршет. А нас с ним, как гостей из Петербурга, встречала одна из сотрудниц. Женщина, надо сказать, дивной красоты и как оказалось в дальнейшем общении – здорового чувства юмора, ироничности, ума, образованности и непринужденности. Под непринужденностью я подразумеваю умение свободно себя чувствовать в компании незнакомых мужчин, – пояснил мой собеседник, – короче говоря, мой знакомый так очаровался, что решил пригласить даму на чашечку кофе. Судя по всему, она не возражала и с симпатией смотрела на моего знакомого всю торжественную часть мероприятия и некоторое время части неофициальной тоже – ровно до той поры, пока мой несчастный друг не напился и сам все не испортил.

О, Даниил, видели бы вы ее взгляд, которым она смотрела на моего друга, с трудом державшегося за стену. Естественно, никакого свидания не состоялось. Мой товарищ страшно переживал и стыдился своего поведения на вечере, а после дал себе зарок больше никогда так не напиваться потому, что, как он мне сказал, «это губительно для личной жизни!». Сказано – сделано, и хотя весь хромосомный набор вопил о том, что не будет мужику счастья, ведь он алкоголик в бог знает каком поколении, но мой друг перестал пить. Причем я-то знаю, сколько воли ему потребовалось, но он отучил себя напиваться, боясь пережить тот позор снова.

А рассказываю я это вот к чему, Даниил. Существует такое понятие в генетике, как кроссинговер – это, собственно, причина неполного сцепления генов в организме, и вот если воздействие будет усиливаться, то, говоря простым языком, гены будут просто расцепляться, оставляя своего рода дыры, которые могут быть опять же, говоря простым языком, залатаны при помощи того уровня воздействия, которое и стало причиной расцепления. Вы следите за ходом моих рассуждений?

Я кивнул.

– Отлично, – похвалил меня Лев Давыдович, – так происходит не только с людьми, но и с растениями и животными. Только если у человека мотивация может быть психологическая или связанная с врачебным вмешательством, то в случае с растениями это – воздействие, которое направлено на улучшение, скажем, сорта яблок или пшеницы. А если мы говорим про животных, то, конечно, выживает та особь, которая приспособлена к определенным условиям. А если животному приходится бороться за существование, то оно меняется под обстоятельства. Про мамонтов наверное рассказывать не надо? В эпоху палеолита выживали только те, кто смог приспособиться к глобальным изменениям.

И вот что произошло у нас с крысами, которые сбежали из лаборатории. Попав в зону повышенной радиации, они, тем не менее, уже будучи подвержены определенному радиационному воздействию, не погибли, а стали мутировать в силу создавшихся обстоятельств. И прежде всего, на генетическом уровне, когда изменяется не просто сцепление генов в хромосомах, но кроссинговер заставляет искать возможность подменить разорванную цепочку целой. И это меняет не просто строение генетического кода, но и заставляет нарабатывать недостающие звенья, которые будут полезны именно в тех условиях, которые окружают особь. Доступно?

Я прикусил язык, чтобы не ответить что-нибудь ироничное. И снова кивнул. Заметил, как в глубине зрачков Гельмана мелькнуло удовольствие. Вероятно, профессор любил понятливых студентов.

– И вот наши любезные крысы, милейший мой Даниил, мутировали, – тонкая улыбка, – единственное, что размер собаки это преувеличение. Никаких двухметровых крыс в природе не существует. Наиболее вероятный размер – это около шестидесяти сантиметров от носа до кончика малопривлекательного хвоста. Вопросы?

– Радиация, которая воздействовала на мутантов, опасна для людей? – смотрю прямо в глаза.

– Нет, – качнул головой, – Госбезопасность не допустит человеческих жертв.

Переход к этим спецагентам был так стремителен, что я немного растерялся, но быстро взял себя в руки:

– Это чушь. Погиб человек – диггер по имени Марк Аврелий. Пропала девушка по имени Ксения Стриж, которая не так давно была обнаружена в одной из закрытых клиник, где, по-видимому, находилась на лечении. Уж не плутоний ли сослужил ей дурную службу, Лев Давыдович?

– Ксения пострадала по своей неосторожности, – спокойно, – она разгадала тайну «маяка». Что до Марка Аврелия, то он ведь оказался невероятно похож на Владимира Михайлова и тоже стремился донести до людей правду. Только видите ли в чем дело, милый мой мистер Справедливость, правду он стремился приукрасить, а это не входило в планы тех, кто годами сохраняет тайну подземной Москвы.

Пауза.

– Что можно ожидать от людей, которым мерещатся трехметровые крысы, – явный сарказм.

– Эти мутанты изнасиловали человека в подземелье.

Гельман насмешливо изогнул бровь и взглянул на меня:

– И вы поверили, Даниил?

– Да, – сухо подтвердил я, – потому что если бы это было ложью, то ее так тщательно не скрывали бы, когда в прессе стали появляться материалы о нападении крыс-мутантов.

Грустный взгляд.

– Вынужден признать, что вы правы, речь действительно шла о том, что крысы, обезумев от запаха, почти изнасиловали человека под землей, – он поджал губы, – и боюсь, что это будет повторятся.

– Это что, тоже кроссинговер? – резко спросил я.

– Именно, – кивнул профессор, – именно.

– И зачем это все нужно? Отпугивать посторонних?

– Можете считать, что так, но откровенно говоря, речь всего лишь идет о том, что человек, проходящий через зону действия своеобразных датчиков, попадает под воздействие «маяка», а технологии позволяют проецировать посредством магнитного излучения те состояния, которые помогают любого лишить желания слишком близко подходить к объекту.

– Я что-то не понимаю.

– Я объясню. Это может напоминать нейрохирургию, когда в мозг вводят зонд для сканирования состояния деятельности головного мозга. Это позволяет увидеть очаги поражения на экране в то время, как зонд следует внутри мозга, управляемый извне. Вот примерно то же самое получается, когда кто-то попадает на территорию, где расположен «маяк». И тут все уже зависит от физического, эмоционального и психологического состояния диггера.

Первое и второе просто сканируется, и можно использовать тот уровень воздействия, который убережет зону «маяка» от чересчур активного спелеолога, а что касается психологического состояния, тут уже речь идет о том, что в одиночку диггер не может добраться в те места, которые являются принципиальными для ФСБ, а те, что идут через клубы и сообщества, для начала проходят тщательную проверку. Подчас человек даже не догадывается, что говорил со специалистом – психологом или психиатром. Он пришел в клуб – и разве может ему придти в голову, что кто-то всерьез будет заниматься его психикой, прежде чем позволить спуститься под землю. А когда наконец дан старт и счастливый новичок лезет под землю, то не догадывается, что где-то лежит папочка с серьезным таким анализом психологического самочувствия, перечнем уязвимых зон и прочего, что можно использовать при воздействии.

– Воздействии? – я удивленно посмотрел на Гельмана.

– Именно, милый мой Даниил, – на одного, например, воздействуют ценные находки, и такие подбрасывают, чтобы человек забыл, что стремился идти далеко и глубоко (к примеру, к бункеру Сталина), другой же боится крыс, а третий страдает патологической тягой к познанию – и тогда ему приходится на своем примере изучать, ну, скажем, мутацию грызунов… – Почти ласковая улыбка Льва Давыдовича заставила меня сильно вздрогнуть, – или человек очень увлекается своим инструктором-спелеологом – на этом тоже можно сыграть. Масса возможностей модификации фобий или увлечений.