Текст книги "Стальной излом. Остановить Гудериана!"

Как известно, Гитлер был уличён всем мировым общественным мнением, что является оголтелым агрессором в отношении СССР, что он односторонне порвал договор с СССР о ненападении и без всякого повода со стороны СССР, без предъявления каких-либо претензий, без объявления войны напал на СССР, чем лишний раз продемонстрировал, что является империалистом, захватчиком чужих земель. Теперь Гитлер – и это уже не первый раз! – пытается вывернуться и скрыть свою разбойничью политику.

Гитлер уверяет в своей речи, что он не нападал на СССР, а только предупредил нападение на Германию со стороны СССР. Он уверяет, что, поступая так, он ведёт оборонительную войну и защищает Европу от СССР. Но он то же самое говорил, когда захватывал Бельгию, Голландию, Норвегию, Польшу, Грецию, Югославию, и уверял, что эти страны представляют угрозу для Европы и арену для нападения на Германию. И если смешно изображать Гитлера в качестве обороняющейся стороны в отношении Греции, Югославии, Польши и т. д., несмотря на то что эти страны состояли в союзе с Англией, то тем более смешно и нелепо говорить об СССР как о стране, угрожавшей Германии, хотя бы потому, что СССР не состоял в союзе с какой-либо державой, находящейся в состоянии войны с Германией, а, наоборот, Советский Союз имел договор с Германией о ненападении, договор, благие результаты которого восхвалялись тем же Гитлером и Риббентропом в официальных заявлениях. Разве это не факт, что не советские войска вторглись в Германию, а немецкие войска – в СССР. Что может противопоставить этому известный жонглёр и профессиональный обманщик, так называемый Гитлер?

Гитлер лжёт (который раз), заявляя, что Молотов во время берлинских переговоров требовал Проливов, покорения Финляндии, вторжения в Болгарию, против чего Гитлер, оказывается, протестовал. Эта ложь несколько раз официально опровергалась с советской стороны. Да что опровержение? Гитлер сам хорошо знает, что он лжёт и обманывает общественное мнение. Чем же иначе объяснить, что после посещения Берлина Молотовым со стороны Германии и СССР было дано совместное коммюнике о том, что «обмен мнений протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию». Разве это не факт, что совместное коммюнике было опубликовано с полного согласия Гитлера? Плохи дела Гитлера, если он думает, что общественное мнение Европы и всего мира забыло об этих и им подобных фактах, изобличающих Гитлера как профессионального обманщика.

Гитлер старается обмануть общественное мнение не только в отношении его империалистической, захватнической политики. Это он старается сделать и по вопросу о потерях Германии и СССР в настоящей войне.

Гитлеру в своей речи пришлось сделать горькое признание: «Мы ошиблись в вопросе о том, какую силу представляет наш противник». Вслед за этим вынужденным признанием Гитлер приводит фантастические, бредовые цифры потерь Красной Армии. По его уверениям Красная Армия якобы потеряла 2 500 000 человек убитыми, 22 000 орудий, 18 000 танков и 14 000 самолётов. Несусветная лживость этих цифр очевидна. На самом деле Красная Армия за истекший период потеряла убитыми 230 000, ранеными 720 000, пропавшими без вести 178 000, всего 1 128 000 человек, около 7 000 танков, 8 900 орудий и 5 316 самолётов. Гитлер ничего не сказал о потерях немецкой армии. Казалось бы, кому, как не немцам, знать о потерях своей собственной армии. Почему же Гитлер немецкому народу, рабочим, крестьянам, интеллигенции не назвал ни одной цифры о потерях немецкой армии? Потому что Гитлер боится сказать правду немецкому народу, боится назвать цифры этих потерь, ибо они столь огромны, что, если бы их назвать, они не оставили бы камня на камне от лживых и хвастливых заявлений Гитлера о «победах». Так, как поступает Гитлер, поступают политические шулеры и жулики.

Поскольку Гитлер скрывает от немецкого населения и мирового общественного мнения потери немецкой армии за три с лишним месяца войны с Советским Союзом, Советское информбюро сообщает: за истекший период немецко-фашистские войска потеряли на Восточном фронте свыше 3 000 000 убитыми, ранеными и пленными, то есть столько, сколько примерно немцы потеряли в прошлой мировой войне на всех фронтах за два года боевых действий. Не менее тяжелы немецкие потери и в вооружении: за три с лишним месяца войны немцы потеряли более 21 000 танков, 13 000 орудий, 9 000 самолётов, сбитых нашей авиацией в воздушных боях и уничтоженных на аэродромах, не считая потерянных самолётов при взлёте и посадке. Таковы факты.

А. С. Щербаков

Начальник Советского информбюро

Часть вторая
«Нерушимой стеной, в обороне стальной…»

Глава пятая

Полковнику Михаилу Катукову в последнее время часто снился один и тот же сон: 20-я танковая дивизия прорывается к Дубно. Приказ, полученный им от генерал-майора Рокоссовского, командующего 9-м мехкорпусом, был прост и ясен: спешно прийти на помощь бригадному комиссару Попелю, чья группа героически дерётся в этом небольшом украинском городке.

Как выяснилось, соседнему 8-му мехкорпусу генерала-лейтенанта Рябышева удалось внезапным ударом зайти в тыл гитлеровским корпусам и серьёзно потрепать 11-ю панцерную дивизию, оторвавшуюся от основных сил группы армий «Юг». Советские танкисты и мотострелки не только с ходу заняли Дубно (захватив при этом немало трофейного оружия, в том числе тяжёлые гаубицы и панцеры), но и практически парализовали наступление всей 1-й танковой группы Эвальда фон Клейста.

Естественно, опытный немецкий генерал не мог допустить, чтобы у него в тылу действовала хорошо организованная советская группа (причём с артиллерией и бронетехникой!), поэтому велел перебросить к городу все резервы. Что и было сделано – к Дубно с разных сторон подошли две танковые и три пехотные дивизии. И это помимо тех, которые уже стояли у его стен (13-я панцерная, 111-я и 299-я пехотные).

Перевес на стороне Вермахта был огромный, и группе Николая Попеля приходилось очень туго, она держалась буквально из последних сил. Однако не только оборонялась, но и находила возможности контратаковать (в частности, нанесла неожиданный и болезненный удар по 16-й панцерной дивизии). Понятно, что надолго её не хватит – драться в полном окружении, фактически без тылов и снабжения крайне трудно, поэтому генерал Рокоссовский и приказал Михаилу Ефимовичу: надо помочь группе Попеля вырваться из ловушки.

Дивизию Катукова срочно повернули от Луцка, на который она успешно наступала (и возле которого впервые столкнулась с немецкими танками), и направили на юго-запад, вдоль реки Иквы, чтобы быстрее добраться до Дубно. Помешать ей немцы не могли – почти все их части уже были связаны боем. Тогда, чтобы задержать продвижение, гитлеровцы подожгли ельник у шоссе. Погода в июне-июле стояла сухая, очень жаркая, лес мгновенно вспыхнул.

Михаил Ефимович раз за разом видел во сне одну и ту же картину: пламя бежит, как резвая рыжая белка, по веткам елей, перепрыгивает с макушки на макушку, огненный шквал, раздуваемый порывистым ветром, вихрем несётся над деревьями. Жар от пламени тогда был такой, что лица людей мгновенно делались красными – будто только что из русской бани. Деревья пылали весело, ярко, с оглушительным треском.

Но тем не менее пробиться было нужно – единственная дорога на Дубно. Если обходить – долго и не факт, что получится: к городу спешно подтягивались немецкие части, любая встреча с ними сулила новую задержку и большие потери. Тогда Михаил Ефимович решил – пойдём напролом! Первым, как таран, он поставил тяжёлый КВ (единственный в дивизии), чтобы пробить проход. За ним длинной колонной выстроились остальные танки и все броневики – пусть давят огонь гусеницами и колёсами. После них пойдёт пехота, а затем – артиллерия и конные обозы. Чтобы лошади не пугались, им заранее завязали головы смоченными в воде полотенцами.

«Клим Ворошилов» ворвался в горящий лес, как стальной поршень: прокладывал путь широкой грудью, сметал с дороги упавшие деревья, остатки уже разбитых машин, какие-то телеги, давил гусеницами и гасил уже полыхающую траву. После него на земле оставались две широкие чёрные колеи, по которым и люди, и лошади шли уже без особого риска.

Танк Катукова следовал в середине колонны. В машине было душно, жарко – раскалённый воздух врывался горячим потоком. Огонь маленькими рыжими бесенятами плясал на броне, так и норовил забраться в двигатель и нырнуть в топливные баки. Получилось бы – и всё, машина сгорела бы за считаные минуты. Или же взлетела на воздух – от детонации боеукладки. Вот и приходилось выжимать из двигателя всё что можно, чтобы скорее проскочить это опасное место.

«Ворошилов» шёл через пылающий хвойник, показывая дорогу. Наконец удалось проскочить огонь и выйти на берег местной лесной речушки. Экипаж, не раздумывая, направил танк с высокого обрыва прямо в воду – брызги поднялись до самых небес, холодная вода обиженной кошкой зашипела на раскалённой броне.

Чтобы не мешать другим, КВ сразу же ушёл в сторону. Очень вовремя – с берега начали бухаться в речку и остальные танки: «двадцать шестые» «бэтэшки», за ними – и броневики. Потом настал черед пехоты: люди прямо в одежде бросались с обрыва – скорее глотнуть воды, охладить пылающую кожу, прочистить нос и горло. Сложнее всего пришлось лошадям: они отчаянно ржали и бились в упряжках, не желая спускаться с крутого берега, пытались вырваться, но ездовые крепко держали их, вели под уздцы и в конце концов благополучно спустили вниз.

Несмотря на пожар, дивизия вышла к Дубно практически без потерь. Техника не сгорела, люди и лошади не задохнулись в дыму, боеприпасы и бочки с бензином не взорвались. Редкая удача! А потом было уже само сражение. Танки Михаила Катукова ворвались в Дубно, но, к сожалению, завершить дело не смогли: немцы подтянули свежие силы и сумели отбиться. А затем и сами перешли в контрнаступление.

Пришлось отходить на Клевань – чтобы самим не оказаться в «котле». Группа Попеля, к несчастью, не знала о готовящемся танковом прорыве и не смогла поддержать изнутри – наоборот, ушла совсем в другом направлении, на юг. Вот и не получилось тогда осуществить задуманное.

Затем у дивизии были новые бои, затяжные, кровавые, и опять – отступление. В августе, в самый разгар сражений на Украине, Михаила Ефимовича неожиданно вызвали в Главное автобронетанковое управление. Он сдал свою 20-ю танковую дивизию заместителю и вылетел в Москву. В ГАБТУ ему сказали: «Вы назначены командиром 4-й танковой бригады, формируемой под Сталинградом, поезжайте и принимайте её». При этом специально подчеркнули, что экипажи надо будет набрать из людей, имеющих уже боевой опыт и хорошо знающих, как жечь немецкие танки. Через час Михаил Ефимович отбыл в посёлок Прудбой под Сталинградом.

После получения техники и набора экипажей 4-ю танковую бригаду переправили под Москву, в Кубинку, а 2 октября поступил новый приказ: грузиться в эшелоны и следовать в Мценск. И уже оттуда – своим ходом на Орёл. Бригаду включили в состав 1-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Лелюшенко, которому предстояло закрыть от гитлеровцев Тулу. К городу оружейников упорно рвались панцергренадёры Гудериана, следовало их остановить.

Глубокой ночью под проливным дождём загнали танки на платформы, загрузились сами и немедленно отправились в путь. Летели на юго-запад без остановок – эшелонам дали зелёный свет. Из-за спешки бригада получила далеко не всю технику, в её составе находилось всего 49 танков: 7 КВ, 22 Т-34 и ещё батальон «бэтэшек» – БТ-2, БТ-3, БТ-7. К счастью, были, как полагается, мотострелковый батальон, зенитно-артиллерийский дивизион (16 орудий), транспортная и ремонтные роты, другие подразделения.

Прибыли в Мценск ранним утром 3 октября. В городе уже отчётливо ощущалась близость фронта: всюду следы авианалётов – воронки от бомб, разбитые машины, сгоревшие дома. Настроение нервное, тревожное. В Мценске к бригаде добавились 32-й пограничный полк и добровольческий батальон Тульской оружейной школы, остальные дивизии 1-го гвардейского стрелкового корпуса ещё не подошли. Не очень много против целой танковой группы.

Михаил Катуков, чтобы правильно оценить обстановку, выехал на штабной машине к Орлу. Шоссе было плотно забито людьми, лошадьми и техникой. В сторону Мценска непрерывным потоком тянулись беженцы, спешили конные подводы и грузовики. Из разговоров стало понятно, что Орёл уже захвачен гитлеровцами, и все были уверены, что немцы скоро будут и здесь, в Мценске. Вот и стремились уйти как можно дальше.

Обстановка оказалась сложной, непонятной, и Михаил Ефимович решил выслать вперёд разведку: направил в Орёл две танковые группы. Пусть сначала узнают, что там и как, а потом мы будем действовать. Хватит уже сражаться вслепую, без подготовки, не зная ни сил противника, ни его очного местоположения! Разведка – глаза и уши любой армии.

Первую группу возглавлял капитан Гусев, вторую – старший лейтенант Александр Бурда, каждому придали по роте мотострелков – в качестве поддержки и десанта. Остальные танковые и пехотные батальоны начали спешно закрепляться на высоком берегу Оптухи: хорошее место, легко оборонять. В случае чего здесь и встретим гитлеровцев. А в том, что они скоро появятся, сомнений ни у кого не было: дорога на восток, по сути, была только одна – через Мценск…

* * *

Костя Чуев дрался с гитлеровцами уже три с лишним месяца. Как встретил войну 22 июня в небольшом украинском Ровно, так и не прекращал сражаться. Он, молоденький лейтенант, «свежий» выпускник танкового училища, волею судеб оказался в 40-м танковом полку 20-й дивизии Михаила Катукова. Вместе с ней бился у Дубно и Клевани, был дважды контужен (к счастью, не сильно), ранен в руку, но своего командирского места в «бэтэшке» не оставил. Пока танк совсем не сожгли во время очередного боя: БТ-5 случайно вылетел на немецкую противотанковую 37-мм Pak.35/36 и получил прямое попадание в башню.

Удар был сильным (немцы стреляли с очень близкого расстояния, практически в упор), Костя на время оглох, почти ничего не соображал, но всё-таки сумел самостоятельно покинуть машину. И ещё помог выбраться своему мехводу Ивану Лесовому. Затем они уже вместе вытащили заряжающего Бориса Локтева – тот был без сознания. Гитлеровцы по ним стреляли, но не попали: бойцы успели залечь за кормой родной «бэтэхи», дождаться окончания боя и незаметно отойти.

В перелеске привели в чувство Бориса, сами пришли в себя и ночью пошли на восток. В их батальоне больше не осталось ни одной «бэтэхи», танкисты временно стали пехотинцами.

Затем Костя с товарищами попал в другую часть – 4-ю танковую бригаду. Полковник Михаил Катуков, получив новое назначение, не забыл о своих боевых товарищах, с кем плечом к плечу дрался в первые, самые трудные дни войны, вызвал их в Прудбой. Ещё бы: и опыта, и умения у них более чем достаточно, значит, им и сражаться на новой технике. Так лейтенант Чуев, младшие сержанты Иван Лесовой и Борис Локтев оказались под Сталинградом.

В качестве «боевого коня» им дали новенький Т-34 – прямо из заводских цехов! Костя внимательно осмотрел боевую машину и восхищённо зацокал языком: «Класс! Ну теперь мы покажем фрицам! За всё с ними рассчитаемся!» Радость его была понятна: «тридцатьчетвёрка» – это вам не лёгкий БТ-5 со слабой броней (всего 13 мм) и 45-мм пушкой, она защищена куда лучше. А большие углы наклона броневых листов и плавные изгибы башни позволяли надеяться, что немецкие болванки будут лишь скользить, но не пробивать прочную 45-мм броню. Орудие же – просто мечта: калибр – 76,2 мм, длинное, позволяет бить вражеские машины на дальней дистанции. В качестве четвёртого члена экипажа, стрелка-радиста Костя получил рядового Михаила Малова.

Миша был уроженцем Сталинграда, учился в техникуме связи и, когда началась война, сразу же попросился на фронт – добровольцем. Но его направили на курсы стрелков-радистов – они очень нужны в наших танковых войсках. И вот после окончания Миша наконец попал во взвод Чуева.

Косте он сразу понравился: грамотный, смышлёный парень, к тому же комсомолец. Естественно, за Мишей тут же закрепилось прозвище Малый, но он не обижался: привык уже, так звали его и во дворе, и в школе, и в техникуме. Хотя, стоит заметить, ростом Миша был совсем не маленького, наоборот – выше среднего, да и вообще довольно крупный парень. В танке ему было несколько тесновато (ещё повезло, что попал в Т-34, а не в БТ, там вообще бы не развернулся), но он наделся, что как-то приспособится, привыкнет: уберёт под себя ноги, ужмётся.

Так оно и вышло, уместился, однако локтями всё же иногда задевал мехвода Лесового, за что получал довольно резкие замечания. Проще, конечно, было бы взять кого-то помельче, но опытный Костя Чуев прекрасно знал: крепкий боец всегда пригодится. Если, скажем, надо будет срочно натянуть гусеницу или починить двигатель. Да и для других работ тоже: загрузить снаряды, вырыть для танка укрытие, нарубить лапника и веток для ночёвки, принести воды. Вот и нужна физическая сила.

У Кости во взводе было три Т-34, они входили в роту капитана Гусева. Но с ротным отношения у Чуева как-то не заладились: капитан считал себя уже бывалым танкистом и посматривал на молодого лейтенанта несколько свысока, разговаривая, что называется, через губу. Хотя у Кости реального боевого опыта было, пожалуй, гораздо больше: одно сражение у Дубно чего стоило! Но он старался не обращать на это внимания. В конце концов, мы делаем одно дело – дерёмся с проклятыми фашистскими захватчиками!

Днём 3 октября Костин взвод вместе с ротой пошёл в сторону Орла. Благополучно добрались до села Иванковское, где капитан Гусев решил разделить силы – выслал на разведку лишь взвод младшего лейтенанта Овчинникова. Оставшиеся два взвода (десять машин) оставил в резерве – на всякий случай. Вполне оправданное решение: обстановка в городе неясная, рисковать не стоит. Три Т-34 Овчинникова пошли вперёд и без помех добрались до окраин города. Но тут выяснилось, что их ждали: из-за низеньких домиков и деревьев неожиданно ударили немецкие орудия.

Это были в основном 37-мм Pak.35/36, броню «тридцатьчетвёрок» они пробить, разумеется, не могли, зато легко поджигали запасные баки, размещённые на корме. Через минуту ёмкости запылали. К счастью, Овчинников не растерялся, приказал сбросить их на землю, машины уцелели.

Но один Т-34 (как раз младшего лейтенанта) был повреждён – снаряд разбил у него верхние катки. Тогда танк взял на буксир другой Т-34, все три машины начали медленно отползать назад. Но опять не повезло – напоролись на другую засаду: гитлеровцы, укрывшись деревьями, забросали их гранатами и бутылками с зажигательной смесью, машины опять загорелись. Экипажи отбивались как могли, стреляли из пушек и пулемётов, но отстоять свои Т-34 не получилось. Пришлось спешно покинуть их.

Капитан Гусев выслал на помощь Овчинникову два тяжёлых КВ – чтобы, если можно, вытащить «тридцатьчетвёрки» и спасти экипажи. Но это оказалось ошибкой: тяжёлые, громоздкие «Ворошиловы» ещё меньше подходили для боев в городе, особенно в узких улочках-переулочках, чем «тридцатьчетвёрки». В результате оба КВ тоже безвозвратно сгинули среди пылающих садов.

Ждали возвращения хоть кого-то, но не вернулся никто. И связаться по рации с экипажами не удалось – очевидно, все погибли в неравном бою. Это было очень обидно: потеряли отличные танки (особенно КВ), причём без всякой пользы – обстановку в городе так и не выяснили. Больше Гусев не рисковал, оставшиеся Т-34 поставил в засаде. Рассудил примерно так: если немцы всё же пойдут на Мценск, мы их встретим. Дорога-то одна, никуда не свернёшь.

Ночью опять заморосил дождик, небо затянули чёрные тучи, почти ничего не видно. Только вдали, у самого Орла, колыхалось багровое зарево – горели дома и сады предместий. Настроение у танкистов было самое мрачное: не лучшее начало сражения, половину машин уже потеряли.

Утром дозорные услышали отдалённый шум двигателей и лязг гусениц. Срочно разбудили капитана Гусева, тот приказал готовиться к бою. Судя по звуку, шла целая колонна, значит, сражение будет жарким. И точно: в зыбком предрассветном сумраке (дождь, к счастью, уже прекратился, небо немного очистилось) увидели десять коробчатых, угловатых силуэтов. Точно фашисты! Ну что ж, поквитаемся за наших!

* * *

Костя Чуев припал к прицелу, ловя в тонкое перекрестье линий головную немецкую машину. Вот она, с чёрным крестом на покатом лбу, уже совсем близко. Чуть поправил горизонтальную наводку, чтобы снаряд точнее лёг под башню, нажал правой ногой на педаль. Выстрел! «Тридцатьчетвёрка» присела, слегка качнувшись на гусеницах, бронебойная «чушка» понеслась навстречу немецкой машине. Попадание! Панцер резко встал, орудие опустилось вниз. Немецкий экипаж полез наружу – спасаться, пока совсем не добили. Пока ещё есть такая возможность.

Костин Т-34 стоял первым в засаде, стрелять ему было очень удобно. И видно хорошо – уже почти светло. Свой танк Чуев замаскировал под стог – целый час всем экипажем таскали сено, укрывали, прятали. И позицию выбрал очень выгодную – на небольшом пригорке, откуда прекрасный обзор. Так что – бить и бить гитлеровцев!

Чуев выстрелил ещё раз – уже во вторую машину, но не попал – «тройка» резко ушла влево. Тогда приказал мехводу Лесовому: «Уходим!» Тот сдал назад и вправо – на запасную позицию. Стоять во время сражения на одном месте нельзя – тут же подобьют, особенно когда хорошо виден огненный факел выстрела. Отошли назад, затем вправо – на новое место.

«Короткая!» – Костя слегка толкнул носком сапога мехвода. Впрочем, тот и сам знал – уже остановил машину. Костя показал кулак заряжающему Борису Локтеву – бронебойный! Во время боя в машине стоял такой шум, что почти ничего не было слышно, вот и приходилось пользоваться знаками: ладонь – давай осколочно-фугасный, кулак – бронебойный. Локтев со звоном закатил снаряд в казённик – готово, командир!

Чуев правой рукой быстро закрутил рычаг поворота башни, левой – подъёма орудия, совмещая марку прицела с целью. И снова нажал ногой на педаль. Пушка отрывисто бабахнула, однако болванка опять лишь слегка чиркнула по башне немецкого танка – тот вовремя сдал назад и в сторону, уклонился от удара. «Чёрт! – выругался Костя, – вертлявый какой попался!» И в третий раз показал кулак Локтеву. Наконец получилось: стальная болванка врезалась туда, куда нужно: в тупое «рыло» панцера. Тот аж подпрыгнул от неожиданности, а затем, немного пройдя по инерции, сполз на обочину шоссе и замер боком. В очень невыгодном для себя положении. Разумеется, Костя тут же этим воспользовался: следующий бронебойный угодил точно в башню Pz.III.

От взорвавшегося боекомплекта панцер сначала немного подбросило, приподняло над шоссе (даже гусеницы провисли), а затем тяжело грохнуло об землю. Танк буквально развалился на части. Чёрно-красное пламя поглотило остатки машины, над дорогой поплыл едкий, удушливый запах горелого масла. Никому из панцергренадёров спастись, естественно, не удалось.

Другие советские экипажи тоже не сидели без дела – били дружно и метко. Немцы вскоре поняли, что попали в серьёзную передрягу, стали сдавать назад. Но на шоссе уже горело несколько машин, они сильно мешали манёвру. В общем, пока разъехались, потеряли ещё две машины. Пять оставшихся, отстреливаясь, пошли обратно к Орлу. Бой закончился, общий счёт за сутки оказался равным – пять на пять.

Костя Чуев вылез из башни, с трудом отдышался. Да, наглотался он гари… Лицо чёрное от копоти, волосы потные, слипшиеся, но ничего – главное, что отомстили за товарищей, не дали немцам прорваться к Мценску. А то как хитро придумали: под утро, почти в темноте, незаметно атаковать и взять город с налёта. Но ничего у них не получилось.

Костя был очень доволен и результатом сражения (на его счету – ещё два подбитых панцера), и действиями экипажа – все работали слаженно, чётко. Жаль, конечно, что не все немецкие машины удалось уничтожить, часть ушла, но так уж вышло. Никогда не знаешь, чем закончится бой, в любой момент всё может круто перемениться: вот ты громишь фашистов, жжёшь их панцеры, а через минуту уже тебя подбили, и ты сам вынужден бежать, спасаться. Война есть война, что ни говори!

* * *

Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера

5 октября 1941 года (воскресенье),

106-й день войны

Обстановка на фронте:

Группа армий «Юг». Танковая группа Клейста развивает наступление на юго-восток. Манштейн (11-я армия) переносит направление главного удара на северный фланг, чтобы сбросить отходящего перед его фронтом противника в Азовское море.

Сражение на фронте группы армий «Центр» принимает всё более классический характер. Танковая группа Гудериана вышла на шоссе Орёл – Брянск. Части противника, контратаковавшие левый фланг танковой группы Гудериана, отброшены и будут в дальнейшем окружены. 2-я армия быстро продвигается своим северным флангом, почти не встречая сопротивления противника. Танковая группа Гёпнера, обходя с востока и запада большой болотистый район, наступает в направлении Вязьмы. Перед войсками правого фланга танковой группы Гёпнера, за которым следует 57-й моторизованный корпус из резерва, до сих пор не участвовавший в боях, противника больше нет.

4-я армия заходит фронтом на север. Степень сопротивления противника на различных участках не одинакова. Становится ясно, что противник хочет удержаться, но не может. 9-я армия находится в довольно трудном положении. Наступление 3-й танковой группы приостановилось из-за отсутствия горючего и возобновится только во второй половине дня. Пехота, совершая форсированные марши, быстро подтягивается, так что можно надеяться, что сопротивление противника, упорное и, видимо, на отдельных участках организованное, будет вскоре сломлено. Противник перебрасывает силы со спокойного участка фронта перед северным флангом 9-й армии (23-й армейский корпус, который ещё не атаковал противника) на юг против нашей северной фланговой ударной группы.

Группа армий «Север». ОКХ отодвинуло срок начала наступления на Ладожском участке фронта и отдало приказ об отводе с фронта подвижных соединений, которые могут только зря понести потери в этом районе, поскольку условия местности здесь крайне неблагоприятны для действий подвижных соединений. Наступление будет начато, как только удастся сосредоточить достаточное количество пехоты за счёт перебрасываемых сюда пехотных частей из тыла. Тем временем подвижные соединения отдохнут и пополнят личный состав и материальную часть.

Генерал Богач. Наблюдается движение эшелонов по железным дорогам с севера на Москву, от Валдайской возвышенности на Москву и от Ржева и Вязьмы на Калугу. Отмечена продолжающаяся эвакуация из Донбасса и с Кавказа.

* * *

Сообщения Советского информбюро

Оперативная сводка за 4 октября 1941 года

Утреннее сообщение 4 октября

В течение ночи на 4 октября наши войска вели бои с противником на всём фронте.

По дополнительным данным стало известно, что наши части на одном из участков юго-западного направления фронта, нанёсшие сильный удар мотопехотной группировке немецких войск, захватили большие трофеи, в том числе около 500 автомашин и 250 мотоциклов. На другом участке юго-западного направления фронта на наших минных полях противник за один день потерял 650 солдат и офицеров.

Вечернее сообщение 4 октября

В течение 4 октября наши войска вели бои с противником на всём фронте. За 2 октября в воздушных боях сбит 51 самолёт противника и 2 аэростата. Наши потери – 19 самолётов. На подступах к Москве 3 октября сбито 3 немецких самолёта и 4 октября сбито 5 немецких самолётов.

На одном из участков западного направления фронта наши самолёты уничтожили два эскадрона немецкой кавалерии, две роты пехоты, 64 автомашины и 25 орудий. В воздушных боях сбиты 7 самолётов противника и 2 аэростата.

В Баренцевом море потоплено 3 транспорта противника.