Текст книги "Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга"

10. Жилой комплекс на проспекте Динамо

Динамо пр., д. 23

Архитекторы: А. Р. Шендерович,А. Ю. Ананченко

1987–1998 гг.

То, что петербургской Рублёвкой предстоит стать именно Крестовскому и Каменному островам, стало понятно уже в самом начале девяностых. Острова долгие десятилетия были излюбленным местом отдыха ленинградцев; репутация тихого, уединенного места, расположенного к тому же по соседству с центром, привела к появлению здесь самой дорогой недвижимости в городе. Жить на Островах стало не просто престижно. Это означало принадлежать к высшему сословию нового общества.

Один из первых элитных жилых комплексов постсоветского Петербурга расположен между проспектами Динамо и Крестовским. Проектирование и строительство заняло более десяти лет и завершилось в 1998 году. Такой длительный срок отчасти объясняется тем, что в процессе подготовки к строительству планы на застройку участка претерпевали радикальные изменения.

Все началось еще в конце 1980-х, когда на этом месте было решено строить профилакторий для работников ленинградского жилищного хозяйства – ЛенЖилУправления. С этой целью был снесен конструктивистский жилмассив, состоявший из шести корпусов уникальной для своего времени типологии – блокированных двухэтажных квартир, каждая из которых имела собственный выход на улицу. В позднесоветское время далеко не для всех была очевидна ценность архитектурного наследия 1930-х годов, да и дома, построенные из недолговечных материалов, судя по сохранившимся фотографиям, успели прийти в упадок.

С крахом коммунистической мечты изменились приоритеты города в социальной и градостроительной политике, и зарождающийся культ ликвидности привел к тому, что вместо профилактория для трудящихся на участке решили строить жилые дома.

Планировка городка во многом совпадает с исторической: шесть продольных корпусов стоят на тех же местах, что и блоки снесенного жилмассива. Не изменилась и типология застройки (основная часть комплекса представляет собой таунхаусы), однако этажность увеличилась вдвое. Основное планировочное отличие нового комплекса в том, что архитекторам удалось создать систему полузамкнутых дворов, в то время как его предшественник имел строчный, транзитный характер. Для достижения этого эффекта авторы объединили северные стороны корпусов мостами-арками, поверхность которых служит открытыми террасами для прилегающих квартир, а в южных частях зданий спроектировали расширения, визуально отделяющие дворовые пространства от проспекта Динамо. Полностью изолировать дворы от окружающего мира удалось только после установки высокого металлического забора, дополненного для надежности листом поликарбоната.

Архитекторы – Александр Шендерович и Алексей Ананченко – собрали жилой комплекс из почти полного арсенала песочницы зрелого постмодернизма. Арки, эркеры, аттики, мансарды сложных очертаний, штукатурный орнамент, круглые и полуциркульные окна – все это нацелено на формирование у обитателей жилого комплекса и случайных прохожих ощущения теплого, пасторального, почти деревенского уюта. Столкнувшись с реалиями жизни, стерильность идиллического замысла архитекторов с течением времени скрылась под жирным слоем бытового вернакуляра. Теперь объемно-пластическое разнообразие фасадов усиливают разномастное остекление окон и лоджий, самовольно огороженные балконы и террасы, козырьки над входами, навесы над машинами, обшитая сайдингом будка охранника, а также живописно развешанные по стенам и крышам кондиционеры, спутниковые тарелки, антенны и камеры видеонаблюдения. Впрочем, все это придает городку еще больше домашнего уюта и ламповой милоты.

11. Павильон станции метро «Крестовский остров»

Морской пр., д. 45

Архитектурная мастерская Е. М. Рапопорта

1999 г.

Известное этнографическое наблюдение о том, что в России принято не скупиться на строительство и оформление входных павильонов подземки, характерно и для эпохи капиталистического романтизма. Простой утилитарный навес, прикрывающий дырку в земле, был бы непонятен народу. Отечественные градостроители вплоть до недавнего времени свято берегли традицию отводить под создание наземного павильона метрополитена по меньшей мере гектар земли, а сам павильон превращать в просторный и монументальный дворец – витрину достижений эстетической и инженерной мысли.

Станция метро «Крестовский остров» была открыта в 1999 году. Если бы все архитекторы постсоветской России пользовались теми же художественными принципами, что и Евгений Михайлович Рапопорт, то, вероятно, не было бы нужды в самом понятии капиталистического романтизма: творческий почерк архитектора полностью укладывается в рамку общемирового постмодерна. По наземному павильону «Крестовского острова» можно объяснять студентам профильных вузов азбуку архитектуры этого культурного течения. Посмотрите, ребята: два пересекающихся под углом в сорок пять градусов объема – это символ примирения традиции и новаторства, а заодно диалектического единства классики и модерна. Один, как водится, – стеклянный, то есть весь из себя современный. Второй – легкая аркада из известняка – то ли античная руина, то ли Петербург. Первый монолитный, плотный. Второй открытый, воздушный. Один черный, Инь. Другой белый – по всей видимости, Ян. Функциональное объяснение их взаимному повороту тоже имеется: тот, что черный и современный, лежит в осях наклонного хода и тоннеля метро; тот же, который аркада, подчеркивает фронты Морского проспекта и Рюхиной улицы. Вот вам кодирование – самое двойное, какое только бывает, вот вам коннотации – имплицитнее некуда.

Будь этот павильон построен на четверть века раньше, такую архитектуру даже можно было бы назвать актуальной. Но на веселый костюмированный карнавал глупо приходить в строгой тройке фасона не первой свежести. Не засмеют, конечно, но либо посчитают скучным, либо вовсе не заметят. И если где-нибудь в исторической застройке упрек в скучности можно смело парировать аргументом скромности, то здесь, между «Диво-островом» и возведенными в 2000-е кварталами неуёмного архитектурного разнотравья, эта сдержанность кажется неуместной. Единственная занимательная деталь – щели от «выпавших» замковых камней на аркаде – не претендует на то, чтобы компенсировать недостаток остроты.

Станция примечательна единством стилистического решения наземного павильона и интерьера перронного зала: под землей посетителей встречает такая же аркада, облицованная светлым известняком. Украшением станции служат двенадцать мозаичных медальонов, изображающих антропоморфные аллегории петербургских рек и островов.

Шли годы. Глобальное потепление инвестиционного климата на рынке недвижимости превращало скудные пустыри Крестовского острова в цветущий сад самых элитных в городе жилых комплексов. В середине нулевых в мастерскую Евгения Михайловича Рапопорта постучались с предложением разработать проект одного из таких ЖК – как раз по соседству с павильоном метро. Так на свет появился жилой комплекс «MaXXImum». Евгений Михайлович, верный своим творческим принципам, решил этот новый дом в формах старого павильона, правда, многократно увеличенного и повторенного. Те же врезанные под сорок пять стеклянные призмы со скошенными уголками, те же пониженные и более воздушные каменные объемы. Только стекло приобрело премиальную зеркальность да арки сменились прямоугольными проемами. Так на Крестовском острове начал было складываться небольшой архитектурный ансамбль. Если когда-нибудь этот отрезок Рюхиной улицы решат переименовать в улицу Зодчего Рапопорта, лично я возражать не буду.

12. Жилой комплекс «Дом у моря»

Мартынова наб., д. 62–74

Архитектурная мастерская «Герасимов и партнёры»

2005–2008 гг.

«Дом у моря» – элитный жилой комплекс черно-белого цвета. В плане напоминает букву S, сильно растянутую по горизонтали. Линия застройки набрана из отдельных секций сложного плана (урбан-вилл), поставленных на общий стилобат, и в местах перегибов уплотняется, превращаясь в четырехсекционные «скобы». Максимальная высота – 6 этажей без учёта стилобата. Расположенный на участке между Средней Невкой, Гребным каналом и Приморским парком Победы, «Дом у моря» не оправдывает свое название.

Это здание любят многие архитекторы и архитектурные критики. Но не будем торопиться ставить на нем крест: оно тоже по-своему интересно. Конвенциональная красота архитектуры – далеко не всегда всего лишь признак конформизма, боязливости и авторской приверженности конструкту хорошего вкуса. Несмотря на ее кажущуюся феноменологическую нейтральность и молчаливость, за такой архитектурой в действительности могут стоять важные социальные и исторические сюжеты. «Дом у моря» расскажет по меньшей мере два.

Сюжет первый. «Дом у моря» – один из ранних примеров подлинно импортного дизайна в постперестроечной архитектуре Петербурга. С падением «железного занавеса» любить и копировать архитектуру капиталистических стран стало не только не зазорно, но и модно. Постсоветская архитектура полна отсылок, реминисценций и подражаний лучшим мировым практикам, однако примеров, когда она создавалась настоящими иностранными архитекторами – а Сергей Чобан уже давно скорее их, чем наш, – в Петербурге крайне мало. В фасадах жилого комплекса отчётливо читается «берлинская сетка» – требование дизайн-кода, действующего в Берлине с 1990-х годов, – придающая всем городским фасадам узнаваемую модульность и ритмическое единообразие. Да, пропорции другие, но полностью отказываться от берлинского характера не было нужды: западный дизайн ещё нескоро выйдет из моды, да и лишнее напоминание о том, что офис проектировщиков находится именно в Берлине, только на руку авторам проекта. Что уж говорить о знаменитом «немецком качестве»; можно ручаться, что этот стереотип позволил значительно повысить скорость продаж.

Сюжет второй. «Дом у моря» – попытка реанимировать спокойную и абстрактную архитектуру в мире фронтончиков, пилястр и полуротонд со шляпками. Из орнамента здесь – только горизонтальное рифление, из фасадных вольностей – только аритмия окон, да и та появляется не везде. Неслабые (61 тыс. кв. м) размеры жилого комплекса, выполненного в таком характере, позволяют судить о том, что уже к середине 2000-х благородная сдержанность и лаконичная строгость начинают цениться на рынке недвижимости наравне с демонстративной сусальной роскошью. Оказывается, принадлежность дома к классу элит может быть обеспечена без полированного гранита и многодельной фасадной лепнины. Натуральный камень в отделке – удовольствие не из дешёвых, но в данном случае эффект достигается в первую очередь благодаря качеству строительства и скрупулезно прорисованным узлам.

С момента сдачи «Дома у моря» прошло уже больше десяти лет, а критики до сих пор вносят его в свои топы достижений современной архитектуры Петербурга. Там, откуда она пришла, эта архитектура считалась бы просто нормальной. Обыкновенный жилой комплекс, построенный без существенных ошибок и на достаточном уровне владения строительной техникой. Нам же, возможно, он интересен отчасти потому, что не смог превратиться в норму, по-прежнему остался уникальным примером обычной современной европейской архитектуры и свидетельством безрезультатных попыток навязать городам России конвенцию глобальной эстетической нормативности.

Маршрут 2
Васильевский остров
Александр Семёнов

1. Торговый центр «Артём»

Добролюбова проспект, д. 20 к. 1

Архитектурная мастерская Столярчука

1998–2003 гг.

Мы не зря оказались на обдуваемом всеми ветрами перекрёстке Добролюбова и Большого проспекта П. С. Здесь в 2003 году завершилось строительство одного из «храмов» капиталистического романтизма, или «собора», как сказал бы Ле Корбюзье, – торгового центра «Артём». У каждой эпохи свои места силы. Если современный метамодернист жить не может без кофейни, то капромантика сложно представить без анфилады с бутиками. Здание, спроектированное ещё в 1998 году, относится к зрелому периоду капрома. Проектировщики на данном этапе чётко заявляют: мы не боимся строить современную архитектуру в историческом центре, мы создаём образ новой эпохи, но считаем, что надо с уважением относиться к окружающей застройке.

«В чём уважение», – спросите вы. Уважение не строится на копировании и повторе архитектурных приёмов прошлого, а формируется в результате диалога и учёта интересов всех сторон. Посмотрим по сторонам. Слева от главного полукруглого фасада открывается вид на огромное цилиндрическое здание спортивного комплекса «Юбилейный» – вот где истинный модернистский размах, разгул советского градостроительства. Невозможно пересчитать всех людей, считающих данную постройку неуместной в центральной части города. Но постсоветский капром толерантен настолько, что даже этого «гадкого утёнка» облюбил и отразил его выпуклый фасад своим вогнутым. Теперь оглянемся назад – дореволюционная плотная застройка, дворовые арки, купола. ТЦ «Артём» всем своим эклектичным видом говорит: господа, я хочу быть в вашей компании и даже более – желаю примирить вас. Архитектура капиталистического романтизма, как сваха, пытается свести советскую и царскую России.

Хотите классическую арку? Так их есть у нас! Декоративного камня? Да пожалуйста, хоть километр! Убрать стеклянный фасад? Ну нет, это уже слишком, должен и свой язык сохраняться. Действительно, у капрома свой собственный неповторимый язык, который так и не смогли принять, понять, полюбить, в конце концов. И что мы наблюдаем в нашем 2019-м? Аутентичный декор закрывают вездесущим вентилируемым фасадом.

Обратим внимание на детали: дугообразный фасад торгового центра перекликается с формой здания «Юбилейного», фонтан на площади по заказу ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» пытается не отставать от своих петергофских товарищей, а оригинальные конструкции башенок, вдохновлённые американскими торговыми центрами, пришли от знаменитой и крайне спорной постройки той же архитектурной студии Столярчука – «Шляпы Незнайки» на углу 1-й Советской улицы и Суворовского проспекта. Анатолий Аркадьевич в интервью подчёркивает, что «недоговорил на Суворовском» и хотел попробовать ещё[1]1
  Из интервью, взятого мной у Анатолия Столярчука.


[Закрыть].

Предлагаю ознакомиться с несколькими интересными фактами о торговом центре. «Артём» получил своё название по имени скончавшегося в день открытия ответственного представителя заказчика проекта – Артёма Баблумяна. Заказчик очень экономил и предложил архитектурной студии для облицовки постройки всего два варианта: натуральный гранит или плитку тёмно-коричневого цвета. Выбрали гранит, но Анатолий Столярчук в итоге остался недоволен выбором. Первоначально проект назывался «Центр олимпийской торговли» и заказывался государством, но в процессе планы изменились. Никакого отношения к Олимпиаде здание не имело. Здесь планировалось продавать сувениры к Чемпионату мира по хоккею с шайбой. Также интересно, что здание стоит на бетонной крыше подземного вестибюля станции метро «Спортивная-1». Во избежание обрушения потолка станции под торговый центр заложили ещё одну бетонную плиту.

Но довольно говорить о внешнем облике здания. Приглашаю вас осмотреть интерьеры. Поднимаемся по нескольким ступенькам парадного входа, на ярко-красной двери которого красуется надпись «Клубный магазин «Монарх»». Не успеваем зайти за порог, как откуда-то справа доносится глухое, но убедительное: «Чего хотели? Вход только по клубным картам!» Разворачиваемся и движемся через Тучков мост на Ваську.

2. Жилой дом на 4-й линии В. О

4-я линия В. О., д. 41А

Архитектурная мастерская М. Ф. Лин

2005–2008 гг.

Про такую архитектуру в Петербурге, как правило, говорят следующее: «Вот это я понимаю! И современно, и глаз не мозолит». Так что нам нравится в подобных постройках?

В архитектуре капрома с начала девяностых интерпретировались различные стили. И самым любимым, конечно же, был модерн. «Почему именно он, – спросите вы. Модерн – один из последних больших стилей дореволюционной России. Был ещё короткий период очередной неоклассики, но её строгость, видимо, не очень вдохновляла уставших от модернизма архитекторов. В постсоветский период происходит переосмысление истории, сопровождающееся ностальгическими настроениями как по ушедшему недавно Советскому Союзу, так и по утраченному более семидесяти лет назад досоветскому прошлому. Империя, спалённая огнями революции, как птица Феникс, попыталась возродиться в богато-витиеватом ар-нуво и строгом северном модерне.

Подобных примеров в Петербурге масса. Вспомним жилой дом «Таврический» на проспекте Чернышевского, 4А или дом на улице Восстания, 42А – известные многим примеры переосмысления наследия модерна. А постройку на 4-й линии В. О. знают единицы. Это вовсе не удивительно. Она находится в тени деревьев на тихой дороге, да и в глаза сильно не бросается – настолько аккуратно авторы вписали её в окружающую застройку. Пожалуй, только трапециевидные лоджии сильно выдают «новенького» в весьма пожилом коллективе. Посмотрите, первый этаж декорирован почти так же, как и у соседнего доходного дома Фельтена 1905 года: натуральный рельефный камень, порезанный на прямоугольные кусочки разного размера, выступающее гранитное основание и оформление двустворчатых ворот. Кажется, будто здание по проекту студии Марианны Феликсовны Лин до такой степени боится показаться чужаком, что невольно думаешь: почему нельзя быть более смелым?

В Петербурге нельзя. Это не Москва, а уж тем более не Нижний Новгород[2]2
  В Нижнем Новгороде 90-х годов существовала локальная архитектурная школа, основными представителями которой являются Александр Харитонов и Евгений Пестов.


[Закрыть]. Здесь свои правила и специфическое отношение к определённого рода исторической застройке, с которыми вынужден считаться архитектор. Петербуржцы одновременно боятся испортить фасад улицы и выламывают аутентичные элементы, бережно хранят память и выкидывают семейное наследие. Найти компромисс – уже большой героизм. И наш дом, без всякого сомнения, герой эпохи.

3. Жилой дом на 2-й линии В. О

2-я линия В. О., д. 27

Архитектурное бюро «Студия-17»

1996 г.

Васильевский остров – это царство раннего капрома. Интересно, что значительный пласт архитектуры 1990-х годов вовсе не отличался той самой смелостью и дерзостью, с которыми у нас ассоциируется постсоветская архитектура. Напротив, авторы старались очень деликатно вписать новые здания в общий контекст. Если в 2000-е уже не стесняются обилия стекла, сильно стилизованного декора, активной динамики форм, то в предыдущем десятилетии только начинают распробовать прелести постмодернизма.

За основу авторы проекта – Святослав Гайкович, Юрий Песоцкий, Любовь Ченцова – берут фасад соседнего бывшего доходного дома И. Ф. Смирнова 1906 года, выполненного в стиле модерн. Переосмысляется форма двух эркеров, завершающихся просторными балконами, а также настенный декор в виде повторяющихся квадратов. Как уже замечено, архитекторы капиталистического романтизма любили модерн – особенно северный – и регулярно его смаковали в современных постройках. Но эта любовь чаще всего обоснована именно контекстом, а не личными предпочтениями. Хотя между эклектикой (соседний дом с другой стороны) и модерном капромантичные архитекторы выбирают, конечно же, последний.

Но не спешите называть подобные примеры капрома ретроспективизмом или историзмом. Авторы-современники не очень любили такие сопоставления. Вот что на этот счёт говорит Евгений Григорьев: «Если прежде в исторических стилях деталь всегда использовалась на полном серьезе, то в постмодернизме появился свой феномен: теперь она возникает не сама по себе, а всегда с неким отстранением, отношением к ней «извне». Появились мотивы самоиронии, которых раньше не существовало. Поэтому наши дома – никакая не ретроспектика»[3]3
  Цитата архитектора опубликована в online-журнале «Деловой Петербург»: https://www.dp.ru/a/2019/10/10/Retro_s_retushju


[Закрыть]. Правда, наравне с предыдущими, можно встретить и такие понятия, как «неомодерн» и пресловутый «петербургский стиль». Так что оставим право на муки выбора за читателем.

4. Жилой дом на 7-й линии В. О

7-я линия В. О., д. 34

Архитектурная студия «М4»

2000–2003 гг.

Архитектура капиталистического романтизма раздражает людей ещё по той причине, что нередко она занимает место любимых общественных пространств. В их числе кинотеатр «Форум»—«Балтика» и небольшой скверик перед ним, существовавшие в 1914–2001 годах. Дореволюционный кинокомплекс был реконструирован и расширен в 1951–1952 годах в духе советской неоклассики с полной утратой прежнего облика. Ностальгируют, конечно же, именно по неоклассическому кинотеатру времён СССР. К слову сказать, дореволюционное здание тоже имело неоклассическую стилистику – имперский неоклассицизм заменили правильным советским.

Очевидцы поговаривают, что в зимнем саду советского кинотеатра обитали попугаи и прочие птички, которые своим щебетом вдохновляли на просмотр кинолент не хуже попкорна и кока-колы. И птичка пела довольно долго, но музыка рыночной экономики оказалась не на стороне крылатых.

В 2000 году мастера весьма плодовитой архитектурной студии «М4», Сергей Гурнов и Роман Доминов, на месте «Балтики» проектируют Н-образный жилой дом с типичными для Петербурга двумя дворами-курдонёрами, колоннами и башенками. Спроектированный на рубеже тысячелетий, этот дом смело вводит нас в эпоху зрелого капиталистического романтизма. Стекло здесь используется ещё довольно робко, но раскидистая входная группа, огромные окна первого торгового этажа и масштабность сооружения в целом чётко заявляют: никакого ретроспективизма, только капром!

Своеобразной визитной карточкой этого дома стал, однако, не переходный внешний облик, а объект, не относящийся к архитектуре. Посреди парадного курдонера стоит памятник бравому бомбардиру Василию – сподвижнику Петра I. Он же является «даром на 300» – подарком к празднованию 300-летия города. Ходят легенды, что именно по его имени Васильевский остров получил своё название. Жители и гости города любят фотографироваться в различных позах на коленях бомбардира и его пушке. Так подменили попугая Кешу на Василия.