Текст книги "Мета-игра. Пробуждение"

Агрессивная тактика стала намного более вредоносной. Я полез в драку с Хриплым и предсказуемо получил звездюлей. Все-таки здоровое тело без умения драться не дает никаких преимуществ. Противник, судя по профилю, хорошим здоровьем не отличался, и жизнь ему была отмерена непродолжительная, но удар имел поставленный. По крайней мере, для такого неискушенного соперника, как я. На шум прибежала тетя Полина и полезла с кулаками на Хриплого. Досталось и ей. Дальнейший сценарий не сильно отличался от предыдущего, разве что щупать мою тетю Данилыч в этот раз не стал. Они с Хриплым быстро собрались и так же, с помощью Вовы, вынесли вещи. Семейный совет переместился в нашу с Сашкой комнату, только слез и утешений на этот раз стало больше, как и синяков на моем теле.

Последний просмотренный вариант привел к наилучшим результатам. Не то чтобы хорошим, но с наименьшим ущербом.

Отскочив в сторону от Хриплого – уже в реале, а не просматривая моделирование, – я перехватил ноутбук покрепче и поспешил на кухню. Тетя Полина, всхлипывая, прижимала к себе Сашку. Вова сидел, опустив голову и спрятав лицо в ладонях. Данилыч отключал микроволновку.

– Здрасте, – сказал я, привлекая к себе внимание. – А что здесь происходит? Вы кто? Вроде бы Павел? Это же вы ко мне в больницу приезжали с тетей Полиной?

– Все нормально, парняга, иди к себе, – буркнул Вова.

– К себе? – возмутился я. – Там мужик какой-то, хотел ноут мой забрать, а когда я не отдал, попытался ударить меня в лицо. Кто эти люди?

Следом за мной из комнаты появился Хриплый.

– Напомни, кто он? – спросил Данилыч, кивнув в мою сторону.

– Мотя, племяш Полинкин, – пояснил ему сожитель тети.

– Угомони пацана, Вовка! Или я сам это сделаю. И ноут отбери. Ты нам столько торчишь, что ничего из этого барахла и половины не покроет! С компьютером останешься должен меньше.

Вова хмуро кивнул и, поднявшись со стула, сделал шаг ко мне. Я спрятал ноут за спину и вытянул руку, не давая ему добраться.

– Ноутбук не отдам. Он мой, не его, – я кивнул в сторону Вовы. – Здесь ничего его нет, вы хоть в курсе? Он вообще здесь не живет. Здесь все – тети Полины. Хотите, чтобы я позвонил в полицию?

– И телефон у него забери, – не моргнув глазом, заметил Данилыч.

– Да-да, щас, – суетливо ответил Вова.

Я покачал головой. Ситуация развивалась в жизни, а не в пространстве Тактического монитора, так что чувство несправедливости происходящего накрыло меня с головой, а следом пришла и злость.

– Короче! – как бы я ни старался говорить уверенно, голос все равно сорвался. – Если вы прямо сейчас не свалите, я вызову полицию! И ты, Вова, тоже катись со своими дружками! Это не твой дом, и вещи не твои! Где мой компьютер? Где машина тети Полины? Тоже проиграл?

– Я же говорила, – подала голос тетя. – Он на работу компьютер забрал.

– Нет никакой у него работы, тетя Полина, и не было, – заявил я, надеясь, что не ошибаюсь. – Он продал машину и проиграл деньги на ставках!

– Он же мне зарплаты показывал, Мотя… – Тетя неуверенно переводила взгляд с меня на Вову, ожидая от него разъяснений. – Работал он, я даже была у него на работе. Оптовый склад…

– Не продавал я машину! – подал голос Вова.

Я отступил к стене и прижался к ней спиной. И Хриплый, и его подельник внимательно и, думаю, развлекаясь, следили за этой внутрисемейной разборкой. К Вове они, как я понимал, теплых чувств не питали и даже относились с презрением. Так что в этой ситуации произошло то, чего я ждал.

– А малой-то прав, Полина Александровна, – хохотнул Данилыч. – Чтобы этот валенок где-то работал? Да скорее я – балерина! Все правильно пацан говорит: и машину он нам заложил, и комп какой-то. Там на корпусе наклейка еще – типа такой красный гвоздь и подкова поверх. Твой же? Ну вот. Парни на нем щас в какие-то стрелялки режутся.

– Да, режемся, – подтвердил Хриплый. – Так это что, пацана, что ли?

– Ну да, его. Ну Вова, ну молодец! Сколько тебя знаю, все удивляюсь! Как ты умудряешься таких баб охмурять? Ты посмотри только: симпатичная, фигура, все что надо, на месте, так еще и квартира, машина, техника! Чем ты их только берешь? А хотя, понятно чем! – Данилыч расхохотался.

Хриплый поддержал сальную шутку седовласого подельника, выдав физиологические подробности процесса охмурения Вовой тети Полины, и было это настолько мерзко, что сработало именно так, как я надеялся.

Горькая правда сняла с тети розовые очки. Все ее смутные подозрения, которые она упорно прятала внутри и которым не давала выхода, подтвердились. Неверие в очевидное и любовь к придурку Вове смыло, и где-то глубоко внутри в ней начали пробуждаться нужные чувства: гнев и ярость обманутой женщины. Я не знаток слабого пола, но тетю изучил хорошо: под сильными эмоциями думает она не очень, зато в обиду себя не даст. Правильно Данилыч заметил – хорошую бабу себе Вова нашел, при квартире и машине. Причем не по наследству ей все это досталось, а заработано честным трудом, еще и с двумя, считая меня, детьми на руках.

А дальше началось то, что я уже видел, правда, с незначительными корректировками. В моделировании тетя Полина орудовала кулаками и кухонным полотенцем, которым она отхлестала и Вову и Данилыча по мордам. В жизни вышло еще жестче – перехватив с плиты сковороду, она начала крыть пришельцев вместе с теперь уже бывшим хахалем матом, забыв о присутствии Сашки, и угрожающе размахивать сковородкой. Хорошая сковородка, замечу, лично помогал тете выбирать – увесистая, с многослойным дном, тефлоновым покрытием и, что важно, длинной ручкой. Такая, чтобы сподручно было готовить на ней сразу на всю семью.

И при этом она орала. Гневно, хрипло – на весь дом. И про урода-Вову, и про полицию, где у нее были знакомые и которая сейчас всех их отсюда вывезет.

Не знаю, что подействовало больше: психологическая атака с обещанием проломить «тупые бошки» и «оторвать яйца», а также позвонить загадочному Сереже, полковнику полиции, или свист проносящейся перед носом сковородки. Но через пару минут и столь уверенный в себе Данилыч, и тупой Хриплый, и чудак на букву «м» Вова бесславно сбежали, ничего с собой не прихватив.

Высунувшись с балкона, я заорал вслед:

– Эй, Вов! Ты мужик или кто? Обещал же, что комп вернешь! И машину верни!

– Верну, верну! – обернувшись, огрызнулся тот. – Не ссы! Я свое слово держу – еще увидишь!

– Ну-ну… – тихо сказал я сам себе под нос.

Тем временем тетя Полина, заперев дверь на все замки, кому-то позвонила, а потом бессильно опустилась на пол и сначала беззвучно, а затем истошно, в голос, разревелась.

Я к этому был готов и тут же приступил к утешениям. Очень быстро ко мне присоединился Сашка.

Удивительнее всего, что и Мета не осталась в стороне.

Важное деяние!

Найт, потенциально опасная ситуация разрешена с наименьшим ущербом. Зафиксировано слабое положительное влияние на мир.

Мета-опыт: +1 %.

Глава 11. Экзамены

В тот вечер Вова исчез вместе со своими кредиторами и больше у нас не появлялся. Тетя Полина выплакала тогда все слезы, всю ночь не спала – я слышал, как она хлопает дверкой холодильника и звенит посудой на кухне – но с утра, будто ничего и не случилось, разбудила нас с Сашкой, приготовила завтрак и ни словом не обмолвилась о произошедшем. Приглядевшись, я заметил, что о Вове в доме больше ничего не напоминает. Ни фотографии под магнитом на холодильнике, ни зубной щетки в ванной.

– Выставила чемодан с его вещами за дверь, – ответила она на невысказанный вопрос. – Уже заезжал, забрал.

Я было успокоился и облегченно вздохнул, но глянув на показания интерфейса, покрылся липким потом.

Полина Александровна Теплова (вне Меты)

Соответствие Мете: 67 %.

Биологический возраст: 33/61.

Отношение: любит.

Еще вчера ее прогнозируемый остаток жизни превышал семьдесят лет! Что я натворил! Возможно, разбитое сердце – это не такая уж и метафора! А что еще могло так повлиять? Предательство любимого человека, только оно, и именно я, идиот, раскрыл ей глаза на него. А сколько таких шрамов на сердце у нее после предыдущих сожителей? И в каждого она влюблялась, любила, пыталась выстроить семью, и каждый раз одно и то же.

Чувствуя, как колотится сердце в груди, я глубоко вздохнул и приказал себе успокоиться. Ведь все равно тетя Полина рано или поздно выгнала бы Вову за его художества, и не факт, что если бы это произошло позже, то ее жизнь не сократилась бы еще больше. Если это в моих силах, сделаю все, чтобы вернуть ей здоровье. Я дал себе обещание, что с первых же заработков отправлю ее, если понадобится, то под конвоем из меня и Сашки, в хорошую больницу – сделать чекап и вылечить все, что вылечить можно.

А вообще, хорошо бы ей все-таки подарить абонемент в «УльтраФит». Не считая мечты найти свою любовь на всю жизнь, было у нее еще три мечты поменьше. Пресловутый абонемент в премиальный фитнес-клуб, с которым связывалась мечта похудеть, поправить здоровье, фигуру и цвет лица, – это две мечты. А третья – большой телевизор с голопроектором. Тетя Полина обожала сериалы, и мечтала смотреть их на большом экране во всю стену. А тот по стоимости превосходил ее машину. Ту самую, что Вова заложил и проиграл на ставках.

Дальнейшие дни слились в один. Я вставал раньше тети Полины, и немудрено. Она вечерами пластом валялась в своей комнате и смотрела сериалы, причем напирала, насколько я понимал, на мелодраматические истории о любви, отношениях – и со счастливым концом. Засыпала она под утро, и от постоянного недосыпа весь день бродила как зомби. Не знаю, как она еще умудрялась работать и общаться с клиентами.

Я же, проснувшись, делал зарядку, обливался контрастным душем, повторял пройденное на лекциях и по дороге в универ зубрил вопросы экзаменов, тестов и зачетов. После универа погружался в них же, и одну за другой писал пропущенные курсовые и рефераты.

Не знаю, что сработало лучше – здоровое тело и восстановленный мозг или то, что я немного читерил, но скорость запоминания и усваивания новой информации выросла на порядок, если сравнивать с тем, что было до больницы. Читерил я следующим образом. Как-то наткнулся в лекции на незнакомый термин и воспользовался Эрудицией. И знаете что? Я не только узнал его значение, но и намертво запомнил. И это я еще не говорю о том, что я его понял. Понял в том плане, что он зашел в мою базу данных в голове, нашел себе место и пристроился в четкой системе того, что я уже знал.

Это, конечно, сильно помогало. Что такое оптические свойства нано-частиц? Бум! И тема отдельной диссертации аккуратно занимает свое место.

Читерство? Ну да. Я мучился угрызениями совести, а потом подумал: вот раньше, например, студенты узнавали новую информацию из устных лекций преподавателей. Седовласые или лысые профессора вещали с кафедры, писали на доске мелом, а студенты до онемения кистей вручную все это записывали. Конспектировали. Кто-то не записывал и вынужден был потом переписывать у одногруппников. Потом, понятно, зубрили. А сейчас? Все лекции доступны в любом формате – хочешь, в вирте с эффектом присутствия, хочешь – смотри на видео, хочешь – слушай подкаст. Все наглядно, с инфографикой, примерами и промежуточными тестами, помогающими лучше усвоить информацию. Ну, то есть, у моего поколения технологическое преимущество в обучении, за счет чего оно эффективнее и происходит с куда меньшими затратами времени. А мой нейроморфный чип – это же, по сути, некая технологическая разработка, пусть и опережающая время, а значит, никакое это не читерство. Просто использование технологии.

В общем, утешая совесть такими рассуждениями, я забросил компьютерные игры, не совался в Forgotten Battlegrounds, зато использовал Эрудицию по полной и подготовился к экзаменам куда быстрее, чем предполагал. Хватило двух недель, как раз к первому дню, обозначенному в графике.

Столь частое использование таланта подняло Эрудицию до шестого уровня. Использовать его я теперь мог несколько раз в час – и так и делал, чтобы не только улучшать талант, но и узнавать что-то новое.

Благодаря этому сдача экзаменов прошла довольно просто. Я получил зачет по случайным процессам и социономике, сдал на «отлично» машинное обучение и экономику информации… Вот только на теории игр чуть не влетел на пересдачу.

Профессор Ватман Абрам Моисеевич слыл самым скучным преподавателем на потоке. Был он автором ряда учебных пособий, а его книга по теории игр стала бестселлером. В общем, на теорию игр он смотрел современно, а вот во всем остальном был очень старомоден. На лекциях требовал писать конспекты, будучи уверен, что это улучшает запоминание, за пропуски сурово карал. И если студент забивал на его лекции, то на экзамене профессор Ватман устно прогонял прогульщика по всем вопросам, стараясь срезать на чем-нибудь особенно каверзном.

Как я и ожидал, письменными ответами он не удовлетворился.

– Что вероятнее: ножницы, бумага или камень, и почему? – быстро произнес профессор, с некоторой ехидцей глядя на меня. – Дайте мне статистическое и логико-психологическое обоснование!

Я еще не успел опомниться, а Эрудиция уже просканировала все доступные знания, которые плотно, полочка на полочке, были заархивированы ею в моей голове, и посыпала сведениями, следуя какой-то лишь ей доступной, но, судя по моим предыдущим успехам, верной ассоциативной логике. Мне осталось лишь быстро говорить:

– Исходя из подтвержденных статистических данных, камень является самым часто выбираемым ходом – 37,8 %. Бумагу выбирает 32,6 % игроков, ножницы – 29,6 %. Но если вы играете с тем, кто это также знает, то не следует выбирать камень, потому что соперник будет ждать от вас того же самого. Камень представляется большинству людей самым сильным, поэтому в игре они выберут его, но когда против вас выступает не новичок и не дурак, он выбросит не камень, так как будет ожидать, что именно это сделаете вы. Он предпочтет бумагу. Поэтому, делая следующий логический шаг, вам при такой ситуации надо будет выбрать ножницы.

– Хм…

Абрам Моисеевич, только что такой бойкий, впал в прострацию и начал жевать губами. Борода его при этом совершала такие же круговые движения, подметая поверхность стола от крошек. Вообще, среди нас ходили легенды и шуточки о том, что если поискать с металлоискателем, в бороде профессора можно обнаружить все пропавшие корабли и самолеты Бермудского треугольника. Дожевав, Ватман поднял на меня подозрительный взгляд и прищурился.

– Что же вы, Колесников, так бессовестно пытаетесь меня обмануть? Вы думаете, я не заметил, что вы берете ответы не из головы, а из стороннего источника?

Сказать, что он меня поразил, – ничего не сказать. Чего скрывать, я смутился. Сердце забилось, и даже ручка с хрустом треснула в сжавшемся кулаке. Откуда он знает? Он что, тоже подключен к Мете? Я еще раз считал профиль – ни фига, профессор вне игры. Но как?

Этот вопрос я произнес вслух, и Абрам Моисеевич живо откликнулся:

– А вот так! Профессор, конечно, лопух, но прибор при нем! При нем! – Он дребезжаще рассмеялся, процитировав старую советскую кинокомедию, и постучал указательным пальцем по лбу. – Молодой человек, я преподаю в этом университете пятьдесят три года. И поверьте, видел на экзаменах всякое. Определить студента, который действительно подготовился, я всегда сумею. А у вас на лице написано, что вы строчите как по писаному, словно просто повторяете только что услышанное. Одного не пойму – у вас что, контактная AR-линза или имплант в ухе? Вас, конечно, проверяли, но технологии не стоят на месте…

Я облегченно выдохнул. Ну конечно! Очки, линзы с дополненной реальностью, микроскопические импланты в ухе, заменяющие наушники, – все это в обиходе, и Ватман заподозрил меня именно в подобном читерстве. О том, что нейроморфный чип внедрился мне в позвоночный столб и растворился так, что его не обнаружили врачи, он не знает. Вряд ли он вообще подозревает о существовании Меты.

– Абрам Моисеевич, я вас уверяю, что не использую никаких сторонних источников. Все мои ответы – только отсюда, – я повторил его жест с постукиванием пальцем по лбу, утешая себя тем, что не вру, ведь отвечал я, действительно пользуясь знаниями. А то, что получал их прямо перед ответом и как получал, – это дело десятое. Проблема в другом – м-энергии хватит только на еще один вопрос, и если неугомонный старик не остановится, точно срежет. – Можете проверить меня еще раз, задать любой вопрос, я готов.

Профессор шумно высморкался в платок, не отводя глаз, невозмутимо сложил платок в карман и вдруг по-мальчишески улыбнулся:

– А, черт с вами. Один вопрос. Ответите – поставлю «зачет». Не ответите – «незачет»! На пересдачу!

Мне хватило ума не спорить. На экзаменах за пропуск лекций, пусть даже по болезни, он автоматически снижал балл. В случаях с зачетами просто ставил «незачет». Я кивнул, приготовившись отвечать, но он поставил условие:

– Вопрос будет в рамках учебной программы, но! Отвечать сразу! Без запинок! Замечу, что вы задумались, или, что вероятнее, пересылаете запрос черт знает куда, чтобы воспользоваться сторонним источником, – на пересдачу! Ясно?

– Я понял, Абрам Моисеевич.

– Дайте пример любой ситуации, вписывающейся в следующие условия: игра стратегическая, парная, бескоалиционная, конечная, описанная в нормальной форме и с ненулевой суммой, то есть биматричная. Отвечайте!

Эрудиция мне не понадобилась. Ватман описал классический пример сдачи зачета.

– Текущая ситуация идеально вписывается в поставленные условия, Абрам Моисеевич. – Первый игрок – это я, студент, готовившийся к зачету. Второй игрок – это вы, профессор. У меня было две стратегии: подготовиться к зачету и не подготовиться. У вас сейчас тоже две стратегии: поставить зачет или нет…

Я хотел перейти к описанию матрицы выигрышей, но он меня перебил:

– И я ставлю зачет! Признаю, вы молодец, Колесников. Подозрений моих вы не развеяли, но зачет я отдаю вам без сомнений. Постарайтесь больше не пропускать лекций. Даже если снова попадете в кому… А я, знаете ли, знакомился с научными трудами на эту тему! Так вот, даже в этом состоянии больной слышит, что происходит вокруг. Пусть ваши родные, пока вы там, ставят вам запись моих лекций…

Из аудитории я выходил мокрый, но счастливый.

* * *

После затянувшейся сдачи зачета у самого вредного препода на потоке я перевозбудился и решил пройтись пешком, хотя до дома было не так уж и близко.

Я шагал между прохожими по вечерним улицам, радуясь всему на свете. Теперь мои ноги способны двигаться быстро и четко! Моя речь ясна и понятна! А мозг хорошо настроен и работает как отлаженный комп или, скорее, как мощная нейросеть, которых так много стало вокруг в последние годы!

А еще я думал о том, что мне нужно завести себе девушку. В конце концов, чем я хуже других парней? Нет, я даже лучше! Не то чтобы после выздоровления и апгрейда я вдруг начал иметь какой-то феноменальный успех у девчонок, но ведь ловил порой на себе заинтересованные взгляды, а Оля Воронцова как-то обмолвилась со смешком: «А Мотька, если подумать, вполне красавчик».

Размышляя об этом, я иногда раскрывал игровую карту, просматривал окрестности через нее, потом закрывал и просто глазел по сторонам. В том числе на проходящих мимо девушек, причем смотрел я теперь на них каким-то новым взглядом. Мне ничего не стоит подойти к любой и попробовать познакомиться. Чего робеть? Если отошьет – ну и ладно, ничего страшного. А что, если меня не пошлют с ходу, а проявят интерес?..

За этими мыслями я не заметил, как миновал больше половины пути. Начались места попроще, все-таки мы жили в окраинном районе. Слева потянулся квартал, заселенный в основном работягами с заводов, которые стояли в этой части города, справа поблескивали вывесками дешевые магазинчики, кафе и многочисленные бары. Из них доносился шум, а вот на улице прохожих стало мало.

И тут я заметил ее. Красивую брюнетку с короткой стрижкой, в сапожках, обтягивающих джинсах и легкой кофточке. Она стояла возле полутемного проулка между домами, ведущего куда-то за магазин, и смотрела на меня.

А может, и не на меня, может – мимо. Ближайший фонарь был далеко, ее освещал только свет, льющийся из витрины сбоку. Девушка стояла неподвижно, чуть склонив голову к плечу и опустив руки вдоль тела. Я решил познакомиться с ней, но тут незнакомка дернула головой и посмотрела вправо. Я приостановился, оказавшись как раз напротив стеклянной двери магазина.

На улице впереди было несколько пешеходов, и между ними к нам приближалась двое. Один – увалень с круглым лицом, скрытым под большим козырьком бейсболки. Вторая – тощая мелкая девица в черных кожаных штанах и топе, в розовых кроссовках с серебристыми полосками. Оба молодые, не старше меня. Необычная такая парочка, идут очень целенаправленно, причем лицо у мелкой девчонки такое… ну, злобное, что ли. Или, скорее, сосредоточенно-злое.

Брюнетка развернулась и шагнула в проулок, мгновенно растворившись в густой тени. Парочка ускорила шаг, а у меня мысли так и заметались: броситься им наперерез, ведь они явно задумали что-то недоброе, или наоборот, побыстрее уйти отсюда, чтобы избежать неприятностей?

Я уже готов был окликнуть их, но что-то меня остановило. Нет, не страх, нечто другое, какая-то дополнительная странность происходящего.

Увалень и Мелкая были уже совсем рядом, и я открыл дверь магазина. Войдя внутрь, остановился, поймал на себе взгляд продавца за стойкой и нахмурился, сделав вид, что вспоминаю, что мне надо купить. А сам в это время раскрыл мета-карту.

И чуть не выругался вслух. Рядом с моей застывшей иконкой были еще две, движущиеся. Синие, как и у меня… Так эти двое – игроки?!

Ладно, а что насчет Незнакомки? Почему я не вижу ее иконки? Ведь когда рядом обычные люди, карта помечает их серыми кружочками, вон и продавца я вижу, и немногочисленных покупателей, что бродят по магазину между стеллажами.

Ощущение странности, которую я подсознательно почувствовал раньше, усилилось. Увидев на карте, как иконки двух игроков свернули в проулок, где скрылась Незнакомка, я выскочил обратно из магазина, сопровождаемый подозрительным взглядом продавца. Дальше, судя по карте, начинался лабиринт двориков, проулков, коротких улочек и тупиков, и тянулся он аж до песчаного карьера, за которым стоял завод.

Свернув вслед за троицей, я буквально через пару шагов наткнулся на мертвеца.

Лысоватый мужчина в дешевом костюме лежал на спине под кирпичной стеной, уставившись в небо немигающими глазами. Светлая рубаха выбилась из-под ремня, пиджак распахнулся. Крови не видно, но я мог поклясться своим нейроморфом, что он мертв. Такой стеклянный взгляд и такая неподвижность…

Топанье ног и тяжеловатое пыхтенье Увальня доносились из глубины переулка. Я склонился над телом. Руки немного тряслись.

Мужчина и при жизни, судя по всему, не следил за здоровьем, что сказалось на внешности, а теперь вообще был какой-то желтый. Кожа на одутловатом лице напоминала старую бумагу.

Я поспешил за игроками, на ходу лихорадочно обдумывая ситуацию. Неужели Незнакомка убила этого человека? И, возможно, собиралась сделать то же самое со мной, но заметила Увальня с Мелкой и сбежала?

Теперь и другие странности, ранее отмеченные только подсознанием, начали выстраиваться в голове. Она и стояла, и двигалась немного неестественно. Эта склоненная к плечу голова, эти опущенные вдоль тела, висящие плетьми руки…

Переулок закончился поперечной улочкой, где не было ни людей, ни фонарей. Слева мелькнули светящиеся серебристые полоски на кроссовках Мелкой. Игроки нырнули в другой проулок, который, судя по мета-карте, плавно изгибался, проходил через глухой квадратный дворик и достигал края заброшенного карьера. Я побежал, стараясь двигаться максимально тихо. Карта мешала, пришлось свернуть ее. Это, кстати, стало ответом на вопрос, почему игроки не обратили на меня внимания. Незнакомка, как уже выяснилось, не отображается на карте, то есть они преследуют ее без подсказок мета-интерфейса, и в этой ситуации карта только мешает. Соответственно, они ее у себя свернули и поэтому моей иконки пока не заметили.

Мне бы увидеть их статы… Но подходить ближе опасно, рискую обнаружить себя. Ведь говорил навестивший меня в больнице игрок с ником «Скрай»: не светись, во всем разбирайся тихо и молча, никому не верь. А еще он советовал не связываться с нечистью.

От этих мыслей меня отвлек шум впереди. Там вроде кто-то вскрикнул. Раздался громкий стук. Я ускорился и через несколько секунд резко остановился на краю квадратного дворика, замеченного ранее на карте.

Он напоминал колодец: высокие стены многоэтажных складов со всех сторон. Вдоль одной стены бежала Мелкая, приотставший Увалень с сопением пытался ее нагнать, а дальше, повернувшись к преследователям, стояла Незнакомка. Позади нее вверх по стене тянулась ржавая пожарная лестница.

Я замер, тяжело дыша, надеясь, что меня не услышат и не увидят.

Незнакомка выставила перед собой правую руку. Распрямленная, со сведенными вместе напряженными пальцами, рука напоминала клинок. Ее кисть стала совершать круговые движения – она будто взбалтывала воздух. Вокруг запястья разгорелось вращающееся кольцо синего света.

– Твою мать! – взревел Увалень. – Чуча, берегись!

Пальцы Незнакомки задергались сильнее, она месила ими пространство, словно жидкое тесто, и при этом ее лицо оставалось мертвым. Ни единой эмоции. Кольцо вокруг руки бешено завращалось и вдруг сорвалось с нее, устремившись вперед, увеличиваясь на ходу. Густой синий свет прорезал сумрак двора.

Девушка, которую Увалень назвал Чучей, упала на одно колено, выставив перед собой ладони. Мне почудилось, что воздух перед нею заструился. Кольцо, врезавшись в нее, расплескалось в воздухе и будто впиталось в окружающее – по земле и по бетонным стенам разошлась волна дрожи.

Чуча опрокинулась навзничь, извиваясь, как от сильного электрического удара, а Увалень, находящийся прямо за ней, пошатнулся, но устоял. Незнакомка, развернувшись, шагнула к пожарной лестнице и полезла вверх.

– Ни фига! – взревел Увалень.

Я думал, он поможет напарнице встать, но игрок и не попытался. Вместо этого он взмахнул толстой рукой, совершив ею широкое круговое движение.

Раздался громкий хлопок, и меня обдало волной воздуха. Кажется, даже заложило уши. Никакого снаряда или чего-то подобного видно не было, но нижнюю часть пожарной лестницы сорвало с крепежных штанг, будто туда ударило ядро. Со скрежетом отломившись в самом проржавевшем месте, лестница упала, воткнулась в землю и опрокинулась вместе с висящей на ней Незнакомкой.

Когда та поднялась, стало видно, что в ее теле как будто бы вышли из строя еще несколько шестерней или рычагов. Напоминая поломанного робота, она захромала прочь по переулку, а Увалень, наконец, удосужился помочь напарнице, которую уже перестало дергать. Бранясь сквозь зубы, она поднялась, зло пихнула его кулаком в плечо, после чего оба побежали дальше, на ходу переругиваясь.

Выждав несколько секунд, я поспешил за ними, отгоняя от себя мысли по поводу только что увиденной сцены. Я не знаю, что это было, и сейчас нет времени обдумывать!

Теперь под ногами хрустели битый кирпич да осколки бетона, так что мне пришлось двигаться медленнее. Пыхтение Увальня стало тише, но я видел мелькающие полоски на кроссовках Чучи. Внезапно они пропали, и одновременно стихли все звуки. Я будто вступил в пузырь потусторонней тишины.

Впереди возник свет. Рискуя вывихнуть ногу, я снова побежал. Сияние усилилось – что-то происходило на краю заброшенного карьера. На фоне струящегося света сдвинулись тени, мелькнули человекоподобные силуэты. Потом там будто переместилось что-то большое. Колыхнулось, отодвигаясь прочь от меня…

Свет исчез. Тяжело дыша, я выскочил к карьеру. Здесь было пусто. Лишь грязный песок, черные кусты, торчащий из земли край бетонной плиты да большая железная труба. Может, они скрылись в ней? Уже не таясь, я бросился туда, заглянул. Из трубы пахло отхожим местом, и там никого не было. Наверное, эти трое спрыгнули в карьер.

Но и там оказалось пусто.

Я попятился, озираясь, и, не сдержавшись, выразил свое недоумение вслух:

– И это все?

Погоня и драка в квадратном дворике должны были завершиться чем-то важным. Каким-то событием, которое открыло бы мне глаза на многое из происходящего в Мете. Но нет – пустой заброшенный карьер, грязный песок, бурьян да дерьмо в железной трубе. Черт возьми, да я же наконец увидел игроков! Не считая странного доктора и Скрая – я наконец наткнулся на мета-игроков! И вдруг все они исчезли…

Но куда? Куда они могли подеваться? Даже с мета-карты исчезли их метки.

Ни единой мысли на этот счет у меня не было. Еще раз оглядевшись, я в сердцах стукнул ногой по железной трубе, а потом даже сплюнул. Сунул руки в карманы, ссутулился и побрел обратно, в цивилизованные места.