Текст книги "Дисгардиум 11. Вне игры"

Глава 4. Правильный ответ

Голова чуть не лопнула от теснящихся в ней вопросов, не терпелось узнать, где девушка была все это время, но я усилием воли усмирил любопытство – рассказ мог затянуться, а у меня оставалось всего полчаса… Нет, уже меньше.

С того момента, как я узнал о нападении на базу и исчезновении Тиссы, разумное и осторожное подсознание подавляло любые мысли о моей бывшей девушке, словно оберегая от неизбежного осознания: подруга и одноклассница, в которую я был влюблен, мертва.

Но увидев ее живой, ощутив ее плоть и горячее дыхание на шее, я не сдержался – в горле встал ком. Не верилось, что это правда, я вроде бы и чувствовал руками тепло ее тела, а все еще не верил.

– Алекс… – судорожно выдохнула она.

Обхватив мое лицо руками, девушка посмотрела в глаза – губы ее задрожали, на щеках вспыхнули красные пятна. Тисса всхлипнула и снова стиснула меня в объятиях, прижалась так крепко, что, казалось, горячее дыхание обожгло кожу, – и уже непонятно было, то ли ее сердце сейчас разорвется от переживаний, то ли мое. При этом со стороны ощущалось, что Тисса растеряна, будто она не очень понимала, что происходит и где она находится.

– Как ты? – прошептал я.

– Что случилось? Я ничего не понимаю! Мисс Клиффхангер сказала, что у нас только десять минут…

В горле встал ком, так что ответить я не смог, только заставил себя отстраниться от девушки. Она права – время на исходе. Мне только нужно было еще раз взглянуть в ее лицо, удостовериться, что это все не сон, что Тисса действительно жи…

Вздрогнув, я резко отстранился. Мысль пришла внезапно, и все внутри сжалось от мерзкого холода. Ведь если был один биоробот, может быть и второй. С чего я вообще вот так взял и запросто поверил? Надо проверить.

Вспомнились слова Йошихиру о том, что у клонов есть лишь ментальный слепок личности, а это значит, памятью Тиссы андроид не обладает. Пристально глядя взволнованной девушке в глаза, я решительно сделал шаг назад:

– Мелисса, как зовут покровителя Ханга? – спросил я напряженным голосом.

Ее брови поползли на лоб, в покрасневших глазах появился не то вопрос, не то испуг, и она беспокойно спросила:

– Что? Ты о чем? С Хангом что-то случилось?

– Тисса, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась и ответила на простой вопрос. Как зовут покровителя Ханга?

Только сейчас в ее васильковых глазах мелькнуло понимание. Волнения сразу стало меньше, а вот сосредоточенности – больше. Будто взяв себя в руки, Тисса бросила косой взгляд в сторону и, подавшись вперед, прошептала мне в ухо:

– Ортокон.

– Как зовут мою маму?

– Элен, – не отрывая взгляда от моего лица, едва различимо проговорила Тисса. – А папу – Марк. А котопса – Эйты. А твоего домашнего помощника…

И тогда я не сдержался. Плотину, выстроенную из недоверия и настороженности, прорвало – у меня свело горло, запекли глаза, и я крепко прижал к себе девушку.

– …О, – закончила она, но и ее перехлестывали эмоции, и имя домашнего помощника превратилось в стон: – О-о-о-о…

Парни и девушки, сновавшие по коридору туда-сюда – встрепанные, зевающие, с полотенцами на плече, – посматривали с удивлением, но нам было плевать. Первое время. А потом я, не разжимая объятий, поспешно оттащил подругу в сторонку.

За те десять минут, что нам дала Хлоя, Тисса рассказала, что для нее Демонические игры закончились пару дней назад. Вернувшись из Европы, она сделала достижение в песочнице, в тот же день получила приглашение от «Детей Кратоса» и решила не отказывать сразу, а слетать и выслушать их предложение.

– После нашего с Маликом типа предательства я не знала, чего от тебя ожидать, – объяснила Тисса. – Я же нутром чувствовала, как тебе больно, могу представить, что ты пережил. Если бы на эмоциях выкинул меня из клана, я бы поняла. Но нельзя же было просто сидеть и ждать. Потому я и согласилась встретиться с Галлахерами.

Для нее разговор с лидерами «Детей Кратоса» состоялся вчера, а вот что было дальше, Тисса не помнила, словно и не произошло ничего. Они пообщались, попрощались, она полетела домой, а когда вернулась, отец очень удивился тому, что она не на гражданских тестах, долго орал и потрясал кулаками, потом немедля усадил ее во флаер и лично привез в Сковородку. Тиссу распределили в блок Н, Ханга и Тобиаса она не встречала. А утром ее разбудила Хлоя и, толком ничего не объяснив, потащила ко мне.

Хлоя явилась, когда настал мой черед рассказывать о том, что произошло со мной и кланом за «три дня» Тиссы. Для меня возвращение директрисы «Сноусторма» стало облегчением, потому что я так и не решил, стоит ли печалить подругу за четверть часа до начала важнейшего события в жизни. Тем более она была особенно близка с Маликом…

– Шефер, Шеппард! – каркнула Хлоя тоном мистера Ковача. – В ваших же интересах отложить беседу до завершения тестирования. Шефер, живо в свой блок! Следуй…

– …указаниям браслета, да-да, хорошо, мисс Клиффхангер, – ответила девушка, и это была именно наша Тисса с характерными интонациями, которые появлялись в ее речи исключительно в те моменты, когда подруге что-то не нравилось. Судя по виду, она уже почти успокоилась, и это было хорошо. Приподнявшись на цыпочки, Тисса чмокнула меня в щеку. – Удачи, Алекс!

Проводив ее взглядом, я посмотрел на Хлою: волосы на ее висках взмокли, а по высокой скуле скатывалась струйка пота. Возле женщины терся незнакомый смуглолицый мужчина с огромным носом. Он был в костюме-тройке с иголочки, и я поразился тому, как он не потеет в духоте Сковородки.

– Алекс, это мистер Литштейн, – представила его Хлоя. – Прайм-нотариус. Готов зафиксировать наше соглашение?

– С прайм-нотариусом вы здорово придумали, – проворчал я. – А то после общения с мистером Джексоном доверия к вашей корпорации…

– Время, Алекс! – оборвала меня женщина, более ничем не напоминая обольстительную ночную визитершу. Она протянула мне планшет с плоским экраном – видимо, чтобы не светить с голограммы наши договоренности перед другими претендентами. – Ознакомься с полным списком всего, что обещает «Сноусторм».

Я пробежался взглядом по строчкам, сгорая от любопытства, уж очень интересно было узнать, как юристы корпорации завуалировали топовые гражданские категории для меня, моих родителей и друзей. Так-так… «Приложит все силы…», «Рекомендует…», «Внесет во внеочередной список претендентов на повышение…», «За особые заслуги перед обществом…» Были там и пункты о замене «дефектных» капсул и материальной помощи всем семьям пострадавших неграждан, как настоящих, так и будущих, если таковые появятся. Правда, шло это не в списке обязательств, а как оговорка для «в ответ на беспокойство, выраженное Стороной-2 относительно слухов…»

Хлоя сдержала все свои обещания, по крайней мере, в этом договоре.

Список того, что обязалась предоставить «Сторона-2 в лице Алекса Кирана Шеппарда», исчерпывался одним-единственным пунктом: «Передать представителю, назначенному Стороной-1 (Корпорацией), артефакт “Ядрышко Чумного мора” в течение…» Все. Уничтожать храмы Спящих и удалять персонажа не требовалось.

Только подпиши – и жизнь изменится к лучшему. Да, никто не вернет Малика, Трикси, Роя и Марию, но Тисса, Ханг, Эд, Тоби и остальные живы. Ставить их судьбы на кон из-за виртуального «прорыва Бездны»? Продолжать драться, строить храмы и посвящать их Спящим, быть постоянно начеку, как в Дисе, так и в реале, забыв о сне и личной жизни? Каждой клеточкой тела я жаждал закончить все одним росчерком. Пусть обратится «представитель, назначенный Стороной-1» в Ядро Чумного мора, ну и что? Наученные опытом сотрудники «Сноусторма» вряд ли снова сделают легатами бесконтрольных игроков. Фракция будет спокойно развиваться, начнутся войны и ивенты, запустятся новые глобальные сценарии, но, орк возьми, пусть! Все это происходило без меня двадцать лет и даже тысячи, если брать в расчет виртуальную историю, так с чего я взял, что без Скифа все рухнет? Потому что Бегемот так сказал?

И все же… «Предупреждаю, что сдохну, но утащу тебя с собой, если осмелишься», – сказал Деспот, решив, что я хочу стать Ядром Чумного мора. Казалось бы, что изгнанному демону судьба Дисгардиума? Но даже он видел в Ядрышке зло.

Колебался я так долго, что Хлоя, ничем не выдавая раздражения, погладила меня по щеке, словно хотела напомнить о себе. Стоящий рядом прайм-нотариус Литштейн вообще застыл истуканом. Решение пришло само собой. В конце концов, очень подозрительно, что «Сноусторм» хочет все провернуть так быстро. Посмотрим, как они отреагируют, если я немного потяну время, а заодно выясним, насколько они честны.

Хмуро посмотрев на Литштейна, я вернул планшет Хлое, сказав:

– Считайте, что я согласен, но сейчас подписывать ничего не стану. Доступа в Дис у меня не будет до конца тестов, а значит, ничего передать я не смогу. Так что давайте дождемся итогов гражданских тестов, заодно проверим, насколько вы искренни. Для вас же не составит труда проявить добрую волю и выполнить обещания по гражданству для меня и моих друзей уже сейчас? Кроме того, если я чему и научился, так это не подписывать важные документы в суматохе.

Склонив голову, Хлоя изучала меня так, словно видела впервые. Под блеснувшими линзами очков на мгновение мелькнула досада, но тут же сменилась профессионально-теплой дружеской улыбкой, от которой разошлись тонкие морщинки в уголках глаз:

– Разумеется, Алекс. Удачи на тестах.

Только когда мы расстались, я осознал, что линзы очков Хлои блестели как-то странно. Словно не отражали свет, а излучали его изнутри. Но, видимо, показалось.

* * *

Из-за встречи с Тиссой и разговора с Хлоей позавтракать в столовой я никак не успевал. Хотел съесть хотя бы питательный батончик, припасенный на черный день, но на пути к комнате меня перехватил Большой По.

– Опять ты просрал прием пищи, – обвиняюще проворчал он. – Так и знал. Держи. И куда ты идешь? Нам в другую сторону!

Он снова оставил мне часть своей порции упса, только растворенного в воде порошка теперь было побольше, около трети.

Кочевряжиться я не стал – благодарно кивнул, залпом допил, затолкал съедобный стаканчик в рот и ускорил шаг к своей комнате, чтобы переодеться. Большой По засеменил следом, приговаривая:

– Ты слишком дорого мне обходишься, Шеппард!

– Я тебе в друзья не набивался, – невнятно ответил я, пережевывая клетчатку. – Сам предложил.

Он обиженно засопел, да и я понимал, что несправедлив, но на лирику времени не было.

– Так ты куда?

– Переодеться!

– Зачем? – удивился он. – Первые тесты – медицинские, все равно раздеваться!

Сам он был в той же рваной безразмерной футболке и широченных шортах ниже колен, едва не обтягивающих ноги-колонны в тапочках. В сравнении с ним я выглядел почти прилично – хотя бы шмотки без дыр.

– Претендент на гражданство Чоу! – вдруг проснулся браслет на запястье Уэсли. – До старта первого блока тестирования две минуты. Немедленно следуйте указателю! Напоминаю, что опоздание карается штрафными баллами!

С таким же грозным предупреждением спустя несколько секунд выступил и мой – чуть позже, потому что ИскИн учитывает среднюю скорость, с которой передвигается претендент на гражданство. Сразу после тревожного предупреждения мы с Уэсли переглянулись и рванули к ресепшену блока. Черт с ним, с костюмом, надену его на финальное интервью с комиссией.

Дальше события понеслись как во время прорыва к Ядру: нам не давали расслабиться, все шло впритык, и главным было не опоздать, мчась с одного блока тестов на другой.

Медосмотр занял на удивление много времени, закончившись лишь после полудня. В животе беспрерывно урчало, желудок ругался и требовал пищи, но все, чем я мог ему потрафить, – это литрами воды из питьевых фонтанчиков. Слава Спящим, за эти щедроты не приходилось расплачиваться ответами на вопросы.

Здоровье мое признали отменным. Никаких неблагоприятных генетических предрасположенностей не нашли, кроме склонности к азартным играм. Вот уж новость так новость, это, похоже, от отца. Обнаружилась легкая склонность к алкоголю, никотину и стимулирующим веществам.

Генетический аналитик, выдавая вердикт, улыбнулся:

– Ничего удивительного, Шеппард. В вас тридцать шесть процентов ирландской крови по линии отца и чуть меньше четверти – русской, по линии матери. В целом с вами все в порядке.

«Все в порядке» принесло мне сразу шестьсот баллов. Результаты медицинского тестирования удивили, учитывая мой образ жизни. Подумав, я решил, что дело в премиальной капсуле, не давшей мышцам застояться, а уж в Дисе физической нагрузки у меня столько, что ни одному профессиональному спортсмену не снилось.

Сразу после врачей нас погнали на стадион. Физические показатели подростка не так важны, как интеллектуальные и медицинские, но тоже подлежат измерению. Служащих Центра тут было столько, что практически возле каждого кандидата стоял прикрепленный надзиратель. Мы послушали формальную речь о том, что атлетизм подростка – доказательство его целеустремленности, дисциплинированности и силы воли.

Уэсли, все время старавшийся быть рядом со мной, закатил глаза:

– Целеустремленности, как же! Скорее того, что кому-то повезло в генетической лотерее! Вон, посмотри на того хуай дана!

– Кого?

– Вон – Тронг, чтоб его нос врос в задницу! – Он указал на коренастого парня в обтягивающей майке, не скрывающей жгутов мышц на спине и мощных плеч. – Подлейший человек! Но повезло! Мне кажется, он только родился, а уже мог стометровку за восемь секунд пробежать!

– Проползти, ты хотел сказать? – Я не сдержал улыбку.

– Неважно! – отмахнулся он.

Пока мы стояли в очереди на беговую дорожку, я разминался, как учил покойный Рой, и ловил на себе любопытствующие взгляды. Однако никто не спешил знакомиться, все были сосредоточены. Все, кроме Уэсли, который, глядя на меня, тоже изобразил разминку, лениво мотая головой, и прожужжал мне все уши про Тронга.

Как выяснилось, между Тронгом Нгуеном и Уэсли Чоу в средней школе пробежала даже не черная кошка, а целый урсайский тигр. Тронг наседал на спорт и учебу, пока Уэсли строил карьеру в Дисе, но оба влюбились в прекрасные голубые глаза Ирины Кацнельсон. Девушка вошла в «Аксиому», стала правой рукой Полинуклеотида и выбрала его же. Тронг в ответ устроил Уэсли в школе не жизнь, а ад, и ведро грязной воды на голову в туалетной кабинке было не самым обидным. Слушая Уэсли, я не верил своим ушам. Сложно было представить всесильного лидера «Аксиомы» страдающим от травли Тронга. А ведь одно имя Большого По внушало трепет всем в Тристаде.

– Быстрее бы кончился этот день, – взмолился Уэсли, глядя на бегущую девушку, которую я видел вчера у стойки регистрации. – Чувствую, сдохну прямо на беговой дорожке.

Для чистоты тестирования забеги на сто метров проводились строго по одному, причем начали с девочек. Сразу после спринта их отправляли на марафон… или как назвать три километра бегом? Уэсли нервничал и насчет ста метров, и из-за этих непосильных для него трех километров. Честно говоря, я и сам сомневался, что справлюсь – в жизни столько не бегал. Разве что тогда, на Аляске.

Но обошлось, причем и для меня, и для Уэсли. Я выдал средний результат на уровне всех, включая девчонок, но свои сто двадцать баллов взял. Тронг Нгуен получил максимум – три сотни. Уэсли… Что ж, он хотя бы остался жив и доковылял до финиша, подвернув ногу. Травму он получил еще во время стометровки, а марафон просто прошел пешком, изображая бег – смешно вихляя бедрами и размахивая руками. Вообще, бегом его перемещение назвать было сложно, но служащий Центра оценки никак это не прокомментировал.

Помимо выносливости и скорости бега, нам полагалось продемонстрировать уровень владения телом – мы выполняли упражнения с собственным весом, прыгали в длину и даже ядро толкали. Хорошо хоть обошлось без коньков, мы с Уэсли тогда бы оба улетели в отрицательный баланс. Честно говоря, я нигде не блистал, однако баллы исправно капали – уже куда меньше, чем за бег, но все же.

– Шестьдесят пять очков взял, – отчитался Уэсли, глядя на браслет. – Итого четыреста одиннадцать. Сколько-то доберу у робота-раздатчика еды, сколько-то – на психологических и групповых тестах, очков пятьсот – на тестировании знаний, плюс до трех тысяч можно получить на интервью с гражданской комиссией. Нормально. Главное, не нахватать штрафных ночью.

– Для гражданства нужно не меньше тысячи? – уточнил я.

С тренировочного поля мы с ним брели последними. Нам дали часовой перерыв на обед, так что можно было не спешить. На то, чтобы съесть упс, много времени не требуется, но вот душ бы я принял. От Уэсли разило, словно вчера он так и не помылся.

– Ага, тысяча, но это минимум, – ответил толстяк, вытирая лоб. – Нормальные гражданские категории дают тыщи за три, не меньше. К тому же бывало, что и с большим количеством баллов претенденты заваливались на интервью с комиссией, отхватывали кучу штрафов и вылетали прямиком в Гайанский отстойник.

– Ладно, как говорил мой дядя Ник, путь в тысячу ли начинается…

– …с первого шага, – перебил Большой По. – И это не твой дядя Ник сказал, Шеппард. Это китайская поговорка!

– Признаю, облажался. Но я эту поговорку впервые услышал от дяди. Что у нас дальше?

– Сегодня, по идее, еще групповые тесты и, может быть, психологические. На знания – завтра весь день. Ты, я смотрю, неплохо идешь. – Уэсли одобрительно похлопал меня по плечу.

У меня накопилось семьсот сорок очков – больше, чем у него. Прав Уэсли, лишь бы не нахватать штрафных, тогда моих школьных знаний должно хватить, чтобы преодолеть минимальную планку. Непонятно только, с чего он так за меня волнуется?

Уэсли словно прочитал в моих глазах вопрос и ответил:

– Нельзя тебе тесты провалить, Шеппард. Это я тебе как соклановец говорю.

– Почему? Ты что-то знаешь? То есть я понимаю, что провалить тест на гражданство плохо, жизнь станет хуже и вообще, но мне кажется, ты что-то другое имеешь в виду.

– Ну, для начала оницо не может быть лидером клана, – ответил Уэсли. – К тому же у них ограничения на вывод денег и тщательные проверки на все такое. И даже если тебе в клане назначат зарплату в миллион, вывести его не дадут из-за тех самых ограничений. Для оницо-новичка потолок вывода – тысяча золотых в месяц. В Дисе можешь иметь эти деньги, а в реале – нет. Типа сначала добейся гражданства, а потом получишь право тратить. Можно, конечно, попробовать обойти закон, вывести через кого-то, потом получить в темных фениксах… Только ты же знаешь, что это нелегально. Поймают – вообще все конфискуют, еще и уголовное дело заведут. Такие дела, брат.

* * *

Изнуряющие спортивные тесты выжали нас досуха, и утомленный народ ломанулся в столовую. У дроидов-раздатчиков выстроились очереди, и мы с Уэсли пристроились в хвост, прислушиваясь к разговорам.

Подавляющее большинство серьезно готовилось к тестам, многие специально тренировали выносливость и беговые навыки, всякие подтягивания и отжимания, а потому нахватали приличное количество баллов. Нашлись даже такие, кто превзошел Тронга Нгуена, если считать по общему числу очков за спортивные достижения. Среди нас оказались чемпионы дистрикта по разным видам спорта, за что они получили дополнительные бонусные баллы. Уэсли, понятно, сделал ставку на зубрежку, а потому к успехам других отнесся равнодушно. А вот мне было очень стыдно. Самое важное событие в жизни – в социологических опросах многие ставили гражданские тесты выше женитьбы или рождения ребенка, – а я совсем не подготовился!

Между делом выяснилось, что хотя бы насчет еды Мария не совсем уж ошиблась. Знающие о новых правилах ребята предусмотрительно забили сумки едой, но при входе их заставили выложить большую часть. Пределом было три упса или триста граммов любой другой еды. Просто пир горой, что еще надо?! В общем, консервы и лапша быстрого приготовления не пригодились. Самые умные взяли дорогие питательные батончики – они как упсы, только в них полноценный сбалансированный состав из органики, а не синтетика.

Робот-раздатчик, казалось, сжалился надо мной, накидав вопросы уровня седьмого-восьмого классов школы. Я безошибочно ответил на семь из семи, получил три очка и, взяв стаканчик с упсом, пошел заливать его водой. У соседнего раздатчика пыхтел Уэсли.

Остановившись на разрешенном расстоянии за его спиной, я разглядел, что дела его плохи – он уже дважды промазал, ответив всего на пять вопросов. Еще один прокол, и можно дальше не мучиться…

– Неверно! Претендент Чоу, вы дали лишь пятьдесят процентов правильных ответов. Результат неудовлетворительный, вы заработали три штрафных балла! Вам отказано в обеде.

Пришел мой черед делиться едой. При мысли об этом желудок недовольно заурчал, и я решил, что самое время распаковывать неприкосновенный батончик.

Мы поделили и его, и упс. Наесться не наелись, бурление в желудке только усилилось, но чувство голода исчезло.

Уэсли остановился возле своей двери и шумно зевнул. Пасть у него была как у кашалота. Я заметил, что пара зубов у толстяка отсутствует, а те, что есть, желто-коричневые, изъеденные кариесом.

– Как поем, сразу в сон клонит. А вообще, Алекс, нам надо пить больше. Тогда можно дожить до ужина.

Обдумывая эту мудрую мысль, я направился в душ. Уэсли предпочел оставшиеся полчаса перерыва посвятить сну, взяв с меня клятву, что я его разбужу.

Но делать это мне не пришлось: вероятно, у Уэсли сработал браслет, подняв тревогу. Я наткнулся на него в коридоре, когда переоделся после душа и направился в зону групповых тестов. Судя по тому, что я слышал, на этом этапе будут проверять способность стать важной частью социума. Слова громкие, а на деле нам просто предстояла проверка навыков социализации и умение влиться в командную игру. Я был уверен, что нас поделят на группы и заставят между собой соревноваться, и не ошибся. К чему выдумывать сложности там, где можно пойти легким путем? Это же нам надо демонстрировать подвижность ума, от проверяющих креатива никто не требует.

Групповое тестирование оценивало показатели претендентов комплексно – знания, реакцию, способность принимать быстрые правильные решения, умение заявить свою позицию и отстоять ее в группе.

Мы с Уэсли попали в разные тройки участников. Были и эстафеты, и скоростные викторины, когда важно не только дать верный ответ, но и успеть нажать кнопку быстрее остальных. Приходилось договариваться с другими членами моей тройки – Келли, миниатюрной девчонкой с короткой стрижкой, и Минкой, на первый взгляд, меланхоличным увальнем, который, однако, был подвержен приступам гнева. Он наорал на Келли во время эстафеты за то, что девушка слишком медленно передавала ему палочку, потом – на меня, когда я дважды подряд ошибся во время скоростной викторины, и чуть не сломал мне палец, когда нам задали вопрос: «Назовите три крупнейшие страны начала двадцать первого века» – и мы одновременно попытались ударить по кнопке ответа. Этим воспользовалась Келли и ответила за нашу команду так: «Китай, США и Канада». Разумеется, неверно.

– Послушай, Минка, – сказал я. – Это групповое тестирование. Ты же понимаешь, что нас сейчас оценивают со всех сторон? Ты ведешь себя деструктивно. – Я повернулся к Келли. – Ты тоже. У нас было десять секунд на обдумывание ответа вместе, а что вместо этого? Штрафной балл.

Причину неприязни Минки, смуглого пухлого коротышки, я понял, когда в ответ он буркнул:

– Никакой команды у меня с читером быть не может, Шеппард. Это тебе не Дис, никто перед тобой унижаться не будет!

– О, знакомая песня. Очнись, чувак, ты верно заметил, мы не в Дисе! Но…

– Поэтому ты утром деснами терся с директрисой «Сноусторма»? Да все с тобой понятно, Шеппард, тебе по фиг на тесты, потому что снюхался с корпорацией. Как же, мировая знаменитость! Звезда!

– Мы не дадим тебе утащить нас на дно, «угроза»! – вызывающе вздернув носик, заявила Келли. – Ты лучше помалкивай, а мы с Минкой, так и быть, вытащим тебя в плюс.

– В минус вы меня затащите, – проворчал я. – Как можно было забыть о России?

– Ты тоже ошибался! – огрызнулась Келли.

– Короче, Шеппард, лучше не мешай, – сказал Минка. – Ты «дисанутый», к тестам явно не готовился. А я сутками зубрил!

– Я тоже! – сказала девушка.

– Вы зубрили, а у меня кругозор широкий, – возразил я. – Давайте хотя бы на эти несколько часов групповых тестов забудем о том, кто был кем до Сковородки, и попробуем стать командой?

Говоря это, я смотрел на голоэкран с новым вопросом, а ребята – на меня. Это дало мне возможность среагировать первым и ответить на простой вопрос о трех китах, на спинах которых возникла первая метавселенная: «Мета», «Роблокс» и «Ракуэн». Ни один из миров не был полноценным, но именно они заложили то, что в будущем позволило запустить настоящие виртуальные миры, вершиной которых стал «Дисгардиум». Наша команда поднялась на пару строчек выше.

Сразу после этого нам дали пятиминутный перерыв на естественные надобности.

– Сам говорил, что есть время обсудить ответ, – буркнула Келли.

– Да ладно, – махнул рукой Минка. – Он же «дисанутый», это был прямо его вопрос.

– А вы что, в Дис вообще не играете? – удивился я.

– Шестой уровень, – ответил парень. – Отсиживал обязательное время.

– Десятый, лучница, – сказала Келли чуть виновато. – Не в восторге от Диса, но подружилась там с ребятами, они помогли с прокачкой.

– В инстансах бывала? – спросил я.

– Случалось.

– Тогда ты знаешь, как важно действовать слаженно.

– Я тоже был, – кивнул Минка.

– Вот об этом я и хотел сказать. Да, мы не в Дисе, но он отражение реальной жизни. Только, став командой, мы можем надеяться на нормальный результат.

– Да тебе-то чего париться? У тебя успехи в игре такие, что смотри, как бы гражданская комиссия не постелила перед тобой красную ковровую дорожку! – возмутился парень. – Это нам с Келли нужно выгрызать свое будущее зубами.

– Ты ошибаешься, но переубеждать не буду. Главное – тимплей. Давайте договоримся, как будем действовать. Если на сто процентов уверены – жмите. Если точного ответа ни у кого нет, это сразу станет понятно, тогда обсуждаем версии. Это же просто, согласны? Все лучше, чем тыкать наугад и ломать друг другу пальцы.

Переглянувшись, они пожали плечами, а на дальнейшие убеждения времени уже не осталось.

Поначалу действовали, как договорились, даже несколько правильных ответов дали, но надолго нас не хватило. Я выдал несколько неверных версий подряд, и ребята, несмотря на то, что верных ответов тоже не знали, просто взбеленились. В итоге к концу скоростной викторины наша тройка прочно обосновалась на дне турнирной таблицы. Чем выше итоговая позиция – тем больше баллов получают участники, вроде бы сама логика требует скооперироваться! Но эти чертовы Минка с Келли были упрямы и не подпускали меня к ответам. Девушка заслонила телом голоэкран, оставив пространство только для Минки.

В общем, я так изумился, что плюнул. Не бороться же с девушкой?

В следующих состязаниях, когда без меня было не обойтись – как, например, в скоростной сортировке цветных геометрических фигур или складывании голографического трехмерного паззла, – я помогал. Где мое участие было некритичным, бездействовал, решив, что это на пользу команде. Хотелось, чтобы тест группы побыстрее закончился, тогда я думать забуду о Минке и Келли, но финальным заданием была сложная трехсторонняя игра с нулевой суммой. Естественно, парочка первым делом выпилила из партии меня, объединившись, и только потом схватилась между собой.

Групповые тесты наша тройка закончила на предпоследнем месте, а штрафы за вылет в последней игре перекрыли мою долю очков, так что я даже ушел в небольшой минус. Зато удивил Уэсли – он захватил лидерство и уверенно довел свою команду до тройки призеров.

Когда мы перешли к заключительным тестам дня – психологическим, на моем счету было всего семьсот тридцать пять очков.

Общение со служащим Центра оценки происходило в маленькой комнатке, где умещался лишь небольшой стол и пара стульев. Проверяющий располагался в удобном кресле с мягкой обшивкой и кожаными подлокотниками, мне же достался твердый стул с невысокой спинкой, сидеть на котором было сущим мучением.

– Претендент на гражданство Шеппард, я буду называть вас коротко – претендент, для того чтобы не затягивать интервью, – предупредил служащий. Как и все коллеги, был он каким-то безликим, а голобейдж не содержал имени. – Претендент, кем вы себя считаете больше – тинейджером Алексом Шеппардом или предвестником Скифом?

– Зависит от того, где…

– Пожалуйста, отвечайте на вопросы прямо и однозначно, – перебил психолог.

– Алексом Шеппардом.

– Претендент, хочу напомнить, что в психологическом тестировании нет правильных или неправильных ответов. Все они лишь дополнительные мазки к общему портрету вашей личности. Лишь видя полную картину, гражданская комиссия сможет принять наиболее справедливое решение. Вам это понятно?

– Да.

– Хорошо. Тогда перейдем к вопросам. В предыдущем блоке тестирования в разговоре с другим членом команды, претендентом на гражданство Минкой Хегазу, вы напомнили ему, что он, цитирую, «не в Дисе». В связи с чем вы решили это сообщить? У вас есть проблемы с восприятием реальности?

– Он назвал меня читером, а потому…

– Не юлите. Отвечайте на вопрос прямо.

– Нет. У меня нет проблем с восприятием реальности… – Я запнулся, вспомнив о «божественных озарениях» в реале. А потом весьма некстати на память пришла старуха с черными глазами без белков, привидевшаяся перед знакомством с Мореной. По спине пробежал неприятный холодок, на руках выступил холодный пот, и я с силой сжал пластмассовые подлокотники. – У меня нет проблем.

– Даже без показаний детектора я вижу, что вы лжете. Вы осознаете, где находитесь?

– В реале. В Центре оценки.

– И снова вы не ответили прямо. Я не спрашивал, где вы находитесь, я спросил, осознаете ли вы?

Что за идиотский вопрос? Я заерзал на своем неудобном стуле, который, казалось, специально такой неудобный, чтобы действовать тестируемым на нервы.

– Осознаю.

Не знаю, кто обучал этого оценщика, но его немигающий взгляд, безэмоциональный тон и манера говорить, не разжимая губ, меня пугали. Может, он и не человек вовсе, а андроид. С таким лучше держаться, как ему хочется.

– Как на вас повлияли измены матери вашему отцу? – При этом вопросе мне почудилась в его голосе ухмылка.

– Не знаю. – Кулаки сжались сами с собой, что не ускользнуло от его внимания. Кровь прилила к лицу, мне захотелось его ударить, чтобы спровоцировать хоть на какую-то эмоцию.

– Вы страдали?

– Да.

– А что вы думаете об ответных изменах отца матери?

– Ничего.

– Еще один неискренний ответ, и мы закончили, – пригрозил он.