Текст книги "Банка сновидений прозапас. Книга 1"

– Нет, – негромко произнесла Книга, – не об этом. Я думала о том, как это – быть человеком? Я давно забыла это и очень хотела бы вспомнить…

– Ты научилась читать мысли… – осуждающе произнес я, вспомнив свои мысли в первую минуту сегодняшней встречи.

– Да, в своем последнем путешествии. Так что я практикуюсь.

– Давай не на мне.

– Это приказ?

– Да.

– Как прикажешь. Но я уже знаю твою проблему, забирай заклятия и проваливай.

– Как грубо.

– Как заслужил. Отвернись.

Она очень трепетно относилась к процессу трансформации, поэтому, когда было дозволено повернуться, на столе на самом деле лежала очень Большая Книга Заклинаний. Она никогда не позволяла дотрагиваться до себя, страницы зашелестели, переворачиваясь. Я прочел заклятия, запоминая и, попрощавшись, удалился. Впрочем, мне не ответили, поэтому ушел я в несколько расстроенных чувствах. Мне совсем не хотелось обижать это существо, но кому приятно, когда копаются в самых сокровенных мыслях? На что обижаться? Это, скорее, мне следует быть обиженным на такую вопиющую бесцеремонность.

И только открывая двери столовой, сообразил, на что она на самом деле обиделась. Вовсе не на запрет копаться в моей голове. Она ведь поделилась своим сокровенным желанием, приоткрыла душу, а я даже внимания не обратил. Всё-таки, она не до конца растеряла свою человеческую сущность, раз ей тоже необходимо внимание. Я мог её понять, ведь в моей душе был подобный же надлом, тайна, которую я не смог до сих пор разгадать. И о которой старался вспоминать как можно реже.

Я – выходец из того времени, которое многие, в том числе я сам, считают самым великолепным, авантюрным и романтичным. А впрочем, каждый кулик хвалит свое болото. Но время великих свершений в умах, судьбах и настроениях говорит само за себя. Научные открытия, войны и революции – всё это позволило вывести мой родной мир в другую реальность, от магии – к технологии. Ведь это только кажется, что разумное существо конечно и существует в некоем динамичном вакууме, совершенно одинокое, несмотря на социальные связи. Мы все взаимосвязаны и оказываем влияние на вселенную такое же, как и вселенная на нас. Но будет философских отступлений.

Нельзя проснуться однажды утром и понять, что ты – демиург, Хозяин Сновидений, Повелитель Кошмаров. По крайней мере, со мной было не так. А вот проснуться, точнее – очнуться, и понять, что ты не помнишь ни своего имени, ни родных, друзей, даже какой год и день на дворе – такое бывает и без всякой магии. Достаточно обычных инквизиторских пыток.

Очнуться и выйти в дверь, как в окно, ведущее в космос. Как будто и нет никаких оков, замков, стражей, палачей. Словно камни тюрьмы – на самом деле камни, лежащие в основе твоего замка – это оказалось мне под силу.

Я до сих пор помню, как захлопнулась за мной сырая и тяжелая дверь из толстых деревянных досок, отрезая от прошлого. Тяжелые цепи и оковы спали, словно гнилой картон; окровавленная, истерзанная одежда истлела. Помню, как упал на теплые камни у подножия Оси. Моя кровь впитывалась в них, встраиваясь, как сказали бы современники Нанне, в матрицу замка, и раны закрывались одна за другой. Они исчезали без следа: даже исполосованная плетьми до мяса и кости спина вновь стала гладкой и молодой. Шрамы, как кусочек той памяти, которой отныне был лишен, я оставил лишь на левой руке. Чтобы никогда не забывать, что я – человек, даже став демиургом.

Мир разворачивало и из него вышвыривало всё, что имело прямое отношение к магии, всё и всех, обладающих магическими способностями, в том числе и меня. В технологической реальности нам не было места.

Хотя, как сказать… я ведь уже говорил о той Силе, что подменяет в таких Мирах исконную магию? Вот посмотрите на самолеты. Эти «тушки» просто не могут, не должны, они элементарно права не имеют летать! И не нужно мне рассказывать тут о законах физики, химии и гравитации! Их полет – это нечто противоестественное. Но ведь летают! И, время от времени – падают.

Я с интересом следил за развитием самолетостроения и аэронавтики, и иногда мне казалось, что эти железные машины с малюсенькими крылышками – просто какие-то злобные, хитрые монстры, порождения техногенной магии. Они только притворялись, что умеют летать благодаря инженерному гению человека. А на самом деле левитировали и время от времени приносили в жертву своим неведомым богам десятки, сотни людей. И всё списывали на тот же человеческий фактор: мол, поломка или халатность, да мало ли причин… Главное – они хорошие и умеют летать. Но я отвлекся.

Итак, энергия и материя бурлили в этом котле, под названием Земля, судьбы человеческие плавились, переплетаясь на новый лад. Теперь я это понимаю. Тогда же мне казалось, что мир сошел с ума и рушится в бездну.

Аристократ, потомственный дворянин, гордость и надежда рода, я внезапно потерял всё, оказавшись заключен в тюрьму по обвинению в колдовстве. Это инквизиторское поветрие, как моровое, пронеслось по всему миру, какие-то страны зацепив больше, какие-то – меньше. Да вот только одна беда: совершенно не помню, кто я по национальности. Казалось бы – для демиурга это невозможно, он может просто щелкнуть пальцами и узнать истоки своей жизни. Но я помнил свое прошлое очень отрывочно.

Благодаря осколкам воспоминаний и образованию я знал, что представляю тех, кого на Земле относят к аристократическому сословию. Но я лишь мог предполагать, каким образом угодил в застенки инквизиции. Доносы были распространены и модны в то время, а имена доносчиков тщательно скрывались. Кому я помешал? Остается только гадать. А что именно помешал и меня оклеветали – я был уверен. Я помнил уроки французского, латыни, других языков, помнил уроки фехтования и верховой езды, танцев – всего, чему обучают молодого дворянина, но не было ни одного воспоминания, связанного с оккультными науками. Кто-то просто попытался убрать меня с дороги и, в некотором роде, ему это удалось. Во время жизни неизвестного клеветника я исчез с лица Земли. Не знаю, стал бы я что-нибудь предпринимать, если бы сейчас узнал личность моего «благодетеля». Не будь этого испытания, я, вполне возможно, прожил бы только одну обычную человеческую жизнь. Неплохо, в общем-то.

Мирту, кстати, одно время безумно веселили мои попытки обучить её земным языкам. Лучше всего у нас пошел французский, поскольку ей очень понравился артикль La, в общем-то, это всё, что она запомнила. И, когда мне требовалось что-либо подать, она по-своему и абсолютно смешно приговаривала: ля эликсир, ля-ля вытяжка, а это – ля торт. И дело не в том, что у неё с памятью, с головой что-то не то, и она не может выучить язык, просто в этом не было необходимости. Находясь в цитадели, перестаешь воспринимать язык как признак аутентичности, принадлежности к какой-либо расе или нации. Да, есть словесные формулы заклятий, привязанные к определенному языку, но говорим и думаем мы на некоем подобии магического эсперанто. И только поэтому понимаем друг друга. А иначе это была бы не цитадель демиурга, а филиал Вавилонской башни.

Кстати, именно из-за прошлого мне так не нравится определение женщины-чародейки, как «ведьмы», как я назвал Нанне в первую встречу. В самом слове ничего плохого и нет, произошло оно от глагола «ведать», то есть «знать». То есть, ведьма – знающая, а в нашем случае, не только много знающая, но и умеющая использовать эти знания. Но, прошлое, оставив неизгладимые шрамы «охотой на ведьм», заставлял крайне негативно относиться к слову «ведьма».

***

В столовой царило веселье. Кажется, стиль, который я принес из своего родного, милого и чопорного века успел порядком приестся Мирте. Они попревращали всю массивную мебель в какие-то немыслимые агрегаты и даже стены сверкали зеркалами и хромом. Единственное до чего не добралась девчонка – старинная люстра чешского стекла, и она выглядела вопиющим анахронизмом на фоне этого ультрасовременного безобразия. Но не могу не отметить, что в комнате стало гораздо светлее, просторней и радостней. Ладно, пускай веселятся, как я теперь знал, привести всё в порядок совсем недолго.

Барышни не обратили на меня никакого внимания, занятые дегустацией блюд, поданных моей помощницей. Впрочем, приблизившись, я понял, что дело не столько в дегустации, сколько в трансформации.

До какого бы блюда ни дотронулась Нанне, оно менялось на более технологичное, хотя проигрывало при этом в виде и вкусе. Например, бесподобная жареная картошечка с лучком и лисичками приняла вид заурядной картошки-фри. От неё Мирта почему-то пришла в неподдельный восторг. Шпикачки, поданные с тушеной красной капустой, превратились в сардельки, а чаша с вкуснейшим фруктовым компотом вообще обратилась в пластиковую бутыль с ядовито-оранжевой жидкостью с пузырьками.

Продолжать можно долго, поскольку накрыла стол Мирта на целую делегацию, но самым серьезным ударом для меня стал любимый торт «Прага». Нежнейший сочный бисквит с бесподобным кремом, который, кстати, очень трудно было уговорить Мирту приготовить лично для меня, был превращен в невзрачную запеканку, обсыпанную чем-то белым.

– И что, вы это едите каждый день? – спросил я, когда гостья с хозяйкой, похихикивая как шкодливые девчонки, как раз добрались до гуся, запеченного с яблоками. Он чутко отреагировал на магию девочки: широкое блюдо трансформировалось во что-то напоминающее супницу с соответствующим содержимым. От ароматной птички не осталось и следа.

– Маме обычно некогда готовить, – девочка смущенно улыбнулась, развела руками, – она очень занята на работе. А полуфабрикаты могу приготовить даже я – в этом нет ничего сложного.

– Ясно.

Не обращая внимания на возмущенный взгляд помощницы, я подхватил блюдо с тортом, и, вернув ему прежний облик, начал бесцеремонно расправляться с «Прагой» большой ложкой.

– Что ты выяснил? – сверля меня одним из своих мрачнейших взглядов, предвещающим бурю, поинтересовалась Мирта.

Ну да, я нарушил этикет, веду себя как дикарь, но к этому располагала сама обстановка: хорошие манеры и накрахмаленные воротнички сейчас просто неуместны. Я со спокойной совестью уселся на край стола. В ответ Мирта попыталась исподтишка увести заклятием торт, но я не позволил, сжав крепче дергающееся блюдо.

– Ага, выяснил. Угомонись, жадина, оставлю я вам торта. Доедайте и пойдем, проводим гостью.

Я вовсе не хотел портить им настроение, но обе приуныли. Оставив им две трети торта, я вернул прежний вид и вкус гусю с яблоками, положил порцию на тарелку, сообщив, что буду ждать их у себя в сонариуме. Да, мои вкусы и пищевые привычки бесят Мирту зачастую до белых глаз, но последовательность: кофе-вино-торт-печеный гусь для меня вполне естественна. Никогда не понимал, как можно заканчивать трапезу десертом.

Появившись посреди комнаты, я с неудовольствием осмотрел дизайн мебели: ну что, менять или всё-таки подождать отбытия гостьи? Если верну им прежний облик, где гарантия, что девочка будет следить за своими руками, и не превратит их опять в этаких ультрасовременных монстров? Ну уж нет, потерплю пока, даже такие не слишком энергоемкие заклинания постепенно отбирают силу, а у меня ещё много дел на сегодня.

Доесть спокойно сочную ножку гуся мне не дали. Комнату перечеркнула черная молния пространственного перехода, откуда вместе с порывом ледяного ветра вышел мой давний знакомец. С удивлением оглянулся и, прежде чем заговорить, глубоко втянул аристократическим тонким носом воздух.

– О, вкусной человечинкой пахнет. Давненько не едал…

– Чего тебе, Тригла? – с неудовольствием поинтересовался я, отставляя тарелку, едва не поперхнувшись.

Нет, нежданный гость не употреблял… э-э, «человечинку», скорее, он так высказался, чтобы испортить мне аппетит. И ему это удалось. Близкие люди знают уязвимые места, а когда отношения портятся, всегда с удовольствием используют эти знания. Отношения же у нас давно напоминали… колбасу с симпатичной зеленой корочкой.

Судя по всему, у меня сегодня день открытых дверей и нежданных гостей. Почему это происходит именно тогда, когда у меня появляется настроение плодотворно поработать?! Я смотрел на очередного незваного гостя, гадая о причинах визита. Тригла, никогда не появляющийся у меня с хорошими вестями или по приятным причинам, с независимым видом осматривал изменившийся интерьер. Сейчас скажет какую-нибудь гадость: я поморщился, словно от лимона откусил. На столе тотчас появился надкушенный желто-зеленый фрукт, явно неспелый. Вот так, форнит не дремлет. Зато теперь у меня появился вполне реальный повод поморщиться.

– Что, такую оскомину набил? – насмешливо поинтересовался визитер, прищурив черные блестящие глаза и поигрывая чёрной же тростью с серебряным замысловатым набалдашником. – Что это ты так интерьер поменял? И на что похожа твоя одежда?! Неужели человеческий гость так дурно повлиял на вкус, что ты настолько безвкусно обставил кабинет и оделся? Или это ОНА?! Ты нашел себе половинку? Единственную и неповторимую? Наконец-то! Есть что отпраздновать со старым другом!

– Что тебе нужно, Тригла? – мрачно спросил я, поднимаясь из-за стола. Если уж он перешел к насмешкам, ничего хорошего не жди.

– Вот как? Не желаешь поделиться радостью со старинным другом! – он принял позу нарочитой обиды, даже губу оттопырил. – Теперь-то точно не уйду, пока не познакомлюсь с избранницей святоши Карла!

Понятно. Выяснять причину визита придется долго. Времени у Триглы немеряно, и он явно решил потратить ещё и моё. И выставить бесцеремонного визитера не представлялось никакой возможности.

В этот момент открылась дверь, пропуская вперед девочку, вошла Мирта. Глаза помощницы моментально сузились, она недобро посмотрела на пришельца и вопросительно – на меня. Я покачал головой: всё в порядке.

– Позвольте познакомить вас с моим старинным приятелем, – чопорно обратился я к Нанне, надеясь, что она поймет меня правильно, – граф, нумизмат и по совместительству бог времени – Триглав. Для друзей отзывается на кличку Тригла. Поздоровайся, как следует с нашим гостем, Нанне, он – важная птица, не каждому смертному довелось обратить на себя внимание Бога Времени. А он очень хотел с тобой познакомиться, даже уходить отказался.

Девочка, во взгляде которой сначала промелькнуло непонимание, едва ли не книксен сделала.

– Здравствуйте, – тоненько произнесла она, – очень приятно познакомиться с вами. Я Нанне, учусь в седьмом классе, рисую, совершенно случайно попала в гости к господину Карлу и Мирте.

Произнеся это всё на одном дыхании, она подошла к моему «старинному приятелю», протянула ладошку для рукопожатия.

Несколько удивленный таким поворотом событий, Тригла не растерялся: склонившись, элегантно поцеловал протянутую ручку. Не то, что я, медведь, додумался девочке руку пожимать!

Тем не менее, эффект был такой же и Мирта захохотала, глядя как «граф, нумизмат и по совместительству бог времени» вертится, оглядывая невзрачный костюм, заменивший элегантный фрак. А вместо трости из редкой породы дерева с серебряным набалдашником, стилизованным под голову козла, у него в руках красовалась простая металлическая трубка.

Пытаясь подавить смех, я хрюкнул и все-таки заулыбался, Нанне, умничка, тоже с улыбкой произнесла:

– А что, вам идет так даже больше!

Всё, этого он вынести не мог. Позер, насмешник, жуткий себялюбец терпеть не мог ситуаций, в которых был объектом чужого юмора или даже дружеского подтрунивания. Взмахнув тростью, он открыл пространственный переход и нырнул в холодный мрак. Сбежал. Эх, теперь жди гадости. А ведь я так и не выяснил цель визита. Значит, можно ожидать двух гадостей за раз.

– А он правда бог? – поинтересовалась Нанне, дождавшись, когда Мирта перестанет хохотать.

– Ну, название этой должности проще всего охарактеризовать именно так. Он – ответственный за феномен времени, эта удивительная Сила подчиняется только ему. Если не Бог, то уникальный маг чудовищной силы.

– А ты тоже бог? – наивно глядя мне в глаза, поинтересовалась девочка, я услышал, как сдавленно всхлипнула Мирта, сил хохотать у моей помощницы уже не осталось.

– Что ты, деточка, – она подошла и погладила её по рыжим кудрям, другой рукой отирая глаза от смешливых слезок, – он не бог. Он, скорее, снотворец.

– Звучит, как валерьянка, – скривился я, – спасибо за подходящее определение.

– Не за что. Ты работой собираешься заниматься или как?

– А что, уже можно? Все разбежались и освободили помещение? – возмутился я намеком на свою лень.

– Ладно, мы уходим, покажу Нанне наше хозяйство, пока ты ищешь её радугу. У нас же есть ещё немного времени?

Я открыл было рот, чтобы возразить, но сдержался. Моя компания Мирте явно приелась, и она просто не хотела отпускать девочку. Ладно, пускай немного поразвлекается, в конце концов, ей тоже бывает одиноко и хочется просто с кем-то поболтать. Не с Большой же Книгой Заклинаний устраивать дружеские посиделки? А отправить девочку домой я мог в любой момент.

Но лучше все-таки сильно не затягивать, чтобы потом не пришлось сшивать перекроенную заново реальность. Иногда в результате такие накладки получаются! Взять те же свидетельства очевидцев из двадцатых веков, наблюдавших различные НЛО и аномальные явления. Реальность – сложная, таинственная материя и даже демиургам бывает трудно работать с ней. Особенно, когда нужно повернуть время вспять или переместить объект во временном потоке. Проще уже оставить человека там, куда он попал: так и остаются они в своих временах без вести пропавшими. Бывали случаи, когда всё-таки принимали решение вернуть человека в свой мир и время, да в результате ошибок человек в мир попадал, да не в то время…

Всё же, зачем приходил Тригла? Судя по всему, за запеченной гусиной ножкой. Оставшись в одиночестве, я совсем было собрался её доесть, но обнаружил, что ножки нет, да и тарелки тоже. Вот так вот есть на ходу…

Ладно, правда, пора поработать. Сделав соответствующие пометки в журналах, я подхватил колбы и отправился в сонариум. Идти пришлось ножками – это помещение, в отличие от всех остальных комнат, было экранировано магической защитой. Открыть его можно было только моим личным ключом, с которым я никогда не расставался.

Почему было экранировано только одно помещение? По многим причинам. Такая защита достаточно энергоемка, чем большую площадь необходимо защищать, тем больше требуется сил, это – во-первых. Во-вторых, даже если колбы украдут, рано или поздно я их найду, а вот если уничтожат мои припасы – работа остановится надолго, а этого допускать нельзя. Вот и получается, что во всем замке это наиболее защищенное место, за охрану всего остального отвечают триглавы. Да, сходство с именем моего недавнего визитера неслучайное: это его подчиненные. Может, мы оба от этого не в восторге, но некоторые правила отменить не в нашей компетенции.

Наложить на сонариум магический экран меня заставило одно происшествие, связанное, как это ни удивительно, с техногенными мирами. В таких мирах появляется собственная специфичная магия, отличная от той древней могучей Силы, что заполняет нашу вселенную. Я бы сказал, что истоки появления магии технологических миров – избыток и переизбыток информации. Информационная шелуха забивает все носители, начиная от технических устройств и заканчивая головами обитателей, она выплескивается в биосферу и… и куда девается? Правильно, облеченное в графическое изображение или воспроизведенное голосом, слово продолжает свой путь в мире, как круги на воде. Как издавна известно, Слово может трансформироваться в Силу. В магию.

Вот в одном таком мире и появилось существо, вынудившее меня тратить время и силы на защиту сонариума. Я называю его гремлином, по аналогии мифического существа из фольклора Англии, но по сути своей он является антигремлином, гремлином-перевертышем или же гремлином-наоборот. Ну, для простоты пусть будет просто гремлин.

На Земле гремлины появились, кстати, в результате той же технологичной магии – удивительного альянса технологического прогресса и излишней информации. Но, если земные гремлины были ненавистниками техники, то «мой» гремлин оказался ненавистником исконной магии, особенно противно для него было такое её проявление, как сны. А где их уничтожить, как не в цитадели снотворца? В общем, история долгая, расскажу её как-нибудь в другой раз…

Итак, я дошел до сонариума, не ожидая никакого подвоха, отпер дверь, вошел. И замер. Фигурально выражаясь, челюсть от удивления отпала, отвалилась и укатилась куда-то под стол. Хорошо, что у моего шкодливого форнита для подобного проявления чувств не нашлось подходящего заклинания, а то было бы крайне неэстетично.

Возле стенда с реактивами, как ни в чем небывало, стояла Мирта и Нанне, у девочки в руках был флакон с сиреневой эссенцией мечтательности. Как они пробрались сюда, ведь я лично поддерживаю щит, должен был почуять?!

На мой вопрос, произнесенный с некоторым заиканием, Мирта смущенно улыбнулась и ответила, что Нанне просила показать, как создаются сны. Кстати, создавать сны – не моя привилегия, слишком уж это сложно, не каждый демиург сможет соткать то эфемерное полотно, что зовется сновидением. Ко мне они поступают в виде «полуфабрикатов», я лишь слегка корректирую их, наполняя красками и чувствами. Ну, иногда не слегка. А иногда – я бессилен. Мне известно по крайней мире два стагнирующих мира, обитатели которых потеряли вкус к жизни, став похожими на биологических роботов. И один погибающий во власти кошмаров, вырвавшихся в реальность. Это только за время моего пребывания в должности «снотворца». Правда, прошляпил момент, когда следовало вмешаться не я, а мой предшественник, но это всё же слабое оправдание и ещё меньшее утешение.

– И всё-таки, как вы сюда попали Мирта? – уже серьезным тоном произнес я. Если в магическом экране есть где-то брешь, её необходимо срочно устранить. Странно только, что я её не чувствовал.

– Ты чего, Карл, – с удивлением спросила Мирта, – забыл, что я сделала дубликат?

– Дубликат?

– Так, эти сновидения из тебя самого скоро призрака сделают! Ты забыл, как мне пришлось взламывать дверь с экраном, когда у тебя тут кошмар из-под контроля вышел и разбушевался? Знаешь, твой щит взломать – та ещё работенка! Неужели не помнишь?

Пришлось хвататься за голову и вспоминать. А ведь действительно, и не так уж давно. Попался мне сон одного субъекта с сильным характером, очень уж ему триллеры с ужастиками нравились. Сон у него был тревожным и страшным с довольно высокой долей вероятности перехода в кошмар. Я попытался вывести его в умеренно-страшный сон, но словно назло получил обратный эффект. Что-то поглощало всю силу вводимых экстрактов, усиливало чувства страха, ужаса и безнадежности. Я не уследил за степенью энергонасыщенности, в результате чего кошмар снес печать защиты с сосуда. В небольшое помещение сонариума вывалилось жуткое существо, какой-то дикий гибрид монстров кинематографа двадцать первого века, ну и повело себя соответствующим образом.

Чтобы уберечь реактивы с экстрактами, мне пришлось заключить его в силовой кокон и несколько часов ждать, пока забеспокоится Мирта. Я не мог даже пошевелиться чтобы нос почесать – вся сила уходила исключительно на поддержку барьера.

Когда она всё-таки взломала дверь и магическую защиту сонариума, мы загнали эту тварь обратно в сосуд и запечатали. А всё, что было дальше, мне помнилось очень смутно, я устал почти до потери сознания. Помню только, что Мирта сильно бранилась, поминая незлым тихим словом всех подряд, включая носителя кошмара. Это она, кстати, зря. Мужику той ночью несладко пришлось. А кошмар так и остался кошмаром, был отправлен на хранение в подвал, отмеченный как бесперспективный для коррекции. Будет он теперь регулярно доставать своего носителя до печеночных колик, никаких триллеров с ужастиками не захочется…

– Да, вспомнил, – наконец произнес я, – ладно, продолжайте свою экскурсию, а мне дайте поработать.

– А можно посмотреть, что ты будешь делать, а? – попросила Нанне.

– Нет, деточка, – прежде чем я успел открыть рот, заговорила Мирта, – ему нужно сосредоточиться, мы будем мешать. Пойдем, познакомлю с Книгой.

– А она, что, живая? – мгновенно переключилась девочка.

– Ещё и как живая, – засмеялась Мирта, – живее всех живых! Идем!

Дождавшись характерного щелчка дверного замка, я, наконец, занялся работой.

Распечатал один сосуд и извлек содержимое, растекшееся небольшой бликующей лужицей на столе. Да, везет мне сегодня на соотечественников-земляков. Словно по наитию выбрал сон земного мальчишки. Мальчишки с хорошим воображением. Нанне ещё жаловалась, что в сером и скучном мире живет. А ему снятся рыцари и драконы… Нет, то неделями, месяцами не попадаются сны землян, а то – один за другим. Забавно.

Выбрав эликсиры и экстракты, подходящие для такой работы, я запустил процесс сновидения. Мальчишка, симпатичный белобрысый и веснушчатый паренек бодро поскакал на битву с драконом. Ну, как полагается во сне, конь его подпрыгивал чуть не на десять метров в высоту и столько же в длину, да еще перебирал ногами в этаком прыжке-полете. На нашем рыцаре были сияющие-сияющие доспехи, великоватые ему размера на три-четыре. Я хихикнул, представив, как в реальности всё это не подогнанное металлическое облачение бряцало и дребезжало. Не хуже, чем куча банок, привязанная к кошачьему хвосту… Та-ак, меч. Меч – вообще отдельная тема. Это даже не меч, даже сравнить не с чем. Это гигантская полоса металла с режущей кромкой, рукоять которой торчит из-за спины «рыцаря», а конец болтается на уровне копыт скакуна. Ну и воображение у мальчишки – можно только позавидовать! Временами наш герой срывал меч из-за спины и с молодецким присвистом крутил над головой, словно легонькую детскую сабельку.

Наблюдая за прыжками-полетами скакуна, бодро мчащегося к устрашающе-мрачному лесу, над которым курился столб дыма, я ожидал, пока откроется причина, по которой сон оказался у меня в руках. Мне нужна точка преломления, когда сновидение переходит в кошмар. А ведь сон явно героического содержания, что же может напугать этакого героя? Ведь не та громадная туша о трех головах, что моментально выросла над лесом и угрожающе пыхнула пламенем в сторону белобрысого удальца? Вон, его лошадь заскакала теперь не на десять метров, а сразу на двадцать…

Но герой, неожиданно развернув скакуна, пустился прочь, и я, кажется, даже знаю почему. Заставив сон замереть, приблизил изображение дракона. На чешуйчатых шеях вместо кровожадных драконьих голов сидели головы трех вполне миловидных женщин. И чтобы сказал дедушка Фрейд? Ну, чтобы он ни сказал, все бы сочли, что он сказал что-то архиумное. Ладно, в сторону Фрейда.

Это явно лица дорогих нашему герою людей, и теперь он в смятении, не знает, что делать. Но сновиденье-то вполне определенное и сейчас чудище с женскими головами начнет погоню, которая и превратит сон в кошмар. Ну что ж… добавим герою каплю эликсира благоразумия, чтобы он понял, что это сновидение и им можно управлять.

Изображение пошло вертикальными царапинами: нужно было чуточку меньше «благоразумия». Нет-нет голубчик, не просыпайся, спи, пусть сон всё же будет твоим героическим подвигом. Крохотная капелька экстракта оцепенения погрузила мальчишку обратно в сон, изображение выровнялось. Рыцарь развернул скакуна и посмотрел на чудище. Правильно, добавим тебе чуток волшебных сил: ты снимешь морок дракона, увидев его настоящее обличье.

Мальчишка повесил меч за спину и начал активно размахивать руками: так, очевидно, ему воображалось, что он творит заклятье. Я скептично хмыкнул, но «заклятье» подействовало: женские головы исчезли, а вместо них появились морды озлобленных мифических рептилий. Что ж, теперь добавим ещё чуток смелости, а может – бесшабашности и можно считать, что с этим сновидение мы, то есть я и «рыцарь», героически справились.

В магический щит кто-то тихонько поскребся, я замер. Прислушался – никого. Показалось? Наверное. Наверное, пора всё-таки если не в отставку, то хотя бы в отпуск. Эта излишняя тревожность ни к чему хорошему не приведет. Но пока вернемся к работе, сон-то я автоматически остановил…

Но не успел я протянуть руку к склянке с вытяжкой бесшабашной смелости, как прямо за столом блеснула черная молния пространственного перехода: кто-то то открыл портал в сонариум. Но как?! Щит же не потревожен!

Из непроглядной черноты выскользнул Тригла, с мрачнейшим выражением лица и зловещей улыбкой на тонких губах. Я не то, что не успел что-либо предпринять, но даже рта раскрыть, как в спину словно раскаленный кинжал воткнули: кто-то взламывал магический щит. Бог времени вскинул руку с чёрной тростью, набалдашник – голова козла – полыхнул рубиновыми глазами. Меня откинуло к стене, и я почувствовал, что не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть, впрочем, боль от связи со взломанным заклинанием защиты тоже замерла. Любимое заклятье Триглы – темпоральная заморозка объекта.

– Старый друг… – подошел Тригла, заглядывая в глаза, – я не позволю тебе мучиться от боли разорванного заклятия. Тем более что это я взломал твой щит. По глазам вижу, что ты мне не веришь. Забыл, что я – Бог Времени? Я взломал его из будущего и оттуда же открыл переход в твой самый защищенный сонариум. Ты передо мной беззащитен… И зная это, ты посмел насмехаться надо мной!

На мгновение показалось, что он ударит меня, но Тригла сдержался. Отвернулся и прошелся воль стола, разглядывая сновидение и расставленные по всему столу пузырьки с содержимым разных цветов. Я обратил внимание, что он вернул прежний облик не только трости, но и одежде: бог времени снова был в элегантном черном фраке, наутюженных брюках и начищенных до зеркального блеска штиблетах. Пижон.

– Я пришел к тебе за советом и помощью, как к старому другу, а ты выставил меня посмешищем перед всеми! И что мне оставалось делать? Теперь я не буду у тебя ничего просить и всё, что нужно, возьму сам. А проблемы, которые из-за этого возникнут, считай – ты навлек их на себя сам!

Очень трудно спорить, когда находишься в темпоральной заморозке. Поэтому мне ничего больше не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за опустошением полок сонариума. Зачем ему мои эликсиры и вытяжки? Что он с ними делать будет? Добавлять в суп? Пить на ночь вместо валерьянки? Может, у него нехватка финансов, и он собирается торговать ими на каком-нибудь экзотическом рынке? Похоже, мне остается только гадать.

Но что же делать? Мой форнит лихорадочно пытался подобрать подходящее заклятие, чтобы снять заморозку и ничего не находил. Магия времени – не мой конек, что поделаешь. Как магия сна – не конек Триглы, поэтому он и зашел со стороны будущего – где я не смогу оказать сопротивление своевременно. Щит есть, а я уже нахожусь в замороженном состоянии, поскольку щита уже нет, он взломан в моем будущем настоящем. Вот такой вот временной парадокс.