Текст книги "Банка сновидений прозапас. Книга 1"

Она же является источником Силы демиургов и здесь, у самого Истока, отдает так много волшебной энергии, что в ней можно купаться, словно в ласковых волнах летнего моря. Сегодня я не чувствовал этих волн – что-то, какая-то чужая и чуждая сила отрезала меня от Истока, но понял я это не сразу.

В полупрозрачной колонне, словно это на самом деле был янтарь, застыли пузырьки – колбы, каждая со своим кошмаром. Но одна была пуста. Именно она мне и нужна! Интересно, понимает ли Лис что, взяв в руки эту колбу с печатью, пусть даже и сорванной, я получу над ним определенную власть? Если понимает, то явно больше, чем я. Оглянувшись, убедился, что он тут, опять сидит по-кошачьи, распушив веером хвосты, внимательно следит за моими действиями. Хвостатое привидение хочет, чтобы я взял колбу? Зачем?

Сделав несколько шагов по небольшому постаменту, окружающему Ось, я неожиданно понял, что совершенно не хочу брать сосуд. Даже дотрагиваться не хочу. Особенно, если именно этого добивается призрак. Нужно всё-таки добраться до Книги и узнать какое-нибудь заклятие против привидений. Почему я бегал от него, а не телепортировался сразу? Решил, что он всё время будет замыкать мне переход на хранилище кошмаров? Но ведь я даже не попробовал!

Уже попробовал. Где стоял, там и остался. Ну, может, сместился на пару сантиметров. Просто кошмар.

Ладно, побегаем ещё ножками. В конце концов, несмотря на многолетний стаж в этой должности, я как был двадцатисемилетним, так им и остался. Да-да, нагло пользуюсь служебным положением, продляя молодость, а почему бы нет?

Но побегать не удалось. Ось, постамент, я – всё это находилось в плотном кольце белых и пушистых девятихвостых лис. Ух ты. А я так не умею. Век живи, век учись, а ведь всё равно не поможет…

Внезапно в памяти всплыли строки одного древнего заклинания. Настолько древнего, что я не мог понять языка, на котором они начертаны. Тем не менее, я точно знал его словесную формулу – словно кто-то на ухо нашептывал.

Кольцо лис качнулось, сужаясь. Шерсть у всех вспушилась, встала дыбом, хвосты воинственно торчали в разные стороны. Они явно намерены прижать меня к колбе, плавающей в живом янтаре Оси. И я торопливо заговорил, произнося древние слова, с удивлением вслушиваясь в звучащую речь. Довольно логично, в общем-то: это какой-то диалект японского, может даже предтеча. У лингвиста бы спросить, да недосуг…

Но лисы не остановились, только тот, кого я определил, как первоисточник по уже едва заметному розовому оттенку (вытяжка счастья теряла силу), замотал головой. На пустом овале прорезались черты лица немолодого мужчины. Он морщился, моргал и продолжал трясти головой. Я бы сказал, что у него европейский тип внешности. К тому же, шевелюра рыжая, как у исконного ирландца.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

Вообще-то, я наделся, что это заклинание изгнания, оцепенения или что-то в этом роде. Ну не знаю я этот язык, что поделаешь! А это оказалось заклятие, возвращающее истинный облик, правда, ненадолго. Ну да, я же задавался вопросом, что нужно Лису, а не тем, как его загнать обратно. Вот форнит и искал не в той степи…

– Колбу… возьми колбу.

Он выговорил эти слова так, словно давным-давно не разговаривал и уже забыл, как это делается. И действие заклятия кончилось, место человека снова занял Лис.

Ну вот, желаемого ответа я не получил. И ведь спрашивал же, чего он хочет, а не что мне делать!

Лисы подошли уже почти вплотную и, поскольку я не собирался слушаться и вытаскивать колбу, мне ничего не оставалось, кроме как попытаться пробиться силой. Хотя это могло нанести ущерб хранилищу и не только ему. Если я поврежу колбы, кошмары обретут свободу и власть над своими носителями. Ничего хорошего из этого не выйдет, но у меня просто нет другого выхода!

Форнит щедро выдавал из закромов памяти формулы уничтожения, но ни словесные, ни выраженные энергетически в виде молний и взрывов, они никак не повлияли на строй призрачных противников. Разряды и огонь проходили через их тела, не причиняя видимого ущерба. Круг сужался, не в силах ничего придумать, я попытался просто пробиться через их ряд и обнаружил, что у них очень жесткая шерсть, меткие хвосты и увесистые лапы. Это у призраков-то!

Странно, что при такой материализации на них не подействовало ни одно из заклятий уничтожения. И это в месте, где я, по идее, должен быть сильнее всего – возле Оси.

Надо отметить, что тело человека не может быть хранилищем большого объема энергии, я же истощил свой резерв ещё вчера. Вечером я чувствовал себя выжатым фруктом, Мирта долго хохотала, глядя на наряд Принца Лимона, сварганенный злосчастным форнитом из плюша. Ещё больше смеялась, пока не устала, глядя на мои безуспешные попытки избавиться от него. В конце концов, она сама преобразовала желтый потешный наряд в мой любимый фрак. Естественно, если бы предполагал подобную встречу, составил бы и принял тоник с вечера, но знать где соломки подстелить – не мой удел. А Ось, почему-то, категорически не желала делиться со мной своей Силой.

Окончательно выдохшись от метания грома и молний, я сел возле янтарной колонны, привалившись спиной к выступу постамента. Стал смотреть, как мерно, шажок за шажком, приближается мой белый и пушистый противник. Да-а, снотворец, загнанный в угол собственным кошмаром. И что теперь делать?

Как же мне не хватало сейчас шпаги! Если не действует магия, в ход остается пустить только холодное железо, но должность демиурга отучила меня от ношения даже рапиры. Зря, видимо. Мерные шаги лис, кажется, по сантиметру в длину, действовали гипнотически. Словно маятник в руках шарлатана-гипнотизера. Во времена моей земной юности многие пытались сделать себе карьеру волшебников и фокусников, вот только им никогда не удавалось меня загипнотизировать. Теперь же эти белые лапки, передвигавшиеся сантиметр за сантиметром, завладели всем моим вниманием – я чувствовал, что засыпаю, но не мог оторвать от них взгляда.

Мысленно коря и кляня себя на все лады, я сопротивлялся что было сил, но веки весили по тонне каждая и, в конце концов, глаза закрылись. Здесь, у подножия спицы, так тепло и вполне себе уютно, если не считать лис. Может, если я всё-таки засну, то смогу очнуться от этого жуткого сна? С этой мыслью, облаченной в одежды облегчения и веры, что всё будет хорошо, я позволил себе соскользнуть в темноту. Но не тут-то было!

– Карл, вставай! – произнес кто-то рядом властным тоном. – Тебе нельзя здесь спать! Вставай немедленно или никогда не очнешься от кошмара! – и потянул меня за руку.

С трудом разлепив глаза, я посмотрел на причину пробуждения. Тот же мужчина, чье лицо заменило морду Лиса на считанные секунды. Одет в какую-то странную полуистлевшую одежду, напоминающую крестьянскую. Он двоился, потолок за ним ходил ходуном, вместе с подошедшими уже вплотную лисами.

Он оказался очень сильным. Не обращая внимания на полное нежелание вставать, вздёрнул меня на ноги. И поддержал, когда я попытался упасть. Чёрт, что со мной творится? Он подталкивал меня, а я – я как кукла переставлял ноги, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от проклятущей пустой колбы.

– Карл, возьми сосуд, – произнес он и я почувствовал, что его пальцы из железа, железа, впивающегося мне в ребра и предплечье, – возьми колбу и для тебя всё закончится!

Я не мог сопротивляться, не мог и всё! Хотя уже понимал, чувствовал, что, если дотронусь до колбы, для меня на самом деле «всё закончится». Совсем всё. Я перестану существовать.

И всё же, протянул руку и почти дотронулся до прозрачного стекла, плавающего в янтаре, когда из тёплой колонны словно плеснуло холодной водой! Нет, не словно! Я в самом деле оказался мокрым с головы до ног! Человек, державший меня, отпрыгнул, я же без сил опустился прямо в лужу, собравшуюся на полу. И чего это он бегает от воды, как чёрт от ладана? Сахарный, растаять боится?

– Друзья тебе не помогут! – угрожающе произнес он, остановившись возле Лиса. – Они не имеют никакого отношения к снам – как бы ни пытались тебя разбудить – помочь никто из них не в силах! Ты в моей власти и не сможешь вернуться в мир живых, пока я не позволю! А я не позволю, пока не возьмешь сосуд!

– А я его не отдам! – прозвучал рядом знакомый голосок, и из пустоты появилась Нанне. Безо всяких черных молний и холода пространственного перехода.

Рыжие кудрявые волосы были растрепаны, нос, обсыпанный веснушками, воинственно вздернут. Она-то откуда здесь?

– Я имею отношения к снам, как и вы оба! А теперь – прочь, призрак, возвращайся в свое логово!

С этими словами она бесстрашно выхватила из янтарной колонны сосуд и провела рукой по истершейся печати. Лисы, мужчина в странной одежде, вдруг потеряли плотность, став полупрозрачными. Потом на самом деле превратились в призраков, как-то сплюснулись со всех сторон. И тоненькой струйкой потекли в колбу, как вода в сток раковины.

Девочка держала сосуд крепко, двумя руками, наклонившись вперед – ей было явно трудно. Несмотря на смещенный центр тяжести, её всё равно постепенно отталкивало и тащило назад, к спице. Вот уже пятки туфелек погрузились в янтарное марево, а поток никак не заканчивался. Вокруг тоненьких девчачьих лодыжек плещется тёплый огонь, вот он плеснул выше колен! Если девчонку затолкает целиком в Ось, вернуться она уже не сможет! Её просто растворит в себе эта удивительная тёплая и могущественная Сила. Что я тогда Мирте скажу?!

Собрав остатки сил, я заставил себя встать из, ставшей уже такой родной и теплой, лужи. Потерял равновесие и, нелепо размахивая руками, покачнувшись, оперся рукой о колонну – она тут же погрузилась по локоть. Но я смог дотянуться до Нанне и вцепиться ей в плечо. Нет уж, эту девочку я просто так не отдам! Даже если сгину сам!

– Очнись уже, Карл! – вдруг произнесла девочка и с улыбкой ткнула мне пальцем в лоб.

Было не так уж больно, скорее – досадно или даже обидно. Я-то собирался героически её спасать, жертвуя своей жизнью, а она меня – пальцем в лоб! Я поморгал и вдруг с удивлением осмотрелся. Их же только что не было!

Я так и сидел в «родной и теплой» луже, передо мной стояла Нанне, вся в бантиках и косичках, улыбающаяся и что-то отряхивающая с ладоней. У её ног стоял пузырек из сонариума с вытяжкой осознания. Рядом, в разных позах, лежали и спали: моя помощница, Большая Книга Заклинаний и Тригла. Дрыхли, как суслики, без задних лап. Все дышали ровно и тихо, словно спали глубоким-глубоким сном без сновидений, только Мирта слегка посапывала. Да, и ещё стояло пустое жестяное ведро.

***

Всё, что ни делается, всё… просто делается. Ни к лучшему, ни к худшему. Демиурги, сплетающие нити реальности, до сих пор остаются для меня огромнейшей загадкой. Что ими движет, почему они выстраивают события именно так, а не иначе? Пожалуй, даже Тригла, сейчас наслаждающийся взбитыми сливками с клюквой и шоколадом, для меня меньшая загадка, нежели они. Заведующие нашими судьбами.

Зачем бог времени опять появился на моем пути? Почему пытался, хоть и безуспешно, помочь? Я не стану спрашивать, поскольку правды он всё равно не скажет…

Все расположились в столовой. К моему раздражению, Нанне вновь сменила дизайн на более близкий своему времени и возрасту, но никто не протестовал. Главное, чтобы она не трогала блюда на столе, кроме собственных приборов. Хотя, не смотря на мои опасения, взбитые сливки в её вазочке так и остались сами собой. Растёт девочка.

Мы беседовали и смеялись, даже Мирта любезничала с Триглой, словно и не было между нами никакой вражды. А может, и не было, если уж он попытался прийти мне на помощь? Есть только недоразумение или же непонимание?

Я сел чуть в стороне, рассматривая тех, кто составлял мою жизнь и стал вспоминать сегодняшний день.

***

– Ты откуда тут взялась? – поинтересовался я, гадая, не только о том, откуда взялась девочка, но и жестяное ведро.

Таких вёдер отродясь в замке не водилось. Не знаю уж почему, вроде как вещь в хозяйстве крайне необходимая. Видимо от обиды на такую несправедливость, ведро отрастило паучьи лапки и посеменило к выходу из хранилища. Н-да, не водилось и водиться не будет…

Девочка, проводив взглядом самовольное ведро, похлопала рыжими ресницами, прикрывающими глаза удивительного серо-зеленого цвета. Возле зрачка радужка была серой, а дальше плавно переходила в цвет весенней лесной зелени.

– У меня выходные, – сообщила она, – было скучно. Вот я и решила навестить вас с Миртой.

– А папа с мамой не против? – вяло спросил я, пытаясь сообразить, что делать с горе-помощниками.

– Я оставила записку, так что полицию вызывать в этот раз не будут, – гордо заявила она, – и мне кажется, что я прибыла как раз вовремя. Что будем делать теперь?

Я пожал плечами: по-хорошему, разбудить бы сонь, сил телепортировать их из подвала у меня совершенно не осталось.. Но-но, форнит, я сказал – никаких сил! Даже для наряда Принца Лимона!

Удивительно, но он притих, похоже, принял мой аргумент к сведению. Хотя возможно, просто проводит ревизию гадостей, для которых не надо много энергии…

***

– Мне было так страшно, когда Карл зашагал к хранилищу с закрытыми глазами, – негромко говорила Мирта, и по тону было понятно, что говорит она совершенно серьезно, – так страшно! Он был как сомнамбула и не отзывался! Я пошла за ним, тормоша и пытаясь разбудить, так мы дошли до самого центра хранилища. А там – бац – и этот призрак. Я даже не поняла, что произошло. Проснулась, когда его уже разбудила Нанне. Жуть.

– Да уж, – улыбнулась Книга, – жуткое зрелище: Хозяин Сновидений во власти кошмара!

– Да ладно, – ухмыльнулся Тригла, – неужели никто ничего не понял?

Ну вот, – устало подумал я, – сейчас опять позерствовать начнет. Пижон!

Но Нанне ему не позволила.

– На самом деле, всё был о-очень нехорошо, – произнесла она, – вы-то сами поняли, что могло произойти?

Все молчали, молчали и смотрели на неё, ожидая продолжения.

– Это был не кошмар. Точнее – не совсем кошмар.

Она говорила медленно, то ли раздумывая, то ли сомневаясь.

– Это на самом деле призрак. Призрак предыдущего демиурга – Хозяина Сновидений. Возможно, не предшественника Карла, а один из первых, занимающих эту должность. И он хотел вернуться… Если бы Карл во сне дотронулся до сосуда, его душа осталась запертой в кошмаре, а кошмар – в колбе этого Лиса-демиурга. Они поменялись бы местами, хотя для нас внешне ничего не изменилось. Это был бы всё тот же Карл, хотя и с другим характером, с другой душой. Думаю, в чём дело, мы поняли бы не сразу, если вообще поняли…

– С чего это ты решила, что это один из первых? – поинтересовался Тригла. – Что привело к такому заключению?

– Печать, уважаемый Тригла, печать на сосуде. Старая, полустертая. Время… прошло очень много времени с тех пор, как этот кошмар заключили в сосуд и отправили в хранилище. А время беспощадно стирает всё, даже печати демиургов. Только некоторые – быстро, а другие – долго.

– А почему ты говоришь, что это не просто кошмар? – поинтересовалась Книга, изящно приподняв четкий росчерк брови.

В отличие от светлых волос, они были тёмными, как и ресницы. Полагаю, без колдовства тут не обошлось. Ну откуда у абсолютной блондинки смоляные брови и ресницы?

– Тушь, Карл. Тушь и карандаш, – непонятно к чему произнесла Книга, улыбнувшись.

Ага, опять принялась за старое. За чтение мыслей. Вот ведь… вредина.

Но Книга сделала вид, что эти мысли не прочитала, продолжая безмятежно улыбаться, поигрывая бокалом.

Кстати, недаром они все спали вокруг меня в хранилище – каждый на свой лад пытался помочь избавиться от навязчивого привидения из кошмара. Книга, почуяв неладное, сорвалась из своего путешествия – заклятие на японском – её рук дело. Второпях ничего лучшего не подобрала. Мирта и Тригла пытались меня разбудить, пока их самих не усыпил призрак демиурга. Против него мы все оказались беспомощны, кроме Нанне. Возможно, он просто не ожидал встретить сопротивление ещё одного Хозяина, а точнее – Хозяйки Сновидений. Меня он захватил, когда я спал, а Нанне прибыла в цитадель бодрая и полная сил. Полагаю, если бы она спала в замке, то тоже попала под влияние Лиса. Вот, мое подспудное желание спать подальше от хранилищ получило логическое обоснование. А вообще – человек крайне уязвим во сне, даже являясь самым сильным и искусным магом – такова природа этого странного процесса, неотъемлемого от нашей жизни.

– Карл, – обратилась девочка ко мне, – скажи, демиурги вообще умирают?

Хорош вопрос, нечего сказать! Я понятия не имел, умирают ли когда-нибудь демиурги. Чувствовал перед собой длинный-длинный путь, но совершенно не знал, что ждет меня в конце. Может быть и смерть. В конце концов, Смерть – это просто волшебная палочка, с помощью которой Творец трансформирует что-то одно во что-то иное. Будь это бабочка, звезда, человек или же демиург.

– Ясно, я так и думала, – не дождавшись ответа, сказала девочка, – рано или поздно все умирают. И этот демиург тоже завершил свой путь, но не успокоился, может, он что-то не успел сделать, что очень хотел. Как бы то ни было, его кошмар, хранящийся в Оси, притягивал его дух, пока не смог материализовать. Насколько я понимаю, Карл, он поймал тебя на какой-то слабости.

Я опять промолчал: ну не рассказывать же девчонке, что вчера просто-напросто устал и едва добрался до кровати, мечтая погрузиться в вечный сон, в котором нет ни проблем, ни тревог, ни страшных сновидений? Мечтал отвлечься и отдохнуть от чужих кошмаров, а вляпался в свой, как… ладно, форнит, это неаппетитно. И особенно неприлично в столовой. Хоть и не требует особенных энергетических затрат.

– И вот, кошмар, выбравшись из-под стертой печати, поймал нашего главного снотворца. Но этого недостаточно: ему нужно не просто сниться Карлу, а занять его тело. Для этого и привел его к своей колбе, правда, чтобы загнать в сосуд душу, ему пришлось изрядно попыхтеть и погрузить жертву на второй слой сна. Действовать пришлось крайне осторожно: увеличь он немного нажим и Карл погрузился бы в сон, который некоторые называют летаргическим, а другие – астральным. Сон, из которого человека практически невозможно вывести.

– Человека… – хмыкнул Тригла.

– Человека, – подтвердила девочка, строго взглянув на бога времени, – потому что даже в основе демиурга, даже в основе Творца – всегда находится человек. Как бы странно это ни звучало.

Интересное заявление, – мимолетно подумал я, – интересно, откуда она взяла его и почему с такой уверенностью утверждает.

– Если бы он вытеснил Карла на третий слой, – продолжала девочка, – его тело может и не навсегда, но надолго стало бы бесполезным. Спящим и беспробудным. Призрак этого не хотел, поэтому и не мог усыпить так, чтобы он не сопротивлялся. Загнав в сновиденье Карла на второй слой, он смог проявиться сам. Если кто не понял – тот Лис всего лишь помощник, как Мирта – помощница Карла.

– Я болван! – хлопнул я себя по лбу, – Как же это я не сообразил?!

Действительно, я должен был догадаться, что демиург не Лис, а тот второй. И, когда Лис пытался «съесть» меня – это был всего лишь способ доставки к нужному месту. Так ему не пришлось бы загонять меня, бегая по всему лабиринту! И второй слой, о котором толкует Нанне (и откуда только такие познания в материях сна?!), это тот самый момент, когда я заснул во сне – возле Оси.

– Болван-болван, – с удовольствием подтвердила Книга, – только болван будет спрашивать у кошмара, чего тот хочет. Вместо того, чтобы спросить, как от него… как его упокоить. Не стоило тебе давать заклятия, раз уж ты его использовать правильно не сумел.

– Не могла дать что-то посерьезней, – огрызнулся я в ответ, – а теперь я виноват!

Зря, в общем-то, огрызался. Она на самом деле пыталась помочь мне.

Но Книга не обиделась, похоже, она на самом деле забавлялась. По крайней мере, бокал с вином, в который она трансформировала невинный компот, улыбку скрывал не полностью.

– Поэтому-то никто из вас не смог разбудить Карла, а кошмар – дух демиурга, властвуя над материей сна, сумел всех усыпить, – уставшим тоном закончила девочка и уселась обратно на диван, задвинувшись поглубже.

Она нахохлилась как промокший осенью воробей, посмотрела на вазочку с десертом, и та прыгнула ей в руки. Правда, в ней уже оказались не взбитые сливки, а какой-то шоколадный крем.

– Устала? – заботливо спросила Мирта, усаживаясь рядом и по-матерински обнимая уминающего десерт ребёнка за плечи. – Ты такая умница, Нанне, и как только догадалась использовать эликсир осознания, чтобы вывести Карла из сновидения, а? И почему до этого не додумалась я?

– Мирта, ты бы всё равно не смогла с ними ничего сделать, – протянула девочка, и я уловил свои интонации в её ответе, – ты же знаешь – сенситивность.

Я подмигнул совершенно ошарашенной помощнице и тоже с аппетитом занялся десертом. Хорошо, когда всё заканчивается хорошо…