Текст книги "Прииде пост. Чтения на каждый день Великого поста"

Свт. Мефодий Константинопольский. Слово в Неделю Православия. О святых иконах

Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков. И во Всесвятого Духа, наравне с Отцем и Сыном покланяемого и славимого, – Которым все освящается. Во Святую Троицу Нераздельную, неизреченную, неописуемую: покланяюсь и славлю Единое Божество в трех ипостасях. Подобно исповедую и Святую Богородицу, святейшую Херувимов и Серафимов, как родившую по плоти единого от Троицы Христа Бога. Вместе с сим чту и славлю и святых Его подвижников и покланяюсь им. Покланяюсь святому Иоанну Предтече и бывшим до него пророкам и после него всехвальным апостолам, добропобедным мученикам и всем святым, почитаю их и прошу молитв их, поелику чрез них все мы спасаемся, поелику Господь волю боящихся Его сотворит (см.: Пс. 144, 19). Покланяюсь и честным останкам их и почитаю их: ибо многие тела святых мучеников источали миро и цельбы, и многие болезни уврачевались чрез них. Почитаю и лобызаю и честные и священные иконы их: не как богов, но как сокращенное описание, уяснение и напоминание страданий их (за страдания, которые святые претерпели ради Христа Бога нашего, они ублажаются и чествуются поклонением; а если бы они не потерпели сего за Христа, то мы не имели бы надобности изображать их в книгах и церквах).

Многие в домах своих имеют изображения человеческие: родители – детей своих, дети – родителей своих, во имя любви и взаимной между собою связи и для незабвенной памяти о них, так что и лобызают их, впрочем, не как богов, а ради памяти и любви к ним. Так же надлежит разуметь и о святых иконах, что для напоминания нам и для любви нашей, для исправления жизни нашей, а вместе и приступающих к вере во Христа, для показания доброго их свидетельства, они (иконы) написаны в книгах и церквах. И если по причине плотской любви к детям своим те (родители) начертывают изображения для напоминания о них, то тем более мы должны писать иконы святых с страданиями их, должны изображать проливших кровь свою из любви ко Христу… Божественные Писания выставляют домостроительное Воплощение Христа, Сошествие Его к нам, вертеп, звезду и волхвов, Иоанна, касающегося главы Христа, и Духа Святого, сходящего с неба в виде голубя. Обращаясь к страданиям Господа, мы видим детей с ваиями, умывальницу и лентион, лобзание Иуды, суд иудеев, приговор Пилата и прочее. Мы видим и чудеса Господа: прозрение слепого, исцеление расслабленного, прикосновение страдавшей кровотечением (которая впервые и сделала образ Христа из меди). Подобно сему мы встречаем и иконы святых с мучительными орудиями и судилищами, которые они претерпели за Христа Бога нашего. Такое изъяснение и начертание можно ли назвать идолослужением? Ибо это есть сокращенное и прекрасное писание, как и отец наш свт. Иоанн Златоуст сказал: «Я люблю и живопись на воске, как исполненную благочестия». И свт. Василий Великий, восхваляя сорок мучеников, говорит: «Историописатели и живописцы – одни, украшая словом, а другие, начертывая на картинах, – сим (те и другие) возбудили многих к мужеству». Так, писатель начертал Евангелие и описанное в Евангелии все домостроительство Воплощения, и мучения святых предал Церкви; подобно этому и живописец начертал домостроительство Господа нашего Иисуса Христа и истязания святых и предал Церкви, – так что оба преподают нам одно наставление. Почему же книгу уважать, а картину порицать? Какое различие между ними, когда обе вещают об одном действии, между тем одна считается достойною поклонения, а другая унижается?.. Кто же не осмеет такого суждения? Кто не возгнушается таким учением, что в то время как оба представляют одно писание, одно уважается, а другое попирается?.. На самом деле, хорошее изображение само есть истолкование и уяснение Евангелия: поелику что Евангелие излагает словесно, то икона показывает предметно. Почему же то уважается, а это отвергается? Чем отличается бумага от камня? Не оба ли как материал приспособляются к одному производству? Чем отличаются чернила от красок? Не приготовляются ли те и другие из многих составов и таким образом служат на пользу пишущим? Скажи же мне, пред чем ты благоговеешь в книге Евангелия: пред веществом или изложением домостроительства Христова чрез Воплощение? Так и я чту не доску, не вещество, а очертание домостроительства Христова, как и отец наш свт. Иоанн Златоуст говорит: «Когда изображения и отличия царские вносятся в город, то на встречу им выходят сановники и толпы народа с приветствием и благоговением, воздавая честь и поклонение изображению царскому, и ради изображения полагается воздавать такую честь и поклонение, когда там нет царя». О несчастие! Изображение земного царя со страхом чествовать и прославлять, а изображение Христово унижать, – кто не осмеет сего нечестивого мнения? Если найдется человек, бесчестящий изображение царя, то он подлежит уголовному наказанию, ибо бесчестящий изображение царское бесчестит самого царя, так как «честь от образа, – по выражению свт. Василия Великого, – переходит на первообразное», – подобно и бесчестие. Так же надлежит понимать и относительно Царя Небесного, именно что бесчестящий икону Его наносит поругание первообразу Христову.

Ты скажешь мне, что «Бог неописуем и недомыслим, бесстрастен и непостижим?» Но описуема плоть, которую Он принял и по которой Он виден был на земле. Или ты отделяешь плоть от Божества? Да не будет сего, поелику они никогда не отделялись друг от друга: ни во чреве Матери, ни при Крещении, ни на Кресте, ни во аде. Но возразишь: «Если они никогда не отделялись, то как ты описываешь только плоть?» Скажи же мне и ты: кто питался млеком из сосцев Матери – не плоть ли? Конечно, этим питалась плоть, а Божества не касалась сия потребность. Или кто, опять, может описать человека, сотворенного по образу Божию? Никто, потому что мы постигаем не мысленное в человеке по образу Божию, а являемое. Являемое же сложно и описуемо, а Бог не сложен и не описуем. И плоть, которою Христос облекся от Непорочной Матери Своей, описывается, как видима была на земле. И это не есть идолослужение, так как Христос упразднил идолов на земле: как же снова Он оставил идолов нам? Скажешь ли, что «Бог не заповедал нам творить изображения и покланяться им?» Но Сам Христос оставил образ, так называемый «Нерукотворенный», который и доднесь существует и почитается, а никто не назвал его идолом. Скажешь ли, что «не написано поклоняться иконам?» Но от апостолов и отцов мы приняли много других преданий, которых Христос не высказал. На самом деле, где Христос заповедал кланяться на восток, или поклоняться Кресту, Евангелию, или принимать Тело Его натощак, или венчать брачующихся? Есть и много другого, что мы совершаем, хотя Христос не заповедал нам того; но как мы приняли от апостолов и отцов, так и веруем, зная, что они научены тому от Бога, ибо от святых Своих Бог не скрыл ничего, как вредного, так и спасительного для людей, – и почему бы Он скрыл это от них? Если же почитание икон есть идолослужение и от снизшествия Христова столько лет погибал народ, кланяясь идолам, то для чего сходил к нам Христос?.. Но не может быть, чтобы почитание икон было идолослужением: если бы оно было идолослужением, то, несомненно, хотя один Собор отринул бы иконы. Если не отринул их Первый Собор, почему не отринул Второй? Опять: почему не отверг их Третий? Как не отринул их Четвертый, Пятый, Шестой? Напротив, Шестой Собор и уяснил употребление икон. Посмотри в определение сего Собора, в главу восемьдесят вторую, и ты найдешь там доказательство, ибо так изрекли богоносные отцы: «На некоторых живописях честных икон изображается агнец (указуемый перстом Предтечи), который был принят за образ благодати, потому что посредством закона предуказал нам истинного Агнца, Христа, Бога нашего. Мы же, почитая древние образы и сени, преданные Церкви в качестве символов и предначертаний истины, отдаем предпочтение благодати и истине, принявши ее как исполнение закона. Посему, чтобы и в живописных произведениях представлялось взорам всех совершенное, определяем, чтобы на будущее время и на иконах начертывали, вместо ветхого агнца, образ Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего в человеческом образе, усматривая чрез этот образ высоту смирения Бога Слова и приведя себе на память Его житие во плоти, страдание, спасительную смерть и произшедшее отсюда искупление мира». Если же так определили отцы, то какую нужду имеем мы преступать определения их и производить раздор в Церкви Божией? Разве ты не знаешь, что нарушающий постановления отцов подлежит отлучению?.. Если бы ты сказал мне, что иконы появились с Шестого Собора, то сказал бы нечто, хотя и так оно не имело бы смысла; а если они начались с Пришествия Христова, то ты ничего не можешь сказать против икон. Скажешь ли мне, что отцы шести Соборов были озабочены ниспровержением иных богохулений и ересей? Но что, скажи мне, хуже идолослужения? И почему они упразднили менее опасное, а тягчайшее всех оставили народу?

Ты скажешь, что «отцы не покланялись иконам и не имели их в виду». Почему же свт. Иоанн Златоуст сказал: «Я и слитое из воска изображение люблю?» Как свт. Григорий Нисский сказал, что он «никогда не мог взирать на икону (жертвоприношения Авраамова) без слез?» Для чего свт. Василий Великий должен был приложить столько усилий в Кесарии к тому, чтобы написать икону Христа? А ты говоришь: «Отцы не покланялись им». Какой же человек, видя на иконе Господа распятого, не поклонится? Ты <видишь> с пророком Давидом, что идолы язычников, как сребро и злато, как произведения рук человеческих, имеют уста и не говорят (см.: Пс. 113, 12–13) и пр. Подлинно, они были таковы, как сказал пророк. Но язычники считали те изображения за богов, а Бога совсем не знали; мы же не так, да не будет! Но, как уже сказано, чту Святую Троицу Нераздельную, Святую Богородицу и всех святых по усердию и великой любви к ним; покланяюсь и лобызаю и честные и священные иконы их не как богов, но как начертание краткое и удобовразумительное, как приняла их Церковь; посему иконы и не немотствуют, подобно идолам языческим, а говорят, подобно всяким читаемым письменам. Посему-то свт. Иоанн Златоуст говорит: «Я люблю и слитое из воска изображение». Ты скажешь: «Я не кланяюсь предметам рукотворенным». Но и храм создан руками, и крест, и Евангелие, и алтарь, и разные сосуды церковные. Скажешь ли: «Никто не видел Ангелов, как же живописуют их»? Но на самом деле святые часто видали Ангелов. Пресвятая Богородица видела Архангела Гавриила (см.: Лк. 1, 28); мироносицы видели Ангелов, когда пришли ко Гробу (см.: Лк. 24, 4–5); апостол Петр – в темнице и под стражею (см.: Деян. 12, 7); пророки Исаия, Иезекииль, Даниил и вообще многие святые видели Ангелов, поскольку могли видеть. Посему и сщмч. Дионисий образно представляет чиноначалия Вышних Сил и изъясняет, по какой причине четырехликие животные представляются в образах птиц и зверей. В сущности, ты не имеешь никакого повода говорить против икон. Скажешь ли, что «настоящее поколение обоготворило их»? Но если селянин и простец, встретив слугу царского, поклонится ему как царю, то людям сведущим следует вразумить простеца, что это не царь, потому что царь пребывает во дворце, и никто не видит его, разве когда он явится со славою. Так надлежит учить и тех, кои по невежеству боготворят икону Христову, что это не Христос во плоти, а икона Его: поелику Христос пребывает на Небесах, и никто не видит Его, разве когда Он явится во Второе Пришествие Свое. И, конечно, те простецы вразумились и покланялись бы как следует. На то есть пастыри, чтобы учить народ как нужно веровать и как молиться; и истинные пастыри и учители, вожди ко спасению, ни о чем другом не заботились, как именно поучать народ спасительным истинам, как воистину обязанные дать Богу отчет о народе (см.: Евр. 13, 17). Теперь скажи мне, наконец, кому мы будем следовать: свт. Василию, свт. Иоанну Златоусту или учителям нестроения и пагубы (преимущим из иконоборцев)? Кого станем слушать: святых шести Вселенских Соборов или сего безглавого и отверженного Богом и святыми Его Собора? (Сей Собор действительно безглавен; скажи мне, находился ли там какой патриарх: Александрийский, Римский, Антиохийский, Иерусалимский? А какой же это Собор, не имеющий патриарха?) Кто не осмеет этого Собора? Итак, знайте, что он не подлинный и не приемлется Богом и святыми Его, и его пристойнее назвать не Собором, а сонмищем иудейским, так как, подобно последнему, он состоялся против Спасителя. Злоначальный враг наш диавол, издревле воюющий на род человеческий, видя, что евреи были любимы Богом, позавидовал им и вложил в них мысль лукавую, будто Христос не есть Сын Божий, а враг, желающий погубить род еврейский; и священники иудейские, составив сонмище и приняв от диавола умысел против Спасителя (чтобы схватить и умертвить Его), распяли Его и предали себя диаволу. Подобно тому, враг наш диавол, видя род христианский богоугодным, вельми позавидовал ему и, желая погубить его, вложил в тех (иконоборцев) лукавую мысль: «Поклонение иконам есть идолослужение; оставьте его, так как иначе погибнете». И вот, составивши сонмище и приняв от диавола умысел против иконы Христовой, они (иконоборцы) присудили, вместо телесного распятия, попрать ее ногами своими и таким образом исполнили деяние иудеев и сами продали себя диаволу.

Умоляю вас: воспряньте от сего мрака и ослепления, поелику диавол, когда хочет погубить человека, ослепляет ум его, дабы он не познавал добра (см.: 2 Кор. 4, 4). Внемлем писаниям и преданиям отцов и станем подражать отцам, и как застали Церковь, так и пребудем в ней, такою и передадим ее (родам последующим). Не будем отлучать себя от отцов наших, чтобы грядущие поколения не анафематствовали нас и не отлучили нас. Бог же мира и убеждения (см.: Рим. 15, 5; Евр. 13, 20), по Своей милости, да избавит нас от настоящей и всякой ереси и да сподобит нас неуклонно пребывать в Православной вере, во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава и держава во веки веков. Аминь.

Свт. Лука Крымский (Войно-Ясенецкий)

В первое воскресенье Великого поста Святая Церковь празднует Торжество Православия, и надо разъяснить вам, что это значит. Необходимо вам знать, в чем состоит основная, важнейшая сущность нашей Православной веры. Она состоит прежде всего в том, что мы всем сердцем веруем в Господа Иисуса Христа как нашего Спасителя от власти диавола и от греха первородного. Эта вера совершенно отлична, в корне отлична от всех других вер: только в нашей христианской вере сущность ее составляет вера в искупление рода человеческого Крестной смертью Господа и Бога нашего Иисуса Христа.

Для того, чтобы понять и подлинно знать, как мог искупить Господь Иисус Христос, истинный Сын Божий, род человеческий, надо глубоко, всем сердцем веровать, что был Он истинным и совершенным Богочеловеком, что в Нем совмещались и полнота Божества, и полнота человеческой природы – совмещались нераздельно. Только при условии этой веры будем мы подлинно и истинно христианами.

Почему это так? Потому что искупить Своею Кровью первородный грех, тяготевший над родом человеческим, искупить нас всех, погибающих от власти диавола, возможно было только Богочеловеку. И это искупление совершено Крестом Христовым. Если бы Господь наш Иисус Христос не совмещал в Себе полноту Божества с истинной человеческой природой, то не мог бы Он пострадать за нас на Кресте, не мог бы Своей Плотью и Кровью сделать нас причастниками Жизни Вечной. Ибо если бы Он не обладал совершенным человеческим естеством, если бы Он был прежде всего и больше всего совершенным Богом, то не мог бы Он страдать на Кресте, ибо Бог бесстрастен.

А если бы был Он прежде всего человеком – человеком, с которым только соединилась благодать Святого Духа, – то Его крестная смерть имела бы не больше ценности в глазах Божиих, чем смерть святых мучеников Христовых. Итак, сущность Православия в том, чтобы веровать всем сердцем в Богочеловечество Господа Иисуса Христа, в то, что был Он истинным Богом и истинным человеком.

Сатана, враг рода человеческого, знал это, и он приложил все усилия к тому, чтобы разрушить в людях веру в Господа Иисуса как Богочеловека. Чтобы достичь этой окаянной цели, он воздвигал одну за другой тяжкие ереси. Первой воздвиг он ересь Ария, пресвитера Церкви Александрийской, который учил, что Господь Иисус Христос был сотворен во времени и притом из ничего, что было время, когда Он не существовал, что не был Он единосущен Отцу, но был только первым Божиим творением и через Него сотворена вся вселенная. Таким образом, Арий отверг Божественность Господа Иисуса Христа. Много лет эта ересь смущала Церковь Восточную, много страданий претерпели отвергающие эту ересь. На Первом Вселенском Соборе в 325 году в Никее ересь Ария была посрамлена и установлен Символ веры, в котором утверждалась Божественность Господа Иисуса Христа.

Вслед за ересью Ария воздвиг сатана другую ересь – ересь Македония, отвергавшего Божественность Духа Святого и разрушавшего этим веру во Святую Троицу. Его ересь была осуждена на Втором Вселенском Соборе.

А потом воздвиг сатана eресь патриарха Константинопольского Нестория, который, подобно Арию, отрицал Божественное вечное рождение Господа Иисуса Христа от Бога Отца. Он учил, что родился не Сын Божий, а человек, в котором обитал Бог. Пресвятую Богородицу учил он называть не Богородицей, а Христородицей. И эта тяжелая и многих увлекшая ересь была разоблачена на Третьем Вселенском Соборе: был осужден Несторий, предан анафеме.

Но сатана не складывал рук: он придумал новую ересь, тонкую – ересь для многих приемлемую. Устами еретиков Евтихия и Диоскора учил, что в Господе Иисусе Христе не было действительной Богочеловеческой природы, а природа Божественная всецело преобладала над природой человеческой. И эта ересь ниспровергала веру в Богочеловечество Господа Иисуса Христа.

Пала и эта ересь, и воздвиг сатана еще более тонкую ересь – ересь монофелитскую. Она состояла в том, что у Господа Иисуса Христа отрицалась воля человеческая. Еретики учили, что была у Него одна воля, не две воли – Божеская и человеческая, – а только одна Божеская. И эта ересь тоже совершенно лишала силы и ценности Крестную смерть Господа нашего Иисуса Христа.

Бесконечна была изобретательность сатаны, и после падения монофелитской ереси воздвиг сатана новую и последнюю ересь, ересь иконоборческую. Император византийский Лев Исавр воздвиг жестокое гонение на поклонение святым иконам. Он объявил почитание святых икон ересью и идолопоклонством, он ставил почитающих святые иконы наравне с идолопоклонниками. Гонение, от него воздвигнутое, было жестоким. Из всех церквей и даже из домов и дворцов царских по повелению императора Льва выбрасывали все иконы, их уничтожали и подвергали надругательствам. Было приказано стенную живопись храмов и дворцов, в которой изображались сцены Священной Истории, уничтожить, замазать известью. А поверх извести поведено было написать нелепое – цветы, фрукты, ландшафты, т. е. то, что не имело никакого отношения к Церкви, к вере святой. Эта ересь вызвала сильное сопротивление прежде всего со стороны монахов, а потом против нее восстало и большинство мирян. Сопротивлявшиеся иконоборческой ереси претерпели жестокое гонение от императора Льва Исавра, претерпели мучения и казни, которые по жестокости можно даже сравнить с гонениями на христиан римских императоров Диоклетиана, Декия, Ликиния. Монахам – сильным, горячим защитникам почитания икон – отрезали уши, носы, выкалывали глаза, бросали их в тюрьмы; тем, которые занимались иконописанием, глубоко сжигали пальцы на руках и даже отрубали кисти рук. Особой силы иконоборчество достигло при сыне и преемнике Льва – Константине Копрониме. В его царствование в 754 году был созван еретический собор, которому император велел обосновать отмену иконопочитания. Этот собор присвоил себе незаконно имя «Седьмого Вселенского», на что не имел никакого права, ибо на нем не присутствовал ни один из восточных патриархов, не было даже их представителей, а был только один патриарх-иконоборец Константинопольский. В этом соборе не принимала участия и Западная Церковь. Этот собор, не имевший никакого права именоваться «Вселенским» – «Седьмым Вселенским», – издал целый ряд постановлений в оправдание иконоборчества. Но сила Божия хранила истинное Православие. После Копронима, при Льве IV, наступило значительное облегчение гонения на почитателей икон, длившееся до регентства императрицы Ирины, которая в 787 году созвала новый Собор – подлинно Седьмой Вселенский Собор, который отверг все постановления разбойничьего иконоборческого собора и восстановил иконопочитание. Но окончательно избавилась Церковь от гонения на иконопочитание от императоров-иконоборцев только тогда, когда империей правила на правах регента, за малолетством своего сына Михаила, императрица Феодора. Она объявила полное прекращение гонения на почитателей икон и установила великий праздник Торжества Православия.

Чтобы представить себе, как тонка и опасна была ересь иконоборческая, надо понять, что, запрещая изображать Господа Иисуса Христа на иконах, иконоборцы отрицали то же, что и все другие еретики, – Его Богочеловечество. Они основывали свое осуждение иконопочитания на том, что Бог неизобразим, следовательно, не должно быть никаких изображений и икон. Но неизобразимо чистое Божество, изобразимо же Божество, связанное с человеческой природой. А Господь Иисус был истинным Богом и истинным человеком – был подлинным Богочеловеком, и на иконах изображается не Божество отдельно, не человек отдельно, а подлинный Богочеловек. Утверждать безусловную неизобразимость всего Божественного, как это делали иконоборцы, – значит отвергать нераздельное соединение Божества с человечеством, ибо это последнее, без сомнения, изобразимо. Осуждать иконопочитание, называть его идолопоклонством – значит отрицать действительность Богочеловека, в котором обитает полнота Божества телесно. Не Божество изображается на иконе, а Богочеловечество. Не иконам воздаем мы почитание, а Тому, Который изображен на иконе: не иконе, а Самому Господу Иисусу Христу, Предвечному Сыну Божиему. Изображаем на иконах и Ангелов святых, как повелено было Богом Моисею изобразить их в скинии в виде золотых изваяний, осеняющих Ковчег Завета.

Грубо и дерзко поступают наши сектанты, обвиняя нас в идолопоклонстве. Да знают они, да запомнят навсегда, что Седьмой Вселенский Собор утвердил иконопочитание, осудил всех называющих иконы идолами. А сектанты поносят святые иконы, называя их идолами, и нелегко им понять, о чем говорил я ныне. А вы, малое стадо Христово, не полагайтесь на свой разум, не рассуждайте сами дерзко и неверно о том, о чем рассудил Седьмой Вселенский Собор. А вы будьте послушными чадами Церкви и с радостным сердцем празднуйте нынешний праздник Православия.