Текст книги "Небо в рублях"

– Можешь не стараться, все равно тебя скоро тут не будет.

– Почему? – удивилась жена Кита. – Куда же это я денусь?

– Вон пойдешь, – мило улыбнулась бабуся. – Зря развоображалась. Хочешь мой совет? Потребуй побольше подарков, разведи Ми на брильянтовые безделушки. Когда Кит выпрет тебя, очередную жену, из дома, будет чем утешиться. Чего надулась? Милада дура, она презенты у бывших невесток не отбирает. Вон Наташке машину преподнесла уже тогда, когда та и членом семьи-то не была.

Лиза покраснела и ринулась на Ми.

– Это правда, Наташка получила авто?

– Э… – залепетала Ми.

– Отвечай!

– Ну…

– Не мямли!

– А… а… Ой, я забыла в издательство позвонить! – попыталась вывернуться писательница, устремляясь к двери.

Но невестка мертвой хваткой вцепилась в свекровь.

– Отвечай.

Пришлось Миладе сдаться.

– Да.

– А еще она ей долларов отсыпала, – торжествующе добавила Фаина.

– Наташе квартира нужна, она сейчас живет на съемной площади, – попыталась оправдаться писательница.

– И ты дала ей денег?! – в один голос заорали Лиза с Никитой.

– Нет, – залепетала Ми. – Вернее, да, но в долг, ненадолго.

– А-а-а! – завизжала Фаина. – Бешеные доллары на чужую девку потратила, а мне лекарство не купила!

– Тише ты! – рявкнул на бабулю пришедший в себя Никита. – Мать сама зарабатывает, сама и тратит. Захочет, сгребет все в кучу и подожжет!

На этой фразе Настя, подхватив собак, ускользнула из комнаты. Через несколько дней девочка заметила странное изменение в поведении Фаины: бабка больше не голодала. Наоборот, она просто бросалась на еду, запихивая в себя все, что лежало на тарелках.

Впрочем, обжорствовала Фаина по-тихому. Когда за столом сидели все, старуха ограничивалась, как всегда, листиком салата. А потом тайком шла в кладовку и оттягивалась от души. Сначала Настя удивилась столь резкой перемене в поведении бабушки Никиты, но потом поняла: та просто получила вожделенные таблетки.

Впрочем, через пару недель секрет стал известен всем, потому что Фаина внезапно упала в обморок и вынуждена была сообщить доктору Андрею Викентьевичу правду. Врач пришел в ужас, прочел престарелой балерине лекцию о вреде нелицензированных фармакологических препаратов и отнял у потерявшей разум бабки пилюли. Но не тут-то было! Непонятно каким образом никуда не выезжавшая из поселка Фаина снова обзавелась отравой и… опять свалилась без чувств.

В общем, вот уже полгода, как она тайком лопает капсулы, объедается жирной, калорийной пищей, не полнеет и регулярно теряет сознание.

– Откуда же она берет эту гадость? – удивилась я.

Настя замялась, потом ответила:

– Наши полагают, что Фаине лекарство покупает кто-то из обслуги. Бабушка любит гулять по поселку, разговаривать с охранниками. Так вот один из них небось и работает «курьером». Но у меня иное мнение, только я его никому не говорила.

– Какое?

– Думается, это Ми.

– Милада доставала свекрови крайне вредные пилюли? Зачем? Она что, хотела нанести вред ее здоровью?

Глава 8

Настя стала теребить край кофты.

– Нет, конечно. Просто Ми очень мягкая, у нее все выпросить можно. С другой стороны, она не способна сказать человеку «пошел вон». А Фаина, когда что-то хочет, просто танком прет. Дешевле интриганке навстречу пойти, чтобы отстала. Мама страшно боится всяких выяснений отношений, а еще ей очень хочется быть для всех хорошей, из-за этого и беда получается.

– Ты о чем? – не поняла я.

Настя вздохнула.

– Кит безответственный человек. Он сначала женился на Натке, а потом развелся.

– Ты раньше говорила, что она сама ушла.

– Это верно. Только кто ее вынудил на подобный шаг? – скривилась Настя. – Я бы тоже убежала от парня, который по бабам таскается.

– Кит что, Казанова?

Настя чихнула.

– Еще какой! Делать ему было нечего, а Натка на службе день-деньской сидела. Пока супруга пахала, муженек оттягивался, ну и закончилось красиво: Наташка его с Лизкой поймала. Анекдотическая ситуация. Она, в смысле Натка, в командировку улетела, Кит ее до аэропорта довез, ручкой помахал и – обжиматься в Лизаветой. Только что-то там с самолетом случилось, и рейс отложили на двенадцать часов. Не сидеть же Натке в зале ожидания полсуток… Шереметьево недалеко от нас, она взяла такси и назад прикатила. Входит в спаленку, а там – картина Репина… Ромео с Джульеттой… сладкая парочка…

– Представляю, – покачала я головой. – Наверное, Наташа окна в особняке побила.

– Нет, она не такая, – мрачно ответила Настя. – Спокойно так сказала: «Развлекаешься? Ну-ну…» Повернулась и уехала. Ми ее потом неделю искала по Москве. Наташка гордая, ничего не взяла: мобильный, драгоценности, подарки, одежду, машину – все оставила. С Кита как с гуся вода. Мама чуть не плачет, а он так спокойненько сказал: «Не хочет со мной жить? Ну и не надо, до свидания. Одной головной болью меньше. Зачем нам истеричка?» И мигом развелся, стал с Лизкой жить, потом они расписались. Ми страшно переживала: «Куда же Натуся пошла? Квартиры-то у нее нет».

– Наверное, к родителям вернулась, – предположила я.

– Она сирота, – пояснила Настя. – Да еще не москвичка, из какого-то местечка, забыла название, приехала в столицу в институт поступать. В общем, Ми разыскала Натку и стала перед ней извиняться.

– За что?

– Ну… ведь это в ее доме Кит с Лизкой того… самого. Только надо Ми знать – она решила вину перед Наташкой искупить. Сначала ей хоромы сняла, а потом и приобрела их.

– Да уж… – протянула я.

Настя махнула рукой.

– Если я скажу, скольким людям Ми денег в долг надавала, вы не поверите. И ведь ни один не вернул!

– Зачем же тогда она это делала, если видела, что ее обманывают?

Настя стала гладить Чуню.

– К нам один раз пришла Катька Сонина, мамина подруга. Странные, кстати, у них отношения. Они вместе учились, а потом долго не встречались. Сонина вновь появилась у нас, когда у Ми книги стали выходить. Прируливала с сыночком своим и все говорила: «Ах-ах, Настенька и мой Степочка – чудная пара, по-моему, они друг в друга влюбились!» Меня прямо передергивало, тот Степочка – такая отвратная морда… Ладно, это неинтересно… В общем, как-то раз вхожу к Ми в спальню, а она из стола деньги вынимает. Увидела меня, покраснела и давай оправдываться.: «Катюша попросила пять тысяч долларов, всего на месяц…»

Неожиданно Настю охватила злость, и девочка налетела на маму.

– Ни в коем случае не давай, положи деньги назад!

– Настюша, я должна помочь Кате, у нее сложная ситуация.

– Сонина не вернет долг.

– Она честный человек, обязательно отдаст.

И тут Настя окончательно съехала с катушек.

– Аленина тебе что обещала? – зашипела девочка. – А Иванова Нина? Может, еще Вербицкую припомним? Мама, приди в себя, ты опять лишишься большой суммы! Сонина тоже ничего не отдаст.

Милада, сжимая в руках пачку, пошла к двери.

– Немедленно вернись! – велела дочь. – Извини, что так разговариваю, только нет сил смотреть на то, как тебя обирают.

– Настюша, – ласково сказала Ми, – я не могу не дать Катюше деньги.

– Почему?! Скажи: нет свободных средств.

– Но они есть.

– И кто об этом знает?! – возмутилась Настя. – И потом, это ведь твои деньги, почему ты должна с кем-то ими делиться?

– Степа не поступил в университет на бюджетное отделение, – пояснила Ми, – а на коммерческое его берут, но требуют оплатить сразу весь учебный год. Если Катюша не внесет деньги, Степочка окажется в армии, а это опасно, его там убить могут. Катя мне долг обязательно вернет.

– Ми! – взвыла Настя. – Ну пожалуйста, включи мозги! Где Сониной деньги взять?

– Вот именно, – радостно подхватила Милада, – очень хорошо, что ты меня поняла! Катюше никто, кроме меня, не поможет.

– Мамочка, – тряхнула головой Настя, – я не о том веду речь. Из каких доходов Сонина планирует отдавать долг, а?

– Ну… она тоже книгу написала, – неуверенно заговорила детективщица, – ей аванс в издательстве выплатят…

– Откуда знаешь?

– Катюша планами поделилась.

– Врет.

– Настя!

– Что – Настя? Она тебя дурит! – сердито воскликнула девочка. – За идиотку держит! Отчего не пошла в банк, а? Можно ведь кредит взять на обучение.

– Там большие проценты, – пояснила Ми. – И потом, ни в одном банке не дадут ссуду.

– Почему же?

– У нее маленькая зарплата, – вздохнула Милада, – прямо копеечная. Из каких средств ей кредит выплачивать?

– Ага! – с торжеством объявила девочка. – Вот мы и добрались до сути! Ясное дело, банкиры люди основательные, ссуду терять не пожелают. А тебе она с каких заработков пять тысяч принесет? Мама, положи деньги назад.

Милада молча приблизилась к двери, потом повернулась и, глядя не мигая в лицо дочери, медленно произнесла:

– Я знаю, что мы с тобой очень похожи, поэтому и говорю сейчас: постарайся меня понять, я не могу не помочь Катюше. Мне повезло, я имею деньги, дом, хороших детей и любящих родственников, а Катюше жизнь сдала иные карты, без козырей. Живет одна, на крохотную зарплату, с больным сыном – у Степы ведь гастрит. Если он погибнет в армии, я потом всю жизнь буду мучиться.

Высказавшись, Милада вышла за дверь. Настя осталась одна в комнате. Сначала девочка хотела броситься за матерью и высказать той и другие, вполне справедливые замечания. Что гастрит – не смертельная напасть. Что Сонина тоже закончила журфак и способна найти прилично оплачиваемую работу, а не складывается карьера в печатных изданиях – пусть идет, раз так уж нужны деньги на сыночка, в богатый дом в гувернантки, хорошо получать станет. И вообще можно было сказать, что Ми незачем испытывать неудобство перед подругой, она не украла деньги у пенсионеров, не выкачала нефть из недр земли, не нажилась на перепродаже электричества, то есть ничего не взяла даром ни у людей, ни у государства, она заработала сама, тяжелым трудом, заплатив все мыслимые налоги…

Настя замолчала, я погладила Чуню.

– Думаю, Сонина не вернула долг.

– Не-а, – подтвердила девочка. – Впрочем, это не мешало ей регулярно заявляться сюда вместе с противным своим сыночком.

– Да уж, напряженно у вас дома.

– Иногда бывает.

– И давно так?

Настя захлопала глазами.

– Вы о чем?

Я подперла кулаком щеку.

– Милада ушла из семьи, потому что, на ее взгляд, скоро могла случиться беда. Какая? И почему отсутствие хозяйки гарантирует избавление от несчастья?

– Не знаю, – прошептала Настя.

– И я тоже пока не понимаю. Попробуй сообразить, что у вас изменилось в последнее время?

– Когда?

– Ну… недели за две до исчезновения Ми.

Настя подняла тонкую руку и начала в задумчивости накручивать прядь волос на палец. Потом немного неуверенно произнесла:

– Вроде ничего.

– Совсем?

– Ну да.

– Обычная жизнь?

– Совершенно. Ника и Фаина ко всем цеплялись, Кит балбесничал, Лиза по магазинам шастала. Но так уже давно продолжается.

– Гости приезжали?

– Только приятели Кита. Их двое, Сережа и Костя. Но опять же – ничего удивительного.

– А покупки? Может, кто приобрел нечто экстраординарное, дорогое?

– Да нет! Лизка постоянно по лавкам носится, но все обычное приносит: косметику, кофточки, обувь. У нее болезнь.

– Какая? – встрепенулась я.

– Шопоголизм, – усмехнулась Настя. – Скупает шмотки тоннами, остановиться не может.

– Наташа скандалов не затевала?

– Нет, конечно. Они с Китом теперь даже не разговаривают, терпеть друг друга не могут. И потом, Ната ведь давно за границу уехала.

Я притихла, потом попыталась изучить ситуацию с другой стороны:

– У мамы много знакомых?

– Тьма! Я всех и не видела. Сотрудники издательства, журналисты, фанаты… – принялась загибать пальцы на руках Настя.

– Я имела в виду друзей, близких.

Девочка прикусила нижнюю губу.

– Никого.

– Неужели?

– Да.

– Вот странно…

– Почему?

– Обычно человек имеет близких друзей, одноклассников или поддерживает отношения с кем-то, знакомым со студенческой скамьи, сходится близко с коллегами по работе.

Настя закашлялась, потом перевела дух.

– У мамы было три подружки, – пояснила она. – Одна, Сусанна Рантер, уехала в Израиль. Очень давно, и связь с ней оборвалась. Мама пыталась найти Сузю, но не сумела. С Катей Сониной они вместе учились на журфаке, потом разбежались, но, когда стали печататься мамины детективы, Катька Ми отыскала и с тех пор на ней паразитирует. Еще имелась Лена Рыбкина, вот с ней у них самые близкие отношения были. Они с мамой еще в школе вместе учились, только…

– Что?

Настя пожала плечами.

– Она у нас бывать перестала и звонить тоже. А раньше по три раза на дню болтали, Лена часто сюда приезжала. Она, кстати, единственная, кто откровенно Нике и Фаине говорил: «Вы, жабы, заткнитесь и скажите судьбе спасибо, что вам так повезло с Миладой. Другой человек вас бы давно вон выставил». И что самое интересное, старухи замолкали. Они Лену боялись, та за Ми могла кого угодно утопить.

– Что же случилось?

– Понятия не имею. Просто Лена исчезла, и все.

– И Ми никак не объяснила это странное обстоятельство?

– Почему? Когда Лена перестала появляться, я удивилась, а мама сказала, что Лена Рыбкина переехала жить на Украину и теперь там на телевидении работает. На маленьком канале, таком, который лишь на один район вещает. Ведет какую-то викторину: задает вопросы, игроки должны отвечать, спонсор вручает призы. Понимаете?

– Конечно. И что тебя удивило? За хорошей работой можно и дальше отправиться.

– Ага, – кивнула Настя, – верно. Только в марте я бегала по ГУМу и увидела Лену. Она постельное белье брала. Значит, в Москве находится.

– Что же ты к ней не подошла?

– Не успела, – пояснила Настя. – Пока сквозь толпу пробилась, она уже ушла.

– И ты маме ничего не сказала?

– В тот же день сообщила.

– А она? Как она отреагировала?

– «Ты обозналась, просто увидела похожую женщину», – вот что она сказала.

– Самые сложные обстоятельства имеют, как правило, простые объяснения.

Настя начала комкать край кофты.

– Может, и так, – выдавила она наконец из себя. – Но я Рыбкиной домой позвонила. Не сразу, недели через две. Услышала в трубке ее голос и спросила: «Тетя Лена, скажите честно, вы с мамой поругались?»

– И что? – заинтересовалась я.

– Рыбкина помолчала и задала вопрос: «Вы кто?» Я, знаете, удивилась и представилась полным именем. «Кто?» – с изумлением переспросила Лена. «Настя Смолякова, – ошарашенно повторила я, – дочка Милады». Тогда из трубки послышалось легкое покашливание, а затем тот же голос сообщил: «Вы ошиблись».

– Может, Лена, уезжая, сдала кому-то квартиру? – предположила я. – Так часто делают, а ты просто перепутала голоса.

– Нет, это она отвечала.

– Очень странно.

– Ага, – кивнула Настя. – Наверное, что-то у них произошло…

– Можешь дать мне координаты Рыбкиной?

Девочка вытащила из кармана дорогой мобильный, открыла записную книжку:

– Пишите…

Я вынула свой, куда более скромный, сотовый, вбила в записную книжку необходимые сведения и спросила:

– Удобно мне будет зайти в комнату Милады?

– Конечно, – улыбнулась Настя, – вы же поломойка, обязаны все помещения в порядок привести.

Я встала, и тут стеклянная дверь беседки распахнулась, на пороге появилась Рая.

– Настюша, – ласково позвала она, – иди домой. Хочешь, пирожок испеку с яблоками?

– Супер! – отозвалась девочка. – Толик приехал? Мне скоро в город.

– Машину моет, – ответила Рая.

Настя, подхватив Чуню, побежала в особняк, остальные собаки потянулись следом.

– Иди домывай полы, – приветливо велела мне Раиса. – А если притомилась, могу кофейком угостить.

– Лучше закончу дела.

– И то верно, – кивнула домработница.

– Что с Фаиной?

– В больницу увезли. Через три дня вернется здоровой, уж не в первый раз катается, – усмехнулась Рая. – Ты начинай Миладину спальню мыть. Только осторожно там, ничего у хозяйки на столе не трогай! А я схожу в бабкину комнату, поищу, куда Фаина таблетки заныкала, и выкину их вон.

Глава 9

Комната Смоляковой оказалась нелепой. Слишком большая, метров сорок, не меньше, она имела Г-образную форму. Окошки тут походили на щели, и одну стену полностью занимали дубовые шкафы. Из цельного массива, впрочем, были и кровать, и здоровенный письменный стол с лампой под зеленым абажуром, и тумбочка, и два кресла. В целом антураж напоминал интерьер гостиницы для партэлиты этак тысяча девятьсот шестьдесят второго года.

Впрочем, старомодная обстановка не удивляла, каждый живет, как он хочет. В нашем ложкинском особняке тоже не имеется кресел и кроватей из гнутых трубок вкупе с точечным светом галогеновых ламп. Остолбенеть от изумления заставило иное.

Вся немаленькая кубатура оказалась набита… кошками. Естественно, не живыми, а скульптурами, мягкими игрушками, статуэтками. По стенам были густо натыканы более чем смешные картины, какие можно купить в переходе у метро. Кошки, играющие в карты, котята в корзинке, кот в камзоле, целое стадо хвостатых любителей мышей в бальных платьях и капорах. Над кроватью красовался здоровенный, метра три на два, гобелен: трудолюбивые руки ткачих при помощи нитей изобразили на нем кошачью свадьбу. В прямом, а не в переносном смысле этого слова. Жених, серый кот, был облачен в черный фрак, невеста, серо-голубая кошечка, в шикарное белое платье с фатой. А вокруг – море симпатичных котяток в праздничных одеяниях, родители и друзья новобрачных… Слезы умиления так и льются из глаз при виде сего образчика стопроцентного китча.

Но этого мало. На окнах болтались занавески с вытканными усатыми мордами. Еще тут имелась маленькая табуреточка, сиденье которой было сделано в виде перса. Но окончательно добили меня часы, бодро тикавшие на стене под полкой, густо заставленной фигурками китайского производства. Большой черный котяра из керамики был привешен за шиворот, его живот представлял собой циферблат, выпученные глаза ходили из стороны в сторону, а внизу вместо маятника мерно покачивался хвост.

Значит, Милада из породы коллекционеров. Причем из особой категории собирателей неценных вещей. Ведь очень многие, покупая монеты, картины или марки, просто вкладывают деньги. А Ми приобретала копеечные вещицы, но, похоже, поделки были ей дороже золота.

Испытывая внутреннее неудобство, я распахнула дверку одного из шкафов. Конечно, это крайне неприлично – рыться в чужих вещах, но мне надо отыскать Смолякову, а в ее личных апартаментах может найтись нечто, наводящее на след.

Одежды у самой рейтинговой писательницы оказалось мало. Несколько джинсов, черные брючки, футболки и штук шесть свитерочков. Никаких дорогих ярлыков или мировых брэндов нет, хотя все вещи хорошего качества и новые. Более чем скромной оказалась и обувь, а сумочка и вовсе имелась только одна – белая, в виде бочоночка.

На письменном столе царил тот же армейский порядок, что и в гардеробе. Справа лежала стопка чистой бумаги, слева стояли красные стеклянные кружки с надписью «Марко», из которых торчали копеечные пластмассовые ручки. Слева темнел маленький прямоугольный ежедневник, тоже дешевый, в переплете из кожзама, с цифрами 2006 сверху.

В доме стояла тишина, его обитатели словно вымерли. Никто не мешал мне рыться в ящиках стола, но все равно я вздрагивала от малейшего дуновения ветра и косилась на дверь.

Очень скоро я поняла, что все дела в доме вела Милада. У нас платежами за дом, электричество и газ ведает Кеша. Если честно, я даже не в курсе, сколько денег из семейного бюджета улетает в месяц на коммунальные услуги. Но здесь книжки по оплате находились у хозяйки. Рядом лежал листок, где крупными буквами было написано: водопроводчик Женя, газовщик Миша, ремонт ворот Сережа, электрик Паша, а рядом с именами стояли номера их телефонов. Следовательно, если в особняке случался сбой в системах жизнеобеспечения, все бежали к Миладе. Мне подобное положение вещей показалось странным.

Больше часа я обыскивала комнату Смоляковой и не обнаружила там ничего, что могло бы навести на след беглянки. Настораживал лишь невероятный порядок, на полках и в ящиках все лежало ровными стопками. Похоже, Ми предполагала, что посторонние глаза и руки станут шарить по ее вещам, и привела комнату в приличный вид. Ну не может у нормальной женщины все лежать с патологической аккуратностью! Мой личный шкаф, например, следует открывать очень аккуратно, потому что оттуда дождем посыплются трусики, лифчики, футболки, колготки, носочки. У меня не хватает терпения складывать все по линеечке. Впрочем, у Зайки и Машки тот же пейзаж, да и у моих подруг в шкафах точно такая беда. Похоже, Милада покинула дом самостоятельно.

Отчего я пришла к подобному выводу? Да очень просто. Рассмотрим противоположный вариант: Миладу похитили. Допустим, она поехала по делам, решила посетить галерею «Ка», зашла туда, а ее схватили, скрутили, сунули в машину и увезли в неизвестном направлении. Но тогда бы в комнате все же имелся хоть какой-нибудь беспорядок, ну, к примеру, открытый ноутбук, разбросанные бумажки. Да хоть смятый свитерок в шкафу! Но комната выглядит, словно музейная экспозиция. Может, Рая навела тут тщательный порядок? Ладно, пусть домработница разобрала гардероб, но ведь сегодня, снаряжая меня, свою помощницу, мыть полы в хозяйской обители, она строго-настрого приказала:

– Даже не приближайся к письменному столу! Милада добрый человек, но единственное, от чего она приходит в ярость, это когда видит, что кто-то ее рабочее место шерстил. Я даже грязную чашку никогда не убираю, она сама ее на кухню приносит. Кстати, у нее на столе всегда бардак.

Но сейчас столешница радует взор педантичной аккуратностью. И еще, писательница оставила ежедневник! Кстати, что там виднеется на тумбочке? Ага, мобильник. Хороший аппарат со встроенной камерой. Так что, Милада уехала из дома в издательство, наведя чистоту и бросив столь необходимые вещи?

Покачав в сомнении головой, я заглянула в примыкающую к спальне ванную и лишний раз утвердилась в своих подозрениях. Шампуни, гели для мытья, пена для ванны, всяческие скрабы, муссы и лаки стояли, словно солдаты на плацу, по росту. Единственное, что нарушало идеальность, – коробочка из-под краски «Палетт», валяющаяся на подоконнике. Я взяла упаковку и повертела в руках. Знакомая штука, сама пользуюсь подобной и очень ею довольна. Но почему меня смутила находка? Ведь ясное дело, что краска для волос должна храниться именно в ванной комнате.

Через секунду до меня дошло: Смолякова блондинка. Вполне вероятно, что она, как и я, обнаружив у себя первые седые волосы, пришла сначала в ужас, а потом решила бороться с признаками старости. Но! Сейчас-то передо мной была коробочка из-под краски, которая делает волосы рыжими. Я сама, дабы изменить внешность, перекрасила волосы именно в такой оттенок! С самого начала, собираясь выступать в роли помощницы домработницы, я пришла к мысли, что совсем черные или темно-каштановые волосы при белой коже и голубых глазах будут смотреться неестественно, а вот цвет «сытая лисичка» самое оно: с одной стороны, не привлекает внимания, с другой – изменяет облик.

Перед моими глазами мгновенно развернулась картинка: вот Милада вынимает из коробки тюбик, перчатки и начинает наносить кремообразную субстанцию на волосы, убирает пустые упаковки, а коробочку с фотографией симпатичной девушки, демонстрирующей красивые рыжие пряди, забывает на подоконнике. Окно прикрыто довольно плотным тюлем, Милада просто не вспомнила про упаковку. Так-так… Значит, она теперь более не блондинка…

Продолжая так и этак обдумывать ситуацию, я хотела переместиться в спальню Никиты и Лизы, но тут меня окликнула Рая:

– Эй, Даша, иди сюда!

Я оставила пылесос на втором этаже, сбежала по лестнице вниз и мгновенно наткнулась на большой, не слишком приятно пахнущий мешок с мусором, стоявший у выхода на террасу.

– Не сочти за труд, – мило попросила Раиса, – оттащи на помойку. У меня спина болит, прямо ужас, ничего поднять не могу.

– Без проблем, – улыбнулась я. – Куда нести?

– Вон туда, – ткнула рукой в сторону сада Раиса, – в самый угол. Увидишь небольшую сараюшку, мы в ней прячем газонокосилку, шланг, лопаты да грабли. А рядом там навесик, под него мешки с мусором и складируются. Я потом их к выезду из поселка везу, там баки. Поняла?

– Угу, – кивнула я и подняла упаковку с отбросами.

– Через террасу ступай, – заботливо предложила Раиса, – ближе будет.

Я послушно вытащила мешок на улицу и тут почувствовала, как между ног у меня проскакивает нечто маленькое, мягко-шерстяное. Я похолодела и замерла.

– Чуня, – заорала Рая, – вот пакостница! Стоит только любую щель приоткрыть, как она выскальзывает и к забору несется.

– Зачем? – облегченно вздыхая и успокаиваясь от пережитого ужаса, спросила я.

Домработница засмеялась.

– Чуня у нас самый страшный зверь, полкило храбрости. На соседнем участке ремонт идет, там постоянно туркмены с тачками бегают. Вот Чуня и наводит порядок, начинает на них лаять. А рабочие пугаются, бросают поклажу и деру. Просто цирк.

– Взрослые мужчины впадают в истерику при виде собачки размером меньше кошки? – удивилась я, слушая заливистый лай Чуни.

– Что с них взять? – вздохнула Рая. – По-русски почти не говорят, от всех шарахаются… Небось регистрации не имеют, для таких и йоркшир – крокодил. Будь добра, на обратном пути прихвати хулиганку, а то снова дождик накрапывать начал, измажется вся – купать придется.

Я кивнула, отволокла куль к навесу, пристроила его около «братьев» и пошла искать Чуню.

Йоркшириха перестала лаять, очевидно, разогнав несчастных гастарбайтеров, она решила заняться своими собачьими делишками, то есть совместить приятное с полезным.

Мерно выкрикивая:

– Чуня, Чуня… – я брела по саду.

Очевидно, Смолякова не была большой любительницей цветов – основную часть принадлежащих писательнице соток покрывала зеленая трава.

– Эй, Чуня, – строго крикнула я, – иди сюда!

Никакой реакции.

– Чунечка, хочешь конфетку? – изменила я тактику.

Ноль эмоций.

– Ну погоди! – пригрозила я. – Будешь грязная, тебя станут купать, а потом сушить противно жужжащим феном.

Слева послышалось сосредоточенное сопение. Очевидно, перспектива оказаться в ванне не слишком обрадовала йоркшириху, и она не сумела сдержать негодования. Я посмотрела в ту сторону, откуда шел звук, и рассердилась окончательно, увидев, чем именно занимается Чуня.

– Сейчас же перестань! – прикрикнула я.

Но собачка проигнорировала мой вопль и продолжила сосредоточенно, с бешеной скоростью разрывать землю в том месте, где забор поворачивал налево. В разные стороны летели черные комья.

Я пошла к йоркширихе, ругая ее на все корки:

– Сейчас же остановись! Эй, Чуня, кому сказано? Сама перемажешься, газон испортишь! Ну погоди, сейчас тебе мало не покажется… Посмотри, на кого ты похожа: грязная, мокрая… Вот Рая-то обрадуется. А ну иди сюда!

С этими словами я наклонилась, подцепила крохотное, почему-то трясущееся крупной дрожью тельце и хотела выпрямиться, но неожиданно увидела в земле нечто странное и замерла в согнутом положении. Пронырливая, слишком активная Чуня разрыла довольно широкую и глубокую ямку. Наверное, собачка почуяла крота – такой была моя первая мысль.

Тот, кто считает йоркширов всего лишь живыми игрушками, жестоко ошибается. У этих собак в жилах течет кровь терьеров, страстных охотников. Наша Жюли, например, переловила в саду всех мышей, а пару раз вышла победительницей в борьбе с крысами. Поэтому способность Чуни разрывать почву меня не удивила. Поразило иное: из чернозема выглядывало нечто светлое, похожее на пучок странной травы. Я машинально пощупала находку и вздрогнула. Отчего в пальцах столь знакомое ощущение? Внезапно Чуня вывернулась из моей руки, шлепнулась прямо на разрытый участок и с утроенной силой заработала маленькими, но очень крепкими и проворными лапами. На меня напал столбняк, тело парализовало, лишь глаза послушно передавали в мозг увиденную информацию.

Вот среди земли мелькнул серый комок, он развернулся и полетел к дому. Чуня, крича от возмущения, бросилась за мышью, а я уставилась на нечто серо-белое, непонятное, округлое, проглядывающее из разрытой ямки. Потом осторожно разгребла руками чернозем и заорала с такой силой, что, кажется, сорвала себе горло.

Из земли смотрело человеческое лицо, совершенно не тронутое тлением. С него даже не сошла косметика. Яркие, красные губы были плотно сжаты, а небесно-голубые глаза распахнуты, и сейчас они невидящим взором смотрели на меня.

Ноги мои подкосились, тело осело в мокрую траву, из легких выдавился хрип. Вот что такое светлое маячило в траве – прядь волос. Похоже, я сумела найти Миладу.

– Эй, ты в порядке? – раздался голос от меня чуть сбоку. – Чего молчишь, отвечай!

Не в силах произнести ни слова, я с огромным трудом подняла каменно-тяжелую руку и ткнула указательным пальцем вниз, на разрытую землю.

– Опять Чунька на мышей охотилась… – завела было Рая, но тут же осеклась.

Несколько мгновений мы обе провели в полнейшей тишине, потом домработница сдавленно спросила:

– Эт-то что?

– Лицо, – прохрипела я.

– Чье?

– Человеческое.

– Там… там… – пыталась задать вопрос Раиса.

Я поняла, что она хотела спросить, и ответила:

– Труп.

– О-о-о! – взвизгнула Рая и вцепилась в мое плечо.

В следующую секунду нас словно смело могучим ураганом. Не говоря ни слова, мы понеслись в особняк, не разбирая дороги, и опомнились, лишь оказавшись в столовой.

Раиса заперла выход на террасу и упала в кресло, я шлепнулась на диван.

– Это кто? – прошептала домработница.

– Блондинка, – тихо ответила я, – с голубыми глазами.

Рая прижала руки ко рту.

– Нет!

– Похоже, да.

– О! Нет, нет! Что нам делать?

– Надо позвать Никиту, – пролепетала я.

– Он уехал. Лиза тоже. А Настю Толик повез в парикмахерскую. Дома лишь Ника, она в это время сериалы смотрит, – растерянно сообщила Раиса. – Нет-нет, ты ошиблась! Там кто-то другой!

Ко мне вернулось самообладание.

– У вас же есть охрана.

– Ага.

– Зови сюда начальника.

– Да-да, верно, – закивала Рая и кинулась к телефону.

Не прошло и десяти минут, как в комнату вошел кряжистый мужчина лет пятидесяти, очень похожий на Дегтярева.

– Что случилось? – встревоженно поинтересовался он. – Рая про какой-то труп толкует.

– Там… – указала я пальцем в сад, – у забора, в углу… гляньте.

– Пожалуйста, Михаил Степанович, – заплакала Рая, – вы уж осторожненько, не пораньте ее.

Старший охранник, ничего не говоря, вышел в сад. Отсутствовал он довольно долго, потом вернулся и спросил:

– Лопаты у вас есть?

– В сараюшке, – обморочным голосом заговорила Раиса, – возьмите.

– Думается, не следует проявлять никакой активности до приезда милиции, – предостерегла я. – Надо оцепить место происшествия и ждать бригаду.

Михаил Степанович смерил меня тяжелым взглядом и, полностью проигнорировав мое правильное предупреждение, вытащил из кармана мобильный. Очень скоро в столовой оказалось еще трое парней в черной форме.