Текст книги "Филе из Золотого Петушка"

– Ну как? Ловко я их разыграл?

– Слов нет, – вздохнула я.

– А ты-то хороша! – укорил меня папенька. – Отказалась от родного отца! Значит, если, не дай бог, я разума лишусь, на тебя рассчитывать нечего? Ну доча, ну молодец, пожалела папку.

И как бы вы отреагировали на такое? Я молча уставилась в окно на пролетавшие мимо березки и ничего не ответила.

И если бы это была единственная дурацкая шутка, отмоченная отцом! Так нет же, вот теперь он решил прикинуться ясновидящим и экстрасенсом в одном флаконе.

Мы дошли до аптеки и встали в довольно длинную очередь. Лекарства отпускала тетка неопределенных лет, похожая на бочку с соляркой. Она еле-еле двигалась, дергая ящички и бесконечно переспрашивая:

– Чего вам?

Наконец перед нами осталась одна женщина в серой курточке. Толстуха сердито повернулась к ней:

– А вам чего?

Та стала мучительно вспоминать название лекарства, но не преуспела в этом.

– Ну… такое… круглое!

– А поточней нельзя? – обозлилась толстуха. – Здорово объяснили! Круглое! Что же, у меня тут, по-вашему, одно овальное, одно квадратное и одно треугольное? Название говорите!

– Не помню! – растерянно воскликнула женщина.

– Ей нужны такие желтенькие мелкие таблеточки в прозрачном футляре, – неожиданно сказал папенька, – в столе у вас лежат, в ящике!

Провизорша вытащила коробочку и поинтересовалась:

– Они?

– Ой, точно, – обрадовалась покупательница, – спасибо вам, мужчина, как только вы догадались?

Ленинид развел руками:

– Не знаю, но вы их не пейте, у вас вот тут что-то болит, как нарыв, вам надо в больницу!

– Камни у меня в желчном пузыре, – растерянно ответила тетка.

– Кто же с камнями болеутоляющее пьет? – возмутилась аптекарша. – Хуже будет!

– А что пить?

Я с тревогой поглядела на Ленинида, кажется, его шутки далеко зашли.

– Слышь, сынок, – ожила в конце очереди бабка, – а у меня чего?

– У тебя ноги крутит, – пояснил папенька. – И вообще, до лета, похоже, не доживешь! Землей от тебя пахнет!

Людской хвост замер, потом мужчина лет сорока с возмущением воскликнул:

– Что вы себе позволяете?

– Она спросила, а я ответил, – не сдался Ленинид.

– Ступай отсюда, предсказатель.

– Сам пошел вон!

– Дайте цитрамон, – попросила я, не обращая внимания на перебранку.

Толстуха заковыляла к ящикам, и тут Ленинид заорал:

– Ой, стекло падает!

Народ шарахнулся в сторону, потом бабка, та самая, которой Ленинид пообещал скорое погребение, хмыкнула:

– Ты, сынок, никак из психушки сбежал!

Ленинид отвернулся, женщина, просившая боле-утоляющее, пошла на выход.

– Цитрамона нет, – возвестила провизорша.

В ту же секунду раздался звон и вопль, я быстро повернулась и увидела разбитую дверь. Женщина вломилась прямо в стеклянную закрытую створку и расколотила ее.

– Что ты делаешь?! – заорала провизорша.

– Убилася! – заверещала бабка. – Ой, до смерти порезалася!

Воспользовавшись суматохой, я вытолкала Ленинида во двор и сурово спросила:

– Немедленно отвечай: как ты это проделываешь?

– Что?

– Все! Как стекло разбил?

– Это не я!

– Но ты закричал за секунду до происшествия!

Ленинид помолчал, потом промямлил:

– Это все шкаф.

– Какой?

– Ну, кухонный, который мне на башку свалился! Сдвинул мне мозги на сторону, и теперь я вперед вижу. Бабка эта скоро помрет.

– Ну хватит, – рявкнула я, – предсказатель! Шагай домой, Джуна!

Ленинид молча отправился в обратный путь. Не говоря ни слова, мы дошли до подъезда, и тут на нас налетела Анна Кузьминична.

– Ленинид, миленький, – затараторила она, всовывая папашке пакет, – возьмите, не побрезгуйте, от чистого сердца купила!

– Что там? – папенька отступил назад.

– Там пиво, – сказала соседка, – хорошее, чешское.

– С какой стати вы решили Лениниду хмельное покупать? – хмыкнула я.

– Так Дея моя, – замахала руками Анна Кузьминична, – сидела, бедняжка, в яме, на трубах, с подвернутой лапой. Так бы и погибла доченька, если бы Ленинид не подсказал, где ее искать! Уж возьмите, уважьте меня!

Я просто остолбенела, совершенно не понимая, что делать с Ленинидом. Ну, папенька! Окончательно выжил из ума! Значит, он непостижимым образом стал свидетелем того, как Дея свалилась в яму, и вместо того, чтобы вытащить визжащую от боли и ужаса собачку, ушел домой, а потом устроил цирковое представление.

– Ну, пожалуйста, – бубнила Анна Кузьминична, – возьмите!

Внезапно Ленинид отшатнулся.

– Нет.

– Почему? – изумилась старушка. – Мне в магазине сказали, что чешское лучшее, не в пример нашему, да и дороже оно, мне за жизнь Деечки ничего не жаль!

– Воротит меня от пива, – скривился Ленинид, – лучше Вилке конфет купите, она их любит до смерти, сливочная помадка называются, с цукатами.

– Да? – растерянно поглядела на меня Анна Кузьминична. – Ты, детка, и впрямь конфеты уважаешь?

Я машинально кивнула, папашка исчез в подъезде.

– Тогда я побежала, – заявила бабуся и порысила на проспект.

Я осталась одна у входной двери. Похоже, что кухонный шкафчик, шлепнувшись Лениниду на черепушку, сильно повредил что-то в его мозгу. До сегодняшнего дня папенька никогда не отказывался от пива, и воротило его только от работы.

ГЛАВА 9

Ровно в половине десятого я подрулила к салону Вероники и увидела Карину, прохаживавшуюся по тротуару. Услыхав гудок, она подошла к машине.

– Я думала, ты забыла, – улыбнулась она, усаживаясь на переднее сиденье.

– Ну что ты, извини, если тебя задержала.

– Ерунда, я только вышла, – успокоила меня Карина, – ох, ну и денек! Видела Маринку?

– Да.

– Вот страсть господня, – вздохнула парикмахерша, – говорила я ей, не связывайся с Костиком. Да она меня и слушать не стала, и что из этого вышло?

– Кто такой Костик? – заинтересовалась я.

Карина скривилась:

– Клиент, балбес, жуткий урод!

– И зачем он Марине понадобился?

– Замуж она за него собралась, – сообщила Карина, – наивная дурочка! Разве такой женится? Смех один!

– А что, этот Костик очень крутой?

Карина вытащила пудреницу, посмотрела на свое уставшее личико и сообщила:

– Он плевок, пустое место, ни одной копейки не заработал за всю жизнь!

– И ходит в такой дорогой салон?

– Ага, стрижется у нас, укладывается, маникюр делает, педикюр.

– Откуда же у него средства?

Карина сунула пудреницу в сумочку.

– Папа с мамой дают. Отец у него бандит!

– Бандит?

– Ой, простите, – начала ерничать Карина, – банкир, банком владеет, насыпает сынку-балбесу полные карманы золотых пиастров, чтоб он ни в чем не нуждался! Вот Маришка и решила банкирской снохой стать, ну не глупо ли?

– Почему же? – возразила я. – Если у родителей юноши много денег, то, наверное, они могут себе позволить содержать молодых. Кое-кто готов платить за счастье своих детей.

Карина ухмыльнулась:

– Ага, Маринка прямо на крыльях летала! Не так давно принеслась к нам вся такая…

Парикмахерша даже удивилась, увидев, в каком настроении маникюрша прискакала на службу. У той горели глаза, а на щеках был настоящий, не косметический румянец.

– Ну, прямо невеста, – захихикала Карина, слушая, как Марина, тихонько напевая, расставляет лаки.

– Да, – гордо ответила та, – невеста.

– Без места, – заржала Карина, – и кто жених?

– Костик, – с достоинством ответила Марина.

Карина почувствовала жалость к ней.

– Господи, – воскликнула она, – ну сколько же раз тебе говорить! Забудь про этот вариант! Никогда ему родители не разрешат…

– Ошибаешься, – с торжеством в голосе заявила Марина, вытягивая вперед изящную ручку, – вот, смотри.

Карина глянула на ее хорошенькие, точеные пальчики и цокнула языком. На безымянном красиво переливалось кольцо, правда, не слишком дорогое, не с настоящими бриллиантами.

– Мы с Костиком вчера обручились, – сообщила Марина, – видишь, что он мне купил в честь помолвки!

Жалость в душе Карины сменилась завистью, похоже, Маринке повезло!

– А родители его как к тебе отнеслись?

Марина выстроила пузырьки с лаком в ровную линию, потом сдвинула их в сторону и ответила:

– Они меня полюбят, как родную!

Карина покачала головой, в это верилось с трудом.

– Ты никому из наших не рассказывай, – предостерегла она маникюршу, – а то еще сглазят!

– Я только тебе сказала, – сияя глазами, отозвалась Маринка, – зря меня за дуру держишь! Не маленькая, понимаю!

Рабочий день шел заведенным порядком. Где-то около пяти, воспользовавшись отсутствием клиентов, Карина отпросилась попить кофе. Выскочила на Тверскую, добежала до ближайшей закусочной и увидела на Пушкинской площади шикарный «Бентли». Неожиданно дверь роскошной тачки распахнулась, и из нее выбралась наружу зареванная Марина.

– Имей в виду, – донесся из салона машины высокий, капризный женский голос, – убить тебя стоит сущие копейки, я больше на бензин трачу!

Дверь захлопнулась, «Бентли», взвизгнув шинами, исчез в потоке транспорта. Марина сделала пару шагов вперед и налетела на разинувшую рот Карину.

– Это ты с кем так мило болтала? – удивилась парикмахерша.

Маринкины глаза наполнились слезами, капли быстро побежали по щекам.

– С мамой Костика, – прошептала она.

– Милая у тебя свекровь будет, – не утерпела Карина, – похоже, она до смерти любит невестку.

Марина шмыгнула носом.

– Она пообещала меня убить, если я приближусь к Костику ближе чем на сто метров.

Карина обняла ее.

– Судя по машине, никаких проблем с деньгами баба не испытывает. Лучше забудь про Костю, зачем тебе?

– Он богат!

– Найдешь другого.

– Но пока только один попался!

– Не по себе дерево рубишь.

Марина больно толкнула Карину локтем.

– Отвяжись, чего прицепилась!

– Я тебе добра желаю.

– Отцепись! Все равно будет по-моему, – прошипела Марина и зашагала по Тверской.

Карина отправилась в закусочную, покачивая головой. Ну не дурочка ли Маринка! Мать Костика на самом деле способна убить ее, не своими руками, конечно, наймет киллера, и прощай, будущая невестушка!

Вернувшись в салон, Карина застала Марину нежно воркующей по телефону.

– С Костиком щебечешь? – не утерпела Карина. – Смотри, как бы худо не вышло!

Внезапно Марина ухватила ее за воротник и притянула к себе:

– Чего тебе надо? Отчего привязываешься? Зависть гложет? Сама сколько в Москве, а никого не подцепила!

Ее огромные злые глаза сверлили Карину.

– Хочу тебя предостеречь…

– Не надо, не стоит беспокоиться, мы сами разберемся!

– Но мать Костика…

– Ничего она не сделает! Ничего!

– Ты зря рассчитываешь на ее благородство, такие люди не церемонятся!

– Как ты мне надоела! – подскочила Марина. – Зуда, блин! Да она меня лично в загс поведет и еще кланяться будет!

– Ой ли!

– Вот тебе и ой! – окончательно обозлилась маникюрша. – Знаю я, где это лежит! Мне хорошо тайничок известен.

– Что? – не поняла Карина.

– Ничего, – осеклась Марина.

– Нет уж, раз начала, то договаривай, – не успокаивалась Карина.

– Вещичка одна, – криво усмехнулась маникюрша, – замечательная штучка с ручкой. Как только Костина мать начнет артачиться, я мигом скажу ей кое-что! Вот уж она испугается и ради моего молчания в семью примет! Дело беспроигрышное, а то, что Костик амеба вареная, даже лучше, мне им рулить легко будет! Поняла?

– Ты решила шантажировать его мать?! – испугалась парикмахерша. – С ума сошла! Это очень опасно!

– Отвали, – рявкнула Марина.

Неизвестно, куда бы завел их этот разговор, скорей всего, они бы поругались насмерть, но тут возникла Вероника и сердито закричала:

– Сколько можно бездельничать! Карина, тебя давно клиентка ждет.

Пришлось приступить к исполнению служебных обязанностей. Больше Карине не удалось поболтать с Мариной, а сегодня ее убили.

– По-моему вышло, – закончила рассказ Карина и устало добавила: – Решила маменька проблему, подумала, что легче убить, чем жить с такой невесткой. «Новые русские» – они такие, все из бандитов вышли, ну и привычки соответственные, чик-чирик – и нету докуки!

– Ты рассказала в милиции о своих предположениях? – осторожно поинтересовалась я.

– Я что, похожа на сумасшедшую? – прищурилась Карина.

– Нет.

– Вот-вот, охота была связываться. Да меня никто особо и не допрашивал, только спросили: «Ничего подозрительного не заметили?» А я ответила: «Нет, я с клиенткой занималась, недосуг мне по сторонам смотреть, оторвалась от работы, только когда Анджела завизжала». Вот сука, она специально пришла посмотреть!

– Кто? Анджела? – не поняла я.

– Да нет, – заорала Карина, – Зинаида! Маменька Костика! Она наша постоянная клиентка!

– Погоди, погоди, – забормотала я, – мать Константина была сегодня в салоне?

– Ну да, – кивнула Карина, – ты ж ее видела!

– Где?

– Так она маникюр у Маринки делала и все к ней придиралась!

– Капризная посетительница, для которой Марина пошла за водой?

– Точно! Еще та фря, – обрушила на меня водопад сведений Карина, – да у нее в юности и трусов не было! Ну умора! Да тут про нее все всё знают! А муж ее вор натуральный. Он до перестройки в тюрьме сидел, рваные носки носил, а потом бац – и банк основал. Ну и откуда денежки? Ясное дело: либо спер, либо отнял у кого-то, честным путем быстро не разбогатеешь. Я вот по двенадцать часов у кресла горблюсь и никакого золотого дождя не наблюдаю.

– У Марины, наверное, было много друзей в салоне?

– Да нет, – сказала Карина и ткнула пальцем в окно, – тут налево и через проспект.

– Она только с тобой дружила? – не успокаивалась я.

– А мы не приятельствовали, – ответила парикмахерша.

– Но ты столько про нее знала!

– Рядом работали, – довольно равнодушно сказала Карина, – ее столик около моего кресла, только и всего. Вот с кем она постоянно шушукалась, так это с Анджелой, нашим администратором. Марина крепко себе на уме была, правильных подруг выбирала, хитрая очень!

– В чем же ее хитрость состояла?

Карина снисходительно глянула на меня.

– Ты небось никогда в салоне не работала!

– Нет, конечно, я немецкий преподаю.

– И частных учеников имеешь?

– Естественно, основной заработок школьной учительницы – репетиторство, зарплата – чистые слезы.

– И как желающих учиться находишь?

– Ну… меня по цепочке передают, один ученик другому, главное, чтобы посоветовали: звоните Виоле, она хороший педагог.

– Вот-вот, – кивнула Карина, – у нас так же. Чем больше клиентов, тем полней карман. Во-первых, Вероника процент за каждого платит, во-вторых, чаевые. Маникюрш в салоне четверо, две работают в нашу смену, две в другую. А теперь представь, приходит дама и хочет ноготки сделать, просит Анджелу: «Запишите меня к Лизе, на пятнадцать часов». А Анджела ей тихонечко шепчет: «Уж извините, но Лиза последнее время что-то не того… пальцы режет! Лучше идите к Марине, она работает безупречно!» Ты после такого разговора куда пойдешь?

– Ясное дело, к Марине.

– Вот-вот! Когда до Лизки дошло, отчего она день-деньской в потолок глядит, а Маринка не успевает даже перекусить, такой скандал устроила. Она Анджелу поколотила в раздевалке, и Вероника Лизку уволила. Так что Мариночка не зря с Анджелой дружила. Ясно теперь?

– А где Костик учится?

– Какой?

– Ну, жених Марины, сын этой Зинаиды?

Внезапно Карина насторожилась.

– Зачем тебе?

– Просто так.

– Понятия не имею, – коротко проронила только что болтавшая вовсю парикмахерша, – в каком-то институте.

– Фамилию его знаешь?

– Кого? – с возрастающим подозрением протянула Карина.

– Да Костика же!

– Не пойму никак, – пробормотала она, – чего ты так любопытничаешь?

Я поняла, что она знает еще много интересного, и решила вытрясти из нее всю информацию.

– Ну-ка, пошарь на заднем сиденье.

– Зачем?

– Видишь книгу?

– Ага.

– Возьми.

– «Кошелек из жабы», – протянула Карина, – детектив, что ли? Я такое не читаю, жизнь слишком коротка, чтобы ее на подобную лабуду тратить.

– Ты переверни книгу.

Карина молча выполнила мою просьбу.

– Постой, – воскликнула она, – это ты на фотографии? Сама написала?

– Да, – гордо ответила я, ожидая услышать изумленный вопль.

До сих пор все, узнав, что я писательница, впадали в щенячий восторг и требовали автограф. Но реакция Карины была нестандартная. Швырнув яркий томик назад, она резко приказала:

– А ну, тормози, вот тут, у булочной.

Думая, что мы приехали, я покорно припарковалась возле пекарни и сказала:

– Понимаешь, тут такое дело, мне надо помочь подруге, Насте Чердынцевой, она вляпалась в глупую историю.

– Значит, ты обманула меня, – неожиданно рявкнула Карина, – никакая ты не учительница!

– Ну, не совсем так, я на самом деле преподавала детям немецкий до недавнего времени.

– И голову тебе причесывать не надо…

– Выслушай меня!

– Говори, – разрешила Карина.

По мере моего рассказа ее лицо вытягивалось и приобретало злое выражение. Наконец я замолчала. Парикмахерша распахнула дверцу.

– Даже и не подумаю тебе помочь!

– Но мне нужны координаты Зинаиды и Костика.

– Ничего я не знаю!

– Они точно есть у вас в компьютере, во всяком случае, их телефон! Это же очень просто, надо всего лишь нажать пару клавиш.

Карина окинула меня колючим взглядом.

– Значит, так, слушай внимательно и запоминай! Ничего я тебе не рассказывала, словечка не промолвила, вообще, знать тебя не знаю и знать не хочу. Ты меня не подвозила, я тебя причесывать не обещала, клиентов на дому я не обслуживаю, это в салоне запрещают. А ты все врешь!

– Но…

Карина выскочила на тротуар, потом заглянула в машину и прошипела:

– Без меня кувыркайся, писательница, блин, фря недоделанная, фу-ты ну-ты! Ах, дюдики пишу, вы теперь все расскажете и подохнете! Да я к такому дерьму, что у тебя на заднем сиденье валяется, никогда и не подхожу. Может, кто и затрясется от восторга при виде вас, глубокоуважаемая литераторша, но только не я! И не смей меня в эту историю втягивать!

Проорав последнюю фразу, она с силой хлопнула дверцей и бросилась в подошедшую маршрутку.

Чего она так испугалась? По какой причине налетела на меня чуть ли не с кулаками? Почему резко оборвала разговор? Ну, предположим, Карина не любит криминальные романы, встречаются люди, для которых не существует жанра детектива, ну не нравится он им, они предпочитают книги о природе, животных или читают мемуары. Но зачем проявлять агрессию по отношению к автору?

Карина показалась мне воспитанной девушкой. То, что она сначала болтала со мной о Марине, совершенно понятно. Парикмахерша приняла меня за свою будущую клиентку, а между мастером и клиенткой возникают особые отношения. Одна из моих подруг, Катя Козлова, всю жизнь работает в крохотной парикмахерской возле Тишинского рынка. Вам и в голову не придет, что вываливают на нее клиентки, оказавшись в кресле. Катюша в курсе всех проблем своих посетительниц. Кому изменяет муж, кто сама любит сгонять налево, какие у них трудности с детьми, какие болячки… Катька служит для своих баб чем-то вроде психотерапевта. Причем, как правило, женщинам не требуется ни совета, ни помощи, им просто надо выговориться. Американки в подобной ситуации идут к психоаналитику, немки – в церковь, француженки заводят любовника, а несчастной русской бабе некуда податься, никто ее не слушает, не охает, не кивает, не сочувствует. У нас для слива негативных эмоций, как правило, служит семья. Изменил бабе муж, кипит у нее все в душе – хрясь ребенка по затылку! Опять тройку по математике принес! Да я в твои годы… Нет бы остановиться и призадуматься, господи, что же я делаю? Ну при чем тут сынишка? Да и сама я в четырнадцать лет имела по алгебре круглую двойку. Ан нет! Злоба ищет выхода и вырывается наружу с ужасающим свистом, словно пар из скороварки с забитым клапаном. Нахамил начальник? Отказался прибавить жалованье? Ну-ка, истопчем мужа! Ишь, расселся тут у телевизора в мятых трениках, с бутылкой пива! Да я на него молодость потратила… Ну сейчас ему мало не покажется!

Никто из вас себя не узнал? И как, не стыдно? При чем тут близкие люди? Слишком часто вымещаем мы на них свою злобу и что имеем в результате? В некоторые квартиры мне трудно войти, настолько там воздух пропитан ненавистью. Но всегда сдерживаться и таить в себе негативные эмоции просто невозможно, поэтому подавляющее большинство Катькиных клиенток, едва она наденет на них пеньюар, раскрывают рот – и понеслась душа в рай.

– Эффект кресла, – ухмыляется Катерина, – на всех действует.

Впрочем, Катя надежнее, чем банковский сейф, в нее спокойно можно слить все и быть уверенным, что она никогда не передаст информацию дальше, да и забывает она по большей части услышанное сразу.

– Баба на выход, – улыбается Козлова, – и моя голова пустая. Иначе с ума сойти можно.

Но не все цирюльницы обладают Катькиной молчаливостью и внутренним благородством. Чаще встречаются другие.

Садится постоянная клиентка в кресло, мастерица накидывает на нее простынку и с горящими от возбуждения глазами восклицает:

– Слыхали, что у Татьяны случилось? Ну той, из магазина, которая у меня красится?

– Нет, – оживляется клиентка.

– Такая штука приключилась… – начинает выбалтывать чужие секреты парикмахерша.

У нас, женщин, нет не только психотерапевтов, у нас отсутствуют клубы, где дамы собираются вечером, в свободное время, и за чашкой чая самозабвенно сплетничают, перемывая знакомым кости. Желание обсудить чужую ситуацию – невинное занятие представительниц прекрасного пола, и подавляющее их большинство с удовольствием делает это, сидя в кресле у парикмахера.

Как-то раз я спросила у Наташки, своей мачехи, жены Ленинида:

– Ты все у Лены стрижешься? Знаешь, она не слишком хорошо тебя укладывает.

– Да знаю, – отмахнулась Наташка, – безрукая клуша.

– Поменяй мастера, вон их сколько!

Наташка улыбнулась:

– С Ленкой поболтать интересно! Все про общих знакомых растреплет. Знаешь, откуда Машка Ревина деньги на машину взяла?

– Нет!

– Ей жена Витьки дала, – радостно выпалила Наталья, – за то, что Манька от ее мужа отвянет! Нет уж, буду к Ленке ходить!

Вот поэтому Карина и принялась сразу сплетничать о Маринке. Пока она считала меня очередной клиенткой, все шло прекрасно. Но стоило ей понять, что госпожа Тараканова не собирается укладывать голову, как она испугалась и прикусила язык. Почему? Что еще известно Карине?