Текст книги "Глазастая, ушастая беда"

Глава 10

– Ну наконец-то! – начала бурно возмущаться Николетта. – А я уже решила, что мне отказано от дома!

Борис прижал руку к груди.

– Простите великодушно, замок заело. И так и эдак его вертел, но он никак не открывался. Желаете чаю?

Маменька посмотрела на своих спутниц.

– Дюка, Жека?

– С удовольствием отведаю напиток при условии, что в него не положат сахар, – нараспев произнесла старушка. – Добрый день, Иван Павлович. Рада встрече с вами.

Я стал расшаркиваться.

– Счастлив видеть вас, Жанна Николаевна, в своем доме.

– Ванечка, а кофеек есть? – подала голос Дюка.

– Конечно, – кивнул я. – Борис, вроде вы испекли кекс?

– Два, шоколадный и ванильный, – ответил батлер, – если дамы попробуют творение моих недостойных рук, я буду счастлив.

Дюка кокетливо повела плечом.

– А я, толстуха, на диете!

Я принял условия игры.

– С такой фигурой, как у вас, можно ежедневно съедать по торту, это вам не навредит.

– Столовая по коридору прямо, – скомандовала маменька, которая терпеть не могла, когда не ей отведена главная роль в действии. – Вава, у нас к тебе предложение!

Я содрогнулся. Что задумали гостьи? Я прекрасно знаю, что мне с дамами трудно спорить. Они владеют разными методами получения того, чего хотят: ласковые речи, сердитые возгласы, рыдания, провокационные фразы типа: «Ты меня совсем не любишь». Если я бываю тверд, разыгрывается истерика: падение на диван, имитация инфаркта-инсульта, порой все вместе. Удивительно, но, даже внезапно упав в обморок, дама не лишается дара речи. Она без чувств, а язык болтает сам по себе. Трудно мужчине в таких обстоятельствах сохранить самообладание. Я, как правило, сдаюсь на стадии рыданий. Но если прелестница не обладает актерским талантом, фальшиво исполняет свою роль, вот тут я могу выстоять лишь до того момента, когда она трагическим шепотом говорит: «Ваня, я умираю. Если не выполнишь мою просьбу, заплачешь на моей могиле, да будет поздно». Несколько раз я, жестокий, подавив желание ответить как великий Станиславский: «Не верю», предлагал вызвать «Скорую». Я верю в реаниматологов, они могут кого угодно с того света на этот вернуть. И вот тут начиналось самое интригующее: погибающий на одре увядший цветок вскакивал и как танк давил вашего покорного слугу. Что он говорил в этот момент, повторить не могу. По моему убеждению, такие выражения не стоит даже мужику употреблять. Я опускаю уши и поспешно покидаю поле битвы, бормоча на ходу:

– Успокойся, дорогая, я все сделаю.

А теперь представьте, что с вами вступила в бой не одна амазонка, а три! Есть шанс уйти живым? Да, он есть. И я, чтобы не тратить свое драгоценное время на созерцание истерик и выслушивание оскорблений в свой адрес, выпалил:

– Согласен!

Николетта замерла на пороге столовой, потом прожгла меня огненным взглядом.

– Согласен? На что?

– На все! – быстро заявил я, надеясь свести к минимуму время незапланированного визита дам.

– Ванечка, вы прекрасный сын, – восхитилась Жанна Николаевна.

Николетта села за стол.

– Чаю нам, мы очень устали, перенервничали.

– Что случилось? – приуныл я, понимая, что визит коротким не будет.

Глава 11

– Пусть Жека говорит, – распорядилась маменька, которая определенно являлась предводительницей группы захвата.

Бабуля заулыбалась.

– Ванечка. Мой сын Петечка не женат. А пора бы ему остепениться. Возраст самый подходящий для брака – пятьдесят ему сравнялось.

– М-м-м, – протянул я, испытывая жалость и цеховую солидарность с незнакомым мне Петечкой.

– Мы с мальчиком живем раздельно. – чирикала старушка, – ранее существовали, как попугаи-неразлучники, в одной квартире. Я помогала сыну, всегда отвечала по домашнему телефону, если его кто-то разыскивал, советовала звонить на служебный. Потом Петюня решил перебраться на свежий воздух. Я пришла в восторг. Сад, огород – обожаю возиться в земле. У меня в прежние годы на шести сотках даже арбузы вызревали. А тут несколько га! Петюня возвел дом, мы туда перебрались, но вскоре сыночка вернулся в Москву, в усадьбу он два раза в неделю приезжает. Поймите меня правильно, я не брошена, со мной прислуга, шофер, садовники, рабочие, охрана. Я ухаживаю за садом, выращиваю свои овощи, курочек завела. Но! Поговорить мне не с кем. Болтать с домработницей нельзя, она быстро почувствует себя моей подругой, начнет лениться, хамить.

Я мерно кивал в такт словам гостьи. Браво, незнакомый Петюня, вы поступили умно. Отселили мать в загородный особняк, обеспечили ей шикарный быт и обрели наконец-то свободу.

– Я хочу внуков, – вела тем временем свою партию дама, – нельзя Петечке жить одному. Я не вечна. Вот уйду на небеса, и с кем он останется?

«Сам с собой», – мысленно ответил я. Ну почему всем женщинам непременно надо открыть сафари на неокольцованного парня? Почему им всегда хочется его стреножить, загнать в стойло, посадить несчастного на железную цепь под названием «Счастливая семейная жизнь»? По какой причине дамы не могут понять, что кое-кто из представителей сильного пола прекрасно себя чувствует в статусе холостяка?

На секунду перед моим мысленным взором развернулась такая картина. Вот я уселся в своем кабинете в кресло, налил себе немного арманьяка, открыл книгу, сделал глоток благородного напитка, опустил глаза на страницу, и… В комнату ворвалась женщина, топнула ногой и завела:

– Я погибаю у плиты! Варю обед! Паша обкакался! Маша рыдает, она хотела причесать Демьянку, а та не далась. Я от усталости падаю! А он сидит! И в ус не дует! Книжонку листает! Встань! Помоги мне немедленно!

Я поднимаюсь, иду по коридору, спотыкаюсь о разбросанные игрушки, в нос ударяет запах жирного супа, который я терпеть не могу, в гостиной дерутся дети… Я добираюсь до прихожей, хватаю Демьянку, у которой кто-то выдрал клок шерсти, тихонько открываю входную дверь и уношусь прочь. Куда я бегу? Да мне все равно, лишь бы подальше от семейного счастья, к которому я совершенно не готов.

– Ну и как тебе наш план? – вклинился в мои мысли голос маменьки.

– Он прекрасен, – автоматически ответил я.

– Вы согласны? – уточнила Дюка.

– Если человек одобряет твой план, то ясно, что он с ним спорить не станет, – отрезала Николетта. – Ну мы помчались.

Я очнулся, потряс головой и поинтересовался:

– Куда?

– Неужели не понятно? – ответила Николетта. – Жека, Дюка, вперед. Времени мало.

Дамы вскочили, ринулись в прихожую и исчезли. На отступление им понадобилось минуты две. Вот тут я опешил и спросил у Бориса, который закрыл дверь за веселой компанией:

– Почему они столь ретиво сбежали?

На лице батлера появилось удивление, он ответил:

– Вы дали согласие на участие в их проекте.

Я насторожился.

– В каком?

Борис медлил с ответом, а я сообразил, что моя манера отключаться и думать о своем во время беседы с Николеттой сегодня сыграла со мной злую шутку.

– Жанна Николаевна хочет женить Петю, чтобы нянчить внуков, – объяснил Борис, – а Николетта решила выдать за него Дюку.

– М-м-м, – промычал я, не понимая, какая роль отведена в этой истории мне.

– Дамы придумали сценарий, как охомутать олигарха. У него украдут Китти. Петр ее обожает, спать не ложится без того, чтобы ее не поцеловать.

– Ну и зачем Жанне нужна невестка, – перебил я батлера, – пусть поселит у себя Китти и нянчит ее.

– Китти – не девочка, – сказал Борис.

– Необычное имя для мальчика, – заметил я, – но суть дела от этого не меняется. Думаю, Жеке безразличен пол внуков.

– Китти – эскимосская нежная кошка, – уточнил Боря.

– Эскимосы живут в Гренландии, на Аляске и востоке Чукотки, – удивился я, – там суровые погодные условия. Я плохо осведомлен о быте народности, которая проживает на Крайнем Севере. Возможно, они держат в своих домах кошек. Мурлыки милы, пушисты, с ними тепло спать, они могут служить живыми грелками. Наличие домашних кошек у эскимосов меня не удивит. Но дикие? Как они выживают зимой на территории, где градусник порой показывает минус пятьдесят?

Борис сел за стол.

– Сам удивился. Я просто повторяю то, что говорила Жанна Николаевна. Чтобы привлечь внимание Пети к Дюке, придуман план экстраординарной гениальности.

Глава 12

Я рассмеялся.

– Боря, вы обогатили великий и могучий оригинальным выражением. Экстраординарная гениальность.

– Вся слава мимо меня, – улыбнулся батлер, – я процитировал госпожу Адилье. Китти украдут, Петр ударится в панику. Жека посоветует сыну обратиться к Ивану Павловичу. Вы придете на встречу со своей помощницей Дюкой, быстро найдете кошку и получите деньги. А Петя влюбится в Дюку и женится на ней.

– Действительно, экстраординарная гениальность, – развеселился я. – Но есть слабое звено: что, если служащие гостиницы, где Жека спрячет кису, случайно пересекутся с олигархом и выболтают ему, что Китти живет на их территории.

– Иван Павлович, Жанна Николаевна не может унести кису. В доме, где живет Петр, камеры висят повсюду, кроме второго этажа, где находятся комнаты хозяина: спальня, гостиная, кабинет, библиотека, ванная.

– И что? – не понял я.

– В особняке есть охрана, – продолжал Борис, – Петр не желает, чтобы кто-либо без приглашения проник в его дом. Его комнаты занимают один из трех этажей старого московского особняка. На первом никто не живет, на втором обитает Петр, на третьем расположились его секьюрити. Если Жанна Николаевна приедет в Москву даже ночью и тайком войдет в апартаменты сына – ключи у нее есть, – бодигарды мигом засекут ее и наябедничают хозяину, что кошку унесла его мать. Как же похитить мурлыку?

– Как? – эхом отозвался я.

– Украсть! – отрезал Борис. – Один герой пролезет в дом, возьмет кису, унесет ее к себе домой и будет прятать до того момента, как вы и Дюка «найдете» Китти.

– Вот она, экстраординарная гениальность, – воскликнул я, – дело за малым, осуществить задуманное. И кто он, этот герой, который стащит Китти?

Борис уставился на меня, а я на него. Повисла пауза.

– Кто? – повторил я.

– Вы, – сообщил батлер.

– В каком смысле? – спросил я.

– В прямом, – осторожно уточнил мой помощник, – роль супермена, он же человек-паук и спаситель всего сущего на Земле, отдана вам, Иван Павлович.

Я онемел.

– Вы согласились, – напомнил Боря, – и дамы помчались готовить операцию «Кража Китти». Боюсь, отказаться уже не получится. Их трое, нас двое. Я вас одного на это дело не отпущу.

– Так, так, – забормотал я, – при любом развитии событий надо сохранять трезвость мышления, холодную голову, спокойствие. Значит, я краду кошку?

– Да, – кивнул Боря.

– И куда я ее дену?

– Мы привезем Китти к нам, – объяснил батлер.

– Сюда? – подпрыгнул я. – Но у нас Демьянка.

Борис развел руками.

– Таков сценарий. Операция назначена на час ночи.

– Сегодня? – ужаснулся я.

– Да, – подтвердил помощник, – то есть это уже будет завтра.

– Но… как я смогу попасть в дом? Там камеры… меня сразу схватят, – ошалелым голосом завел я, – но отказаться нельзя. Если я не выполню обещанное, Николетта превратит мою жизнь в ад! В этом нет никаких сомнений!

Борис поставил передо мной чашку.

– Видеонаблюдение ведется на входе в дом и на первом этаже. На втором, в покоях Петра, камер нет. Сами секьюрити живут на третьем. Задача выкрасть Китти – не из простых. Но если представить, на что способны три разъяренные женщины… Я подумаю, как выбраться из сложного положения с наименьшими потерями. Сейчас предлагаю действовать так! Вы поедете к Вадиму Брагину…

– Это еще кто? – воскликнул я.

– В психоневрологическом интернате Алик жил с ним в одной комнате, – уточнил батлер, – мобильного телефона у Вадика нет, связаться с пареньком нельзя, но можно к нему приехать, надеюсь, инвалид дома. Если беседа не затянется, вы еще успеете потолковать с Ольгой Михайловной. К ней у нас накопилось немало вопросов. Я встаю рано, у меня сегодня было время пошарить в разных сетях до вашего пробуждения. У Сергея, сына Булкиной, до того, как его женой стала Татьяна, был недолгий брак со Светланой Фотиной. После непродолжительной семейной жизни они развелись. Думаю, со Светланой тоже не вредно обсудить кое-что, возможно, ей известны некие тайны бывшей свекрови. Когда вы вернетесь домой, я сообщу вам, как попасть во владения Петра и можно ли это сделать, не попав в лапы охраны.

Я встал.

– Хорошо, давайте адрес Брагина.

В кармане моего пиджака звякнул мобильный.

– Скинул его вам на ватсапп, – пояснил Борис.

Я направился к двери.

– Иван Павлович, – окликнул меня помощник.

Я остановился.

– Слушаю.

– Мы с вами не в одной переделке побывали, – произнес Боря, – несколько раз и вам, и мне казалось, что мы ног не унесем. Вспомните Раису Внукову.

По моей спине пробежал озноб.

– Лучше забыть о ней навсегда.

– Так неужели мы не сможем выкрасть маленькую милую кошечку? – продолжал Боря. – Справимся.

Едва он произнес последнее слово, как я наконец вздохнул полной грудью. Растерянность исчезла.

– Конечно, все у нас получится, – согласился я, – просто надо составить нормальный план действий. Не экстраординарной гениальности.

– Этим я и займусь сейчас, – пообещал Боря, – а вы подумайте, как можно заставить сидеть дома милых дам.

– Полагаете, что Николетта, Жека и Дюка хотят присутствовать при похищении кошки? – напрягся я.

– Совершенно в этом уверен, – сказал Боря, – они любят приключения.

– Попытаюсь что-нибудь придумать, – пообещал я и спустился в подземный гараж.

Вас, наверное, удивляет по какой причине я, абсолютно того не желая, отправлюсь сегодня ночью за Китти? Почему не сказал маменьке и ее фрейлинам: «Нет!»? Те, кто знаком со мной не первый день, отлично знают: если Николетте что-то пришло в голову, то оно оттуда никогда не вылетит. Не мытьем, так катаньем мать своего всегда добьется. В ее арсенале есть обширная палитра средств, с помощью которых она меня принудит подчиниться. Да, у меня нет сил сопротивляться ее напору. О таких, как госпожа Адилье, говорят: лучше отдаться, чем объяснять, почему не хочешь. Привычка пасовать перед матерью сформировалась у меня в детском возрасте. Любой ребенок, став взрослым, всю жизнь, до гробовой доски опирается на родительский опыт отношений. Или вы хотите стать такими, как ваши мать и отец. Или вы не хотите стать такими, как ваши мать и отец. Когда подросток, выбирая профессию, восклицает:

– Стану по примеру мамы врачом, хочу помогать людям, – это и есть зависимость от родителей.

Если паренек заявляет:

– Никогда не превращусь в алкоголика, как моя мамаша, – это тоже зависимость от родителей при выборе жизненного пути.

На судьбу и того и другого юнца оказала влияние атмосфера в семье, в которой он жил. По-другому не бывает. И так же ведут себя те, кто воспитывался в детдоме. Кто-то из них потом бросает своего младенца, потому что его самого кинули на произвол судьбы. А кто-то не бросает своего ребенка, именно потому, что его кинули на произвол судьбы. Вот и я не избежал той же участи. В детстве я видел, как мой отец, писатель Павел Подушкин, ловко избегает скандалов, в которые его пыталась втянуть Николетта.

– Зима подходит, – восклицала маменька, глядя в окно, за которым пели майские птицы, – а я еще не отдыхала. Мне надо в Карловы Вары.

– Конечно, дорогая, – кивал отец.

– Только не говори, что это дорого, – повышала тон жена.

– Деньги есть.

– Надо оплатить путевку сегодня.

– Конечно.

– Павел, почему ты разговариваешь таким тоном?

– Прости, дорогая, зуб болит, и еще мне надо успеть на редколлегию, – отвечал Павел Иванович, – поезжай в сберкассу, сними сколько требуется и покупай путевку.

– Ее еще необходимо достать, – гневалась маменька.

– Я все сделаю, пока ты снимешь деньги, в Литфонде найдется путевка в Чехословакию, – обещал отец и убегал.

Павлу Ивановичу не хотелось выслушивать упреки, крики, рыдания. Ему всегда было легче выполнить любой каприз супруги, чем объяснять Николетте невозможность исполнения ее прихоти. Кое-кто может позавидовать маменьке. Вон как ее супруг обожал! Нет, господа, Павел Иванович просто хотел жить спокойно, идя на поводу у Николетты, он не доказывал любовь к ней, а охранял свой покой. Я, его сын, сейчас поступаю так же.

Глава 13

– Вы ко мне? – приветливо улыбнулся молодой мужчина.

– Здравствуйте, Вадим, – завел я, – меня зовут Иван Павлович, извините, у вас нет телефона, поэтому я свалился, как снег на голову. Мне хочется поговорить с вами об Алике, мальчике, с которым…

– Дядя Ваня, – перебил меня Брагин, – как хорошо, что вы пришли! Заходите. Хотите кофе? У меня не бурда дешевая из пакетика, три в одном, кофе, сахар, сливки. Я такое не пью и никому не советую. Покупаю дорогой растворимый, в стеклянной банке, не в жестянке. Я прилично зарабатываю, поэтому беру только качественное. Смотрите какая у меня кухня! Здоровская, да? В комнате беспорядок, не хочу вас туда вести, там постель не убрана.

– Прекрасное жилье, – похвалил я маленькую квартирку, – очень уютное.

– Устраивайтесь поудобнее, – предложил Вадим, – садитесь. Сейчас угощу вас по-царски!

– Спасибо… – начал я, но парень снова перебил меня.

– Не стесняйтесь. Мне нравится гостей принимать. Зарплата нормальная, деньги есть. Не на пенсию по инвалидности живу, у меня отличная работа. Ответственная. Я вратарь.

– Вы спортсмен, – сказал я.

Вадим расхохотался.

– Какой вы юморной! Я служу на автобазе, ворота открываю, машины впускаю-выпускаю. Всех шоферов знаю, меня любят. Дядя Жора, когда возвращается, всегда мне молочку дарит: кефир, творог, сметану. Дядя Гоша ботинки купил. Тетя Лида конфетами снабжает. А тете Ане поклон до земли, она мне квартиру сделала, раньше я жил в коммуналке. До меня там вратарем работал дедушка, он ленился, уходил надолго. Шоферам было ни въехать, ни выехать. Его прогнали. А я этой работой дорожу, всегда на месте, даже в туалет не отбегаю, если припрет, кого-то вместо себя временно сажаю.

– С вами в интернате в одной комнате жил Алик, – начал я нужный разговор.

– Ага, – согласился Брагин, – он был хороший, но говорить не мог, только мычал, ходил еле-еле. И соображалка почти отказала. Я ему еду в комнату притаскивал, конфеты давал. Алик в детстве упал и поэтому таким стал. Меня Фонд из интерната забрал, потому что я умный. Алика не взяли, он умер. А я уехал в счастливую жизнь.

– К Алику кто-нибудь приходил? – задал я вопрос дня.

– Нет, – ответил Брагин, – в интернате Зоя Филипповна за всеми следила! Ему белье меняли, в баню водили, на занятия всякие в зал. Алик научился пирамидку складывать. Я его очень хвалил, а ему нравилось, что умным его считают. Я думаю, если кто глупей тебя, нельзя ему говорить: ты дурак. Обидно это и неправильно. Вот мне от самых лучших на свете папы и мамы достался ум, а Алику нет. Ему не повезло, я его всегда жалел.

Вадим замолчал.

– А кто ваши родители? – для поддержания беседы спросил я.

Брагин заулыбался.

– Я их не знал, не видел, они потерялись. Но были самыми лучшими, поэтому я у них получился умный и красивый.

Вадим понизил голос:

– А в интернате были и противные воспитатели. Про других нельзя говорить плохо. Но одна тетя, когда первый раз у нас появилась, зашла в нашу спальню и сказала: «Два идиота в одной комнате – это не опасно? Вдруг они подерутся, искалечат друг друга». Что вы по поводу ее слов думаете?

– Они отвратительны, – совершенно искренне ответил я, – разве можно называть человека идиотом, даже если он…

Я замолчал.

– Говорите, – попросил Вадим.

– …не способен передвигаться самостоятельно, – закончил я. – Алик все понимал, просто говорить не мог. А вас с ним вместе поселили, чтобы вы помогли ему в случае необходимости. Медсестра не сразу появится, а вы рядом, не подведете, выручите Алика.

– Вы говорите, как Зоя Филипповна, – засмеялся Брагин, – она мне объяснила давным-давно: «Вадюша, тебе лучше жить с Аликом. Вдруг что плохое случится, нянечки не успеют добежать, а ты поможешь другу».

– Зоя Филипповна – директор интерната? – спросил я.

– Она самая главная, добрая, умная, – расплылся в улыбке до ушей Брагин, – умерла только. Давно, когда меня Фонд забрал. Вот там все добрые!

И тут я уловил тихий храп, который вдруг донесся из коридора. Вадим его тоже услышал и весело сказал:

– Круто храпака задает! Собачку подобрал на улице, теперь она со мной живет.

Я встал.

– Спасибо, Вадим, очень приятно было с вами побеседовать.

– Уже уходите? – расстроился парень. – Давайте провожу вас до метро.

– Я на машине приехал, – объяснил я, – спасибо, Вадик. Голосисто ваша собачка храпит.

– Музыкальная она, – засмеялся Брагин, – еще и тявкает, сны ей снятся. Я ее люблю. Хотите, покажу?

Я отказался.

– Пусть отдыхает. У вас есть компьютер?

– Не-а, – смутился парень, – коплю на него.

Я встал. И тут мой взгляд упал на дорогой айфон, который лежал на невысоком холодильнике. Входя на кухню, я не заметил мобильный, а сейчас встал, повернулся, с высоты своих без малого двух метров роста увидел трубку и спросил:

– Можно завести почту в телефоне?

– Каком? – спросил Вадик.

Я показал на айфон.

Брагин восхитился.

– Суперский, да? Новый! Подарили мне! На день рождения.

– Весьма красивый и дорогой подарок, – похвалил я, – кто-то вас очень любит.

– На работе скинулись, – расцвел в улыбке хозяин квартиры, – сначала я испугался, когда мне его дали, чуть не заплакал. Зачем столько денег истратили? А они мне сказали: «Не переживай, Вадюша, нас много. С каждого по триста рублей всего собрали. Мы хорошо зарабатываем. Учись интернетом пользоваться». Но я пока не успел разобраться. Только вчера получил подарок. Вот какие у меня друзья, вот какой я счастливый, вот как мне в жизни свезло!

– У меня к вам просьба, – сказал я, доставая ключи, на которых вместо брелка висела визитница, – если кто-то будет искать Алика, позвоните мне.

– Положите карточку, – попросил парень, – на стол.

Я выполнил его просьбу, распрощался с Брагиным, спустился во двор, сел в машину и позвонил Борису.

– И как вам сосед Алика? – спросил тот.

– Понятно, что у паренька есть отклонения в развитии, – ответил я, – но он социализирован и выглядит счастливым. Все время улыбается. Зарабатывает деньги, открывая ворота на базе. Похоже, его там любят, подарили дорогой айфон, велели осваивать интернет. Он подобрал бродячую собаку, живет с ней. Ни одной жалобы от него я не услышал. Алик, по его словам, не умел разговаривать и ходить, в основном проводил время в кровати. Сомнительно, что это Брагин шантажирует Ольгу Михайловну. Боря, попробуйте найти телефон директора интерната, где жили Алик и Вадим. Я поехал к Фотиной.