Текст книги "Аполлон на миллион"

Я кивнула. Екатерина начала перебирать шерсть Тоффи.

– Рита охотно ответила на мои вопросы. У нее все прекрасно. Магазин детских товаров приносит прибыль, но родилась идея нового, более прибыльного бизнеса, и она продала торговую точку, начинает заниматься другим проектом. Каким – не сказала, а я не поинтересовалась. В Вилино Ермакова приехала к подруге, у той день рождения, в кондитерскую зашла купить в подарок торт. Пообщались мы не более десяти минут, я уехала, попала в непробиваемую пробку, включила радио, и полилась песня «Любовь найдет тебя нежданно…» Тут меня осенило: Маргарита влюбилась! Вот почему с ней произошли разительные изменения, вот откуда улыбка и такой взгляд… мечтательный, как у восьмиклассницы. Вовсе не к приятельнице она прикатила, а на свидание. Рита сидела за столиком лицом ко входу, так устраиваются, если кого-то ждут. За время нашей короткой беседы Ермакова послала три эсэмэски, постоянно поглядывала в сторону гардероба, ей было неспокойно. А когда мы прощались, она с облегчением вздохнула. Думаю, Ромео женат, вот Марго и не хотела, чтобы я его увидела. Сообщения она отправляла мужчине, предупредила его, что пока не одна.

– Некоторые женщины боятся, что посторонние сглазят их счастье, – пробормотала я. – Не задержалось ли в вашей памяти название забегаловки?

Екатерина прищурилась.

– Как ни странно, да. Видимо, потому, что было написано с ошибкой – «Шахрезада» вместо «Шахерезада». Кстати, там еще была приписка внизу: «Лучшие пирожки на этом свете».

– Забавно, – улыбнулась я. – Спасибо. Ну, все, я действительно ухожу. До свидания, Фанди, до встречи, Тоффи! Вы мне очень понравились.

Мопс подошел ко мне и тихо заворчал. Я присела на корточки, Фанди деликатно лизнул меня в щеку. Тоффи не стал фамильярничать, но прижался к моим ногам и тихо сказал:

– Гав!

– О! – воскликнула Бонч-Бруевич. – Вы тоже очень понравились моим ребяткам, Тоффи сейчас дал понять, что берет вас под свою защиту.

Я выпрямилась.

– Спасибо, дорогой. Если в районе Тверских улиц на меня нападет дикий леопард, непременно позову тебя на помощь. И Фанди тоже.

– Не сомневайтесь, они прибегут, – серьезно сказала Катя. – Тоффусик ради друга готов сразиться с любым чудовищем, он своим отчаянным лаем самого страшного монстра в бег обратит. А Фанди не издает боевого клича, просто молча подбирается к врагу и ложится ему на голову, используя свои объемы в качестве оружия. С такими приятелями вы будете непобедимы.

Глава 10

Сев в машину, я обнаружила в телефоне восемь вызовов из Ложкина и слегка забеспокоилась. Что случилось дома? Феликс сегодня с раннего утра до поздней ночи занимается с группой антропологов, специально приехавших из разных уголков России, чтобы побывать у Маневина на семинаре. Зоя Игнатьевна на работе, Лори вместе с ней в институте. Где Игорь, понятия не имею. Он, между прочим, так и не сделал попытки связаться со мной. Может, кто-то из животных заболел?

Я нажала на экран.

– Алле, резиденция Васильевой, у трубки управляющая, – объявила Анфиса. – Говорите громко, четко, ясно, а то некоторые набьют рот кашей и злятся, что их не понимают. Алле! Не молчите!

– Трудно начать речь, когда ты не даешь слово вставить, – усмехнулась я.

– Этта кто? – чуть повысила голос домработница. – Имя, фамилия, отчество, род занятий, место регистрации. По какому такому вопросу беспокоите резиденцию Васильевой?

– Фиса, это Даша. Что с тобой?

– Даша? Которая Даша? Представьтесь!

– Владелица резиденции, – торжественно заявила я. – Дорогая, ты заболела?

– Ну, наконец-то! – закудахтала горничная. – Звоню, звоню, а вы как померли! Денежной карточке кирдык, ни копейки сегодня не дала. Срок у нее истек. Я на продукты из своей заначки потратила.

Я извинилась.

– Прости, пожалуйста, не заметила. Прямо сейчас позвоню в банк, они перевыпустят кредитку. Извини, что тебе пришлось свои сбережения потратить.

– Так не в первый раз, – закряхтела Анфиса, – вечно у вас дома, как у оборванки, налички нет. Забываете про Егора, который аквариум чистить приезжает. Усвистите хрен знает куда, а мужик работу сделает и руку ковшиком складывает. Ну и что делать? Ему же в лапку надо тугрики сунуть. Я в свою заначку шасть, а потом из банкомата-то и возьму. Вы не парьтесь, просто карточку побыстрее оживите!

– Все сделаю, – пообещала я. – А почему ты так странно по телефону разговариваешь? Требуешь имя, адрес…

– Зоя Игнатьевна мне книгу дала, называется «Управление домашним хозяйством. Пособие для горничных, камердинеров и гувернанток», – пояснила Анфиса. – Ну я прямо тундрой себя ощутила! Невоспитанная я, неэтикетичная. Впираюсь к вам в спальню и ору: «Велели разбудить в девять». А так нельзя! Надо сначала постучать, потом из-за двери сказать: «Ваще благородие, разрешите войти, дабы вас с лужи поднять?»

– «Ваше благородие», – стараясь не расхохотаться, поправила я. – Не «ваще», а «ваше». И я не сплю в луже.

– Меня это тоже удивило, – призналась Фиса, – но если по-воспитанному, положено говорить так…

– Наверное, в тексте должно стоять «ложе», – остановила я домработницу, – в книге опечатка.

– А-а-а… – протянула домработница. – Тогда понятно. По телефону я, оказывается, тоже некультурно беседую. Схвачу трубку и алекаю, а если вас дома нет, так и говорю. Хозяйка потом в Ложкино возвертается и допрос мне устраивает: кто ее искал, зачем, чего хотели? А я, балда балдой, моргаю. Воспитанная мадщен поступает не так. Я книжку изучила, основные советы записала и на кухне листок вывесила. Теперь, когда домой пришлепаете и поинтересуетесь: «Мадщен! Кто выражал желание побеседовать с госпожой в отсутствие ее присутствия?» – я уже не стану зенки вылуплять и гундеть: «Фиг его знает, имя не назвал». Теперь я отвечу воспитанно: «Иван Иванович Иванов, гусар, родился в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году в городе Москва, не женат, детей не имеет, образование высшее, не курит, не пьет. Хотел побеседовать с э… сейчас в бумажку гляну, слово там заковыристое такое… э… вот… с проприатершей усадьбы на предмет его временного постоя».

Я закашлялась. Труднопроизносимое для внезапно решившей стать благовоспитанной камеристкой Анфисы слово «проприаторша» я услышала впервые, но что-то мне подсказывало: оно родом из Франции, правильно звучит – proprietaire и в переводе на русский означает «владелица».

– Фиса, какого года издания пособие, которое любезно вручила тебе Зоя Игнатьевна? – поинтересовалась я, справившись с припадком коклюша.

– Ща позырю… – отозвалась Анфиса. И вскоре сообщила: – Совсем новое, в этом году напечатали.

– Кем? Назови автора учебника, – потребовала я.

– Маневина Зоя Игнатьевна, кто ж еще? – удивилась домработница. – Стала бы она мне чужую писанину дарить!

– Ага, понятно, – пробормотала я. – Ну ладно, про кредитку я запомнила, если других проблем нет, то поеду по делам дальше.

– Покедова, – отозвалась Анфиса. И вдруг заорала: – Стойте! Не швыркайте трубку!

– Что случилось? – испугалась я.

– Дремучая моя невоспитанность наружу выперла, – простонала домработница, – неправильно попрощалась. Погодьте-ка… Где ж оно? А, вот: «Мадщен произносит…»

– Кто такая «мадщен»? – с запозданием удивилась я.

Фиса недовольно пробурчала:

– Это я «мадщен», так воспитанно называют помощницу по хозяйству. По-хорошему хозяйке надо орать: «Мадщен! Топай сюда!» По имени горничную звать не положено.

– Мадщен… – задумчиво повторила я. – Интересно, каков перевод слова и оттуда оно взялось?

– Скажите еще раз «до свидания», – потребовала Фиса.

– До свидания, – послушно повторила я.

Анфиса прочистила горло и тоном диктора Игоря Кириллова, объявляющего о начале военного парада на Красной площади, произнесла:

– Разрешите откланяться, ваше благородие, желаю вам удачи, процветания и больших успехов. За время отсутствия в доме про… пропре… пропретикрисы хозяйство останется под управлением мадщен.

Раздалось несколько коротких гудков, и телефон замолчал. Я сунула трубку в держатель, глянула на часы, включила навигатор и поспешила к дому Конкиной. Игорь так и не перезвонил, придется ловить его около подъезда Нины. Интересно, что означает слово «мадщен»?

Тщетно ломая голову, я выехала на Садовое кольцо и черепашьим шагом двинулась в сторону Новинского бульвара. Мадщен, мадщен… Нет, это так же загадочно, как таинственный «фидхтинг»[4]4
  Фидхтинг. – О том, как Даша и Феликс впервые пришли в агентство «Стрела Амура» и начали готовить свою свадьбу, читайте в книге Дарьи Донцовой «Самовар с шампанским», издательство «Эксмо».


[Закрыть], без которого, по мнению Маргариты и Эвелины, невозможна правильно организованная свадьба. Мне следовало спросить у хозяек агентства «Стрела Амура», что же такое фидхтинг, но мы с Феликсом постеснялись своего невежества.

Глава 11

Гарика я увидела издалека. Любимый сынок Зои Игнатьевны бодро шагал по узкому староарбатскому переулку, волоча за собой ярко-красную хозяйственную сумку на колесиках. Старательно сдерживая гнев, я вышла из машины, дождалась, пока «бизнесмен» окажется метрах в десяти от багажника моей «букашки», и воскликнула:

– Какая встреча!

Дядюшка Феликса замер и нервно спросил:

– Чего ты тут делаешь?

– Ехала мимо, увидела знакомую личность и притормозила, – соврала я. – А ты куда спешишь?

– В супермаркет, – не моргнув глазом сообщил пакостник, – хочу макароны к ужину купить.

– Что занесло тебя в центр города? – насела я на Гарика.

– Слышал, что в местном супермаркете лучшая паста, – выкручивался «гениальный предприниматель», – оригинальная, из Милана. Решил семью деликатесом побаловать.

– А сумка зачем?

– Покупки сложить!

У меня лопнуло терпение.

– Какого черта ты беспокоишь моих знакомых, представляешься управляющим сети антикварных магазинов Васильевой?

Игорь сделал удивленное лицо.

– Я? Кто сказал тебе эту глупость? Никогда не звонил Конкину!

– Разве я назвала фамилию приятеля, которому ты решил всучить по бешеной цене ядро Рылькина? – вкрадчиво поинтересовалась я.

Глаза Гарика забегали из стороны в сторону.

– Кто такой Конкин? Впервые слышу.

– Хватит придуриваться! – возмутилась я. – Вон в том желтом доме находится квартира Нины и Степана. Мы с тобой в двадцати шагах от их подъезда, а у тебя в сумке лежит «раритет».

– Какая сумка? – засуетился Игорь. – Не пойму, о чем ты говоришь!

Я быстро обошла его и схватила торбу за ручку.

– Вот она. Ну-ка открой!

– Там… Там книги! – взвизгнул Игорек. – По управлению… крупным бизнесом… я поехал в центр города специально, чтобы их купить…

– И приготовить любимым родственникам на ужин вместо макарон, – прошипела я.

– Отстань! – продолжал сопротивляться нахал. – Маме на тебя пожалуюсь! Налетела на человека…

– Не смей звонить моим знакомым! – снова потребовала я, дергая на себя сумку. – Еще раз зайдешь в мою спальню, возьмешь со стола записную книжку, я тебя…

Договорить мне не удалось – скользкая ручка выскочила из пальцев, торба пошатнулась и упала на мою ногу.

На секунду мне показалось, что в Москве внезапно наступила ночь. Яркое даже вечером солнце померкло, зато в глазах запрыгали разноцветные огоньки.

– Ядро! – завопил Гарик. – Оно стоит пять миллионов рублей, и если ты его испортила, тебе придется ущерб оплачивать! И…

Я оглохла и одновременно потеряла способность дышать. Тело будто укутал липкий резиновый плащ, стало очень холодно, потом, наоборот, жарко, и я наконец-то смогла втянуть носом воздух. В уши ворвался голос Гарика:

– Дашута, эй, тебе плохо? Вау, кровь…

Я пошевелила плечами. Противная резиновая ткань, прилипшая к спине, свалилась.

– Кто-нибудь! Помогите! – вопил Игорь. – Врача! Ей ступню оторвало!

Пошатнувшись, я ухватилась за багажник своей «букашки» и посмотрела вниз. Обе ноги оказались на месте, но носок левой бежевой балетки из сетчатой ткани стал бордово-красным.

– Люди! – орал Гарик. – Сюда! Дашу машиной переехало!

– Прекрати, – прошептала я.

– Сейчас упаду в обморок, – застонал Игорь. – Мне плохо!

– Что случилось? – полюбопытствовала пожилая дама, типичная арбатская старушка с собачкой на поводке, вышедшая из дома, около которого стояли мы с Гариком.

– Ей ногу оторвало! – заявил Игорь. – А у меня инфаркт начинается. Вызовите МЧС! Я не в состоянии, умираю от шока… Воды! Коньяка!

– Ох уж эти мужчины, – неодобрительно заметила бабушка, – никакой помощи от них в трудную минуту. Когда я сына рожать собралась и в роддом приехала, мой Владимир Иванович в обморок грохнулся, и врачи вместо того, чтобы мной заниматься, кинулись будущего отца спасать… Милая, вам, наверное, больно, но ножка на месте. Вероятно, вы сломали палец. МЧС тут ни при чем, зайдите в медцентр.

– Хорошая идея, – прошептала я, – но клиника, где я обслуживаюсь, находится далеко, часа два по пробкам катить, а мне в самом деле очень больно.

– Ангел мой, вы стоите у входа в медцентр, который принадлежит гениальному врачу Павлу Богданову, моему сыну, – сказала старушка, вытаскивая телефон, – сейчас все улажу.

– Ей ампутируют часть тела, – побелел Гарик и привалился к моей машине. – Спасите! Умираю! Инфаркт! Инсульт! Коллапс сознания! Травматический шок!

Дверь подъезда приоткрылась, появилась девушка в голубом халате.

– Ольга Максимовна, что случилось? Павел Владимирович сказал, вы звонили, велел сюда бежать.

– Ника, душенька, у этой женщины неприятность со ступней, – объяснила дама, – отведите ее к хирургу.

– Сначала надо мной заняться! – рассердился Игорь. – Человек с сердечно-сосудистым кризом нуждается в мгновенной помощи.

Старушка взяла свою собачку на руки.

– А молодому человеку пусть укол от истерики сделают.

– Нет! – взвизгнул Гарик. – Ненавижу иглы!

– Можете идти? – заботливо осведомилась у меня Ника.

Я попробовала ступить на левую ногу.

– Ой!

– Сейчас креслице прикачу, – пообещала медсестра.

– Оно жизненно необходимо мне! – вознегодовал Гарик.

– Не надо коляски, – попросила я, – обопрусь на вас и допрыгаю до кабинета.

* * *

– Хочу вас обрадовать, – улыбнулся мужчина в белом халате, рассматривая рентгеновский снимок, – перелома нет. Лишь сорвало ноготь с большого пальца. Больно, но для жизни неопасно. Сейчас обработаем ранку, сделаем укол и отпустим вас домой. Впрочем, если пожелаете, можете остаться в нашем стационаре.

– Говорил же, у нее ерунда, – заныл сидевший на кушетке Гарик, – а у меня инсульт! У вас в палате есть телевизор?

– Конечно, – заверил врач. – Полностью оборудованная комната – телефон, Интернет, круглосуточное наблюдение, медсестра…

– Поеду домой, – остановила я эскулапа, – уже не так болит.

– Вам придется ответить на пару вопросов, – вновь заговорил доктор, – необходимо заполнить карточку. У вас травма, а в этом случае от нас требуют тщательного соблюдения формальностей. Паспортные данные я записал, теперь о происшествии. На вас напали?

– Нет, – улыбнулась я, – ногой ни от кого не отбивалась.

– Ей на ступню упала пачка макарон, – соврал Гарик.

– Спагетти? – уточнил хирург. – Похоже, они были из бетона.

– Игорь шутит, – процедила я, – на ступню свалилось ядро.

Врач потрогал очки.

– Простите, что?

– Ядро, – повторила я. – Такая круглая железная штукенция, тяжелая.

– Нет, пачка пасты, – стоял на своем Игорь.

– Ты уж определись, что было в торбе, вкусные макароны или книги по бизнесу, – вздохнула я, бросив на родственничка злой взгляд. – И врачу надо сообщать правду. Повторяю: меня травмировало ядро.

Хирург поднял очки на макушку.

– Впервые слышу о таком случае. Откуда оно взялось? Только не говорите, что в Кремле выстрелила Царь-пушка.

– Ладно, – сдался Гарик, – она права. Макарон в сумке не было, там ядро. С каторги.

– Ага, – кивнул травматолог, – очень интересно, продолжайте.

– Оно – наказание Рылькина, который в тысяча двести двадцать третьем году убил царя Ивана Заборова, – зачастил Гарик.

Я смиренно сложила руки на коленях. Игорю нужно заучить историю раритета и постараться запомнить имя государя, он у него то Иван Первый Калиткин, то Заборов. А он, вдохновленный тем, что его слушают не перебивая, вещал про Юрия Коротконогого, каторгу, семейную ценность потомков маркиза…

– Весьма поучительно, – протянул доктор, когда фонтан красноречия Гарика иссяк.

В кабинет заглянула медсестра.

– Петр Ильич, вы меня звали?

Ага, значит, под столом у травматолога есть кнопка, нажав на которую врач может незаметно для пациента кликнуть кого-то на помощь.

– Пожалуйста, пригласите Руфину Марковну, – попросил Петр Ильич, – нужна ее консультация в отношении ноги госпожи Васильевой.

– Ясненько, уже несусь, – ответила девушка.

– Руфина Марковна прекрасно справится с воспалением, которое может возникнуть на месте, лишенном ногтя, – объяснил Петр Ильич, – надо ей травму показать.

– Я уже здесь, – произнесла полная женщина, входя в кабинет. – Что тут у нас?

– Нога! – ответила я.

– Прекрасно, – кивнула Руфина Марковна, – давайте поговорим об этом.

– Глубокоуважаемая коллега, – нежно пропел хирург, – Дарья и Игорь уверяют, что травму пациентке нанесло ядро.

– Очень интересно! – обрадовалась докторица.

– Которое прикатилось с каторги, – продолжал Петр Ильич.

Руфина Марковна пришла в восторг.

– О! Еще лучше!

– Прибыло прямиком из тысяча двести двадцать третьего года, когда предок Игоря Рылькин убил царя Ивана Плетнева.

– Заборова, – поправил Гарик. – И я потомок Юрия Коротконогого. Он выстрелил в покусителя… покушателя… короче, спас государя, за что и получил титул маркиза.

– Восхитительно! – пропела Руфина Марковна. – Продолжайте, голубчик. Рада, что вы решили поговорить об этом.

– Царя Заборова на Руси не было. Игорь ведет речь об Иване Первом по прозвищу Калита, – решила уточнить я.

– Это он подарил ядро мужчине? – уточнила дама.

Гарик подпрыгнул на кушетке.

– Да! Наконец-то я встретил человека, который меня правильно понял.

– Не волнуйтесь, голубчик, – заквохтала Руфина Марковна, – это моя профессия – выслушивать, оказывать поддержку.

И тут меня осенило: милая докторша психиатр! Петр Ильич, услышав чушь про ядро Рылькина, решил, что перед ним парочка сбежавших из поднадзорной палаты чудиков, и спешно призвал на помощь того, кто умеет обращаться с подобным контингентом. Мне следовало намного раньше догадаться, что к чему, но сильно ноющая ступня лишила меня сообразительности. Зато сейчас я отлично понимаю, как могу отомстить сыну Зои Игнатьевны за его отвратительное поведение. Ну, Гарик, погоди!

Глава 12

– Царь бросил ядро, и оно попало Дарье по ноге. Так? – поинтересовалась Руфина Марковна.

– Да нет, раритет лежал в сумке, – возразил Игорь, – я вез его продавать олигарху.

– За миллион долларов, – уточнила я и хихикнула.

Петр Ильич внимательно посмотрел на меня.

– Вы с чем-то не согласны?

Я улыбнулась.

– Бедный Игорь! В последнее время у него не ладятся дела, вот и случился нервный срыв. Я стараюсь ему помочь, поэтому соглашаюсь с каждым сказанным словом. Неужели вам, опытным специалистам, не ясен диагноз?

– Хотите сказать, что ядра не было? – спросила Руфина.

Я изобразила глубочайшее удивление.

– Вы ему поверили? История про императора Заборова и летающую по Москве чугунину производства тринадцатого века показалась вам правдивой?

– Эй, ты чего несешь? – забеспокоился Гарик.

– Не было никакого ядра, – сказала я.

– Во дает! – подскочил «бизнесмен». – Сама велела не врать врачу, и что делаешь? Ядро лежало в сумке.

– Как вы поранили ногу? – поинтересовался Петр Ильич.

– Споткнулась о бордюр тротуара, – прощебетала я. – Верх балетки сделан из сетки, вот я и повредила ноготь.

– Она сошла с ума! – завопил Игорь. – Не верьте Дарье! Я договорился о продаже ядра олигарху, а она против. Не хочет помочь родственнику.

– Вы близкие люди? – оживилась Руфина Марковна.

– Нет-нет, – отмела я ее предположение, – Игорь сын моей знакомой.

– Ложь! – заорал отпрыск Зои Игнатьевны.

Я повернулась к нему.

– Хочешь сказать, что мы с Зоей Игнатьевной никогда не встречались?

– Нет… то есть да… в смысле, нет… – запутался Гарик. – Какого дьявола ты задаешь тупой вопрос! Я же твой дядя!

– Кто? – усмехнулась я.

– Племянник, – быстро изменил показания «управляющий» моего «салона-аукциона». – Феликс муж Дарьи, я сын его бабушки, следовательно, являюсь твоим сыном, тьфу, братом, то есть племянником.

Я вынула из сумочки паспорт и продемонстрировала его Руфине.

– Обратите внимание на отсутствие штампа о браке.

– Ага, – кивнула психиатр. – Замечательно. Очень интересно.

– Вранье! – бушевал Игорь. – Дарья с Феликсом скоро празднуют свадьбу, она вам голову дурит!

Я сделала печальное лицо.

– Наверное, бедняга имеет в виду пир, который закатили в тринадцатом веке царь Иван Заборов, террорист Рылькин и верный лакей Коротконогий.

Петр Ильич потер затылок.

– М-да…

Гарик вскочил.

– Сейчас привезу сумку, и вы увидите ядро! Вот!

Я забеспокоилась. Не подумала о том, что Игорь может продемонстрировать «антиквариат».

– Руфина Марковна вас проводит, – заулыбался хирург. – Одному вам на улицу выходить нельзя, у вас же инфаркт.

Игорь растерялся.

– Хорошо, пусть врач со мной тащится.

– Только не волнуйтесь, – загудела психиатр. – Все прекрасно. Жизнь чудесна. Мы верим всему услышанному. В кабинете Иван Заборов-Коротконогий, Дарья ваша дочь. Просто хочется полюбоваться на ядро, такую редкость нечасто увидишь.

– В океане произнесенного здесь маразма есть одно светлое пятно – ваши слова про уникальность ядра Рылькина, – взвизгнул Игорь и выскочил в коридор.

Руфина Марковна выплыла следом.

– Она его не упустит? – забеспокоилась я. – Он может удрать.

– От психиатра Григорьевой уйти невозможно, у нее уйма поясов всех цветов по боевым искусствам, – заверил хирург. – Руфина Марковна бешеного слона за хобот удержит. Но должен предупредить: мы не имеем права насильно госпитализировать Игоря, если он начнет настаивать на уходе, будем вынуждены отпустить бедолагу, хотя его неадекватность очевидна.

Я взглянула на часы.

– Придумайте что-нибудь, ну, например, что хотите понаблюдать за состоянием его здоровья в связи с инфарктом. Продержите часа четыре после моего ухода и отравляйте восвояси. Думаю, он сейчас покажет Руфине Марковне какую-то железку, найденную на помойке.

– Украли! – донесся из коридора крик. – Сперли, гады, миллион долларов!

За дверью раздался топот, затем голоса:

– Укольчик поставьте…

– Сюда, голубчик…

– Ножками можете шагать?

– Все прекрасно, жизнь чудесна… Хотите шоколадку?

Дверь кабинета отворилась, психиатр вплыла в комнату.

– Игорь в шоке. Сумка исчезла. Пациент уверен, что ее украли, у него галлюцинации. Бредовая идея ядра оформилась в зрительный образ. Но я не имею права задержать…

– Петр Ильич уже все мне объяснил, – сказала я. – Подержите несчастного несколько часов и отпустите.

Руфина Марковна кивнула.

– Бедняга сильно распереживался, мы сделали ему укол, он задремал.

– Отлично! – обрадовалась я. – До свидания.

– Минуточку, а кто оплатит помощь, оказанную Игорю? – заволновался Петр Ильич.

Я встала.

– Дайте мне все чеки, схожу в кассу.

* * *

На следующий день в районе полудня я позвонила Раечке, рассказала ей все, что узнала от Екатерины Бонч-Бруевич, и спросила:

– Есть идеи насчет армии, лебедя и девяносто четвертого года?

– Бред какой-то, – отреагировала подруга. – Лучше послушай, что я узнала про Алексея Константиновича Ермакова, который отправился на рыбалку и пропал. Дело было летом, Надежда Васильевна с мужем жили на даче, от нее рукой подать до большого водоема, где местные жители и москвичи любят сидеть с удочками. Но старшего Ермакова потянуло за пятнадцать километров от того места, где он всегда проводил время в компании с другими рыбаками. Алексей Константинович подался на реку Хвостиху, не особенно широкую, но с очень быстрым течением. Вещи его обнаружили на берегу неподалеку от села Заикино. Там остались складной стул, снасти, сумка с бутербродами и термосом, одежда, обувь, часы, обручальное кольцо, полотенце. Все выглядело так, словно Ермаков решил в жаркий день освежиться, нырнул в реку и… утонул. Река около Заикино место неблагополучное, там бьют ледяные ключи, есть очень глубокий омут. Местное население никогда не купается возле деревни, ходит за полтора километра выше по течению, к селу Славкино, где мелко, песочек и оборудован неплохой пляж. Вопрос: ты снимешь обручальное кольцо, если решишь поплавать?

– Ну, если только оно велико, – ответила я. – Думаешь, Ермаков разыграл комедию?

– Возникает много вопросов, – продолжала Рая. – Мой брат страстный рыбак, и я его спросила, можно ли в Подмосковье поймать какую-нибудь рыбу в реке с очень быстрым течением. Юра ответил: «Только идиот, неопытный новичок в таком месте сядет. На течении ловят хищника, например щуку, но за ней надо ехать на Оку». А Алексей Константинович увлекался рыбной ловлей с юности, новичком его не назовешь. Так почему он устроился в неподходящем месте?

– Интересно, – пробормотала я.

– Сейчас станет еще увлекательнее, – пообещала Раечка. – За некоторое время до исчезновения Ермакова на частной фирме «Спортмас», где он был совладельцем, начались проблемы. Организация три года назад выиграла тендер на возведение спорткомплексов на территории России, а это лакомый кусок для строителей, денег им государство выделило немерено. Работы начались одновременно в разных концах страны. «Спортмас» не подвел – быстренько штамповал по типовому проекту здания, выпекал их скорее, чем блины на Масленицу. А потом случилась катастрофа: в городе Кузнецово в новом бассейне через несколько месяцев после открытия рухнула крыша, были жертвы. Понятное дело, соответствующие органы стали разбираться, и выяснились неприятные подробности. Я ничего не понимаю в науке возведения домов, но отчет комиссии впечатлил меня перечислением нарушений. Оказалось, что «Спортмас» сэкономил на всем. Например, по документам использовался бетон хорошей марки, дорогой и очень прочный, а экспертиза установила, что в реальности применялся другой материал, дешевый. И так далее. Ну, и в чей карман текли заработанные махинациями денежки?

– Полагаю, оседали на счетах руководителей «Спортмаса», – предположила я. – Значит, Алексей Константинович был вором.

– Он влип по уши, – подчеркнула Раечка. – Но везде надо иметь друзей. Кто-то шепнул ему, что скоро придется отвечать на вопросы следователей, и мужик… утонул. Тело не нашли. Вот же беда! Прямо горе! Вместе с Ермаковым в небытие канули и документы – ни дома, ни в его рабочем кабинете не обнаружили никаких бумаг. Олег Филимонов, второй владелец «Спортмаса», вылез из болота сухим – улик против него не нашлось. Более того, бизнесмен свалил всю вину на якобы погибшего Алексея Константиновича, говорил: «Это он мошенник, вор и мерзавец, я ничего не знал». Думаю, хозяева «Спортмаса» делились с кем-то наверху, больно быстро скандал погасили. И милиция в поисках Ермакова не особо усердствовала. Интересный штришок: после гибели мужа в жизни Надежды Васильевны и Прохора почти ничего не изменилось. Вдова не продала ни дачу, ни квартиру в центре города, ни машину, по-прежнему несколько раз в год ездила за границу лечить желудок и пить минеральную воду.

– Так, так… Алексей Константинович забился под корягу и продолжал обеспечивать жену и сына. Прохор знал, что отец не погиб. То-то он во время праздника, перекушав спиртного, поднял тост за здравие родителя. Не новая идея уйти от тюрьмы, прикинувшись покойником, но она работает. Вот почему похитили сына Ермакова, – воскликнула я. – Преступники знали, что в семье водятся деньги! Надо переговорить с Маргаритой – кажется, дамочка лгунья. Школьница Люба никак не могла раздобыть миллион в валюте. Сама Рита бросилась к бывшей свекрови, а та засунула лапку в стратегический запас. И мне очень хочется побеседовать по душам с Надеждой Васильевной. Только пока не представляю, каким образом подобраться к ней.

– Однако тебе растерянность несвойственна, – хмыкнула Раечка. – Обычно у тебя не бывает проблем с поводом для откровенного разговора.

– Неужели ты не сообразила, что тут особый случай? – удивилась я. – Вникни в ситуацию. Мать сказала следователю, что понятия не имеет, кто мог похитить сына, подчеркнула: «Мы живем скромно, капиталов не имеем». Маргарита спела ту же песню, да еще соврала, что миллион где-то раздобыла Люба. Обе скрыли от следствия правду и тем самым помешали найти преступника. И кто они после этого?

– В деле есть записка девочки, – возразила Рая, – там указано, что она сама нашла выкуп.

Я повысила голос:

– Где Люба могла нарыть миллион в валюте? Нет, это Марго помчалась к бывшей свекровушке, выложила ей историю с флешками и получила доллары. После гибели Прохора и Любы женщины воды в рот набрали, но обе прекрасно понимают: в смерти их близких виноваты те, кто знал, что у Надежды есть денежки. Дамочки боятся рассказать правду, потому что тогда выплывет наружу истина про «утопленника». Ведь возможно, что Алексей Константинович жив, и это он распоряжается кубышкой.

– Ну… – протянула Рая.

– Есть смысл просить у тебя миллион долларов? – перебила я подругу.

– У меня? – засмеялась Раиса. – И двухсот тысяч рублей не найду. Ты же знаешь мои обстоятельства: ипотека, машина в кредит и больная мама. Почти вся зарплата уходит банкам, еле-еле на жизнь хватает.

– Вот-вот, – подхватила я. – Какой смысл похитителям связываться с твоей семьей? Кражу человека планируют заранее, преступники не идиоты, понимают, что с небогатых людей нечего взять. С какой радости требовать у Маргариты нереальную сумму? Да потому, что преступники были в курсе: у нее есть свекровь, а у той заныкан капитал.

– Ой, перезвоню тебе позднее, полковник приехал. Судя по тому, как Дегтярев на кого-то сейчас в коридоре орет, он зол, как медведь весной, – скороговоркой произнесла Раечка и отсоединилась.