Текст книги "Сюрприз под медным тазом"

Глава 10

Саша и сам не помнил, как спустился по лестнице, как оказался на улице и как помчался через свой участок. Лишь пробравшись в дыру в заборе, он сообразил, что несколько рискованно соваться вот так в одиночку и без всякого оружия в дом, где уже случились две смерти подряд. И случились совсем недавно. Голос разума все настойчивей подсказывал: как бы не стать тебе третьим, голубчик.

В растерянности Саша замер на месте, оглядываясь назад.

Что же делать? Вернуться? Попросить помощи? Звонить в полицию? Нет, это все слишком долго и слишком большая морока. Нужен компаньон поближе. Обратиться за помощью к родственникам? Но в доме все спят. Пока, опять же, кого-нибудь добудишься, пока объяснишь ему, что к чему, пока заставишь пойти с собой, таинственный визитер может закончить свои дела в доме и ускользнуть.

Нет! Об этом не могло быть и речи!

– Эх, была не была!

И Саша двинулся вперед. Хорошо еще, что хватило ума оставить дома Барона. Пес своим внезапным лаем мог спугнуть посетителя. Сам Саша старался ступать как можно тише, и все равно ему казалось, что он топает словно стадо слонов. Если ночной гость его услышит, то сбежит или насторожится и будет наготове. И еще неизвестно, что лучше. Осторожно подобравшись к самому дому и встав под окном, Саша прислушался. Вроде как шум шагов в доме был, но раздавался он где-то вдалеке. Но что там происходит?

– Вроде бы мебель двигает.

Но оставаясь снаружи, понять, что именно делает незваный гость внутри, было невозможно. А как туда незаметно попасть? Идти в дверь нельзя. Саша помнил, как сильно скрипели старые ступени, когда он поднимался по ним на крыльцо в прошлый раз. И петли на двери также сто лет никто не смазывал. Дядя Толя, если уж он выбрал этот дом в качестве временного обиталища, мог бы и получше о нем заботиться!

– Ладно, что теперь говорить, – пробормотал Саша. – Если нельзя в дверь, тогда остается только окно. Но какое из них?

И помолчав еще совсем немного, он прикрикнул на самого себя:

– Да какая разница! Хватит мямлить! Надо действовать!

И набрав в грудь побольше воздуху, Саша решился. Очень осторожно он приоткрыл оконную раму и, подтянувшись на руках, залез в дом. Залез, прислушался. Вроде бы все спокойно. Таинственный гость продолжал блуждать в соседних комнатах, что-то переставлял, что-то двигал и постукивал то по стенам, то по полу. Он и понятия не имел, что Саша тоже тут.

Постояв и привыкнув к сумраку в доме, парень огляделся по сторонам. Надо же, какое совпадение. Он оказался в той самой комнате, где нашла свой конец Клара. Не самое желанное место. Кровь стучала у Саши в висках. Он чувствовал, как у него на лбу выступил пот. Воспоминания о пережитых им совсем недавно жутких минутах, когда Клара билась в предсмертной агонии вот на этом самом месте, заставили Сашу задрожать. Его бы воля, он бы и на пушечный выстрел не подошел к этому дому.

Но возможно, что сейчас совсем рядом с ним находится преступник, жестокий убийца. И долг Саши задержать его. А возможно, что сюда просто забрался случайный воришка. И это было уже не так страшно, хотя все равно держаться стоило настороже. И обе ситуации требовали, чтобы Саша явился для разговора с этим типом с оружием в руках.

– Хоть какую-нибудь палку бы мне.

Внезапно он припомнил, что на полу в изобилии должны были валяться ножки от стульев. Он пошарил рукой, но, к своему удивлению, ни одного из обломков на полу не нашел. В чем же дело? Неужели все их забрали полицейские? Получалось, что так. Все ножки от стульев были покрыты отпечатками пальцев, также на них имелись пятна крови. Разумеется, эксперты предположили, что одной из этих ножек мог быть убит дядя Толя. Они забрали предполагаемые орудия убийства с собой, благодаря чему Саша сейчас попал в просто безвыходное положение.

И почему он не прихватил с собой какую-нибудь дубину из сада? Мог заглянуть по пути в сарайчик, взял бы там ломик или даже топор. Нет, примчался сюда словно оглашенный с пустыми руками. А если у преступника пистолет? Тот, из которого он палил сегодня в Славку! Мысль о том, что дубина или даже топор мало помогут ему против пистолета, Саша постарался отогнать подальше. Пистолета у него все равно нет, так что нечего о нем и мечтать.

– Но все-таки, чем бы мне вооружиться?

Сашин взгляд упал на стол. Это был крепкий стол, стоящий на четырех массивных ножках, каждая из которых могла послужить отличным оружием. Тем более что Саша помнил, одна из ножек держалась на честном слове. Но какая из них? Парень обошел стол и потрогал каждую из его ножек. Вот, кажется, и та, что ему нужна. Он подергал ее, стол зашатался. Но Сашу это не остановило. Он забрался под стол и стал расшатывать ножку до тех пор, пока она не оказалась у него в руках.

Разумеется, все эти действия сопровождались звуками, которые привлекли внимание находящегося за стеной человека. Саша услышал, как сначала шаги замерли, а затем стали приближаться. Судя по тому, как неуверенно ступал ночной гость, Саша понял, что тот и сам всего боится. Теперь у Саши было два пути. Оставаться сидеть под столом, благо что падающее на пол сукно скрывало его скрюченную фигуру. И второе – выскочить из-под стола, напугав тем самым ночного гостя.

Саша выбрал второй путь. Когда, по его прикидкам, незваный гость оказался уже на пороге комнаты, Саша дернул ножку стола в последний раз, вырвал ее и вместе с ней и диким воплем выскочил наружу. Эффект был ошеломительный. Сперва стол, поддетый Сашиной спиной, взлетел высоко в воздух, а затем под силой гравитации снова устремился вниз и соприкоснулся с полом. Но лишившись поддержки со своей четвертой стороны, простоял он недолго и тут же с громким грохотом завалился набок.

Все вместе это произвело такой громкий шум, что Саша мог быть доволен.

Темный силуэт, который был хорошо различим в проеме двери, сдавленно пискнул и упал на пол почти одновременно со столом. Рухнул как подкошенный, как отметил про себя Саша. Размахивая своей ножкой стола как оружием, Саша подбежал к злодею ближе. Подбежал и замер, потому что никакого злодея и преступника тут не было, а была всего лишь маленькая лишившаяся сознания от страха Карлотта.

– Вот ведь… Откуда она тут взялась?

Саше стоило немалых усилий привести девушку в чувство. Он и на улицу ее вытащил, и в лицо ей водой брызгал, и по щекам хлопал, и по имени звал, но ничего не помогало. Обморок оказался таким глубоким, что Саша даже растерялся. Он держал в руках лишившуюся сознания девушку и решительно не знал, что с ней делать.

Внезапно его осенило. Он приблизил лицо девушки к себе и поцеловал ее в губы. И что бы вы думали? Карлотта, которой до этого ничего не помогало очнуться, тут же пришла в себя. Она открыла глаза и отпихнула от себя Сашу.

– Ты что это делаешь?

– Искусственное дыхание, – соврал ей Саша. – Техника рот в рот.

– Я же не утонула, я всего лишь потеряла сознание, со мной это часто бывает.

Карлотта огляделась по сторонам.

– Вроде бы я в доме была.

– Там я тебя и нашел. Что ты там делала?

Карлотта не ответила на этот вопрос. Она морщила лоб, мучительно стараясь что-то вспомнить.

– В доме кто-то был, – сказала она. – Он прятался под столом в одной из комнат.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Это был я.

– Ты?

– Прости, если я тебя напугал.

– Хорошенькое дело! Я же могла умереть со страху.

– Я думал, что это преступник. Никак не мог представить, что ты отважишься идти одна в этот страшный дом.

– Да, мне было жутковато, – призналась Карлотта. – Но я должна спасти папу, поэтому велела своему страху заткнуться. И если бы ты не напугал меня, все бы прошло гладко.

– Я уже извинился перед тобой.

– Ладно, – нехотя пробормотала Карлотта. – Забыли.

– А теперь скажи мне, что ты делала в доме ночью?

– То же, что и ты.

– Увидела мелькающие огни в окнах и решила проверить, что происходит?

– Почти. Я искала тайник.

Саша насторожился. Про тайник он слышал впервые.

– Мама упоминала, что в доме есть тайник. Там она держала важные документы.

– Это она тебе сама сказала?

– Не мне.

– А кому?

– Надо полагать, твоему дяде Толе. Не знаю. Я случайно подслушала, как мама разговаривала с кем-то по телефону. Она меня не видела, я тихонько стояла и слышала, как она говорила кому-то, что сеанс спиритизма она провела, как и договаривались, дух явился, согласие к сотрудничеству изъявил, но просит, чтобы на следующий сеанс пришел кто-то из его кровных родственников. Лишь родной своей крови дух обещал рассказать всю правду без утайки. И еще мама сказала, что фотографию после окончания сеанса она вернула обратно в тайник к другим документам.

– Вот оно как!

– Я сегодня ночью вспомнила этот разговор, и меня прямо осенило. Если мама проводила сеансы спиритизма в этом заброшенном доме, значит, и фотография, с которой она работала, тоже находится там, и тайник с другими документами тоже там! Логично, что удобней держать их под рукой, чем таскать откуда-то из другого места.

– Ты что-нибудь нашла?

Вид у Карлотты внезапно сделался необычайно гордый.

– Нашла! Представь себе!

– Тайник?

– Это небольшая ниша в полу. Мне удалось ее обнаружить, когда я простукивала половицы. Под одной звук был иным. Я ее приподняла и увидела там какую-то бумагу. Вроде бы конверт.

– Что это было?

– Я не знаю. В этот момент я услышала скрип в соседней комнате, пошла проверить, что там. И… и вот.

– Значит, тайник ты не успела осмотреть?

– Пока еще нет.

– Так чего же мы ждем!

Саша вскочил на ноги.

– Показывай!

И первым устремился обратно в дом. Былого страха в нем как не бывало. Заброшенный дом казался теперь не столько страшным, сколько таинственным и манящим. Саша сам не отдавал себе отчета, до какой степени изменилось его отношение к дому и всему прочему с появлением рядом с ним Карлотты. Теперь, когда рядом с ним была хрупкая и нежная девушка, способная лишиться чувств от громкого звука, Саша ощущал себя необыкновенно сильным и мужественным. Ему надо было быть таким, ведь требовалось опекать ранимое существо, оказавшееся рядом с ним.

Карлотта недолго блуждала по дому и вскоре указала:

– Это тут.

Доска на том месте была сдвинута, и Саша, наклонившись над дырой, увидел, что на дне ее и в самом деле что-то белеет. Сунув руку, он извлек наружу конверт, сложенный из листа плотной бумаги. Парень повертел конверт в руках и с огорчением убедился, что тот не имеет никаких опознавательных знаков. Ни адреса отправителя, ни марок, ни даже картинок. Это был самодельный конверт, склеенный кем-то самостоятельно из листа бумаги. Может быть, следователь Железнов со своими экспертами сумел бы извлечь что-то полезное из этого конверта, но Саша не смог.

– Хоть бы внутри что-нибудь было, – загадал он и заглянул внутрь.

Ура! Там была одна-единственная фотография. Старая, черно-белая и к тому же изрядно пожелтевшая от времени. Края у нее были ажурно вырезаны специальными ножничками, и Саше показалось, что такую резьбу по бумаге он уже где-то видел. Ну, точно! У них дома имелся альбом, где фотографии маленького дедушки Пети в смешных коротких штанишках были оформлены точно так же.

Поняв, что фотография может быть собственностью их семьи, Саша вгляделся в изображение уже более пристально. Снятая молодая женщина счастливо улыбалась. Да и чего ей было не улыбаться? Вид у нее был цветущий и очень ухоженный. Красивая прическа, нарядное платье, помада на губах. Судя по прическе и платью, фотография могла быть середины прошлого века. Скорей всего, довоенных лет, потому что после войны вряд ли можно было сыскать во всем Союзе такое ухоженное и приятно округлое женское лицо с ямочками на щечках и такую беззаботную улыбку на губах.

– Ты ее узнаешь? – спросила Карлотта.

Саша покачал головой:

– Пока нет.

И продолжил изучать фотографию. На обороте была надпись: «Милому Коленьке с любовью». Почерк был каллиграфический, буковки выписаны просто идеально красиво. Но кроме того, что фотография была подарена какому-то Коленьке, другой информации надпись не несла.

– Тут есть еще что-то.

И действительно, в конверте имелся еще листок, который Саша сперва не заметил. Он был меньше размером, тоньше, и хотя это тоже была фотография, но фотография какая-то необычная, напечатанная не на плотной фотобумаге и не на специальном оборудовании, а на листе самой обычной офисной бумаги на ксероксе.

Но несмотря на это, на второй фотографии была запечатлена та же самая красавица. Однако если сравнивать с первой, то что-то в ее внешности неуловимо и страшно изменилось. Нет, она была по-прежнему очень хороша собой, вид у нее тоже был цветущий, но вот глаза… Если на первой фотографии у женщины были счастливые и влюбленные глаза, то на второй в них прочно поселились страх, гнев и боль.

– Это она же… – заметила Карлотта, – но постарше.

Кроме того, Саша сразу понял, что изначально на второй фотографии была запечатлена не одна женщина, там были сняты два человека. Та самая молодая женщина с ямочками и рядом с ней какой-то мужчина. Сейчас от мужчины на фотографии осталась одна лишь рука, лежащая на плече у женщины. И это была мужская рука с перстнем-печаткой на безымянном пальце и обшлагом от военного мундира.

– Зачем тут находятся обе эти фотографии?

– Могу лишь предполагать, – отозвалась Карлотта. – Мама не только увлекалась гаданием и сеансами спиритизма, она и меня немного этой премудрости обучила. Когда вызываешь дух умершего человека, хорошо, если можешь визуально представить себе его образ. Визуализация очень сильно помогает установить контакт с умершим.

– Хочешь сказать, что дух этой женщины твоя мама и пыталась вызвать?

– И попросил ее об этом ваш дядя Толя. Не иначе.

Саша пожал плечами. Чушь какая-то. Хотя на дядю Толю это похоже. У него в голове всегда был ворох самых разных идей.

– Но зачем ему понадобилось тревожить дух этой красотки?

– Надо выяснить, кто она такая, – рассудительно заметила Карлотта. – И тогда станет уже более ясно, что хотел добиться от нее дядя Толя.

– Спрошу у родителей. Может быть, они знают, кто она.

На этом они и порешили. Теперь тайник был пуст, Саша осмотрел его хорошенько, но ничем больше тайник его не порадовал. Ни клочка, ни обрывка.

– Пойдем домой?

– Да, спать хочется.

И Карлотта сладко зевнула. Саша хотел над ней посмеяться, но внезапно почувствовал, как и его тоже клонит в сон. Глаза слипались. И вернувшись домой, они разошлись по своим комнатам и сладко заснули. Впрочем, Саше долго наслаждаться покоем не пришлось. Уже через пару часов проклятый будильник заорал дурным голосом:

– Вставай! Вставай! Штаны надевай!

Ругаясь на самого себя последними словами, зачем он установил такой дурацкий и, самое главное, такой громкий звонок на свой будильник, Саша послушно натянул штаны и спустился вниз. Ясное дело, в семь утра никого из родственников на кухне еще не было. Все спокойно спали. Один Саша был вынужден мчаться на встречу с профессором Чемодановым. Даже любимая мама спала, вместо того чтобы позаботиться о завтраке для своего сына. Хотя маму можно было понять. Уход за многочисленной оравой гостей давался ей нелегко, и к вечеру она выглядела такой вымотанной, что Саше даже стало ее жалко.

Единственным живым существом, которому было дело до Саши, оказался Барон. Пес не остался наверху в спальне, он проследовал за хозяином на кухню и теперь сидел у его ног, преданно следя за каждым его движением. Справедливости ради надо сказать, что у такой собачьей преданности были свои причины. Барон надеялся на то, что ему перепадет кусочек-другой чего-нибудь вкусненького из хозяйской трапезы.

Саша налил себе чашку чая и встал, чтобы подойти к холодильнику. Барон немедленно оказался рядом, следя за хозяином крайне внимательно. Что он там достает? Колбаску? Или пельмени? Барон заволновался. Колбасу он любил. И сосиски любил. И от куска шашлыка никогда не отказывался. Но его подлинной страстью были пельмени. Все равно вареные или жареные, холодные или с пылу с жару. Барон поглощал их в огромных количествах, живот у него делался круглым словно шар, но пес мог пожирать любимое лакомство до тех пор, пока в нем оставался хоть миллиметр свободного пространства. Один раз он слопал целую упаковку замороженных пельменей, видимо, приняв их за какой-то новый сорт очень вкусного мороженого.

И вот свершилось. Хозяин извлек из холодильника сковороду, полную пельмешек. Барон почуял вкусный запах еще до того, как Саша поставил сковороду на огонь. И взвыл. А уж когда пельмени стали подрумяниваться, волнение Барона достигло предела. Он крутился у Сашиных ног, вился и терся о его штанины словно какой-нибудь кот.

– У тебя есть своя еда.

Да, еда была. И сухой корм Барон уже съел. Но пельмени – это же что-то совершенно особенное! И как хозяин может этого не понимать?

Саша понимал. И сознавая, что кормить собаку человеческой едой, да еще готовыми пельменями – это не лучшее, что можно придумать, он все равно отложил с десяток пельменей в собачью миску.

После чего поставил миску на пол и велел Барону:

– Жди!

Барон уселся возле миски и стал покорно ждать, пока что гипнотизируя пельмени своим взглядом. Пес ожидал новой команды и старался не показывать своего нетерпения. Но оно все равно прорывалось. И Барон то и дело отрывал взгляд от заветной миски и вопросительно смотрел на Сашу. Ну что? Еще не пора? А теперь? Теперь пора?

– Жди!

И Барон ждал. Саша отвлекся на свою порцию. И вдруг услышал:

– Кап! Кап!

И откуда капает?

Саша взглянул и понял, что это слюна капает у Барона со рта. Саша едва сдерживал смех, глядя на то, как постепенно у ног Барона на полу образуется маленькая лужица. Но несмотря на одолевавший его аппетит, пес не притрагивался к еде, терпеливо дожидаясь разрешения хозяина.

– Кушай, Барон. Можно!

Но Барон и тут не сразу накинулся на еду. Он повернул голову и еще раз внимательно посмотрел на своего хозяина. Мол, точно можно? Это не какая-нибудь там подстава? Я не ошибся и действительно можно приняться за эти восхитительные пельмешки?

– Можно, Барон, можно!

И только лишь после этого Барон накинулся на пельмени и расправился с ними за какие-то считаные секунды. Пес буквально всосал их в себя, словно вместо рта у него был шланг пылесоса. Позавтракав, Барон пришел благодарить хозяина. Он снова крутился у его ног, вилял хвостом и облизывался с таким счастливым видом, что было и без слов ясно, пес считает Сашу самым лучшим человеком на всем белом свете.

Никто не учил Барона тому, что после еды нужно сказать спасибо. Пес сам это понимал. И Саша частенько думал, как странно, что простая глупая собака это понимает, а многие вроде как воспитанные дети да и умные взрослые, хотя им и неоднократно напоминают о правилах вежливости, совсем не стремятся их исполнять. Честное слово, люди могут многому поучиться у собак и в первую очередь их искренности в проявлении чувств.

Профессор Чемоданов жил в элитном доме времен расцвета сталинского ампира. Не все дома того периода могли похвастаться такой счастливой судьбой. Но этот дом был поистине роскошен. Глядя на него, как-то сразу верилось, что в советской стране для каждого трудящегося готов такой вот дворец, живя в котором граждане будут легко и весело строить совместное счастливое будущее для всех народов земли. Позднейшая действительность показала, насколько оторвана эта сказка от жизни. Но дворцы… дворцы все равно остались, потому что построены были не на один день и не для себя, а на века и для людей.

Саша поднялся по широкой лестнице на второй этаж и оказался на площадке, на которой с легкостью могла развернуться БМП – боевая машина пехоты или даже небольшой танк. Дверь профессора была облицована дорогим красным деревом. Вместо привычного звонка тут был домофон. Саша нажал на кнопку вызова, раздалась заливистая трель, спустя некоторое время экран засветился, и на нем возникло лицо симпатичной молодой девушки.

Она изучила Сашу, оглядев его с ног до головы, и спросила:

– Вы к профессору? Он вас ждет.

Дверь открылась, и стало ясно, что девушка была именно прислугой, на это указывало ее форменное платье, белые передничек и наколка на голове, какие раньше носили лишь сотрудницы общепита. Но этим сходство девушки с ними и ограничивалось. Никакого хамства или грубости. Прислуга у профессора была идеально вышколена.

– Прошу вас в кабинет.

Саша вошел в просторную комнату, куда его проводила девушка, и покрутил головой. Где же тут профессор? Вокруг были одни лишь книги. Сотни и тысячи томов в тяжелых кожаных переплетах, бумажные книги, книги миниатюрные, книги с иллюстрациями и без них. Имелось тут даже собрание Большой советской энциклопедии, занимавшее несколько полок. Жуткий архаизм, если разобраться. Мало того, что многие понятия в ней устарели, так еще и раздобыть информацию о том или ином человеке или событии куда проще теперь можно было в Википедии.

Правда, в Вики пишут все кому не лень. И зачастую полную околесицу. А переплетенные в золоченую кожу тома энциклопедии составляли именитые ученые и вычитывали опытные редакторы, чтобы, не приведи бог, не допустить какой-либо неточности. Теперь с этим стало проще. Кого там волнует, в каком точно году родился шведский Карл Двенадцатый. Пусть скажет спасибо, что о нем вообще вспомнили. А поступки и деяния великих людей можно переврать с такой легкостью, что никто уже и не поймет, где начинается ложь, а где заканчивается правда.

– Так вот, что касается вашего родственника Анатолия Купцова…

Голос в казавшейся пустой комнате прозвучал до того неожиданно, что Саша буквально подскочил на месте. Будь рядом с ним Барон, он бы сейчас громко залаял. Но Саша оставил собаку в машине, велев Барону сторожить. Тот отнесся к этому поручению без всякого восторга, оставаться один Барон не любил, а в машине тем более. Но раз велено сторожить, пес свернулся калачиком на коврике, пост принял.

– По поводу интересующей вашего родича информации я могу сообщить вам следующее, – продолжил тот же голос, и Саша наконец понял, откуда он идет.

Профессора скрывала от Саши высокая спинка кресла. И когда он повернулся к посетителю, Саша увидел самого забавного человечка в своей жизни. Ростом профессор был крайне мал и, кроме того, худ и сух. Больше он был похож на какого-то сильно усохшего гномика. Но словно бы в компенсацию за такой малый рост и хилую комплекцию, природа одарила профессора Чемоданова огромной головой, которая казалась еще больше из-за малых размеров остальных членов его тела.

– Я подготовил для вас печатные издания, которыми снабдил вашего родственника.

Апломб и важность, с которыми изъяснялся профессор, были так потешны, что Саша едва не прыснул со смеху. А он-то навоображал себе о Чемоданове невесть чего! Вот и доверяй после этого своей интуиции. Саша думал, что Чемоданов задавака и сноб, а он просто чудак.

Профессор подозрительно на него глянул, и Саша состроил серьезную мину, напомнив при этом самому себе, что негоже потешаться над физическими недостатками других людей, это и некрасиво и невоспитанно, и в первую очередь плохо говорит о самом Саше.

– Могу я взглянуть на эти книги?

– Можете их даже взять. Это копии. Оригиналы из своего библиотечного собрания я не раздаю никому. Возьмите.

Саша взглянул на стопку, на которую указывал профессор, и заметил:

– Вы щедрый человек.

Даже по предварительным прикидкам в стопке было не меньше полусотни листов. И профессор озаботился тем, чтобы сделать для Саши копии.

– Спасибо!

– Знания даются для того, чтобы делиться ими с другими. А в моем библиотечном собрании имеются книги, которых нету ни в библиотеке Академии наук, ни в Российской национальной библиотеке, я уж не говорю о других библиографических коллекциях. Конечно, эти книги в первую очередь интересны для узкого круга специалистов, но я рад, когда даже такой неофил вроде вас проявляет заинтересованность в выбранной мной для изучения теме. Изучите эти бумаги на досуге. А сейчас могу я вас спросить, какая именно тема вас интересует?

– Та самая, что и дядю Толю!

– Его в первую очередь интересовал один конкретный момент в моих исследованиях. И один вполне конкретный период.

– Какой?

– Он задавал мне практические и очень подробные вопросы о том, как был организован труд заключенных и особенно женский труд в лагерях для военнопленных и на всей оккупированной фашистами территории. И его интересовали судьбы женщин, оказавшихся в плену у фашистов. Особенно женщин молодых и красивых.

Саша слушал и хлопал глазами. И с чего это дяде Толе приспичило выяснять такие вещи? Нет, конечно, он был человеком разносторонних интересов, но все-таки коллекционирование значков или марок – это одно, а интерес к таким специфическим историческим справкам – это совсем другое.

– А зачем ему это было нужно?

– Как мне объяснил господин Купцов, это из-за его супруги.

– Тети Маши? А она тут при чем?

– Матушка уважаемой супруги Анатолия была угнана фашистами при отступлении в сорок третьем. И с тех пор родственники ничего о ней не слышали. Анатолий мечтал если не найти ее саму, то хотя бы отыскать ее следы. Или на самый крайний случай хотя бы иметь представление о том, какими были последние дни жизни этой женщины.

– Неужели и так не ясно, что ничего хорошего с ней случиться не могло. Всем известно, какие зверства творили фашисты, как измывались над пленными. И вообще, тетя Маша никогда не упоминала ни о чем таком.

– Мне тоже показалось, что Анатолий что-то недоговаривает. Но когда вы сказали, что и собственная кровная родня нашего Анатолия была вынуждена бежать от немецкой оккупации, мне стала лучше понятна его личная заинтересованность.

В этот момент дверь в кабинет открылась и в проеме возникла женщина. И это была самая крупная женщина, какую прежде доводилось видеть Саше. Просто какой-то гигант! В своих огромных руках она держала крошечный подносик, с которым величаво прошествовала через всю комнату. Бух! Бух! Бух! От каждого шага сотрясался пол, потолок и люстра. На столе подпрыгивало мраморное пресс-папье и бюстик Карамзина. Профессор вместе с Сашей замолкли, почтительно глядя на передвигающийся по комнате колосс.

Достигнув стола, великанша опустила свою ношу и выпрямилась. Оказавшись на столе, поднос каким-то волшебным образом мгновенно увеличился в размерах. Только что, находясь у груди великанши, он был похож на детскую игрушку, а теперь на столе представлял вполне себе такой достойных размеров поднос, на котором поместился кофейник, серебряная сахарница, сливочник и блюдо с пышными оладушками.

– Антон! – пророкотала дама. – Завтракать!

– Людмила, ты же видишь, у меня посетитель.

– Антон, ты выходишь из дома через полчаса. И сейчас ты будешь у меня завтракать.

Профессор улыбнулся супруге:

– Не могу сопротивляться твоему напору, дорогая.

Попробовал бы! Людмила весила, наверное, раза в четыре больше своего супруга. И ростом она превосходила его, и мощью, и комплекцией.

– Оставь оладушки, дорогая. И кофе оставь. Я обещаю тебе, что все съем и все выпью.

Но стоило супруге удалиться, как профессор поспешно придвинул поднос к Саше.

– Молодой человек, я вам помог?

– Очень помогли.

– А теперь помогите вы мне. Долг платежом красен. Съешьте за меня эти оладьи. Людмила не выпустит меня из дома, пока я не съем все, что она мне принесла. А я клянусь, что не смогу осилить ни одной штуки. Но я выпью кофе! Ну, ешьте! Время дорого!

Не мог же Саша подвести такого хорошего человека! Он принялся запихивать в себя оладьи, которые были очень вкусны, но которых было слишком уж много. Профессору ни в жизнь не справиться с таким огромным блюдом. Да о чем только думает его супруга? Эти оладьи занимали почти столько же места, сколько сам профессор!