Текст книги "Сафари на Жар-птицу"

– Значит, Ева Германовна тут не живет?

– Ева – нормальный человек. Вот вы тоже с виду нормальный. Вы бы стали жить с такими?

– Нет.

– И она тоже не стала. Оставила эту квартиру брату. Себе другое жилье купила и съехала. Уже года три, как не живет тут.

– А вы можете дать мне ее новый адрес?

Таня чуток поколебалась прежде, чем ответить.

Но все-таки сказала:

– Могу.

– Вот здорово!

– Только зачем вам адрес тети Евы? И кто вы такой?

Саша принялся объяснять. Но Таня перебила его на середине фразы.

– Ясно. Я все поняла. Вы из полиции. Утром сюда ваши уже приходили. Тоже Евой Германовной интересовались. Значит, обокрали контору, да? А я говорила, что рано или поздно тем дело и кончится. И что же вы так несогласованно работаете? Друг за дружкой ходить, много ли преступников поймаете? Ладно уж, пишите адрес.

Адрес Саша записал. Оказалось, это на другом конце города. Похоже, Ева Германовна постаралась забраться как можно дальше от своего братца.

– Мне почему-то показалось, что вы совсем не удивлены тем, что офис Евы Германовны обокрали? Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь. А не удивлена я потому, что нельзя так с людьми обращаться. Если люди на тебя работают, им нормальные деньги платить нужно. Вокруг все дорожает, а она им вместо того, чтобы прибавку к зарплате, наоборот, штрафы ввела, премий лишила, за переработки совсем платить перестала. Люди по двадцать четыре часа работают, особенно если в конце года, на работе пару часов поспят и снова работать принимаются. А им за это в конце месяца пшик! Раньше, до кризиса, оклад платили, в прошлом году половину, потом четверть, а теперь и вовсе ничего.

– Оптимизация.

– Богатые становятся богаче за счет бедных, которые еще больше беднеют. Разве это справедливо?

Саша пожал плечами. Что он мог сказать? Конечно, справедливостью тут и не пахло. Но справедливость ведь это такая вещь, которая сама собой не появится, ее восстанавливать нужно.

И тут его осенило.

– Вам это насчет премий Ева Германовна рассказывала?

– Уж не сама выдумала!

– Значит, вы с Евой были близки?

– Моя мама и тетя Ева дружат с самого детства. Они ровесницы. Только судьбы у них по-разному сложились. Мама замуж рано вышла, меня сразу родила. А тетя Ева все мыкается. А квартиры-то наши, сами видите, совсем рядышком. Когда тетя Ева еще тут жила, она частенько у нас отсиживалась. Придут к Павлику дружки, накурят, навоняют, тете Еве и возвращаться не хочется. Она сначала у нас комнатку снимала. Мама не хотела с нее денег брать, но тетя Ева ее уговорила. Потом лучше зарабатывать стала, квартиру себе сняла. Тоже неподалеку. А несколько лет назад купила в стройке квартиру. Как получила жилье, так носа сюда больше не кажет. Я ее понимаю. Каждый приход – это сплошная головная боль из-за Павлика. Вечно он у сестры деньги клянчил. А как она появляться тут перестала, а вместе с ней и деньги, Павлик воровать начал. Мы с мамой говорили об этом тете Еве, но она странная в последнее время стала. Сказала, что устала от выходок Павла. Что каждый сам кузнец своего счастья. И что она знать больше ничего не хочет про Павла. Если посадят, туда ему и дорога. А вообще, лучше бы он совсем умер.

– Могу ее понять. Брат совсем ее допек.

– Конечно. Только странно. Все-таки брат. И тетя Ева его очень любила. Прежде она никогда бы таких жестоких слов не сказала.

– Прежде?

– До встречи с этой Синей Бородой, будь она неладна!

– Что за синяя борода?

– Тетка одна! Я ее один только разочек в кафе на дне рождения тетечки Евы увидела и сразу возненавидела на всю жизнь!

– Почему так?

– Ох и противная! Никого к тете Еве не подпускает. И борода эта еще ее! Нет, я понимаю, все в жизни случается. Гормоны там бушуют. Но если не повезло тебе, если выросли у тебя волосы на подбородке, сходи в салон, удали их лазером. Сейчас это все без проблем делается. Зачем же свое уродство подчеркивать? Зачем бороду специально отращивать да еще в синий цвет ее красить!

Саша внимательно смотрел на Таню. Нет, что-то тут было не то. Не стала бы Таня так сердиться просто из-за чьей-то там внешности, пусть даже и такой оригинальной.

– Эта Синяя Борода, как я ее называю, совсем тетю Еву под себя подмяла. Вертела ею, как хотела. Тетя Ева только ей в рот и смотрела, только ее и слушала. А Синей Бороде только того и надо! Вливала в тетю Еву всякую гадость.

– В смысле? Спаивала ее?

– Нет, это я фигурально выразилась. Хотя, может, и подпаивала чем, когда никто не видел. Но при нас она лишь мозг тете Еве промывала. Мол, надо быть сильной. Надо уметь держать удар. Надо постоять за себя. Если бьют, надо дать сдачи, и дать ее так, чтобы больше к тебе не сунулись. Уверена, это после таких вливаний тетя Ева начала по отношению к Павлику так жестко себя вести. Раньше она всегда давала ему денег, понимала, брату никогда не быть нормальным. Нельзя, чтобы он опускался все ниже. Ведь если не дать ему денег, он воровать пойдет. Она раньше всегда говорила, мой брат, моя кровь, мой крест, надо его нести и не роптать. Слава богу, есть работа, есть деньги, могу поддержать непутевого брата. А как с Синей Бородой связалась, все! И слышать про чужие проблемы не хотела. Это Синяя Борода, наверное, тетю Еву научила, что общаться надо только с теми людьми, от которых может быть польза. Ну, или хотя бы не будет вреда. Все прочие – это балласт, их вон за борт! А Павлик – он неплохой. Конечно, наркотики его изуродовали. Но ты бы слышал, как он сам сокрушался о своей жизни непутевой. Он и лечиться пытался. В больницах лежал много раз. В монастыри ездил. Приедет оттуда, смотришь и не узнаешь, такой хороший, такой светлый человек. А пройдет месяц-другой, прежние дружки снова к себе зазовут, и пойдет-поедет заново. Грязный снова ходит, бормочет невнятное. А очухается, снова плачет, сокрушается. Слабый он. И раньше тетя Ева всегда это понимала. А после того, как Синяя Борода с ней пообщалась, перестала вдруг понимать.

Саша сделал себе отметку, выяснить на комбинате, известно ли там кому-нибудь об этой новой подруге Евы Германовны.

– А имя у Синей Бороды есть?

– Есть. Брунхильда ее зовут.

– Ничего себе имечко!

Мысленно Саша поздравил себя. Вот и отыскалась подруга Евы Германовны. Не Бригитта никакая, не Валькирия, а Брунхильда.

– Как раз для нее имечко!

Закачаешься, упадешь и уже не встанешь! Имя придавит!

– А где Ева Германовна познакомилась с этой женщиной?

Увы, к сожалению, этого Таня не знала.

– У меня насчет этой Брунхильды даже нехорошие мысли были. Как она появилась, так возле тети Евы вдруг резко никого из мужчин не стало.

– Ну и что такого?

– Всегда ведь вокруг тети Евы всякие там Арнольды и Аполлоны крутились. Мошенники, конечно, но отбоя от них не было. А тут вдруг просто как отрезало! Никого! Пустыня! И самое главное, что и сама тетя Ева мужским полом вдруг интересоваться перестала совершенно. Как ни спросит мама, что у тети Евы нынче на личном фронте делается, так у той одна Брунхильда на языке. Только и знает, мы с Хильдочкой то да се. Мы с Хильдочкой моей вчера на концерт сходили, такое удовольствие получили. Да мы с Хильдочкой в Карелию съездили, так чудесно время провели. Совсем эта Синяя Борода тете Еве всех остальных ее друзей заменила. Даже с моей мамой тетя Ева так тесно, как прежде, общаться перестала. Как на новую квартиру переехала, нас к себе даже не звала.

– А откуда же у вас адрес?

– Стыдно сказать, но случайно оказался. Мама шьет одежду у Елизаветы Петровны. И тетя Ева тоже у нее обшивается. Вот как-то этой зимой Елизавета Петровна и попросила маму передать тете Еве ее костюм, потому что сама к внуку улетала, боялась, что не успеет до отлета отдать заказ. Адрес был на этом пакете.

– И твоя мама возила?

– Нет. Тетя Ева все обещала сама к нам заехать, да так и не заехала. А потом попросила передать пакет курьером. Прислала какого-то парнишку, который его у нас и забрал. Уверена, это все Синяя Борода виновата. Приревновала она тетю Еву к моей маме, не иначе. И накрутила ее, что самая лучшая и самая замечательная подруга – это она, Хильдочка. Что кроме нее тете Еве и не нужен никто. Потому что Хильдочка и в ресторан свою подругу отвести может, и в путешествие свозить, и вообще, развлечь на всех фронтах… в том числе и амурных.

Так вот что за мысли крутились в голове у Тани. Она считала, что Еву Германовну и ее подругу Хильду связывают куда более нежные отношения, нежели просто отношения двух подруг. Саша представил себе необъятные телеса финансового директора и почувствовал, что его все больше и больше тянет познакомиться с этой таинственной Хильдочкой. Если Таня в своих догадках права, то эта Синяя Борода просто уникальная личность.

И еще Саша не мог не подумать о том, что как-то очень уж удивительно складывается все одно к одному в этой истории. Ниндзя в костюме. Единорог в машине. А теперь еще и Синяя Борода нарисовалась. Все герои сказок и эпоса. Что за дыра такая в пространстве и времени открылась, что оттуда к ним полезли все эти легендарные, мифические существа?

Глава 4

Имеющийся теперь у Саши адрес находился в сравнительной близости от комбината. И Саша с удовольствием увидел, что благосостояние Евы Германовны за последние годы существенно выросло. Хотя это было и странно, потому что зарплата у нее была приличная, но и только. Да еще до недавнего времени брат сидел на шее у женщины, а все прочие случайные знакомые и мужья тоже изрядно облегчали кошелек этой любвеобильной натуры.

– А квартирку все-таки она купила в приличном доме.

И закрытая парковка тут имелась. И просторный внутренний двор. И здание было затейливо украшено. И даже на воротах у входа стояли выточенные из камня львы. Звери были изображены в натуральную величину. И их могучие гривы и оскаленные клыки должны были внушить трепет всякому, кто замышлял недоброе против живущих под охраной этих зверюг.

Вот только сами люди в этом богатом доме, в отличие от той же простенькой давешней панельки, проживали какие-то закрытые и неприветливые. Никто не захотел пообщаться с Сашей насчет Евы Германовны – жилички из тридцать третьей квартиры. Лишь сквозь зубы и через дверь сказали, что женщина приличная, живет одна, никто к ней не ходит.

Это последнее заявление Сашу изумило до крайности, потому что Ева Германовна была, конечно, женщиной одинокой, но как раз по этой причине к ней валом валили мужчины самых разных возрастов и национальностей. Объединяло всю эту пеструю компанию лишь одно явление – легкая нечистоплотность в общении с одинокими женщинами среднего возраста.

– Я не понимаю, как же так? А подруги? Подруги-то к ней ходили? Хотя бы одна! С синей бородой!

После этого с Сашей вообще прекратили всякое общение. Видимо, решили, что он не в своем уме. Потерпев неудачу с соседями, Саша обратился за помощью к охраннику. Тот оказался понимающим дядькой. Вот только он впервые слышал о случившемся у Евы Германовны в офисе ограблении. Также он был совершенно не в курсе того, что Еву Германовну задержали.

– У вас тут полиция разве с утра еще не побывала?

– Никого не было.

– Может, в прошлую смену?

– Я в восемь утра сменился и с тех пор неотлучно на своем посту. Не было у нас в доме сегодня полиции. Да и то сказать, у нас люди приличные живут, полиция к нам на моей памяти и не заглядывала ни разу.

Саша чувствовал, что тут снова какая-то нестыковка.

– Соседи мне сказали, что к Еве Германовне никто не приходил. А я знаю, что у нее была богатая личная жизнь.

Охранник пожал плечами и сам спросил в ответ:

– А почему вы все время говорите про какую-то Еву Германовну? Такой у нас нет.

– Как это?

– Имя приметное. Я бы уж запомнил.

– В тридцать третьей квартире…

– В этой квартире у нас живет Янина Владимировна Соколовская. Работает в гимназии. Очень строгая дама.

– А как она выглядит?

Саша спрашивал с надеждой. Может, ошибка какая вкралась?

– Высокая, худая, брюнетка. Волосы длинные, носит их затянутыми в пучок на затылке.

И Саша разочарованно поник. Возникшая у него надежда, что полиция сегодня арестовала Соколовскую, погасла очень быстро. Нет, эту даму никак нельзя было принять за Еву Германовну. Волосы и рост – это еще туда-сюда, их при желании можно легко подделать. Но назвать худой Еву Германовну не повернулся бы язык даже у самого отъявленного льстеца. Да и та тетка, что сидела в камере у следователя, тоже была толстушкой.

– И я точно могу сказать, что Янину Владимировну никто не арестовывал. Она сегодня, как обычно, ушла на работу в половине восьмого. Вернется она в пять вечера. Человек привычки. По ней часы проверять можно. Работает в гимназии через дорогу от дома. Пятнадцать минут до рабочего места. Столько же обратно. У меня сынишка там, в гимназии, учился. Раньше он школьную пищу терпеть не мог, каждый день голодный домой приходил. Но Янина Владимировна сумела внушить поварам, как надо работать. Теперь сын дома от еды нос воротит, подавай ему разносолов, которые в школьной столовой готовят. Мать на него даже обижается. А ребенок что? Ребенок правду говорит.

Слушая похвалы охранника, которые тот расточал в адрес женщины, Саша вышел на улицу. Ну, и куда ему теперь податься? Евой Германовной тут и не пахло. И полиция не появлялась. Похоже, побывав по месту прописки Евы Германовны, они отправились куда-то еще, совсем в другое место, где и нашли ее. То есть не ее саму, а ее двойника, которого и арестовали. Но тем не менее хоть кого-то да они нашли.

А вот Саше не повезло, он взял ложный след. Как это получилось? Видимо, старенькая портниха впопыхах перепутала адреса двух своих клиенток. Вложила в сверток Евы Германовны бумажку с адресом этой Янины Владимировны.

– И что мне теперь делать?

И будучи пусть и взрослым, но все-таки еще мальчиком, Саша позвонил маме за советом.

– Ты можешь узнать у кого-нибудь из коллег адрес Евы Германовны?

– Здравствуйте! Приехали! Я же тебе его дала.

– Это не тот адрес. Это адрес квартиры родителей Евы. Там живет сейчас ее брат. Верней, не живет, а… Словом, это долгая история. И мне нужен адрес новой квартиры Евы.

– Слушай, а этого я тебе и не скажу, – растерялась мама. – Из наших у Евы на новой квартире никто не бывал. А в документах указан адрес ее прописки. Ну, я тебе его и дала.

Саша молчал.

– Спроси у брата, – посоветовала ему мама.

– Брат Евы сейчас в тюрьме.

– Ну и семейка, ты не находишь? – пробормотала мама.

– Ты расспроси там всех своих хорошенько, может, у Евы Германовны еще какие-нибудь родственники имелись. Сестра, например.

– Ты уже спрашивал. И я выяснила, нету у Евы сестры. По крайней мере, никто про нее не знает.

Разговор с мамой никакой ясности не принес. Саша был в растерянности. Он постоял на улице, вдыхая свежий воздух и радуясь теплому ветерку. Такой прекрасный день, а он болтается по городу вместо того, чтобы гулять сейчас с Бароном. Мама считает, что бедняга дома в духоте совсем истосковался. Маме всегда чудится дурное, но в этот раз она права. Барону одному дома и впрямь приходится несладко. Надо ехать, спасать собаку.

И когда Саша уже почти совсем решил ехать назад домой, его взгляд упал на здание гимназии, о которой ему говорил охранник. Но не само здание привлекло его внимание. Дело в том, что как раз в этот момент двери гимназии открылись, и на пороге появился дракон. Да, да, это был дракон, никакого сомнения. Самый настоящий дракон! Длинное тело, крылья, чешуя и огромная голова. Он немного помедлил, словно примеряясь, как ему лучше спускаться, а потом начал движение вниз по широкой лестнице.

Дракон спускался по ступенькам медленно и как-то странно скособочившись. Задняя его половина заметно отставала от передней, которая куда бойчей прыгала по ступеням. Да еще двигалась задняя часть куда-то в сторону. И оттого туловище змея изогнулось дугой. Саша невольно заинтересовался этой картиной и подошел поближе. Он увидел, что задние ноги чешуйчатого змея все сильней отстают от передних. Голова и часть туловища уже двигались по земле, а задние лапы и хвост все еще не могли разобраться с последними ступеньками. Туловище растянулось до предела, затем раздался подозрительный треск, и задняя часть туловища осталась на лестнице. У Саши невольно вырвался возглас.

Дракон порвался пополам! Но драконья голова этой катастрофы совсем не замечала. Она продолжала гордо шествовать вперед. Зато из-под лежащего на ступенях брюха чудовища внезапно выглянула мальчишеская коротко стриженная башка, громко ойкнула и спряталась обратно.

– Хвост потерялся! Хвост оторвался!

С этими криками детвора окружила гордо шествующую по двору голову. Та повернулась, тоже ойкнула и побежала назад. К лежащему на ступенях хвосту и задним лапам уже из гимназии спешила группа поддержки. Старшеклассники помогли жертве чужих амбиций подняться по ступенькам снова наверх. Голова прошествовала самостоятельно. Волочащееся за ней по пятам брюхо не мешало ей свободно передвигаться. Задним ногам было труднее. Впереди была часть брюха, позади хвост. И то и другое здорово им мешало.

– А я говорила, надо третьего брать, – возмущалась какая-то миловидная девушка.

– Что ты говорила! Тогда у дракона шесть лап будет. Разве бывают драконы с шестью лапами!

– А драконы, разорванные пополам, бывают?

– Это все Катька виновата! – волновались задние ноги. – Куда она понеслась?

Голова своей вины не признавала.

– Я просто шла.

– Надо было назад поглядывать. Тебе-то хорошо, у тебя в морде дырки есть, видишь, куда идешь. А мне каково? Ничего же не видно.

– Катя, ты виновата. Ты слишком сильно натянула ткань. Посмотри, что случилось.

– Надо было крепче сшивать.

– Дырки для меня сделайте, – требовали задние ноги.

– Может, тебе еще и перископ на поверхность выставить?! – злилась драконья голова.

Громко споря, чья тут ошибка, костюмированная компания с помощниками скрылась в здании. А Саша подошел к возбужденно гомонящим гимназистам.

– Что это у вас тут такое происходит? – с любопытством спросил он. – Драконы по крыльцу расхаживают!

Дети объяснили, что у них в школе намечена костюмированная вечеринка, посвященная героям разных сказок.

– Дракон – это еще что! – похвастал один шкет. – Вот когда он с нашим Змеем Горынычем сражаться будет, тогда будет на что поглядеть.

– Наш победит! Сто процентов!

– У нашего три головы!

– А китайский, видишь, какой длинный.

– И что с того? Длинный, да неуклюжий. Два шага сделал и порвался! Говорю, наш победит!

– Это мы еще посмотрим.

– А тут и смотреть нечего.

Саша поспешно вмешался в спор, который, того и гляди, мог перерасти в рукопашную.

– И много тут у вас сказочных героев? Кто еще есть? Белоснежка?

– И Баба-яга. И Серый Волк. И гномы.

– А хоббиты?

– Хоббитов нету. Зато эльф имеется. И еще Буратино. И Мальвина.

– А единорог будет?

– Единорог?

– Такой с разноцветным длинным хвостом? Чтобы всеми цветами радуги бы переливался. Такой будет?

Насчет единорога мальчишки не были уверены. Никто из них такой зверюги пока в глаза не видел, и в программе предстоящего праздника тоже никакого единорога заявлено не было.

– А Синяя Борода?

– У нас сказочные герои. А Синяя Борода – это человек да к тому же злодей.

– Может, ниндзя будут?

– Нет, их тоже не будет.

В голосе мальчика звучало сожаление. Кажется, он охотно променял бы Буратино с Мальвиной на убийц в черных масках.

Другие тоже начали вспоминать своих любимых героев:

– А когда голосовали, я за Капитана Америку голос отдал.

– А я за Халка.

– А я за Тора.

– Только их почему-то не включили в программу. А за Винни-Пуха вообще никто не голосовал, я спрашивал. А он в программе заявлен.

– Мне вообще кажется, что взрослые это голосование просто так для нас устроили. Его результаты ни на что не влияли.

– Точно! Они сами за нас уже давно решили, какие герои будут у нас на празднике выступать. А нам голосование подсунули. Мол, сделаем вид, что ребята сами этих героев выбрали.

– Сплошной обман.

– Надувательство.

В общем, дети, как любой народ, были, как обычно, недовольны действиями своих властей.

Что касается Саши, то, несмотря на отсутствие в программе предстоящего школьного праздника единорога с цветным хвостом и ниндзя, он решил пройти в гимназию и познакомиться с Яниной Владимировной, работавшей тут. Глядишь, чего и выяснится про Еву Германовну, помимо того, что обе женщины обшивались у одной и той же портнихи.

– Янина Владимировна? Она у директора сейчас!

– А директор где?

– В кабинете русского языка и литературы.

Поднявшись на второй этаж, Саша быстро нашел кабинет русского языка и литературы. Уроки уже закончились, педагоги разошлись по домам.

– Вы директор?

– Она вышла.

– Значит, вы и есть Янина Владимировна?

– Да. Это я.

Янина Владимировна была такой, как ее и описал охранник – худая, высокая, с очень прямой спиной. Лицо у нее было бледное с минимумом макияжа. И без того тонкие губы плотно сжаты, так что превратились в одну тонкую нитку. Такую лучше не злить. Вид у Янины Владимировны был до того строгий, что, когда она взглянула в сторону вошедшего в кабинет Саши, тот даже струхнул. Хотя, казалось бы, чего ему бояться? Он не был ни сотрудником Янины, ни даже отцом школьника. И тем не менее язык буквально прилип к гортани.

– У вас ко мне какое-то дело? Это по поводу школьного питания?

– Да… То есть нет. То есть да.

– Так да или нет?

– Да, дело есть. Нет, оно не по поводу питания.

– Слушаю вас.

– Вы ведь знакомы с Евой Германовной?

И не дожидаясь ответа Янины, сыщик выпалил:

– Так вот, ее сегодня арестовали, то есть должны были арестовать.

Брови собеседницы поползли вверх.

– И при чем тут я?

– Можете что-нибудь рассказать об этой женщине?

– Понятия не имею, о ком идет речь.

Саша вздохнул. Так он и знал. В его расследование вкралась ошибка. Милая Таня не нарочно, но направила его по ложному пути.

– Простите, что отвлек вас от дел.

– Ни от чего вы меня не отвлекали, – отмахнулась Янина Владимировна. – Садитесь и рассказывайте, что у вас за дело. Вы же неспроста явились именно ко мне? Значит, у вас должны были быть основания со своей информацией прийти именно ко мне?

А она не такая уж и злая. Просто справедливая. И умная. Вон как быстро разобралась, что к чему. Саша почувствовал облегчение оттого, что взгляд Янины утратил сходство со взглядом анаконды, гипнотизирующей свою добычу. И совсем она не страшная. Симпатичная даже женщина. С изюминкой.

И он начал рассказывать:

– Дело в том, что я сегодня целый день ищу любого человека, кто хорошо знал бы Еву Германовну и ее жизнь. И кто смог бы объяснить мне, как получилось, что вместо Евы Германовны полиция арестовала другую женщину.

Янина Владимировна одарила Сашу долгим удивленным взглядом, а потом сказала:

– Если арестовали другую, то разберутся и отпустят.

– В том-то и дело, что женщина эта очень похожа на Еву Германовну. И она назвалась Евой Германовной. А самое главное, что у нее документы при себе имеются, и тоже на имя Евы Германовны. Так что для всякого, кто лично не был знаком с Евой Германовной, эта тетка запросто может сойти за нее. И ее даже могут посадить, если, конечно, вина Евы Германовны будет доказана.

Янина Владимировна выглядела откровенно изумленной.

– Вот это удивительно! И кому же понадобилось выдавать себя за преступницу?

– Я как раз и пытаюсь это узнать.

– А ко мне вас что привело?

Саша объяснил, как получилось, что он в поисках Евы Германовны явился по домашнему адресу Янины Владимировны.

– Думаю, может, портниха Евы Германовны просто перепутала адрес? Елизавета Петровна ее зовут.

– Портниха? – задумчиво переспросила женщина. – Старенькая такая? Действительно, как-то зимой я заказывала у одной старушки, которую мне страшно расхваливали, юбку и жакет. Но результат меня, мягко говоря, не порадовал. Нет, к качеству изделий претензий у меня не возникло. Но сроки изготовления портниха все время оттягивала. А потом и впрямь укатила куда-то к внуку. Пакет мне передал какой-то молодой человек. Я даже не смогла при нем примерить полученный заказ. Но это не беда. Главная проблема была в том, что я заказывала теплую юбку и жакет, чтобы в них ходить на работу, но получила я свой заказ уже в апреле месяце. Сами понимаете, как эти теплые зимние вещи мне были тогда «нужны». В общем, больше я к этой портнихе не обращалась. И хотя меня уверяли, что она просто волшебница, но я ничего волшебного в этих вещах не заметила. Просто хорошо и аккуратно сшитые вещи.

– Спасибо. Вот все и объяснилось. И насчет адреса, и насчет вас.

Саша чувствовал разочарование. Столько усилий, а воз и ныне там. Он не только не приблизился к разгадке случившегося с Евой Германовной, а вроде как еще больше удалился от нее. Янина Владимировна никогда не встречалась с Евой Германовной. Они просто обе шили вещи у одной и той же портнихи. Хотя немного странно, ведь Таня говорила, портниха специализируется в пошиве одежды для женщин с нестандартной фигурой, попросту говоря, излишне полных.

Но Янину никак нельзя назвать полной. Она худая и стройная. У нее высокий рост. И по современным меркам у нее идеальная фигура. Для нее на полках магазинов просто феноменальное изобилие одежды самых разных форм и расцветок. К тому же недавно мама затащила Сашу в магазин и там показывала ему тот самый жакет, который сейчас был на Янине. Мама восхищалась жакетом, хотела купить, но ее отпугивала цена.

Саша помнил, как мама сказала, облизнувшись напоследок на понравившуюся ей вещь:

– Безумие по нынешним временам выкладывать такие деньжищи. Подожду, когда он появится в следующем сезоне уже по скидке.

А вот Янину цена не испугала. И жакет ей очень шел. Одеваться Янина явно умела, делала это со вкусом и даже с некоторым шиком. И к чему ей были все эти сложности с пошивом одежды на заказ? Саша помнил, как ему самому, еще маленькому, в ателье как-то шили курточку. Сколько же это было мороки! Сначала с него, потного и раздраженного, долго снимали мерки, крутили, обмеряли сантиметром, заставляли даже карабкаться на высокий неудобный табурет. Потом было две или даже три примерки, на которые его таскали без всякой жалости. А когда он получил свою курточку, то выяснилось, что она ему буквально впритык.

Рукава, плечи, линия талии были на месте, но уже тогда было ясно, что это ненадолго. Несмотря на то, что мерки снимались с запасом, мальчик вырос быстрее, чем ожидала портниха. Да и сама куртка Саше не понравилась. На картинке в журнале она выглядела совсем иначе, чем на нем. Вот и Янина тоже осталась недовольна полученным заказом. Интересно, следующей зимой она носила эти вещи? Потому что Саше поносить свою куртку почти не удалось. Для повседневной носки она была слишком красивой и дорогой. Мама не разрешала в ней бегать по двору или ходить в школу. В итоге Саша надел свою новенькую курточку всего один раз, а потом он совсем из нее вырос, и мама отдала куртку какому-то другому мальчику. А Саше купила леденец на палочке. Вот и вся награда, которую он получил за тяжелый труд модели. Кому-то новенькая курточка, а кому-то фига.

С этими мыслями Саша понял, что встал в пробке. Впрочем, не он один. Весь город плотно стоял. И несмотря на то, что до Сашиного родного дома было рукой подать, ехал он туда еще почти целый час. В дороге юноша почувствовал страшный голод. Желудок прямо сворачивался и вопил истошным тоненьким голоском: «Дайте хоть чего-нибудь! Люди вы или звери!» Устав слушать его жалобы, Саша припарковался, заскочил в бистро, где перекусил на скорую руку. Он запил холестериновую котлету приторно-сладкой газировкой, и желудок заурчал на сей раз сыто и довольно: «Порядок, жить буду. Хотя и недолго».

Не прошло и четверти часа, как Саша здорово пожалел о съеденном в бистро ужине. Молодого человека стала мучить жажда, да такая, что казалось, сейчас внутри у него все спечется. Пришлось снова остановиться и купить воды. Напившись, что называется, от пуза, Саша еще некоторое время ехал, а потом ему снова стало дискомфортно. Выпитая вода, понимаете ли, проделала по организму свой путь и намерена была теперь его покинуть.

– Да что же это такое! – простонал Саша. – Что за мучения!

Но он твердо решил нигде больше не останавливаться и терпеть до дома. Поэтому домой он буквально ворвался, скинул уличную обувь и устремился к родному унитазу. О-о-о! Какое блаженство! Снаружи раздалось жалобное поскуливание, там изнывал от схожей надобности Барон.

– Сейчас, Бароша, подожди немножко. Уже идем.

Мамы дома еще не было. Отец, который вошел в дом почти сразу за Сашей, сказал, что мама ему звонила и просила передать, чтобы ужинали без нее, она будет дома поздно, если вообще будет.

– У них там на работе такое…

– Я знаю. Зарплату из сейфа украли.

– Да что там эта зарплата! Документы сперли!

– Какие документы?

– Видать по всему, что дико важные. Мама говорит, что директриса сама не своя. Никому ничего не объясняет, сидит у себя в кабинете чернее тучи. Какие-то там у нее папки пропали, о которых, кроме нее и Евы Германовны, никто знать не знал.

– А вот это очень интересно.

– И это еще не все интересное! – с воодушевлением заверил Сашу его отец. – Директриса сначала сидела у себя, а потом помчалась в отделение и потребовала от следователя личной встречи с Евой Германовной.

– Зачем ей это?

– Хотела с ней о чем-то переговорить. А когда это не вышло, то директриса следователю заявила, что снимает с Евы Германовны все подозрения. Дескать, нашлись деньги. Выпускайте задержанную.

– Все чуднее и чуднее.

– Казалось бы, все для арестантки складывается прекрасно. Но Ева Германовна отказалась поддержать игру директрисы. Заявила, что деньги точно украдены ею. Что она свою вину признала. И что если там какие-то деньги и нашлись, то это не те, что она украла, а какие-то другие. А те первые она точно взяла и спрятала в надежном месте. И потому останется в камере как воровка. Можешь себе такое представить?

– С трудом.

Саше все больше и больше казалось, что он участвует в какой-то пьесе абсурда.

– Так украли деньги или не украли? Или думали, что их украли, а потом нашли?

– Мама говорит, деньги не находили. Но директрисе так важны эти пропавшие документы, что ради их возвращения она даже готова простить Еве Германовне пропавшие деньги.

– Вот оно что. Но два миллиона? Директриса и впрямь готова подарить два миллиона Еве Германовне?

– Она так сказала.

Сколько же могли стоить те пропавшие бумаги, если жадная и способная до посинения считать чужие копейки директриса размахнулась и готова была отвалить с барского плеча сразу два миллиона для своей проворовавшейся сотрудницы? Что же там было, в этих бумагах?

– И что? Что было дальше?

– А ничего не было. Встречаться с директрисой Ева Германовна не захотела. Снять с себя обвинения тоже не пожелала. Осталась ночевать за решеткой. А директриса вернулась и стала звонить адвокату, которого хочет нанять для Евы. Сухому адвокату.