Текст книги "Парад женихов"

На глаза ей попался огромных размеров нож, который откуда-то притащил еще покойный дядя Витя, отец Макса. Он тогда хвастливо уверял всех, что сталь для этого тесака его знакомый кузнец перековал из подшипников. И что сносу такому ножу не будет. Неизвестно, что из этого было правдой, потому что дядя Витя любил и приврать для красного словца, но сам нож выглядел до того громоздко и пугающе, что у Макса, видимо, не нашлось на него клиентов.

С помощью этого ножа Нате удалось справиться с язычком замка.

Тот крякнул, и дверь открылась.

В ванне было ничего не разглядеть из-за клубов пара, которые поднимались от струй горячей воды.

Ната распахнула дверь пошире, чтобы пар вышел из крохотного помещения. Потом она шагнула внутрь и тут же обо что-то споткнулась.

Наклонившись, она увидела ногу. Это была голая мужская нога, в меру волосатая и снабженная татуировкой на щиколотке. Две маленькие буквы «М» и «К», сплетенные между собой.

Эта татуировка была знакома Нате. И она хорошо знала ее значение и знала того, кому она принадлежит. Максим Костылев! Вот что означали эти буквы.

– Максим! – закричала Ната. – Максимчик! Родненький! Очнись!

Увы, она сразу поняла, что своими силами тут не справиться.

Максим сидел на кафельном полу, безвольно свесив голову на грудь. Пульс не прощупывался. Дыхания не наблюдалось. Но когда Ната прикоснулась к нему, то поняла, что надежда еще есть, кузен был еще теплым.

Схватив смартфон, Ната вызвала врача. Вернее, попыталась это сделать. От волнения она никак не могла вспомнить, какой номер у ее сотового оператора отвечает за вызов врача. 001? 101?

В итоге она позвонила в «112», где ее сначала соединили с одним диспетчером, потом с другим, и лишь третий сказал, что вызов ее принят и бригада медиков выехала к ним.

Ната осталась рядом с Максом.

Первым делом она попыталась вытащить его из душной ванны на воздух. Положила на полотенце и потянула за собой.

Из-под руки Макса выпали какие-то пестрые кусочки. То ли скомканные конфетные фантики, то ли что-то в этом роде. Какая-то ерунда, на которую Ната не обратила внимания.

Подтащив брата поближе к окнам, Ната открыла их все нараспашку и с тревогой взглянула на Максима. Лучше ему? Нет, он по-прежнему не подавал признаков жизни. Да и кожа, когда Ната к ней прикоснулась, стала какой-то холодной. Сидящий в ванной Максим казался ей куда более теплым. Наверное, горячий пар не позволял телу остыть, а когда снизилась температура окружающей среды, похолодел и Максим.

И постепенно осознание страшной неизбежности стало проникать в Нату.

– Не может быть! – шептала она. – Этого не может быть! Он не может умереть! Только не он!

Но приехавшие врачи лишь подтвердили догадку Наты.

– Он же у вас уже не дышит, – недовольно сказали они ей. – И совсем холодный!

– Нет, он был теплым! Я нашла его в ванной, и он был теплый! Послушайте лучше!

– Нечего слушать. Он мертв. А теплый был, потому что в ванне вода была горячая.

– Пар.

– Что?

– Не вода, – пробормотала Ната. – Там было полно горячего пара.

– Как в парилке сидел, потому и не остыл. Он у вас сердечник был?

– Что?

– Муж ваш сердечно-сосудистыми заболеваниями страдал?

– Он мне не муж.

– А кто?

– Кузен. Двоюродный брат.

– Карточка медицинская у вашего брата есть?

– Есть… наверное.

Врач крякнул.

– А полис медицинский? Паспорт?

– Я… я не знаю. Мы с ним вместе не жили. Я случайно вчера вечером зашла.

– Случайно вечером зашли, а утром ваш брат уже мертвым оказался? И чем вы тут с ним таким ночью занимались?

Врачи не скрывали своего сарказма. И Ната где-то их понимала.

Не чувствуя за собой никакой вины, она сердито буркнула в ответ:

– Ничем ТАКИМ мы не занимались. Спали. Поужинали сначала, я суши купила…

– Суши? – оживился врач. – Рисковая вы барышня. А рыбу фугу вы своему «кузену» не покупали?

– Нет. Это же опасно.

– А суши, по-вашему, это не опасно! Сами-то вы как себя после этих суши чувствуете?

Ната хотела сказать, что прекрасно, но подумала, что в подобных обстоятельствах «прекрасно» прозвучит неуместно.

– Нормально.

– Нормально? Хм!..

И врач оттянул у Наты веко, пощупал пульс.

Убедившись после этих манипуляций в том, что Ната в полном порядке, врач сказал, что ей нужно оставаться на месте и ждать прибытия полиции. Ната так и сделала. Все равно на то, чтобы куда-то идти и что-то самостоятельно предпринимать, у нее сейчас не было никаких сил.

Внезапная апатия навалилась на нее с такой силой, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Умер ее брат! Умер ее последний близкий родственник. Никого у нее не осталось! Никого!

Сначала умер папа, за ним ушла и мама, потом дядя Витя и тетя Зоя, а теперь вот и Максим последовал за ними всеми. И внезапно осознание своего полнейшего одиночества нахлынуло на Нату.

Во всем этом огромном мире она была одна! Совершенно одна! И ни одной живой душе не было до нее никакого дела!

По этому поводу Ната поплакала. Потом пошла на кухню и выпила кофе, который сварила для Максима. Ему кофе все равно уже не пригодится, так не пропадать же продукту.

Потом Ната присела и попыталась понять, как же так произошло, чтобы молодой и более или менее здоровый мужчина вдруг в одночасье скончался.

– Допустим, ему стало плохо с сердцем. Допустим. Но Макс никогда не жаловался ни на сердце, ни на здоровье вообще.

Впрочем, они ведь с Максом почти не общались эти два года. А за два года у человека может вылезти целый букет заболеваний.

Ната решила пойти и осмотреть место происшествия. Возможно, там она сможет найти подсказку того, что же случилось с ее непутевым братцем.

Она вернулась в ванную комнату, по дороге не без содрогания взглянув на прикрытое простыней тело Макса.

«Поставлю себя на его место. Он идет, чтобы принять душ и немножко освежиться. Судя по тому обилию пара и высокой температуре, которая была в ванной комнате, произошло это несколько часов назад. Может быть, даже еще ночью. Итак, он прошел в ванную, разделся до трусов, и ему тут же резко стало плохо.

Макс не успел встать под горячую воду, значит, спровоцировать приступ резкий перепад температуры не мог. Но что-то с ним все же приключилось, отчего Максу и поплохело».

Ната стала осматривать ванную, благо, что та была невелика размерами, а Максим избавился от многих ненужных вещей вроде зеркал и лишних полотенец.

Так что ванная выглядела такой же пустыней, как и вся остальная квартира. По большому счету осматривать тут было нечего.

Внимание Наты привлекли к себе какие-то разноцветные фантики, валяющиеся на полу. Их было несколько штук, видимо, они были раскрашены краской, которая сейчас от влаги растворилась и потекла.

Пальцы девушки окрасились в оттенки белого, оранжевого, красного и зеленого.

Она поднесла бумажки поближе к лицу, и ей показалось, что на одном из фантиков она видит узор, который был ей знаком.

– Мусор! – сказала она, решив, что видит перед собой фантики от каких-то конфет.

Больше в ванной комнате ничего примечательного не было.

Ната прошла в комнату Макса. Тут царил все тот же дух аскетизма, что и везде.

На кухне снова зазвонил смартфон. Ната взяла его, звонил какой-то Глеб Сотка.

Что означало прозвище, она не знала. Но на звонок ответила.

В трубке прозвучал торопливый мужской голос:

– Макс, я не опоздал? Ты ведь еще не все распродал? Мне, как обычно, сотку!

Ната вздохнула.

– Эй! Ты там чего? Макс?..

– Макс умер, – сказала Ната.

– Кто это?!

– Его сестра.

– И где мои деньги, сестра? – произнес голос после недолгой паузы. – Что за игры вы там затеяли?

– Это не игры. Все правда.

– Меня не интересует, что там у Макса за проблемы. Я перевел Максу сотку. Верни ее мне! Я уже позвонил Сереге Крыше, ты знаешь, у него разговор короткий.

– У меня денег нет. А Максим умер. Обращайтесь в полицию.

В трубке крякнули, и звонок прервался.

Ната положила смартфон и снова огляделась по сторонам.

Много мыслей крутилось у нее в голове, но полученные ею впечатления начинали упорядочиваться. Все приходило к определенному логическому выводу. Странные люди, звонившие ее братцу с угрозами и требованиями вернуть им деньги. Голые стены, лишенные картин в тяжелых золоченых рамах, висевших тут еще с незапамятных времен. Исчезнувшие в никуда красивая мебель и дорогая техника. Плюс общее состояние Макса. Все указывало на то, что ее кузен терпел страшные лишения. Сюда же укладывалось и его нежелание общаться с Натой, его постоянные отговорки собственной занятостью. Как ни печально было сознавать Нате, но похоже было на то, что ее братец, завязав с алкоголем, плотно подсел на что-то еще более худшее.

Глава 5

Эту же догадку подтвердили и полицейские, прибывшие в квартиру Макса с удивительной быстротой.

Ната ожидала их появления не раньше, чем через полчаса-час, и была приятно шокирована той скоростью, с которой они появились.

– Ну что тут у нас? Где труп? Ты кто такая? Свидетельница? Родственница? В каких отношениях состояла с покойным? Что у вас тут произошло? Рассказывайте обо всем и без утайки!

Вопросы сыпались один за другим.

Ната не успевала на них отвечать. Впрочем, завладев ее паспортом, полицейские тут же про нее и забыли, занявшись исследованием места предполагаемого преступления.

Напрасно Ната твердила им, что дверь в ванную была закрыта, ей пришлось ее взломать, чтобы извлечь несчастного наружу с целью помочь ему прийти в себя. А значит, убить ее кузена никто не мог по причине того, что в ванной Макс находился совершенно один.

Впрочем, полицейские, едва взглянув на тело погибшего, версий долго не строили.

– Тут все понятно: типичный передоз.

Ната хоть и подозревала что-то подобное, едва не вскрикнула, услышав версию следствия.

Ей пришлось прижать руку к губам, чтобы не заплакать. Наркоман! Ее дорогой братик, которого она так любила, все-таки употреблял наркотики! И умер от слишком большой принятой им дозы.

– Но ведь у него все локти чистые, – попыталась она протестовать. – И на ногах нет следов от инъекций.

– В каком веке живете, девушка? Он употреблял наркотик, который нужно вдыхать. Сейчас по району распространился некий порошочек, называемый ими «ангельская пыль». Синтетический наркотик, очень сильный, действие сродни кокаину, но привыкание от него практически мгновенное. Одного вдоха достаточно, чтобы человек на всю оставшуюся жизнь подсел бы на эту дрянь. Хотя жизнь у этих бедняг бывает после этого недолгая.

– Эта пыль такая вредная?

– Она заставляет переходить на более тяжелые наркотики. Ваш кузен может послужить тому примером. Он начал употреблять около года назад.

– Но я не знала, даже не предполагала! А вы знали, выходит?

– Он несколько раз попадал в поле зрения к нам.

– Что же вы не приняли меры?

– Какие меры, сударыня? Мы ему не няньки. Товара при нем мы не находили. Знали, что он приторговывает, но поймать не могли. Но если бы поймали за руку, можете не сомневаться, отправили бы за решетку на лечение.

– Что же вы так плохо работаете! – воскликнула Ната. – Поймали бы Макса раньше, глядишь, он бы сейчас был бы жив!

– Вы нам лучше скажите, девушка, не видели ли вы у своего брата чего-нибудь подозрительного?

– Нет. Ничего такого. А вы уверены, что он продавал эту «пыль»?

– Еще бы! У него весь район отоваривался. Кто-то привозил ему товар, привозили много по полкило или даже по килограмму. А он затем распродавал мелким оптом. Есть у него один дилер, который всегда берет по сто граммов. Зовут его Глеб, не слышали?

– Он звонил, – упавшим голосом призналась Ната. – Требовал вернуть ему деньги.

– Ну а вы?

– Я сказала правду. Где деньги, я не знаю. А Макс умер, с него спроса нет.

– Эх! Напрасно вы поторопились! Вчера кто-нибудь к вашему брату приходил?

– Кто-то приходил. Я не видела кто. Максим велел оставаться мне в комнате.

– Что принес?

– Игрушки. Целую коробку игрушек из папье-маше.

– И где они сейчас?

Ната растерянно обвела квартиру взглядом.

– Я не знаю. Максим унес коробку к себе в комнату.

– Тут ее нет. А что были за игрушки?

– Небольшие такие поделки, яркие и нарядные, из папье-маше. В офисном здании, где я работаю, есть фирма, которая ими торгует. Называется она «Чайна той».

– Именно теми торгуют, что вы видели у вашего брата?

– Да. Или очень похожими.

– А коробка была какого размера?

Ната показала руками.

– Немаленькая. Просто так не спрячешь. И все-таки где принесенная вчера коробка?

Никаких следов от коробки с игрушками не было. И это вызывало у Наты искреннее недоумение.

– Кроме вас с братом кто-нибудь еще был этой ночью в квартире?

Говорить им про доставщика пиццы или не говорить?

Подумав хорошенько, Ната решила промолчать. Во-первых, потому что не была уверена, что доставщик вообще был. А во-вторых, что бы это изменило?

На всякий случай она прошла на кухню, заглянула в мусорное ведро.

– Там игрушек нет. Мы смотрели.

Но Ната хотела найти не игрушки, а остатки пустой коробки от пиццы. Если бы доставщик пиццы был бы реальным, а не являлся плодом ее воображения, то должна была остаться упаковка от той еды, которую заказал в ночи кузен. Но ведро хранило лишь остатки их собственного с Максом ужина и упаковки от суши, и ничего другого там не было.

– У вашего брата, кроме вас, есть еще какие-нибудь родственники?

– Из близких никого. Он у своих родителей был единственным ребенком и я тоже. Его родители умерли, мои тоже.

– Жена имеется?

– Макс не был женат, насколько мне известно.

– Вы не очень часто с ним общались, раз отвечаете так неуверенно?

– Последние два года после смерти его мамы, моей тети, мы совсем не виделись.

– Почему?

– Так…

– А все же почему? Между вами произошла какая-то ссора?

– Нет, ссоры не было. Наверное, Макс уже тогда начал употреблять эту «ангельскую пыль», просто при матери еще как-то держался. А как ее не стало, он пошел вразнос. Чтобы я ему не мешала жить, как ему нравится, он сократил общение со мной до минимума.

– Вас это обижало?

– Теперь уже нет. Теперь я знаю правду, понимаю, что он не мог поступить иначе. А раньше – да. Первое время я часто ему звонила, но натыкалась на нежелание общаться.

– И обижались?

– Ну, обижалась немножко, не без этого.

– Судя по уцелевшим крохам обстановки, семья вашей тети была зажиточной. В квартире три комнаты, всюду сделан хороший ремонт. Кафель и сантехника итальянские, их ваш брат еще не сумел открутить и продать.

– Наверное, со временем дело дошло бы и до этого.

– А вам бы не хотелось, чтобы он разорял родное гнездо?

– В этой квартире родился не только Макс. Тут родилась и я. И первые годы своей жизни я провела именно тут. Потом мои родители купили себе отдельную квартиру неподалеку, куда наша семья и перебралась. Но я все равно тут часто бывала. Бабушка забирала меня после школы, приводила к себе, кормила обедом, мы с ней делали уроки, потом я шла гулять. А вечером после работы меня забирали родители.

– Значит, вся проданная вашим братом обстановка в какой-то мере была и вашей тоже?

– Ну… я бы так не сказала. Конечно, были вещи, которые принадлежали еще бабушке, но были и те, которые покупали тетя Зоя с ее мужем. Муж у тети Зои работал на севере вахтами, он зашибал там хорошие деньги.

– Но вам было обидно, что ваш брат так неуклюже распорядился оставленным ему состоянием? Фактически промотал его.

– Конечно, обидно, когда хорошие вещи уплывают незнамо куда и к кому, – вздохнула Ната.

Вот уже трижды полицейский упоминал о том, что она должна была чувствовать себя обиженной поведением Макса. И Ната где-то была даже согласна, но она все еще не понимала причины такому проявленному к ней сочувствию со стороны полиции.

Но заблуждалась она недолго. Как недолго пребывала в убеждении, что сочувствующий вашему горю полицейский – это благо.

Ната ушам своим не поверила, когда услышала:

– А не вы ли подсунули вашему братцу такую порцию «ангельской пыли», которую он не сумел пережить?

У Наты даже глаза выпучились:

– Что?

– Нет, а что вы так на нас вытаращились? Мы прекрасно понимаем ваши чувства. Ваш брат не хотел вас знать, вы чувствовали себя задетой и униженной тем пренебрежением, с которым он относился к вам. Потом вы узнали, что он употребляет наркотики. Это же позор памяти ваших родных, к которым вы испытываете такие теплые и нежные чувства. Да еще выясняется, что ваш брат распродал все фамильное добро, многое из которого вы имели полное право назвать своим.

– Вы с ума сошли! Все было совсем не так!

– А как? Вы пришли, увидели, что квартира совсем пустая, и поняли, что пора это прекратить.

– Не стала бы я убивать брата ради каких-то там бабушкиных буфетов и теткиных ковров!

– А ради самой квартиры?

– Что? При чем тут квартира? Ее-то Макс еще не продал!

– Он просто не успел это сделать. Но можете не сомневаться, сделал бы в самое ближайшее время. Ему постоянно нужны были деньги, и он добывал их всеми известными ему путями.

– Но почему? Почему он был вынужден продавать вещи? Если вы говорите, что Макс торговал этой «пылью», он должен был получать хорошую прибыль. Секс, оружие и наркотики – вот три вещи, которые всегда продаются на ура и приносят прибыль тем, кто торгует.

– Наркотики приносят прибыль лишь тем, кто сам их не употребляет. А ваш брат употреблял. И много. Денег, которые он получал от перепродажи, ему категорически не хватало. Сначала он тратил то, что оставили ему родители. Потом стал распродавать вещи. Вы застали последний этап. Очень скоро он продал бы и саму квартиру. А вы не могли и не хотели этого допустить.

– Это было бы ужасно, останься Макс без крыши над головой, – согласилась Ната. – Но он мог купить себе квартиру поменьше. Уверена, он бы так и поступил. Не совсем же он был чокнутый.

– Но вас-то это не устраивало.

– Конечно, ничего хорошего в этом не было. Но почему вы так говорите, словно бы я могла что-то изменить?

– Вы являетесь единственной близкой родственницей покойного и, следовательно, его наследницей. Вы единственная находились с ним в квартире, когда он умер. Именно с ваших слов мы знаем, как все произошло. И почему мы не должны думать, что это вы подсунули ему эту «ангельскую пыль» в таком количестве, что от ее употребления у него произошел спазм сосудов головного мозга, который его и убил?

– Да потому что эта «пыль» имелась у Макса и без меня. И вы совсем больные, если думаете, что я стала бы убивать Макса!

Ната была возмущена. А вот полицейским совсем не понравилось, что Ната назвала их больными.

Они предупредили девушку, что за оскорбление лиц при исполнении можно получить срок.

Но Нате было уже все равно.

– Я вам докажу, что тут был кто-то еще! Этот тип притащил коробку с игрушками. И, наверное, вместе с ней принес и эту «пыль». Игрушки – это просто прикрытие, чтобы доставлять товар!

– Допустим. Но если товар прибыл, то где он?

– Максим не мог употребить его весь целиком?

– Все полкило? Исключено! Вспоминайте, кто к нему приходил?

– Я не знаю.

– Может быть, ваш брат сам куда-то уходил?

– Не могу вам этого сказать. Я спала.

– Значит, посторонних в квартире не было? Только вы и ваш двоюродный брат, ныне покойный? Все верно?

Ната подтвердила. Сначала она хотела рассказать про визит доставщика пиццы, который ей то ли померещился, то ли и впрямь приснился, но теперь окончательно передумала. К чему рассказывать о том, доказательств чему нет? Они не верят, что тут была коробка с игрушками. Не поверят и в доставщика, от которого ни следа не осталось. И к тому же полицейские считают Нату причастной к смерти Макса. А она не питала зла к своему непутевому родственнику. Полицейские были на ложном пути, так зачем еще сильней было путать следствие?

Вряд ли доставщик пиццы забрал с собой коробку, полную игрушек из папье-маше. Разве что доставщик был вором. Или у Макса не нашлось денег, чтобы расплатиться за доставку еды. И коли ничего ценного в квартире не оставалось, то курьер в качестве оплаты и прихватил коробку с игрушками. Хотя и она сама стоила немного, а вещью была весьма объемной, унести ее было не так-то просто. Зачем было доставщику возиться с такой неудобной вещью?

Если только… если только это был совсем не доставщик, а кто-то другой. Кто-то, кто следил за Максом, кто знал о прибытии к нему партии товара и кто явился за этим товаром, забрав его весь целиком. А коробку с игрушками прихватил для отвода глаз.

И снова что-то не срасталось. Но Ната не могла сообразить, что именно. Слишком она была ошеломлена и подавлена.

– Мы вас больше не задерживаем, – сказали ей полицейские. – Но не расслабляйтесь и из города никуда не уезжайте. В понедельник вас пригласят для допроса. И там же объяснят, когда вы сможете забрать тело своего брата.

Сыщики завладели смартфоном Макса и не скрывали своего удовольствия, копаясь в нем. У них то и дело срывались довольные возгласы, и присутствие Наты только мешало им. Но она не торопилась уходить.

При мысли, что ей сейчас придется возвращаться к себе домой, девушке стало не по себе.

– Не знаю, имеет ли это отношение к тому, что случилось тут, – сказала она, – но меня вчера пытались похитить.

Ответом ей был взгляд четырех недоумевающих пар глаз.

– Я поэтому к Максу напросилась ночевать, что к себе домой ехать боялась.

– Кто вас пытался похитить?

– Какие-то чокнутые люди. Называют себя Хранителями и Разрушителями. Сперва меня увезли Хранители, но потом Разрушители отбили меня у них. А я отвлекла их внимание и удрала.

Она говорила и видела, что ей не верят. В глазах полицейских читалось откровенное раздражение.

Уходи, не мешай нам работать! У нас на руках готовое и уже почти раскрытое дело, а твоя история темная и дурно пахнет неприятностями.

И Ната ушла. Но к себе домой не пошла, такого страху нагнали на нее одни лишь воспоминания о вчерашних ее приключениях. Один раз ей чудом удалось удрать от этих сумасшедших, но где гарантия, что во второй раз ей также повезет?

Выйдя из квартиры брата, Ната ненадолго остановилась на площадке в ожидании лифта.

Две женщины-соседки возились у мусоропровода. Возились, судя по всему, они уже долго, и чувства у обеих были накалены до предела.

– Ты подумай, паскуда какая выискалась! – говорила одна. – Забила нам весь мусоропровод!

Вторая тетка была не так многословна, она ритмично тыкала палкой от швабры, пытаясь пробить засор.

– И-не-го-во-ри! Су-ка!

– Ему бы в глотку эту коробку запихнуть! – злобствовала первая. – Чтобы подавился своим картоном и сдох!

Едва услышав про картон, Ната почувствовала, как ноги сами понесли ее к женщинам.

– Простите, можно мне взглянуть?

Они удивились, но возражать не стали. Отодвинулись и внимательно наблюдали за Натой, которая буквально по пояс залезла в мусоропровод.

Женщинам удалось уже довольно глубоко пропихнуть картон, но все же можно было разглядеть, что эта коробка очень похожа на ту, которая была вчера у Макса.

– А можно я ее достану?

Женщины в ответ энергично запротестовали. Особенно возмущалась та, которая работала шваброй. Ей было жалко своих усилий. Но Нате удалось убедить женщин, если картон не удается пропихнуть глубже, его нужно извлечь наружу.

– Если не противно, вытаскивай.

Ната нырнула еще глубже.

Ну и запах! Ее чуть не вывернуло. Но она понимала, что от этого станет только еще хуже.

Одно дело извлекать картон вместе с прилипшими картофельными очистками и арбузными корками, и совсем другое, если к ним прибавятся полупереваренные суши и роллы. Так что Ната сдержалась, сумела ухватить картонную коробку и выволокла ее обломки наружу.

Оглядела и пришла к выводу, что коробка та самая или идентичная ей.

– Знаешь того, кто ее сюда запихал?

Нет, этого Ната не знала. Она разложила останки коробки, но быстро поняла, что она либо была засунута в мусоропровод уже пустой, либо все находящиеся в ней фигурки из папье-маше улетели вниз, когда коробку засовывали в трубу.

Тетки не возражали, когда Ната попросила у них останки этой коробки. Они даже обрадовались, что девушка их забирает.

Зато полицейские были совсем не рады, когда Ната заявилась к ним обратно, да еще со своим изрядно попахивающим трофеем.

– Вот та самая коробка, которую ночью принесли Максу!

– Но тут ничего нет! А вы говорили, что в ней были игрушки из папье-маше!

– Наверное, они все улетели по мусоропроводу вниз. Поищете их там и найдете!

Но вид у сотрудников полиции был такой, словно рыться в мусоропроводе – это было последнее, чем бы им хотелось заняться в этом мире.

Какие чистюли! Нате даже обидно стало. Она не побрезговала, залезла в мусоропровод. Хотя совсем не должна была этим заниматься. А полицейские, в работу которых как раз и заходят такие обязанности, сидят и делают вид, что выше такой работы.

После неудачного разговора с полицией Нате снова пришлось думать о том, куда же ей двигаться дальше. И взвесив все «за» и «против», она отправилась в гости к Ане.

В этот час у нее всегда можно было смело рассчитывать на чашку ромашкового чая и на порцию овсянки на воде. Так оно и случилось. Только на этот раз по случаю выходного дня овсянка была сварена на молоке. Правда, обезжиренном, но для Ани и это было невиданной роскошью. К тому же к овсянке полагался мед с собственной пасеки, которую держал кто-то из дальних родственников семьи, абрикосовый джем, вкусом ничем не уступавший меду, и целая тарелка спелой вишни. Она уже успела немного раскиснуть и забродить, но была тем более вкусной.

Подруги вместе позавтракали, а потом отправились погулять. И все было хорошо и даже просто замечательно вплоть до той минуты, когда Аня внезапно не произнесла:

– Совсем забыла тебе сказать! Тебя вчера разыскивали какие-то люди.

– Какие люди?

– Мужчины.

– Их что, было много?

– Двое.

– И как они выглядели?

– Очень необычно. Один благообразный старичок с бородой и очень тщательно одетый. А второй с…

– Белыми волосами и мордой, изрезанной шрамами в виде сетки?

– Да, – удивилась Аня. – Откуда ты их знаешь?

Но Нате было не до того, чтобы удовлетворять любопытство подруги.

– Что они хотели?

– Они сказали, что имеют к тебе дело. Были у тебя на Индустриальном, но никак не могут тебя застать дома. И зная, что мы с тобой близкие подруги, они взяли на себя смелость обратиться ко мне с просьбой поискать тебя у меня.

– И когда это было?

– Я же говорю, вчера.

– Да, но в котором часу?

– Около одиннадцати вечера.

Выходит, эти типы явились к Ане уже после того, как потеряли след Наты. Хороша бы она была, напросись вчера к Ане на ночевку, как и собиралась. Угодила бы прямо им в руки. Вот была бы радость!

Но была еще одна странность, на которую Ната обратила внимание.

– Эти двое явились к тебе вместе?

– Да.

– И не было похоже на то, что они враждуют между собой?

– Нет. Они очень дружески держались. Никакой враждебности между ними я не заметила.

– И что ты им сказала?

– Что я и понятия не имею, где ты можешь находиться. Что им нужно поискать тебя дома или позвонить тебе на сотовый. Они очень любезно меня поблагодарили и отправились к Лиде.

– Откуда ты знаешь?

– Так она мне потом звонила. Спрашивала, что за типы и с кем ты снова связалась?

И Аня с любопытством уставилась на Нату.

Пришлось рассказать подруге о своем знакомстве.

Аня ахала и ужасалась.

– Надо идти в полицию! Рассказать им о том, что с тобой случилось.

– Уже рассказала!

– И что?

– Ничего! Ровным счетом ничего. Ноль внимания, фунт презрения.

– Если полиция не хочет, тогда мы сами расследуем это дело!

– Мы? Кто это мы?

– Мы с тобой!

И в ответ на недоуменный взгляд Аня воскликнула:

– А что тут такого? В детективах простые обыватели, не дождавшись помощи от полиции, частенько сами работают детективами. Лично я столько сериалов пересмотрела, что легко могу немного поработать ради тебя следователем.

– Спасибо, конечно, – растрогалась Ната. – Но я даже не представляю, с чего тут начинать.

– Поразмыслим логически. Эти люди знают, где ты работаешь. Знают твой адрес. Они знают даже то, кто твои подруги. Значит, они должны были знать и Макса! И к нему они должны были явиться в поисках тебя в первую очередь.

– Если эти люди так хорошо все про меня знают, наверное, они знали и о том, что мы с Максом практически не общаемся уже два года.

– Но он твой единственный родственник.

– Да, был.

– Что значит был?

Пришлось рассказать и про смерть Макса.

Аня снова ахала, охала, а потом заявила:

– Слушай, а может, это они и приходили к нему ночью?

– Там был доставщик пиццы.

– Это он так представился. Но эти люди, как я понимаю, большие затейники. Могли притвориться доставщиком пиццы.

– Заявились к Максу среди ночи, забрали у него коробку с игрушками из папье-маше, а ему самому подсунули наркотик, который Макса и прикончил?

Ната не скрывала своей иронии, но Аня считала, что отталкиваться нужно от фактов.

– Нужно поискать этого доставщика пиццы.

– И как ты будешь его искать?

– Надо походить по соседям Макса, поспрашивать у людей, возможно, кто-то ночью видел возле дома машину доставщика или даже его самого.

– Или совсем не машину доставщика, а белый или черный «Ровер»? – пробормотала Ната. – Знаешь, очень странно, но я только что сообразила, что у Хранителя и Разрушителя были совершенно одинаковые машины. Ну просто один в один!

– Ты же говорила, что у Хранителя машина была белой, а у Разрушителей черной?

– Только в этом и было отличие. А так машины были просто копиями. Похоже, их взяли в одном салоне и в одно время.

– Пришли, ткнули в какую-то модель и сказали, что хотят две такие машины, но только белую и черную?

– Да.

– Знаешь, это очень странно. Впервые слышу про такой метод покупки машин.

Ната бы поспорила, но не могла.

Вдвоем они вернулись к дому Макса, где полиции уже не наблюдалось. Вдвоем девушки пошли в обход квартир, и Ната в очередной раз порадовалась, что Аня захотела ей помочь. В одиночку Ната никогда бы не отважилась тревожить людей, многие из которых очень отрицательно относились к тому, что кто-то прервал их законный субботний отдых.

Девушки прошли уже пять этажей, и им довелось наслушаться в свой адрес много всякого неприятного, а результат, ради которого они затеяли этот опрос, по-прежнему был очень скромный.

– Мы что-то не так делаем. Те граждане, которые сейчас спят, они какие-то неактивные. Спустимся во двор, поищем возле спортивной площадки. Там должны собраться жильцы, которым не все равно, что происходит вокруг них.

Так как других идей у Наты не было, а слушать хамские реплики и советы отправляться по известному адресу ей тоже уже надоело, то она согласилась. И девушки отправились к площадке, где их ждала встреча, перевернувшая жизнь их обеих еще больше вверх дном.