Текст книги "Две птицы на снегу"

– Понимаю, – поморщился феникс. – Это и вправду звучит бредово. Но…

– Если вспомнишь что-то существенное – сообщай. Только с расспросами не усердствуй, панику не поднимай, пока никакой конкретики нет.

– Постараюсь.

– Вольнов! – голос командира посуровел, взгляд потяжелел.

– Сказал же – постараюсь. Но спрашивать буду.

– Разжаловать бы тебя за неподчинение приказам, – произнес Ведан мечтательно.

– Вперед, я с радостью! – заявил Яроплет. – Дальше Разлома не пошлешь, ниже рядового не разжалуешь. А желторотиков сам натаскивать станешь, тряхнешь стариной! Да ладно, не ворчи, мы оба знаем, что это не приказ, а рекомендация.

– Не успокоишься? – вздохнул Золотов. Феникс в ответ только выразительно развел руками, и полковник поднялся. – Демоны с тобой. Надеюсь, эта столичная силовичка достанет тебя хотя бы вполовину так, как достал меня ты.

– Это вряд ли, – легко рассмеялся Вольнов и наконец остался наедине с обедом.

Готовили в госпитале неплохо, но диетически. Овощной суп на легком курином бульоне, паровые куриные котлеты… Яроплет съел все до последней крошки и не поморщился, разве что тарелку не вылизал, но желание оказаться дома усилилось кратно. Готовить он умел очень ограниченный набор блюд и без всяких изысков, этакий холостяцкий набор, но для жизни хватало. Сейчас бы свежего мяса, парного, нежного, несколько кусков: молотком отбить, солью-перцем посыпать да на сковородочку…

Прикончив обед и разогнав мечты до лучших времен, феникс решил, пока его оставили в покое, внимательнее оценить собственное состояние. Будучи опытным пациентом хирургического отделения, он прекрасно знал, что такие вещи лучше делать наедине с собой, чтобы не позориться перед случайными медсестрами, врачами и посетителями.

Первым делом он медленно сел на койке, свесил ноги. Переждав приступ дурноты и не грохнувшись обратно на постель, огляделся. Обуви ему никакой не оставили, даже одноразовых больничных носков-тапок, и это минус. Но есть и плюс: он одет в пижамные больничные штаны – свободные, совершенно дурацкой расцветки, светло-серые в мелкую бледно-розовую клетку, но зато не голый. Вольнов не постеснялся бы и без одежды дойти туда, куда надо, но здраво оценивал возможную реакцию окружающих.

Сидя, он передернул плечами, покрутил головой. На глубоких вдохах в груди что-то поскрипывало и рассыпались мелкие колючки боли, но не такой сильной, чтобы всерьез обращать на это внимание. Внутри зияла непривычная пустота, будто он забыл что-то большое и важное, и вскоре Яр сообразил: проблема в магии, которой он не чувствовал. Ему уже доводилось выгорать, слишком сильно выложившись, но сейчас казалось, что тогда ощущения были слабее. Кажется, в этот раз его и правда спасло только чудо.

Но зацикливаться на этом Яроплет не собирался. Внимательно оглядев татуировку на груди, он не сдержался от брезгливой гримасы и пробормотал себе под нос:

– Да чтоб его демоны сожрали, этого хлыстонога. Опять Лорку ловить… И где ее искать перед Длинной ночью?

Милорада, художница, которая набивала ему татуировки, каждый раз грязно ругалась, в очередной раз восстанавливая повреждения, но пока не отказывалась. А феникс упорствовал. Серьги и кольца он перед каждым патрулем благоразумно снимал, а татуировки, в отличие от них, переживали стадию светоча, воспринимаясь как часть тела. Если бы еще восстанавливались вместе с ним…

Именно это он отвечал Лоре всякий раз, когда просил залатать дыры в рисунке: если она придумает татуировку, которая будет восстанавливаться вместе с кожей, он наконец оставит ее в покое. Милорада посылала феникса куда подальше и бралась за работу.

Связаться бы с ней и успеть все исправить до отправки на место, как раз пара дней есть, да только как? Птичку без магии не отправишь, а зеркало дома лежит. Популярная и очень удобная зеркальная линия, изобретение соседей из Белого лепестка, в Зеленом развивалась стремительно, но с ограничениями. Справедливо подозревая подвох, а его всегда подозревали в том, к чему приложили руку менталисты, зеркала начальство разрешало применять только для личного общения и подальше от всех более-менее стратегически важных объектов. Так что иметь зеркало Яроплету никто не запрещал, а вот пользоваться им доводилось нечасто: застава входила в длинный список ограничений.

Оставалось или ждать вечера и выписки, то есть терять полдня, или попрошайничать. Он не помнил, есть ли зеркало у Хладана Бочкина, его врача и друга, но надеялся на положительный ответ.

А пока тот не пришел, неплохо бы немного размяться.

С этой мыслью Яроплет поднялся на ноги. Слабые, нетвердые, да и в глазах тут же потемнело, но – нет, нормально, удержался. Постоял, привыкая и пошатываясь, опять двинул плечами. На пробу сделал несколько шагов, успешных. Устойчивость и реакция оставляли желать лучшего, но на медленный круг по палате хватило. И на то, чтобы дойти до двери, тоже.

Феникс задумчиво посмотрел на собственные босые ступни, пошевелил пальцами и прислушался к желаниям тела. Идти до туалета по коридору босиком не хотелось, но не уткой же пользоваться, которая лежит под кроватью! Ничего, разомнется, бывало хуже.

Путь по коридору и обратно изрядно вымотал, как выматывает не всякий патруль. До палаты Яроплет буквально дополз, обливаясь потом и радуясь, что никому до него нет дела. А добравшись, рухнул на койку, вытянулся поверх одеяла и с минуту лежал, приходя в чувство. Думалось ему, что возвращение домой точно подождет несколько часов, и вообще: где там его укрепляющая капельница? Вслух бы он не признался в своей слабости, но если его и так не отпускают до вечера…

Немного отдышавшись, он устроился поудобнее и позволил себе задремать – все равно пока больше заняться нечем.

Глава 3. Общее состояние

Долго проспать не удалось. Ввалившаяся вскоре парочка очень старалась двигаться тихо, но, несмотря на квалификацию, это не получалось: обоих душил смех, с которым они успели шумно потолкаться на пороге, так что не заметить их у Вольнова не оставалось никаких шансов.

Гармония противоположностей: громогласный, большой и лохмато-белобрысый Белогор Лебедев и тихий, сдержанный, молчаливый Всеслав Мысик – весь целиком узкий и длинный, с коротким ежиком каштановых волос.

– Ага, это мне, что ли, больше всех повезло? – вместо приветствия спросил Яроплет, с интересом разглядывая Белогора, который ходил в тот патруль с ним вместе. Боевой товарищ выглядел бодрым и свежим, как хорошо выспавшийся и здоровый человек.

– Привет, Плетка! – хором отозвались оба, и продолжил уже один Белогор: – Ты точно в лидерах. Еще Лопатина долго собирали и этого, молодого, которого ты из-под хлыстонога выдернул. Я все никак фамилию не запомню… Зюзя?

– Жужа, – с укором поправил его Всеслав.

– Неважно. Везучая зараза он. Почти как ты, но ты больше. Я уж подумал, ты в этот раз все, допрыгался, светоч еле теплый был. Все-таки хороши наши костоправы, ничего не скажешь. И портал отлично сработал.

– Погоди, давай по порядку, – оборвал его Яроплет. – Что случилось после того, как я отшвырнул Жужу и схлопотал прямой удар?

– А, ну слушай…

И Белогор охотно, в красках, живописал батальное полотно, как патрульные расправлялись с оставшимся хлыстоногом. Впрочем, честно уточнив, что рассказывает он со слов товарищей, поскольку сам Лебедев в это время добрался до светоча, который остался от феникса, и прыгнул вместе с ним порталом в госпиталь.

– Спасибо, – коротко кивнул Яр.

– Да не за что, там все равно все интересное уже кончилось, – улыбнулся Белогор. – Тем более неизвестно еще, кто кого спас и справились бы мы без твоего сольного выхода или нет. Одним ударом сжечь хлыстонога целиком – это, знаешь ли, дорогого стоит. Да и второго ты здорово покалечил откатом, когда он тебя приложил, так что нам, считай, один остался.

– Да ерунда, это же хлыстоноги. Если бы мы сразу поняли, что их трое, вообще обошлось бы малой кровью. Кто ж знал, что они способны на такие хитрости!

– Яр, прости меня, – вдруг подал голос Всеслав. – Я себе до сих пор простить не могу, что так тебя подставил… Хорошо хоть без жертв обошлось!

Мысик отпросился в город по уважительной семейной причине: его сестра позавчера выходила замуж. Начальство к таким вещам относилось снисходительно и шло навстречу дисциплинированным и надежным бойцам, к каковым Всеслав относился без оговорок. Имелось только одно непреложное условие: о подмене в патрулях договариваться самостоятельно.

Яроплет вызвался охотно и сам. Все равно у него еще не истекла воспитательная кварта без увольнительных, которой подчиненного за неоправданный риск приголубил начальник заставы, а других развлечений возле Разлома и не бывает. Командир почти сразу понял, что сгоряча выбрал далеко не самое подходящее фениксу наказание, но на попятную не пошел, так что оба делали вид, что все нормально и никакого логического противоречия в этом наказании нет.

Против замены начальник тоже не возражал: патруль был «учебный», по простому маршруту, куда обычно отправляли новичков для первой обкатки. Там очень редко попадались серьезные твари, и кто же мог угадать, как все обернется!

– Не пори горячку, – поморщился Яр. – Отделались легким испугом. А мне вообще стыдно жаловаться: когда еще выбьешь из Золотова внеплановый отпуск? Увеселительные прогулки, красотка под боком – да я должен сказать тебе спасибо!

– Вообще, тебе все мы должны сказать спасибо за эту подмену, – поддержал Белогор. – Еще неизвестно, чем бы все кончилось, если бы с нами не было Плетки с его запредельной мощью. Хотя известно: ничем хорошим…. А ты о какой красотке?

– Завидуешь? – ухмыльнулся Яроплет. – Правильно, завидуй. Меня при лечении привязало щенячьим поводком к столичной гостье. Будем развлекаться. Я ей – обзорную экскурсию и роскошные виды Разлома, она мне – стабилизацию дара и быстрое восстановление. И еще что-нибудь, по обстоятельствам.

– Знаем мы твои обстоятельства. – Пограничники обменялись выразительными взглядами. – Как это получилось вообще? Со сцепкой.

– Да Творец знает, почему меня заклеивал не Паслен, а она! Может, у них там какой-то обмен опытом, кто их целительские штучки поймет. Но я не внакладе, лучше она, чем Даровой.

– Жаль, в операционную посторонних не пускают, – вздохнул Лебедев. – Я бы посмотрел. Силовики с потоками работают так, что позавидуешь, не чета нам.

– И что бы ты там понял? – удивился Яроплет. – В тонких-то чарах.

– Что-нибудь бы да понял, а что не понял… Чтобы любоваться картиной, не обязательно понимать, как она написана!

– Да ты поэт, – улыбнулся Всеслав и обратился к раненому: – Столичная правда красотка или после кварты без увольнительных?

– Где-то между, – после секундного раздумья хохотнул Яроплет. – Мордашка милая, фигура вроде ничего, но объективно – не высший балл. Зато характер!

– Ты когда про характер-то успел узнать? – с иронией спросил Белогор. – Ты же только недавно, говорят, очнулся? Неужели?..

– Когда она мне с разворота локтем в нос двинула, – с удовольствием сознался Яр.

– Это однозначно успех! – весело переглянулись гости.

– Главное, не скучно, – пожал плечами пострадавший. – Тем более сама же и залатала. Еще вопрос: ни у кого при себе нет связного зеркала?

– Не догадался прихватить, – ответил Всеслав, а второй товарищ только выразительно развел руками. – А что?

– Хотел татуху поправить, пока мы в городе, – выразительно поморщился Яроплет. – Нет так нет. Белка, а ты когда меня вытаскивал, ничего необычного не заметил?

– Откуда я знаю, что ты считаешь необычным? – растерялся тот. – Что три хлыстонога одним прикинулись, это обычно или нет? Или что ты так по ним жахнул, что нам осталось только собрать останки?

– Менее масштабного, – отозвался Яр. – Мне показалось, там что-то было…

– Да там вообще много чего было, – хохотнул Белогор.

– Я имею в виду что-то, чего не должно там быть. Пытаюсь вспомнить, но плохо получается. Не могу поручиться, что я не выдумываю, а действительно вспоминаю. Но по-моему, там присутствовали какие-то чужие чары. Не то на пацане, не то рядом. Или на снегу. Следы, вещь… да говорю же, не помню!

– Не обратил внимания, – после короткого раздумья неуверенно качнул головой боевой товарищ. – Я больше на тебя и хлыстонога смотрел, а не на окрестности, извини.

– Да я не в убытке, – с улыбкой признал Яр. – И на Жуже сейчас поди уже не осталось следов после того, как его здесь подлатали…

– А почему тебя это так заинтересовало? – озадачился Белогор. – Даже если и было, мало ли? Думаешь, какой-нибудь очередной новичок к Разлому пробрался? Так и Разлом ему прахом!

– Тебе не показалось странным, как вели себя твари? – поколебавшись, все же ответил Яроплет. Золотов просил помалкивать и не запугивать окружающих, но вдруг Белка, если ему все объяснить, сумеет вспомнить? – Не только то, что они слаженно действовали втроем, а вообще. Несвойственно туповатым хлыстоногам.

– К чему ты ведешь? – Гости опять переглянулись, теперь настороженно.

– Это очень похоже на организованную ловушку. Я бы даже предположил, что тварями кто-то управлял. Понятия не имею, какую цель преследовал, но если кто-то подобному научился – у нас проблемы.

– Ты Золотову говорил? – нахмурился Белогор.

– Конечно. Только он не принял всерьез. Выслушал, даже идиотом не назвал, но справедливо указал на отсутствие фактов. Мол, каким бы я ни был чудесным, со всех сторон замечательным и талантливым парнем, для расследования нужно что-то существеннее смутных подозрений. Он прав, чутье к отчету не подошьешь, а я даже внятно вспомнить не могу. – Яроплет недовольно поморщился. – Но ты подумай, вдруг всплывет? А я постараюсь в ближайшем будущем добраться до места стычки. После метели там вряд ли останется что-то полезное, но, может, на местности вспомню.

– А ты не на ровном месте поднимаешь панику? – Всеслав задумчиво качнул головой. – Как-то сомнительно все это выглядит.

– Я лучше перестрахуюсь, – не стал настаивать на собственной правоте Яр.

– Ты головой не ударялся? – рассмеялся Белогор. – Откуда такая предусмотрительность?

– Добрин каждый раз просит меня думать наперед, – весело отозвался феникс. – Решил попробовать.

– Да, самое главное! – опомнился Всеслав. – Мы же к тебе не просто так! Где?..

– Точно! – поддержал его товарищ и стащил с плеч рюкзак, про который успел забыть.

– Неужели вы принесли выпить? – заинтересовался Яроплет.

– Лучше! Мы принесли способ до этого всего добраться, – возразил Белогор, выкладывая на край постели одежду. – Мы зашли к тебе домой, соседка любезно открыла и зорко проследила, чтобы лишнего не прихватили.

– Вот это здорово, вот это от души! Спасибо!

Правда, воспользоваться принесенными благами Яр не успел: явилась пожилая строгая медсестра с капельницей и выставила гостей. Пациент для порядка поворчал, что чувствует себя вполне неплохо, но от процедуры не отказался. Тем более, следом за медсестрой явился еще один посетитель, и Яроплет порадовался своей покладистости: лечащий врач насчет его самоуправства не смолчал бы, а на активное противостояние с ним сейчас не хватило бы сил.

– Тебя точно Творец поцеловал при рождении, – вместо приветствия прогудел Хладан – низко и солидно, словно большой старый паровоз, с которым друг ассоциировался у Яра с самого первого знакомства.

– Сначала, видимо, уронил, а потом извинился, – рассмеялся в ответ Вольнов и протянул для рукопожатия левую руку. – Извини, не встаю.

– Это правильно, не мешай нам ставить тебя на ноги, раз уж выжил.

На несколько секунд возникла пауза, пока врач разговаривал с медсестрой, а потом Хладан подтянул стул поближе, и тот жалобно скрипнул, принимая на себя немалый вес целителя. Жизнь у этого стула сегодня не задалась: сначала Золотов, потом Лебедев, теперь этот – один другого тяжелее.

– Как тебе выздоравливается?

– Медленно, – честно ответил Яр.

– Ну ты нахал! Вчера чуть к Творцу на суд не отправился, сегодня уже сам ходит – и еще чем-то недоволен! – проворчал целитель, с интересом просматривая последние записи в карточке больного.

– Да по вашей части никаких претензий, меня больше магическая ограниченность беспокоит. И я не понял, где бродит мой стабилизатор? Как утром ушла, так до сих пор и не вернулась.

– У Дарового в кабинете, кажется, что-то с ее начальником обсуждают. Оно и к лучшему, тебе бы сначала каркас и физические силы восстановить, прежде чем накачиваться силой и восстанавливать контроль. Так что лежи и наслаждайся отдыхом.

– Это не отдых, это трата времени. А вот как заберу свой стабилизатор и ограничитель домой, так сразу и начнется! Надо не забыть сказать спасибо Даровому, что он отвернулся и меня сцепило с этой рыжей кошечкой. Его общество на протяжении двух декад я бы точно не выдержал, так что очень мило с его стороны уступить место девушке.

– Ты лучше госпожу Горскую благодари, что она не успела вернуться домой. – Хладан не поддержал его дурашливый тон и нахмурился. – Паслен не сумел тебя вытянуть.

– О чем ты? – озадачился Яр.

– Я читал протокол операции и говорил с Даровым. Он не смог залатать поврежденный светоч, а Горская – сделала. Она действительно мастер, силовик исключительного таланта. Со сцепкой только непонятно, я понятия не имею, почему она возникла. Чтобы ты настолько открылся…

– Так почуял же! – разулыбался Яр. – Там и фигура, и…

– Избавь меня от этого, – поморщился Хладан. – И болтовню свою для молодежи оставь, я тебя слишком хорошо знаю. В душу лезть не буду, знаю, ты не любишь, но прошу: не увлекайся!

– Обижаешь, – поморщился Яроплет. – Когда это мной женщины оставались недовольны?

О том, что как раз Горская наверняка осталась, он умолчал. Одно дело за глаза восхищаться фигурой и прочими прелестями некой прекрасной особы, и совсем другое – без разрешения озвучивать такие подробности ее прошлого. Этот вопрос он как-нибудь решит с ней наедине.

– Лучше вот что скажи, – феникс предпочел перевести тему. – Парнишка-первогодок, Жужа фамилия. Он здесь или уже выписали?

– Которого ты из-под хлыстонога вытащил? – уточнил Хладан. – Здесь. Не терпится устроить головомойку?

– Сам до душа дойдет, – фыркнул Яроплет. – Вопрос у меня к нему, по делу. Далеко он?

– В соседней палате, – после короткой паузы все-таки ответил целитель. – После капельницы можешь дойти. То есть стоило бы пару часов полежать, но ты же все равно потащишься, так?

– Уж до соседней палаты доползу, – отмахнулся Яр. – Тогда последний вопрос. У тебя есть переговорное зеркало?

Целитель поворчал, но зеркало дал. Яроплет по такому случаю даже не стал язвить о причинах подобной предусмотрительности: ясно же, о жене и новорожденных близнецах волнуется и готов в любой момент сорваться с места. Счастливая семейная жизнь – она такая, требует пристального внимания.

По счастью, Лора оказалась в городе и на праздники никуда не умчалась. Яроплету она не очень обрадовалась, громко ругала его безалаберность, но, когда он заверил, что пострадал только феникс, смягчилась: стилизованный узор проще поправить, чем художества на плечах. Даже согласилась заняться им сегодня, сразу после выписки. Хладан, слушавший переговоры, только укоризненно качнул головой в ответ на такие планы друга, но спорить не стал.

Какое-то время после ухода целителя Яр воспитывал в себе терпение и выдержку, и хватило их ровно на полчаса: через столько закончилась капельница. Еще минут пять он боролся с искушением самому выдрать иголку и пойти заниматься делами, а потом вернулась медсестра, забрала все лишнее и велела больному отдыхать. Тот угукнул и, когда женщина вышла, полез в тумбочку, куда припрятал принесенную друзьями одежду.

От резких движений вело, в груди продолжало неприятно хлюпать и похрустывать, а когда очередь дошла до шнурков на ботинках, оказалось, что и руки плохо слушаются: пальцы заплетались и подрагивали. Но со шнурками Яроплет управился, сложнее оказалось дрожащими пальцами и без зеркала распихать по нужным дыркам серьги, коробочку с которыми Белогор – вот же добрый человек, спасибо за предусмотрительность! – тоже прихватил. Запасной комплект, их было несколько на всякий случай. Но Яр справился, не поддался искушению повалиться на койку и немного отдышаться под предлогом целительских рекомендаций. Еще чего не хватало!

Нелепую фамилию Жужа носил совсем молодой мальчишка, едва ли двадцати лет. Неуверенный ломкий голос его дрожал и срывался, а на своего спасителя парень смотрел с таким нездоровым восхищением, что Яроплету захотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть. Его можно было понять, страху натерпелся, первый раз смерти в глаза заглянул, но Яру-то требовалось совсем не это!

Проговорили они с полчаса, очень сложные полчаса, но оно того стоило. Делиться подозрениями феникс не стал, это не проверенные опытные товарищи: Жужа так трепетал, что скорее начал бы не вспоминать, а выдумывать. Помнил он не так уж много. Щупальца, резкий кислый запах, который до этого сбивал ветер, шипы, их скрежет по камню, леденящий душу свист…

Вот тут Яр подобрался. Хлыстоноги трещали шипами, иначе шумели при передвижении, но не имели органов даже для самого примитивного подобия вербальной коммуникации и не издавали целенаправленно никаких звуков, доступных человеческому восприятию, в том числе и восприятию перевертышей в звериной форме. А свист слышал и Яроплет, и вспомнил это сейчас, после слов мальчишки. Переливчатый, слишком долгий и повторяющийся без изменений.

Кто-то из своих пытался отвлечь тварь или привлечь внимание товарищей? Надо уточнить у Белогора и остальных, кто видел картину целиком и мог слышать. Хотя звуки в горах обманчивы, сложно судить, откуда принесло тот или иной, да и эхо порой шалит, но Яр мысленно согласился с мальчишкой: свист доносился не от оставшихся позади пограничников. От хлыстоногов? Или просто с их стороны?

Короткая простая мелодия на четыре ноты. С равной вероятностью подобную мог издать человек, случайная птица или несмазанные дверные петли. Яроплет негромко повторил, и Жужа аж подпрыгнул от неожиданности, сразу подтвердив, что слышал именно такой звук.

Больше он ничего не вспомнил и самого Яра ни на какие мысли не натолкнул, так что феникс оставил пострадавшего отдыхать и набираться сил, а сам вернулся в пустую палату, насвистывая ту короткую мелодию. Несмотря на то что звук был простым, списать его на случайность и какой-то неудачно застрявший в щели между камнями шип хлыстонога не получалось. То есть Яроплет не сомневался, что если рассказать об этом командиру, тот именно так и поступит, и будет по-своему прав. Но что делать с собственным чутьем, которое в голос вопит, что это важно?

В палате Яр завалился на койку, не раздеваясь и не разуваясь, закинув ноги в ботинках на спинку кровати в изножье. Он только представил, что их сейчас надо будет расшнуровать, а потом – надевать обратно, и сразу понял, что лучше немного побыть некультурным, чем так мучиться. Заложил руки за голову, прикрыл глаза и опять сосредоточился на недавних событиях.

Скалы и их обломки вокруг, присыпанные снегом. Широкое ущелье. Ветер гудит и швыряет в лицо мелкие колючие льдинки – там в это время всегда так, пока ветер не переменится. Жесткий наст, заструги кое-где в рост человека, – на нем никаких следов, да и не может их остаться.

Впрочем, нет, следы есть. Кое-где заструги слизаны против ветра. Мелкие осколки слежавшегося снега уже давно унесло, да и более крупные раскатило – ночью ветер был особенно сильным, они перед выходом обсуждали защиту. Значит, что бы ни случилось, произошло это раньше, еще вчера. Что именно? Прочитать следы не удавалось, а смотреть магические обрывки вблизи Разлома бесполезно, слишком сильный фон, все мелкие остатки быстро тают.

Яроплет с командиром отряда едва не обнюхали заструг. Командир так и буквально – он волк, на чутье не жалуется, – но уловить ничего не получалось. И предположить, что здесь произошло, тоже.

Белогор, замком, что-то увлеченно объяснял еще одному мальчишке. Они замыкали отряд и остановились в отдалении, но на виду – все по правилам. Последний офицер, Слепов, с внимательностью наседки зорко следил за остальными тремя мальчишками. Жужа и еще один по инструкции прошли немного вперед, оглядеться. Все правильно: впереди боец в зверином обороте, маг на десяток шагов позади, прикрывает.

А вот после…

Хруст наста, этот проклятый свист, вскрик прикрывающего молодого мага – все одновременно, и непонятно, что сперва, – и вот уже все ущелье заполнили копошащиеся плети хлыстонога. Много, очень много, текут вдоль стен ущелья, и не сразу стало ясно, что это не одна тварь.

Потом… Повторился свист или ему кажется? Прикрывающий маг замер, парализованный страхом – можно понять, не каждый раз у тебя перед носом практически из воздуха возникает такое. Не из воздуха, конечно, из широкой трещины в скале, куда тварь забилась, и там ее занесло снегом, но тогда было не до объяснений.

Яроплет метнулся вперед на инстинктах. Нестабильный щит, все же поставленный молодым магом над боевым товарищем, смел сам: такие вещи против хлыстонога бесполезны, но попытка стоила уважения.

Жужу задело шипами на излете. Потом уже Яр добежал, за шкирку отшвырнул щенка назад – на чистом адреналине и магии, весил молодой волк изрядно, вряд ли в спокойном состоянии феникс смог бы это повторить, – и ударил…

Сейчас казалось, что важное было там, между броском, ревом собственного пламени и плетью второго хлыстонога, протаранившей грудь. Что-то. Не свист. Свист раньше, точно раньше, и пусть повторялся, и пусть непонятно, откуда взялся вообще, но не только он. А память зацепилась за звук и отказывалась выдавать что-то еще. Ощущение? След? Магия? Запах?.. Нет, запах вряд ли. Если волк чуял только вонь хлыстонога, то где уж Яру заметить!

Было или нет?

И кто или что свистело? Сначала – почти в момент нападения твари. Потом – когда феникс уже оказался рядом с волком. И еще раз, перед ударом плети по груди.

И почему не получается поверить, что это просто ветер гулял между камнями? В той щели, откуда выпали хлыстоноги. Мнительность? Или все же что-то еще?..

– Я так понимаю, тебя уже выписывают? – Яроплет дернулся от неожиданности, услышав женский голос, но от недовольной гримасы и ругательства сумел сдержаться. Да, рыжая сбила с мысли, но вряд ли он додумался бы до чего-нибудь прямо сейчас. И вообще, может, в данный момент отвлечься – самое правильное, а там что-нибудь путное в голову придет.

– Я готов хоть сию минуту, но ты же знаешь этих целителей. – Яр невозмутимо уронил ноги со спинки в сторону и по инерции сел. В глазах на несколько мгновений опять потемнело, но своего состояния Яроплет не выдал, и Горская ничего не заметила.

Она стояла в метре, ближе к закрытой двери. Теплые зимние сапоги до колен, прямая юбка на ладонь выше, поверх – медицинский халат. Великоватый, явно не ее, а он поначалу не обратил внимания. Руки в карманах халата, взгляд насмешливо-неодобрительный.

– Надо поймать Хладана, – решил Вольнов. – Он поворчит, но отпустит. Зайдем в гостиницу за твоими вещами, потом ко мне. Квартира маленькая, но все нужное есть.

– Ладно, – после короткой паузы ответила Летана и пошла к соседней койке, собирать свои записи.

– Ладно? – уточнил приятно удивленный феникс. – И все?

– А чего еще ты ждешь? – Горская глянула через плечо. – Благодарить вроде не за что, возмущаться тоже. Это хороший вариант. Лучше, чем брать новый номер в гостинице.

– Хм. Как объяснили знающие люди, благодарить все-таки нужно, но мне тебя, а не наоборот. – Яроплет поднялся с постели, заложил большие пальцы за ремень брюк и не спеша приблизился к женщине. – А вот отсутствие возмущения, негодования и требований вести себя прилично озадачивает. Даже немного разочаровывает.

Лета обернулась, обняв небольшую стопку листов и скрестив на ней руки, смерила феникса взглядом с ног до головы. Неопределенно пожала плечами.

– А зачем? Причин бояться у меня нет, а даже если бы были, сцепка не позволит лишнего.

– Даже если я скажу, что кровать у меня всего одна, хотя и широкая? И откажусь обещать к тебе не приставать? – с улыбкой спросил Яр, глядя на Горскую сверху вниз с большим интересом и тщетно пытаясь вспомнить еще какие-нибудь детали их прежнего общения. Но образ отказывался становиться менее мутным.

Зато новый складывался интересный. Летана смотрела прямо в лицо, не смущалась и не отводила глаза, но старалась еще больше выпрямиться: она явно чувствовала себя неуютно рядом с рослым боевым магом, хотя держалась очень неплохо. И от этого Яроплету нравилось дразнить ее еще больше.

И голос. Ему нравился ее голос. Не слишком высокий, глубокий, бархатистый. Она неплохо пела; это единственное, что он вспомнил совершенно отчетливо.

– Ты можешь пообещать что угодно, но лучше сразу смирись, что отношения будут сугубо деловыми.

– Я не в твоем вкусе? – еще шире улыбнулся Яр.

– Да, – попыталась закончить глупый разговор Летана, но никакого впечатления на феникса это не произвело.

– Это здорово, так даже интереснее, – заявил он.

Пару секунд Лета еще пыталась его переглядеть, а потом сообразила, что вот так бодаться лоб в лоб – не лучшая тактика, и попыталась ее сменить. Обошла Вольнова, старательно делая вид, что это не вызывает у нее внутреннего напряжения. Она уговаривала себя, что он не станет ее хватать, а даже если станет, сцепка позволит остановить в любой момент, но все же рядом с малознакомым и подавляюще крупным мужчиной, столь откровенно демонстрирующим интерес, было не по себе. Мало ли что взбредет ему в голову!

Однако перегибать феникс не стал и руки распускать – тоже, позволил Лете прошмыгнуть мимо и с независимым видом занять многострадальный стул.

– Тебе лучше полежать, пока не выписали. После такого серьезного истощения надо поберечься, – проговорила она и спросила, не позволив высказаться на эту тему: – Заберем вещи и?.. Ты думаешь, метель к завтрашнему дню кончится?

– Да Творец знает, – отмахнулся от вопроса Яр, прошел к постели и плюхнулся на нее, опять закинув ботинки на спинку, а руки – за голову. – Надеюсь. Еще сходим вечером в гости к одной прелестной женщине, я уже договорился, а дальше на всю ночь я твой. И дальше, до Длинной ночи, тоже полностью в твоем распоряжении, а потом и после нее, если потребуется.

– Что за женщина? – спросила Лета нейтрально, сумев сдержать первую реакцию.

Каким бы он ни был бабником и… фениксом, вряд ли действительно первым делом, едва очнувшись, помчится к любовнице, да еще в компании прицепленной к нему посторонней женщины. Сбрасывать со счетов эту версию Летана не спешила, но и рассматривать как единственную не собиралась. Скорее уж Вольнов продолжает ее дразнить и речь идет о чем-то безобидном.