Текст книги "Между нами лёд. Книга 2"

Дарья Ларина
Между нами лёд. Книга 2

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы фотографии:

© Yevgeniy Drobotenko, Artur Didyk / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Глава 1
Когда бог становится человеком

Сколько раз за всю свою жизнь Громов проделывал этот волнительный путь из подтрибунного помещения на ледовую площадку? Он и сам не мог вспомнить, потому что счёт шёл на сотни. Но внутри всегда было приятное предвкушение и решительная готовность биться с самим собой, со своим телом, с земной гравитацией, в конце концов.

Сейчас внутри – пустота. Таня тянула его за собой вперед. И единственным, что он чувствовал, была её маленькая, холодная ладонь, уверенно сжимающая его запястье.

Они вышли к ледовой площадке. Вокруг раздавалась энергичная музыка, но Евгений чувствовал только басы, что громкими вибрациями воздействовали больше на тело, чем на слух. Партнеров сразу же обступили Ольга Андреевна, Алиса, их хореограф и Арсений. Говорить все начали буквально одновременно. Громов растеряно переводил взгляд с одного на другого, но не мог ничего услышать. Их слова будто рассыпались на мельчайшие частицы, не успевая долететь.

– Где вы были? – злилась Ольга Андреевна. – Хорошо, что Сеня помог. А если бы не…

– На сальхове, пожалуйста, не спешите, – быстро давала наставления Алиса. – И в тодесе Тане нужно…

– Помните идею программы! – всплеснул руками хореограф. – Вы любите друг друга и не можете рас…

Громов зажмурился, умоляя себя собраться. Открыв глаза, заметил, что со льда выходили Волченкова и Квятковский, которым на жеребьевке выпал последний соревновательный номер. Это резко привело Громова в чувства.

– Стоп! – громко произнес он, обрывая всех, кто стоял рядом. – Почему мы выходим последними?

– Лена поменялась с нами, – несмело подала голос Таня, стоявшая рядом. Громов, не в силах поверить в такой поступок бывшей девушки, ошарашено посмотрел на Волченкову, которая направлялась в зону оглашения оценок со своим партнером.

Лена, будто почувствовав, обернулась и, встретившись взглядом с Женей, улыбнулась ему. Несмотря на то, что ледовая площадка была огромной, а Лена находилась по другую сторону, Таня впервые увидела её по-настоящему искреннюю улыбку, которая придала угловатым чертам лица женственность и красоту.

Таня чуть запрокинула голову, повернувшись к Жене, и внезапно обнаружила улыбку и на его губах. Он едва заметно кивнул бывшей девушке в знак благодарности, и Таня ощутила болезненный укол ревности. Она тоже здесь. Она рядом. И она тоже переступила через себя, чтобы он получил «золото» Олимпийских игр.

– Ваших рук дело? – вмиг помрачнев, обратился Громов к Сене и Алисе, полагая, что сама Волченкова вряд ли бы такое предложила.

Мельников и Калинина переглянулись, а затем отрицательно качнули головами и красноречиво посмотрели на Таню. Брови Громова удивленно дрогнули, и он посмотрел на партнершу, встречаясь с ней взглядом. Евгений был уверен, что Таня побаивалась Волченкову в силу собственной неуверенности.

– Спасибо, – выдохнул он.

Таня нервно кивнула, всё ещё чувствуя неприятное ощущение в груди, вызванное его улыбкой, адресованной не ей. Волонтеры подошли к ним, открывая небольшую часть борта и приглашая на лёд. Таня сняла олимпийку, отдавая Алисе, а затем сделала то же самое с чехлами. Калинина, воспользовавшись тем, что Таня наклонилась, заботливо поправила в её прическе белый цветок.

– Спасибо, Ольга Андреевна, – неожиданно произнес Евгений, заставляя тренера удивиться.

– За что, Женя? – не поняла она, а затем на мгновение отвлеклась, увидев, что Таня переступила на лёд и была встречена оглушительными аплодисментами болельщиков. Миниатюрная фигуристка без своего высокого партнера смотрелась на ледовой площадке неуверенно и казалась ещё меньше. Трибуны, свет прожекторов, неуемный гомон… Всё это будто съедало её. Она обняла себя за локти, чувствуя холод, исходящий от льда.

– За то, что сделали из меня человека, – улыбнулся Громов, вспоминая излюбленную фразу Ольги Андреевны.

– Я всегда стремилась это сделать, – призналась тренер, а затем вновь бросила мимолетный взгляд на Таню. – А получилось у неё.

Евгений перевел взгляд на партнершу, что ждала на льду. Маленькая, хрупкая Таня в белом, очень коротком платье больше отчего-то не вызывала у него в душе прежнего трепета. Он смотрел на неё, а в сердце – пустота.

– Тебе пора, Женя, – улыбнулась Ольга Андреевна, стараясь скрыть переживания. Спустя двадцать четыре года их знакомства и совместной работы она всё ещё видела в нём маленького Женю с большими серо-голубыми глазами. Со временем они, конечно, стали менее яркими и совсем утратили детскую наивность, но для Ольги Андреевны – Женя, несмотря на то что был уже выше почти на четыре десятка сантиметров, всё равно оставался ребенком. Вспыльчивым, упертым, но безусловно любимым, талантливым и необычайно трудолюбивым.

Громов снял чехлы с лезвий и отдал тренеру. Алиса приобняла его и торопливо поцеловала в щеку на удачу.

– Я с вами, – успела прошептать ему, встречаясь взглядом с Таней и ободряюще ей улыбнувшись. – Мы все с вами.

И в этом «мы» были заключены если не все, то очень многие. Вся команда. Вся сборная. Все болельщики. Вся страна.

Евгений перешагнул на лёд. Он сделал толчок правой ногой и упал на колени. Трибуны шокировано ахнули, заставляя всех отвлечься от Волченковой и Квятковского, которые всё ещё ждали оглашения оценок. Громов и сам ошарашено посмотрел вниз, не веря, что мог упасть просто так. На ровном месте.

Таня тут же подъехала к партнеру, но Ольга Андреевна громко позвала её по имени, перетягивая на себя внимание фигуристки и намекая, чтобы та не приближалась к Жене. Алексеева притормозила ребром лезвия, оставаясь в нескольких шагах от Громова, и с тревогой наблюдала за ним. Только сейчас он вспомнил, что расшнуровал правый ботинок наполовину. Но не помнил, как завязал шнурки обратно.

Всё ещё стоя на коленях, Громов поднял голову, встречаясь взглядом с Таней и понимая, что это её рук дело. Она, как и его мама двадцать четыре года назад, допустила ошибку, побоявшись затянуть шнурки слишком туго, чтобы крепко зафиксировать голеностоп.

Сделав шнуровку туже, Евгений поднялся и подъехал к Тане, взяв её за ладонь, и утянул в центр площадки. Они оказались лицом друг к другу.

Громов услышал сумму баллов за две программы Волченковой и Квятковского. На данный момент они третьи. И это означало, что если бы Алексеева и Громов были дисквалифицированы, то Лена с партнером стали бы бронзовыми призерами. Но теперь прокат главных претендентов на «золото» сдвинет их на одну позицию вниз, оставляя за бортом каких-либо медалей. Волченкова никогда не была так близка к медали Олимпийских игр. Её пара была одной из сильнейших в Европе, но на мировом уровне редко могла пробиться в первую пятерку.

Евгений запрокинул голову, смотря на большой экран, где транслировали происходящее в «kiss&cry». Лена, закрыв ладонями лицо, наклонилась к коленям и горько плакала. Она тоже всё понимала и ненавидела себя.

Громов чувствовал себя странно в эти секунды. Вдалеке он видел Волченкову, разочаровавшую его однажды, но сегодня поступившую удивительно благородно. А перед собой видел Таню, что восхищала его и влюбляла в себя на протяжении двух месяцев. Но она же врала и едва не лишила того, что наполняло смыслом его существование последние двадцать лет.

Он совсем не так представлял себе этот день. Он рассчитывал, что будет счастлив. Он собирался в эти особенные секунды перед прокатом признаться Тане в том, что она заставила его почувствовать себя живым, заставила взглянуть на давно знакомый мир фигурного катания новым, более широким взглядом. Хотел сказать, что желает, чтобы она была его партнершей не только на льду, но и за его пределами.

Сейчас же не хотелось ничего. Даже видеть её. И то, как красива и нежна она была в этот волнительный момент, лишь раздражало ещё больше.

И Таня видела смятение, ясно читавшееся в его глазах. Она понимала, что Женя потерялся в собственных чувствах. Понимала и считала себя виноватой. В глубине души Таня надеялась, что если сейчас сделает всё возможное, чтобы они выиграли, то он простит её, и всё будет хорошо. И их сказка закончится так, как сказки заканчиваться и должны.

– Ты когда-нибудь каталась под блокадой? – наконец спросил Евгений, разбавляя гнетущее молчание, сопровождаемое шумом, исходящим от болельщиков.

– Первый раз, – выдохнула она, мечтая скорее взять Женю за руки. Ей было страшно от того, что впервые за все совместные прокаты они стояли в центре льда, не держась при этом за руки.

Громов не протянул к ней свои ладони, а предлагать самой было неловко.

Евгений на мгновение прикрыл глаза, мысленно выругавшись. Риск был огромным. Даже сейчас, приложив усилия чтобы выйти на лёд, Таня продолжала ставить под сомнение все их труды.

«Representing Russia – Tatiana Alexeeva and Evgenii Gromov!»

Партнеры нервно переглянулись, понимая, что им пора. Больше нет времени на разговоры. Есть только четыре минуты тридцать секунд, в которые решится их судьба.

Фигуристы развернулись к судьям и с нашли в себе силы улыбнуться. Они приветственно подняли руки вверх, и Женя бросил косой взгляд на Таню, отметив, как дрогнули её губы от этого жеста.

Они оба чувствовали буквально кожей, что должны друг другу сказать что-то перед тем, как разъехаться и встать в начальную позу. Они должны. Они чувствовали.

Они не сказали.

И разъехались безмолвно, сопровождаемые только скрежетом льда и гулом трибун.

Евгений остановился в центре площадки.

«Всегда ради тебя», – он провел пальцами по серебряному кольцу в мочке уха, а затем скрестил руки на груди, закрыл глаза и опустил голову.

Татьяна остановилась у борта. Когда во дворце на считанные секунды воцарилась абсолютная тишина, она прикрыла глаза, делая глубокий вдох и желая унять страх.

Sixx: A.M. – Skin

Евгений стоял без единого движения в центре льда. Он слышал скрежет льда. Слышал, как Таня приближается к нему, скользя мягко, легко и так по-женски вдохновенно. Ему казалось, что даже с закрытыми глазами он видит, как невесомо она переставляет ноги и как мастерски владеет ребрами лезвий.

Таня понимала, что хотя бы сейчас она могла бы поберечь свою руку, но фигурное катание – это не только технические элементы. Это ещё и искусство. Это – красота. А потому, приближаясь к Жене, она выполняла ещё и плавные движения руками.

Таня мягко остановилась возле Громова, с тревогой в глазах посмотрев на него. Евгений на это никак не реагировал. Во второй день пребывания в Ванкувере он сдался. Сдался своим чувствам и своей партнерше. Сейчас же вновь ощутил борьбу внутри. С одной стороны хотелось забыть обо всём и прижать Таню к себе, жалея из-за травмы и всего, что произошло, но с другой хотелось оттолкнуть как можно дальше, отныне не подпуская близко.

Татьяна сделала небольшой круг вокруг Жени, разглядывая его. Она чувствовала, как от страха дрожат ноги. Все предыдущие прокаты сейчас казались совершенно незначительными. Именно эта программа решала всё. Таня ощутила, как едва не зацепила лёд нижним зубцом лезвия. По телу пробежала волна адреналина. Сегодня она не имеет права на ошибку. Иначе окончательно потеряет его.

Алексеева снова остановилась напротив Жени и положила свои ладони на его руки, плавно раскрывая их и разводя в стороны. С большим желанием она уткнулась лицом в его грудь, благодаря мысленно весь тренерский штаб, который придумал такую программу. Какое счастье – иметь возможность просто спрятаться в любимом мужчине. Пусть на долю секунды. Пусть на льду. Пусть в объективах сотен камер. Пусть, кажется, в последний раз.

Евгений от такой близости с партнершей поднял голову и открыл глаза, приоткрывая губы и делая глубокий выразительный вдох. Вроде бы всё как раньше. Его тело по-прежнему отзывается теплом на близость с Таней, но сердце не замирает так, как раньше, и Алексеева больше не вызывает у него благоговейного трепета.

Или он просто старается внушить себе это?..

Таня отстранилась от партнера и заставила себя улыбнуться. Отдаляться от Жени было страшно. Улыбка вышла измученной и неестественной, и это задело Громова за живое. Она не должна улыбаться так. Она должна улыбаться искренне, потому что в такие моменты невероятно красива.

Таня взяла его за руку, и улыбка стала светлее, потому что он теперь сжимал её ладонь своей. Это запускало волну тепла по телу, вселяя уверенность. Даже несмотря на то, что он делал это как партнер, исходя только из рабочих помыслов.

Они начали скольжение по дуге для набора скорости и через несколько секунд приступили к заходу на подкрутку. Громов уверенно положил ладони ниже талии Тани и крепко прижал её спиной к своей груди. Он ощутил, как они сделали глубокий вдох в одну и ту же секунду.

Партнеры, предназначенные друг другу судьбой, кажется, даже дышат в одном ритме.

Евгений чуть присел, а затем резко выпрямился и подкинул партнершу максимально высоко над собой. Он, запрокинув голову, словно в замедленной съемке наблюдал за тем, как она выполняла три оборота в воздухе. Руки Татьяны были согнуты в локтях и прижаты к груди. Падая вниз, она должна была вытянуть их над головой, но руку, что под действием блокады, Таня чувствовала намного хуже. И по этой причине ударила локтем правой руки в нос Громову. Это нисколько не сбило опытного партнера. Он уверенно сжал ладони на талии, поймав Таню, а затем бережно поставил на лёд, продолжая скольжение.

– Прости! – успела проговорить Таня, во время скольжения вдоль борта. Громов, слишком сосредоточенный на прокате, ничего не ответил. Впереди – тройной сальхов. И им обоим сейчас нужно думать именно об этом.

Партнеры разжали ладони, чуть отдаляясь друг от друга. Таня чувствовала большую скорость. Чувствовала холодные потоки воздуха, развевающие короткое белое платье. Чувствовала страх. Она всегда была увереннее в себе, когда Громов был рядом, но сегодня, во время самого главного проката в жизни, это приобрело какие-то патологические рамки. Стоило только Жене отдалиться на несколько сантиметров, и колени Алексеевой начинали дрожать, лишая абсолютного контроля над главным инструментом фигуриста – ногами.

Они синхронно скользили на опорной ноге вперед, затем развернули голеностоп, продолжая скольжение на той же ноге, но уже назад. Свободной ногой выполнили замах, а затем ударили по льду, взмывая в воздух. Один оборот. Второй. Третий. А после – чистейшее приземление на одну ногу и красивый выезд. Таня, как и Женя, изящно выставила руки в стороны и ощутила боль в правом плече. Это пугало, потому как элементы, в которых на эту руку будет большая нагрузка, ещё даже не начались.

Маленькая передышка в виде быстрого скольжения вдоль борта с добавлением артистической составляющей, а затем заход на каскад прыжков. Таня успела бросить мимолетный взгляд на лицо партнера, и по её спине пробежали мурашки от увиденного. Из носа Евгения ярко-красной дорожкой бежала кровь, стекая уже по губам. Таня почувствовала, что из-за этого немного растерялась и начала заход позднее партнера. Но смогла ускориться.

Тройной тулуп. Двойной тулуп.

Удивительно легко, быстро, синхронно. Трибуны с восторгом встречали каждый выполненный элемент. Таня во время прыжков думала только о том, чтобы с Женей не случилось ничего страшного. Она не заметила, как выполнила каскад. Её тело было настолько натренировано, что казалось, будто оно сделало это само. На автопилоте.

Алиса и Ольга Андреевна выдохнули, понимая, что прыжки позади. Арсений, отлично исполнявший прыжки в далеком прошлом профессионального спортсмена, восторженно аплодировал им вместе с болельщиками. Однако теперь кровь, которая уже стекала по подбородку Громова, видели все. И с замиранием сердца следили больше за ним, чем за его партнершей.

Таня не знала, как сосредоточиться на происходящем. Как перестать отвлекаться, стараясь увидеть лицо Жени и как перестать бояться боли в руке. Она вложила свою ладонь в ладонь партнера, и он утянул её в тодес, заходя в циркуль. Громов вращался, раскручивая вокруг себя за вытянутую руку Татьяну, и чувствовал металлический привкус крови во рту – та стекала по шее, убегая за воротник черной рубашки, но это совсем не сбивало его. Мысли Громова больше занимали переживания об ощущениях Тани. Он полагал, что ей больно. И был абсолютно прав, потому что сейчас сильно тянул её на себя, создавая натяжение, способствующее выполнению этого элемента. Таня сжала зубы, пытаясь не заплакать от страшной боли, пронзившей плечо. Она наивно полагала, что под блокадой не будет чувствовать ничего, но мучительные ощущения с каждым элементом только усиливались. Женя видел, что она терпит боль. И это отрезвляло, заставляя забыть о её лжи, и напоминало о том, что это его маленькая Плюша, которая терпит подобное ради него.

И эти четыре оборота в тодесе казались Тане вечностью.

Партнеры приступили к параллельным вращениям. Они перепрыгнули на большой скорости с одной ноги на другую, вращаясь в ласточке.

– Раз! – крикнул Громов, и они с Таней сразу же перешли во вращение «волчок», опускаясь ниже и вытягивая одну ногу параллельно льду.

– Два! – и они выпрямились, вращаясь на одной ноге, вторую отводя в сторону.

– Три! – в последний раз скомандовал Громов, переходя вместе с Таней вновь во вращение в ласточке.

Евгений притянул партнершу к себе, поставив на ботинок своего конька. Таня ждала этот связующий элемент всю программу. Она с огромной радостью обняла его за спину, положив голову на крепкую грудь, и Женя, расставив руки в стороны, продолжил скольжение.

Восстановить дыхание и немного отдохнуть среди круговерти сложнейших элементов, просто прижаться к уже родному мужчине – настоящая роскошь.

– Ты как? – успел шепнуть на ухо Громов, но ответа не получил и был вынужден поставить её обратно на лёд, продолжая программу.

Партнеры красиво скользили под медленную музыку. Они демонстрировали первоклассное владение коньком и языком тела. Линии плавные и грациозные. Их движения, отточенные сотнями тренировок, казались поразительно легкими. Будто они не стоят никаких усилий.

Но судьи и зрители уже не могли наслаждаться их прокатом так, как делали это в самом начале. Теперь всё внимание приковывала к себе кровь.

Алиса стояла, от ужаса прикрыв ладонями губы. И даже спокойный обычно Мельников нервно следил за передвижением партнеров, переживая за бывшего соперника.

Перед глазами Ольги Андреевны пронесся Женин первый выход на лёд, который начался с такого же кровотечения. Тренер грустно улыбнулась, вспоминая слова его мамы, которые сегодня станут правдой. Сегодня он возьмет главную вершину, к которой шел всю жизнь и станет чемпионом. Олимпийским. А это уже совершенно другой уровень, на котором он никогда ещё не был, несмотря на все титулы.

Партнеры оказались в центре льда и остановились на несколько секунд.

Громов снова замер, опуская голову вниз, а Таня подъехала предельно близко к нему и нежно провела ладонью по его щеке. Она сделала это с любовью, о которой всегда просил хореограф, но он даже не догадывался, насколько неподдельным и глубоким было это чувство. Губы Тани дрогнули, и по её щеке побежала слеза. Она боялась, что после пережитого Евгений будет так близок с ней только на льду.

Если этот лёд между ними останется вообще?..

Её маленькая холодная ладонь, с заботой скользнувшая по теплой щеке, заставила Евгения поднять голову. Он встретился с блестящими глазами Тани, и сердце пропустило удар, вновь давая понять, что она дорога ему.

Женя видел стоящие в карих глазах слёзы, одна из которых уже сорвалась с ресниц, побежав по щеке. Таня видела ярко-красные дорожки крови, тянувшиеся от носогубной складки до подбородка, срываясь с него и падая на лёд.

Им обоим хотелось прекратить. Поднять руки над головой, перекрещивая их и давая понять, что они не будут продолжать программу. Им было жаль друг друга. Но олимпийскими чемпионами без боли не становятся. Олимпийские медали нужно выстрадать. И они, поговорив друг с другом взглядами считанные секунды, приняли одно и то же решение.

Продолжать!

Они взялись за руки, уходя в скольжение по дуге для набора скорости, чтобы выполнить выброс. Евгений прижал Таню спиной к своей груди, а затем поднял её, разворачиваясь и кидая в сторону. Один оборот. Второй. Третий. Таня приземлилась на одну ногу, победно выставляя руки в стороны, и искренне улыбнулась, заставляя трибуны восторженно вздохнуть, а затем взорваться аплодисментами.

– Терпи, Таня, – шепотом взмолился Антон, ближе подходя к борту ледовой площадки и с тревогой наблюдая за тем, как Таня вложила свои ладони в руки Громова, а затем взмыла вверх над его головой.

Врачу казалось, что даже отсюда он видит гримасу боли на лице Тани. И она действительно испытала сильный прострел в плече, но поняла, что не может показать это всему миру. Таня чувствовала, как дрожит рука, на которой она держит себя. Чувствовала страшную боль. Но, собрав последние силы, заставила себя улыбнуться дрожащими губами и подняла свободную руку вверх. Максимально грациозно и красиво.

Сейчас нужно просто терпеть и довериться Жене. Он высчитает нужное количество секунд и опустит вниз.

Алиса и Ксения уже несколько секунд плакали от эмоций, которые накрыли их с головой.

Плакала и мама Тани, сидя перед телевизором в таком далеком от Ванкувера Санкт-Петербурге…

Конец программы Алексеевой и Громова был близок. Так же, как и их триумф. В финальной точке Громов вновь склонил голову, расслабил руки и опустил их вдоль тела. Таня подъехала близко, ещё раз с тревогой взглянув на партнера. Она приложила ладонь к своей груди и зажмурилась, изображая, будто вынимает оттуда своё сердце, которое в следующую секунду без раздумий отдала Жене, приложив руку к его груди.

По её щекам вновь потекли слёзы. Боль становилась нестерпимой.

Евгений резко вдохнул, открывая глаза и успевая поймать Таню, которая бездыханно падала на лёд, оставшись без сердца. Она прогнулась в пояснице, безвольно повиснув.

Несколько секунд они стояли так. Евгений держал тело партнерши, с болью в глазах смотря на неё и чувствуя, как дрожит её тело. Положение было зафиксировано. Их произвольная программа окончена.

Болельщики на трибунах встали со своих мест, встречая оглушительными аплодисментами новых олимпийских чемпионов. То, что Алексеева/Громов теперь таковыми являются, было очевидно даже без оглашения баллов.

Вся команда, причастная к победе российских фигуристов, обнималась и плакала у борта, не веря в то, что это случилось.

Евгений прижал к себе, Таню, чувствуя, как сильно та дрожит. Боль сильнее разливалась по её плечу, отдавая в руку и позвоночник. Терпеть больше не было сил. Она плакала навзрыд, но её стоны тонули в аплодисментах, которые не собирались утихать.

Весь мир с тревогой наблюдал за Громовым, переживая из-за его кровотечения, но никто, кроме него самого, не понимал, что страдала на самом деле Таня.

– Спасибо, – прошептал он, поглаживая партнершу по голове, но та его не слышала. Всё заглушала боль, не давая ничего понять. Не давая насладиться этим мигом и близостью с разгоряченным после проката Женей.

– Мне так больно! – вдруг простонала она, поднимая голову и встречаясь взглядом с Громовым. Её глаза были полны слёз, а припухшие губы дрожали. Сейчас она выглядела как никогда маленькой и хрупкой. И в последней фразе, произнесенной вымученным тоном, была скрытая мольба, чтобы именно Женя унял эту боль. Он обхватил её лицо большими ладонями и чуть нагнулся, трепетно целуя и забывая о том, что на них сейчас без преувеличения смотрит весь мир.

Таня ощутила любимые тугие, горячие губы и ответила на этот спонтанный, но такой необходимый поцелуй. Сейчас он, несмотря на металлический привкус крови, был слаще любой победы. И боль Тани отошла на второй план. Было ощущение, что её заботливо укутали в теплый плед, который смягчил всё, что произошло. Боль оставалась, но ушла куда-то глубоко внутрь, позволяя насладиться любимым мужчиной.

Все присутствующие обомлели на несколько секунд, совершенно не зная, как на это реагировать, а затем вновь раздались аплодисменты.

– Кажется, – произнес Громов, растягивая окровавленные губы в улыбке, – нам пора добавить такой элемент в наши программы. Трибуны в восторге!

Таня пристальнее всмотрелась в лицо Жени и с удивлением увидела, как блестят его серо-голубые глаза.

– Ты что… – растерялась она, не зная, как задать такой вопрос «Великому и Ужасному Евгению Громову». – Плачешь?

– Чемпионы не плачут, – попытался отшутиться он, а затем провел большим пальцем по щеке Тани, убирая с неё соленые дорожки слёз. – Плачут только чемпионки.

Алексеева засмеялась, и Громов снова прижал её к себе. Он закрыл глаза на несколько секунд, опуская голову и вдыхая сладкий аромат волос Тани, смешанный с резким запахом лака, которым была зафиксирована прическа. Удивительный момент, пробирающий до костей даже такого опытного спортсмена.

Таня с неохотой отстранилась, понимая, что нужно уходить со льда, несмотря на то что трибуны всё ещё приветствовали их стоя. Женя взял её ладонь, и они повернулись к судьям. Таня сделала небольшой реверанс, а партнер сдержанно кивнул техническим арбитрам, а после отпустил ладонь Тани и развернулся к ней.

Загадочно улыбнувшись и породив у партнерши ещё большее смятение, Громов опустился перед ней на одно колено.

И то, что произошло от этого жеста на душе у Тани, прекрасно олицетворял весь ледовый дворец, взорвавшийся ещё большими аплодисментами. Таня ошарашено приложила ладонь здоровой руки к груди, не зная, как на такое реагировать.

Евгений Громов опустился перед ней на колени на глазах у всего мира.

Он понимал, что эта победа далась Тане мучительно, и должен был выразить собственное восхищение своей маленькой, но такой сильной партнершей.

– Женя, не надо! – она подъехала к нему, призывая встать. Евгений положил ладони на её поясницу, а затем на долю секунды уткнулся лицом в её живот.

– Спасибо, – выдохнул он, обжигая её кожу горячим дыханием даже через тонкую ткань белого платья.

– Спасибо, – выдохнула Таня и, чуть наклонившись, поцеловала партнера в макушку. Так, как это делал обычно он.

Весь мир стал свидетелем их победы. Этот мир не знал, чего она им стоила, но видел их кровь, слёзы и ошеломительный прокат, подаривший золотые медали и титул олимпийских чемпионов.

К новоиспеченным олимпийским чемпионам у борта сразу же выстроилась очередь, чтобы поздравить в числе первых. Среди них был и спортивный врач, не знавший, за кого хвататься в первую очередь. С одной стороны Таня и её больное плечо, с другой – Громов с, кажется, сломанным носом. Однако Антону не дали к ним приблизиться. Таня первой бросилась к Ольге Андреевне, обнимая здоровой рукой, и с горечью поймала себя на мысли, что многое бы отдала, чтобы сейчас так обнять свою маму.

– Моя пти-ичка, – ласково протянула тренер, поглаживая ученицу по спине и наблюдая за тем, как на шее Жени повисла Алиса, а Ксения тем временем поздравляла его словесно и салфеткой вытирала кровь с губ, приподнявшись на носочки.

– Ты это сделал! – верещала на ухо Калинина. – Ты это сделал!

Ксюша, понимая, что сейчас нужна больше своей подруге, отошла к ней, дожидаясь, пока Ольга Андреевна её успокоит.

– Мы все это сделали, – поправил Громов, целуя Алису в щеку. – Твой вклад в эту победу огромен.

– Ты правда так думаешь? – она отстранилась от Жени, внимательно заглядывая в глаза. Так, будто это его признание было ей жизненно необходимо. Будто без этих слов – вся прошлая, фигурнокатательная жизнь, не имела никакого значения.

– Правда, – кивнул Евгений и провел большим пальцем по щеке Алисы, убирая слёзы.

Вот она – его Калинина. Она оправилась от того, что случилось и вернулась к нему.

– Таня, крошка… – несмело позвала Ксюша.

Алексеева выпрямилась, отстраняясь от Ольги Андреевны, и повернулась к подруге, вытирая ладонью здоровой руки слёзы, которые не собирались останавливаться. Увидев красное и заплаканное лицо Тани, Ксюша сочувствующе приподняла брови, и сразу же прижала подругу к себе.

– Ты – олимпийская чемпионка! – воскликнула Исаева, чуть покачиваясь из стороны в сторону и желая скорее успокоить подругу. – О чем ещё можно мечтать?

Таня, находясь в объятиях, повернула голову к Жене. «О нём» – пронеслось в голове. Но, увидев, как заботливо Громов обнимал Алису, слёзы покатились с ещё большей силой.

Таня была уверена, что потеряла Женю. Безвозвратно.

В зоне «поцелуев и слёз» партнеры вновь оказались рядом, заняв места на небольшой скамейке. Рядом с Алексеевой была Ольга Андреевна, внимательно следившая за замедленным повтором некоторых элементов, которые показывали по экрану. А рядом с Громовым, который успел быстро привести себя в порядок, избавившись от следов крови, был Антон, бегло осматривающий его нос. Он достал из кармана белого халата небольшой спрей. Евгений по просьбе чуть запрокинул голову, подставляя нос врачу, и тот обработал его охлаждающей жидкостью, призванной остановить кровотечение.

По экрану показали повтор подкрутки, падая из которой Татьяна попала локтем в нос Жене.

– Прости меня, – ещё раз извинилась она, несмело повернув голову к партнеру. Однако тот ничего не ответил, продолжая пристально смотреть на экран и дышать через едва приоткрытые губы.

«Tatiana Alexeeva and Evgenii Gromov have earned for the free program 150.57 points. The total competiton score is 232,36 and they are currently in the first place!»

Момент истины. Татьяна Алексеева и Евгений Громов действительно олимпийские чемпионы. В историю они вошли вдвоем. И, как дальше ни сложилась бы их судьба, всегда, вспоминая кого-то одного из них, сразу же будут вспоминать и другого. От этого им больше никуда не деться.

* * *

В подтрибунном помещении царила непередаваемая атмосфера. Туда-сюда сновали журналисты, фигуристы, волонтеры и другие люди, причастные к Олимпийским играм. Каждый из них был в ожидании цветочной церемонии. Однако новоиспеченные олимпийские чемпионы были вынуждены это время провести в кабинете врача.

Таня сидела на высокой кушетке, а Евгений занял место на стуле у двери, прижимая к носу небольшой пакет с охлаждающей жидкостью. Антон рассматривал его рентгеновский снимок.

– Ну, – не выдержал Громов, бросая косой взгляд на врача, – что там? Плакали мои рекламные контракты?

– Только если от счастья, – улыбнулся Антон, положив снимок на стол и что-то записывая в медицинской карте фигуриста. – Перелома у тебя нет, только ушиб. Дышать затруднительно?