Текст книги "Образовательные и научные организации как субъекты финансового права"

Д. М. Мошкова
Образовательные и научные организации как субъекты финансового права
Монография
Ответственный редактор доктор юридических наук, профессор Е. Ю. Грачева

Введение

Переход Российской Федерации к рыночной системе экономического развития и демократизации российского общества отразился и на системе образования в России.

Для четкого функционирования системы образования она должна развиваться в соответствии с принципами, заложенными в основу инновационной̆ экономики. Так, на данный момент одним из приоритетных направлений государственной политики является инновационное развитие РФ. В рамках инновационного развития заложен принцип создания партнерских отношений между государством, представителями бизнеса, научными и образовательными организациями.

Именно поэтому организация эффективного механизма правового регулирования сферы образования и науки как фундамента дальнейшего развития России в соответствии с обозначенными приоритетами является первостепенной задачей.

Оценивая важную роль учреждений социальной политики государства, в том числе образовательных и научных, можно говорить о том, что исследование финансовой правосубъектности учреждений как основы их эффективной деятельности актуально и по сей день.

Так, традиционная модель образования, будучи по преимуществу закрытой и близкой к равновесию, оказывается практически неспособной̆ к развитию, а потому становится все более неадекватной̆ реальностям процесса глобальных изменений мира, вступающего, по выражению Э. Ласло, в эпоху бифуркации¹.

В настоящее время приоритетной задачей реализации государственной̆ политики в сфере образования является совершенствование управления стратегическим развитием системы российского образования. Важным элементом такого управления является управление ресурсами системы образования.

Отмечается, что политические и экономические преобразования последних лет, которые были проведены в России, в первую очередь направлены на формирование эффективной финансовой политики и обуславливают создание механизмов, при которых бюджетные услуги могли бы предоставляться организациями различных организационно-правовых форм.

Основным направлением преобразований в сфере образования и науки на сегодняшний день должно стать создание условий для сокращения разрыва между всей системой образования и научной деятельности и потребностями экономики. Решение этой проблемы видится отчасти в грамотном финансировании сферы образования и науки как фундамента дальнейшего процветания любого государства, что неоднократно подчеркивалось многими учеными-философами древности и нашими современниками.

Исходя из вышесказанного, в соответствии с последними тенденциями развития законодательства в области образования, в отечественном правовом поле наблюдается следующая тенденция – образование стало относиться к области публично– и частноправовых интересов с преобладанием частноправовых начал, нашедших свое отражение в увеличении договорных механизмов правового регулирования образовательной деятельности.

Таким образом, вследствие расширения числа участников, ответственных за качество образовательного процесса, необходима соответствующая законодательная база, которая может стать интеллектуальным фундаментом процесса обучения и воспитания. В свою очередь, развитие законодательства должно иметь комплексный характер и основываться на включении в него институтов, имеющих отношение к нормам образовательного законодательства. В условиях усложнения структуры системы образования огромное значение приобретают правовые и социальные последствия вводимых новаций.

В этой связи актуальное значение приобретает исследование вопросов финансово-правового регулирования образования и науки в России, так как образовательные организации и учреждения науки выполняют важную социальную функцию государства. В свою очередь, категории отрасли финансового права, предмет финансово-правового регулирования, финансовые правоотношения, их специфика, права и обязанности субъектов финансового права, несомненно, представляют интерес для правового исследования и научных дискуссий, что свидетельствует о неподдельном интересе к финансово-правовой науке представителей доктрины и практических работников.

Глава I
Теоретико-правовые основы института «субъекты финансового права»

§ 1. Генезис доктрины о субъектах финансового права

«Субъект права» как правовая категория изучается учеными-правоведами как в общей теории права, так и в отраслевых науках, включая финансово-правовую. Для доктринального обоснования института «субъекты финансового права» важно рассмотрение становления и развития такой дефиниции, как «субъект» и «субъект права», опираясь на фундаментальные знания, накопленные исторической, философской и юридической науками.

Так, субъект в переводе с латинского языка означает «предмет», всякое лицо, вещь, о коих говорится»². Категорию «субъект права» можно рассматривать как особую юридическую конструкцию, образованную на основе обобщения норм различных отраслей права. «Субъект права» – продукт, основанный на базе всех без исключения отраслей юриспруденции, является инструментом общего применения.

Н.М. Коркунов отмечал, что субъект права – это идеальное построение, созданное путем синтеза того анализа представлений людей, который получен³. З.М. Черниловский писал: «С тех пор как французская Декларация прав человека и гражданина (1789 г.) провозгласила, что люди рождаются и остаются свободными и равными в правах и что свобода, собственность, безопасность и сопротивление гнету составляют цель каждого государственного союза, идея равной публичной и частной правоспособности, даже и формальной, неуклонно и неизменно пробивает себе дорогу, приняв характер общечеловеческой и общедемократической ценности»⁴.

Общетеоретические положения о государственно-правовой жизни общества занимали умы ученых начиная с древности. Безусловно, что «ценности прошлого должны стать активными участниками жизни настоящего»⁵.

Человеческая мысль в области юриспруденции коснулась и положений о субъектах права. Задача науки состоит в том, чтобы «отобрать и на основе научных знаний, накопленных на протяжении всей истории, попытаться уточнить и углубить имеющиеся представления об изучаемых явлениях»⁶.

Настоящее исследование, несмотря на работы, посвященные данному вопросу, не теряет своей актуальности. Исследование данной проблематики должно предшествовать рассмотрению концепций, точек зрения специалистов-правоведов в области философии, теории права, конституционного права и иных правовых наук. При решении современных проблем относительно субъектов финансового права, стоящих перед исследователями, невозможно обойтись без базисного изучения взглядов на суть, цели, задачи и особенности рассматриваемой категории. В этой связи К.Г. Гаврилов, говоря о теории юридических лиц, отмечал, что «те или иные теоретические представления влияют на практику разработки и применения соответствующего законодательства»⁷.

Каждой исторической эпохе свойственно свое понимание такого явления как «субъект права», и «от выбора законодателем теоретической платформы во многом зависит эффективность правотворчества»⁸.

Можно проследить следующее развитие теоретических взглядов на правовую природу субъекта права.

§ 1.1. Становление категории «субъект права» в учениях древних мыслителей, теорий Средневековья и Нового времени

Формирование правовых основ в Вавилоне, Египте, Индии, Китае, Древнем Востоке, Древней Греции и Риме было связано с появлением классовой дифференциации общества и возникновением государственности в этих странах. Правители и законодатели того времени подчеркивали божественное происхождение их власти и появление законов, их полное соответствие божественным установлениям и справедливости. Примером отражения таких представлений могут стать Законы Хаммурапи, Поучения Птахотепа, Книга мертвых, Законы Ману и т. п.

Так, в актах Древнего Египта появилось одно из первых упоминаний о налогах и контролирующих субъектах и в обязанности главного сановника в период XVI–XII вв. до н. э. входило составление податных списков.

Во второй половине I – тысячелетия до н. э. цари Древней Индии, как главные должностные лица государства, должны были заниматься сбором доходов.

А в Древней Греции в период IV–II вв. до н. э. осуждению мог быть подвергнут любой неодушевленный предмет, такой как топор, кусок дерева, причинивший кому-нибудь смерть, в случае, если было доказано что в этом не участвовал человек. Если этот предмет подвергался осуждению, то он торжественно выбрасывался за пределы города⁹.

Там же в VII–IV вв. до н. э. на власти была возложена обязанность по взиманию отдельных платежей. Существовало мнение, что свободные граждане не должны платить налоги, а обязаны жертвовать денежные субстанции¹⁰.

В то же время конкретный индивид не всегда признавался субъектом права. В традиционных обществах его правовое положение определялось принадлежностью к той или иной социальной группе: роду, семье, общине¹¹. Следовательно, это свидетельствует о предшествовании коллективного субъекта (коллективных образований) правоспособности индивида на первых этапах исторического развития.

Одно из первых упоминаний о субъектах права мы встречаем в Римском праве.

Политико-правовые институты в Древнем Риме развивались на протяжении его долгой истории в условиях борьбы между различными слоями населения. На основе существующих воззрений римлянами был создан важный источник древнеримского права – Законы XII таблиц. Однако, римские авторы заимствовали положения своих предшественников, привнося в них специфические условия и задачи римской действительности. Главным достижением древнеримской мысли стало создание самостоятельной науки – юриспруденции.

По утверждению Ю.К. Толстого «не может быть бессубъектных правоотношений, ибо всякое правоотношение является общественным отношением, существующим между людьми или группами людей»¹². По мнению С.И. Архипова «субъект – это та ось, вокруг которой формируются правовые связи, отношения»¹³. В настоящее время общественные связи, общественные отношения получают большее развитие. Правоотношения упорядочивают отношения между людьми, отношение одного к другому, т. е. создают ожидание определенного, предсказуемого взаимного поведения¹⁴.

По справедливому утверждению Н.И. Матузова «правовые отношения могут возникать и функционировать при определенных предпосылках. В науке их принято делить на материальные и юридические. К материальным относятся те, которые необходимы для возникновения и существования любого отношения, а именно: не менее двух субъектов, ибо человек не может состоять в каком-либо отношении с самим собой…»¹⁵.

Базируясь на нормах права или нарушая их граждане, их объединения становятся субъектами права в правоотношениях.

По римскому частному праву все субъекты делились на две категории: физические лица и юридические лица. Лицо в юридическом смысле (persona) есть тот, кто может иметь права и быть субъектом права. Лицом обозначался исключительно полноправный римский гражданин. Persona – юридическая фикция, существующая за рамками социума, традиции, религии и пребывающая вне времени, она обозначает особое место, где все люди рассматриваются как равноправные. Ограничение их прав и то, при каких обстоятельствах они могут быть применены, известны и составляют скорее исключение, чем правило¹⁶.

Согласно Дигестам к физическим лицам причислялся всякий индивид, которому разрешалось осуществлять представленные ему публичные и частноправовые интересы. В широком смысле физическим лицом являлся любой, кому закон гарантировал право на жизнь, телесную неприкосновенность, честь и достоинство. Жители римских провинций были подданными империи, однако не пользовались правами граждан. В то же время римские ученые понимали, что участниками хозяйственного оборота могут становиться не только физические лица, но и юридические.

Во II–I вв. до н. э. юристами Римской республики обсуждалась идея существования организаций (союзов), обладающих обособленным имуществом (частные корпорации: коллегии), выступающих в гражданском обороте от собственного имени (городские общины), существование которых в принципе не зависело от изменений в составе участников.

Признание общины субъектом правовых отношений можно проследить в праве государств и Древнего Востока. Законы Хаммурапи, например, признают за общиной юридические права и обязанности.

В Китае при династии Тан надельный учет населения, фиксация повинностей, бесперебойное поступление налогов в казну обеспечивалось принципом круговой поруки, когда за действия лица отвечала община, а если ответственность переносилась на личность, то только в связи с тем, что последняя рассматривалась как представитель общины. При династии Мин с 1381 г. система круговой поруки основывалась на объединении дворов в группы, ответственные за выполнение в срок налоговых обязательств и трудовых повинностей. Эта система существовала и в началеXV в., когда по всему Китаю начался процесс бегства крестьян с земли, причинами которого стали тяжелые прямые налоги и накопление возникших в связи с этим недоимок, дополнительные налоги, переложение обязанности по уплате налогов на чужие плечи в результате применения принципа круговой поруки в общинах.

Круговой поруке были свойственны в том числе полицейские функции при династии Цин и почти до конца XVII в. монархия использовала параллельно две системы административной организации – лицзя и боацзя. Первая использовалась для сбора налогов, а вторая – с целью осуществления контроля.

Система круговой поруки существовала и на первых этапах развития общественной жизни России. Первые указания на существование этой системы встречаются в Русской Правде, согласно которой она применялась в пределах определенной территориальной единицы (верфи) к платежу пеней (виры), когда преступник оставался неизвестен или когда убийство было совершено в ссоре или из мести. С течением времени сфера применения круговой поруки сократилась до налоговых правоотношений. Жители территориальной единицы обязаны были уплачивать определенную сумму податей, которая делилась между домовладениями. Такая система активно применялась вплоть до XIX в.¹⁷

По поводу возникновения юридических лиц В.А. Белов рассуждает следующим образом: «На определенном этапе своего развития человеческое общество столкнулось с потребностью в массовом осуществлении различного рода деятельности, сопряженной с высокой риском имущественных потерь. По-видимому, исторически первой была торговля, затем последовало строительство кораблей и общественное (муниципальное) благоустройство. Необходимость в результатах этой деятельности не позволяла отказаться от нее, но требовала минимизации связанных с нею имущественных рисков лиц, которые этой деятельностью занимались»¹⁸. Появление института юридического лица обусловлено усложнением социальной организации общества, развитием экономических отношений и, как следствие, экономического сознания¹⁹. Ученые Древнего Рима не создали четкой концепции и теории юридического лица, у них не сложилось даже определенного термина для обозначения того, что в современной интерпретации называется юридическим лицом. По мнению З.М. Черниловского это объяснялось «не недостатком умения, а отсутствием необходимости»²⁰.

В понимании римского общества юридическими лицами могли называться союзные образования, которые делились на два основных типа: корпорации и учреждения. Различия между ними сводились к тому, что корпорация – это такое союзное образование, которое существует и действует в интересах лиц, непосредственно связанных между собой и с корпорацией в качестве ее членов. Учреждение же – союзное образование, которое существует и действует в интересах лиц, не связанных непосредственно между собой и с учреждением в качестве полноправных его членов. Самостоятельной правоспособностью пользовались также городские общины, и такие корпорации, как: жреческие коллегии весталок, общество государственных откупщиков и др. Для их создания не требовалось разрешения властей и регистрации, было достаточно лишь договора. Позже, во времена императора Августа, создание подобных корпораций, за исключением погребальных корпораций и корпораций взаимной помощи, сопровождалось разрешением Сената. Расцвет корпоративной жизни приходится на период существования республики.

Относительный интерес составляют представления римлян о городах-муниципий, обладающих землями и иным имуществом. При императоре Константине в 313 г. с признанием христианской религии в качестве государственной стало неизбежным признание прав юридического лица за церковными, благотворительными учреждениями, больницами, домами для престарелых, которые были основаны церковью.

Интересными для нас являются воззрения Цицерона, который утверждал, что государство – правовое образование. В дополнение лишь заметим, что мыслители античности делили государства на правильные и неправильные. К правильным государствам относились те из них, в которых власть осуществлялась на основе законов и общих интересах, а к числу неправильных – государства, законы которых служили на благо правителей.

Очередная попытка уяснить природу института «субъект права» активизировалась в Средние века. Если римское право – это право римских граждан и индивида, право публичных юридических лиц, то средневековое европейское право, прежде всего, право сословий, религиозных объединений и лишь в последующем – организаций в сфере торговли. Рим, по утверждению И.А. Покровского, «спустился от публичных к частным юридическим лицам, средневековая же Европа медленно и постепенно приходила к признанию правоспособности как частных, так и публичных организаций»²¹.

О.С. Иоффе отмечал возникновение в эпоху Средневековья юридического понятия «корпорация». Это еще не юридическое лицо, но уже предтеча последнего. Корпорация как бы противопоставлялась реальному физическому лицу, в результате возникла необходимость объединения этих двух явлений в каком-то общем понятии. Таким объединяющим понятием стало понятие «субъект права»²².

На развитие представлений о субъектах права влияло то, что в XIV–XV вв. стали проявляться два течения: бюргерское и крестьянско-плебейское. Первое отражало интересы зажиточных слоев граждан. В основе бюргерского течения было провозглашение единой национальной государственности и принцип непогрешимости церкви. Второе направление стояло на защите небогатых слоев граждан, которые желали освободиться от крепостничества.

Можно поддержать изречения некоторых современных исследователей о том, что «каким бы образом они (юристы) сами не расценивали свою практическую и теоретическую деятельность, объективно она содействовала прогрессу законодательства, обогащала политико-правовое знание»²³.

Таким образом, теория римского права не выработала категории коллективного субъекта (юридического лица), однако содержала ряд положений о совокупности лиц. Ульпиан говорил, что если совокупность лиц имеет долги, то это долги совокупности, а не каждого отдельного лица, входящего в нее.

Относительно юридических лиц существовали различные концепции. В Средние века глоссаторы и постглоссаторы ограничивались комментариями античных текстов, пытаясь приспособить их к потребностям развивающегося хозяйства. Дальнейшее практическое развитие конструкция юридического лица получила в Новое время. Техника коллективного ведения крупных дел была выработана в Торговом доме Фуггеров в Германии, генуэзском банке Св. Георгия, Ост-Индской и Вест-Индской компаниях, а опыт, накопленный ими в регулировании отношений с участием юридических лиц оказал в последующем огромную роль в развитии законодательства XIX в.

Папа Иннокентий IV (1245 г.) на вопрос подлежит ли корпорация отлучению от церкви, заявил, что корпорация существует в человеческом воображении, сама корпорация лишена воли и лишь ее члены имеют волю и действуют.

В западноевропейском Средневековье помимо римского права существовало право каноническое (церковное) и право обычное. Представления канонического права позволили прийти к выводу о том, что организация существует посредством действий своего представителя. На закате Средневековья наметились две тенденции, одна из которых характеризовалась интересом к проблематике естественного права, а другая – к системе позитивного права, изучаемого посредством приемов историко-филологического анализа.

Новые научные концепции начали формироваться в эпоху европейского Возрождения и Реформации, центром которой стала Германия и Мартин Лютер, который утверждал, что в сравнении с Богом абсолютно все смертные ничтожны и никто из людей не имеет превосходства над себе подобными. Мартин Лютер считал, что светская жизнь должна опираться на практическую целесообразность, реальные интересы, определяемые человеческим разумом. Ученые того же периода, в частности, Жан Боден, отстаивали королевский абсолютизм и провозглашали идею государственного суверенитета. Ж. Боден, говоря о государстве, внес в данное понятие правовой аспект.

В своих последующих работах Т. Мор, развивая мысли своих предшественников, говорил, что идеально лишь то политическое устройство, которое основано на всеобщем равенстве и свободе. При этом в его работах звучит призыв о том, что должностные лица – это слуги народа. Вследствие этого Т. Мор наделяет население высокими нравственными качествами. Его учение носит название «утопического социализма», в создание которого верил итальянский ученый и мыслитель Т. Кампанелла.

Правовая мысль рассматриваемого периода была ориентирована на принципы антитеологического, антифеодального юридического мировоззрения. Стали развиваться позитивистские концепции, суть которых сводилась к господствующему взгляду на человека как на объект, подчиненный власти. Считается, что субъект должен воспринимать законы как приказы. Согласно такому течению как легизм, истина о праве представлена в законе, отражающем волю законодателя (государства). У основ такого течения стоял Т. Гоббс. Последователями легизма стали И. Бентам, Г. Кельзен и др. В частности, Г. Кельзен обосновал тезис о легализации государства и об отрицании объективного существования юридического лица. Это изречение легло в основу нормативистской теории. Юридическая личность определялась Г. Кельзеном как искусственное мыслительное средство, персонификация норм, регулирующих поведение одного человека (физического лица) или множества людей (юридическое лицо), а юридическое лицо – это комплекс норм, охватывающих множество людей вплоть до государства²⁴.

В.С. Нерсесянц приходит к выводу о том, что приверженцев такого подхода характеризует субъективный и формальный характер: явный произвол, санкционируемый определенным субъектом (органом государства) в определенной форме (в форме того или иного акта – закона, указа, рескрипта, постановления, циркуляра и т. д.)²⁵.

Лейтмотивом неклассической философии стало развитие нескольких концепций: теории естественного права и либерально-юридического течения. В свою очередь, естественное право было представлено требованиями «правового» характера, вытекающими из «природы» и выражено в обычаях и морали, в котором определяли правила. Представителями теории естественного права являются Фрасимах, Калликл. Модернизация естественного учения была отражена в трудах Г. Радбруха и Р. Штаммлера. По их мнению, человек должен подчиняться положениям права, которое извне передано человеку. Право выражает ценности и требования бытия, является единственным и безусловным первоисточником правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех человеческих установлений, включая государство. Гегель характеризовал государство как действительность нравственной идеи. В.С. Нерсесянц утверждал, что эти представления были архаическими, в них «естественное» и «искусственное» символизировали соответственно положительное («хорошее») и отрицательное («плохое»), а возникновение социума не могло быть простым отрывом от природы²⁶.

Противоположным праву естественному стало право позитивное – т. е. право, установленное людьми и выраженное в законах и прецедентах. В этой связи следует обратиться к словам С.С. Алексеева, который отмечал: «Оно, в отличие от естественных заимствований и от соответствующих обычаев, моральных норм, является «позитивным» потому, что здесь определенные нормы поведения специально создаются (или признаются, санкционируются) людьми и властно утверждаются в общественной жизни в качестве постоянного критерия для обязательного поведения»²⁷.

Представители либерально-юридической концепции (Аристотель, Гроций, Руссо, Монтескье) провозглашали, что свобода индивида, свобода его воли подразумевает свободу и той воли, которая представлена в правовом законе. Индивид правового типа отношений по смыслу правовой формы свободы свободен и обладает свободой воли не только как адресат действующего права, но и как его творец (совместно с другими свободными индивидами). Действительная и полная правосубъектность индивидов предполагает их государственную, публично-властную, законотворческую правосубъектность, их соучастие в законотворчестве в той или иной ее форме.

В Западной Европе XVI–XVII вв. потребность в развитии права «вылилась в поразительный исторический феномен – в возрождение или восприятие римского частного права, которое в Германии позднего Средневековья как бы возобновило свое действие». По утверждению С.С. Алексеева оно так и называлось «современное римское право»²⁸.

Несмотря на то, что коллективы приобрели черты субъектов права много раньше индивидов, признание их правового статуса юридической наукой прошло сложный путь.

В XIX в. вопрос о правосубъектности союзов подвергся серьезной научной разработке в немецком правоведении. Тогда же возник принципиальный спор о реальности юридических лиц²⁹. Распространение получили теория фикций (Савиньи, Бирлинг, Пухта), а также теории целевых имуществ (Беккер, Демелиус), бессубъектных прав (Виндшейд, Кеппен) и интересов (Иеринг), которые сходились в том, что юридические лица в отличие от физических не существуют в действительности, а представляют собой отвлеченные законодательные конструкции. Теория социальных организмов (Везслер, Блюнчли, Гирке) напротив, заявляла о реальности юридических лиц и рассматривала юридические лица как особые организмы, наделенные волей и правоспособностью. Однако, данная теория критиковалась за биологизм и большим успехом не пользовались³⁰.

Как справедливо отмечает И.В. Елисеев, основная научная проблема, вызывающая наибольшие дискуссии, – это вопрос о том, кто или что является носителем свойств юридической личности, т. е. субстратом юридического лица³¹.

Учения о юридических лицах развивались по трем направлениям. Первое направление заключалось из фикционных теорий, второе объединяло взгляды, отрицающие существование юридического лица и обосновывающие, что субъектами права являются лишь физические лица. Третье направление называлось реалистической доктриной юридического лица.

Существовавшие в XIX– начале XX вв. теории и концепции юридического лица можно разделить на две противоположные группы – теории фикций и реалистические теории.

Представители фикционных теорий (Г. Кельзен, А. Лабанд, Ф.-К. фон Савиньи) исходили из того, что юридическое лицо – не субъект права, а лицо-фикция, предназначенное для обусловленной цели или выступление вовне группы физических лиц, обладающих имуществом, объединяющим их с целью извлечения прибыли. Юридическое лицо – это фикция, существующая лишь в воображении, истинный же субъект – человек, наделенный волей.

Продолжением теории фикций стала теория «целевого имущества» А. фон Бринца, суть которой заключалась в том, что права и обязанности юридического лица это превращение, исходящее из-за ложного предположения о том, что нет имущества без субъекта. Теория Бринца допускает существование юридического лица лишь с одной целью – управление имуществом.

В развитие этой мысли Г. Вольф отмечал, что юридическое лицо – это идеальная юридическая конструкция юридических факторов, отношений и норм. По Вольфу юридическое лицо – сокращенная связь абстракций, отвлечений от реальных отношений, оно часть правопорядка³².

Сторонники же реалистических теорий говорили о существовании юридического лица как реально существующем явлении.

Однако, развитие юриспруденции вполне естественно требовало появления новых, более совершенных теорий о юридических лицах. Это обусловило создание новой теории интереса Р. фон Иеринга, коллективной собственности М. Планиоля, органической теории О. фон Гирке и др.

Теория интереса Иеринга сводилась к тому, что юридические отношенияопосредованы истинными субъектами – пользователями. По Иерингу юридическое лицо – это юридический курьез, поскольку право – это система защищенных законом интересов и законодатель дает правовую защиту отдельным группам людей, позволяя им быть вовне как единое целое. В этой связи можно согласиться с И.В. Елисеевым, который высказывался об учении Иеринга следующим образом: «Иеринг сочетал тезис о фиктивности самого юридического лица с признанием реальности стоящих за ним групп людей»³³.

Последователи концепции коллективной собственности полагали юридическое лицо – лицом фиктивным, оно являлось всего лишь средством для удобства управления коллективной собственностью.

И, наконец, органическая теория основывалась на представлениях о юридическом лице как особом телесно-духовном организме, обладающем волей и действующая через своих членов. С.В. Волынец вполне справедливо говорит о том, что органическая теория была использована для обоснования нормативно-явочного порядка возникновения юридических лиц и их общей правоспособности³⁴.

Как об особых субъектах права, несводимых к сумме индивидов, говорил о юридических лицах Саллель³⁵.

С позиций марксистской теории индивид рассматривался как социально-исторический субъект практической деятельности. Термин «лицо» К. Маркс использовал с целью обозначения стороны в общественном отношении обмена, которая абстрагирована от индивидуальных особенностей. Юридическим лицом является не индивид обмена, а субъект процесса обмена. Юридическое лицо есть отражение в праве экономической категории лица³⁶.

Подвергая анализу позицию, высказанную К. Марксом, М.И. Кулагин сделал вывод о том, что под юридическим лицом следует понимать правовую маску, которая в абстрагировании от индивидуальных особенностей организаций и лиц за исключением одной – возможности приобретать для себя посредством обмена³⁷.