Текст книги "Бартер со Снежной королевой"

Мягкие попытки намекнуть ему, что всё было бы хорошо, если бы его поцелуи не напоминали стремление отполировать мои миндалины, не встречая на пути ни ответа, ни сопротивления, ни к чему не приводили. Ни к чему, кроме ответного возмущения: «Просто ты не в состоянии отдаться страсти!»

Ха-ха, дружок, это я-то ничего не знаю о страсти?

Словом, как сказала бывшему мужу героиня книги «Поющие в терновнике» Мэгги Клири: «Слюна – это ещё ничего, пока в ней не тонешь».

Технически всё совершенно.

Максим привлекает меня к себе, благо мы сидим очень близко и ему не приходится предпринимать почти никаких действий. Он чуть запрокидывает мою голову, я чувствую его тёплое дыхание… едва различимую сладость личи на языке… настойчивость губ… едва заметные паузы… словно он вслушивается в происходящее… ждёт моего отклика…

Он выпрямляется, переводя дыхание, потом прикасается рукой к моим волосам, отводя назад мешающую прядь.

И тут я слышу, как кто-то произносит:

– Может быть, нам лучше продолжить в другом месте?..

И с удивлением осознаю: этот голос принадлежит мне.

Глава 5

Не знаю, кто сочинил нелепицу о том, что стоит установить в смартфоне любимую мелодию в качестве сигнала будильника – и всё, у тебя больше нет любимой мелодии.

Со мной эта тема никогда не работала.

Будильники звонили, вставать приходилось, и слушать полюбившиеся песни прямо с утра не надоедало.

Lemon tree, Supergirl, «Прогулка» Земфиры… Они бодрили меня и настраивали на то, что в грядущем дне будет хоть что-то хорошее.

Но сегодня…

Сегодня даже любимая мелодия, установленная на будильник, не помогла прийти в себя и начать реагировать на окружающую действительность.

Я понимала, что через надёжную изоляцию пухового одеяла до меня доносятся какие-то звуки, но для чего они, к чему они, что они означают и что это вообще за звуки, до сознания доходило с трудом.

Собственно говоря, до сознания вообще ничего не доходило. Я различала какой-то шум, а всю остальную информацию мозг блокировал напрочь, отказываясь воспринимать её.

Непонимание помогало мне снова и снова проваливаться в сон, пока, наконец, в раздавшейся в очередной раз мелодии не стали различимы трубы и ударные, а в уши не ворвался харизматичный, с хрипотцой, голос вокалиста.

Но прежде чем я открыла глаза, над ухом прозвучал совсем другой мужской голос:

– Доброе утро! Ты всегда так спишь?

– Так – это как? – уточнила я и осторожно приоткрыла левый глаз.

– Как сурок, – со смешком отозвался голос.

Здравствуйте, приехали.

Нет, после вчерашнего, конечно, стоило ожидать чего-то подобного…

Чтобы оценить картину целиком, во всей её полноте, пришлось открыть и правый глаз.

Я была в собственной постели.

Что ж, для начала неплохо!

Максим в одних брюках, с зачёсанными назад влажными волосами, ставил на прикроватную тумбочку облупившийся поднос (и где, интересно, он его откопал… я вот за всё время проживания в этой квартире ни одного подноса не видела) с завтраком.

О’кей… с символическим завтраком.

– Хотел сделать блинчики, – говорил Максим, расставляя на тумбочке чашки и блюдца, – но не нашёл молоко.

Я попыталась сесть в постели поудобнее, подтягивая колени к груди и натянув на себя одеяло.

– Чего нет, того нет!

– Овсянку я тоже не нашёл.

– Ну, извини…

– В общем, всё, что смог.

Максим выпрямился: вид у него был почти гордый. В шахматном порядке возле подноса выстроились исходящие паром чашки с чаем, четыре яйца на блюдце, тарелка с тостами, щедро намазанными маслом, а ещё там были две шоколадные конфеты, половинка зефирины, один очищенный и поделенный на дольки мандарин.

Мне было и смешно и стыдно одновременно.

В конце концов, никто не обещал Максиму разносолов, деликатесов, щедрых, блин, застолий.

В гости его никто не…

Впрочем, что это я: предложение позднего визита исходило именно от меня. Максим в гости не напрашивался. Но и приглашению не сопротивлялся. А что оказалось у меня в холодильнике, дело десятое. Пусть скажет спасибо, что хотя бы холодильник на месте!

«Мира, что-то ты не о том думаешь», – напомнила я себе.

Похоже, я провела ночь с бывшим одноклассником. Который, к слову, в старших классах неровно ко мне дышал.

А что, собственно, в этом такого? Я же не улеглась в постель к первому встречному, а даже если и улеглась бы, кого это касается, кроме нас двоих? Я знаю Максима примерно половину жизни, нас потянуло друг к другу…

Максим, к слову, отнюдь не выглядел смущённым. Непринуждённо расставил на тумбочке добытую снедь (наверняка не обошлось без боя: держу пари, холодильник сопротивлялся, не желая расставаться с тем немногим, что в него попало, уцелело и выжило!). Уселся прямо на пол. Скрестив ноги по-турецки, потянулся за своей чашкой.

Вот вам и бизнесмен продвинутой формации: вчера на роскошных диванах дегустировал изысканные вина под морепродукты, а сегодня пал… хм… на мой пол, завтракает чем придётся и выглядит более чем довольным жизнью.

Глаза Макса при этом оказались на уровне моей груди.

Я, конечно, была замотана в одеяло, но ощутила что-то вроде укола смущения; впрочем, слабого: не самое привычное для меня чувство.

А вслух произнесла:

– Когда встанешь, не забудь отряхнуть брюки.

Максим вопросительно изогнул бровь (внутри что-то ёкнуло), и я пояснила:

– Не так уж часто бываю дома… нерегулярно заморачиваюсь с уборкой, сорри…

Ну вот. Максим едва успел у меня переночевать, а разговоры уже про молоко, отсутствие овсянки, пыль на полу.

Я сделала новую попытку подтянуть одеяло к груди и внезапно поняла, что действие несколько запоздало. Держу пари, Максим уже успел рассмотреть меня в различных ракурсах.

Словно в подтверждение мыслей, в теле немедленно отозвалось тягуче-сладкое, как от потягивания, ощущение.

Кажется, вечер, а вслед за ним и половина ночи, удались?..

Не то что бы я плохо помнила случившееся.

Просто мне часто снятся эротические сны.

Очень.

И они, как правило, настолько ярки, насколько и натуралистичны. Убедительны. Врезаются в память, могут всплыть из глубин подсознания даже спустя недели и месяцы.

И что у нас с Максимом произошло на самом деле, а что мне только приснилось…

Нет, конечно, я в состоянии отличить сон от реальности!

Но… просто вчера мы столько выпили…

Вот грань и получилась зыбкой, почти неосязаемой.

– …да наплевать на брюки, – вклинился между моими размышлениями голос Максима.

– Хм?..

– Я говорю – как-нибудь перекантуюсь: встреч сегодня не предвидится, а в офисе мало кому есть дело до моих брюк. Поселить, что ли, запасной костюм в кабинете…

– Отличная идея. И пусть он за тебя работает.

Фыркнув от смеха, Максим едва не поперхнулся обжигающе горячим чаем. За это мне в голову прилетело долькой мандарина.

В Terra Incognita я практически не опоздала. Макс вызвал такси и первым делом подбросил меня на работу, а уж потом отправился по своим делам.

Что приятно, в ресторане ещё не успели меня хватиться.

Гостей практически не было (редкое явление!), поэтому скучающие официанты выглядели квёлыми мухами. Моё появление их не взбодрило. Условные рефлексы на присутствие в зале Амины на меня, к сожалению или к счастью, не распространялись.

Здоровались официанты, впрочем, вежливо и приветливо, и мгновенно подскочивший принять у меня заказ на завтрак Виталик сообщил, что из топов действительно ещё никого нет.

Мой мобильный молчал. Сообщений для меня никто не передавал. Я открыла ноутбук и проверила почту – ничего срочного/важного, обычная текучка вроде согласований макетов от дизайнера, комментарии насчёт будущей акции в соцсетях от управляющего, уточнения от диджея по поводу выступления в канун ближайшего праздника.

Пора бы Амине появиться на работе, разве нет?

Обычно она вкалывает, толком не лечась, не восстанавливаясь, перенося «всякую ерунду вроде гриппа» на ногах.

Спасибо, как говорится, что живой.

Я решила после завтрака позвонить ей и поинтересоваться её самочувствием. В конце концов, может, ей там и витаминов купить некому; опять-таки, можно отправить на дом с курьером свежей горячей еды из-под ножа шеф-повара. Есть в наших с ней должностях свои преимущества…

Официант уже проворно расставлял передо мной составляющие завтрака: салат с яйцом-пашот, горячий круассан, йогурт с фруктами. Я ощутила зверский аппетит. Максим, конечно, очень старался, к тому же подошёл к ситуации с юмором, но приготовить нормальный завтрак с учётом моего опустевшего холодильника…

И калорий, как ни крути, сожжено море. С таким же успехом можно было полночи разгружать вагоны.

Хотя, конечно, вагоны не идут ни в какое сравнение с тем, что…

– Кофе!

Я вздрогнула от неожиданности, но, взяв себя в руки, с улыбкой поблагодарила официанта. Кофе – это то, что доктор прописал.

Мне бы как следует взбодриться и окончательно прийти в себя…

Потому что, похоже, меня до сих пор не отпускает паутина вчерашнего морока. Не позволяет выпутаться, держит, обвивая тончайшими липкими нитями.

Я сделала первый глоток, ощущая на губах уверенно-горьковатый привкус.

Вчера всё тоже начиналось с кофе… Когда мы добрались до моей квартиры, нетрезвые, веселившиеся на протяжение всей поездки в такси, хохочущие над любым подворачивающимся под руку поводом… смех уступил место смущению.

Впрочём, моё смущение было скорее напускным, а вот в случае с Максимом я ни в чём не могла быть уверенной. Наше поведение напоминало мне вчерашних школьников: вот родители смотали удочки на дачу, вот распито по паре банок дешёвых слабоалкогольных коктейлей с фруктовыми вкусами… Надо что-то предпринимать, не хочется терять драгоценное время… надо переходить на следующий уровень, но как?.. Мучает любопытство, терзает неловкость – и всё это одновременно. И главное, после всего как смотреть друг другу в глаза, вы же знакомы целую вечность, вот только общение проистекало совсем в другой плоскости… Но и отступать некуда… вроде бы…

– Кофе?..

– Что?

– У тебя есть кофе? – повторил Максим.

– Кофе на ночь?.. – я пожала плечами.

– Так есть или нет?

– Есть, конечно. Если хочешь, сварю.

– Было бы здорово.

Просто сварить не получилось.

Для начала я перерыла половину шкафчиков, подставляя табуретку, чтобы дотянуться до верхних полок, и отмахиваясь от помощи Максима – мол, ты всё равно не в курсе, что где лежит. Потом долго, с упорством, достойным лучшего применения, молола в блендере ароматные зёрна. Потом была вынуждена отмывать гейзерную кофеварку от слоя пыли, протирать её. Но Максим, кажется, наблюдал за моими манипуляциями с удовольствием.

Я поставила перед ним чашечку с кофе.

– А ты? – улыбнулся он.

– А я не хочу…

Кофе был горячим… наверное, даже обжигающим.

Максим осторожно сделал крохотный глоток, вернул чашку на блюдце.

В следующую секунду он решительно притянул меня к себе. Глоток кофе словно стал тем, чего ему не хватало, чтобы начать, словно кофе оказался «спусковым крючком», словно именно этой последней капли ему недоставало, чтобы перейти к действиям…

Я ощутила на губах привкус чересчур крепкого напитка, резкую, но пикантную горечь, скользнувшую по языку; теперь губы Максима были гораздо настойчивее, чем прежде.

Краем сознания я улавливала мысли, неизвестно откуда ломившиеся в мою голову, непонятно зачем пытающиеся в неё пробиться.

Меломан, любитель широких жестов, никогда не носил меня на руках…

Надо же, с какой лёгкостью Максим меня подхватил, не как пушинку, конечно, но…

Хорошо, что всё-таки спальня… стол на моей кухне не выдержал бы напора…

Разве я с утра не позаботилась о том, чтобы убрать постель?.. Подушка зашвырнута в угол кровати, одеяло взбито, будто пышная шапка сливок на десерте, съехавшая набекрень…

Максим сдирает с меня топ, тонкая ткань трещит от безысходности, он вполголоса бормочет «прости»… какого чёрта ты извиняешься, кого это волнует!..

Его тёплые, чуть шершавые ладони скользят по моей коже, прикасаются к шее, к бёдрам, он сжимает мои пальцы; это отопление врубили на полную катушку, или температура тела поднялась на несколько градусов?

Я помогаю Максиму стащить с него рубашку, моё тело будто сразу перескакивает через три ступеньки по лестнице возбуждения. Головокружительные ощущения ширятся и растут, я окончательно забиваю на обрывки мыслей, хаотично мечущиеся в мозгу. Голова запрокинута, я судорожно выдыхаю… и слышу свой стон будто со стороны.

Мобильный, лежащий рядом с моей чашкой кофе, засветился, завибрировал и задрожал. На экране проявилось изображение генерального.

Учредитель ресторана Борис звонит мне крайне редко… в основном никогда.

Схватив смартфон, я ответила на вызов.

– Мира, ты уже в ресторане?

– Добрый день, Борис, да, конечно, работаю! – отрапортовала я и на всякий случай даже вид пободрее сделала.

– Значит, так: скоренько поезжай в типографию, возьми такси. У них, оказывается, завис наш тираж буклетов. Всё давно оплачено и отпечатано, но почему-то никто не удосужился его забрать, чёрт-те что творится!

– Борис, я понятия не имела… – начала было я, набрав в грудь побольше воздуха, но запасённый кислород мне не пригодился.

– Да знаю я, что ты не в курсе большей части переписки. В общем, в темпе решай вопрос и в таком же бодром темпе приезжай обратно. Надо сделать уйму дел. Твоя бывшая начальница понаоставляла нам головняков…

– Моя… бывшая? – осторожно уточнила я.

Кажется, из динамика смартфона прозвучало сдавленное ругательство.

Хотя, возможно, мне показалось…

– Будешь временно работать без начальницы, – ответил Борис, – так что давай, вникай во всё, желательно поживее. Хочу видеть, что не зря дал тебе шанс.

И он отключился.

Секунд тридцать я сидела перед ноутбуком, глядя в него непонимающим взглядом, но затем сообразила, что лучше поторопиться, вновь схватила смартфон и активировала приложение для вызова такси.

Таких напряжённых и нервных рабочих дней ещё не было. Мне пришлось лично разыскивать на пыльном ледяном типографском складе буклеты, потому что все сроки вышли и менеджер велел кладовщику «засунуть их подальше» (буклеты, а не сроки), так как не хватало места для хранения свежевыполненных заказов. Потом меня вызвали на совещание топ-менеджмента Terra Incognita. Пока я прятала под стулом ноги, чтобы никто не заметил мои туфли, покрытые пылью, и украдкой смахивала паутину с волос, все литрами втягивали кофе и переговаривались между собой, обсуждая злободневное.

На повестке дня были срочные кадровые вопросы (одна половина хостес заразила другую половину какой-то противной простудой), максимальное освещение деятельности заведения в раскрученных СМИ, концепция нового меню, список приглашённых музыкантов на ближайший квартал… и так далее, и тому подобное. Ручка в моих руках раскалилась бы, если бы могла, с такой скоростью я делала заметки в еженедельнике.

Но тему увольнения арт-директора Амины (вернее, бывшего арт-директора) старательно обходили стороной.

Информацию я собирала по крупицам, причём не один день. Тут проскочила сплетня, там мелькнула фраза, здесь прозвучал шепоток. Связав обрывки сплетен воедино, я получила некое подобие правды.

Судя по всему, Амина завела привычку тратить целевые средства не на те цели. Время от времени провисали какие-то финансовые вопросы: возникали долги поставщикам, рекламные материалы в журналах выходили «под честное слово», с опозданием привозились в ресторан заказанные предметы антуража.

Проблемы вспыхивали буквально на ровном месте и разрешались относительно быстро и гладко – Амина извинялась за задержки, оплачивала счета. А вот в последний раз разрулить ситуацию арт-директору не удалось: отыгравшим на пафосном мероприятии в Terra Incognita джазистам не сразу смогли выплатить гонорар. Амины на месте не оказалось, зато оказался заместитель директора, которому пришлось лезть в сейф, выгребая доступную наличность, а также поскрести по сусекам, то есть по карманам некоторых коллег.

Амине предложили объясниться и вернуть сумму – потерянную? истраченную? проигранную? – в течение нескольких дней. Должность она при этом, скорее всего, не потеряла бы: как-никак, большой опыт работы, выгодные связи в околоресторанных сферах, умение находить общий язык с прессой… Финансовые потоки, конечно, отныне огибали бы её стороной, но репутация и оклад не сильно пострадали бы.

Амина, судя по всему, не нашла нужную сумму и в результате так и не вышла «с больничного».

Искать нового арт-директора у руководства не было времени – успела скопиться уйма нерешённых вопросов, срочных и важных. Вдобавок прозвучало мнение, что, если отложить поиски, история не выплывет наружу или не получит неприятного резонанса. А я оказалась под рукой и хотя бы отчасти была в курсе дел.

Теперь мне предстояло в рекордные сроки въехать во все остальные дела и тонкости.

Максим, приехавший на ужин с бутылкой вина, выслушал рассказ о моём внезапном карьерном росте весьма внимательно.

– Проси больше денег! – предложил он, улыбаясь и ловко извлекая из бутылки пробку.

Предложение было неожиданным: я даже зависла в задумчивом состоянии.

Состояние это, впрочем, не помешало мне продолжать приготовление нехитрых закусок: я извлекала из блистеров нарезанные сыр и ветчину, мазала маслом тосты, добывала из жестянок крупные оливки, сдирала плёнку с внушительной коробки шоколадных трюфелей.

– Не согласна?..

– Нет, – помотала головой я. – Во-первых, у меня и так была неплохая зарплата. Во-вторых, я в этой сфере новичок: ещё даже не начала осваиваться в полный рост.

Максим фыркнул:

– Нет, где логика? У тебя теперь и ответственности в три раза больше. Обязанностей за двоих!

Я вздохнула:

– Как бы не пришлось приплачивать за собственные косяки…

– В конце концов, это ценный опыт, – философски заметил Максим, – хватайся за все возможности обеими руками, вливайся. Через годик-другой тебя после вашей фешенебельной столовой в качестве арт-директора в любом другом месте оторвут с руками.

– Умоляю, не говори этими чудовищными штампами, – начала было я, но не выдержала и расхохоталась. – Столовой! Ты совсем офигел!

– Вино готово.

– Ужин тоже готов.

Максим скептически посмотрел на свою добычу из ближайшего супермаркета.

– Говорил же, – проворчал он, – давай сходим в ресторан.

Я замотала головой так энергично, что мне прилетело по лицу собственным хвостом; откинувшись на спинку дивана, я устало прикрыла глаза.

Хватит с меня на сегодня одного ресторана.

Ресторана… меню… беготни официантов… позвякивания столовых приборов, приглушённого шума кофемашины в баре, бесконечных джазовых мелодий, выступающих в качестве фоновой музыки…

– Или я сам мог бы приготовить, – не унимался Максим, – у меня получается отличная паста с морепродуктами…

Я открыла глаза.

– Прибереги пасту для следующего раза, ладно? Меньше всего сейчас хочется, чтобы кто-то что-то делал, суетился, трудился… причём на кухне. Я и бутербродами обойдусь.

– Договорились! – Максим отсалютовал своим бутербродом, причём хлеб в этой конструкции благополучно отсутствовал: сыр перемежался парой ломтей ветчины, затем на следующем уровне вновь возникал сыр.

«Для следующего раза…» Это что, сказала я?

А что, кто-то обещал, что он будет, этот следующий раз?

Кто-то кому-то что-то обещал?

Мне, собственно, и так очень даже неплохо.

Без закатов над заливами, артхаусных фильмов на полуночных сеансах, без ощущения, которое, наверное, бывает только в юности – якобы думать за тебя должен кто-то другой, а ты будешь с головой окунаться в происходящее, наслаждаясь калейдоскопом стремительно сменяющих друг друга событий.

Я бездумно взяла в руки бокал и сделала большой глоток вина.

Вот именно, незачем проваливаться в прошлое, если, как ты утверждаешь, тебе и в настоящем «очень даже неплохо».

– Бутерброды и правда сгодятся вместо ужина, а рабочие проблемы могут и подождать, – снова заговорил Максим. – Хочу обсудить с тобой другую проблему. Личную.

Я удивлённо приподняла бровь.

Как, у нас уже проблемы?..

– Как, у нас уже проблемы?

Он кивнул с серьёзным видом.

– Проблема в том, что я хочу видеть тебя по утрам. После того как мы не расстались вечером.

Вопреки моим собственным ожиданиям, мои губы растянулись в улыбке чуть ли не до ушей.

Это было неожиданно и… приятно.

– И что ты предлагаешь?

– Есть кое-какие мысли, – Максим заново наполнил бокалы, – хочу услышать, что ты думаешь по этому поводу.

Глава 6

– Ты ненормальная, – поперхнулась коктейлем Юля, услышав от меня самые последние новости.

Я изнемогала под грузом дел и событий, но всё-таки нашла пару часов, чтобы вытащить подругу в «Индигу». Мне нужно было хоть с кем-нибудь поделиться, всё обсудить… излить душу?

Можно и так сказать.

Странно, я всегда считала, что по складу характера я ближе к интровертам.

– С чего это вдруг ненормальная? – оскорбилась я.

– Сама подумай. Ну, кто пускает мужика жить к себе?

– Не надо было пускать? – Вино показалось мне подозрительным ещё в тот момент, когда я втянула ноздрями воздух над бокалом; осторожная дегустация подтвердила худшие опасения. Я решительно отставила бокал в сторону и подцепила с блюдца оливку.

– Издеваешься? Конечно, нет! Это твоя территория… Ладно, в гости пригласила… ладно, на ночь остался… Но у тебя в квартире, если не ошибаюсь, повернуться негде… даже когда тебя самой там нет.

В нехитрых Юлькиных рассуждениях было рациональное зерно.

Но я только пожала плечами, выслушав эти запоздалые аргументы.

Проблема была в том, что я тоже хотела видеть Максима по утрам. После того как он не ушёл от меня вечером.

Переезжать за город в особняк его папочки (и шесть дней в неделю ежеутренне тратить по полтора-два часа на дорогу в ресторан!) мне совершенно не улыбалось, даже если в этом необъятном особняке можно гулять по несколько дней, ни разу не натолкнувшись на главу семейства.

Да Максим, к счастью, и не заикался о переезде.

Теоретически он мог бы снять квартиру для себя где-нибудь в центре, а потом позвать туда меня. Но поиски приличной квартиры требуют времени.

В общем, решение, предложенное мной, оказалось самым простым, и реализовывалось оно легче всего. Взвешивать «за» и «против» было некогда… да и не хотелось.

Поэтому пару вечеров я провела за разбором хлама в своём жилище, освободив несколько ящиков в тумбочке и полок в шкафах. Подозреваю, что из гуманных соображений Максим привёз только часть вещей, чтобы не спровоцировать миграцию жизненно необходимых мне шмоток на лоджию.

Теперь моё утро начиналось раньше…

К этому располагало совмещение должности «и.о. арт-директора» и положения девушки, съехавшейся со своим бойфрендом.

Я бы даже сказала, это совмещение обязывало.

К примеру, одно из моих хобби – всерьёз и надолго занимать ванную.

В обезлюдевшей коммунальной квартире это не составляло проблем. В отдельной съёмной квартире – тем более. Я могла спокойно принимать ванну или душ, приводить в порядок волосы, делать лёгкий макияж, освежать маникюр…

Кроме того, теперь мне постоянно приходилось продумывать, что надеть на работу в ресторан. Я не просто всё время была на связи с Борисом и другими топами по телефону – меня то и дело вызывали на совещания; необходимо было «держать лицо».

В общем, чтобы поутру не устраивать столпотворение в ванной и не провоцировать споры, что же важнее – бритьё Максима или моя причёска, – я вставала ощутимо раньше, чем прежде.

И уже начинала ненавидеть этот треклятый неумолимый будильник.

– Всё с тобой ясно, – со вздохом резюмировала Юля, – ладно, поживём – увидим.

– Увидим, – эхом отозвалась я.

Паузу заполнил очередной убойно-кислотный трек, заколыхавшийся на радиоволнах; официант сгрузил с дешёвого, захватанного пальцами подноса тарелочки с нехитрыми закусками, расставив их перед нами.

Спохватившись, что Юля только и делает, что выслушивает о моих треволнениях, я поинтересовалась:

– У тебя-то какие новости?

Она вздохнула:

– Да, знаешь, ничего… Ресепшн, как обычно, выматывает. Ну, хоть ставку со следующего месяца обещают поднять немного. С личным по нулям… клеился новенький официант, но какой-то он… не парень, а сплошное самоторчание. Родственники постоянно пытаются припахать к своим проблемам. Но я, – и тут Юлька оживилась немного, захихикала даже, – подложила им свинью.

– Свинью?..

– Ага: пошла учиться на вечернее отделение в колледж. Ну, знаешь, гостиничное управление, административка, вот это всё. Раз меня угораздило попасть на ресепшн, то буду пытаться грести в этом направлении. Устаю, конечно, но хоть какое-то разнообразие…

– Молодец, – горячо поддержала её я. – Слушай, давай потихоньку собираться… И вставать завтра рано, и Максиму обещала, что хоть немного вместе побудем. Смешно: живём в одной квартире, а Бориса, «главного по тарелочкам», я и то чаще вижу.

Мы одновременно потянулись за кошельками, чтобы расплатиться за закуски, к которым едва притронулись, и то не без отвращения.

Я жила в режиме хронической перегрузки.

Я не жила – существовала.

Объём задач, возлагаемых на меня боссами Terra Incognita, рос день ото дня, множась и бесконечно ширясь.

Ноябрь окончательно вступил в свои права. Это означало, что нужно выходить на финишную прямую подготовки к Новому году, к рождественским мероприятиям и вообще ко всему, что связано с периодом, который в индустрии отдыха и развлечений является особой занозой в заднице и дополнительной головной болью.

Разработка формата и написание сценария новогодней ночи.

Поиск ведущих, музыкантов, диджеев. Бесконечные кастинги. Их требовалось проводить либо с самого утра, пока ресторан недоступен для посетителей, либо после закрытия. К моему гибкому… очень гибкому графику работы прибавилось несколько дополнительных часов.

Декор залов, вестибюля, бара. Украшение столов. Праздничные элементы для костюмов хостес и официантов. Никто не собирался переодевать их полностью и делать частью шоу, но боссы сочли, что и в обычном виде персонал оставлять не годится.

Весомые подарки либо символические презенты вип-клиентам, поставщикам, контрагентам, редакторам профильных СМИ и ещё нескольким сотням человек, с которыми заведение так или иначе сотрудничало.

Музыкальная программа, свет, звук, всевозможные конкурсы и лотереи, идея благотворительного аукциона, идея маскарада, идея эксклюзивного гастрономического интерактива.

Это всесторонне обсуждалось в десятках вариантов, доводилось до ума или отвергалось, прорабатывалось, проваливалось, завершалось, требовало времени, требовало финансовых вложений, требовало сил, энергии и неутомимых рабочих рук для идеального воплощения.

Этих самых рук отчаянно не хватало, но боссы были выше таких мелочей, они выдали мне кредит доверия и ожидали, что я его оправдаю, ведь такие шансы выпадают раз в жизни.

Мой кухонный стол и моё рабочее место в ресторане почти не отличались: они были по уши завалены списками, эскизами, макетами, инструкциями, адресами, каталогами, образцами материалов как полиграфических, так и швейных.

И, конечно, кухня!

Новогоднее меню в исполнении бессменного шеф-повара Terra Incognita должно было стать совершенно особым.

Гостей (включая искушённых и видавших виды) нужно было удивить. Заинтриговать и впечатлить вкусами. Ошеломить текстурами, формой, обрамлением, подачей, цветовыми решениями. Представить на их суд нечто новое, незабываемое.

Одновременно с этим требовалось вписаться в формат всенародного праздника и потрафить вкусам консервативных гостей, не мыслящих новогоднего застолья без селёдочки под свекольными мехами, без салата «оливье», без мандаринов и без заливного.

Ничего себе задачка, да? Ха-ха.

Лица на кастингах, звуки на прослушиваниях, вкусы на дегустациях сменялись со стремительно возрастающей скоростью. Осмыслять происходящее и принимать решения требовалось почти мгновенно. Было невероятно интересно, и, наверное, именно так и закаляется сталь; но было и очень трудно, главным образом потому что всё это было для меня непривычным, новым.

Я никогда не решала такие задачи, не работала в подобном темпе, зачастую не знала, на какие критерии можно опираться при принятии решения, а на какие нет. Да, окончательное слово всегда было за боссами, но… Чтобы представить пред их очи несколько готовых версий для выбора и утверждения, мне предварительно приходилось перелопачивать десятки, а то и сотни вариантов.

Максим не понимал, почему я так выматываюсь за день, почему так убиваюсь в Terra Incognita, ему всё давалось легко – взаимодействие с людьми, обсуждения, переговоры, улаживание спорных моментов, поиски решений, которые устраивали бы примерно всех…

Общение было его коньком со школы, даже в рамках официоза он держался непринуждённо и переводил любую беседу на рельсы расслабленного неформального разговора, чуть ли не трёпа за жизнь.

Если, конечно, мне не изменяет память…

Среди кутерьмы, нервотрёпки и свистопляски громом среди ясного неба прозвучали слова Макса о том, что его папа жаждет познакомиться со мной поближе.

Серьёзно, это было очень неожиданно.

«Только знакомства с папой мне сейчас и не хватало!» – первое, что промелькнуло в голове; к счастью, хватило ума не повторять это вслух…

Вслух же я поинтересовалась, лелея надежду на отмену мероприятия:

– А это обязательно? Твой отец и так меня знает. Столько лет в одном классе…

– Ну, ты сравнила! – фыркнул Максим. – Сколько раз он там тебя видел – пять, десять? Тем более в толпе таких же восьмиклашек, девятиклашек и так далее. А сейчас ты моя девушка, тем более ты так изменилась, он тебя и не узнает…

– Сильно изменилась? – для проформы поинтересовалась я.

– Все мы, так или иначе, изменились, – философски ответил Максим, – но ты прямо расцвела, ты же у нас теперь звезда, не меньше!

«Скорее, звездец», – хмуро подумала я.

Деваться было некуда.

Пришлось напомнить Борису, нашему «главному по тарелочкам», что рабочая неделя у сотрудников ресторана, которые работают не посменно – это пятидневка. И с учётом того, что в Terra Incognita я и так днюю и ночую, точнее, вечеряю, неплохо было бы дать мне выходной хотя бы в одну из ближайших суббот.

«Иначе до главной ночи года я попросту не дотяну», – закончила я свою мысль, и Борис сдался.

– Кто нервничает? Я нервничаю?

– Разве нет?

Максим не смотрел на меня; его руки уверенно лежали на руле. Мы поворачивали на Ушаковскую развязку; выбраться из центра в эту субботу заняло, кажется, целую вечность.

Что будет перед рождественской неделей, даже не представляю.

Я имею в виду европейское рождество, которое празднуют в декабре; наших соотечественников хлебом не корми – дай отпраздновать всё, что только можно отпраздновать, включая католическое рождество, православное рождество, Новый год, Старый Новый год, и, конечно, Новый год по китайскому календарю. В последнее время к плеяде отмечаний присовокупили ещё и языческое Солнцестояние.