Текст книги "Сокровище волхвов. Роман-фэнтези"

Глава 6 в которой братья отправляются в первый боевой поход

С тринадцати лет, как и полагается, Стейнар занял свое место в рядах учеников школы воинов. Неутолимое желание не только догнать, но и перегнать старшего брата, подгоняло его, как плеть подгоняет резвого коня, на пути постижения науки воевать. И к пятнадцати годам о нем уже шептались за спиной, как о непобедимом бойце. Ровесники не решались вступать с ним в поединки, наперед зная, что проиграют. Старшие юноши, и те долго думали, прежде чем взяться за оружие, встав в круг напротив княжича. И только с братом поединки чаще всего заканчивались в пользу Торбьёрна, доводя младшего до отчаяния и вспышек злости.

В 15 лет Стейнар догнал по росту брата, но был тоньше в кости. Природная гибкость и быстрота реакции, делавшие его похожим на ящерицу, натыкались на превосходящую силу и мощь Торбьёрна. В бою от жажды победить он терял голову и лез на рожон, а брат, умеющий держать себя в руках, спокойно дожидался момента и поворачивал его отчаянное безрассудство против него же самого. А потом, доброжелательно похлопывая младшего по плечу, говорил:

– Не кипятись, братец, все у тебя получится!

В такие моменты Стейнару хотелось убить брата.

Летом отец вызвал к себе сыновей и разложил перед ними на большом столе какую-то карту. Черной тушью на плотном пергаменте были изображены реки и горы, море и озера, леса и города. Подростки с интересом склонились над картой.

– Вот смотрите, дети мои, – начал отец, постукивая пальцем по желтому полю с аккуратно выведенными буквами, – это Великое море. К северу от него лежит наша страна. Она вся покрыта горными вершинами, оттого и называется Горной.

– О, вот наш Арнгрей! – воскликнул Стейнар, выглядывая из-за плеча брата. Отец бросил на него недовольный взгляд. Негоже мальчишке перебивать старших, тем более князя. Стейнар умолк.

– К югу через море лежит Королевство пиланов. Это большое и богатое королевство. Между двумя нашими державами расположены полдюжины мелких княжеств. Все эти княжества давно платят мне дань, получая взамен спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. А вот Королевство пиланов мне пока не по зубам. И территория у них большая и армия хорошо вооружена, да и воевать умеет. Но достигать целей не всегда нужно двигаясь напролом. Вот и в данном случае я решил действовать хитростью.

Торбьёрн с интересом взглянул на отца. Какую хитрость придумал мудрый правитель? Сочетание силы, храбрости и мудрости в Тормунде восхищало Торбьёрна, хотя холодная жестокость немного пугала. Ему очень хотелось походить на отца.

– Небольшие отряды черных всадников уже четвертое лето подряд осуществляют короткие, но кровавые и опустошающие набеги на деревни и села королевства, расположенные ближе к этой вот границе. Пока местные власти сообразят, пока вызовут дружинников себе на подмогу, наших всадников уже и след простыл. Ищи ветра в поле! Прибыль от таких набегов не большая, но зато я достигаю иной цели. Эти боевые вылазки, как укусы злобных пчел, жалят, раздражают, выводят из равновесия. Против таких отрядов не выставишь армию, потому что никогда не известно, с какой стороны в следующий раз налетит черная конница. Рано или поздно король пиланов Амадис запросит у меня пощады! И чтобы приблизить этот долгожданный момент, я решил отправить вас, сыновья мои, с одним из отрядов со специальным заданием. Выполните задание – награжу наравне с опытными вояками! Да и почувствуете наконец вкус крови. Хватит уже размахивать деревянными мечами, раздавая синяки направо и налево. Пора по участвовать в настоящем бою.

Стейнар толкнул локтем брата и бросил такой восторженный взгляд на отца, что князь невольно улыбнулся, пряча улыбку в усах.

– Вы с отрядом старших воинов под руководством Фрейвара пройдете по морю на корабле вдоль побережья вот до этого места, – палец отца указал место на карте, – там возьмете коней у князя Лодвига. У меня с ним есть договор. И уже верхом преодолеете границу Королевства вот здесь. Но вашей целью будет не какое-то селение, а караванный торговый путь, идущий от порта вглубь страны.

Подростки с интересом всматривались в линии на карте, стараясь запомнить все до мелочей, проникнуться наставлениями князя. В их сердцах уже горела неугасимым пламенем жажда битвы, жажда подвига и воинской славы.

– Торговые караваны конечно охраняют, но разве могут сравниться ленивые, зажиревшие охранники с моими воинами? А? – Он внимательно посмотрел в восторженно горящие глаза мальчишек и удовлетворенно улыбнулся. – Расправитесь с охраной, торговцев можно в живых не оставлять, распотрошите товары, возьмете только самое ценное. И тем же путем вернетесь обратно. Все понятно, бойцы?

– Все понятно! – Хором выпалили братья, невольно вытянувшись и распрямив плечи перед князем.

– Ну, вот и молодцы. Ступайте готовиться к походу. И держитесь поближе к Фрейвару. Он будет за вас отвечать. Я еще решил отправить с вами Сварта, сына Фрейвара. Пусть тоже опыта набирается.

Братья переглянулись. Зачем брать с собой молчуна Сварта, с которым у Торбьёрна так и не сложились отношения, хотя врагами тоже не стали. Торбьёрн подозревал, что Сварт затаил на него обиду за тот давний проигрыш и ждет момента, чтобы отомстить. Но спорить с отцом никто из них не посмел.

Несколько дней шли по морю на корабле, ловя широким полотнищем паруса попутный ветер. Торбьёрн с удовольствием подставлял лицо соленым морским брызгам, чувствуя, как упруго гнется прочно сшитое, деревянное, остроносое тело корабля, вздымаясь на гребень волны и плавно соскальзывая вниз, в сине-зеленую пучину, полную тайн и опасности. Высоко в небе над ними кружили белые острокрылые птицы, оглашая безбрежное пространство тревожными, пронзительными криками, будто птицы знали с какой целью люди на корабле отправились в путь. Вскоре высадились на берег.

Там их встретили люди князя Лодвига, почтительно склоняя головы и старательно пряча глаза, снабдив дюжину воинов быстроногими жеребцами и запасами провизии на несколько дней. Передохнув всего пару часов, отправились дальше. До границы Королевства пиланов ехали шагом, обсуждая прошлые набеги, со смехом вспоминая собственные промахи и хвастаясь перед троицей юных новобранцев своими подвигами. А молодежь, раскрыв рты от удивления и восторга, слушала солдатские байки, боясь пропустить хоть слово, так захватывали воображение истории бывалых вояк.

Сварт держался ближе к отцу. И Торбьёрн, испытывающий к уже успевшему закончить школу воинов однокашнику недоверие, не мог не заметить значительное сходство того с Фрейваром. Та же стать, высокий рост, косая сажень в плечах, тот же холодный блеск светлых глаз. Сварт щеголял недавно отросшей, еще жиденькой, неуверенно вьющейся, светлой бородкой, грациозно, как молодое, только что вошедшее в силу дерево, покачивался в седле. Возраст и многочисленные ранения, последствия былых сражений, отяжелили Фрейвара, украсили его суровое лицо шрамами и глубокими бороздами морщин. Друг и соратник князя же, чувствуя свою ответственность за юных княжичей, поглядывал на них, притормаживал коня, стараясь все время держать их в поле зрения.

Границу королевства, что пролегала по руслу неглубокой извилистой речки, пересекли ночью вброд. Свет полной луны серебряными бликами играл на поверхности тихой воды. Привыкнув к бурным горным рекам, рожденным высоко, на покрытых вечным льдом вершинах, срывающихся с каменных круч бурливыми водопадами, шумно пенящихся на острых порогах, несущих ледяную зеленую воду в долины, Торбьёрн с удивлением наблюдал, как лениво плещется темная вода под ногами коней, ласково обнимая их теплой, нагретой за долгий день пути по солнечной равнине, влагой.

Голоса всадников смолкли. Никто не хотел нарушать чуткую ночную тишину. А юным княжичам казалось, что стук лошадиных копыт заглушается стуком сердца. Ближе к рассвету остановились в небольшой тенистой роще, мимо которой пролегал путь торговых караванов. Фрейвар отдал распоряжение спешиться.

Перекинув ногу через седло, Стейнар соскользнул с коня и подошел к брату, привязывающему свою лошадь к ветке дерева. Можно было передохнуть и подготовиться к предстоящей схватке.

– Спорим, что я убью больше торгашей, чем ты! – громким шепотом произнес Стейнар.

– Нашел, о чем спорить! – безразлично пожав плечами, ответил Торбьёрн. В двух шагах от него остановился Сварт. И Торбьёрну совсем не хотелось, чтобы тот слышал, о чем они говорят.

– Что, Берни-медвежонок, поджилки трясутся от страха перед настоящим сражением? – ехидно усмехнулся Стейнар, и в темноте блеснули его зубы.

– Не боишься схлопотать по шее за медвежонка? – огрызнулся брат, глянув сердито синими, как у отца, глазами.

Стейнар усмехнулся и отошел в сторону, где солдаты Фрейвара уже сооружали кострище. Надо было перекусить и отдохнуть перед битвой, пока ночь своим темным покрывалом и деревья в роще скрывали их от еще пустой в это время суток дороги. Собранные для костра сухие ветки начали жадно лизать маленькие язычки пламени, а в душе младшего брата разгоралось пламя азарта и соревнования со старшим. Неуемное желание всем доказать, что он лучше, сильнее, ловчее, быстрее Торбьёрна, ни на минуту не покидало Стейнара, и мучило его, и придавало сил. Он никогда не забывал, что мать его была простой наложницей, живой игрушкой могущественного князя, и стыдился этого. Почему судьба была так с ним несправедлива? Почему именно Берни-медвежонок по всем законам имел право на престол? Но отец дал ему шанс доказать, что он лучший, что он, несмотря на происхождение, превосходит старшего брата и достоин престола. Вот и сейчас он жаждал перещеголять его хоть в чем-то, хоть чуть-чуть, доказывая, что отец не ошибся в нем.

Вскоре яркий красно-желтый цветок костра, весло потрескивая горящими ветками, засиял на спрятанной за колючим кустарником маленькой полянке. Языки пламени прорывали густую ночную темноту, освещая сидящих вокруг костра отдыхающих воинов. Свежий ветерок тихо покачивал верхушки деревьев. А может это лесные звери, разбуженные незваными гостями, высовывали любопытные носы из своих постелей, спрятанных в старых дуплах, выползали на ветки, пытаясь рассмотреть пришельцев?

Когда на востоке бархатного черного полога небес появилась бледно-розовая полоса, старшие воины дремали, прислонясь к толстым древесным стволам. Молодые же, переполненные тревогой ожидания, не спали, чутко вслушиваясь в ночную тишину, вглядываясь в неясные, смутные тени, прячущиеся между деревьями и кустами. Солнечный диск показал свой золотой край над дальними лесами, и сразу роща ожила птичьим многоголосьем, странными шорохами, вздохами, всплесками, скрипами. В темных закутках, между купами колючего кустарника, быстро таяли хлопья сероватого, утреннего тумана.

По приказу Фрейвара стали отвязывать коней, мирно щипавших траву под ногами. Стейнар, накручивая, заводя себя перед битвой, пихнул брата локтем в бок и, криво усмехнувшись, пробубнил себе под нос:

– Я все равно больше тебя положу жирных торгашей, вот увидишь! И отец наконец поймет, что я лучший.

Торбьёрн, раздраженный приставаниями младшего брата, угрожающе нахмурился, обдумывая, просто врезать ему в ухо или стоит все-таки что-то сказать? Не ко времени были все эти ссоры.

– Отстань, мелочь пузатая! – прошипел он сквозь сжатые зубы.

Стейнар, словно его ударили по лицу, мгновенно побагровел и замахнулся на брата рукой с зажатыми в ней поводьями. Но тут как из-под земли вырос Сварт.

– О чем спор, княжичи? – Одной рукой он ответ в сторону руку Стейнара, а другой немного отодвинул Торбьёрна.

– Да вот, хочет поспорить, кто больше убьет торговцев в караване, – ответил Торбьёрн, с досадой сплюнув себе под ноги. Младший брат частенько доставал его глупыми спорами, пытаясь доказать, что он круче старшего. Вот ведь спорщик нашелся! Сварт дружелюбно усмехнулся.

– Не велика доблесть – убить безоружного караванщика, Стейнар. Да и не за этим послал нас сюда князь. Караван наверняка хорошо охраняется вооруженными солдатами. Вот с ними надо держать ухо востро. И помни, что здесь главный – мой отец.

– Мой отец главный! – Стейнар обиженно насупился. Он никому и никогда не давал забыть, что его отец – князь.

– Сейчас старший в отряде – Фрейвар, – упрямо, с нажимом твердил Сварт, увещевая ершистого подростка. – И все мы ему подчиняемся. Не забывай об этом, княжич. А проявить себя у тебя еще будет возможность.

Видя, что запал спора в младшем княжиче перегорел, напоследок разбрасывая искры злобных взглядов, Сварт посмотрел на Торбьёрна, кивнул ему и вскочил в седло, звякнув стременами о притороченное к седлу оружие. В раннем утреннем сумраке светлеющей лентой к ногам всадников ложилась проезжая дорога.

Караван не заставил себя ждать. Немногочисленная торговая делегация, перегрузив в порту товары с корабля на специальные крытые повозки, авансом расплатившись с нанятой для охраны командой хорошо вооруженных солдат, рассредоточилась по повозкам, чтобы присматривать за товарами, и не спеша отправилась в путь. Торговцы надеялись, выехав пораньше, до полуденной жары добраться до ближайшего населенного пункта и там передохнуть.

Караванщики дремали под мерное покачивание повозок и поскрипывание колес, привалившись спинами к мешкам и баулам с товарами. Прохладный утренний ветерок овевал их усталые лица, теребил волосы. Копыта запряженных в повозки коней поднимали с земли дорожную пыль. Вооруженные охранники, лениво покачиваясь в седлах, казалось, тоже дремали с полузакрытыми глазами, периодически клевали носом и чуть не падали с коней. Тихое летнее утро, пронизанное золотыми солнечными лучами, обещало к полудню превратиться в знойный, пропитанный запахом конского и человеческого пота, день.

Вдруг утреннюю благодать пронзил острый, как стрела, разбойничий свист. И тут же из рощи, мимо которой пролегал путь каравана, с дикими криками и воплями ринулись к повозкам верховые в черных, развевающихся плащах. Сонный охранник, встрепенувшись, растерянно оглядываясь по сторонам и пытаясь сообразить, что происходит, стал судорожно хвататься за убранный в ножны меч. Но руки не хотели слушаться, и клинок никак не вынимался из своего укрытия. Черные всадники, возникшие ниоткуда, как призраки, коршунами налетели на караван. В ужасе закричали беззащитные торговцы, заржали напуганные лошади, заскрипели останавливаемые повозки, зазвенели клинки.

Спустя мгновение первый убитый солдат, наклонившись вперед, медленно вывалился из седла и упал в пыль следом за своей отрубленной головой. Густая алая кровь быстро впитывалась в плотный желтый песок дороги. Те из охранников, что успели выхватить оружие, скрестили со звоном свои мечи с нападающими. Звон и скрежет заполнили пространство вокруг. Перепуганные торговцы пытались спрятаться кто куда мог: кто спрыгивал с повозки и заползал под ее днище, вжимаясь в твердую, укатанную многими тысячами колес землю; кто забивался в глубь повозки, прячась между сундуками с добром, между мешками и баулами.

Торбьёрн, с громко бьющемся сердцем и заполнившим голову пульсирующим гулом, налетел на одного из охраны, размахнувшись, рубанул мечом, целясь в грудь противника. Но полыхнувшее солнечным бликом лезвие натолкнулось на такую же кованую сталь. И завязался бой. Меч в руке княжича хищным языком метался в неудержимой жажде крови. Но его противник, закаленный многими битвами, опытный, седобородый солдат, оказался искусным бойцом, не желавшим становится легкой добычей.

В какой-то момент Торбьёрн слился со своим конем и мечом в единое, цельное, жаждущее отобрать чужую жизнь и не потерять свою, существо. Теперь каждое его движение стало воплощением тех сотен, тысяч тренировок, проведенных в школе воинов в замке Арнгрей. Каждая клеточка его тела, мгновенно вспомнив всю науку, воплощала полученный тогда опыт. И он дрался с седобородым солдатом так, что меч его запел свою древнюю песню, со звоном или с тяжкими вздохами сталкиваясь с мечом противника, а мышцы наполнились упругой, звериной силой.

Торбьёрн начал теснить противника, чьи сила и опыт оказались в заложниках у сдающей свои позиции выносливости старого солдата. Седобородый стал уставать. Теперь с каждым ударом княжича, конь охранника отступал на шаг, прижимаясь к повозкам, а сам всадник все больше защищался, а не нападал. В тот момент, когда Торбьёрн уже был готов нанести решающий удар, за спиной его мелькнула тень, и каким-то седьмым чувством он уловил опасность и обернулся… Рыжеволосый гигант, что еще минуту назад осаждал одного из бойцов Фрейвара, навис над ним всей своей огромной массой, вложив всю силу и ненависть в направленный в грудь княжича удар. И не было ни сил, ни времени отразить его. Сердце Торбьёрна замерло в предощущении конца, а рука с мечом сама собой взмыла вверх, в попытке защититься. Но напрасно. Острое жало клинка уже летело туда, где трепетало, сбившись с привычного ритма, сердце. И вдруг клинок выпал из руки врага, и, тускло блеснув, воткнулся в серую пыльную землю. А рыжеволосый гигант, удивленно выпучив голубые глаза, накренился на бок и медленно вывалился из седла, рухнув рядом со своим, теперь уже бесполезным мечом.

Торбьёрн встретился взглядом со спасшим его Свартом. Выхватив резким движением из спины поверженного противника окровавленный меч, сын Фрейвара коротко кивнул княжичу и бросился на помощь отцу, сцепившемуся с другим рослым охранником. А Торбьёрн снова обратился к седобородому солдату, воспрянувшему духом после короткой передышки.

Один за другим падали в пыль, отдавая свою кровь жадно впитывающей ее дороге, тела поверженных солдат охраны. Солнце еще не успело окончательно оторваться от верхушек дальнего леса, как караван остался без защитников. Лишь одного из своих потеряли нападавшие, которого успел убить рыжеволосый гигант, а потом попытался достать Торбьёрна. Большинство торговцев тоже лежали бездыханными возле разгромленных повозок.

– Йо-хо!! – ликующий крик Стейнара пролетел над разбитым караваном.

Юный княжич воздел к небу узнавший вкус крови меч, как знак победы. Глаза его бешено сверкали, улыбка напоминала хищный оскал. Он глубоко дышал, с наслаждением вдыхая свежий ветер с запахом дымящейся крови. Пот стекал по его восторженному лицу, оставляя в пыли серые, неровные дорожки. Нападавшие стали собираться вокруг своего предводителя. И тут Стейнар увидел недалеко от брата, закопошившегося в ворохе мешков с товаром еще живого караванщика.

– Торбьёрн, рядом! – крикнул он брату, указывая рукой направление. Старший брат обернулся. Из груды мешков с товаром не него смотрели полные ужаса глаза. – Убей его, Берни!

Торбьёрн размахнулся, занося над несчастным свой меч и резко опустил руку, в последний момент развернув клинок и ударив плашмя. Испуганные глаза закрылись. Но Торбьёрн знал, что не убил беззащитного торговца. Мало чести убивать такого!

Фрейвар отдал приказ, и победители принялись рыться в мешках и баулах, вскрывать ящики и сундуки в поисках наиболее ценного товара. Тем, что находили, всадники набивали притороченные к седлам дорожные мешки. Торбьёрн, в одной из повозок, откинув какие-то тряпки в сторону, обнаружил довольно большой резной ларец, подергал крышку. Закрыто на замок. Небольшой замочек, изящно выполненный умелым мастером, болтался снаружи. Подергав замок, он понял, что так не открыть. Тогда он вытащил из-за пояса метательный топорик и, размахнувшись, ударил обухом по замку. Тот отлетел, нырнув в ворох тряпья. Под крышкой оказалось целое сокровище: женские украшения из золота и изумительной красоты камней. Кому, какой красавице вез такой ценный подарок караванщик? Не иначе самой королеве!

– Ух ты… – с не скрываемой завистью прошептал за спиной голос Стейнара. – Повезло тебе, братец! Это самая ценная находка сегодня.

– Отец будет доволен! – кивнул головой Торбьёрн, вытаскивая ларец из скрывающих его тряпок.

– А ты попроси отца, и он тебе отдаст его в качестве награды.

– Зачем? – Удивился Торбьёрн. – Я что, баба что ли? Это же женские украшения!

– Ну, ты тупой, братец! Женские, но, зато, какие ценные!

– Кто тупой? Я?..

Братья уставились друг на друга ненавидящими глазами, руки их уже шарили в поисках рукояток мечей. И только возглас Фрейвара, призвавшего всех заканчивать грабеж и собираться в обратный путь, предотвратил драку.

Отягощенные награбленным кони шли медленно, с усилием переставляя тонкие, предназначенные для быстрого бега ноги. В труднопроходимых местах всадники спешивались, давая возможность животным без потерь довезти ценный груз. На первом же привале, когда остановились напоить коней и самим перекусить, Торбьёрн подошел к Сварту. Он помнил (да и как забудешь такое?) ту обиду, что нанес Сварту в первом бою. Позор, пережитый проигравшем, не могло изгладить из памяти даже время. Отчего же сын Фрейвара не воспользовался случаем и не отомстил сегодня? И отомстить то было, ох, как просто!

– Сварт, скажи, почему ты спас меня сегодня? – напрямик спросил он. – Ведь мог бы отомстить…

Тот уставился на Торбьёрна светлыми, холодными глазами с удивлением.

– Мстить воину за честно выигранный бой?.. Ты за кого меня принимаешь, княжич? – криво усмехнулся Сварт и отошел в сторону.

И от этой кривоватой усмешки Торбьёрну вдруг стало стыдно, стыдно за низкие, недостойные мысли, терзавшие его душу несколько лет, с того первого боя, не дававшие переступить через собственную гордыню и подружиться со Свартом.

– Прости меня, друг, – тихо проговорил он в спину Сварта, – и спасибо тебе.

Тот обернулся и улыбнулся широкой, открытой улыбкой. И на душе у Торбьёрна стало легко. Он с радостью понял, что у него есть настоящий, верный друг.