Текст книги "Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы"

Воплощенный грех

Такой мгновенный переход от дружбы и любви к убийственной ненависти может показаться нарочитым и невозможным. Куда провалились три года их близости, отчего Иуда так легко отказывается от всего, что их связывало?

Он бросил все и ушел за Ним. Три года рядом провел, ел что попало, спал где придется, терпел и насмешки, и неприязнь – ради близости к Нему. Не отошел, когда отошли многие, не соблазнился о Нем ни разу.

Все это возможно, только если он знал, Кто есть Иисус. Только если любил Его без памяти. И после этого – вот так съехать с катушек практически на пустом месте?

Может, все-таки есть какая-нибудь удобоваримая версия его поступка, а не эта вспышка смертельной ненависти по такому, в сущности, ничтожному поводу?

В том и беда, что пусто место свято не бывает.

Не двенадцать ли вас избрал Я?.

И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана (Иов 1: 6).

Да, Иуда любил Христа. Да, знал, Кто Он. В Евангелии апостолы несколько раз свидетельствуют Христу, что понимают, Кто Он, и ни один из Двенадцати не возражает.

Он говорит [апостолам]: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живого (Мф. 16: 15, 16).

И тем не менее Иуда всегда на краю пропасти. Об этом в Евангелии написано прямо, и говорит об этом Сам Христос приблизительно за год до распятия. Происходит это в контексте самой соблазнительной, самой дерзкой Его проповеди, оттолкнувшей от Него многих слушателей и учеников: проповеди о том, что Он Сам и есть Плоть и Кровь, которые надлежит есть и пить, чтобы спастись (см.: Ин. 6: 32–58).

Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6: 53–56).

И слова эти соблазняют и смущают очень многих. Есть плоть… пить кровь? О чем Он вообще?

Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? (Ин. 6: 60)

Их можно понять, не правда ли? Человеческой логикой это объяснить невозможно.

Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь. Но есть из вас некоторые неверующие. Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его (Ин. 6: 61–64).

Неверие в Него – не только скепсис по отношению к Его Богосыновству и мессианству. Это еще и неверие в Его любовь, и надежда лишь на свою любовь к Нему. Хотя по сравнению с тем, как любит Он, человеческая любовь слаба и несовершенна.

И сказал: для того-то и говорил Я вам, что никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего (Ин. 6: 65).

У толкователей тут, безусловно, возникает искушение представить дело так, будто Иуда изначально не верил в Иисуса как в Христа и Господа, и это прямо про него и сказано. Но напомню: перед избранием апостолов Иисус ночь провел в молитве-разговоре с Отцом, поэтому невозможно сказать, что кого-то из Двенадцати Он избрал вне Его воли или кому-то из Двенадцати не дано было от Отца прийти к Нему.

С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним (Ин. 6: 66).

От Него не только ученики отходят, в недоумении разводя руками. Его за эту проповедь ищут убить иудеи, так что с тех пор и довольно долго Он проповедует только на севере, где народ веротерпимее. Но Двенадцать никуда не уходят, они рядом. В том числе и будущий предатель, который на тот момент никакого предательства, разумеется, и в мыслях не держит. Скажи ему кто тогда, чем дело кончится – попятился бы как от безумного.

Они не отходят, но Иисус все равно их испытывает прямым вопросом-вызовом. Он сказал им уже много – пришло время и им ответить Ему прямо, а не просто смотреть и слушать.

Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога Живого (Ин. 6: 67–68).

Ох, как много в этом исповедании! В нем и доверие, и страх потерять Его, и мольба не прогонять, и вера, такая искренняя вера, навстречу Ему раскрытые ладони. Петр, как всегда, выступает за всех апостолов, но это единый вздох от них всех. Включая и Иуду.

Но внезапно, вместо одобрения и поддержки со стороны Учителя, от Него прилетает настоящая словесная пощечина:

Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол (Ин. 6: 70).

Но почему?! Двенадцать не поддались никакому искушению, не бросили Его в тяжелые дни, Петр прямо и открыто от лица всех апостолов исповедует Его Христом и Сыном Божьим. За что им такая оплеуха?

Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи один из двенадцати (Ин. 6: 71).

Это Иоанн задним числом поясняет, на случай если кто не догадается, но Сам Христос говорит без уточнений. Примерьте на себя кто угодно.

«…Христос, по справедливости, не оставляет Иуду в лике учеников. А это Он сделал с намерением заранее отвратить вероломство предателя; и хотя знал, что это будет бесполезно, тем не менее исполнял Свое дело. И смотри, с какою мудростию (поступил Христос)! Он и не открыл вполне предателя, и не оставил его совсем неизвестным, чтобы он, с одной стороны, не сделался более бесстыдным и упорным, а с другой, думая, что остается неизвестным, не отважился бесстрашно на злодеяние. С этою-то целию, продолжая Свою беседу, изобличает его яснее. В самом деле, сначала Он включил и его в число прочих, сказав: суть от вас нецыи, иже не веруют. А что здесь Он разумел и предателя, это показал евангелист словами: ведяше бо искони, кии суть неверующии, и кто есть предаяй Его.

Но так как Иуда остался при Нем, то Он изобличает его сильнее, говоря: един от вас диавол есть, и, таким образом, наводит страх на всех вообще, желая прикрыть его» [29]29
  Иоанн Златоуст, свт. Толкование на Евангелие от Иоанна. М., 2016. Беседа 47. С. 470–471.


[Закрыть].

Выходит, Иисус, почему-то не решаясь сказать Своему апостолу «до свидания» самостоятельно, но мысленно уже вычеркнув его за что-то из учеников, ждет, пока тот сам уйдет, и настойчиво ему намекает: сначала причислив его к неверующим, потом спросив «не хотите ли и вы отойти?» – подразумевая конкретно Иуду. А тот, смотрите-ка, не уходит и вообще, кажется, не понимает, о чем речь. Удивительно. Может, он просто не хотел уходить от Христа, веровал в Него и не чувствовал за собой никакой вины, как вам такая версия?

И Христос намекает ему яснее… но намекает на что? До предательства еще год с лишним, Иуда далек от него так же, как любой другой апостол. Да и, кроме того, после скандальной проповеди Иисус теряет популярность в народе, и интерес властей к Нему падает. Какое предательство, кому оно вообще нужно? А Иисус говорит это, зачем-то стращая и смущая всех Двенадцать. Какой смысл обличать то, чего в голове еще нет? Как можно прикрывать преступление, которое еще даже не замыслено?

Да никак. Это вообще не про апостолов. Это стремление защитить и предупредить, а не напугать. Иисус не ученика обличает – его еще пока не в чем обличать. Он обличает врага, который все это время стоит за плечом ученика, стремясь влезть в его шкуру и заместить его собой.

Сатана ищет взыскать старый должок. Старый, времен древней-предревней истории Ветхого Завета.

Новый Иов

И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, – благословит ли он Тебя? (Иов 1: 9–11)

Чем дело кончилось, известно: как ни старался сатана сбить Иова с пути и заставить похулить Бога, как ни лишал его всего самого ценного для человека, от детей до здоровья, у него ничего не вышло. Человек остался с Богом. Невыносимое поражение. Необходимо отыграться.

Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы просеивать вас как пшеницу… (Лк. 22: 31)

А отыгрываться – так по-крупному. И сатана намечает себе новую жертву, которую хочет отвратить от Бога – от воплощенного Бога. Не просто праведного человека, а Его искреннего друга, знающего Его лицом к лицу, точно так, как познал Иов Бога в конце своей истории: теперь же мои глаза видят Тебя (Иов 42: 5). Который Ему дорог. Которого Он любит. Избранника Его.

Ставки повышаются.

Иуда постоянно стоит на краю, все три года. Снова и снова дьявол искушает его и силится сбить с пути. От падения Иуду до поры до времени удерживает только дружба и близость с Христом, потому что преданность Богу и Его защита – это вообще единственное, что может спасти от сатаны.

Да, Иисус действительно его прикрывает – но не обличая обезличенно невесть в чем, непонятно и пугающе для других апостолов, а совсем другим. Кругом оградил – Своей любовью и дружбой. Дела рук благословил — вручив Свое доверие вместе с казной.

Со стороны Христа это очень сильная любовь, такая, которой Он покрывает всего человека, привязывает к Себе как можно сильнее – чтобы спасти, чтобы защитить. В этой дружбе Иисус жертвует всего Себя, ничего не скрывает, все отдает – чтобы силой этой привязанности уберечь Искариота от гибели.

…Хотя здесь мог бы избежать лишней боли, не распахивая душу будущему предателю. Ну хотя бы здесь! В конце концов, далеко не всем Он вверяется, даже из числа верующих в Него.

…многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (Ин. 2: 23–25).

Вот и от будущего предателя мог бы так же закрыться. Но никогда Он ничего не оставляет Себе, чтобы защитить Себя, если речь идет о спасении человека. Более того, когда Петр пытается предложить Ему нечто подобное, то отхватывает сразу и жестко: отойди от Меня, сатана.

И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16: 22, 23).

Его жертва – не только Голгофа. Его жертва – и в этих трех годах дружбы и близости с человеком, который предаст Его на смерть, в стремлении и готовности уберечь убийцу от участи убийцы. От первого дня до возлежания бок о бок на Тайной Вечере.

И Иуда до поры до времени отвечает Ему совершенной взаимностью. Он любит Учителя до самозабвения. Любит в самом начале, когда в глазах остальных он – иудейское отродье, любит, когда от Него шарахаются, как от сумасшедшего, любит, когда Его ищут убить, а с Ним могут погибнуть и Его ученики… Любит и идет с Ним в Иерусалим, когда Фома пророчит им всем смерть от иудеев.

При этом в силу греховной поврежденной природы Иуда, как и любой другой человек, может быть со Христом лишь через некое усилие над собой. Пусть добровольное и сделанное с охотой; но это любовь через отречение от себя и своих естественно-греховных склонностей. И три года он любит именно так: сверяя свою волю по Нему. До тех пор пока он сознательно подчиняет свою волю воле Христа – все хорошо, сатана бессилен.

Но разве даром богобоязнен Иов?..

Хорошо ему дружить и любить, когда Ты со всех сторон прикрыл и оградил его! Когда он не видит от Тебя ничего, кроме самого искреннего расположения, и все, от чего добровольно отказывается, Ты возмещаешь ему стократно Своей любовью!

Но простри руку Твою и коснись всего, что у него…

Всего, что ценно ему, что он определяет как неотторгаемую часть себя.

Коснись – и Ты узришь.

А для того собьем его с толку и подготовим почву, чтобы Твое касание не обрадовало его Твоей заботой, а уязвило нежданным обличением. Это с Тобой быть – усилие нужно. А вот отпасть от Тебя много сил не надо. Достаточно чуть-чуть дать слабину.

Как только Иуда внутренне отпадает от Христа, жалея о деньгах и желая остаться хорошим в собственных глазах, дьявол немедленно вцепляется в его душу и перепахивает ее, претворяя любовь в ненависть. На шаг, лишь на шаг стоило отступить ему, чтобы зазор превратился в пропасть, а в том куске души, куда не был допущен Христос, воцарился дьявол.

Иуда потому и пал так быстро:

<Иисус> же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10: 18).

«Ах, видел Ты? Ну и теперь полюбуйся!»

Вот и отыгрывается сатана, устраивая Иуде такое же стремительное падение и непоправимо калеча его волю. Как некогда любовь самого Денницы претворилась в ненависть сатаны. Как и сам Денница был изначально ангелом света и воплощением всего самого прекрасного…

…ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты (Иез. 28: 12).

…но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой, с которым мы разделяли искренние беседы и ходили вместе в дом Божий (Пс. 54: 14, 15).

А ведь у них немало общего, не находите?

Пародия сатаны

«…Все рожденные могут достигать покаяния, посему, кто не может раскаиваться, тому лучше было бы не родиться» [30]30
  Ефрем Сирин, прп. Толкование на Четвероевангелие. М., 2017. С. 224.


[Закрыть].

…горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф. 26: 24).

История нового Иова должна закончиться плохо. Так плохо, чтобы навсегда разорвать связь Бога и человека. Показательно разорвать.

А для этого нужно совратить Искариота на такой грех, чтобы никакой благой связи между ним и Христом не осталось, как нет ее между Богом и сатаной. Разлучить же их может лишь полное и всецелое отречение Иуды от Христа, которое выльется в абсолютное желание Его смерти.

«Его трагедия – самая сложная трагедия человеческого существа на земле, ибо его злодеяние самое большое в роде человеческом. В нем весь человек, вся человеческая природа восстала против Бога, предала Бога, убила Бога. …Иуда ясно знал, что перед собой в Иисусе имеет Бога. Это сознание остается ясным в нем и после предательства: согрешил я, предав кровь невинную. Но в том и ужас и кошмар богопредательства Иудиного, что он сознательно, логически, диалектически оправданно предает Бога, убивает Бога» [31]31
  Иустин (Попович), прп. Толкование на Евангелие от Матфея // Собрание сочинений. В 5 т. М., 2014. Т. 5. С. 450.


[Закрыть].

И этот грех действительно уравнивает его с дьяволом. Бог, становясь человеком, хочет соединить всех с Собой через Христа. Сатана, безнадежно отпавший от Бога, желает точно так же безнадежно оторвать от Бога человека через причастие самому себе.

Все хуже, чем даже можно себе представить.

Сатана задумал немыслимую пародию на Боговоплощение.

Его расчет таков: из близкого друга, из избранника Христова сделать пример и залог вечной необратимой гибели человека. Втянуть его в такой грех, чтобы тот никогда не смог вернуться к Богу через покаяние, точно так же, как это не может сделать сам дьявол.

Сделать его собой во плоти.

Не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол (Ин. 6: 70).

Собственно, уже эти слова разрушают любую версию предательства Иуды, кроме самой тяжелой: все сделал осознанно. Добровольно. Никакая другая версия не равняет его с сатаной по тяжести греха. Ни через какое иное преступление дьявол не может завладеть им безраздельно. А он завладел.

И после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13: 27).

Сделать его грехом во плоти. Необратимым грехом.

Бог ищет, как обожить человека, сатана – как осатанить.

Как Христос воплотился, чтобы вернуть человека Богу через причастие Себе, так и сатана воплощается в человеке – не личностно, этого ему, разумеется, не дано, а по глубине и страшной зеркальной синонимичности творимого греха – и таким образом делает его безусловным причастником вечной гибели.

Недаром на иконах Страшного Суда Иуду в аду рисуют в виде ребенка на руках у сатаны – это отвратительная карикатура на Боговоплощение, на Сына Божьего и Отца. И недаром на Тайной Вечере говорит Иисус о гибели «сына погибели» [32]32
  Ин. 17: 12.


[Закрыть]. Да, Искариот и впрямь становится «сыном погибели», духовным сыном сатаны, связанным с ним единой волей, нацеленной на смерть Христа. Будучи человеком, всецело соединяется с сатаной в его грехе и последствии его греха и, конечно, гибнет.

А зеркальный грех может быть лишь один: отречься от Бога, зная, что это Бог, возненавидеть и восстать против Него и в своей ненависти дойти до предела: убить Его.

Любые человеческие мотивы были бы и понятны, и не так страшны. Это была бы ошибка, а не преступление, промах, попытка сделать Христа средством для какой-то совершенно объяснимой и земной цели. Ничего хорошего, конечно, но не откровенный сатанизм. Не прямое мстительное желание смерти Христу во имя себя.

Но нет. Предательство совершенно бесчеловечно по своим мотивам, цели и по своей жестокости.

Убить просто ради того, чтобы убить. Упиться местью, насладиться Его смертью.

И в таком ракурсе у него просто нет нормального объяснения. С человеческой точки зрения, предать Христа на смерть ради смерти – нелогично, непонятно, неестественно. Да в конце концов, попросту невыгодно! Иуда предает Христа за тридцать сребреников – это ровно в два с половиной раза меньше стоимости мира, пролитого на Его ноги. Ручаться можно, что в казне у него и больше бывало. Просто остаться при Христе в той же должности было бы для него куда прибыльнее!

Но в том и беда, что объяснение предательства – сатанинское, а не человеческое. А сатана к деньгам и к карьере совершенно равнодушен. Поэтому он раскручивает Иуду на поистине нечеловеческую ненависть ко Христу, растравив его обиду так, что здравый смысл умножается на ноль, и ничего слаще Его смерти уже нет.

Предательство Христа на смерть – это цель, а не средство что-то обрести или изменить, та единственная цель, в которую Иуда бьет. Он делает ровно то, что он хочет: убить Его.

Это предельный выбор себя, а не Бога, совершенное отречение от Бога во имя свое и убийство Бога, на Чье место хочется поставить самого себя. Сатана желал вознести свой престол выше престола Всевышнего. Иуда желает избавиться от Того, Кто стал его обвинителем, с тем чтобы оправдать самого себя и не иметь другого суда, кроме собственного.

Предельное самоутверждение за счет Бога. И вот это «во имя самого себя» требует смерти Бога, принесения Его в жертву самому себе.

Еще одна кошмарная пародия: где Христос добровольно идет на смерть, чтобы спасти человека и восстановить его, там человек приносит Бога в жертву, возненавидев Его, чтобы сохранить образ «хорошего себя» в своих глазах, когда Бог этому образу стал мешать.

Ох, как горько потом аукнется Иуде эта сатанинская идея отречься от Христа как Судии и поставить себя самого собственным судьей! Ибо Его суд милостив и всегда во спасение, а собственный суд, если он честен, никогда не будет милосерд.

Пополнить список адских духов

Причастие дьяволу обрекает Иуду на невыносимую для человеческой души участь. Если Христос пришел, чтобы даровать жизнь и даровать с избытком (Ин. 10: 10), перекрывая все наши повреждения, то сатана с лихвой дарует смерть.

«…Иуда, бывший ученик Христа, вычеркнут из списка людей и вписан в список адских духов» [33]33
  Николай Сербский, свт. Миссионерские письма. М., 2017. Письмо 146. С. 232.


[Закрыть].

Если Христос – первенец из мертвых, первый воскресший, Бог, воспринявший природу человека, чтобы исцелить ее и сделать причастной Себе, то Иуда, по задумке сатаны, первый человек, извративший грехом свою природу настолько, что и человеком-то быть перестает, по своему положению переходя на уровень падших ангелов.

А падший ангел отличается от согрешившего человека тем, что человек может покаяться, а падший ангел – нет. И существует лишь один грех, лишающий человека возможности быть прощенным.

Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам (Мф. 12: 31).

Сатана подбивает Иуду совершить всецелую хулу на Духа Святого: осознанное богоубийство ради богоубийства.

Хула на Духа есть грех абсолютно непростительный не потому, что Господь не снизойдет до кающегося, а потому, что кающегося просто не будет. Согрешивший сам не захочет прощения, потому что не осозна́ет себя виновным. Этот грех похож на падение в бездну, которому не будет конца: невозможно достичь дна, чтобы встать, оттолкнуться и начать путь наверх.

Таково падение самого сатаны. Дьяволом движет ненависть, которая до сего дня заставляет его отворачиваться от Бога, отвергать Его всем существом, мстить Ему за собственный грех, бесконечно падая в пропасть погибели. В ту же бездну он толкает теперь апостола: согреши, и твой грех умножится на вечность.

А в вечности ждет лишь пустота, ненависть и боль – вечная боль души, безнадежно отторгнутой от Бога. Все глубже грех, все сильнее боль, и нет надежды вернуться, потому что виновником боли кажется Господь, и на Него обращается ненависть.

Конечно, Иуда не меняет своей природы, он остается человеком. Но в том и ужас этой живодерской сатанинской задумки, что человек, совершенно иная сущность, чем ангел, человек, которому в принципе дарована возможность покаяния, совершает грех, полностью отрезающий его от Бога. Страшная, парадоксальная ловушка.

Вот об этом слова прп. Ефрема Сирина, с виду нелогичные: «…Все рожденные могут достигать покаяния, посему, кто не может раскаиваться, тому лучше было бы не родиться».

Безусловно, человеку, попавшему в такое безвыходное положение, гораздо лучше было бы не рождаться, чем обрести подобную вечность. Ты рожден, ты можешь покаяться по факту своей человеческой природы… и не можешь, потому что полностью отсек себя от Бога, соединившись с сатаной в его грехе и разделив его участь нераскаяния.

Осознанно предав Христа на смерть, Иуда сделается бессильным заложником сатаны, а заложник тому нужен не для того, чтобы торговаться с Всевышним. Нет, заложника ждет предельно жестокая и показательная гибель, потому что сатаной в первую очередь движет месть. Гибель Иуды – это возможность поквитаться с Богом, превратив Его друга в образ вечной смерти.

Это – месть. Месть за так и не падшего Иова, месть за воскрешенного к жизни Лазаря.